Текст книги "Временная соседка (ЛП)"
Автор книги: Сара Адамс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Наконец, когда мое сердце больше не может таять, я делаю шаг вперед и обнимаю его за талию. Я не знаю, что я делаю. Это неловкое объятие. Из—за моего живота моя задница торчит сзади, как утиные перья, и я действительно ударилась лицом о его грудь – но это не имеет значения, потому что это не должен быть интимный момент. Это я заявляю о дружбе.
Дрю застывает лишь на мгновение, прежде чем его большая рука поднимается и нежно приглаживает мои волосы на затылке. Он обнимает меня другой рукой и крепко прижимает к себе, как будто никогда не отпустит. “У нас все в порядке?” он шепчет мне в волосы:
“Ага...” Честно говоря, я не знаю, кто мы с Дрю, но я знаю одно. “У нас все отлично”.
Мы обнимаемся еще минуту, и я не говорю ему, как я благодарна за стейк или какой забавной, по—моему, была шутка с лобстером, потому что я достаточно напугана, чтобы он обнял меня – мне не нужно добавлять эмоции в смесь.
23.ДЖЕССИ
После ужина я помогаю Генри убрать со стола и загрузить посудомоечную машину. Он сказал мне, что мне не нужно ему помогать, но я настояла, потому что я большая трусиха и не хотела снова встречаться с Дрю. Каждый раз, когда я смотрела на него во время еды, наши глаза встречались. Я чувствовала, что у нас был личный разговор, который я не хотела вести, как будто он мог читать мои мысли, хотела я этого или нет.
Поэтому я нашла способ найти себе немного свободного места, пока он исчезал после ужина. Но теперь посуда вымыта, вымыта, высушена и убрана. Я также переставила столовое серебро Генри и Ричарда в ящике, вытерла микроволновку и подмела пол. Я как раз собираюсь убрать паутину с крышек шкафов, когда Генри останавливает меня.
“Джесси! Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты была Золушкой, – говорит он со смешком, пытаясь вырвать метлу из моих рук. Я крепче сжимаю палку, и его милая улыбка немного гаснет, прежде чем он делает последний рывок и вытаскивает ее. “Сейчас хорошая погода. Почему бы тебе не пойти и не найти Дрю и не совершить романтическую ночную прогулку у озера?
Ни при каких обстоятельствах это не может произойти. Я случайно сделаю предложение Дрю.
“Знаешь, на самом деле, я внезапно чувствую себя довольно уставшей. Я думаю, что лягу спать пораньше!” Мы оба смотрим на часы и видим, что сейчас только восемь вечера. Очевидно, я собираюсь лечь спать очень рано. Я потираю свой живот, как будто это подходящий ответ на то, почему я так странно себя веду. “Если ты увидишь Дрю, ты скажешь ему, что я пошла спать?”
Это хорошее решение – лечь спать пораньше. Хотя я знаю, что нет ни единого шанса, что я засну раньше 2 часов ночи, я могу, по крайней мере, притвориться, что крепко сплю, когда входит Дрю, чтобы мне не пришлось смотреть ему в лицо. В комнате, которую мы (к сожалению) делим, я занимаюсь тем, что устраиваю на полу небольшой тюфяк. Я решаю написать рядом с ним табличку со стрелкой, которая гласит: "Здесь ты спишь", просто чтобы убедиться, что он этого не пропустит.
Я отступаю назад, уперев руки в бока, и утвердительно киваю в сторону роскошного тюфяка. Хорошо. Это сработает. А потом я поворачиваюсь, открываю дверь в ванную, захожу внутрь и кричу.
“О БОЖЕ МОЙ! Мне так жаль! Я думала, ты где-то на улице!” – Говорю я почти голому Дрю, стоящей перед раковиной. На нем нет ничего, кроме обтягивающих черных боксерских трусов, а изо рта торчит зубная щетка. Его волосы влажные, как будто он только что вышел из душа. Пар, клубящийся вокруг него, подтверждает это.
Мне нужно отвести взгляд. НУЖНО ОТВЕСТИ ВЗГЛЯД. Но я не могу.
Мои глаза стали совершенно разбойничьими и сканирующими... как можно медленнее... вниз по загорелому мускулистому телу Дрю, как будто я нуждаюсь в нем, а у него есть все, чего мне не хватает. Сильные бедра, пресс на прессе на прессе, мышцы рук и плеч и ПОДОЖДИТЕ ОДНУ ДОЛБАНУЮ СЕКУНДУ, ЭТО ТАТУИРОВКА ?!
“Джесси?” – Говорит Дрю, заставляя меня сделать глубокий вдох и поднять глаза на него. Он ухмыляется, когда чистит зубы, в основном голый и совершенно комфортно чувствует себя в своей собственной шкуре. Говоря о его коже, мне она нравится. Я хочу провести пальцами по верхушке тех валунов, которые у него на плечах. Я хочу проследить углубления вокруг каждого его пресса. Кто знал, что этот шедевр – то, что он создавал каждое утро в спортзале? Я имею в виду, с тех пор как я увидела этот крошечный кусочек его золотистого живота, я знала, что его тело будет великолепным. Но это... это больше, чем я мог надеяться.
“Ты не возражаешь?” – говорит он, в его тоне слышится веселье.
О, точно! Дрю, наверное, не хочет, чтобы я стояла здесь всю ночь, пялясь на него. Что ж, очень жаль. У тебя не должно было быть такого тела, Дрю, если ты не хочешь, чтобы женщины пялились на него!
Я смутно осознаю, что кричу что-то вроде «Это твоя собственная вина!» захлопывая за собой дверь. Теперь Генри и Ричард, вероятно, предполагают, что мы ссоримся. Дрю хихикает по другую сторону двери в ванную, и мне хочется швырнуть чем-нибудь ему в голову. Но поскольку для этого пришлось бы открыть дверь ванной и снова увидеть его великолепную наготу, я воздерживаюсь. Я не уверена, что мое сердце выдержит еще больше волнений сегодня вечером. Он может просто полностью выдать себя.
Пока Дрю в ванной, я спешу переодеться в свою пижаму для беременных в розово-белую полоску и забираюсь под одеяло так быстро, что, наверное, побила мировой рекорд. Как только я натягиваю простыни до подбородка, дверь ванной открывается. Мое сердце болезненно колотится в груди, когда Дрю выходит в замедленном темпе, пар вырывается из дверного проема, как будто ему так жарко, что его тело просто естественно производит его.
Он надел пару черных пижамных штанов, но это все, и мои глаза все еще видят каждый дюйм его гладкой мускулистой груди и заостренных ягодиц, и…
“Татуировка...” – Говорю я, забыв, как составлять законченные предложения.
Брови Дрю взлетают вверх, явно наслаждаясь этим умственным оцепенением, которое он создает во мне. “Да, а что насчет этого?”
“У тебя есть одна”.
Он делает еще один шаг в комнату, используя полотенце, чтобы высушить волосы. Его мышцы при этом делают очень интересные вещи. “Я знаю”.
Это прекрасно, вот чего я не говорю. На его верхней правой части груди изображены три больших акварельных цветка, окруженных зеленью, выполненных в мягких тонах, которые изгибаются над плечом и немного переходят на спину и бицепс. Я понятия не имела, что у него вообще есть татуировка, из-за того, как она расположена. Вы не смогли бы увидеть это даже в рубашке с короткими рукавами. Это как сексуальный секрет, который я теперь знаю.
“Я понятия не имела”.
“Да, но ты никогда раньше не видела меня без рубашки”.
Теперь я глубоко сожалею, что не поехала на его лодке несколько недель назад, когда Люси пригласила меня.
Я пытаюсь отвести взгляд, правда пытаюсь, но этого просто не происходит. Не судите меня – я очень беременна, а Дрю, по сути, модель нижнего белья. “Ты собираешься сделать еще?”
“Нет, или, если я это сделаю, их будет легко спрятать, как этот.” Он проводит рукой по татуировке, и я, честное слово, немного дрожу.
“Почему?” ПУСТЬ ВЕСЬ МИР УВИДИТ ЭТО, ДРЮ!
“Потому что. Просто будет лучше, если я это сделаю ”. Вот это интригующий ответ.
Я, наконец, снова смотрю ему в глаза и вижу легкий румянец на его щеках. Он... краснеет? “Почему это лучше всего?”
Он вздыхает и качает головой. “Ты собираешься заставить меня сказать это? Прекрасно. Очевидно, женщины обычно находят меня привлекательным, эмм.. моя работа... будет проще если я...”
Я сжалилась и закончила за него его мысль. “Если ты поумеришь свою горячность?”
Он неуверенно улыбается мне и кивает головой. “Да, в принципе. Татуировки точно не кричат о профессионализме ... И я всегда слежу за тем, чтобы в моей практике все было абсолютно профессионально ”.
Однако невозможно не понимать, что он позволяет мне увидеть его в непрофессиональном состоянии. Он хочет, чтобы я видела его без рубашки, иначе он бы полностью оделся, прежде чем выйти сюда.
Я смотрю вниз на свои полоски и живот восьмимесячной беременной. Наш контраст прямо сейчас смехотворен и служит мне пощечиной. Ведро холодной воды. Столь необходимая доза реальности. Я не в том положении в жизни, чтобы думать о новых отношениях. Я даже не должна была думать о нем сексуальные мысли. Мне следовало бы запереть его в этой комнате и убежать далеко-далеко.
Вместо этого он в настоящее время перешагивает через удобный знак и поддон, который я сделала для него, и направляется прямо ко мне и этой крошечной крошечной кровати королевского размера. Если он сядет, я опрокинусь, как Шалтай-Болтай, и врежусь в него.
“ЭЙ! ЭЙ, ТАМ. Я думаю, ты пропустил свою остановку!” – Говорю я, протягивая руку и указывая пальцем на шикарный тюфяк, который я приготовила для него. “Разве ты не видел вывеску?”
Он поднимает очаровательную бровь, и его рот приподнимается на одну сторону. “Я видел это”.
Он откидывает одеяло со своей стороны – поправка, с МОЕЙ стороны, потому что все стороны мои, потому что он не спит здесь со мной – кровати. Я наклоняюсь и хватаю одеяло, приклеивая его обратно на матрас. Ты не должен входить.
“Я думала, врачи умеют читать. Там написано, что твое место прямо там, внизу. На полу. Вооон там. Сам по себе.”
“Ты не можешь быть серьезной”.
“О, так и есть”.
Он качает головой. “Джесси, это деревянный пол. Я сломаю кость, спя на нем”.
“Ну, тогда это очень удобно, что ты врач и можешь привести себя в порядок!”
“Подвинься”.
“НЕТ!” Я ложусь плашмя на кровать и ловлю морскую звезду, чтобы он не мог лечь. Когда я не слышу никакого движения, я краем глаза смотрю на него.
Он старается не разразиться смехом. Очевидно, мне удается быть для него большой угрозой. “Что, по-твоему, может случиться, если я лягу туда с тобой? Это не должно быть проблемой, потому что я не привлекаю тебя в этом смысле, помнишь? Его голос такой насмешливый. Он полностью раскусил мой блеф.
Я прищуриваюсь, глядя на него (проверяя его в последний раз), а затем резко отодвигаюсь. “Прекрасно. Но держись своей стороны, иначе!”
Матрас прогибается, когда Дрю ложится, и внезапно воздух наполняется его запахом. Это как рай и альпийский лес, смешанные воедино, и я стою совершенно неподвижно. Я сглатываю, чувствуя его пристальный взгляд на своем лице, даже не глядя. Это настоящая пытка. Если я сдвинусь хотя бы на сантиметр, наши тела соприкоснутся, и тогда я вспыхну и умру. Что за путь предстоит пройти.
Я медленно поворачиваю глаза в его сторону, пока они не встречаются с его глазами. “Прекрати пялиться на меня”.
“Сейчас только восемь часов. Я не смогу уснуть”.
“Отлично, тогда ты должен выйти и пойти что-нибудь сделать!” Мой голос звучит пронзительно.
Он усмехается и протягивает руку, чтобы убрать прядь волос с моего лица. Я шлепаю его по руке. “Мне не нужно ничего делать. Давай достанем твой телефон и отправимся за покупками”.
Мои брови хмурятся вместе. Он только что сказал "ходить по магазинам"? Потому что это звучало очень похоже на шопинг, но его глаза говорят: «Позволь мне поцеловать тебя с головы до ног». “На самом деле, поход по магазинам – это здорово!”
Я откатываюсь от него, чтобы схватить свой телефон с прикроватного столика, пользуясь возможностью, чтобы сделать полный глоток воздуха. Когда я откатываюсь назад, он все еще смотрит на меня с таким выражением, что мне хочется наклониться и поцеловать его. Я знаю, что он бы мне тоже позволил, что делает это еще более мучительным. Вместо этого я приподнимаюсь на локтях, затем отодвигаюсь так, чтобы моя спина опиралась на изголовье кровати. Дрю делает то же самое, и теперь наши плечи и руки соприкасаются. Его кожа все еще горячая после душа, и это передается мне. Я хочу обмахнуться веером, но это может быть слишком очевидно.
“Почему у тебя трясутся руки?” – говорит он, наклоняясь еще ближе, чтобы вытащить телефон из моих дрожащих пальцев.
“Без причины”. Это прозвучало виновато. “Я имею в виду, что они холодные. Что мы покупаем в магазине?”
“Детские штучки”, – небрежно говорит он, сосредоточив взгляд на экране телефона.
Мое сердце останавливается.
“Детские штучки? Почему?”
Он слегка улыбается, и мой желудок переворачивается. “Потому что тебе нужны детские вещи”, – говорит Дрю с непринужденным смехом, который не соответствует тому, что я чувствую внутри. Я хочу вырваться. Прячься от реальности. Постройте крепость вокруг моего разума, которая отделяет меня от того, что грядет в жизни, – но я делал это достаточно долго. Я не могу продолжать запираться от страшных вещей.
Дрю берет меня за руку и сжимает ее. “С чего ты хочешь начать?”
“Ммм, автокресла?” – Спрашиваю я, и по моему тону становится ясно, что я понятия не имею, с чего начать. Ни единой зацепки.
К счастью, Дрю – один из тех людей, которые знают все обо всем, и он начинает добавлять товары в реестр, чтобы я могла купить их позже. Время от времени он наклоняет телефон ко мне и спрашивает, какой у меня любимый цвет. В какой-то момент моя голова отклоняется в сторону и приземляется на его голое плечо. “Откуда ты так много знаешь о детских вещах? Всему этому учат в медицинской школе?”
Он хихикает. “Нет. Я научился всему этому на опыте общения с Люси. Она жила со мной, пока была беременна, и после того, как у нее родился Леви. Она очень нуждалась во мне в те годы, так что я хорошо познакомился с бутылочками, автокреслами и прочими детскими вещами ”.
Я спокойно перевариваю его слова в течение минуты. “Дрю?” – Говорю я мягким тоном, который заставляет его посмотреть на меня сверху вниз. “Тебе когда-нибудь надоедало все время быть вместе? Быть парнем, который заботится обо всех?”
Он кладет телефон к себе на колени и обдумывает мой вопрос. “Иногда. Мне становится очень тяжело, когда я останавливаюсь и думаю о том, за сколько жизней я несу ответственность, сколько людей рассчитывают на меня в моей профессиональной и личной жизни. Но только недавно я понял, что мне даже нужно отдохнуть от этого ”.
“Что произошло недавно?”
Он ухмыляется мне сверху вниз. “Ты”.
“Я?”
Он кивает. “Ты ворвалась в мою жизнь и напомнила мне, как хорошо отпустить малость...чтобы сражаться, играть, смеяться. Я не думаю, что я действительно делал что-то из этого с тех пор, как поступил в медицинскую школу. Моя жизнь стала очень объективной, а потом я встретил тебя и...
“И я научила тебя смыслу жизни?”
“Ты тайком сунула свое нижнее белье в мою прачечную только для того, чтобы разозлить меня. И ты съедаешь миллион миллиграммов натрия каждый день. И ты хотела Морозную кружку так же сильно, как и я.
Смех срывается с моих губ. “Ничто из этого не звучит как урок, который ты усвоил”.
“Вот именно. Ты не учишь меня урокам – ты помогаешь мне отдохнуть”.
Я потеряла дар речи, потому что я никогда раньше не была ничьим отдыхом. Бремя, да. Расходный материал, да. И хотя я без сомнения знаю, что мой дедушка любит меня и всегда любил, я все равно не могу сказать, что когда-либо успокаивала его. Он не выбирал меня, я была ему дана. Он, конечно, извлек из этого максимум пользы, и я никогда не чувствовала к нему ничего, кроме обожания, но все же есть что-то в словах Дрю, что я помогаю ему отдыхать, что трогает мое сердце. Я чувствую себя теплой и игристой, как будто он только что укутал мое сердце большим одеялом.
Глаза Дрю скользят вниз по передней части моего тела, чтобы остановиться на моем животе.
“Что?” – Спрашиваю я сквозь внезапный комок в горле. “Что-то не так?” Может быть, у него есть какое-то шестое чувство акушера-гинеколога, и он нутром чует, что с ребенком что-то не так?!
Его челюсть сжимается, прежде чем он снова смотрит на меня с неуверенной улыбкой. “Нет, я просто... Я могу почувствовать ребенка?”
О святые небеса, как он может так поступать со мной? Дрю заставляет меня чувствовать себя так, словно я только что наглоталась солнечного света. Как будто я горячая и сияющая, и лучи вот-вот прорвутся сквозь мою кожу.
Я не могу удержаться от улыбки, когда беру его руку и кладу ее себе на живот. От меня не ускользнуло, что мужчина, полностью разбирающийся во всех вещах, связанных с беременностью, выглядит неуверенным и неуверенным, когда его ладонь лежит на мне. Я изучаю его глубокие голубые глаза, пока он изучает мой живот. Уголки его рта медленно приподнимаются по мере того, как он обретает уверенность и слегка надавливает, используя навыки, которым его обучили. Дрю медленно проводит пальцами по верхней части моего живота через пижамный топ. Я знаю, что он делает, потому что именно так поступил мой врач на моем последнем осмотре, когда она определяла положение ребенка. Я могла бы пойти дальше и рассказать ему, но я знаю, что ему будет веселее самому разобраться в этом.
Он улыбается. “Она перевернута, головой вниз и спиной наружу. Это здорово”, – говорит он мне, а потом мы оба смеемся, когда ребенок пинает его в руку. Он полностью растопыривает пальцы, и его глаза полны тепла и эмоций, которые я не могу назвать – и почти боюсь.
“Ты сказал "она«. Ты думаешь, у меня будет девочка? Люси всегда говорит ”он».
“Я не знаю. Это просто местоимение, которое вырвалось у меня. Что ты надеешься получить?”
“Мягкий ребенок”.
Он хихикает, и рука Дрю медленно скользит по моим плечам, прежде чем он прижимает меня спиной к своей обнаженной груди. Я чувствую тепло его кожи через рубашку, и мои глаза расширяются от шока. Прежде чем у меня появляется хоть малейший шанс испугаться, что он пытается порезвиться, он делает кое-что еще лучше. Большие пальцы Дрю нажимают на мои плечи – твердые и в то же время нежные – и он проводит следующие десять минут, массируя мои плечи, спину и даже бедра, каким-то образом зная каждое место, которое причиняло мне ужасную боль за последние несколько месяцев.
В конце концов, он заставляет меня лечь на спину, и мне хочется смеяться над нелепостью этой ситуации. Обычно мужчина укладывал бы меня совсем по другой причине. Дрю, однако, делает это, чтобы он мог поднять мои ноги и помассировать мои своды и икры. Его сильные пальцы двигаются по мне с опытной заботой и нежностью, никогда не пересекая никаких линий, которые заставили бы меня чувствовать себя некомфортно. По сути, он делает мне полный пренатальный массаж, даже не пытаясь взять что—то для себя, не ожидая ничего взамен – и именно это заставляет меня полностью влюбиться в Дрю.
Мои глаза закрыты, и я на полпути ко сну, когда он целует меня в висок, затем накрывает меня одеялом, выключая свет. Он не делает попытки прижаться ко мне, что я ценю, потому что я не готова к этому, но он кладет свою руку на мою и проводит большим пальцем по костяшкам моих пальцев. Перед тем как заснуть, я слышу, как шепчу вопрос, который давно хотел задать.
“Дрю, что означает ”Оскар"?"
Он слегка посмеивается и сжимает мою руку. “Оскар Ворчун”.
Я улыбаюсь в ночи, не обиженная этим прозвищем, а скорее странно счастливая.
“Ты хочешь, чтобы я перестал называть тебя так?”
Я обдумываю это, зная, что это означало бы попросить его прекратить играть со мной. Перестань дразниться. Прекрати флиртовать. “Ни за что”.
24.ДРЮ
Голова Джесси покоится на сгибе моего плеча, тяжелая ладонь прижата к моей груди, нога перекинута через мою. Я не уверен, когда это произошло, и я на 100% уверен, что это было непреднамеренно с ее стороны, но я впитываю это. Я проснулся около десяти минут назад оттого, что она была в таком положении, и с тех пор почти не дышал. Я боюсь, что разбужу ее, если сделаю это, и тогда она вскочит с кровати и проклянет меня за то, что я каким-то образом обманул ее. Никаких фокусов, Джесси. Я просто нравлюсь тебе.
Прошлая неделя была настоящей пыткой. Она думала, что я злюсь и капризничаю из-за розыгрыша со сбором средств. И да, я злился из-за этого всю одну ночь. Потом я пошел на свидание (не стесняясь, чтобы оценить ее реакцию), и Джесси появилась за окном в пижаме. Вот тогда-то я и понял, что она была полна этого чувства.
Я ей действительно нравлюсь. Она просто до смерти боится меня.
Так что всю оставшуюся неделю я держался на расстоянии, пытаясь понять, каким должен быть мой следующий шаг. Решение пойти за Джесси похоже на решение вступить в войну – вы не можете относиться к этому легкомысленно, и вы должны сформулировать план. Оказывается, я впадаю в уныние, составляя планы сражений. Знаете ли вы, каково это – жить с женщиной, от которой ты без ума, но вынужден ежедневно скрывать от нее каждую мысль, каждое желание, каждую надежду? Она выходила из своей комнаты в своих маленьких спортивных шортах, и я рычал. Не приходи сюда в этом. Она садилась рядом со мной на диван, а я ворчал. Подвинься, если не хочешь, чтобы я поцеловал тебя в шею.
Но теперь пришло время Джесси знать, что я здесь, чтобы взять, если она захочет, и у меня много времени, так что я буду ждать столько, сколько ей нужно. Ну, пока это не начнет становиться жалким, или она не получит судебный запрет. У меня действительно есть некоторое достоинство. Но в конце концов, если она решит, что я не тот, кто ей нужен ... Ладно, это было бы отстойно, и я на самом деле еще не готов к этому. Может быть, это глупо, но я предпочитаю оставаться вечно оптимистичным, пока она не скажет мне убираться восвояси.
Я смотрю на нежное лицо Джесси, когда чувствую быстрый пинок под ребра. Это была не Джесси, это был ребенок. Я улыбаюсь от уха до уха, понимая, насколько невероятно, что Джесси прижата ко мне настолько, что ее ребенок может пнуть меня. Я знаю, что Джесси озабочена тем, чтобы завязать отношения с новорожденным. Я знаю, она боится, что мы сблизимся, пока она беременна, а потом я отправлюсь в поход после рождения ребенка. Чего она не знает, так это того, что часть меня чувствует себя созданным для этого – подготовленным. Я люблю детей. Мне даже нравилось помогать своей сестре растить Леви. Я знаю, что смогу это сделать, если она даст мне шанс.
И снова я чувствую, как кто-то слегка подталкивает меня ногой. На этот раз это будит Джесси, и она шевелится с резким вдохом. Я знаю, что лучше не просыпаться, когда она понимает, что бросила свою подушку, чтобы прижимать меня к себе всю ночь, поэтому я быстро закрываю веки и стираю улыбку со своего лица. Голова Джесси медленно наклоняется ко мне, и так чертовски трудно не улыбнуться. Каким-то образом мне это удается, и она считает, что я самый крепко спящий человек в мире. Очень нежно она высвобождается из моего тела и переворачивается на бок. Это немного смущает меня, и в конце концов пружины матраса дают мне знать, что она встала с кровати. Теперь мне холодно. Я уже скучаю по ней. Я жалкий и жадный, и я хочу притянуть ее обратно к себе. Останься.
Я приоткрываю один глаз и вижу, как Джесси на цыпочках идет в ванную. Она шипит, когда натыкается на туфлю, и та громко стучит по полу. Моя способность сохранять невозмутимое выражение лица просто впечатляет. Джесси закрывает дверь в ванную, и я слышу, как включается вода. Она принимает душ. Да, это прекрасно. Мне хорошо здесь, когда я не думаю о ней там. О-о-очень хорошо.
Нет. Я встаю с кровати и быстро натягиваю джинсы, футболку и шляпу. Мне нужно почистить зубы и нанести еще дезодоранта, но с этим придется подождать, потому что прямо сейчас мне нужно сделать все возможное, чтобы отвлечься от женщины, тихо напевающей песенку в душе.
Я беру свой ноутбук и просматриваю электронные письма пациентов. У меня сорок пять новых сообщений от обеспокоенных женщин, которые боятся, что у них слишком обильные месячные, слишком поздние месячные, у них могут начаться роды, нормально ли так сильно рвать на ранних сроках беременности, можно ли принимать лекарства от головной боли во время беременности? Я просматриваю входящие, успокаивая там, где это необходимо, инструктируя, когда, по моему мнению, ей следует назначить встречу, и отвечая на безумные вопросы, все это время слушая, как Джесси напевает. Я мог бы привыкнуть к этому.
Как только я закончу, я больше не смогу отвлекаться. Мне нужно убираться отсюда, потому что меня никогда ни к кому так не тянуло, как к женщине в этом душе. Я хватаю свои ботинки и пытаюсь влезть в них по пути к двери. Моя рука уже на ручке, когда воздух прорезает крик Джесси. Я уже на полпути к ванной, когда она начинает кричать: “ДРЮ, ДРЮ!!!!!”
Мой разум повсюду. Все перешло к ужасным наихудшим сценариям, и мое тело устремляется к ней. Я готов к тому, что Джесси упала и рожает. Я НЕ готов распахнуть дверь ванной и обнаружить длинную змею, растянувшуюся поперек бортика душа. Джесси определенно голая (хотя я не смотрю на нее ... больше одного раза) и забилась в дальний угол.
“ДРЮ, ЗМЕЯ! Убери змею! АХ– ТОЛЬКО НЕ СМОТРИ НА МЕНЯ ТАК!
Мне не следовало бы смеяться в такой момент, но я смеюсь. Джесси визжит во всю глотку, но не может решить, расстроена ли она больше из-за того, что змея вторглась в ее душ, или из-за того, что она стоит передо мной голая.
“О боже, ты тупица! Я вот-вот умру здесь от укуса змеи, а ты согнулся пополам от смеха!! Я СКАЗАЛА, НЕ СМОТРИ!!!”
“Остынь. Я не смотрю!”
“Я знаю, что ты можешь видеть меня обнаженной прямо сейчас”.
“Только на моей периферии. Я не буду смотреть на тебя, хорошо? Однако мне нужно подойти поближе, чтобы добраться до змеи. Хочешь, я брошу тебе полотенце?
“НЕТ!!! Ты можешь напугать его, и он бросится на меня! О боже, он собирается укусить меня, пока я обнажена. Это травмирует меня, и я никогда больше не смогу быть голой!” Это было бы настоящей трагедией. Я не могу позволить этому случиться.
“У вас там все в порядке?” – Зовет Ричард из-за открытой двери ванной.
“Мы слышали крики”, – говорит Генри обеспокоенным тоном.
“О, супер. Вся банда в сборе, – говорит Джесси, и ее голос звучит так, словно она близка к истерике. “А остальные соседи тоже хотят зайти и посмотреть на меня голой?”
“Никто, кроме меня, не увидит тебя голой”. Никогда больше. “Я прослежу, чтобы они не вошли.” Я протягиваю руку к Джесси. “Никуда не уходи”.
“КУДА БЫ Я ПОШЛА?!”
Я оборачиваюсь и поднимаю голову на Ричарда. “Э—э-э... итак, у нас здесь проблема со змеей”.
“А-А-А, ОН ПРИБЛИЖАЕТСЯ. ДРЮЮЮ.”
“О небеса!” – Говорит Генри, как домохозяйка 1950-х годов, которая никогда не слышала ругательств. Его руки сжаты под подбородком, а лицо искажено паникой.
Я ободряюще качаю ему головой, потому что немного беспокоюсь за его кровяное давление. “Это всего лишь садовая змея, но мне понадобится наволочка, пожалуйста”.
Генри подбегает к кровати и срывает одну, прежде чем бросить в меня. Я киваю в знак благодарности и возвращаюсь в ванную. Ричард спрашивает, не нужна ли мне его помощь, но потом Джесси снова визжит, что никому, кроме меня, туда входить нельзя, поэтому он просто улыбается и кивает, как будто я иду на войну. К счастью, когда я был ребенком, мне нравилось ловить садовых змей, так что это будет для меня не впервые.
Вернувшись в ванную, я не спускаю глаз со змеи, но давайте будем честными, я могу сказать, что Джесси все еще сидит в углу, прикрывая руками все, что она считает невидимым. Это восхитительно, и я без ума от нее.
“Не смотри – я серьезно!” – предупреждает она в сотый раз.
“Ты со мной говоришь или со змеей?”
“Ха-ха, ты такой забавный!” Она не считает меня смешным. “Пожалуйста, просто поторопись! Этот его жуткий язык все время высовывается, как будто я обед.
Я прикрываю лицо ладонью, отрезая Джесси от своего периферийного зрения, и иду в душ.
“Обожеобожеобоже”, – повторяет Джесси высоким голосом с каждым моим шагом. Я не хочу двигаться слишком быстро и пугать змею, опасаясь, что это испугает Джесси, заставит ее поскользнуться и упасть.
Итак, я медленно подхожу и шепчу: “Ты будешь вести себя тихо?”
“Не указывай мне, что делать! Я тот, кого держит в заложниках змея. Ты ведь не подглядываешь, правда?
“Если ты не закроешь рот, я повернусь и посмотрю на тебя в упор”.
“Ты бы не стал!”
“Я бы так и сделал. Так что молчи, пока эта змея не окажется у меня в сумке.
Я слышу, как она сглатывает, но она ничего не говорит, когда я подхожу. Двигаясь аккуратно и медленно, я опускаю наволочку и приоткрываю ее на несколько дюймов перед змеей. Он начинает шипеть, и Джесси хнычет. Наконец, используя ее палочку для завивки, которую я нашла на прилавке, я машу ею в сторону спины змеи, заставляя ее вздрогнуть и скользнуть в сумку. Как только он оказывается внутри, я поднимаю наволочку и застегиваю верхнюю часть кулаком. Змея устраивает истерику внутри сумки, и Джесси немедленно бросается вперед, хватает занавеску для душа и приклеивает ее к своему телу, как скандальное платье.
Я, наконец, встречаюсь с ней взглядом и улыбаюсь. Ее щеки ярко-красные, то ли от горячего душа, то ли от смущения, то ли от змеи, я не знаю. В любом случае, она прекрасна.
“Спасибо”, – говорит она высокомерным, дрожащим голосом, а затем указывает на дверь. “А теперь убирайся”.
Я закрываю за собой дверь ванной, и Генри рассыпается в извинениях, как будто он имеет какое-то отношение к змее, каким-то образом пробравшейся в его дом. Ричард благодарит меня за то, что я его убрал. Я смеюсь всю дорогу до причала, где отпускаю его рядом с озером.
Как только со змеей покончено, я сажусь на край причала, все еще смеясь над видом Джесси, визжащей от шипящей на нее змеи, и жду. Я знаю, что она придет и найдет меня, и я прав. Я слышу, как ее ноги шаркают по причалу, и, оглядываясь через плечо, вижу, что на ней джинсовые шорты и лавандовый топ. Ее волосы мокрые, руки плотно скрещены на груди, плечи подняты до ушей.
“Ты серьезно все еще смеешься надо мной?”
“Да”, – говорю я, не потрудившись скрыть свое веселье.
“Ты придурок”.
«Придурок, который спас тебя от укуса голой змеи.»
Она останавливается в нескольких футах от меня и стонет в свои руки. “О боже, пожалуйста, не произноси это слово!”
Я вскакиваю и иду, чтобы встать перед ней. “Змея?”
Она опускает руки, на ее лице появляется униженно-умоляющее выражение. “Голый!”
Я хихикаю и кладу руки по бокам ее рук. “Это действительно не имеет большого значения”.
Ее глаза расширяются. “Ничего особенного?! Дрю!! Я на восьмом месяце беременности, а ты…ты видел меня...” Она качает головой. Она не может заставить себя снова произнести слово "голая". Это просто смешно. Я не могу поверить, что она вообще задумалась об этом.
“Джесси, ты ведь знаешь, чем я зарабатываю на жизнь, верно? В свое время я видел одну или двух обнаженных беременных женщин ”.
Ее лицо серьезно, как после сердечного приступа. “Во-первых, это ни капельки не помогает. А во-вторых, это совсем другое дело, и ты это знаешь ”.
Это совсем другое дело, но я просто пытаюсь заставить ее чувствовать себя лучше. Честно говоря, я не знаю, что тут сказать. Это кажется немного опасным, как будто у меня есть только один вариант – сказать слишком много или слишком мало.
