Текст книги "Пока дышу, я твой"

Автор книги: Сандра Фремптон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Соренза пропустила его слова мимо ушей. Сейчас она могла думать только о том, как сексуально он выглядит, полулежа на ковре, в обтягивающих джинсах и светло-серой сорочке, расстегнутой до пояса и обнажающей часть мускулистой груди. В голове ее помимо воли одно за другим возникали эротические видения. И, не в состоянии справиться с собой, Соренза отвернулась к окну, чтобы он не прочел это в ее глазах.

– Я говорил тебе, что собираюсь купить жилье в Новом Орлеане?

Слова Николаса и его небрежный тон вырвали Сорензу из волшебного мира фантазий и, подобно ведру холодной воды, вмиг привели в чувство.

– Жилье? – с трудом произнесла она. – Зачем оно тебе понадобилось?

Он посмотрел на нее снизу вверх и, взяв со столика чашку с кофе, поставил на ковер рядом с собой.

– Так, мне кажется, будет целесообразнее.

– Но ведь ты родом из Бостона, насколько я знаю. Сюда приехал по делам и скоро сможешь останавливаться в собственном отеле.

– Но я планирую построить еще три больших гостиничных комплекса на побережье Мексиканского залива. И разумнее всего было бы обосноваться именно здесь.

– Обосноваться здесь? – медленно повторила Соренза, не зная, как воспринимать его слова.

– Я думал, тебе понравится моя идея. Это же выгодно для твоей компании… я имею в виду наше сотрудничество.

У нее пересохло в горле.

– К-конечно, – кивнула Соренза, осознавая, что оба старательно избегают темы, которая так и витает в воздухе и не дает им покоя.

– Несмотря на то что строю их, я никогда особенно не любил отели, – объяснил Николас и, поймав ее руку, потянул вниз.

Соренза опустилась на ковер рядом с ним и тут же ощутила страстное желание оказаться в его объятиях, почувствовать тепло его тела, вновь отдаться во власть его чудесных рук и губ.

– Во-первых, потому что в них нет домашнего уюта. А во-вторых, потому что мои сотрудники всегда в курсе того, куда и с кем я пошел.

Твои любовные похождения, без сомнения, возбуждают их любопытство, с раздражением подумала Соренза и заставила свой голос звучать бесстрастно:

– Я понимаю…

– Что понимаешь? Мою нелюбовь к отелям или к вездесущим сотрудникам?

Она отпила из его чашки с кофе.

– И то, и другое.

Соренза чувствовала на себе его пронзительный взгляд, но упрямо смотрела на свои руки, держащие чашку.

– Так что ты можешь посоветовать?

Николас приподнялся и сел, скрестив ноги.

– Посоветовать?

Ее брови удивленно поползли вверх.

– Насчет приобретения недвижимости, – терпеливо пояснил он.

– Я понятия не имею о том, чего бы тебе хотелось. Дом, квартиру или что?

– Только не «что».

Не видя его лица, Соренза чувствовала, что он улыбается.

– Возможно, квартиру. У меня дом в Бостоне и вилла на Майами, так что не хватает только квартиры.

Соренза не знала почему, но его идея обосноваться в Новом Орлеане пугала ее. Хотя, конечно, это было глупо. В таком большом городе они могли прожить всю жизнь и ни разу не встретиться.

Соренза глотнула побольше воздуха.

– Тебе лучше посоветоваться с профессиональным риелтором.

Ей с самого начала не надо было соглашаться на его предложение, каким бы заманчивым оно ни казалось. С другой стороны, если бы Ирвин узнал, что она отказалась от такого проекта, то в два счета выставил бы ее с работы, невзирая на личную приязнь.

Ее пальцы крепче сжали чашку. Нет, у нее не было выбора. С той памятной вечеринки все получилось как бы само собой… Впрочем, не без помощи и участия Николаса.

Она повернулась к нему и встретила взгляд блестящих серо-зеленых глаз.

– Я, пожалуй, пойду. Завтра утром мне лететь в Бостон, – ничего не значащим тоном произнес Николас.

– В Бостон? – удивилась Соренза. – Но…

– Что «но»?

– Ты же только в пятницу прилетел оттуда.

Он кивнул, пристально глядя на нее.

– Но разве тебе не надо закончить дела здесь?

Николас нежно провел пальцами по ее лицу и поцеловал в щеку.

– А кто сказал, что я прилетел по делам? – произнес он, поднимаясь. – Приятных снов, Соренза.

7

– Так когда же ты снова с ним увидишься? – спросила Изабелл, едва переступив порог дома Сорензы.

Кузина заявила, что приехала сделать кое-какие покупки. Но Сорензе что-то подсказывало, что это не совсем так. Как только она пригласила Изабелл войти, единственной темой их беседы стал высокий темноволосый мужчина, который, без всяких сомнений, сразил Изабелл наповал.

– Говорю тебе, что не знаю.

Соренза и Изабелл сидели на диване в гостиной, потягивали вино из бокала и ждали, когда принесут заказанную пиццу. И все это время кузина без умолку тараторила об элегантном брюнете с обольстительной улыбкой.

– Но вы с ним встречаетесь, я имею в виду, официально? Надеюсь, у вас не то, что называется сейчас противными словами «свободная любовь»? – обеспокоенно спросила Изабелл.

– Белл…

– Только, ради Бога, не говори мне, что это так, Соренза!

– Да я вообще не могу ничего сказать, поскольку ты не даешь мне и слова вставить!

Соренза натянуто улыбалась, лихорадочно соображая, как объяснить кузине их отношения с Николасом, если она сама еще ничего толком не понимает.

– Я рассказывала тебе, как мы познакомились и какую работу я выполняю для мистера Доуэлла, – осторожно начала она. – Потом мы решили попробовать повстречаться, пока он в Новом Орлеане, и посмотреть, что из этого выйдет.

Из этого не выйдет ничего хорошего, скептически подумала Соренза.

– Но у него никого нет в наше городе. – Изабелл ближе придвинулась к Сорензе и посмотрела на нее пытливым взглядом. – Ну, я имею в виду, какой-нибудь девушки?

Хороший вопрос!

– Надеюсь, что нет, – неуверенно ответила Соренза.

Но кто может это сказать наверняка, когда дело касается такого мужчины, как Николас Доуэлл.

Изабелл заерзала на диване. Кузина обычно так делала, когда любопытство не давало ей покоя и она собиралась спросить что-то.

– Соренза, он самый потрясающий мужчина, которого… которого… – у Изабелл явно не хватало слов, чтобы выразить свое восхищение, – которого я когда-либо видела. И ты хочешь сказать, что до сих пор ничего не узнала о нем?

– Все не так просто, как ты думаешь.

– А с таким мужчиной и не будет все просто, если сама не проявишь настойчивость, – заверила ее Изабелл.

– Я вообще не уверена, хочу ли я отношений с Ником.

Наконец она произнесла это вслух и сейчас с тревогой ожидала, как кузина разразится причитаниями.

К ее изумлению, Изабелл откинулась на спинку дивана, налив себе перед этим немного вина, и тяжело вздохнула.

– Это все из-за него, из-за этой свиньи, да? – С того дня, как они развелись, Изабелл называла Саймона только свиньей. – Ты ведь не думаешь о нем больше? Я имею в виду, в хорошем смысле?

Уже второй раз за последние несколько дней Сорензе задавали один и тот же вопрос.

– Ты говоришь о сентиментальных воспоминаниях? – спросила Соренза. – Можешь не беспокоиться. К нему это не имеет никакого отношения.

Изабелл опять придвинулась к ней ближе.

– Может, вино ударило мне в голову и я говорю ерунду, но, послушай меня, Соренза, не позволяй тому, что произошло у вас с Саймоном, помешать тебе устроить личную жизнь. Особенно сейчас, с Ником. Мужчины, как он, на дороге не валяются.

Соренза поколебалась, прежде чем признаться:

– Брак с Саймоном был кошмаром наяву, Белл. Ты не знаешь и половины.

– Прости, милая! – воскликнула кузина с трагическим выражением на симпатичном, пухлом лице.

Соренза набрала в легкие побольше воздуха и сказала то, что давно собиралась сказать:

– Я знаю, что вы все не любите говорить о моем отце, но по сравнению с Саймоном он был не самым плохим человеком.

Изабелл бросила на нее сочувственный взгляд.

– Дело не в том, что мы не любим о нем говорить, просто мы боимся, что тебя это расстроит.

– Эта тема всегда считалась запрещенной. Я думала, что вы все стыдитесь того, что случилось.

– Нет, что ты! – горячо возразила Изабелл. – Просто мы считали, что, если не напоминать тебе об этом, ты быстрее все забудешь.

– О, Белл!

Соренза печально покачала головой и во второй раз за две недели неожиданно для самой себя дала волю чувствам и словам. Она признавалась Изабелл в своих сомнениях и страхах, которые годами не давали ей покоя. И чем больше говорила, тем чаще слышала всхлипывания кузины, пока обе женщины не оказались рыдающими в объятиях друг друга. Но это были слезы не горя и отчаяния, а облегчения и очищения.

– Твой отец обожал тебя, Соренза, – вытирая платком глаза, сказала Изабелл. – Никогда не думай иначе. Мы все очень удивлялись, что он никогда не ревновал тетю Эмили к тебе, зная, как сильно вы привязаны друг к другу. Ей, конечно, приходилось с ним нелегко, но тебя он считал плодом их любви, я думаю. Поэтому и делал для тебя исключение.

Огромная тяжесть свалилась с плеч Сорензы.

– А почему ты вспомнила об отце сегодня? – внезапно спросила Изабелл.

Теперь уже Соренза заерзала на месте.

– Я говорила о моем прошлом с Ником, когда мы гостили у тебя, – призналась она.

– Ах да, так что же насчет Ника?

Изабелл живо ухватилась за возможность вернуться к интересующей ее теме. И Соренза выразительно посмотрела на кузину.

– Забудь о нем!

– А, ты не уверена, стоит ли заводить отношения с самым шикарным мужчиной на свете. Я правильно тебя поняла? – продолжала Изабелл, не слушая ее.

– Не совсем так, – с легким раздражением в голосе возразила Соренза. – Мы… – А кто, собственно, они? – Мы… просто друзья. – Последние слова прозвучали так неестественно, что она и сама в них не поверила.

Изабелл не успела открыть рот, чтобы высказать свое мнение, как в дверь позвонили.

– Принесли пиццу, – вскочив с дивана, объявила она. – Я возьму ее!

Соренза с усилием поднялась вслед за ней и уже собиралась идти в кухню, как вдруг застыла в дверях гостиной, увидев Изабелл с ворохом изумительных цветов в руках. Букет тигровых лилий и кремовых орхидей явно не шел ни в какое сравнение с красными розами, которые обычно дарят мужчины. И в этом не было ничего удивительного, ведь Николас Доуэлл не был обычным мужчиной.

Изабелл, видимо, пришла в голову такая же мысль, потому что последовала пауза, во время которой кузина многозначительно смотрела на свою родственницу.

– Друзья… Ну да, конечно, – наконец произнесла она.

Соренза мысленно сосчитала до десяти и выпалила:

– Хватит, Белл! Кто сказал, что цветы от Ника?

Как будто они могли быть от кого-то другого! Изабелл озвучила мысли Сорензы:

– Хочешь сказать, что у тебя есть еще один обольстительный поклонник? Вряд ли так кому-нибудь может повезти.

Цветы конечно же прислал Николас. На карточке было написано: «Думаю о тебе. Н.». Как раз в его стиле, подумала Соренза.

Когда наконец доставили пиццу, Изабелл привычно засуетилась и забегала по квартире. Положив аппетитные куски пиццы на тарелки, она внесла их в гостиную, где кузины собрались поужинать и посмотреть очередной сериал. Тем временем Соренза поставила цветы в огромную вазу и оставила на кухонном столе. Она решила перенести их в гостиную, когда уйдет Изабелл, иначе ей весь вечер придется слушать восторженные панегирики в адрес Николаса.

Ее взгляд снова упал на карточку. «Думаю о тебе. Н.»Ни поцелуев, ни других сентиментальностей. Просто «Думаю о тебе». Интересно, на самом деле это так или он просто иногда вспоминает о ней? Послать цветы нетрудно. Саймон дарил ей букеты каждый день в первый месяц их знакомства, заставляя ее однокурсниц зеленеть от зависти, но после развода она узнала, что это не мешало ему одновременно встречаться с другими девушками.

Соренза разозлилась на себя за то, что опять позволила воспоминаниям испортить себе настроение, тем более в такой приятный момент, как сейчас. Цветы были сказочно красивы.

Около девяти вечера, когда Изабелл простилась с ней, Соренза решила немного понежиться в ванне. Она взяла с собой бокал с остатками вина, зажгла пару ароматических свечей и, выключив свет, расслабилась в душистой пене, наслаждаясь таинственным полумраком.

Внезапно тишину нарушил телефонный звонок. Кто-то настойчиво добивался ее ответа. Недовольно ворча, Соренза завернулась в пушистое полотенце и, желая, чтобы звонки прекратились прежде, чем она возьмет трубку, подошла к телефону.

– Алло? – раздраженно крикнула она, что было на нее совсем не похоже.

После продолжительной паузы на другом конце провода раздался знакомый голос, и звучал он так отчетливо, будто Николас находился в соседней комнате:

– Соренза, это ты?

– Ник! – срывающимся от волнения голосом воскликнула она. – Я думала, ты в Бостоне!

– Так оно и есть. – Соренза могла поклясться, что он улыбается. – Ты получила цветы? – Его хриплый голос заставил ее затрепетать.

– Цветы? Да, конечно. Они очень красивые.

Возьми себя в руки, приказала себе Соренза, перестань наконец лепетать как идиотка!

– Как провела день?

– Хорошо, спасибо.

Ее сердце забилось где-то в горле.

– А ты?

– Так себе.

Последовало молчание.

– Я думал о тебе весь день. Как ты считаешь, что бы это значило?

– Ума не приложу, – пытаясь сохранить спокойствие, ответила Соренза.

Николас усмехнулся, и у нее внутри все перевернулось.

– Мне вдруг захотелось услышать твой голос, – тихо признался он, – прямо сейчас, в эту минуту. Глупо, правда? Что ты со мной сделала?

Соренза чувствовала, как капли воды стекают по телу и падают на пол.

– Не могу забыть дни, что провел с тобой, – произнес он. – Это лучшие дни в моей жизни. Скажи еще раз спасибо Белл и Джорджу, когда снова увидишь их. Они очень милые люди.

Его бархатные интонации гипнотизировали ее, и она прилагала все усилия, чтобы побороть чувство скованности.

– Белл только что была у меня, – с трудом выдавила из себя Соренза. – Она в восторге от твоего букета, будто цветы подарили ей.

– Ей я тоже послал цветы, корзину тюльпанов.

– Да? Как мило с твоей стороны.

После небольшой паузы он вкрадчиво произнес:

– Ты совершенно права, думая, что это очередная уловка, с помощью которой я хочу добиться расположения твоей кузины. Мне понадобится любое оружие, чтобы завоевать тебя.

Подобная откровенность разозлила ее.

– Что думает Белл, не имеет никакого значения, – вспылила Соренза. – Я сама себе хозяйка! – По крайней мере, так было до тех пор, пока она не встретила Николаса.

– Но было бы нечестно так трястись над каждым сантиметром своего тела. Оно так аппетитно выглядит для голодного мужчины!

– Хочешь сказать, что я толстая? – спросила Соренза, с неудовольствием отметив нотки игривости в собственном голосе.

– Для меня ты самая замечательная на свете, – ответил Николас.

У нее перехватило дыхание, и сердце на миг перестало отбивать свой бешеный ритм.

– Соренза!

– Да.

Ее охватило ощущение, будто она идет по острию ножа и вот-вот упадет.

– Послушай, сейчас мне надо идти. Возникли кое-какие проблемы на одном из строительных участков. Я планировал вернуться в Новый Орлеан в выходные, но, похоже, придется немного задержаться.

Она тяжело вздохнула.

– Ничего. Твой архитектор прекрасно справляется со своими обязанностями, так что, думаю, все будет в порядке.

– К черту архитектора! – еле сдерживаясь, воскликнул Николас. – Я хочу обнять тебя, поцеловать… – Последовала еще одна пауза, и его голос снова зазвучал бесстрастно: – Спокойной ночи, Соренза. Сладких снов, если они, конечно, про меня.

– Спокойной ночи.

Она положила трубку и несколько секунд невидящим взглядом смотрела перед собой. Потом вернулась в ванную, но ощущение спокойствия и умиротворения безвозвратно исчезло под действием будоражащего все ее существо хрипловатого голоса Николаса.

Лежа в ванне, Соренза строго отчитывала себя за легкомыслие и неосторожность. Она преуспевающая деловая женщина и никому не должна позволять манипулировать собой. Любые отношения, особенно с таким мужчиной, как Доуэлл, привыкшим командовать и держать все под контролем, могли оказаться для нее губительными.

Но даже если не принимать во внимание слова и действия Николаса, собственные чувства не давали ей покоя. Этот мужчина вошел в ее жизнь, хотела она того или нет, и убеждать себя в том, что ее влечет к нему только физически, означало бы кривить душой. В доме кузины она осознала это слишком ясно. Ей нравилось быть с ним, разговаривать, смеяться его шуткам. Он сам ей нравился.

Когда-то Саймон заставил ее потерять голову от любви. И она вышла замуж за человека, которого, по сути, совсем не знала. Это была нелепая ошибка, за которую она заплатила сполна.

С Николасом все было по-другому. Он ничего не скрывал от нее. Как бы обидно это ни прозвучало, он открыто заявил, что хочет встречаться с ней без всяких обязательств.

Соренза встала из ванны и посмотрела на себя в затуманенное зеркало. Она не умела отключать свои чувства, как бы сильно ей сейчас этого ни хотелось. Но она также не желала еще раз оказаться во власти мужчины, а Николас – интуиция подсказывала ей – мог обидеть во сто раз сильнее, чем Саймон.

С ее стороны было бы безумием продолжать их отношения, это ведь очевидно. Он заявил, что не следует спешить. В таком случае она постарается, чтобы все происходило как можно медленнее, и Ник, с его пылкой, нетерпеливой натурой, в конце концов потеряет интерес к ней и переключится на кого-нибудь другого.

Соренза решила, что будет задерживаться в офисе допоздна, проводить больше времени с подругами, летом поедет в круиз, и постепенно все встанет на свои места. В какой-то степени знакомство с Николасом даже пошло ей на пользу, ведь теперь она по-настоящему оценила все, что имеет, и знала точно, что не хочет это потерять.

Посреди ночи Соренза проснулась от кошмара и порывисто села на кровати – слезы ручьем текли по щекам, тело содрогалось от рыданий. Она увидела во сне Николаса, но не того, которого знала, а другого, с налившимися кровью глазами, с багровым от крика лицом, трясущего кулаками у нее над головой. Дрожащей рукой Соренза провела по лицу, убирая прилипшие к мокрым щекам волосы.

Почему она не ушла от Саймона сразу после того, как ей стали известны неприглядные стороны его натуры? Этот вопрос Соренза задавала себе тысячи раз. Да, она была тогда молода и напугана жизнью. Но она уже знала, что Саймон может позволить себе ударить ее, если не в настроении, однако он так искренне сожалел об этом на следующий день, что трудно было его не простить.

А потом как-то они пошли на вечеринку к друзьям и все выпили лишнего. Соренза заблудилась в большом доме и вместо ванной по ошибке зашла в спальню. Там она обнаружила Саймона в постели с одной из своих подружек. Соренза закатила скандал и пешком отправилась домой. Саймон нагнал ее по дороге на своей спортивной машине, но, вместо того чтобы умолять о прощении, так сильно ударил, что она едва не потеряла сознание. Потом запихнул в машину и, приехав домой, принялся избивать снова…

Обхватив колени руками, Соренза закрыла глаза, пока воспоминания, как осенние листья на ветру, кружились в ее голове.

В ту ночь внутри Сорензы что-то перевернулось. Когда Саймон бросился на нее с кулаками, в ней вдруг проснулось дикое желание постоять за себя, и она, подобно тигрице, стала отбиваться, царапаться и кусаться так яростно, насколько позволяли силы.

Всполошившиеся соседи принялись стучать в их дверь. И это стало для Сорензы спасением.

Процедура развода прошла тихо и быстро. Родители Саймона позаботились о том, чтобы дело не получило широкой огласки. Они также удовлетворили все требования Сорензы, испугавшись, что иначе подробности семейной жизни их сына станут известны не только адвокату.

Она до сих пор помнила то ощущение свободы, которое испытала, когда наконец официально перестала быть женой Саймона. Ожидание развода отняло у нее последние силы, но, когда все осталось позади, почувствовала, как невидимые цепи спали с ее души и тела, и ей стало легче дышать. Это ощущение, однако, не было долгим, и вместе с ним не стерлись из памяти ужасные впечатления от брака. В душе Сорензы навсегда поселилось болезненное воспоминание о счастье, которое потухло, едва озарив ее жизнь.

Она тяжело вздохнула и, соскользнув с шелковой простыни, бесшумно подошла к комоду. Вынув из ящика носовой платок, она высморкалась.

Есть люди, которым еще хуже, чем мне, успокаивала себя Соренза. Я ведь не попала в автокатастрофу, не осталась инвалидом, не потеряла ребенка, не умираю на улице от голода. У меня прекрасный дом и много преданных друзей – все, что нужно человеку для счастья. Я не могу позволить себе рисковать этим, поэтому Ник должен исчезнуть из моей жизни.

От этой мысли ее сердце на мгновение замерло. Но Соренза заставила себя запрятать эмоции подальше и быстро нырнула под одеяло.

Помни свое обещание, твердила она себе. Его вкрадчивые интонации опять сбили тебя с толку, но это должно быть в последний раз. Держи его на расстоянии от своего сердца, и телу придется тебя послушаться. Это ведь не так трудно, если…