Текст книги "Соблазнитель из Канады"

Автор книги: Сандра Филд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Вот ты где! – с явным облегчением воскликнул Кайл. – Я уже с ног сбился, тебя разыскивая. Хотел... – Он осекся, разглядев ее лицо со следами слез. – Нелл, ты плакала?

– Нет! То есть... да, но...

– Что произошло? Кто-то обидел тебя?! – Голос был полон не только тревоги за нее, но и гнева на неведомого обидчика.

– Кайл, пожалуйста, не требуй никаких объяснений. – Она почти умоляла.

Он приблизился к ней вплотную, осторожно провел указательным пальцем по щеке – по слезной дорожке.

– Не выношу, когда ты плачешь. Что, черт возьми, произошло?

– Это не мой секрет, а врать тебе я не хочу. – Она отчаянно замотала головой, прогоняя от себя соблазн немедленно все ему рассказать. И столько неподдельного участия и боли за нее было в его глазах, что боязнь оттолкнуть его оказалась сильнее собственного горя и следующие слова вырвались сами собой: – Не спрашивай ни о чем, просто обними меня, ладно?

И тут же вполз в сердце липкий страх быть отвергнутой...

Вместо ответа Кайл притянул ее к себе. Нелл блаженно прикрыла глаза. Под ее щекой ровно и мощно билось его сердце, и это удивительно успокаивало, как и идущее от него тепло: жуткое чувство одиночества и покинутости мало-помалу отступило, как расступаются перед солнцем грозовые облака. Ей стало просто и легко; и легко и просто она сказала:

– Я никогда и ни с кем не чувствовала себя так спокойно и защищенно, как сейчас, когда ты рядом. – Она обхватила его за пояс и спрятала лицо у него на груди. Не было таких слов, что могли бы выразить невыразимое – уверенность в том, что в эти минуты между нею и Кайлом рождается особого рода близость, которая уже никуда не денется, что бы ни было с ними – раньше, теперь и потом...

– Я рад этому. – Кайл тоже не стал искать каких-то особенных слов: сказал, как думал и чувствовал.

...Поначалу поцелуй был лишь выражением их благодарности друг другу за понимание и приятие, но разбуженная страсть брала свое. Губы Кайла впивали ее нежную сладость, то и дело приникая к зовущему рту, к покорному изгибу шеи и бьющейся голубой жилке; Нелл была полна неутолимой жажды новых ласк; ее пальцы запутались в его густых волосах, сплетались на затылке, блуждали по широким плечам, притягивая, узнавая, не отпуская...

...Откуда-то из другого мира доносились звуки скрипки, от души играющей джигу, дружный топот ног, отплясывающих на деревянном полу...

– С самого первого дня, – шептал Кайл, не отрываясь от ее рта, – нам ни разу не удавалось побыть вдвоем. Все время вокруг люди, люди... Вот если бы увезти тебя ото всех! Я бы не отпустил тебя ни на шаг, ни на минуту и зацеловал бы до изнеможения.

Нелл всей кожей ощущала его жар и сама дрожала от желания, пугаясь своей истовой одержимости этим человеком: она ведь никогда не занималась любовью, но разве сумеет ему объяснить, почему так получилось, не рассказав все о себе – об Анне, матери и о Конраде?..

– Завтра мы не сможем никуда поехать. – Он смотрел на нее больным от неутоленности взглядом. – Я обещал Конраду помочь просмолить лодку.

«Неудивительно, что он попросил тебя об этом именно теперь, – думала Нелл. – Он не хочет наших встреч, чтобы ничто не помешало мне уехать, а ему – избавиться от меня». Вслух же она спросила, робея от собственной смелости:

– Ты и, правда, хочешь меня, Кайл?

– Брось, Нелл, ты ведь уже большая девочка и можешь кое о чем догадаться без лишних слов.

– Значит, для тебя это просто физиологическая потребность?

– А чем это тебя не устраивает?

– Получил удовольствие и уходи? – горько усмехнулась Нелл. Именно так сделал некогда Конрад, навсегда забыв об Анне. О таком ли мечтала для себя Анна? И разве этого хочет Нелл?!

– Звучит так, будто с тобой это уже было. – Кайл испытующе смотрел на нее.

– В каком-то смысле – да. – Нелл мгновение помолчала. – Я собираюсь уехать отсюда воскресным катером, – добавила она.

– Ты можешь хоть на пять минут забыть об этой клятой посудине?! – взревел он, встряхивая ее за плечи,

– Если не хочешь отвечать на мой вопрос – не надо, но кричать на меня вовсе не обязательно.

Он, словно спохватившись, ослабил хватку.

– Ты права, не хочу. Просто не знаю, как ответить.

– По крайней мере, честно. – Она не сумела скрыть разочарование от такойправды.

– Ты не так меня поняла, Нелл. Я не соображаю, что происходит между нами. Знаю только, что не могу уснуть оттого, что тебя нет рядом; знаю, что за эти пять дней я рассказал о себе больше, чем за последние пять лет, – признание давалось ему непросто, – знаю, что не хочу, чтобы ты уезжала в это воскресенье или в следующее; не хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни. Но больше я ничего пока не знаю и не понимаю... И вот еще что. Язык телесный не менее выразителен, чем слова, и сдается мне, наши тела уже давно обо всем договорились. Может, стоит дать им и нам шанс?

Теперь Нелл затруднилась с ответом и попыталась уйти от ею же начатого разговора.

– Нам лучше вернуться в дом. Среди гостей наверняка есть, пусть и дальний, родственник Элли Джейн, и он уже не только засек время нашего отсутствия, но и сделал свои выводы.

– Пропусти еще один катер, Нелл. Не уезжай в воскресенье.

Совсем стемнело, в доме зажгли свет, и он заструился из всех окон. Кайл стоял против света, и Нелл не видела его лица, но голос... Было в нем что-то, от чего она дрогнула. Да и тело, прислушаться к которому он предлагал, повелевало: останься! Говорило: всю жизнь будешь жалеть и никогда себе не простишь, что уехала, так и не разобравшись, что же значит для тебя этот случайно встреченный, но вовсе не случайный мужчина. А ведь он непременно что-то значит, раз ты готова раствориться в нем, когда он стоит так близко, когда его губы так требовательны и так нетерпеливы руки... Посему оставайся, Нелл, чтобы потом не казниться. Кайл подарил тебе чувство защищенности, так рискни пойти дальше!

– Да не молчи ты, ради Бога! – не выдержал Кайл. – Завтрашний день я обещал Конраду, но послезавтра берем плоскодонку и едем на озеро. Только ты и я, и никого вокруг. Проведем день вместе.

– Вместе, – повторила она за ним в раздумье.

– Нелл, я не сделаю ничего против твоего желания и воли, если ты об этом.Клянусь, не подойду ближе, чем на пять шагов, хочешь?

– Хочу. – Она смотрела прямо на него. – Я хочу тебя, и так отчаянно, что смертельно боюсь наделать глупостей, о которых придется жалеть.

– Что хочешь меня, знаю: как-никак целовал тебя. Боишься – тоже понимаю. Решаем так. При любом раскладе в пятницу никаких занятий любовью, идет? – Он протянул ей руку.

Она вложила в горячую ладонь свои прохладные пальцы и в тот же миг поняла, какая глупость этот уговор.

– Идет! – сказала она.

В конце концов, впереди еще и суббота...

Войдя в дом, Нелл поднялась в ванную, а когда вскоре снова сошла вниз, увидела, что многие гости переместились на террасу, а Элси и Мери мило беседуют, уютно расположившись на кухне.

– Присоединяйся к нам, Нелл, – позвала Элси и показала на место рядом с собой. Нелл взяла со стола шоколадное пирожное и подсела к старушке.

– Может, и к лучшему, что мне едва ли доведется еще побывать на вашей вечеринке, Элси, а то бы я неминуемо растолстела.

– Держи пирожное подальше от меня, Нелл. Я весь вечер геройски обходила десертный стол стороной, а ты меня искушаешь, – смеясь, проговорила Мери. – И почему ты решила, что эта вечеринка для тебя последняя?

– Ну, рано или поздно мне придется уехать в Голландию. – Нелл не ожидала, что даже мысль о скором возвращении домой повергнет ее в такое уныние, что от нее так защемит сердце.

– Никогда не зарекайся, – мягко пожурила подругу Мери и обратилась к Элси: – Как вы думаете, Чарли уже достаточно выпил, чтобы наконец потанцевать? Пойду-ка проверю. Да и ему, – она с озорной улыбкой дотронулась до живота, – надо учиться народным танцам.

– Она просто прелесть, – проговорила Нелл ей вслед. – Мне всегда нравилось наблюдать за парами, сумевшими сохранить любовь в браке.

– Ваши родители любили друг друга?

– Не думаю, – медленно покачала головой Нелл. – Пожалуй, нет.

– А вот Кайл, похоже, начинает в вас влюбляться, – лукаво прищурилась старая женщина и потрепала Нелл по руке.

– Ой, что вы. – Нелл покраснела. – Нет, конечно.

– То, что мне семьдесят семь, – с той же назидательностью, что и Мери, заговорила Элси, – вовсе не означает, что я не гожусь для подобных разговоров. Я все вижу, многое помню и кое-что понимаю.

– А вот я не понимаю, что со мной творится, – Нелл залилась краской пуще прежнего. – Я еще никогда не была с мужчиной, но если вы хоть словом намекнете об этом Кайлу, – она замялась, подбирая подходящую угрозу, – я... не стану дожидаться катера и отправлюсь в Каплин-Бэй вплавь!

Угроза ни капельки не испугала Элси.

– Вытри-ка чашки. – Она протянула Нелл посудное полотенце, сама же занялась блюдцами и ложками. – А ты Кайла любишь?

– Я хочу отдаться ему, – заявила Нелл без обиняков.

Элси молодо рассмеялась.

– Ты мне нравишься! Сразу пришлась по душе, как только появилась. И Кайл человек замечательный. Не будь его, нашего Денни не было бы в живых.

– Кайл ничего мне не говорил. – Нелл насторожилась, что, впрочем, не помешало ей обрадоваться теплому «ты».

– Он и не станет. Молчалив и замкнут, как устрица в прилив. – Элси укоризненно поджала губы. – Они тогда попали в окружение. Их обстреливали снайперы и однажды ночью ранили Денни, когда он попытался пробраться к колодцу. Кайл выскочил за ним и оттащил его в безопасное место, а сам получил пулю в колено и с тех пор хромает.

Рассказ Элси тоже «хромал», как всякий, передаваемый с чужих слов, но воображение Нелл легко дорисовало самые живописные детали – разрушенные здания, ночную темень, нестерпимую жажду, визг пуль, и кровь, и боль...

– Это вам Денни рассказывал? – спросила она с бьющимся сердцем.

– Он приезжал недавно, – кивнула старушка. – Кайла он просто боготворит. Говорит, что Босния его подкосила: он прямо-таки с ума сходил, что не мог помочь всем, кому нужна была помощь врача. Да, Кайл золотой человек. Он спас нашего мальчика. Будет справедливо, если ты сможешь сделать его счастливым.

– Пока у меня здорово получается его злить, – невесело пошутила Нелл. Занятая тем, что досуха терла уже сухие чашки, она не замечала, как исподволь разглядывает ее Элси.

– Денни всегда был нам как сын, – продолжала говорить старушка. – Мы дружили с его родителями... Знаешь, я и теперь все еще скучаю по Пауле. Вот ведь как интересно получается, – повернулась она к Нелл. – Все бы отдала, чтобы Паула и Дейв остались живы тогда, много лет назад. Но, не случись та трагедия, я бы никогда не узнала материнских забот и радостей. А так пришлось растить Денни как родного сына, хотя собственных детей у меня быть не могло, и это очень печально. Доктор сказал, что у Конрада все в порядке. Виновата я.

– Какое страшное слово – «виновата». – Нелл передернула плечами.

– Это мое слово, – Элси выпрямилась на стуле. – Конрад ни разу меня не обвинил. Он, конечно, не ангел, но любит меня, как и я его... Не спеши уехать, Нелл. Это только по молодости кажется, что любовь разбросана повсюду, как клюква на болоте. С годами понимаешь, что все иначе.

– Я, пожалуй, и не знаю, что такое любовь, – вздохнула Нелл. И подумала, что хотела бы отыскать человека, от которого можно было бы не скрывать ничего. Чтобы не было никаких секретов, никаких тайн. Чтобы принимать друг друга целиком, со всем хорошим и плохим...

С террасы донесся взрыв смеха. Несколько мужчин заглянули на кухню за пивом и с полными кружками снова вышли на воздух. Кайл подошел к Нелл, неловко приволакивая натруженную ногу.

– Совершенно разучился танцевать рил [1]1
  Рил – народный шотландский быстрый хороводный танец. – Прим. перев.


[Закрыть], – он досадливо поморщился. – Самсон, наконец, сжалился и пообещал сыграть парочку вальсов. Может, выйдешь на террасу, Нелл? Раз уж без поддержки я ни на что не гожусь.

– Должна ли я расценивать это как приглашение потанцевать? – Нелл встала, картинно расправила плечи. – Я немало прошла по ньюфаундлендским дорогам с тяжеленным рюкзаком. Думаю, сумею выступить поддержкой.

– Тебе придется кое-чему научиться, Кайл, если ты собираешься ухаживать за девушкой, – сказала Элси голосом, не терпящим возражений. – Нелл, голубушка, я не говорила тебе, как однажды Конрад заказал целую охапку роз и, когда их доставили, я так расчувствовалась, что весь день глаза были на мокром месте?

Кайл, прихрамывая, подошел к столу, вынул один цветок из букета маргариток и воткнул его в пышную пену медных волос Нелл.

– За неимением роз. – Он с улыбкой оглянулся на Элси и затем склонился в почтительном поклоне: – Петронелла Корнелия, свет очей моих, не соблаговолите ли подарить мне танец?

Вместо ответа Нелл опустилась перед ним в глубоком реверансе.

– Как у меня получается? – Кайл подмигнул Элси и, проведя Нелл в дальний угол террасы, при первых звуках музыки уверенно положил одну руку ей на талию, другой же мягко сжал изящную податливую кисть. Они начали танец, и чем дольше танцевали, тем теснее прижимались друг к другу. Нелл явственно ощущала безошибочное «доказательство его возбуждения, и осознание своей чудесной власти над ним пьянило сильнее любого алкоголя. Одно открытие следовало за другим: под ее ладонями – Бог знает, как обе они оказались у него на спине! – мощно бугрились натренированные мышцы, а твердая мягкость его плоти обжигала ей бедра... Она совершенно по-новому ощутила и собственное тело, казавшееся ей самой обнаженным под облегающим платьем, и поняла, что всем этим переменам одно имя – желание. Оно рождало в ней жажду почувствовать его еще ближе. Нелл хотелось скинуть все одежды, как путы, и дать волю своей страсти. Одним касанием пробудить силу и мощь Кайла, ничего ему не говоря и не объясняя: он и так все про нее знал – она угадала это вдруг обострившимся чутьем. Скрипка пела об исполнении всех надежд, и Нелл купалась в этих волшебных звуках, не замечая, что они с Кайлом давно уже не танцуют, а обнимают друг друга, скрытые от любопытствующих глаз царившим на террасе сумраком...

Кайл скользнул ладонью под легкую ткань платья и горячо коснулся прохладной кожи над трепещущей в предвкушении неизведанных наслаждений грудью. Не желая и боясь долее искушать и себя, и ее, он с видимым усилием отнял руку, но не отпустил Нелл и, давая выход эмоциям, приник к ее рту долгим поцелуем...

Поцелуй завершился под шутливо сыгранный Самсоновой скрипкой свадебный марш и раздраженный окрик Конрада:

– А ну-ка, вы двое!..

Кайл слегка отстранился от Нелл и сказал, смеясь одними глазами:

– Кажется, мы опять собрали зрителей.

«Надеюсь, в пятницу их не будет», – думала Нелл, хотя и не знала, как сами они поведут себя наедине: сдержит ли Кайл данное слово – не приближаться к ней; сумеет ли она сохранять дистанцию или первая бросится в его объятия...

– Тебе не кажется, что Конрад вне себя? – спросила она.

– Мне кажется, что он тебя не переносит. С чего бы это?

– Должно быть, я напомнила ему о том, что он предпочел бы не вспоминать, – сказала она (и опять – правду!). – Слышишь, Самсон снова настраивает скрипку. Потанцуй со мной, Кайл. – И она вскинула руки ему на плечи, плотно прижалась напрягшимися холмиками к широкой груди, дразняще повела бедром. – Потанцуй!

Нелл упивалась вдруг обретенной властью над этим мужчиной, привыкшим доселе лишь отдавать приказы. Эта власть была и сладка, и мучительна, ибо открывала в самой Нелл что-то новое – готовность к ответной страсти и почти вызывающую сексуальность, восторг обладания и стремление к покорной зависимости от другого человека, – и все это манило и пугало одновременно. Любовь ли это – Нелл не знала, но была уверена, что Кайл подскажет ей ответ, как уже сумел доказать, что она – женщина, живой росток, пробившийся сквозь фальшь и ложь запретов. И это ли не любовь?..

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

На следующий день Нелл проспала до самого обеда: мало того, что вечеринка накануне затянулась, так еще добрых два часа понадобилось, чтобы уснуть после прощального поцелуя на пороге дома. Когда Кайл наконец разомкнул руки, она почувствовала себя покинутой и, уже лежа в одинокой постели – пустой и холодной, тосковала по нему и умирала от неодолимого желания снова ощутить его рядом и... в себе...

День выдался пасмурный; солнце то и дело пряталось за рваные серо-лиловые облака, бесконечной чередой бегущие по блеклому небу, сырой и зябкий воздух заставлял плотнее укутываться в теплую кофту и мечтать об огне в очаге.

Нелл отправилась к Гиллисам под самым невинным и самым правдивым предлогом – забрать забытое Мери блюдо, но в действительности ею двигало нетерпение поскорее опять увидеть Кайла, даже ценой новой встречи с Конрадом (при одной мысли об этом ее бросало в дрожь).

На лужайке перед террасой лежала перевернутая вверх дном лодка; над лужайкой плыл резкий запах смолы и дегтя, который кипел на разведенном тут же костерке. Нелл подошла поближе и, слегка сморщив нос от едкого дыма, звонко поздоровалась:

– Привет!

Кайл, не переставая мешать кипевшую в закопченном котелке смолу, поднял черное от копоти лицо и, сверкая ослепительной белизны улыбкой, радостно ответил:

– Привет! – И тут же добавил, глядя на Нелл смеющимися глазами: – Неужели ты только что проснулась? Ай-ай-ай, – он дурашливо покачал головой, – А вот мы с семи утра на ногах, правда, Конрад?

Конрад бросил на Нелл отнюдь не обрадованный взгляд и с утроенным старанием принялся промазывать стыки досок смолой.

– Добрый день, Конрад. – Нелл сделала вид, что не замечает его явной враждебности. – Чарли тоже мается головной болью.

– У меня голова болит не от пива, – хмуро пробурчал старик.

– От чего же? – Нелл притворилась, что не понимает, и смотрела на него, слегка склонив набок голову, похожая на взъерошенную любопытную птичку.

На этот раз Конрад не удостоил ее ни взглядом, ни ответом.

– Как спалось? – задал Кайл невинный вопрос.

– Отвратительно! – не соврала Нелл. – А тебе?

– Глаз не сомкнул. – Похоже, и он сказал чистую правду.

Он смотрел на нее так, будто они не виделись двенадцать лет, а не двенадцать часов. Нелл пыталась представить себе, какой он видит ее сейчас: неугомонный ветер то и дело заставляет темно-голубую блузу вплотную прилипать к телу, обрисовывая груди; медные волосы снова схвачены синей лентой – эти, синий и темно-голубой, цвета, она знает, подчеркивают голубизну и яркость ее глаз.

– Вы и впрямь поднялись чуть свет, Конрад? – снова обратилась она к старику, давая ему второй шанс мирно поговорить.

– Рано встали, давно работаем, и, чем быстрее вы отсюда уберетесь, тем раньше мы закончим, – он не желал идти на мировую.

– Конрад, – угрожающе спокойно заговорил Кайл, – что это с тобой творится, когда ты разговариваешь с Нелл? За все время ты не сказал ей ни единого доброго слова.

Старик выпрямился, потирая затекшую спину, и, не видя вышедшую на террасу жену, сказал:

– Во-первых, это не твое дело. Во-вторых, тебе и самому пора двигать отсюда!

– Конрад!.. – возмущенно воскликнула Элси у него за спиной.

Старик крутанулся, будто ужаленный.

– Ты зачем пришла?

– Я хотела позвать вас пить чай, – с достоинством проговорила Элси. – А вот что на тебя нашло, Конрад Гиллис?! Ты никогда не был так груб и негостеприимен!

– Мое гостеприимство тут ни при чем! – возразил старик. – Разве он не говорил нам, что направляется на Запад?..

– Молчи, Конрад! – Кайл заиграл желваками.

– На Запад? – тупо повторила Нелл.

– Никак я проговорился? – в злорадной ухмылке Конрада не было и грана раскаяния. – Да, Кайл держит путь подальше отсюда – на остров Ванкувер. Морт-Харбор для него всего лишь недолгая остановка.

– Ты мне об этом не говорил. – Нелл в упор смотрела на Кайла.

– Не говорил. – Спорить было бесполезно. Нелл и сама не смогла бы объяснить, какая буря – и каких чувств – разбушевалась в ее груди. Но это была буря!

– А теперь слушай меня, Кайл Маршалл! – заговорила она с холодным бешенством. – Завтра, если я все-таки решу поехать с тобой, ты будешь держаться от меня не в пяти шагах – в пяти метрах! И учти, весь день я рта не раскрою: пришла твоя очередь говорить. Если ты хочешь, чтобы я поехала, тебе придется нарушить твой дурацкий обет молчания. Я не в восторге от молчальников, ясно?!

– Да мешай же, наконец, Кайл! – раздраженно встрял Конрад. – Застынет ведь.

Кайл послушно склонился над котелком, и Нелл поспешила отвести глаза от мускулистой спины, туго натянувшей майку.

– В общем, так, – объявила она, – я иду в дом, а когда вернусь, ты скажешь, не передумал ли брать меня с собой.

– Я не передумаю, Нелл. – Он смотрел на нее снизу вверх. – И мне жаль, что я не рассказал тебе сам. Все момента подходящего не находил.

– Надеюсь, завтра ты его найдешь, иначе это будет чертовски трудный день. – Внутри у нее все еще дрожало от напряжения: вдруг бы он решил по-другому?!

– Жду тебя здесь к восьми утра. В восемь мы отправляемся, – только и сказал он, но ей стал ясен скрытый намек: дважды он извиняться не намерен, и теперь слово за ней.

– Хорошо, – сказала она, хотя на самом деле ей было плохо оттого, что она не может простить его так легко.

...Через пять минут, забрав из уютной кухоньки Элси блюдо и уложив его в рюкзачок, она отправилась в обратный путь, но, прежде чем вернуться к Мери, посидела на гранитных камнях, разбросанных по берегу моря, поглядела на волны, пытаясь под их мерный плеск разобраться в себе и в том, почему так подействовало на нее известие о скором отъезде Кайла на Запад. Ведь и она уезжает отсюда, так в чем проблема? Какая разница, как далеко друг от друга им быть? Может, все дело в том, что ей одинаково трудно оставить Ньюфаундленд и расстаться с Кайлом... Слишком они пришлись ей по сердцу – и один, и другой. И разве сама она до конца откровенна с Кайлом? Разве может поделиться их с Конрадом общим секретом, не причинив боли чудесной и ни в чем не повинной Элси? И как можно, сберегая свои секреты, требовать полной откровенности от другого?..

Волны, ударяясь о берег, приносили все новые вопросы, ответов на которые Нелл не знала. Но она поняла, что раз и навсегда возненавидела секреты – любые!

Наутро, без пяти восемь, Нелл снова пришла к Гиллисам. К ее величайшему облегчению, ни Конрада, ни Элси видно не было. Кайл заливал в канистру бензин и был так занят тем, чтобы не пролить ни капли мимо, что даже не заметил Нелл, пока она, перебарывая вдруг охватившее ее волнение, не обратилась к нему:

– Доброе утро!

– Ты пришла, – сказал он вместо приветствия и даже не улыбнулся в ответ.

– Как и обещала.

– Элси наготовила нам еды на неделю.

– Мери тоже.

– Ну, по крайней мере, один голод будет утолен. Другойвсю ночь не давал мне спать.

– У тебя будет время рассказать мне об этом, Кайл, – слова прозвучали по-особому мягко и обещающе. – Мой же рот с этой минуты на замке.

– Ты, часом, не в монашки постригаешься? – Кайл не сдержал усмешки.

– Я намерена стать матерью-настоятельницей, – в тон ему ответила она. И добавила: – Это здорово, что день будет солнечный.

– Здесь солнце, а на озере может быть ветрено. Куртку взяла?

– Куртку, жидкость от насекомых, питьевую воду, фрукты, бинокль, кинокамеру, запасную пару носков, – как видишь, я полностью экипирована и готова к простой жизни в условиях дикой природы, – отрапортовала Нелл.

– С тобой простойжизни не дождешься. Ты заметила, что я еще не поцеловал тебя?

Конечно, как заметила и то, что он буквально раздевает ее глазами.

– Тебе-то уж точно монашеская ряса не подойдет!

Кайл опять оглядел ее с головы до пят.

– Да, мои мысли слишком о земном, – смиренно подтвердил он.

– Так мы идем или нет? – занервничала она.

...Сидя в лодке, направляемой уверенной и твердой рукой Кайла, Нелл, забыв обо всем (кроме того, что они – вместе!), любовалась сверкающей под солнцем водой, взбиваемой резвым винтом в пенные буруны и разлетающейся миллионами радужных брызг всякий раз, когда нос лодки рассекал очередную волну. Стрекот мотора и плеск воды все равно не дали бы поговорить, и, радуясь отсутствию необходимости спрашивать и отвечать, Нелл – впервые за последние сутки – почувствовала себя спокойно.

Красное озеро – конечная цель их семимильного путешествия – лежало, как в медной чаше, между рыжими, в хвойных лесах, холмами. Лишь в одном месте цепь холмов прерывалась и в разрыве вставали суровые серые скалы, с вершин которых устремлялись вниз, к озерной глади, водопады. Один из них, самый большой, заворожил Нелл своей мощью. Его струи, как длинные гибкие пальцы, протянулись к озеру, словно пытаясь коснуться напитанной им, водопадом, прозрачной толщи.

– Ты еще познакомишься с ним поближе, – пообещал Кайл, причаливая к каменистому берегу.

Нелл помогла ему вытащить лодку из воды, оказалась при этом к нему чересчур близко и, будто обжегшись, отпрянула.

– Я же сказал, что не трону тебя. – Его задела такая поспешность.

– Все ужасно глупо, – пробормотала она смущенно.

– Разве? Оглядись, Нелл. Вокруг ни души. Я мог бы сейчас расстелить куртку на камнях. Они нагрелись на солнце, и, когда я прижму тебя к ним, тебя согреет двойное тепло... Скажи мне, что ты не думаешь о том же.

– Только не так поэтично. – Нелл ощутила предательскую дрожь в коленях. – Я подумывала, не сорвать ли с тебя рубашку.

Их желание было обоюдным, и оба знали об этом.

– Ты не перестаешь меня удивлять, – сказал он охрипшим вдруг голосом. – Если нужен повод раздеться, нам лучше подняться к водопаду.

Она боялась, что и на ровном месте не устоит на ногах.

– Здесь нет ни одной тропки. – Нелл с сомнением глянула вверх.

– Мы проторим свою. – Кайл явно вкладывал в простые слова двойной смысл.

Они начали восхождение. Ноздри щекотал терпкий запах можжевельника; Нелл ступала то по мягкому мху, то по обманчивой шершавости гранита, обходя цветные пятна голубых колокольчиков или розовых лесных орхидей. Все явственней и ближе становился гул водопада, притягивая ее как магнит, заставляя ускорять шаг. Она оглянулась на Кайла и увидела, что он сильно отстал. Нелл решила подождать его и, стараясь не оглядываться больше, принялась с преувеличенным интересом изучать Моховой узор под ногами.

– Нечего меня ждать, – услышала она над собой и, посмотрев на Кайла, заметила капли пота на высоком лбу. – Дойду, никуда не денусь. Рано или поздно!

– Я и не ждала... – начала было она.

– Только не ври! – остановил он ее. – Было время, мы с Денни запросто отмахивали по пять миль в гору. Такой подъем был для нас пустяком, а теперь я еле карабкаюсь и дышу, как загнанная лошадь. – Он обеими руками взъерошил густые волосы. – Понимаешь, о чем я, Нелл? Я гордился своим телом, его силой. Мне невыносимо мре нынешнее состояние!

Нелл заговорила, стараясь, чтобы до него дошло каждое слово:

– Кайл, ты мог погибнуть, спасая Денни, но, к счастью, выжил! Ты жив, и светит солнце, и шумят водопады, и ты привел меня сюда. Здесь так потрясающе красиво, что мне хочется плакать, – ее голос дрогнул. – И ты потрясающе красив, Кайл. У тебя великолепное тело, и ты, конечно же, это знаешь. Как знаешь и то, что я ужасно рада быть здесь, рядом с тобой.

Он шагнул к ней, Заглянул в мокрое от слез лицо, бережно взял ее за подбородок.

– Нелл, хорошая моя, никто и никогда не говорил мне таких чудесных слов.

– Правда? – всхлипнула она, млея от идущей от него нежности.

– Никто и никогда, – повторил он, как клятву. – Да я и не подпускал к себе никого так близко. Но ты совсем другое дело, Нелл.

– Только я терпеть не могу недомолвок и ненавижу секреты!

– Хотя у тебя самой их предостаточно, – мягко укорил он.

– Может быть, когда-нибудь, когда ты уедешь на свой Запад, а я вернусь в Голландию, я напишу тебе письмо и расскажу, как и почему оказалась в Канаде. – Ее ресницы дрогнули, и уже совсем шепотом, почти просительно она договорила: – Ты все-все поймешь.

– Пока я понимаю, что Голландия и Ванкувер куда дальше, чем за пять шагов, – мрачно пошутил он.

Нелл уже не рада была их уговору; ей хотелось не шаги считать, а броситься Кайлу на шею и разом забыть все разделяющие их секреты и не думать, к чему это может привести. Вместо этого она отступила назад и даже руки спрятала за спину.

– У меня не очень-то получается молчать, а? – Она постаралась, чтобы голос звучал как можно беззаботнее.

Кайл, казалось, ничего не услышал. Глядя в ее заплаканное лицо, он спросил, как спрашивала она:

– Ты и, правда, хочешь заняться со мной любовью, Нелл?

– Когда ты рядом – да, – сказала она просто. – И ты это знаешь, не можешь не знать. Но когда тебя нет, мне и подумать об этом страшно. Возможно, так оно и лучше: ты ведь все равно уедешь, как решил.

– Я уже говорил тебе, что для нашей встречи трудно было бы найти худшее время. Мне тридцать четыре. У меня нет ни работы, ни дома, и я места себе не нахожу, как карибу в сентябре. Клиника на Западе, куда меня пригласили, лакомый кусочек в моем положении, и она даст мне то, чего я долго был лишен – покой.

– Покой... Это все, что тебе нужно? – недоверчиво спросила она.

– Я не знаю, что мне нужно! В том-то и проблема, а ты все только усложняешь. – Он сокрушенно махнул рукой и неожиданно договорил: – Ты могла бы поехать со мной, Нелл.

– Не говори глупости, – покачала она головой.

– Почему глупости? Там и тебе найдется переводческая работа.

– Но я хочу остаться здесь!

– На Западе тоже красиво. Те же горы, ледниковые реки, луга; и там есть не менее удивительные места.

– Кого ты пытаешься убедить – меня или себя? – Ее глаза требовали ответа.

– Кажется, ты собиралась промолчать целый день, – напомнил он, злясь на свою беспомощность перед этим открытым и требовательным взглядом.

– Предпочитаешь, чтобы я онемела? – Она воинственно вскинула подбородок.

Он вдруг запрокинул голову и... расхохотался так весело, что и сердитая на него Нелл не удержалась от улыбки.

– Нет, ты – и немая?! Это было бы невосполнимой потерей!

Кайл притянул ее к себе и поцеловал. Она мгновенно отозвалась на этот поцелуй чувственной дрожью, раскрылась навстречу его губам, вжалась в него, ища защиты от снедающего ее огня и желая, чтобы этот огонь не угасал...

Кайл вдруг отстранился; он снова дышал, как после тяжелого подъема. Нелл понемногу приходила в себя от этой не нашедшей завершения пытки. Не в силах разобраться в сумятице чувств и пытаясь скрыть, как она разочарована тем, что поцелуй прервался так некстати, она с преувеличенным нетерпением потянула его дальше.

– Ну, идем же скорей! – звала и торопила она, не выпуская его руку из своей. – Осталось совсем чуть-чуть.

– Осторожно! – то и дело останавливал ее Кайл, у которого сердце заходилось от той бесшабашной лихости, с какой она преодолевала гранитные уступы, не обращая внимания на осыпающиеся под ногами мелкие камешки...