Текст книги "Соблазнитель из Канады"

Автор книги: Сандра Филд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

К полудню вторника Нелл уже выяснила, что катер прибывает сегодня и отправляется в Каплин-Бэй завтра в десять, и приняла единственно правильное решение – уехать.

Непрестанно лил дождь, и Нелл весь день провела с Мери, помогая той по хозяйству. Главное – не передумать, когда придет Кайл. Совсем скоро она уедет отсюда и постарается все забыть – и притягательную красоту Ньюфаундленда, и ранящее недружелюбие деда, и мужчину, пробудившего в ней неведомые доселе желания. Будут, непременно будут и другие, не менее красивые места. И может быть, она еще встретит мужчину, на чьи прикосновения тело отзовется той же истомой и дрожью...

От ее решимости не осталось и следа, когда дверь распахнулась, впуская в дом влажное дыхание моря и Кайла, принесшего на своем дождевике целое ведро воды.

– Конрад рычит, как разбуженный медведь; Элси уже напекла столько, что не съесть и за неделю, а на улице вселенский потоп. – В его глазах плясали задорные чертики. – Нелл, умоляю, горячего чая, и немедленно!

– А ром не подойдет?

– То, что надо! – откликнулся он, вынырнул из дождевика, стянул резиновые сапоги и остался в джинсах – как всегда, «в облипку» – и свободном джемпере с глубоким вырезом и закатанными рукавами, открывающими сильные запястья.

Нелл тоже была в джинсах, облегавших бедра; маленький свитерок с воротником-хомутиком обрисовывал четкие полукружия груди, волосы забраны в хвост и перехвачены голубой лентой.

– Стой спокойно, – скомандовала она. Подошла, отвела с его лба намокшие пряди волос и ладонью вытерла стекавшие по щекам дождевые капли. Захолодевшая от штормового ветра кожа быстро согревалась под ее рукой. В глазах Кайла бушевало пламя.

– Иди ко мне, – позвал он севшим от страсти голосом, и она послушно шагнула в его объятия. Поцелуй длился бесконечно... Ни один из них не заметил Мери, вошедшую было в кухню и тут же ретировавшуюся на цыпочках с понимающей улыбкой.

– Никогда мужчина так не притягивал меня, – призналась Нелл.

От ее взгляда, ясного и чистого, как те цветы, которые Кайл собирал в детстве, было не оторваться.

– Ничто в мире не имеет смысла. Только твоя близость, – прошептал он. – И со мной такое впервые.

И он целовал ее снова. И было естественно и просто ощущать его тело как продолжение своего и чувствовать растущую мощь мужского желания. Кайл начал бережно ласкать ее грудь. Нелл, буквально вжатая в него силой, сопротивляться которой не хотелось, да и невозможно было, жалела лишь о том, что на них обоих так много одежды. Наконец Кайл слегка ослабил руки, и Нелл, будто разом лишившись тепла и сил, проговорила:

– Мне нужен врач... Я сейчас потеряю сознание...

– Боюсь, есть только одно средство.

– Назовите мне его! – воскликнула она с театральным отчаянием.

– В постель – с врачом. И не вставать неделю.

– А поможет, доктор? – обеспокоенно осведомилась она.

– Гарантии нет. Возможно ухудшение... Что вы сами думаете по этому поводу, Петронелла Корнелия?

– Я не в состоянии думать. Это как раз один из симптомов. – Она склонила голову ему на плечо. Он, смеясь, коснулся ее губ быстрым и жадным поцелуем.

– А где Мери? – спросил он.

Нелл начисто забыла, что они не одни в доме.

– Наверное, прячется в ванной. Такт – вот как это называется, – с шутливой назидательностью пояснила она.

– Тогда пора наконец осмотреть твою рану, – предложил он.

– И все? – спросила она с дразнящим лукавством и протянула разочарованно: – Господи, какая скучная благопристойность...

– А еще мы можем вместе упасть на пол и заняться любовью, – подначил Кайл. – Правда, будет сыровато, – показал он на натекшую с сапог лужу.

– Боишься воды, Кайл? – продолжала она шутить.

– Тебя боюсь, – внезапно становясь серьезным, сказал он. – Боюсь, что, раз поддавшись желанию, уже не смогу уйти от тебя.

– Со мной происходит то же самое, – не стала скрывать Нелл.

– В таком случае нам лучше поостыть и выпустить Мери из ванной. – Он глядел на нее печально и ласково. – И рану все-таки нужно осмотреть.

– Пожалуй, пойду и надену шорты. Я ненадолго. – И она заторопилась из комнаты, крикнув на ходу: «Мери, Кайл пришел!»

Оказавшись в спальне, она глянула в зеркало и не узнала отразившуюся в нем женщину, незнакомо похорошевшую и... готовую любить Кайла даже на мокром полу.

А что потом? Сможет ли она, как ни в чем не бывало, сесть на катер и навсегда покинуть Морт-Харбор? Ведь оставаться здесь никак нельзя из-за Элси. Следовательно, у нее нет выбора...

Женщина в зеркале стала прежней Нелл – свет, поселившийся внутри, погас.

...Кайл оказался добросовестным лекарем: заново промыл и прочистил рану, наложил чистую повязку.

– Все идет нормально, Нелл. Только пару дней – никаких купаний, держись подальше от воды, поняла?

– Поняла, – кивнула она, чувствуя себя жалкой обманщицей.

Потом все трое пили чай с шоколадными вафлями, которые чудесно удались Мери. Было довольно поздно, когда Кайл попрощался с радушными хозяйками.

– Увидимся завтра вечером. Элси ждет не дождется, когда вы придете. Она просто влюбилась в тебя, Нелл.

– Это взаимно, – искренне призналась та и добавила: – До завтра, Кайл, – зная, что никакого «завтра» для них не будет. Она уедет. Именно из-за Элси. Она не может, не должна иначе...

За ночь Нелл не переменила принятого накануне решения, и без четверти десять наступившего утра, самого грустного за ее двадцать шесть лет, уже стояла на палубе катера, выбрав место, с которого могла видеть берег, оставаясь незамеченной. Мери сегодня рано отправилась за покупками, и таким образом Нелл избежала мучительных объяснений, оставив на кухонном столе короткую записку, в которой постаралась и не соврать, и правды не сказать. Только сейчас она со всей очевидностью осознала, сколь велико было ее стремление обрести настоящую семью здесь, за тысячи миль от прошлой несчастливой жизни, полной печальных тайн и никчемных запретов. Она твердила себе, что поступает правильно, не желая вносить недоверие в многолетний брак Элси, но от этого ей было не легче. Три имени было у ее боли: Конрад, Элси и... Кайл. Как она сможет жить без того, кто в считанные дни занял ее сердце, не оставив в нем места ни для кого другого? Отныне и навсегда...

Шаги за спиной заставили ее обернуться, и она натолкнулась на жесткий взгляд Кайла.

– Я так и знал, что ты здесь, – сказал он с горьким упреком.

– Надо было запереться в. туалете. – Нелл закусила губу.

– Мери ты хоть записку написала, а для меня, выходит, и слова не нашлось... Вздумала уехать, не прощаясь. Трусиха.

– Я уезжаю вовсе не потому, что струсила! – возразила она, сердясь на него за то, что он опять прав, и еще больше на себя за то, что виновата.

– Так или иначе, ты никуда не едешь, – заявил он.

– Не собираюсь устраивать спектакль и пререкаться с тобой. – Она надеялась настоять на своем. – До свидания, Кайл. Теперь ты доволен? Я попрощалась.

– Немногого же я заслуживаю.

Было видно, что он по-настоящему уязвлен. Нелл почувствовала подкативший к горлу колючий ком.

– Я просто не знала, что сказать. – И это было ближе к правде. – Я не могу сказать тебе, Кайл. – Она понизила голос до шепота. – Я не создаю трудности, не играю, не притворяюсь, просто знаю, что делаю. Ты должен мне верить.

Она почти умоляла его. А глаза... в них было столько печали и столько невысказанного желания...

– Ты хоть понимаешь, что со мной творится, когда ты вот так смотришь? – спросил он.

– Догадываюсь, – не удержалась она от улыбки.

– Насколько мне известно, у тебя нет обратного билета в Амстердам и спешить тебе не к кому. Если ты сейчас уедешь тайком от Элси, то не просто испортишь ей праздник, а еще и причинишь ей боль. Неужели ты этого хочешь?

Господи, да разве и сама она не думала о том же?

– Ты с нами, Кайл? – раздался голос капитана. – Вот-вот отправляемся.

Нелл засуетилась:

– Я не знаю, что мне делать! Ты все запутал!!

– Я и распутаю. – Он вскинул на плечо ее рюкзак. – Сейчас ты сойдешь с катера, а вечером отправишься к Элси. Пошли!

– Ты опять приказываешь.

– Да, черт меня подери!

– И опять ругаешься...

Вместо ответа Кайл чмокнул ее в кончик носа и легонько подтолкнул к трапу.

На берегу он остановился и у всех на виду привлек Нелл к себе.

– Не зря же они на нас столько глазели. Ну-ка покажем класс! – И он поцеловал ее долгим поцелуем, который вызвал аплодисменты. Словно напутствуя их, протяжно прогудел, отчаливая, катер. – Идем скорее, – подгонял Кайл. – Нам надо вернуться до того, как Мери прочтет твою записку.

В чувствах и мыслях Нелл царил такой сумбур, что она не знала, плакать ей теперь или смеяться.

Кайл первым вошел в дом, и она услышала его голос: «О, Мери, ты уже вернулась...» И растерянный вопрос Мери: «Разве Нелл уехала?»

– Никуда я не делась. – Нелл забрала из рук женщины злополучный листок бумаги. – Я передумала.

– Это я ее заставил, – сообщил Кайл.

– Смотри не лопни от гордости, – осадила его Нелл.

– Как бы там ни было, – Мери обрела наконец дар речи, – я рада, что ты осталась. Мне бы не хватало тебя, да и вечеринки у Элси – это нечто особенное!

– А Конрад, я уверен, уже варит свое знаменитое хвойное пиво, – вставил Кайл.

– Единственное, что может заставить Чарли танцевать, – смеясь, кивнула Мери. – Прибавь сюда не менее знаменитый пирог с брусникой, который печет Элси, и скрипку Самсона Макфарлена, и ты поймешь, от какого праздника чуть было не отказалась.

Спорить с ними было бы пустой тратой времени: слишком много у обоих на руках «козырей». Впрочем, оставался последний довод, и Нелл не преминула к нему прибегнуть:

– Мне и пойти-то не в чем. – Она и впрямь не взяла ничего подходящего к случаю.

– Наденешь мое платье. Мне уж в него не влезть. – Мери обеими руками обняла округлившийся живот. – Ступай домой, Кайл: у нас до вечера еще много дел.

Кайл не стал возражать и, заговорщицки подмигнув Мери, удалился. Женщины взялись готовить овощную запеканку и провели весь день за стряпней и разговорами. Нелл убедилась в великолепных организаторских способностях подруги: к трем часам запеканка была щедро посыпана сыром и водворена в холодильник, под льняной салфеткой отмякал вынутый из духовки каравай домашнего хлеба, а Мери, уложив волосы Нелл в причудливый узел, уже доставала из шкафа обещанное платье – из лилово-розового шелка в белый букетик, с глубоким вырезом и так называемым бабушкиным рукавом и широкой юбкой, ниспадавшей мягкими складками. Платье сидело на Нелл как влитое, а в придачу к нему Мери предложила плетеные белые босоножки:

– Это мои свадебные.

– Может, сама их наденешь? – спросила Нелл.

– Я, как забеременела, от каблуков отказалась: не хочу рисковать.

Мери отошла, чтобы полюбоваться Нелл. И было чем – из зеркала смотрела прелестная молодая женщина. Она кокетливо крутанулась на высоких каблуках, и платье заструилось вокруг бедер. Нелл радостно засмеялась своему чудесному превращению из туго спеленатой куколки в кокетливую бабочку.

– Ну, не знает Кайл, что его ждет, – мягко улыбнулась Мери. Она отправила Нелл покрывать ногти лаком и краситься. Проводя по губам бежево-розовой помадой, Нелл думала о том, почему же Кайл так старался, чтобы она осталась. Только ли ради Элси? Или он и сам не хотел ее отъезда?

Она вдела в уши золотые сережки в виде раскинувших крылья чаек – единственное украшение, купленное в Сент-Джонсе впервые за много лет, – и придирчиво нахмурила брови, оценивая результат совместных с Мери усилий.

Через полчаса Нелл, Мери и Чарли входили в дом Гиллисов.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На террасе и в кухне было не протолкнуться. Множество незнакомых Нелл людей улыбались ей по-приятельски, жали руку Чарли и расспрашивали Мери о здоровье. Завидев вновь прибывших, Элси заторопилась к ним навстречу и сердечно обняла Нелл.

– Слышала, вы чуть не уехали сегодня, – сказала она. – То-то мы бы расстроились, верно, Конрад?

Похоже, Конрад вовсе бы не расстроился, однако он промолчал и, будто не замечая Нелл, начал хлопотать вокруг Мери.

– Говорят, Кайл помешал вам уехать, – продолжала Элси. – Что ж, в таком случае ему особая благодарность; хотя, признаться, едва ли он сделал это ради нас. По-моему, милочка... Ах, вот и он!

Кайл, неотразимый в темных льняных брюках и свободной шелковой рубахе навыпуск, был, как и надеялась Нелл, ошеломлен ее видом. Наслаждаясь его замешательством, она опустила глаза долу и с нарочитым смущением поздоровалась:

– Добрый вечер, Кайл.

– Я знал, что ты красива, но не предполагал, что можешь быть еще краше, Нелл. Я просто сражен наповал. – Он поднял обе руки вверх, сдаваясь на милость победительницы. – И ты здорово меня волнуешь, – добавил он, не понижая голоса, под одобрительный ропот присутствующих.

– Говори мне об этом почаще, – милостиво кивнула Нелл, вызвав новый возглас одобрения.

– Не сними я тебя с катера, ты бы уехала, так и не узнав о себе правду, и, по-моему, я заслужил приз. – Кайл привлек ее к себе, сцеловывая с губ помаду – уже под нескончаемый стон болельщиков.

– Мне полагается возмещение ущерба. – Нелл достала из кармашка платок и заботливо стерла со рта Кайла перламутровый след. – Этот номер помады рекламировался как водо– и поцелуеустойчивый.

– Не следует верить рекламе, – ухмыльнулся Кайл и предложил: – Хочешь фирменного хвойного пива «От Конрада»?

– Хочу! – Она взмахнула длиннющими ресницами. – Я всегда готова к новым ощущениям...

– Я это запомню, – проговорил он и, развернувшись, начал протискиваться к импровизированной стойке – за пивом.

Нелл почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, оглянулась и натолкнулась на глаза Конрада, в бездонной голубизне которых полыхало мрачное и злое пламя. Она устояла под этим в самое сердце разящим огнем и сказала так, чтобы слышал только Конрад:

– Вы напрасно злитесь на меня. Я пыталась уехать, но Кайл...

– Поговорим позже, – так же тихо, угрожающим шепотом произнес старик. – Когда заиграет музыка.

– Буду рада поговорить, – солгала она и одарила ослепительной улыбкой Кайла, подошедшего с двумя кружками пенящейся темной жидкости. Пиво оказалось ужасно крепким, но, пожалуй, Нелл сейчас именно это и было нужно. – Уверена, что теперь весь Морт-Харбор будет перемывать нам косточки не меньше недели. – Она отхлебнула терпкого хвойного питья и лукаво взглянула на Кайла поверх массивной кружки, которую еле удерживала обеими руками. – Ты со всеми своими женщинами так прилюдно обходителен?

– Не помню: последний раз это было слишком давно.

– Думаешь, я тебе поверю? При твоей-то неотразимости?!

Он чуть не поперхнулся пивом.

– Ты со всеми своими мужчинами так беззастенчиво льстива?

– Я всего лишь стараюсь говорить правду, как ты и просил. – В ее глазах заплясали озорные чертики. – Впрочем, всей правды я тебе не скажу: ты был бы шокирован тем, что я о тебе думаю.

– Следующий катер только в воскресенье. Интересно, есть ли у меня хоть малейший шанс угадать, чем занята эта очаровательная головка?

– Очарование этой головки – всего лишь результат многочасовых трудов Мери. Так что спеши наглядеться: уже завтра я снова стану Золушкой, – рассмеялась Нелл.

– И все равно останешься принцессой, – вскользь обронил Кайл и тут же переменил тему: – Неужели кто-то сможет танцевать после такого угощения?

Они подошли к длинному столу, заставленному всевозможной снедью. Каждая хозяйка постаралась на славу: салаты, запеканки, слоеные пироги с ягодной начинкой, домашний хлеб и жаркое. С доверху наполненными тарелками они уселись в уголке и, сидя бок о бок на широкой деревянной скамье, принялись болтать ни о чем и обо всем.

– Похоже, ты довольна, что осталась, а, Нелл? – вдруг спросил он.

– Было бы ужасно жаль пропустить такую вечеринку. – В который уж раз сегодня она говорила чистую правду. Приятное занятие.

– Между прочим, утром на катере была Элли Джейн Гроувз, – сказал Кайл. – Завтра о нас с тобой будет знать весь Ньюфаундленд, ведь у Элли Джейн повсюду куча родственников и почти у всех есть телефон.

– Вот я и прославилась, – не слишком весело усмехнулась Нелл.

Ей вдруг захотелось побыть одной; она встала и перешла в соседнюю комнату, где на комоде выстроились в несколько рядов фотографии в простеньких деревянных рамках. Один снимок привлек внимание Нелл: на нем улыбались в объектив двое мужчин, стоявшие в обнимку, – оба в камуфляже цвета хаки и голубых беретах. В одном она сразу узнала Кайла, хотя был он моложе и беспечнее нынешнего.

– Сто лет не заходил в гостиную. – Кайл встал у нее за спиной. – Не знал, что Элси сохранила эту карточку.

– Это твой друг? – Нелл показала на огненно-рыжего.

– Да, это Денни.

– На вас форма миротворческих сил ООН.

Где фотографировались?

– В Камбодже. Хочешь еще что-нибудь съесть?

– Лучше сберегу место для десерта. А что ты делал в Камбодже? – Она видела, как он морщится от ее вопросов, но не могла не спрашивать.

– Был в числе наблюдателей на выборах.

– Ногу там повредил?

– Нет.

Она почувствовала, как он напрягся и помрачнел, и все-таки попросила осторожно:

– Расскажи, что с гобой случилось...

– Нелл, я ненавижу говорить об этом.

– Если бы не ты, меня бы здесь не было. – Нелл аккуратно подбирала слова, но голос, обиженно дрогнув, выдал ее волнение. – Не понимаю, зачем тебе было нужно, чтобы я осталась? Играть в молчанку можно и с кем-нибудь другим.

– Это было в Боснии. Свободная зона вдруг сделалась опасной; мы с Денни и еще семеро наших на несколько дней попали в заложники.

Так уж вышло, что снайперская пуля оказалась проворнее меня.

– А Денни?

– Теперь он в другом месте. Это он попросил меня приехать сюда – навестить Конрада и Элси. Они ему вроде приемных родителей; его-то отец с матерью утонули, когда он был мальчишкой.

– Ты служил военным врачом?

Он молча кивнул.

– Пора десерта, Нелл. Извини, неохота продолжать этот разговор.

– Я понимаю, почему... Об этом тогда много писали и показывали по телевизору. Ты был добровольцем?

– Да... Только не пытайся сделать из меня героя. Все гораздо проще. Я был на полугодовой военной подготовке, какую проходят все врачи, и Анжела – моя невеста – спуталась с моим лучшим другом. Узнав об этом, я разорвал помолвку и подписал контракт. – Он криво усмехнулся: – Как видишь, ничего особенного и уж тем более никакого геройства.

Значит, Анжела...

Нелл моментально ее невзлюбила. Так поступить с Кайлом!..

– Как она могла?! – Нелл глянула на него полными слез глазами. – Наверное, она разбила твое сердце.

– Было время, я и сам так думал. Но теперь многое видится иначе. Тогда пострадало мое самолюбие, а не сердце. Если разобраться, друг оказал мне большую услугу.

– Но ведь ты, наверно, очень любил ее, если сделал предложение. – Нелл испугалась: а вдруг продолжает любить?..

– Раньше казалось, что люблю. Я был моложе, чем ты сейчас, а уже отгулял на многих свадьбах. Не хотел отстать от друзей. К тому же Анжела была подрясающе красива. – Усмешка Кайла стала горькой. – И по молодости я не понял, отчего она так опытна и так искусна в постели.

Нелл почти ненавидела неизвестную ей женщину. Особенно за искушенность в сексе...

– Так это из-за нее ты больше не надумал жениться?

– С той поры я все время разъезжал – Камбоджа, Гаити, Ближний Восток, потом Босния – и нигде не задерживался подолгу. Тут уж не до длительных отношений.

– По-моему, она поступила гадко и подло! – вырвалось у Нелл.

– А, по-моему, спасла меня от ужасного брака, – спокойно возразил Кайл. Он смотрел на пылавшее гневом лицо Нелл, видел, какие молнии метали ее глаза. – Не знай я тебя лучше, подумал бы, что ты ревнуешь.

Разумеется, она ревнует, да еще как! По-сумасшедшему!

– Пора десерта, Кайл. – Она избегала его внимательного, насмешливого взгляда. – Нам надо торопиться, пока пирог Элси не разобрали до крошки.

А потом она постарается улизнуть незамеченной. Ей снова захотелось остаться в одиночестве и спокойно подумать. После разговора она, кажется, стала лучше понимать Кайла, и теперь надо привыкнуть к тому новому, что она узнала о нем.

Пирог удался на славу, и Нелл неожиданно для себя самой осилила два куска.

– Если я не пойду танцевать, усну прямо за столом.

– Самсон уже настраивает скрипку, слышишь? – Кайл ласково смотрел на нее своими темно-синими глазами. Он картинно расправил плечи, и под шелком рубахи явственно обозначились мощные мышцы. – Я не дам тебе заснуть.

– Но сначала я помогу вымыть посуду, – решительно заявила Нелл, собирая со стола опустевшие подносы и тарелки. Она взглянула в ночную синеву самых лучших в мире глаз самого лучшего на свете мужчины. – Я рада, что ты вернулся живым.

Им обоим показалось, что все вдруг исчезли, оставили их вдвоем. Кайл накрутил на палец выпавшую из ее прически прядь душистых волос и, нежно касаясь алеющей щеки, сказал:

– Может быть, нам была предназначена встреча?

– Я ехала не за этим. – Ее ресницы испуганно дрогнули.

– Как и я, и все же мы встретились. Черт! – Он, будто обжегшись, отдернул руку. – Не понимаю, что со мной творится, когда ты рядом. Мне не до женщин, тем более сейчас...

– Почему? – шепотом спросила Нелл.

– Когда-нибудь узнаешь. Я расскажу тебе и это, как готов выболтать о себе все. – Кайл досадливо покрутил головой. – И меня еще считали молчуном!

– Ты им и был, – она взглянула на него исподлобья, дразня, – пока не встретил своего слушателя, то есть меня.

– Кто-то хотел мыть посуду. – В его глазах снова ожила насмешка, и он, мягко взяв Нелл под локотки, легонько подтолкнул ее в сторону кухни. – Самое женское дело.

Она вывернулась из, его рук, добавила к уже собранным еще две тарелки и вручила всю стопку Кайлу.

– Знаешь, я передумала. Это женское дело и тебе по плечу, а я отлучусь ненадолго – мне надо накрасить губы.

Он загородил ей дорогу и, рискуя развалить тарелочную пирамиду, поцеловал долгим и чувственным поцелуем.

– Захотел попробовать, какова ты на вкус без помады, – проговорил он, проведя напоследок языком по слегка припухшей нижней губе и с неохотой отрываясь от ее рта.

По утверждению матери Нелл, секс был чем-то грязным, стыдным и недостойным, но поцелуи Кайла будили совсем другие чувства: это был настоящий эмоциональный взрыв, как ослепительный восход солнца, согревающего и тело, и душу; и этого тепла хотелось все больше и больше – и дольше, как можно дольше...

Разве можно бояться солнца?!

– Удачного дебюта на кухне, – шутливо пожелала она и заторопилась вверх по узкой деревянной лестнице, ведущей в гостевую комнату. Ноги предательски дрожали.

Когда через несколько минут она сошла вниз, Кайла нигде не было видно – самый подходящий момент, чтобы, как и хотелось, выйти на воздух и немного отдышаться, остудить горячую голову, привести мысли в порядок.

Она пересекла террасу, где мужчины, собравшись группками, курили и потягивали пиво, и пошла на гул водопада, скрытого за поворотом дороги.

Солнце скатилось на холмы, зацепилось за их вершины и оттуда изливало золотистый волшебный свет на неподвижные кроны деревьев, и зеркальную гладь реки, и ласточек, танцующих в налитом густеющей синевой небе. Зачарованная этой магией предвечерья, Нелл прислонилась к вросшему в берег и склонившемуся над водой клену – буквально распласталась на нагретом за день стволе – и вновь ощутила в себе желание, разбуженное взглядом, прикосновением, поцелуем Кайла. Если продолжать верить материнским предупреждениям, все это – табу, но... Нелл им больше не верила. Впрочем, она усомнилась в них еще раньше, но не спешила нарушать запреты. Почему? Просто что-то всегда и непременно удерживало ее на краю последнего шага. Почему?! Должно быть, она, не сознавая того, ждала мужчину, который заставил бы жить и волноваться не только тело, но и душу. И инстинктивно угадала такого в Кайле...

И дело не в готовности к сексу; главное – быть готовой открыть другому человеку свои чувства, принять его в свое сердце, а значит, здорово рискнуть, ибо подобная открытость делает тебя легкоуязвимой. Стало быть, готовность к риску – вот ключ к пониманию сути отношений двоих... Гертруда не пошла на риск ни с мужем, ни с дочерью.

– Нам надо поговорить, – раздался за спиной Нелл чей-то голос.

Она обернулась: в двух шагах от нее стоял Конрад.

– Согласна, – ответила Нелл, изо всех сил притворяясь спокойной.

– Так почему бы тебе не начать? Ведь это ты свалилась как снег на голову, ты заявилась незваной в мой дом... Зачем?

Он стоял против солнца, и золото лучей делало серебряную шапку волос похожей на шлем древнего воина. Что ж, война так война, и Нелл вступит в бой с открытым забралом.

– Я приехала, чтобы разыскать своего деда. Его имя – Конрад Гиллис.

– Вот как? – Конрад то ли скептически, то ли презрительно поджал губы. – А поподробнее?

– Мою бабушку звали Анна Йоост, она родилась и жила в Клейнмиере, там и встретила вас в последние дни войны, когда канадцы освободили Голландию. Вы пробыли в деревне несколько дней, а через девять месяцев она родила внебрачного ребенка – мою мать.

– Отцом мог быть кто угодно. – Конрад сдвинул брови.

– Только вы. Анна оставила дневник, в котором упоминаетесь и вы, и Морт-Харбор. Она очень подробно описала и место, где все происходило, – заброшенную ригу на ферме своего дяди.

Тень – то ли прошлого, то ли давней и больной памяти о нем – легла на лицо Конрада, но не прожила на нем и минуты. Старик не собирался сентиментальничать.

– Это было слишком давно, чтобы оставаться правдой. А ты почему объявилась только теперь?

– Я узнала обо всем недавно. Моя мать умерла четыре месяца назад, а через два месяца после ее смерти я наткнулась на дневник Анны, прочла его, и вот я здесь.

– И что тебе нужно? – Конрад всем своим видом давал понять, что готов защищать свою жизнь от непрошеного вторжения.

– А что вы можете дать? – Нелл, затаив дыхание, ждала ответа на свой самый главный вопрос.

– Как видишь, живем небогато – денег не густо. – В словах прозвучала откровенная издевка. – Тут ты просчиталась.

– Мне не нужны ваши деньги. – Задетая за живое, она решила пойти ва-банк. – Я надеялась найти здесь приют и... ласку... Если повезет, так и вашу любовь.

Короткий смешок Конрада был красноречивее любого ответа.

– Ну а твоя настоящая семья?

– Восемнадцать лет назад умерла Анна, через десять лет – отец, потом ушла мама. У меня никого не осталось. Больше детей не было. – К горлу подкатил ком, и горечь непролитых слез нашла выход в жестокой насмешке: – Стало быть, других внуков можете не опасаться.

– Ты мне ни к чему. – Конрад, казалось, пропустил последнюю фразу мимо ушей. – Лишнее беспокойство.

Она и не предполагала, что слова способны причинить столько боли...

– Этим утром я пыталась уехать!

– Плохо пыталась. – Ни один мускул не дрогнул на непроницаемом и холодном, как ньюфаундлендский гранит, лице старика.

Нелл забыла про гордость и в мольбе, как нищий за подаянием, протянула к нему руки.

– Я вам совсем не нужна?

– Мне нужно, чтобы ты убралась отсюда, – вынес Конрад свой приговор.

Вот и вся история... Вот цена всех страданий Анны... ее любви, муки и стыда длиною в жизнь... стыда, укравшего детство у Нелл и унаследованного ею от бабушки и матери. Боль и ярость бились в сердце Нелл, минуту назад распахнутом для любви.

– Это бы решило все проблемы, не так ли? Ах, как удобно! Не надо ни за что отвечать, не надо платить по счетам. А у меня к вам немалый счет, Конрад Гиллис. Из-за вас я стала тем, что я есть: ребенок, не знавший материнской ласки и тепла семейного очага, выросший в путах строжайших правил и категорических запретов, превратился в женщину, бегущую от любой привязанности, не ведающую любви...

– А Кайл на что? – Конрад не знал жалости. Не было ни малейшей надежды достучаться до него, и Нелл сдалась.

– Кстати, о Кайле, – сказала она, и голос ее звучал устало и глухо. – Именно он не дал мне сегодня уехать, и, чтобы избавиться от меня, вам придется избавляться и от него, а это уже задачка потруднее.

Конрад подошел к ней почти вплотную.

– Ты, главное, не опоздай на воскресный катер. Об остальном я уж сам позабочусь.

– Но ведь вы – мой дед! – вскричала Нелл в последней попытке. – Неужели для вас это ничего не значит?

Видно, этот крик раненой птицы пробился сквозь маску безразличия. Конрад снова заговорил, почти со страстью:

– Я скажу тебе, кто для меня много значит. Моя жена, ясно? И у тебя не хватит сил изменить это! Держись отсюда подальше. Уезжай и не заставляй повторять, что ты здесь лишняя.

Закусив до крови губу, чтобы не разрыдаться, Нелл смотрела вслед старику, повернувшемуся к ней спиной и уходившему, не оглядываясь, прочь из жизни Нелл, так и не впустив ее в свою. Она выдержит. Справится! Вернется в дом, как ни в чем не бывало, будет танцевать и веселиться... Прошлое должно оставаться прошлым, и незачем тащить его за собой, а тем более надеяться построить на нем будущее.

Нелл говорила себе, что нельзя лишиться того, чем никогда не владела, но – вопреки всем доводам – чувствовала себя так, будто только что утратила нечто самое дорогое и самое необходимое...

Солнце село. Занятая собственными секретами, плескалась река. В сумерках, как всегда и повсюду немного грустных, плакала скрипка, и по щекам Нелл сами собой заструились слезы, не принося облегчения. Да и что проку в этих слезах?..

Хвойное пиво и трудный разговор сделали свое дело: у Нелл начинала болеть голова. Она ладонями вытерла мокрое лицо и направилась туда, откуда доносилась музыка, где слышался беззаботный смех. Сейчас она вернется в дом, приведет себя в порядок, передохнет и будет готова к продолжению праздника, но пока ей нельзя встречаться ни с кем, особенно с Кайлом. Она войдет через черный ход и поднимется в ванную прежде, чем он успеет заподозрить неладное.

Благополучно, никого не встретившая и никем не замеченная, Нелл миновала сад и оказалась позади дома. Слава Богу, она у цели! Взялась за ручку, потянула дверь на себя и... оказалась лицом к лицу с Кайлом.