Текст книги "Встреча с любовью"

Автор книги: Сандра Филд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Целую неделю она провела в лагере на берегу каньона.

Первые три дня она изо всех сил старалась не думать о Райли. Лазала по скалам до полного изнеможения, готовила, по вечерам прилежно открывала книгу и плохо спала. Днем ей удавалось контролировать свои мысли, но сны оставались неподвластными цензуре. И почти в каждом из них присутствовал Райли.

Некоторые были откровенными до неприличия, и Морган просыпалась, переполненная неудержимой страстью отдаться мужчине, которого она сама же и отвергла. Были сны и пострашнее. Райли падал за борт в шторм, и никто не приходил ему на помощь. Она запутывалась в сетях и тонула, а Райли проплывал мимо, глухой к ее мольбам. Но хуже всего были авиакатастрофы, так как в них, помимо Райли, попадала и его дочь.

Одиночество всегда успокаивало Морган, но теперь было бессильно чем-либо ей помочь. Наоборот, она не находила себе места. Ее словно бы мучительно медленно разрывали на куски.

Но почему? В конце концов, она ведь сама ушла от Райли. Уступи ему – и была бы сейчас в Мэне.

Замужем за мужчиной, который ее не любит.

Ну а она сама? Морган сказала Райли, что не любит его, и была искренней. Но теперь, вернувшись в милое ее сердцу одиночество, была просто одержима мыслями о нем; куда бы она ни пошла, ее преследует тупая боль от потери чего-то дорогого и близкого.

Одиночество стало невыносимой пыткой.

На восьмой день Морган поняла, что должна что-то предпринять. Вернувшись к шоссе, она поехала в Сорел и там позвонила на работу Майку Прескотту.

– Он сейчас как раз освободился, – сообщила секретарша таким тоном, словно оказывала неоценимую услугу. – Подождите минутку.

– Прескотт слушает.

– Майк, это Морган Кассили… мы встречались… у Райли.

– Ну, разумеется. Как поживает Райли?

– Он вернулся домой, в Мэн. Мы можем пообедать вместе? г

– Через полчаса в кафе на Анасази-авеню.

Он вошел в зал минута в минуту.

– Рад снова видеть тебя. – Лицо его озарилось улыбкой. – Когда Райли уехал?

Морган, прижав меню к груди, разрыдалась.

Майк, привыкший и не к такому, передал ей носовой платок и заказал два салата. Морган шумно высморкалась.

– Не знаю, что со мной, – пробормотала она. – Он предложил мне стать его женой.

– Боже милосердный! – воскликнул Майк.

– И он ненавидит розы, – простонала Мор.

– Полагаю, ты их обожаешь? – недоуменно посмотрел на нее Майк.

– Я их тоже ненавижу. И мы оба сразу же поняли, что Снид – пустой человек, похож на тыкву, высверленную ко Дню всех святых. – Стараясь остановить слезы, она принялась яростно тереть щеки, и они у нее стали краснее любых роз. – И еще у него есть семилетняя дочь Дженни.

– Дочь? – Майк был просто оглушен.

– Именно поэтому адвокат и пригласил Райли приехать в Солт-Лейк-Сити, – объяснила Морган. – Неделю назад они вернулись в Мэн.

Майк быстро оправился от потрясения.

– Райли и адвокат? – с мягкой иронией спросил он.

– Очень смешно! – фыркнула Морган. – Ее зовут Дженни.

– И ты дала деру.

– Нет! – гордо вскинула она голову.

– Ну, сбежала. Трусливо поджав хвост. Морган, в чем дело? Ты не любишь детей?

– Очень люблю, – произнесла она с достоинством, забыв про красные глаза и распухшее от слез лицо.

– Вам с Райли… плохо в постели?

Ее щеки стали совсем пунцовыми.

– Нет. Фантастически хорошо.

– Так почему же ты еще не свернула свою палатку и не улетела в Мэн? Бедняга по уши в тебя влюблен.

– Тебе, быть может, это очевидно. Но мне – нет. И ему самому тоже.

– Никогда прежде даже мысль сделать кому-то предложение не приходила Райли в голову.

– Он ни разу не сказал, что любит меня, – произнесла Морган, отчетливо чеканя каждое слово.

– Иногда поступки бывают красноречивее слов о любви. Поверь мне, предложение руки и сердца, сделанное Райли Ханраханом, – это как раз такой поступок. – Майк в задумчивости взял кусок хлеба. – Странно, я всегда был твердо уверен, что придет день, когда Райли встретит женщину, которую полюбит. И знаешь, почему я так думал? Из-за китов. Он их любит. Я видел, как он бился часами, чтобы спасти выбросившегося на берег кита, слышал его речи в поддержку запрета охоты на китов. Он любит этих животных, поэтому сохранил в душе негаснущий огонек. Я говорю понятно?

– Ты хочешь сказать, у него всегда была способность любить и именно так она проявлялась? – медленно проговорила Морган, пытаясь собраться с мыслями. – По отношению к животным, а не к людям?

– Вот именно, – нахмурился Майк. – А ты-то его любишь? В противном случае весь наш разговор не имеет смысла.

– Не знаю! – На ее глаза снова навернулись слезы. – Я сказала Райли, что не люблю его. Но взгляни на меня, до чего я дошла. За последние несколько дней я пролила целое море слез.

– Я всегда считал, что чувство, обратное любви, не есть ненависть, – сказал Майк. – Это безразличие. А тебе Райли, судя по всему, далеко не безразличен.

Официантка принесла две порции салата и корзинку с хрустящими булочками. Морган неожиданно для себя обнаружила, что проголодалась. Некоторое время они молча ели, наконец Майк сказал:

– Послушай-ка вот что. Как-то мы собрались всем классом в Нью-Йорке, и Райли повел меня в приют, где он воспитывался. Одна из монашек, сестра Анна, умерла, и там служили мессу за упокой ее души.

– Он любил ее больше всех.

– Райли рассказывал о ней, да? За то короткое время, что мы были в приюте, я успел убедиться в доброте монашек, в том, что они делают все, что могут, для своих воспитанников. Но в то же время там такие безликие строения. Дешевая краска, спальни похожи на казармы, в столовой температура не выше тринадцати градусов – на дворе стоял февраль. Я понял, почему Райли стал таким отчужденным, нелюдимым. Ведь он провел в приюте шестнадцать лет. Родителей своих он не помнит. Так что, если он не может высказать словами свои чувства, на то есть причины.

Со щемящим сердцем Морган вспомнила, что говорил ей Райли в последний вечер: прекрасные проникновенные слова, глубоко ее тронувшие. Но они предназначались ей одной, нельзя делиться ими с Майком.

– Ты прав, – вздохнула Морган. – И знаешь, меня только что осенила еще одна мысль. Ведь Райли рос без отца, и вдруг на него буквально с неба свалились родительские обязанности. Он старается изо всех сил, и у него все отлично получается. Но беда в том, что он полностью исключил меня. То он ведет себя так, будто я мать-настоятельница, то просит выйти за него замуж. И еще… – докончила она, шмыгнув носом, – мы не могли спать вместе. Это было ужасно.

– А я не говорил, что Райли идеален. Он обычный человек. Такой же, как все.

– У моих родителей идеальный брак.

– Такой зверь науке неизвестен, – презрительно фыркнул Майк.

– Не тебе это утверждать! – вспыхнула она. – Они не ссорятся, не ругаются. А Райли совсем не такой. С ним я никогда не знаю, что будет дальше.

Майк смерил ее взглядом.

– Слово Райли Ханрахана дороже банковского векселя. Если он что-то обещает, то обязательно это делает. А тебе неплохо бы навестить своих родителей. По-новому взглянуть на них.

– О! – У Морган забилось сердце. – Они живут в Мэне…

– Вот и отлично! – обрадовался Майк. – Доедай салат.

Они поболтали еще с полчаса, затем Майк, взглянув на часы, достал двадцатидолларовую бумажку.

– Через десять минут у меня начинается прием. Цинтия, моя медсестра, строга до невозможности, и я не смею опаздывать. – Он чмокнул Морган в щеку. – Не забудьте прислать мне приглашение на свадьбу.

– Ты безнадежный оптимист. – Но ее зеленые глаза уже искрились весельем.

– Жизнь коротка, а настоящая любовь встречается крайне редко. Морган, будь осторожна.

– Спасибо, Майк, – от чистого сердца поблагодарила его Морган.

– Ради Райли я готов и на большее. Он мой лучший друг.

С этими словами Майк заторопился к выходу. Морган проводила его взглядом, размышляя, как много можно узнать о человеке от его друзей. А у Райли есть, по крайней мере, один настоящий друг.

Вернувшись в лагерь, Морган не сразу убрала палатку. Наверное, подсознательно ей хотелось дать возможность Райли и Дженни побыть вдвоем. Но еще необходимо было обдумать свои взаимоотношения с Райли, вспомнить все, что было между ними.

Для него это первая встреча с любовью, но ведь и для нее самой тоже. Совершенно незнакомое ей чувство. Неужели она столько лет обманывалась, убеждая себя в том, что хочет такого же брака, как у ее родителей? Мирного, спокойного, словно деревенский пруд?

Райли – и деревенский пруд? Нет, он, скорее, вызывает в памяти столь горячо любимый им океан. Постоянно волнующийся, неспокойный, со всеми его скрытыми течениями и бездонными пучинами. И неописуемо красивый, подумала Морган, глядя на ярко-красный диск заходящего солнца, возвещающего окончание ее очередного дня в каньоне. Подарив ей свои тело и душу, Райли открыл перед ней красоту взаимоотношений мужчины и женщины. Неужели он именно такой мужчина, какой ей нужен?

На следующее утро Морган собрала вещи, вернулась в Сорел и, позвонив своим родителям, заказала билет на самолет из Солт-Лейк-Сити. И еще позвонила Майку, сообщив ему, что улетает в Мэн.

– Мои родители живут недалеко от Портленда, я сначала заеду к ним. – И, почувствовав приближение решающих перемен в своей жизни, добавила: – Возможно, потом я заеду к Райли.

– Обязательно! – воскликнул Майк. – Я всем сердцем с тобой. Скажи Райли, я хочу быть на свадьбе свидетелем. Извини, Морган, Цинтия меня уже насквозь глазами просверлила. Пока!

В Солт-Лейк-Сити Морган возвратила в агентство взятую напрокат машину. На следующий день рано утром она улетела в Портленд. Отец встретил ее в аэропорту, а мать ждала у дверей дома. Семья Кассиди жила в очаровательном небольшом коттедже цвета морской волны. Под окнами росли кусты жимолости и розы; некоторые розы еще цвели. Френсис, мать Морган, ухаживала за цветником перед домом, Гарольд Кассиди занимался огородом. У Морган возникло ощущение, будто она попала в картинку из красочного журнала. Уютный дом, ухоженный сад, идеальный брак. Мать, несмотря на проблески седины в волосах, оставалась еще очень красивой; отец с годами становился только импозантнее.

Сердце Морган заколотилось. Она поцеловала мать, и все прошли в дом.

Ужин был просто превосходный: корнуоллские куры, фаршированные рисом, с бобами со своего огорода, и восхитительный пирог с тыквой. Сперва разговор шел о всяких пустяках; когда Френсис разлила по чашкам кофе, Гарольд сказал:

– А знаешь, Морган, ты посвежела. Хотя, признаться, ума не приложу, как можно отдохнуть в таком диком негостеприимном месте.

Морган поспешно заговорила, боясь растерять мужество:

– Я познакомилась там с одним мужчиной. Можно мне задать вам один вопрос?

– Ну, разумеется, дорогая. Надеюсь, это милый, достойный человек, – предположила ее мать.

– Ну, слово «милый» к нему вряд ли подходит.

– Хочу верить, он не сделал тебе ничего дурного? – строго спросил отец, вытирая очки белоснежным платком, которые каждую неделю наглаживала ему супруга.

Морган не хотела начинать разговор с обсуждения Райли.

– Ваша с мамой семья всегда казалась мне образцовой, и я мечтала о такой же. Именно поэтому я так долго встречалась с Чипом: он спокойный и рассудительный и мы с ним никогда не ссорились. Вы живете вместе уже тридцать три года, восемнадцать из которых я была рядом с вами, и на моей памяти вы даже ни разу не спорили. Френсис и Гарольд растерянно переглянулись.

– Неужели вам за столько лет удалось ни разу не поругаться?

– Не то чтобы поругаться… – начал было Гарольд.

– Иногда у нас бывают разногласия, – сказала Френсис.

– Мы спорим.

– Бывает, горячо. Но, конечно же, не ругаемся.

В течение всего этого диалога Морган смотрела то на отца, То на мать.

– Но почему я этого не слышала? – воскликнула она. – Ни разу!

– Потому что при тебе мы никогда этого не делали, – вежливо ответила Френсис.

– Когда еще мать ждала тебя, – с любовью взглянул на супругу Гарольд, – мы договорились никогда не повышать голоса друг на друга при ребенке.

– И строго держали свое слово.

– Значит, вы ссоритесь… – промолвила ошеломленная Морган.

– Мне очень не нравится это слово, – неожиданно резко заметила Френсис.

– Мы с Райли – его зовут Райли – постоянно ссоримся, – подавленно произнесла Морган. – Кричим друг на друга. Ругаемся. И обычно, – ее губы смягчились в улыбке, – все заканчивается общим смехом. Мама, эти ссоры наполняют меня жизненными силами – а по-другому их не назовешь.

– И все-таки я слышать не могу это слово, – вспыхнув, пробормотала мать.

– Почему? – прямо спросила Морган.

– Знаешь, Морган, – вмешался Гарольд, – едва ли нужно говорить на такую тему за столом.

– Ради «такой темы» я прилетела сюда из Солт-Лейк-Сити, – сказала Морган, глядя ему прямо в глаза. – Она для меня очень важна.

Гарольд посмотрел на жену, задавая ей немой вопрос, а та опустила взгляд. Морган уже не раз доводилось видеть подобное; молчаливое взаимопонимание девушка считала одной из самых привлекательных черт в браке своих родителей.

– Гарольд, я бы выпила ликеру, – сказала мать. – Пожалуйста, принеси бутылку «Куантро». Морган, а ты не хочешь?

– Пап, а мне, пожалуйста, «Тиа Мария».

Морган принялась задумчиво крутить в руках чайную ложку. Ее мать крайне редко употребляла спиртное.

Гарольд поставил на стол три рюмки. Френсис опустошила свою залпом, и у нее порозовели щеки.

– Морган, я прежде не заговаривала с тобой об этом, – сказала она. – Но тебе двадцать девять лет, мне пора привыкнуть, что ты уже не девочка. Я была бы очень рада видеть тебя замужем за достойным, порядочным человеком.

Мать еще ни разу не говорила Морган, что ей не по душе то, что дочь ее до сих пор не выбрала себе спутника жизни.

– Райли – замечательный человек, – сказала Морган, вдруг поняв, что говорит это искренне.

– Только такой и может быть достоин тебя, – сказала Френсис. – Должна признаться, Чип мне никогда особенно не нравился. Прости, но я считаю его безвольным размазней.

– Прощаю, – ответила Морган. – Вот уж Райли безвольным размазней никак не назовешь.

– Рада слышать это. – Снова наполнив рюмку, мать продолжала: – Мои родители – ты их не помнишь, они умерли, когда ты была еще совсем маленькой, – постоянно ссорились. Кричали друг на друга, били посуду. Ссорились по поводу и без повода, начиная с того, что готовить на обед, и кончая тем, где их похоронить. Я не могла это слышать. Мне буквально тошно становилось.

Морган увидела, что в глазах матери блеснули слезы.

– Мама… – Она погладила ее по руке. Френсис стиснула ее запястье.

– В наши дни они, наверное, развелись бы. Но тогда сделать это было весьма непросто. – Она распрямила плечи. – Став взрослой и начав задумываться о замужестве, я твердо решила, что никогда не буду ругаться с мужем при своих детях. Если у нас с ним возникнут какие-либо разногласия, мы будем решать их за закрытыми дверьми.

Мать вытерла глаза салфеткой.

– Гарольд поддержал меня. – У нее на реснице снова задрожала слезинка. – Ты считаешь, Морган, мы были не правы?

Гарольд неопределенно махнул рукой.

– Да нет же! – убежденно воскликнула Морган. – Вы подарили мне восхитительное детство. Просто теперь, когда я познакомилась с Райли, мне потребовалось узнать больше.

– Если вы с ним постоянно ссоритесь, и не думай выходить за него замуж!

– Нет, мама, в наших ссорах нет ни жестокости, ни злобы, – задумчиво наморщила лоб Морган. – Просто мы высекаем друг из друга искры. Райли всю свою жизнь был одинок, да и я, несмотря на работу в школе, привыкла всегда и во всем полагаться только на себя. И мы с ним кружимся один вокруг другого, словно две дикие кошки, принюхиваясь и решая, можно ли довериться друг другу.

– Чем он зарабатывает на хлеб? – вмешался Гарольд. – Расскажи нам о нем.

– Обязательно расскажу. Но только сначала я хочу выяснить вот что. – Морган помолчала. – Насчет секса… Я… вы не очень-то выставляете напоказ свои чувства, и мне…

– Ну, знаешь, Морган! – воскликнула Френсис, достойный потомок пуритан Новой Англии.

Гарольд молча встал из-за стола, подошел к жене и поцеловал ее. Пылко и страстно, чего Морган никак не ждала от пятидесятидевятилетнего мужчины, прожившего в браке тридцать три года.

– Ну вот, – улыбнулся он, глядя на Френсис, – я ответил на твой вопрос?

– Секс тоже должен оставаться за закрытыми дверьми, – строго произнесла пунцовая Френсис.

Сейчас она напоминала взъерошенную наседку. Но явно была не расстроена, а, напротив, очень довольна.

– Спасибо, папа. Кажется, ответил.

– Вот и отлично, – вернулся на свое место отец.

Его голубые глаза сияли. Со щемящим сердцем Морган вдруг обнаружила, что отец в это мгновение очень похож на Райли, нашедшего удачный аргумент в их бесконечном споре. Видимо, не так уж она ошибалась, стремясь к таким отношениям, какие сложились между ее родителями. Их брак не совершенен, но это действительность, а не идеализированная мечта. Оживляемый разногласиями, подпитываемый любовью и страстью, союз, заключенный ее родителями, лишь крепнет год от года.

– Для начала я должен знать, как зовут этого мужчину, сколько ему лет и где он работает, – спокойно заметил Гарольд.

Морган начала отвечать и поняла, что ей доставляет огромное удовольствие рассказывать о Райли родителям, которые любят ее и потому слушают с большим интересом. Умолчав о волшебстве в постели, она закончила свой рассказ, упомянув про Дженни.

– Это огромная ответственность, – покачала головой Френсис.

– Но я готова разделить ее, – сказала Морган. – Только ведь Райли ни разу не сказал, что любит меня. А я поспешила сбежать от него. – Она побледнела. – Быть может, он уже нашел другую…

– За одну неделю? В таком случае тебе с ним делать нечего, – весьма резко заметила мать. – Дорогая, ты должна познакомить нас с ним. И, разумеется, с Дженни.

– На прошлой неделе я смотрел передачу про китов, – кивнул Гарольд. – Было бы очень интересно поговорить со специалистом.

Значит, Райли и Дженни радушно примут в доме, где она выросла. Морган почувствовала комок в горле.

– Спасибо. Пожелайте мне удачи. Я до смерти боюсь ехать к нему.

– Пустяки, – сказала Френсис. – Если твои слова верны хоть наполовину, он ждет тебя. Почему бы тебе ему не позвонить?

– Не могу, – выдавила Морган. – Я просто должна появиться на пороге его дома. Я взгляну Райли в глаза и сразу все пойму.

– Ты готова переехать к нему? – спросил отец. – А как насчет твоей работы?

Последние дни Морган много думала о школе.

– Мне нужна перемена обстановки. Я начала закисать на одном месте, и стресс тому свидетельство. Думаю, мне стоит попробовать поработать в начальной школе где-нибудь в сельской местности. Так что из Бостона я уеду в любом случае.

– Разумно, – согласился Гарольд. – Последнее время я очень за тебя беспокоился.

– И вполовину не так, как я, – вставила Френсис. – Дорогая, как это было бы здорово, если бы ты переехала поближе к нам. – Она улыбнулась, взглянув на мужа. – Морган может взять мою машину. Ведь нам в ближайшее время не понадобятся обе, правда, Гарольд?

– Разумеется, пусть берет. – Гарольд поднял рюмку. – За успех твоей поездки, дочка!

На следующий день утром Морган с матерью отправились по магазинам. Девушка намеренно тянула время, чтобы приехать в Механическую Бухту не раньше вечера, когда Дженни уже ляжет спать. Непростой разговор с Райли лучше вести без нее.

Френсис Кассиди обожала ходить по магазинам. Не успела Морган и глазом моргнуть, как мать уже выбрала ей черную шерстяную юбку и черный джемпер с вышитыми на нем зелеными ветками со спелыми мандаринами, очень идущий к ее глазам и волосам.

– Вот уже в третий раз я покупаю себе обновки, чтобы набраться мужества, – сказала Морган. – Пора прекращать этот романтический вздор, иначе я закончу на паперти.

– Джемпер прекрасно смотрится с твоими новыми сапожками и плащом, – довольно улыбнулась мать. – Нельзя же вваливаться в дом к мужчине, которого любишь, в застиранных джинсах.

– Не знаю, – залилась краской Морган. – Я еще не разобралась в своих чувствах.

– Милая Морган, вчера, когда ты рассказывала о нем, я следила за выражением твоего лица. Никогда раньше я не видела ничего подобного.

Морган молча полезла в сумочку за кредитной карточкой. От матери ничего не укроется.

После обеда, сложив вещи в машину Френсис, Морган попрощалась с родителями и тронулась в путь. Мать и отец, обнявшись, остались стоять у крыльца. Интересно, будут ли они с Райли через тридцать лет так относиться друг к другу?

Нет, о Райли сейчас еще рано думать.

Морган неспешно ехала на север. Поужинала она в Эльсворте, последнем городе по дороге в Механическую Бухту; до поселка осталось не больше двадцати миль.

Зайдя в туалет, девушка взглянула на себя в зеркало и ужаснулась. Нет, в таком виде показываться Райли нельзя. Она должна выглядеть так, как при первой их встрече.

Морган поспешно выбежала из кафе. На улице накрапывал дождик. Достав из рюкзака джинсы, зеленую рубашку в клетку и туристские ботинки, Морган быстро переоделась в туалете и перевязала волосы лентой.

Вот так-то лучше. Теперь она выглядит естественно. Никого не изображает из себя.

Запихнув новую одежду в пакет, Морган снова села в машину. Уже стемнело, шоссе стало скользким от дождя. На заправке девушка спросила дорогу.

– Мимо поворота не проедете, – весело бросил ей парень.

И все же Морган проскочила поворот и вынуждена была возвращаться. Наконец в свете фар появился маленький указатель «Механическая Бухта». Магазинчик в центре поселка был еще открыт. Зайдя в него, Морган справилась, где найти дом Райли Ханрахана.

– Это тот парень, что занимается китами, да? Проедете еще с милю, будет поворот направо, дорога приведет вас к берегу моря. Если не ошибаюсь, его дом – тот, что с синим почтовым ящиком.

– Спасибо, – поблагодарила Морган.

Дождь усиливался. Ярко-синий ящик она увидела издалека; на нем аккуратными буквами было выведено «Райли Ханрахан». Свернув на обочину, Морган заглушила двигатель. К дому она пойдет пешком. Сейчас еще нет и семи, Дженни наверняка не спит.

Морган вышла из машины, и тут до ее слуха донесся новый звук: равномерный шум прибоя. Океан совсем близко. Океан, который любит Райли. Застегнув куртку, Морган постояла, давая глазам привыкнуть к темноте, затем решительно направилась к дому, точно зная, куда и зачем идет.

Разумеется, она не имела ни малейшего понятия, что ждет ее впереди.