Текст книги "Встреча с любовью"

Автор книги: Сандра Филд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В просторном коридоре на втором этаже их встретила большая модернистская картина, изображающая, как показалось Морган, разделанного цыпленка. Снид повел их по коридору. Каблуки сапожек гулко застучали по полированному паркету. Дворецкий постучал в последнюю дверь.

– Мисс Дженнифер? К вам гости.

В коридоре было холодно. Морган чувствовала, что нервы ее на пределе, а Райли выглядел как осужденный, которого ведут на эшафот. Морган уже хотела было взять его за руку, чтобы как-то утешить, поддержать, но вовремя остановилась: вдруг Дженни подумает, будто они с Райли супружеская пара и перед ней ее новая мама. Этим рисковать нельзя.

Дверь отворилась.

– Добрый день, – вежливо произнесла Дженни Слейтер.

Маленькая, бледная и хрупкая, с длинными прямыми волосами, она была одета в безукоризненно отутюженное розовое платьице. Но Морган со щемящим сердцем видела лишь ослепительно синие глаза девочки – глаза Райли.

Какое-то мгновение Райли стоял, застыв на месте, точно его подошвы намертво приклеились к сверкающему дубовому паркету. Вдруг Дженни подняла на него взгляд; две пары синих глаз встретились. Райли неуклюже присел на корточки.

– Как поживаешь, Дженни? – хрипло произнес он. – Я твой папа. Меня зовут Райли Ханрахан.

– Это моя комната, – сказала Дженни.

У нее недоставало переднего зуба. Краем глаза Морган заметила, что Снид удалился, сама она осталась стоять в дверях.

В просторном помещении, казалось, были собраны все игрушки, какие только могла пожелать семилетняя девочка. Покрывало на кровати и занавески были розовые, а мебель – белая с золотым орнаментом. В углу на тумбочке стоял телевизор с видеомагнитофоном. Внезапно Морган поймала себя на том, что ей хочется расплакаться.

Дженни продолжала стоять посреди комнаты, словно не зная, что делать дальше.

Выпрямившись, Райли потер больную ногу.

– Дженни, – сказал он, – мне очень жаль, что твоя мама умерла. Наверное, тебе без нее плохо.

Девочка кивнула, теребя поясок.

– До сегодняшнего дня я ничего о тебе не знал, – продолжал Райли. – Я не знал, что я отец. Твой отец. Если бы от меня не скрыли, что ты есть на свете, я бы уже давно приехал к тебе.

– Мама говорила, мне не нужен папа.

Морган увидела, как у него на шее задергалась жилка.

– Да, так было, пока была жива твоя мама, – осторожно начал Райли. – Но теперь мы нужны друг другу. Тебе нужен отец, а мне нужна дочь. – Он улыбнулся, и в его улыбке было столько нежности, что у Морган запершило в горле. – Покажи мне свои игрушки.

– Все любимые я уже собрала.

– Собрала? – заморгал Райли.

– А разве я не поеду с вами? – изумленно раскрыла глаза Дженни. – Снид говорил, вы заберете меня с собой, и миссис Эмерсон тоже говорила.

– Да-да, конечно же, поедешь. Просто я не ожидал, что ты уже собрала вещи.

– Я собирала их целую неделю. Вы очень долго сюда добирались.

– Несколько дней назад со мной произошел несчастный случай, – сказал Райли. – У меня разболелась нога, а то я бы уже давно приехал. Извини, Дженни.

– Как ваша нога? – вежливо справилась Дженни.

– Лучше. Гораздо лучше, – улыбнулся Райли. – Это твой чемодан?

Девочка кивнула.

– Но только я не могу его закрыть. Будьте любезны, помогите мне.

– А ты сядь на него, и я попробую застегнуть молнию. Что там внутри?

– Платья, медвежонок, мое новое зимнее пальто и сапоги с мехом внутри. Еще книги, карандаши и коллекция камней. – Она нахмурилась. – А также носки и трусики.

– Ты сама собирала чемодан?

– Да! Миссис Эмерсон ни за что не позволила бы мне взять с собой коллекцию камней, а Снид считает, что дети должны вести себя так, чтобы их не было слышно.

Последняя фраза, судя по всему, была точной цитатой. Морган вдруг обнаружила, что прониклась яростью к покойной Бет Слейтер. Не могла она, что ли, найти дворецкого, который любил бы детей, и домоправительницу, понимающую ценность коллекции камней? И еще девушка обратила внимание на то, что Дженни до сих пор ни разу не упомянула про своего дядю.

Девочка уселась на чемодан, но она была слишком легкой, и края молнии никак не хотели соединиться. Взглянув на высунувшуюся лапу плюшевого медвежонка, Дженни сказала:

– Попросите ее сесть рядом со мной.

Райли не сразу понял, в чем дело. Обернувшись, он увидел стоящую у дверей Морган, и она поняла, что он забыл про нее. Забыл начисто. Странно, почему это так задело ее, – если учесть обстоятельства?

– Морган… – смущенно произнес Райли. – Ну конечно… Дженни, это Морган Кассили, моя знакомая.

Девушка медленно прошла в комнату.

– Привет, Дженни. Я ничего не сломаю, если сяду на чемодан?

– Нет, наверное.

Морган села на чемодан.

– А у вас волосы прямо огнем горят.

Присев, Райли занялся молнией.

– Как кленовые листья осенью, – заметил он.

– Миссис Эмерсон во все блюда кладет красный перец. Прямо как взрыв.

Райли невольно улыбнулся, услышав это сравнение, Морган же интуитивно почувствовала, что одинокий ребенок, скучая по человеческому общению, замыкался в мирке своего воображения. И снова в ней вскипела ярость.

Райли продолжал возиться с молнией, и его голова оказалась у самого колена Морган. Девушке так захотелось погладить его, что ей пришлось сжать пальцы.

– У тебя, Дженни, волосы очень красивые, – сказала она первое, что пришло на ум. – Такие блестящие.

– Миссис Эмерсон споласкивает их в уксусе и выжимает с такой силой, что мне становится очень больно, – мимоходом заметила девочка. – Ну, вот и все, закрыли. Теперь можно отпускать.

– Дженни, я остановился здесь в гостинице, а ехать в Мэн прямо сейчас нельзя, так как прежде необходимо уладить кое-какие формальности. Ты точно не хочешь здесь оставаться? Я сюда больше не вернусь.

– Я хочу уехать отсюда, – сказала Дженни, тыча в ковер носком ноги, обутой в дорогую туфельку. Морган увидела, что у нее даже на носочках наглажены стрелки. – Без мамы здесь очень плохо.

– Хорошо, – стиснул зубы Райли. – Мы попросим Снида отнести чемодан в машину, и ты со всеми попрощаешься.

Как выяснилось, без прощаний можно было бы легко обойтись. Миссис Эмерсон, накрахмаленная с ног до головы, даже не подумала обнять ребенка. Снид ограничился едва заметным кивком и намеком на улыбку.

– Надо попрощаться с твоим дядей, – предложил Райли.

Впервые в голосе Дженни прозвучало настоящее чувство.

– Не хочу. Я его не люблю.

– Что ж, в таком случае пошли.

Взяв дочь за руку, Райли вывел ее на залитую солнечным светом улицу. Дженни не сопротивлялась, но, как только они сели в машину, осторожно высвободила руку.

Райли с девочкой устроились сзади, а Морган села за руль. Будто наемный шофер, печально подумала она, отъезжая от унылого серого здания. В зеркальце заднего вида она увидела, как у Дженни на глаза навернулись слезы и Райли, отказавшись от ненужных слов утешения, молча протянул ей платок.

Пока, несмотря на неожиданно свалившееся на него отцовство, Райли держится превосходно, подумала Морган, и от этой мысли ей почему-то стало грустно.

В гостинице Райли снял еще один номер, соседний с тем, где поселились они с Морган. Увидев, что в их комнате две кровати, Дженни спросила у него:

– Вы здесь спите?

– Да.

– Тогда я тоже буду здесь спать.

– Но здесь же рядом другая комната, – заметил Райли, открывая дверь в смежный номер.

– Мне ночью одной страшно. Под кроватью живут злые пауки. Страшные и волосатые. Миссис Эмерсон говорит, они кусают непослушных детей.

Сглотнув комок в горле размером с Эверест, Морган постаралась произнести как можно спокойнее:

– Все в порядке. Мы с тобой поменяемся местами.

Она стала переносить свои вещи в соседний номер, стараясь отделаться от гнетущего ощущения того, что ее выгнали. Если быть точным, из рая.

Пообедали они в ресторане при гостинице. За столом Дженни вела себя безукоризненно; но Морган до сих пор ни разу не слышала ее смех. После обеда Райли предложил пройтись по магазинам.

– Когда ты переедешь ко мне в Мэн, тебе придется много ходить в джинсах, – сказал он. – Так что давай заглянем в твой чемодан и узнаем, что нам нужно.

– Маме не нравились джинсы.

– Однако в школе все ходят в джинсах.

– Значит, я тоже буду ходить в школу? – просияла девочка. – В настоящую школу?

– Ты будешь ездить в нее на большом желтом автобусе, – подтвердил Райли.

– Вот здорово! – наградила его очаровательной беззубой улыбкой Дженни.

Райли улыбнулся ей в ответ, и Морган подумала, что сейчас она является свидетелем первых ниточек любви, которая свяжет отца и дочь.

– Ваша знакомая пойдет с нами? – спросила Дженни.

– А ты хочешь? – Испытывая неловкость, Райли поморщился.

– Я никогда не выходила из дома со Снидом или дядей Лоренсом.

То есть с мужчиной.

– Разумеется, Морган пойдет с нами, – сказал Райли, склоняясь над чемоданом.

Первым делом оттуда была вынута фотография матери Дженни, которую Райли поставил на тумбочку у изголовья кровати девочки. Морган с болью обнаружила, что Бет Слейтер была не просто привлекательной. В строгой линии подбородка и печальных серых глазах была настоящая красота; и только женщина с безупречной формой головы могла позволить себе такую строгую прическу. Но при виде этой ледяной красоты на душе не становилось теплее.

Прогулка по магазинам многое открыла Морган. Дженни, привыкшая к роскоши, трогательно радовалась обычным джинсам и свитерам и пришла в восторг, когда Райли купил ей матерчатые тапочки с ярко-оранжевыми шнурками. Райли всячески старался задвинуть Морган на второй план, даже не пытаясь это скрыть. Лишь изредка он обращался к ней с вопросами, да еще Дженни настояла на том, чтобы девушка сопровождала ее в примерочную. Но все остальное время Морган чувствовала себя безликим манекеном.

Разумеется, возражать против такого обращения в присутствии Дженни она не могла, и это обстоятельство также нисколько не способствовало улучшению ее настроения.

Ровно в пять в номер постучал мистер Атертон. Дженни надела столько обновок, сколько на нее налезло зараз.

– Ты выглядишь просто великолепно! – воскликнул адвокат. – А больше всего мне нравятся твои новые тапочки.

Затем мужчины удалились в соседнюю комнату, и Морган решила почитать девочке одну из тех книг, что делали неподъемным ее чемодан. Но прежде чем она успела дочитать первую главу «Винни-Пуха», черные ресницы Дженни, так похожие на отцовские, сомкнулись, и девочка заснула.

Они с Дженни лежали на одной кровати. Наверное, Райли и мистеру Атертону понадобится много времени, чтобы решить все дела, подумала девушка, наслаждаясь приятным теплом детского тельца, прижавшегося к ней, проникнутая состраданием к ребенку, который так мучился от одиночества. Морган, во всяком случае, хотела бы называть это состраданием. Она была против слова «нежность». Потому что оно таило опасность.

Ведь Райли и Дженни скоро уедут в Мэн – уедут вдвоем, а она вернется к своим скалам.

Морган не хотелось об этом думать. Она закрыла глаза и мгновенно забылась сном, точно оглушенная.

Девушка не слышала, как ушел Уилфред Атертон. Она не заметила Райли, застывшего в дверях при виде Морган и его дочери, заснувших в одной кровати, причем девочка доверчиво прильнула к груди молодой женщины, точно котенок к кошке-матери. Она очнулась, лишь ощутив, как прогнулась под весом мужского тела кровать, как теплая ладонь смахнула волосы с ее лба.

Еще не до конца проснувшись, Морган открыла глаза и улыбнулась Райли.

– Я по тебе соскучилась.

Он завораживающе медленно скользнул поцелуем по ее губам.

– И я по тебе.

Морган потянулась было, чтобы обнять его, но тут только осознала, что Дженни придавила своим телом ее руку.

– Я начисто о ней забыла, – печально прошептала она.

Действительность холодной волной захлестнула Морган. Они с Райли не в мотеле в Сореле, вдвоем. Они в Солт-Лейк-Сити, и с ними дочь Райли. Морган отдернула руку.

– Не надо. Здесь же Дженни.

Глаза Райли словно спрятались за ставнями. Он порывисто вскочил с кровати.

– Нога почти не болит. И все формальности будут улажены к понедельнику.

– Хорошо, – фальшиво улыбнулась Морган. – Так что вы сможете возвращаться в Мэн.

– Мне до сих пор кажется, что я вот-вот проснусь, – тихо произнес Райли, – и увижу, что все это происходило только во сне. И в то же время я сознаю, что это не сон и мне предстоит сделать все возможное, чтобы Дженни была счастлива. Она – на первом месте. Я не могу допустить, чтобы она росла в сиротском приюте, – добавил он.

– Об этом не может быть и речи, – прикусила губу Морган. – Ведь теперь у нее есть отец.

Райли тяжело опустился на кровать, и девочка заворочалась. Зевнув, она открыла глаза и улыбнулась Морган.

– Вы не дочитали книжку.

Вполне убедительно рассмеявшись, Морган взяла книгу.

– «К первому слонопотаму добавился второй, и Пятачку стало страшно…»

Ужинать они отправились в «Макдоналдс».

– Мама больше любила шикарные рестораны, – заявила Дженни, – но мне здесь тоже нравится.

Райли набросился на гамбургер.

– Мистер Атертон пригласил нас завтра на ужин – ведь завтра День всех святых. Ты сможешь поиграть с его девочками. У них полно маскарадных костюмов. – Он улыбнулся Морган, но улыбка не коснулась его глаз. – Мистер Атертон сказал, у его жены и для тебя что-нибудь найдется.

День всех святых был одним из самых любимых праздников Морган.

– Должно быть, будет здорово, – постаралась она ответить как можно небрежнее.

– Как вы думаете, у них есть костюм Тыквы? – спросила Дженни. – Карета Золушки была из тыквы. – Она посмотрела Райли в глаза. – Как я должна к вам обращаться?

– А ты как хочешь? – смутился тот.

– Мне не разрешалось обращаться к взрослым по имени и на «ты».

– Ну… почему бы для меня не сделать исключения из этого правила? Зови меня Райли, а когда ты привыкнешь к тому, что мы живем вместе, может быть, ты будешь звать меня папой.

– Хорошо, – кивнула Дженни, никак его не называя.

Она принялась за картофельные чипсы, обмакивая их по одному в кетчуп.

Вернувшись в гостиницу, они посмотрели по телевизору «Улицу Сезам». К тому времени, как Дженни вымылась – девочка настояла, чтобы в этом священнодействии приняла участие Морган, – и Райли прочел ей еще три главы «Винни-Пуха», Морган уже чувствовала себя вымотанной до предела. Райли притушил свет ночника.

– Дженни, мы будем в соседней комнате и дверь оставим открытой. Спокойной ночи, – смущенно добавил он, целуя дочь в лоб. – Я очень рад, что мы теперь вместе.

Девочка прижала к груди обтрепанного плюшевого медвежонка.

– Надеюсь, у них будет костюм Тыквы, – сказала она, закрывая глаза.

Через пять минут Дженни уже крепко спала. Удалившись в смежную комнату, Райли упал на кровать.

– Отцовство – это работа без отпусков и выходных, – рассеянно произнес он. – У меня дома даже нет отдельной комнаты для Дженни. Как ты думаешь, Морган, ей будет хорошо со мной?

– Необходимо время, чтобы она к тебе привыкла. К тому же ей очень не хватает матери.

– Да… знаешь, я принял приглашение Уилфреда, в частности, потому, что надеюсь расспросить его хорошенько о Бет. Мне этот особняк жутко не понравился. А тебе?

Морган осторожно опустилась на кровать. Ей безумно хотелось снять с себя платье и броситься в объятия Райли. Импозантного и привлекательного в серых брюках и белой рубашке, но гораздо более соблазнительного без них.

– Мне жутко не понравился особняк, его внутреннее убранство и особенно его обитатели. Разумеется, за исключением Дженни. Ну как могла миссис Эмерсон пугать ее рассказами про пауков?

– А почему Бет наняла ее? Почему Дженни не ходила в школу? – Райли почесал затылок. – Я попросил Уилфреда составить письмо для Лоренса, строгое и официальное, которое, тем не менее, нагнало бы на него страх Господний… Да, кстати, я решил не выдвигать против Лоренса никаких обвинений – из-за Дженни. И, раз уж об этом зашла речь, я должен перед тобой извиниться: не исключено, что Говард и Дэз решатся на новое покушение здесь, в городе. – Он окинул Морган долгим взглядом, но не сделал даже попытки погладить ее. – Я оплачу твой штраф за неправильную парковку. Но худшее во всем этом – мы с тобой не сможем спать вместе.

Морган сама успела прийти к такому заключению. Райли высказал вслух то, что она уже сама поняла, но ей от этого нисколько не стало легче.

– Полагаю, оно и к лучшему, – сказала она. – Это не даст нам слишком сильно привязаться друг к другу.

– А что такое «слишком сильно»? Ты в черном лифчике?

Вскочив с кровати, Морган сунула руки в карманы.

– Прекрати!

Райли тоже встал и, проковыляв, остановился прямо перед ней. Морган, чувствуя, как бешено колотится ее сердце, не шелохнулась.

– А если мы оба уже завязли по уши? – с резкой прямотой спросил Райли. – Что делать в этом случае?

Обняв Морган за плечи, он поцеловал ее, и поцелуй этот, сначала яростно-отчаянный, мгновенно наполнился знакомым ей страстным жаром.

Отшатнувшись от Райли, она вскрикнула:

– Райли, пожалуйста, не надо! Дженни может проснуться, так что не мучай меня. Я этого не вынесу.

Он задумчиво взглянул на нее.

– По-моему, Морган Кассиди, ты здорово влипла.

– Ты нарочно так себя ведешь? – гневно раздула ноздри Морган.

– Порой мне кажется, из тебя все клещами нужно тянуть.

– Это только секс, – прошипела она. – Больше между нами ничего нет. Один секс.

Его лицо стало каменно-твердым.

– Не думаю.

– А я в этом уверена, – оттолкнула она его. – И знаешь, что страшно? Мы даже не можем хорошенько поругаться!

– А ты, судя по всему, на это напрашиваешься, – протянул Райли, ткнув ей пальцем в подбородок, и тут только Морган осознала, насколько же он взбешен. – Я-то думал, я один становлюсь сам не свой, когда общаюсь с тобой. Но теперь мне начинает казаться, тебе тоже необходимо многому учиться. Может быть, даже больше, чем мне. Времени у нас остается все меньше. Морган, подумай об этом. Неужели ты хочешь и впредь оставаться одна, сама по себе? Именно этого ты и ждешь от жизни? Или ты готова рискнуть и узнать, что же, черт побери, подразумевается под «душевной близостью»?

Морган изумленно ахнула, не в силах вымолвить ни слова, а Райли, сердито чмокнув ее в губы, поспешно вышел из комнаты.

Оставив дверь распахнутой.

Отерев губы рукой, Морган бросилась на кровать. Мало того что они с Райли не могут заняться любовью и она не имеет права от души поорать на него. Она не может еще и выплакаться.

Среди ночи Морган проснулась. Ей снился какой-то кошмар, подробности которого моментально забылись, но общее ощущение жуткой тяжести, придавившей грудь, осталось.

Она была слишком горда, чтобы закрыть дверь между смежными комнатами; и тут услышала: из соседнего номера доносились крики Дженни.

Мгновенно вскочив с кровати, Морган накинула халат и бросилась к двери, и тут на пол ее комнаты упал прямоугольник света. Райли зажег торшер.

Застыв на месте, девушка затаила дыхание. Стараясь держаться в тени, она осторожно заглянула в дверь.

И очень удивилась, увидев Райли в пижаме. Впрочем, наверняка именно за этим он отлучился на минуту в универмаг, оставив Дженни на ее попечение. Склонившись над кроватью, Райли тихо говорил:

– Дженни, проснись, тебе приснился дурной сон. Не бойся, это я, Райли…

Усевшись в кровати, девочка изумленно раскрыла глаза.

– Это пауки, они сейчас меня съедят!

– Малышка, это всего лишь сон, – сказал Райли, неловко беря дочь на руки. Однако в его движении было столько нежности, что Морган чуть не расплакалась. – Со мной тебе ничего не угрожает. Я никому не дам тебя обидеть!

– Я хочу к маме! – захныкала Дженни и, разревевшись, уткнулась ему в грудь.

Морган отступила назад, слушая тихий голос Райли, успокаивающего дочь, и чувствуя, как ее тоже начинают душить слезы. Ей нужно оставить Райли и девочку одних. Вот так устанавливается связь между родителем и ребенком, и она в этом процессе лишняя.

И еще Морган поняла: Райли залечивает старые раны. В детстве его оставляли один на один с кошмарными сновидениями: сестра Анна была занята и не могла его утешить. Теперь, став взрослым, он ни за что не допустит, чтобы подобное повторилось с его дочерью.

Вернувшись на цыпочках к себе в комнату, Морган легла в кровать и накрылась с головой одеялом. По ее щекам текли слезы отчаяния. Как можно ревновать к семилетнему ребенку? Это просто отвратительно.

Впрочем, нет, на самом деле это не ревность. Дженни ничего у нее не отнимает. Просто самим своим присутствием девочка лишает Морган того, чего ей так страстно хочется. Например, рук Райли, обвивающих ее в темноте. Прямо сейчас. Его тела, согревающего ее своим теплом; нежных губ, обучающих ее бесчисленным сладостным радостям любви.

Нет, не любви – секса.

Только сейчас Морган вспомнила, о чем был ее сон. О лишениях и утрате. И грудь ей сдавило горе, неподъемное и отвратительное, словно особняк на холме.

Девушка лежала совершенно неподвижно, обхватив себя руками, не в силах заснуть…

– Вставайте, уже пора! – услышала она сквозь сон тоненький голосок Дженни.

– Сколько сейчас времени? – пробормотала Морган, выползая из-под одеяла и потягиваясь. Ей казалось, она только-только успела сомкнуть веки.

– Пора завтракать, – ответил Райли.

Морган тотчас же встрепенулась. Он стоял в дверях совершенно одетый, судя по всему, хорошо выспавшийся и отдохнувший; в нем появилась какая-то отсутствовавшая прежде легкость, точно ночью он совершил нечто большее, а не просто развеял сказку про пауков. Дженни, в новых джинсах и футболке, не могла устоять на месте.

– Мы идем завтракать в кафе, где пекут булочки с клубникой, а я надела тапочки с оранжевыми шнурками! – восторженно воскликнула она. – Торопитесь!

Дженни нисколько не была похожа на девочку, плакавшую среди ночи. Слезы помогли ей смыть с души печаль, мрачно подумала Морган, жалея, что не может сказать то же самое и про себя.

– Не ждите меня, – зевнула она. – Я хочу отоспаться.

– Нет-нет! – подбежала к ее кровати Дженни. – Вставайте. Я сейчас вас пощекочу.

Девочка прыгнула к ней в кровать, и Морган успела заметить в глазах Райли слишком хорошо знакомый блеск.

– Не трогай меня! На помощь! – шутя, завопила она.

Дженни принялась неумело, но с огромным воодушевлением щекотать ее. Морган, хохоча, попыталась спрятаться под одеяло, но Дженни стащила его, и девушка со щемящим сердцем впервые услышала ее звонкий смех.

– Ну, хорошо, – задыхаясь, выдавила она. – Сдаюсь. Дайте мне десять минут.

– Восемь, – возразил Райли.

Одеяло валялось на полу, а покрой ночной рубашки никак нельзя было назвать целомудренным. Усевшись в кровати, Морган поправила бретели и, тряхнув волосами, повторила:

– Десять минут.

Райли, словно не в силах больше сдерживаться, наклонился к ней и поцеловал ее в губы, опалив их мелькнувшим с быстротой молнии языком, и тут же сказал, как ни в чем не бывало:

– Ладно. Джен, оставим ее в покое, а то она никогда не соберется.

Схватив за руку, девочка потащила его из комнаты. Райли закрыл за ними дверь. Морган скорчила им вслед страшную рожу и встала. Ровно через девять минут она была готова.

Позавтракав в кафе, они поехали в детский городок, где Дженни сразу же испачкала свои новые тапочки, и Райли пришлось ее утешать.

– Мне не разрешается пачкаться, – грустно заявила девочка, пытаясь вытереть грязь.

– Давай и из этого правила сделаем исключение, – небрежно заметил Райли. – В джинсах и кроссовках можешь пачкаться сколько душе угодно.

– Вы совсем непохожи на мою маму, – недоверчиво взглянула на него Дженни.

– Не сомневаюсь в этом.

Девочка посмотрела на сапожки Морган.

– И у вас сапоги грязные.

– Когда я живу в палатке, – улыбнулась Морган, – бывает, я покрываюсь грязью с головы до ног.

Дженни попыталась осмыслить сказанное.

– Пойдемте на качели, – наконец сказала она. – Райли, вы меня подтолкнете?

Впервые девочка обратилась к нему по имени. Увидев, как в лице Райли что-то переменилось, Морган захотела сквозь землю провалиться. Или, еще лучше, оказаться на луне. Впрочем, сойдет и лагерь на берегу каньона, решила она, направляясь к скамейке в тени деревьев.

Ей снова захотелось расплакаться. Вообще-то Морган недолюбливала женщин, у которых глаза на мокром месте. Но теперь она будет терпимее к чужим слабостям. Что же случилось? А то, что ей преподнесли чудесный подарок – пылкое, страстное чувство, о существовании которого она даже не подозревала до тех пор, пока не слилась с Райли в жарких объятиях любви, и, прежде чем она успела сполна насладиться этим подарком, его у нее отняли. И винить в этом некого.

Райли и Дженни нашли друг друга, и они будут счастливы вместе. А его отношения с Морган погибли в самом зародыше.

Тени от сосен дрожали на согретой солнцем траве. Морган тряхнула головой: погибать, так с музыкой! Без слез. Завтра она вернется в лагерь, вот там и выплачется. Но сегодня День всех святых. Сегодня надо плясать, смеяться и веселиться.

Одиночество вылечит ее. Как лечило уже не раз.

Прыгнув на качели, Морган стремительно взмыла вверх, и никто, глядя на нее, не догадался бы, что на душе у нее лежит тяжелый камень.