Текст книги "Поздний цветок"
Автор книги: Сандра Джоунс
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Да что с ней происходит? На тряпку она совсем не похожа! У Эбби есть характер. А сейчас у нее все валится из рук. Почему она так безвольно плывет по течению?
Парень, охолонись! Не лезь не в свое дело. Кто она тебе? Никто. Но ведь дружба с Генри умерла много лет назад. Черт возьми, ты ему ничего не должен. Особенно после того, как он увел у тебя женщину!
Пол попытался переключить мысли на Кэтлин. Для него она умерла почти шестнадцать лет назад. Он старался оживить ее образ в памяти и с изумлением обнаружил, что, кроме огненно-рыжих кудрей, зеленых русалочьих глаз и привычки вечно хихикать, ничего не мог вспомнить. А эта женщина, которую он знать не знал еще три дня назад, эта Эбби Морган такая… Да он может с закрытыми глазами составить подробную карту веснушек на ее мордашке! А зачем?
Переключив скорость, он лихо обошел маячивший впереди фургон и преувеличенно бодрым тоном спросил:
– Так что у нас теперь в повестке дня? Как насчет подружки невесты и свидетелей? Решили, кого пригласить и как они будут одеты?
Эбби хмыкнула нечто нечленораздельное, порылась в сумочке и, вытащив носовой платок, вытерла взмокший лоб.
– У Генри есть сестра, – продолжил Пол, перехватив ее горестный взгляд. – Флоренс вполне благопристойная особа. Правда, я ее не слишком хорошо знаю. Она не снисходила до соседского парнишки Флинта. – Пол, хохотнув, взглянул на Эбби, вырулил на обочину и выключил мотор.
Эбби неподвижно сидела с обреченным видом.
Полу доводилось видеть людей в панике. Он осторожно разжал ледяные пальцы Эбби и заключил в свои ладони.
– Эбби, детка, посмотрите на меня. Успокойтесь! Дышите ровнее. Черт, да что с вами происходит?! Все не так плохо. – Он прижал ее к себе и начал гладить по голове. – Я что-то не так сказал? Ну так простите меня, дурака! А если думаете, что Флоренс в последнюю минуту устроит вам какую-нибудь пакость или начнет давить авторитетом, забудьте о ней. Это ваша свадьба, и вы вольны поступать так, как сочтете нужным. Да не волнуйтесь вы так! Ведь это еще не конец света!
– Думаете, у нас ничего не получится? – спросила она упавшим голосом.
Пол погладил ее шелковистые волосы. Что он может сказать? У нее и так убитый вид. А шансов на благополучный брак с Генри у нее примерно столько же, сколько на снижение налогов.
– Эбби, чем я могу помочь? Хотите, поговорю вместо вас с Генри и улажу все проблемы? Только скажите.
Она откинулась на спинку сиденья. Пол с облегчением заметил, что на ее лицо вернулась краска.
– Нет, мне никто не может помочь. – Она чуть заметно вздрогнула и зябко повела плечами. – Ведь Генри их даже не знает.
– Кого не знает?
– Моих сестер. И родителей. Пол, они не могут ему понравиться. Понимаете? А он им. Короче, все плохо.
Как романист Пол почувствовал некоторое разочарование, но как представитель сильного пола тут же устыдился.
– И много у вас сестер? – уточнил он.
– Трое, – с обреченным видом ответила она.
– И вы опасаетесь, что Генри… не совсем правильно воспримет вашу семью?
Эбби молча кивнула. Она представила себе, как кошмарный фургон с огромной радугой на борту и травянисто-зеленой надписью «Райские травы Морганов» въезжает на Попларз-роуд, и внутренне съежилась. Мама наверняка облачится в невероятное – чтобы ее не обидеть – платье собственного изготовления, а во что оденется папа… одному Богу известно! Последний раз, когда она ездила к ним в гости, отец щеголял в «деловом костюме», приобретенном на блошином рынке. Нечто двубортное, с расклешенными брюками, немыслимого цвета, да еще в полосочку! Кто знает, в чем он заявится на свадьбу дочери? Может, во фраке с белым галстуком, а может, в цилиндре и тоге.
– Сестры моложе вас?
– Моложе. Младшей только что исполнилось восемнадцать.
– Прекрасно. Вот она и выступит в роли девочки-цветка, – предложил Пол. Эбби нервно хохотнула, и он пояснил: – Будет держать букет во время венчания.
– Они у меня все дети-цветы, – грустно улыбнулась Эбби. – Особенно мама.
Пол вытаращил глаза.
– Дело в том, что я из семьи хиппи. Теперь понимаете? И хотя отец занялся бизнесом, до конца так и не принял реальный мир. По правде сказать, я даже не знаю, соизволили ли родители оформить свои отношения или нет… Спросить напрямую я не рискнула, а бабушка говорила, что они…
Вот это да! Ну и поворот сюжета! Все обстоит куда интереснее, чем он предполагал. Скромная учительница младших классов оказалась беглянкой из золотого века идеализма. И выросла на проповеди всеобщей любви.
– Если это все, что вас тревожит, выбросите из головы! Уверяю вас, Генри это переживет. Он уже большой мальчик. Успокойтесь, солнышко!
– Солнышко?! – Эбби чуть не поперхнулась. В коммуне ее звали Солнечный Луч.
– Извините за фамильярность, просто я…
– Дело не в этом. Просто в детстве родители называли меня Солнечный Луч и это имя…
– …Очень вам подходит! – И Пол, понимая, что совершает ужасную ошибку, наклонил голову и поцеловал Эбби. Всего лишь нежный, братский поцелуй, убеждал себя он, зная, что нещадно врет.
Он не хотел ее успокаивать. Он хотел вырвать ее из рук Генри и захватить в свои. Черт возьми, да если ему это удастся, ему плевать, как это будет выглядеть в глазах общества!
Когда Пол наконец оторвался от ее губ, он почувствовал, что поцелуй произвел на него неизгладимое впечатление. И вызвал в его организме определенные реакции. Он с трудом перевел дыхание, взглянул на Эбби невидящими глазами и потряс головой, словно хотел стряхнуть наваждение.
– Эбби, не беспокойтесь по поводу своей семьи. Все уладится. И я вам помогу.
Конечно, поможет! Ведь он орел, хоть и бывший. Благополучно пережил крушение самолета, если не считать больной спины. И пережил брак, который начал распадаться еще до того, как на свидетельстве высохли чернила. Справился и с пустяковой лазерной операцией на глазах.
А справится ли теперь? – размышлял Пол, доставляя Эбби на ланч к леди Фэрфакс и ее любимому отпрыску. Сумеет ли он справиться с собой, глядя, как Эбби вручает себя Генри Фэрфаксу?
Видит Бог, сейчас больше всего на свете он хотел остановить машину, отнести невесту Генри в тенистый лесок и проверить лично, покрыто ли у нее веснушками все тело. А если покрыто, то попробовать их на вкус, каждую в отдельности, и целовать одну за другой, а потом начать все заново. И если в наказание за это он превратится в чудовище, то пусть так и будет. Боже праведный! Да этот Солнечный Луч стоит любого наказания!
Все оказалось не так плохо, как предвидела Эбби. А еще хуже. Она покосилась на Пола, инстинктивно ища у него поддержки, и он заговорщицки ей подмигнул. Леди Фэрфакс вознамерилась быть любезной и очаровательной. А когда ей в голову приходила подобная фантазия, Пол знал по опыту: хорошего не жди.
– Пол, как я рада тебя видеть! Ты прекрасно выглядишь. А что твоя мать, здорова?
Эбби метнула на Пола тревожный взгляд. В ту первую ночь, когда он застал ее за мытьем полов, они разговорились и он упомянул, что недавно его мать умерла после длительной тяжелой болезни.
Только Эбби волновалась напрасно: леди Фэрфакс не ждала ответа на свой вопрос.
– Генри, дом надо было покрасить. Еще в прошлом году. – Она с укоризной уставилась на сына. – Сколько раз тебе напоминать? Дом нужно красить каждые пять лет. Мы с твоим отцом взяли себе это за правило. И никогда не жалели об этом.
– Мама, но я…
– А когда ты последний раз проверял электропроводку? Я заметила в холле удлинитель. Отец никогда не пользовался подобными устройствами, и я настаиваю, чтобы ты…
– Но мама…
– С нашим бизнесом позволять себе такую беспечность! Мы должны являть собой пример для подражания. Отец всегда говорил, что…
– Мама! Проводку в доме делали лет сто назад. И к твоему сведению, это не единственный удлини…
– Мисс Морган, если мне не изменяет память, мы с вами еще не встречались. – Леди Фэрфакс соизволила приблизиться для более детального осмотра.
Эбби подумала: будь у будущей свекрови такая возможность, она бы точно уложила ее на предметное стекло микроскопа.
– По-моему, нас представили, после того как я…
– А кто ваши родители? Если не ошибаюсь, у нас в округе Морганов нет.
– Может, вы слышали…
– Мама, Эбби не из этих мест, – перебил ее Генри.
Глядя на затравленный вид Эбби, Пол почувствовал, что у него ёкнуло в груди. Если так пойдет и дальше, то скоро у него сердце станет мягче воска. А он был готов поклясться, что за последние годы этот орган у него превратился в окаменелость.
Проклятье! Почему Генри не защищает свою невесту?! Ведь леди Фэрфакс ничего не стоит напугать до икоты хоть графа Дракулу! Это Полу наплевать на ее изуверские штучки: он знаком с этой воительницей морали с раннего детства. Она сразу поместила соседского мальчишку на самую нижнюю ступеньку социальной лестницы, выстроенной ее собственным воображением, только его это ничуть не колышет! Равно как и ее уничижительная манера не замечать никого вокруг до тех пор, пока ей не втемяшится, будто этот некто или нечто угрожает благополучию ее драгоценного Генри.
А Эбби совсем другое дело: с непривычки можно и заикой стать! Если Генри и дальше будет блеять в присутствии строгой мамочки, то он не намерен стоять в сторонке и смотреть, как эта старая перечница вытирает об Эбби ноги!
– Семья мисс Морган скоро приедет, – ответил Пол на незаданный вопрос.
– Ну да, разумеется. Этого следовало ожидать. Милочка, а где вы собираетесь их разместить? – И не дав Эбби открыть рот, леди Фэрфакс продолжила: – Кто-кто, а я знаю, что у вас во флигеле и повернуться негде. Помнится, я давно просила мужа снести эту развалюху и разбить на этом месте лужайку. Но он так и не собрался. И как вы там дышите? В такой-то тесноте. Не понимаю.
– Мама, я сказал Эбби, что ее семья может…
– Конечно, отель в Хелстоне это не Хилтон, но ведь, как я полагаю, ваши родственники пробудут здесь дня два, не больше. Кстати сказать, сколько их? – спросила она и тут же заметила: – Надеюсь, не слишком много. Не хотелось бы, чтобы газон совсем затоптали. Трава и так не в лучшем виде. – Она обернулась к сыну. – Хотя достаточно всего лишь вовремя ее подстригать. И розы в этом году плохо цветут. Генри, должна тебе еще раз заметить: сад должен дышать. А что я вижу? Все в дико запущенном состоянии. Азалии пустили плети, лилии годами не прореживаются… За всем нужно следить. Сын, ты твердо обещал мне, что…
Пол уставился в пятно на стене. Эбби не поднимала глаз. К тому моменту, когда подали кофе, она искусала губы чуть ли не до крови. А звон в ушах у нее будет стоять еще не один день.
Одиннадцать дней. Через одиннадцать дней все будет кончено. И если повезет, леди Фэрфакс нанесет очередной визит только через год. А если Генри посмеет сказать хоть слово о ее семье, она водрузит ему на башку супницу из бесценного фамильного фарфора. Вместе с супом!
– Эбби, вам со сливками? – любезно спросила леди Фэрфакс.
– Спасибо, не откажусь! – Сбитая с толку неожиданно простым вопросом, Эбби неловко пододвинула свою чашку и расплескала кофе на белоснежную скатерть. Закрыв глаза, на миг представила, что вдруг стала невидимкой. Мечтать не вредно! Она распахнула глаза и покосилась на пятно. Эта оплошность будет еще долго ее угнетать. – Генри, – пробормотала она, собравшись с духом и решив уйти, – если ты не возражаешь, я…
– Я решила: банкет устроим в клубе. Завтра приедет Флоренс и возьмет это дело на себя. – Леди Фэрфакс повернулась к Эбби. – Должна сказать, милочка, вы непростительно затянули подготовку к свадьбе. Разве можно оставлять все на последний момент? Теперь из нас выжмут все соки. Но я не могу ударить в грязь лицом. Имя Фэрфаксов имеет вес в обществе. Генри, а что Марджи? Все еще играет на органе? Хочу, чтобы у тебя на свадьбе играла именно она. Полагаю, что солист, учитывая обстоятельства, нам не нужен. Ведь у тебя это не первая свадьба.
Так тебе и надо! – твердила про себя Эбби. Что хотела, то и получила! Раз не стала сама принимать решение, теперь сиди молча и кушай. Приятного аппетита! Все так вкусно!
Дождавшись паузы в монологе леди Фэрфакс, Эбби поставила прозрачную фарфоровую чашечку на блюдечко и, еще раз ужаснувшись кофейному пятну на скатерти, встала из-за стола.
– Боюсь, мне пора идти, – неловко пробормотала она, выжидательно глядя на жениха.
– Генри, помнишь, я тебе писала, у меня в сентябре истекает срок договора? Хочу посоветоваться с тобой как со специалистом. У меня возникли сомнения, стоит ли его продлевать. – Леди Фэрфакс соблаговолила обратить свой взор на Пола. – Дорогой, тебе не составит труда проводить мисс… мисс Морган домой? Спасибо за компанию, Эбби. Было очень приятно. Теперь мы с вами будем часто видеться, а сейчас можете идти. У вас усталый вид, милочка. Уверена, Генри вас отпустит. Мы с ним тут немного побеседуем, а потом ему нужно будет вернуться в офис.
– Не надо меня провожать. Тут совсем близко, только пролезть через кусты, – промямлила Эбби.
Пол не слишком любезно схватил ее за локоть и потащил к выходу. И пока они не остановились у порога ее дома в тени векового дуба, оба не проронили ни звука.
– Эбби, я хочу извиниться за…
– Пол, отпустите руку. Мне же больно.
Он тут же ослабил хватку, но локоть не отпустил.
За зеленой изгородью прогромыхал грузовик, двое мальчишек с воплями носились взад-вперед на роликах. Эбби с трудом сдерживала слезы. Хотя, собственно говоря, что случилось? Ничего. Все идет по плану.
Пол тоже чувствовал себя не лучшим образом. Он поднял руку, осторожно провел пальцем по нежному изгибу ее щеки и тихо сказал:
– Простите.
– За что? – одними губами спросила она.
– За многое. Только теперь начинаю понимать, как виноват перед вами.
Легкое прикосновение его пальца все еще жгло ей кожу. Эбби смущенно молчала. Пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не броситься в теплые участливые объятия. А как было бы хорошо! Просто прижаться к нему и больше никогда не расставаться.
– Вы ни в чем не виноваты, – пробормотала она, даже не догадываясь, что он имеет в виду. Ведь все ее напасти не имеют никакого отношения к шаферу Генри.
И тут Пол наклонился и поцеловал ее. От неожиданности Эбби едва устояла на ногах. Интересно, промелькнула у нее в голове шальная мысль, какое у него ощущение от ее губ? И вообще, что он чувствует, прижимаясь к ее телу? Такой большой, сильный, теплый и такой… волнующий. Хорошо бы Генри сейчас увидел их, оскорбился и обвинил бы ее в измене!
Боже праведный, что это с ней? Что он с ней делает?! Как это страшно и как удивительно приятно!
Ошеломленная бурей неизведанных чувств, Эбби отвела глаза и подумала: наверное, Пол поцеловал ее просто так и через минуту обо всем забудет. Просто так? Нет, пусть он ее не забудет. Пусть лучше поцелует еще раз.
На глаза у нее навернулись слезы, а он поднял ее подбородок и заглянул в лицо. Эбби показалось, будто он читает все ее постыдные мысли. Его взгляд медленно блуждал по лицу Эбби, заставляя ее остро ощущать каждый свой изъян. Что же она делает?! Надо что-то сказать. Она открыла рот, но Пол закрыл его поцелуем.
5
Сначала поцелуй был легким и нежным. Потом Пол застонал, теснее прижал Эбби к себе, его рот властно захватил ее губы, и она вдруг перестала стыдиться, злиться, бояться…
Его язык ворвался к ней в рот, и она почувствовала дразнящий вкус кофе и чего-то еще неуловимо приятного. Колени у Эбби подкосились. Ее целовали и раньше, и не один мужчина, но ничего похожего с ней еще никогда не было.
Руки Пола гладили ее спину и все крепче прижимали к груди, плоскому животу, мощным бедрам… И весь окружающий мир в один миг превратился для нее в ощущения: жар, стрекот кузнечиков, пряный аромат цветов…
А потом внезапно встрепенулось и ожило новое, неизведанное ранее чувство: как будто она проспала все тридцать лет и вдруг проснулась от удара молнии. Ее пальцы запутались в теплом ворохе его волос, и она с пугающей ясностью осознала: она не просто разрешила Полу делать с ней все, что ему хочется, она сама стала страстным участником происходящего.
Прерывисто дыша, Пол наконец оторвался от ее губ. На лице у него застыло какое-то потерянное выражение. Эбби распахнула глаза и утонула в карей глубине его глаз.
– Пол, я… – Она не знала, что сказать, но интуитивно чувствовала: говорить безопаснее, чем молчать.
– Я тоже. – Он ослабил кольцо рук, отступил назад, резко повернулся и скрылся за кустами.
С минуту Эбби смотрела ему вслед, потом словно лунатик поднялась в дом. Не замечая горы коробок, сваленной на диване перед ланчем, сняла туфли и прошла в спальню. Было душно, но ей и в голову не пришло включить вентилятор. Рассеянно опустилась в бабушкино плетеное кресло-качалку и невидящим взглядом посмотрела в окно. За окном над кустами жасмина гудела пчела.
Пол ее поцеловал. Дважды. И она не только позволила, но и сама целовала его! Неужели она окончательно сошла с ума? Ошеломленная этим открытием, Эбби пыталась направить мысли в менее опасное русло, но они с упрямым постоянством снова и снова возвращались к поцелую.
Почему поцелуи Генри не вызывают в ней ничего подобного? Правда, Генри ни разу не целовал ее так, как Пол.
А почему? Потому что чувствует, что ее к нему не тянет? Или потому что его самого не тянет к ней?
Странно! Ведь она собирается выйти за Генри замуж. Ну конечно же их тянет друг к другу. Просто Генри как мужчина, искушенный в любовных делах, понимает, куда могут завести подобные поцелуи. И не хочет тревожить ее раньше времени.
А Пол? Он ведь тоже достаточно опытен. Тогда почему он ее так целует?
Интересно, как будет целовать ее Генри, когда они поженятся? А вдруг ей не понравится? А если так, как же она будет делить с ним постель?!
Эбби качнулась в кресле, не замечая, как у нее участилось дыхание. Она вспомнила статью о девственницах, вычитанную в женском журнале. Оказывается, они очень чувственные. Наверное, поцелуй Пола пробудил в ней чувственность.
В той же статье цитировался Овидий. Что-то вроде того, что непорочна та, на которую нет спроса. Но на нее-то спрос есть. И всегда был! Она испытала изрядную долю мужских поцелуев – слюнявых наскоков, оставивших после себя лишь отвращение и желание вымыть губы и прополоскать рот.
А после поцелуя Пола она чувствует томление и… голод! Да-да, ей хочется большего!
Глупости! Повышенная кислотность плюс богатое воображение, поставила диагноз Эбби.
Ей пришло в голову, что Пол давно уже обо всем забыл. Ну да! Ведь он повернулся и ушел так, будто ничего не случилось. А ничего и не случилось!
От этой мысли на Эбби напал приступ лихорадочной активности. Она вскочила и с остервенением принялась распаковывать коробки и пакеты со свадебными покупками, распихивать все по шкафам и полкам…
Ближе к вечеру ей почти удалось убедить себя, что ничего не случилось и что она все выдумала. Подумаешь, пару раз ее чмокнули! А она устала, перенервничала, особенно после общения с железобетонной леди Фэрфакс, и… и нуждалась в дружеском участии! Вот и приняла это самое участие за нечто другое.
Вечером Генри пошел в клуб, и Эбби свободно вздохнула. Хорошо, что сегодня собрание членов клуба! Генри так поглощен работой, что немного отвлечься ему не помешает. Да и у нее скопилась уйма дел…
Однако, поразмыслив, Эбби принялась за дела, далекие от подготовки к началу занятий в школе и приготовлениям к свадьбе. Собрала вырезки из газет, отложенные для женского приюта, и рассортировала по темам. Выстирала одежду, которую намеревалась отвезти в дом престарелых, отобрала книги для букинистического магазина.
Пересмотрела припасы косметики и парфюмерии – она собирала все это для женского приюта, – записала на листок, что еще купить, и добавила кое-что из собственного арсенала. Потом приняла душ и легла в постель. Было еще довольно рано, но выключать свет Эбби не стала. Вдруг Генри надумает заглянуть к ней после собрания в клубе?
Словно выполняя долг, припомнила все положительные качества Генри, перебрала все доброе, что он ей сделал, и начала засыпать. Дай Бог, чтобы Пол ей не приснился хотя бы сегодня!
Но он конечно же приснился. Потом Пол куда-то исчез, и муть неприятных воспоминаний начала обретать форму. Даже во сне ее сознание пыталось их подавить, но увы! Словно наяву она вновь почувствовала едкий запах горелой травы, услышала смех, музыку и невнятный мужской голос. И вновь ощутила вкрадчивое прикосновение чужой руки к низу живота…
Повернувшись на живот, Эбби, несмотря на июльскую жару, натянула на голову простыню. Нет, ничего этого никогда не было! – убеждала себя она. Все это только плод ее воображения. Просто дурной сон. Привязался к ней и никак не отстанет. Впервые Эбби приснился этот кошмар незадолго до того, как родители отправили ее жить к бабушке.
Сначала Эбби отказывалась жить отдельно от семьи и не хотела признавать строгую старую женщину с ее жесткими правилами поведения. Зато в чопорном доме бабушки ей постепенно перестал сниться этот сон. И хотя жилось ей там по-разному, со временем кошмар совсем забылся.
Каждый вечер перед сном бабушка говорила:
– А теперь поблагодари Господа за все.
И Эбби послушно опускалась на колени рядом с узкой белой кроватью в своей комнатке прямо под крышей и, сознавая свой долг, благодарила Небеса. За жареного цыпленка и кекс с миндалем, за настоящее платье, купленное в универмаге вместе с чулками и туфлями в тон. За то, что библиотека совсем рядом, на соседней улице.
И за то, что она живет в настоящем доме, а не в заброшенном сарае, кое-как приспособленном под жилье. И в отдельной комнате, а не с толпой людей, которые, как казалось ей в детстве, то внезапно появляются в ее жизни, то вдруг так же внезапно уходят из нее. Откровенно говоря, порой она тосковала по прежним, суматошным дням, когда она была общим ребенком и у нее не было никаких обязанностей. Что ни говори, свобода – штука притягательная…
Но с возрастом Эбби поняла: по-настоящему свободных людей нет. И надо уметь довольствоваться тем, что у тебя есть. Значит, надо быть благодарной судьбе за то, что она послала ей порядочного мужчину. И бабушка наверняка бы одобрила ее выбор. Мелани Симонз свято верила, что мир стоит на трех китах: порядок, уважение и ответственность. А вежливость и приличия – клей, который связывает людей воедино. Да, несомненно, Генри и Мелани Симонз во многом очень похожи.
– Бабушка, где ты там? Не волнуйся за меня, – шепнула Эбби в душную тьму ночи. – У меня все хорошо.
И вдруг ни с того ни с сего подумала: а что бы сказала бабушка о Поле Флинте?
На следующее утро, когда Эбби еще была в пижаме и прочитала лишь первую полосу газеты, в дверь постучал Генри.
– Входи, не заперто! – крикнула она.
– Эбби, не надо оставлять дверь открытой.
– Знаю. Просто забыла накинуть крючок, когда ходила за газетой.
Генри поцеловал ее в лоб, выпрямился и поправил календарь на двери.
– Прости, что я так рано, но мне нужно с тобой поговорить.
Эбби старалась не сравнивать благопристойный чмок жениха с поцелуем Пола. На миг ей захотелось кинуться Генри в объятия и попросить поцеловать ее по-настоящему, но она передумала, а то еще рубашка у него помнется…
– Хочешь кофе? – предложила она. – А я пока оденусь.
Рядом с Генри – в строгом костюме с галстуком и накрахмаленной белоснежной рубашкой – она чувствовала себя помятой и неопрятной. Одним словом, в неподобающем влюбленной невесте виде.
Хотя Генри на влюбленного жениха тоже не слишком похож. Едва Эбби вернулась, наскоро накинув поверх пижамы желто-белый льняной халатик, он завел свое:
– Эбби, мама решила к нам приехать.
При упоминании будущей свекрови желудок Эбби, переполненный хлопьями, щедро сдобренными медом, арахисом и шоколадным молоком, свело судорогой.
– Как мило… – промямлила она, так и не сумев выдавить улыбку.
Генри прошелся по тесной кухне, поправил клапан кармана на пиджаке и снова повернулся к ней.
– Да, я тоже рад. Ее волнение вполне объяснимо. Ведь дом пока еще на ее имя, понимаешь?
– Нет, – честно призналась Эбби.
– Только пойми правильно, – торопливо добавил он. – И не обижайся. Дело не в том, что мама не доверяет твоим хозяйственным способностям. Просто она стареет. И хочет собрать вокруг себя семью. Особенно сейчас, когда Флоренс снова развелась и надумала вернуться в родные края.
Флоренс. Как же она забыла! Сегодня приезжает сестра Генри. Проклятье!
– Насколько я поняла, леди Фэрфакс решила покрасить дом и вообще привести все в порядок. Значит, нужно подготовиться к ремонту, упаковать вещи и все такое… А когда она приедет?
– Эбби… дорогая, боюсь ты меня не поняла. Согласись, дом такой большой, что… Ведь его и строили для большой семьи, но когда отец умер, Флоренс было десять, и… ну, раз жизнь так распорядилась… Мы думали, то есть Кэтлин и я надеялись… – Краска залила его бледное лицо, и он зачем-то подтянул безупречный узел серого в строгую полоску галстука. – Впрочем, подобный разговор в данных обстоятельствах едва ли уместен. Короче, я хочу сказать, что…
В животе у Эбби забурчало. Наверное, все дело в арахисе. Арахис и шоколад – ее слабость. А сегодня она явно злоупотребила ими!
– Эбби, мама будет жить с нами.
На этот раз желудок взбунтовался всерьез.
– Генри, извини! – выпалила она и опрометью кинулась в ванную.
Минут через пять вернулась бледная и ослабевшая. Генри сидел за столом с чашкой кофе и проглядывал биржевую сводку. Увидев Эбби, вскочил, взял под руку и помог сесть, будто у нее перелом ноги, а не спазм желудка.
– Ты ходила к врачу?
– Ходила. На прошлой неделе. Все в порядке. Никакой язвы у меня нет.
Пока нет, добавила про себя Эбби. Ее так и подмывало сказать, что врач первым делом спросил, не беременна ли она. Но тогда Генри будет неловко. Да и ей тоже. Они не то что занимались любовью, но даже разговоров на эту тему избегали.
– Вот и хорошо! – обрадовался Генри. – Извини, что я не сразу сообщил тебе новость. Думаю, вы с мамой сегодня же увидитесь и все обсудите.
– Что «все»? – уточнила Эбби.
– Кто в какой комнате будет жить и все такое… Мама хочет занять комнату с ванной, ту, что выходит на лужайку. Она жила там, пока мы с Кэтлин не поженились. Вполне естественно, что она хочет провести там последние годы.
Естественно? Ни черта подобного! Только через ее труп! Ну почему все, что ни говорит Генри, естественно? Почему никто не принимает в расчет ее чувства? А если и принимает, то считает не более чем детскими причудами? А что, если она не согласна?!
– Поговорим об этом после, – уклончиво ответила Эбби. И, снова почувствовав приступ тошноты, все же заставила себя улыбнуться. – Не волнуйся, все будет хорошо.
– Вот и прекрасно! – Генри испустил вздох облегчения и, клюнув ее в щеку, ушел.
– Проклятье! Пропади все пропадом! – бормотала Эбби, закрывая за ним на крючок раму с москитной сеткой.
Потом демонстративно откинула крючок. Какого черта! Она не станет жить, руководствуясь чужим умом. Он что, держит ее за слабоумную?!
В полном отчаянии Эбби плюхнулась в кухонное кресло и тупо уставилась на свои босые ноги. Через двадцать минут именно в такой позе ее и застал Пол. Постучав в дверь и не дождавшись ответа, он вошел и направился на кухню. После того что между ними случилось, Эбби должна была почувствовать неловкость, но ей было так тошно, что переживать еще и по этому поводу у нее просто не было сил.
– Насколько я понимаю, Генри успел вас обрадовать? – Пол потянул носом и, взяв чашку, налил себе кофе. – А вам налить?
– Я не пью кофе, – мрачно поведала она.
– Что так? Не хотите изменять семейным традициям?
– Нет. Боюсь нажить язву.
Какое-то время Пол молча изучал заваленный книгами подоконник. Еще на прошлой неделе Эбби отложила некоторые устаревшие справочники и так и не решила, куда их деть.
– А с чего вы взяли, что у вас язва?
– Определила по медицинскому справочнику.
– И давно?
– Второй месяц.
Так вот что означает записка о визите к врачу. Только при чем тут гинеколог? Почему не терапевт?
– Ну и как вы лечитесь? Диетой или лекарствами?
– Таблетки я не признаю. А от диеты, если верить последним исследованиям специалистов, вообще никакого толку.
– Напрасно вы так слепо доверяете мнению специалистов, – заметил Пол. – Слишком часто они его меняют. Причем каждый раз подкрепляют результатами очередных исследований.
Эбби мрачно покосилась на него, и Пол примирительно поднял руки кверху.
– Ладно! Уговорили. Ни таблеток, ни пресной пищи. А как же вы лечитесь, чтобы… чтобы нормально жить?
– А я и живу нормально! – вздернув подбородок, заявила Эбби. – Спасибо за заботу. Если не секрет, зачем вы пришли? – не слишком любезно осведомилась она.
К своему удивлению, Пол ничуть не обиделся: больше всего на свете ему хотелось стереть горестные морщинки в уголках ее рта и заставить хотя бы улыбнуться. И тогда он со спокойной душой уйдет.
– Хотел уточнить, какая у нас на сегодня повестка дня. Пакуем книги? – Он кивнул на подоконник. – Выбираем музыку? Рассылаем приглашения? Или на прощание морим инсектицидом старожилов?
Эбби чуть заметно улыбнулась, и Пол почувствовал облегчение.
– Вот и хорошо. Тогда предлагаю вам одеться, а я тут пока немного приберусь. – Он заглянул в кастрюльку и, узрев там остатки разбухших хлопьев и дробленого арахиса в бурой жидкости, спросил: – Что это? Фирменное снадобье Морганов против язвы?
– Не ваше дело! – огрызнулась Эбби. – Пол, извините, но мне сегодня не до вас! Так что поиграйте в шафера где-нибудь еще. А что до моих планов, то леди Фэрфакс не составит труда железной рукой спланировать всю мою жизнь до гробовой доски.
– По-моему, все уже и так спланировано, – спокойно возразил Пол. – Вы в бежевом шелковом костюме. На заднем плане – леди Фэрфакс с табличкой «По газону не ходить», у органа – Марджи. А впереди долгая счастливая жизнь втроем до гробовой доски.
– Отлично! Тогда пошлите меня печь свадебный торт! Или играть в классики! Только не травите душу! Больше всего на свете хочу одного: пойти с Генри к нотариусу – но только с ним вдвоем и чтобы никаких гостей! – и на этом поставить точку.
Опершись спиной о холодильник, Пол изучал босоногую женщину в мятой розовой пижаме и желтом полосатом халатике, с веснушками на грустном лице и растрепанными светлыми волосами так, словно впервые видел ее.
Перехватив его взгляд, Эбби истолковала его на свой лад. Мужчины вроде Пола Флинта, решила она, имеют обыкновение общаться с женщинами в шелках и кружевах, с тщательно причесанными волосами и ухоженными ногтями на руках и ногах – словом, потратившими не один час на то, чтобы выглядеть совершенством! Мужчины вроде Пола Флинта…
– Извините, – со вздохом сказала она. – Вы не виноваты в том, что я… что я…