Текст книги "Два одиночества"
Автор книги: Сандра Джоунс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Супермаркет Терри находился на полпути между стройплощадкой, где фирме Кейна предложили заключить подряд, и его офисом в южной части города. И дом Терри отсюда неподалеку. Если фирма заключит контракт, ему придется частенько бывать по соседству с ней.
Кейн обладал недюжинной силой воли. Потеряв сына, а вскоре жену и бизнес, он опустился на дно, но сумел-таки подняться. Начал с того, что получил новый диплом – на этот раз инженера-механика, а пару лет назад продал свой дом на взморье и приобрел на паях строительную фирму.
Компаньоном Кейна был Беннет Хэтфилд, вдовец шестидесяти лет от роду и отец взрослой самостоятельной дочери. Как-то раз они с Кейном провели пару недель на уединенном острове, занимаясь рыбной ловлей и ведя в прямом смысле слова примитивный образ жизни. Вдали от городской суеты оба поняли, что как минимум не раздражают друг друга, и, вернувшись к цивилизации, без долгих разговоров подписали соглашение о партнерстве.
С тех пор фирма медленно, но верно расширялась. Выиграв тендер на строительство дороги, прилично заработали и выложили изрядную сумму на новый парк машин.
В понедельник утром Кейн оставил очки Терри в супермаркете и через час был уже на одном из объектов, где его фирме предлагали подряд. Осмотрев местность, решил, что за это дело браться не стоит. Кейн не любил гробить технику, а тут, похоже, без этого никак не обойтись. А они должны получить свои четыре процента. Ну хотя бы три. Здесь же, учитывая, что придется взять в аренду несколько машин, не выручишь и двух.
Во вторник он осмотрел второй объект. Недлинный опорный мост. С этой работой они, пожалуй, справятся и своими собственными силами. Придется только доставить небольшой кран. Надо будет прислать сюда бригаду Теда: пусть все детально изучат и составят смету.
К концу недели Кейн закончил предварительный осмотр площадок. Терри он сказал, что уезжает на две недели, а управился меньше чем за одну. Если честно, он задержался на лишний день лишь затем, чтобы доказать самому себе, что его вовсе не тянет в город увидеться с Терри.
Но стоило вернуться домой, как тут же захотелось ей позвонить. Кейн чувствовал, что истосковался по ее голосу, но звонить не стал. Нет, так дело не пойдет! Не станет звонить ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Напомнит о себе не раньше среды. А то и четверга. Кто знает, может, он за это время и вовсе остынет. Ну а если нет, позвонит в четверг вечером и пригласит поужинать в ресторан.
Продумав план с расчетливостью опытного инженера, Кейн неожиданно для себя самого отправился за покупками в супермаркет на южную окраину города. Он прекрасно понимал, что хитрит сам с собой и все его уловки шиты белыми нитками. Как правило, Кейн ходил за продуктами пару раз в неделю. И вообще, он не имел обыкновения придавать еде особое значение. Как говорится, он ел, чтобы жить, а не жил, чтобы есть.
В субботу вечером он купил там молоко. В воскресенье обнаружил, что в доме нет ни крошки хлеба. А ведь можно для разнообразия приготовить себе сандвич, вместо того чтобы отправляться в город перекусить. К сожалению – а может, к счастью? – Терри он в супермаркете так и не встретил.
В понедельник он сидел у себя в офисе, позабыв про чертежи и сметы, и вертел в руках карандаш, глядя на причудливую игру солнечных бликов на стене. В чем дело? Ведь в этой женщине нет ничего особенного! Можно переспать с ней, а можно забыть о ней вовсе. А что, если переспать с ней и покончить со всей этой историей? В чем проблема?
Допустим, порой его заносит. Но он умеет владеть собой. Ведь покончил же со спиртным. И с курением тоже. Так что в случае чего с тем же успехом покончит и с Терри Торхаут. Нет, ей не поймать его на крючок! Та часть жизни, когда это было возможно, осталась далеко позади. И в нем самом что-то навсегда умерло.
Тогда чего бояться? Главное – не придавать этой истории слишком большого значения. И не пускать эту женщину в свою жизнь. Черт побери, да, может, она, так же как и он, не хочет никаких сложностей?
Итак, решено! В среду он ей позвонит. И пусть сама решает, где они встретятся: у него или у нее. Если встретятся вообще. Навязываться он не намерен.
В половине шестого Кейн возвращался домой, и вдруг ему страшно захотелось сладких пирожков с черникой. И хотя пирожки можно было купить где угодно, Кейн развернул машину и отправился в тот самый супермаркет.
Притормозив у стоянки, Кейн сразу же заметил ее машину и на радостях чуть не смял стоявшую поблизости «хонду». С трудом сдерживая нетерпение, он заставил себя объехать стоянку два раза, нашел свободное место и выключил мотор.
Так что же он хотел купить? Кейн нервно теребил в руках связку ключей. Ах да, молоко! Хлопнув дверцей, он решительным шагом направился к входу.
Он сразу увидел Терри. Она бродила между рядов, рассеянно скользя глазами по полкам, а копна ее волос отливала в свете неоновых ламп серебром. Терри прошла в кондитерский отдел, и Кейн, спеша за ней, схватил наобум первую попавшуюся коробку и швырнул в тележку.
Он украдкой двигался в двух рядах от нее, но, когда она подошла к кассе, Кейн, испытывая непонятную робость, пристроился за ней. У него в тележке оказались коробка диетического печенья, банка консервированной фасоли, пачка табака и упаковка ярко-красных бумажных салфеток.
Терри стояла перед ним и пересчитывала пачку банкнот, а Кейн любовался ее волосами. Густые и блестящие, они лежали на плечах и спускались чуть ниже лопаток. Габби каждый месяц посещала элитный салон, где ее за большие деньги, как она выражалась, отделывали под мальчика.
Кейн пожирал глазами затылок Терри. Черт, неужели она его так и не заметит? Он так близко, что видит родинку у нее на шее, а она даже не догадывается, что он рядом!
– Терри? – наконец отважился окликнуть ее он. – Неужели это вы?
От неожиданности она вздрогнула, и купюры посыпались на пол. Кейн проворно нагнулся и, собрав целую пригоршню, протянул ей.
– Кейн! Откуда вы здесь? – удивилась она и, опустив глаза, выудила пару банкнот из своего кошелька. – А я думала, вы уехали.
– Я уже три дня как вернулся.
– Так почему же мне не позвонили? – Слова вырвались у нее и напряженно повисли в воздухе, как дым от выхлопной трубы.
– Я... – Он помолчал. – Неплохой магазин... Вот заехал купить молока.
Она рассмеялась, и смех прозвучал так, словно она только что взбежала на десятый этаж.
– Какое совпадение! Я тоже. Молока и всего прочего. – Она пожала плечами. – И зачем только по ящику все время врут, будто бы инфляция снижается? – Она покосилась на свою тележку. – Точно помню, еще на прошлой неделе вот эта штуковина была на двадцать шиллингов дешевле. – И она приподняла за горлышко бутылку со средством для мытья посуды.
– Зачем врут? Хороший вопрос! Без специальной подготовки не ответишь. – Кейн усмехнулся. – А вы не пробовали пользоваться разовой посудой?
– А как же быть с экологией?
– Ну тогда переходите на рестораны. Как говорится, поддержите ресторанный бизнес.
– Боюсь, мне это не по карману. – Она вздохнула.
– Знаете, а говорят...
– Кто говорит?
В этот момент женщина, стоявшая перед Терри, отошла от кассы и помощник кассира начал разгружать тележку Терри. Кейн вспомнил, что так и не купил молока.
– Кто сказал, не помню, зато точно помню, что я это слышал.
– И что же вы слышали? – со смехом спросила Терри.
От ее негромкого смеха у Кейна по спине побежали мурашки.
– Что двое могут поесть за ту же сумму, что и один.
– Правда? – усомнилась она. – Что-то не верится.
Прежде чем робость сковала язык, Кейн ухватился за ее слова:
– Не верите? Так почему бы нам сразу не проверить на практике?
– Как это? – Она чуть свела брови.
– Очень просто. Вот только захвачу парочку отбивных, стащу у вас из тележки пакет с картошкой «фри» и приглашу вас к себе на ужин. Ну, что скажете?
Кейн смотрел, как ее неровные зубы впились в розовую мякоть губы, а между бровями залегли две складочки, и внезапно поймал себя на мысли, что с трудом сдерживает желание разгладить эти морщинки пальцами.
– Что скажу? У меня тут полным-полно скоропортящихся продуктов... – Она кивнула на тележку.
Кейн машинально перевел глаза на пакеты и коробки. Говяжий фарш. Мороженое. Молоко. Печенье. Кукурузные хлопья.
Печенье? Кукурузные хлопья? Яблочный сок?
И упаковка детских мультивитаминов... В голове тревожно зазвенело, и Кейн почувствовал, как у него прямо из-под ног уходит пол. Подавшись назад, он врезался в тележку с ребенком и пробормотал извинения, не сводя глаз с детских лакомств из тележки Терри.
– Дело в том, что я... – промямлил он. – Видите ли, у меня... Ну да, как же я забыл! У меня засорился слив в раковине на кухне.
– Сочувствую! – Терри покачала головой. – Мне не раз приходилось прочищать раковину.
– Вот как? Очень жаль, но придется ехать домой. А ужин... ужин устроим как-нибудь в другой раз.
– А может, поедем ко мне? У меня со сливом – тьфу-тьфу! – все в порядке. Сегодня вечером я как раз надумала приготовить спагетти. А я всегда готовлю столько, что хватит на целый взвод.
– Спасибо за приглашение, но сегодня никак не могу. – Кейн смущенно улыбнулся. – Ну надо же! Забыл купить молоко. Извините, Терри, но мне пора. Всего доброго.
Точно загнанный зверь, он выскочил из очереди, бросив тележку с покупками. Терри и стоявшая за ним женщина с изумлением смотрели ему вслед. Нырнув за пирамиду консервированных абрикосов, Кейн скрылся в дальнем углу магазина и остановился у мясного прилавка. Глаза у него были закрыты, но он с болезненной ясностью видел голубую детскую тарелку с белыми кроликами по ободку, полную молока с кукурузными хлопьями. В памяти всплыл звонкий голосок Шона: «Пап, а почему, когда разольешь молоко, оно всегда кажется голубым?».
– Кейн! Кейн, что с вами? Вам нехорошо?
Глубоко вздохнув, он открыл глаза и увидел у себя на рукаве маленькую, чуть огрубевшую ладонь Терри.
– Нет, Терри. Все в порядке. Просто забыл взять...
Нет! Хватит ловчить и изворачиваться! Если мужчина дошел до того, что врет на каждом шагу, дело дрянь. Пора с этим кончать.
– Кейн, а может, все-таки поедем ко мне? – предложила она. – Посмотрите вечерние новости, а я тем временем приготовлю соус. Если честно, я покупаю готовый, но добавляю туда много всякой всячины, так что получается довольно вкусно.
– Терри, я не сомневаюсь, что вы прекрасно готовите, и очень мило с вашей стороны меня пригласить, но... но, честное слово, давайте лучше как-нибудь в другой раз. Сегодня день выдался на редкость тяжелый, я устал как собака... Словом, вы понимаете...
Судя по ее глазам, она понимает. И прекрасно. Кейн смотрел, как Терри отвернулась, и понял по движению упрямого точеного подбородка то, о чем она из гордости промолчала.
Черт! Она обиделась. Только этого ему не хватает! Как бы там ни было, меньше всего на свете он хотел обидеть Терри.
Скрестив руки, Кейн прислонился к холодному краю металлического прилавка и долго стоял, преграждая доступ к отбивным, пока какая-то женщина, нацелившаяся на два куска вырезки, не слишком любезно попросила его отодвинуться.
Когда Кейн вышел из супермаркета, Терри уже и след простыл. Он выехал на шоссе и неожиданно для самого себя повернул в обратную сторону. Нет, теперь он просто обязан заехать к Терри. Хотя бы для того, чтобы извиниться.
5
Черт, надо было покончить с этой историей прямо там, в супермаркете. Спрашивается, какого черта он за ней бегает?! Никакого разумного объяснения этому нет и быть не может. Ясно одно: между ним и Терри что-то возникло. И разуму он больше не подчиняется. Теперь им управляет стихия. Или, если угодно, инстинкты. Да, природу не обманешь...
Кейн притормозил у дома Терри. Она как раз выгружала сумки из багажника. Заметив его появление, с настороженностью во взгляде, без улыбки ждала, пока он выйдет из машины. Потом нагнулась к задней дверце и вытащила еще одну сумку, как раз ту, где сверху лежал пакет с детскими кукурузными хлопьями.
Ничего, переживу как-нибудь! – подумал Кейн и усмехнулся про себя. Ну разумеется! В магазине он уже продемонстрировал, какой он супермен: увидел детские продукты и впал в истерику.
– Привет еще раз! Что, передумали? – спросила Терри.
Кейн неопределенно хмыкнул, лихорадочно соображая, какой бы правдоподобный предлог изобрести для своего неожиданного появления – мол, спустилась шина или забарахлило сцепление... Может, еще не все потеряно.
Нет! Потеряно. И безвозвратно. В тот момент, когда он впервые увидел Терри.
И тут из глубин памяти всплыла картина. Тот, первый раз... Ну конечно! Это случилось не на вечере встречи, а семь лет назад, еще в Вустере. На благотворительной ярмарке или еще каком-то мероприятии в этом духе.
Кейн взял сумку у Терри из рук. Память медленно продиралась сквозь дебри прошлого.
– Вы тогда были беременны, – тихо, словно разговаривая сам с собой, сказал Кейн, – и сидели за одним столиком с Уильямом Лейтоном и...
– Кейн, что с вами? – Терри с участием заглянула ему в лицо. – Вы уверены, что с вами все в порядке?
– Ну да! Теперь я точно вспомнил. Вы сидели за одним столиком с Уильямом Лейтоном и Картерами.
Стоп! Так ведь ее зовут Терри Картер!
Кейн внутренне вздрогнул от собственной тупости. Два инженерных диплома, а сообразительности ни на грош! Не сумел сложить два и два!
– Кейн, пойдемте в дом! Вы какой-то бледный... – Она взяла его за локоть. – Посидите на кухне, а я быстренько разгружу сумки и приготовлю нам для начала по чашечке кофе.
Господи, ну почему он раньше не догадался, кто она? Почему не убрался отсюда к чертям, пока не поздно? И что теперь делать?! Попался-таки на крючок!
И чем она его только взяла? Если честно, то бедра у нее для такой тонкой талии толстоваты, надменный подбородок не слишком вяжется с изящной, по-детски трогательной шеей, а что до улыбки...
Нет, улыбка у нее удивительная, хотя с зубами и не все в порядке. Но что в ней такого особенного, кроме улыбки? Да таких, как Терри Картер, у него может быть сколько угодно!
Терри наконец разобралась с сумками и кивком пригласила его в дом.
– Знаете, в супермаркете вы так ужасно выглядели, что я, откровенно говоря, даже побоялась оставлять вас одного. Кейн, скажите, а сейчас вам получше? – спросила она, роясь в сумочке в поисках ключа.
– Получше, – буркнул Кейн. – Мигрень... – Ну вот, он уже превратился в хронического лгуна! – Раньше со мной такое частенько случалось, а теперь, слава Богу, полегчало.
Хотя бы в этом он не солгал!
Кейн все еще не разобрался, какого черта он здесь делает. Допустим, его к ней тянет. Впрочем, не так уж и сильно. Она раздражает его зрительный нерв, вернее раздражала. Пока он не знал, что у нее есть ребенок. То есть пока не вспомнил, что несколько лет назад видел ее с огромным пузом. Связаться с женщиной с ребенком, да еще после того, что он пережил? Нет уж, увольте! Это не для него.
Они вошли в кухню. На столе лежали книжки-раскраски, из-под стула выглядывал игрушечный самосвал, на полу валялись кубики и детали пластмассового конструктора. У Шона таких конструкторов было великое множество. Кейн вечно наступал на них босыми ногами и грозился выбросить все к чертовой матери, если Шон не возьмет за правило убирать игрушки на место.
– Как видите, у меня тут полный бедлам... – Терри смущенно улыбнулась. – Кейн, может, пока посидите в гостиной, а я...
– Значит, у вас есть ребенок, – ровным, бесстрастным тоном прервал ее он.
Терри достала из сумки упаковку фарша, отправила ее в холодильник и кивнула.
– Да, у меня сын. Фред.
– А почему вы сразу не признались? – тем же бесстрастным тоном спросил Кейн.
– Призналась? – Глаза у нее полыхнули зеленым огнем. – Звучит так, будто иметь детей преступление.
– Во всяком случае, если бы я знал об этом с самого начала, не стал бы тратить время.
Терри вспыхнула и, прищурив глаза, с расстановкой произнесла:
– Прошу прощения, что отняла у вас время. – Она извлекла из сумки коробку с лапшой. – Но теперь, коль скоро вы все знаете, не смею вас больше задерживать!
– Черт! Вы меня не так поняли. Послушайте, Терри, если бы я знал...
– Нет, это вы меня послушайте, Кейн Найтон! – оборвала его она и швырнула на стол коробку.
Кейн почувствовал, как внутри у него все задрожало.
– Похоже, у вас короткая память. Вы сами вломились в мою жизнь! Между прочим, я вас об этом не просила.
– Но я...
– Нет, извольте выслушать до конца! Я вас ни о чем не просила. – Она с вызовом подняла подбородок. – Ни в первый, ни во второй, ни в третий раз! Вы сами этого хотели.
– Знали бы вы, как я кляну себя за свою глупость!
– Ну так что же вы ждете? Мне от вас ничего не нужно. И, к вашему сведению, с пьяным, что пристал ко мне в тот вечер, я прекрасно справилась бы и без вашей помощи!
Кейн прислонился к холодильнику и, скрестив руки на груди, молча ждал, пока она выпустит пар.
– И вообще, оставьте меня в покое! – кипятилась Терри. – Можно подумать, мне нужно от вас разрешение, иметь ли мне сына!
– А вы помните тот вечер? – рискнул спросить Кейн.
– Какой еще вечер? – огрызнулась Терри. – Ничего я не помню!
– Когда мы с вами в первый раз встретились.
– Не помню. Вернее, не помнила, пока вы об этом не сказали. – Она пожала плечами. – Правда, мне сразу показалось, что я вас где-то видела, – с неохотой призналась Терри, – но я подумала, что это было в школе. – Она помолчала и с упреком добавила: – Между прочим, в школьном альбоме в списке выпускников вас нет.
Терри выложила на стол пакет с картошкой и снова повела подбородком – как тогда, на благотворительной ярмарке, когда он предложил ей помощь. Да, старые привычки живучи! – усмехнулся про себя Кейн и внезапно почувствовал, как на него накатила усталость. Но вместе с тем ощутил, что внутреннее напряжение наконец ослабло.
– Терри, мы с вами встречались. И не только в школе. – Он пристально смотрел ей в лицо, словно ища оставленные временем следы. – Помните благотворительный вечер в Вустере? Лет семь назад. Я тогда обратил внимание на женщину, которая вот-вот родит. И видел, как вы пробираетесь сквозь толпу к выходу. В тот вечер лил дождь, вот я и пошел за вами. Помните? Я еще решил, что вы жена Уильяма Лейтона.
Терри на миг встретилась глазами с Кейном, а потом сразу отвела взгляд в сторону и пробормотала:
– Теперь припоминаю... Вы еще поймали для меня такси. – Она помолчала. – Я... У меня разболелась голова, и я решила уйти пораньше. Кейн, если я в тот раз забыла вас поблагодарить, примите мои извинения. А теперь вам лучше уйти.
Кейн не сдвинулся с места. Он прокручивал в памяти тот давний дождливый вечер, когда он впервые увидел Терри и она сразу поразила его своей независимостью и такой трогательной уязвимостью... Вспомнил, что весь вечер удивлялся, почему ее муж так невнимателен к ней, и наконец все понял. Понял, отчего у нее такие печальные глаза.
С минуту оба стояли, погруженные в воспоминания, пока в доме не хлопнула дверь.
– Мам! – раздался детский голосок. – Можно мне с Билли...
– Нам с Билли, – машинально поправила Терри, не сводя глаз с Кейна, и увидела, как он болезненно сморщился.
Для своих лет ребенок мелковат, отметил Кейн. Темноволосый. Щуплый. Настороженный. Чем-то похож на Картера, но и от матери много чего взял. Например, манеру держаться. Особенно подбородок. Чертовски надменный вид.
Войдя в кухню, мальчик с неприязнью покосился на незнакомца. И Кейн почувствовал, что помимо воли ответил столь же неприветливым взглядом. Волна горечи захлестнула его.
Фред бочком пробрался к матери и обхватил ее руками, не сводя настороженных глаз с незнакомца. Терри погладила сына по волосам, и Кейна пронзила мысль: а ведь Габби ни разу вот гак, с привычной нежностью, не приласкала Шона.
Его словно обожгло. Он сделал над собой усилие и попробовал улыбнуться. В конце концов, ребенок неповинен в его бедах, а он взрослый мужчина и надо держать себя в руках.
– Так это ваш сын, – выдавил из себя Кейн и тут же ужаснулся. Вот кретин! Ничего умнее не придумал, а тон такой, что любой нормальный ребенок испугается.
– Да, это мой Фред. Фредди, поздоровайся с мистером Найтоном.
– Не буду. Он мне не нравится.
Терри вспыхнула до корней волос и, наклонившись, легонько потрясла сына за щуплые плечи. Тот поклонился, но все так же неприветливо взирал на гостя.
– Фред, сейчас же извинись перед мистером Найтоном! Он пришел к нам в гости.
– А я не хочу, чтобы он к нам приходил.
Серо-зеленые, как у матери, глаза мальчика быстро наполнились слезами, и Кейну показалось, будто все его собственные непролитые слезы прожигают ему нутро.
– Кейн, извините, – ровным тоном сказала Терри, а мальчик все так же испуганно жался к ней. – Вообще-то, Фред умеет себя вести. Фред, иди к себе в комнату, мы с тобой потом поговорим.
Мордашка у мальчика скривилась, и он, прижав кулачки к глазам, уткнулся матери в живот. Кейн не знал, куда деваться. Наконец Фред обернулся и, бросив на Кейна убийственный взгляд, вышел, хлопнув дверью. Плечи у Терри тут же поникли.
– Кейн, извините, что так вышло. – Она опустила глаза. – Теперь вы понимаете, мне не так-то просто пригласить к себе в дом мужчину.
Глаза Кейна подернулись холодком – он намеренно разжигал в себе злость. Это был проверенный и испытанный временем прием заглушить в себе чувство вины и тоски.
– Я сразу понял: здесь что-то не так. И все-таки почему вы скрывали? – с преувеличенным раздражением спросил он.
Злость иной раз лечит. Когда злишься, не так больно.
Терри принялась мыть овощи в раковине.
– Фред до сих пор скучает по отцу. Дело в том, что Джон... Джон – это мой бывший муж, – пояснила она. – Джон...
– Я прекрасно знаю, кто такой Джон. Самовлюбленный тип с подлой душонкой.
Подняв глаза, Терри удивленно заглянула ему в лицо.
– А вы с ним знакомы? – Выражение ее лица было красноречивее любых слов.
Кейн чувствовал, как его злость стремительно идет на убыль. Разве Терри виновата в том, что он не может спокойно смотреть на детей? И боится заводить новые привязанности. А может, она вообще не поняла, какого рода отношения он ей предлагает? Тогда надо объясниться.
Черт! Не надо ничего объяснять: ведь он ничего ей не предлагал. И не собирается.
– Извините, Терри, но мне пора. Рад был с вами увидеться. Встретимся как-нибудь на днях?
– Сомневаюсь.
Ну вот и прекрасно! Все идет по плану: вскинула подбородок, глаза горят обидой... Кейн пожал плечами и, вытащив из кармана куртки ключи от машины, принялся крутить брелок на пальце.
– Терри, ну вы же сами знаете, как это бывает... – начал он, пытаясь избитыми фразами заглушить в себе чувство вины. – Когда мужчине за сорок...
– Знаю. Так что не трудитесь объяснять. Всего доброго, Кейн.
– До свидания.
Она права: не надо ничего объяснять, говорил себе Кейн, шагая к машине. Терри прекрасно понимает, что представляют собой мужчины, когда им за сорок. Хотя, судя по всему, с ее точки зрения, они и до сорока ничуть не лучше.
Через неделю Кейн, совершенно неожиданно для себя самого, снова оказался на шоссе, ведущем к дому Терри. Он возвращался в офис со строительной площадки и вдруг, повинуясь безотчетному импульсу, повернул машину в сторону ее дома с одним-единственным намерением – просто взглянуть, как она там. Связываться с ней всерьез он не собирается. Просто она живет одна на отшибе... А одиноким женщинам часто требуется помощь.
Ну разумеется! И тогда на выручку им приходит Святой Кейн!
Кейн покосился на часы: начало первого. Значит, мальчик еще на занятиях. Тем лучше.
Всю неделю Кейн думал и пришел к некоторым выводам. Во-первых, кругом полным-полно детей. И с этим надо смириться. Вывод номер два относился к области допущений. Положим, не стало бы его, Кейна, и Габби осталась бы с сыном одна. Ему вовсе не хотелось бы, чтобы они жили вдвоем, без мужчины. Шону понадобился бы другой отец: что ни говори, а мальчика должен растить мужчина.
Что до Габби...
Кейн совсем недавно позволил себе вспоминать о сыне и бывшей жене. Боль утраты лишь усиливалась от сознания собственной вины и бессильной злобы. О том, что жена ему изменяет, он узнал только после смерти Шона. Оказывается, у нее вошло в привычку встречаться со своими любовниками на побережье и в тот, последний раз, она специально отправила Кейна на благотворительный вечер, чтобы он не смог поехать вместе с ней.
Габби планировала оставить Шона дома с няней, миссис Грин, которая вырастила мальчика и жила у них в доме чуть ли не с самого его рождения, но в последний момент та слегла с гриппом и Габби взяла сына с собой, пригласив в качестве няни соседскую девочку-подростка. Та должна была приглядывать за Шоном, пока Габби будет крутить со своим очередным дружком.
Господи, ну зачем он позволил ей взять с собой Шона, раз миссис Грин, которая была для Шона лучшей матерью, чем сама Габби, заболела?! Кейн находил для себя лишь одно оправдание – вечную занятость. Хотя, если быть до конца честным с самим собой, он намеренно взваливал на себя как можно больше дел и с головой уходил в работу – лишь бы не замечать, как распадается их брак.
Самое ужасное, что он сам причастен к гибели сына, вернее не он, а его телефонный звонок. Даже сейчас, семь лет спустя, при мысли об этом душу жгла нестерпимая боль. Он хотел поболтать с Шоном, сказать, что приедет к нему, как только выберет время. В этот момент Шон с новоявленной нянькой гулял у моря. Услышав телефонный звонок, девчонка побежала в дом, строго-настрого приказав Шону не подходить близко к воде.
Когда она вернулась, было уже поздно. Судя по следам на песке у кромки прибоя, Шон погнался за птицей или крабом и его накрыло волной и утащило в море.
В один миг мир рухнул. Ясные голубые глазищи, белокурые кудряшки – Габби все время порывалась их состричь, а Кейн упрашивал оставить, – его любимый малыш, такой любопытный и ласковый... Как это может быть, что его больше нет?! За что?!
– Пап, а почему, когда разольешь молоко, оно голубое, а когда пьешь, белое?
– Понимаешь, сынок, все дело в преломлении света. Есть такие маленькие-маленькие частицы, которые разделяют... ну как бы тебе объяснить, цвета или краски...
– Какие еще частицы? И если они такие маленькие, то как ломают свет? Ведь свет же вон какой большой!
Погруженный в тягостные воспоминания, Кейн сидел в кабине грузовика напротив дома Терри. Она заметила его случайно, выглянув в окно. Если бы она сразу не узнала его по мощному развороту плеч, обтянутых кожаной курткой, по сильной руке, лежащей на баранке, и по волевому профилю, то приняла бы за электрика, сантехника или еще кого-нибудь в этом роде.
– Кейн? Что это вы здесь делаете? И почему сидите в машине?
– Что делаю? Ничего. Просто хотел... – Заметив, как у него потеплел голос, решил ожесточиться. – Просто был неподалеку по делам и вот заехал. Посмотреть, как вы тут поживаете.
– Очень мило с вашей стороны, – любезно улыбнулась Терри, но в ее голосе чувствовалась растерянность. – Может, зайдете, выпьете чашечку кофе? Уже полдень, я только что сварила суп, и, если вы проголодались...
– Спасибо, Терри, я не голоден. Пожалуй, мне пора... Но в любом случае, спасибо за приглашение.
Однако через пять минут Кейн уже сидел за столом на кухне Терри, хорошенько вымыв руки и закатав рукава рубашки – чтобы скрыть жирное пятно на манжете.
Когда он увидел Терри впервые – постороннюю беременную женщину, такую несчастную и одинокую, – что-то неуловимое в ней его задело. Потом они встретились через семь лет – в другом городе, при других обстоятельствах. Кейн не сразу узнал ее, но сразу почувствовал к ней влечение – смутное, непостижимое рассудком.
А теперь перед ним была какая-то другая, новая Терри. Она хозяйничала на кухне, и с каждой минутой в душе Кейна росла безотчетная тревога.
Нет, дело тут не в кухне. Кухня как раз была на редкость обыкновенной. Линолеум под паркет, крашенные желтой краской допотопные буфет и шкафчик, на окнах веселенькие занавески в цветочек, на подоконниках в ящиках горшки с морковью, репой и сладким горошком...
Нет, дело не в кухне и не в самой Терри. А в чем? Кейн толком так ничего и не понял, но кожей ощущал: смотреть, как Терри хозяйничает у себя на кухне, опасно. Все равно что играть с огнем.
На Терри был хлопковый комбинезон песочного цвета и потрепанные спортивные туфли. Прямо скажем, не слишком соблазнительный наряд... От нее пахло мылом и специями, а непослушные волосы выбивались из хвоста, схваченного на затылке шелковым пестрым платочком.
Нет, я точно впадаю в маразм! – твердил себе Кейн. Ни один нормальный мужик не потерял бы голову из-за этой добропорядочной домохозяйки в песочном комбинезоне. Спрашивается, как она умудряется в таком диком наряде быть такой чертовски сексапильной? Кто бы подумал, что запах корицы, мыла и куриной лапши действует столь возбуждающе? Нет, это просто удар ниже пояса! Хорошо еще, что я сижу.
Детство Кейна прошло в доме, где было десять спален и одной прислуги пять человек. Зато родители вечно отсутствовали: по их глубокому убеждению, дети должны были проводить время исключительно у себя в комнатах либо в престижных детских садах и школах. О кухне у него сохранились довольно смутные воспоминания: пол под мрамор, сияющая блеском плита и раковина, идеальный, если не сказать стерильный, порядок. Одним словом, не кухня, а лаборатория для производства пищи – не зря отец был потомственным аптекарем...
Потом, уже в Вустере, у него появилась своя собственная кухня. По последнему слову техники и дизайна, уставленная и увешанная огромным количеством безделушек и украшений, с безукоризненно вежливой и компетентной приходящей прислугой. Габби потратила уйму денег на то, чтобы оборудовать и украсить кухню по своему вкусу, а заботиться обо всем остальном предоставила экономке.
Кейн в душе усмехнулся. А ведь Габби и сама была в доме лишь украшением. И никогда даже не пыталась взять на себя роль хозяйки и матери. Если Шону по ночам снился дурной сон, Кейн сам вставал и приносил сыну стакан теплого молока с печеньем. А к четырехлетию даже сам испек Шону шоколадный торт и замысловато украсил верх разноцветным мармеладом и леденцами. (Габби заявила, что не намерена тратить время на такие глупости, и заказала в своей любимой кондитерской огромный торт – на манер свадебного.)
– Это мой собственный рецепт, – вернул Кейна к действительности голос Терри. С раскрасневшимися щеками она поставила на стол две тарелки с куриной лапшой и открыла пачку сырных крекеров. – По-моему, неплохо. Правда, моя бывшая свекровь уверяла, что я готовлю слишком постно. Она-то предпочитает сливки, бекон, наваристые супы и все такое прочее...
