Текст книги "Английская поэзия"

Автор книги: Самуил Маршак

КОНЕЦ ЛЕТА

 
Пророчат осени приход
И выстрел в отдаленье,
И птицы взлет среди болот,
И вереска цветенье,
И рожь, бегущая волной, —
Предвестье урожая,
И лес ночной, где под луной
Я о тебе скучаю.
 
 
Вальдшнепы любят тихий лес,
Вьюрки – кустарник горный.
А цапли с вышины небес
Стремятся в край озерный.
Дрозды в орешнике, живут,
В тиши лесной полянки.
Густой боярышник – приют
Веселой коноплянки.
 
 
У каждого обычай свой,
Свой путь, свои стремленья.
Один живет с большой семьей,
Другой – в уединенье.
Но всюду злой тиран проник:
В немых лесных просторах
Ты слышишь гром, и жалкий крик,
И смятых перьев шорох…
 
 
А ведь такой кругом покой.
Стрижей кружится стая.
И нива никнет за рекой
Зелено-золотая.
Давай пойдем бродить вдвоем
И насладимся вволю
Красой плодов в глуши садов
И спелой рожью в поле.
 
 
Так хорошо идти-брести
По скошенному лугу
И встретить месяц на пути,
Тесней прильнув друг к другу,
Как дождь весной – листве лесной,
Как осень – урожаю,
Так мне нужна лишь ты одна,
Подруга дорогая!
 

* * *

 
Ты меня оставил, Джеми,
Ты меня оставил,
Навсегда оставил, Джеми,
Навсегда оставил.
Ты шутил со мною, милый,
Ты со мной лукавил —
Клялся помнить до могилы,
А потом оставил, Джеми,
А потом оставил!
 
 
Нам не быть с тобою, Джеми,
Нам не быть с тобою.
Никогда на свете, Джеми,
Нам не быть с тобою.
Пусть скорей настанет время
Вечного покоя.
Я глаза свои закрою,
Навсегда закрою, Джеми,
Навсегда закрою!
 

* * *

 
Где-то в пещере, в прибрежном краю,
Горе свое от людей утаю.
Там я обдумаю
Злую судьбу мою,
Злую, угрюмую участь мою.
 
 
Лживая женщина, клятвам твоим
Время пришло разлететься как дым.
Смейся с возлюбленным
Ты над загубленным,
Над обесславленным счастьем моим!
 

РАССТАВАНИЕ

 
Поцелуй – и до могилы
Мы простимся, друг мой милый.
Ропот сердца отовсюду
Посылать к тебе я буду.
 
 
В ком надежды искра тлеет,
На судьбу роптать не смеет.
Но ни зги передо мною.
Окружен я тьмой ночною.
 
 
Не кляну своей я страсти.
Кто твоей не сдастся власти?
Кто видал тебя, тот любит,
Кто полюбит, не разлюбит.
 
 
Не любить бы нам так нежно,
Безрассудно, безнадежно,
Не сходиться, не прощаться,
Нам бы с горем не встречаться!
 
 
Будь же ты благословенна,
Друг мой первый, друг бесценный.
Да сияет над тобою
Солнце счастья и покоя.
 
 
Поцелуй – и до могилы
Мы простимся, друг мой милый.
Ропот сердца отовсюду
Посылать к тебе я буду.
 

ЗА ПОЛЕМ РЖИ

 
За полем ржи кустарник рос,
И почки нераскрытых роз
Клонились, влажные от слез,
Росистым ранним утром.
 
 
Но дважды утренняя мгла
Сошла, и роза расцвела.
И так роса была светла
На ней душистым утром.
 
 
И коноплянка на заре
Сидела в лиственном шатре
И вся была, как в серебре,
В росе холодной утром.
 
 
Придет счастливая пора,
И защебечет детвора
В тени зеленого шатра
Горячим летним утром.
 
 
Мой друг, и твой придет черед
Платить за множество забот
Тем, кто покой твой бережет
Весенним ранним утром.
 
 
Ты, нераскрывшийся цветок,
Расправишь каждый лепесток
И тех, чей вечер недалек,
Согреешь летним утром!
 

ПОЦЕЛУЙ

 
Влажная печать признаний,
Обещанье тайных нег —
Поцелуй, подснежник ранний,
Свежий, чистый, точно снег.
 
 
Молчаливая уступка,
Страсти детская игра,
Дружба голубя с голубкой,
Счастья первая пора.
 
 
Радость в грустном расставанье
И вопрос: когда ж опять?..
Где слова, чтобы названье
Этим чувствам отыскать?
 

НАД РЕКОЙ АФТОН

 
Утихни, мой Афтон, в зеленом краю,
Утихни, а я тебе песню спою.
Пусть милую Мэри не будит волна
На склоне, где сладко уснула она.
 
 
Пусть голубя стон из лесного гнезда,
Пусть звонкая, чистая флейта дрозда,
Зеленоголового чибиса крик
Покоя ее не встревожат на миг.
 
 
Прекрасны окрестные склоны твои,
Где змейками путь проложили ручьи.
Бродя по холмам, не свожу я очей
С веселого домика Мэри моей.
 
 
Свежи и душисты твои берега,
Весной от цветов золотятся луга.
А в час, когда вечер заплачет дождем,
Приют под березой найдем мы вдвоем.
 
 
Поток твой петлю серебристую вьет
У тихого дома, где Мэри живет.
Идет она в лес, собирая цветы, —
К ногам ее белым бросаешься ты.
 
 
Утихни, мой Афтон, меж склонов крутых,
Умолкни, прославленный в песнях моих.
Пусть милую Мэри не будит волна —
Над берегом тихо уснула она.
 

ЗАЗДРАВНЫЙ ТОСТ

 
У которых есть, что есть, – те подчас не могут есть,
А другие могут есть, да сидят без хлеба.
А у нас тут есть, что есть, да при этом есть,
чем есть, —
Значит, нам благодарить остается небо!
 

* * *

 
Наш Вилли пива наварил
И нас двоих позвал на пир.
Таких счастливых молодцов
Еще не знал крещеный мир!
 
 
Никто не пьян, никто не пьян,
А так, под мухою, чуть-чуть.
Пусть день встает, петух поет,
А мы не прочь еще хлебнуть!
 
 
Три молодца, мы дружно пьем.
Один бочонок – трое нас.
Не раз встречались мы втроем
И встретимся еще не раз.
 
 
Что это – старая луна
Мигает нам из-за ветвей?
Она плывет, домой зовет…
Нет, подождать придется ей!
 
 
Последний тот из нас, друзья,
Кто первым ступит за порог.
А первый тот, кого струя
Из нас последним свалит с ног!
 

ПОДРУГА УГОЛЬЩИКА

 
– Не знаю, как тебя зовут,
Где ты живешь, не ведаю.
– Живу везде – и там и тут,
За угольщиком следую!
 
 
– Вот эти нивы и леса
И все, чего попросишь ты,
Я дам тебе, моя краса,
Коль угольщика бросишь ты!
 
 
Одену в шелк тебя, мой друг.
Зачем отрепья носишь ты?
Я дам тебе коней и слуг,
Коль угольщика бросишь ты!
 
 
– Хоть горы золота мне дай
И жемчуга отборного,
Но не уйду я – так и знай! —
От угольщика черного.
 
 
Мы днем развозим уголек.
Зато порой ночною
Я заберусь в свой уголок.
Мой угольщик – со мною.
 
 
У нас любовь – любви цена.
А дом наш – мир просторный.
И платит верностью сполна
Мне угольщик мой черный!
 

Я ПЬЮ ТВОЕ ЗДОРОВЬЕ!

 
Прощай, красавица моя.
Я пью твое здоровье.
Надоедать не стану я
Тебе своей любовью.
 
 
Прощай, прости! Перенести
Сумею я разлуку.
А ты смекни да разочти,
Кому отдашь ты руку.
 
 
Ты говоришь: – Вступать мне в брак
Покуда неохота. —
А я сказку: – Я не дурак,
И ждать мне нет расчета.
 
 
Я знаю, ждет твоя родня
Кого-то побогаче.
Она не жалует меня.
Ну, дай вам бог удачи!
 
 
Меня считают бедняком
Без имени и рода.
Но не нуждаюсь я ни в ком, —
При мне моя свобода.
 
 
Башка и руки – вот мой клад.
Всегда к труду готов я.
Как говорят, – сам черт не брат,
Покуда есть здоровье!
 
 
Оно, конечно, высоко
Летит иная птица.
Но в дальней птице так легко
Порою ошибиться.
 
 
Прощай, мой друг. Я ухожу,
Куда ведет дорожка.
Но, может, в полночь погляжу
Я на твое окошко…
 

НОВОГОДНИЙ ПРИВЕТ СТАРОГО ФЕРМЕРА ЕГО СТАРОЙ ЛОШАДИ

 
Привет тебе, старуха-кляча,
И горсть овса к нему в придачу.
Хоть ты теперь скелет ходячий,
Но ты была
Когда-то лошадью горячей
И рысью шла.
 
 
Ты глуховата, слеповата.
Седая шерсть твоя примята.
А серой в яблоках когда-то
Была она.
И твой ездок был тоже хватом
В те времена!
 
 
Лошадкой ты была на славу
Хозяин был тебе по нраву.
И я гордиться мог по праву,
Когда с тобой
Любую брали мы канаву,
Подъем любой.
 
 
Тебя с полсотней марок вместе
Родитель дал моей невесте.
Хоть капитал – скажу по чести —
Был очень мал,
Не раз добром подарок тестя
Я поминал.
 
 
Когда я стал встречаться с милой,
Тебе всего полгода было,
И ты за матерью-кобылой
Трусила вслед.
Ключом в тебе кипела сила
Весенних лет.
 
 
Я помню день, когда, танцуя
И щеголяя новой сбруей,
Везла со свадьбы молодую
Ты к нам домой.
Как любовался я, ликуя,
В тот день тобой!
 
 
Перевалив за три десятка,
Ты ходишь медленно и шатко.
С каким трудом дорогой краткой
Ты возишь кладь,
А прежде – чья могла лошадка
Тебя догнать?
 
 
Тебя на ярмарках, бывало,
Трактирщики кормили мало,
И все ж домой меня ты мчала,
Летя стрелой.
А вслед вся улица кричала:
– Куда ты? Стой!
 
 
Когда ж с тобой мы были сыты
И горло у меня промыто, —
В те дни дорогою открытой
Мы так неслись,
Как будто от земли копыта
Оторвались.
 
 
Ты, верно, помнишь эти гонки.
С обвислым крупом лошаденки
Теснились жалобно к сторонке,
Давая путь,
Хоть я не смел лозою тонкой
Тебя стегнуть.
 
 
Всегда была ты верным другом,
И нет конца твоим заслугам.
Напрягшись телом всем упругим,
Ты шла весной
Перед моим тяжелым плугом
И бороной.
 
 
Когда глубокий снег зимою
Мешал работать нам с тобою,
Я отмерял тебе с лихвою
Овес, ячмень
И знал, что ты заплатишь вдвое
Мне в летний день.
 
 
Твои два сына плуг мой тянут,
А двое кладь возить мне станут.
И, верно, не был я обманут,
Продав троих:
По десять фунтов чистоганом
Я взял за них.
 
 
Утомлены мы, друг, борьбою.
Мы всё на свете брали с бою.
Казалось, ниц перед судьбою
Мы упадем.
Но вот состарились с тобою,
А всё живем!
 
 
Не думай по ночам в тревоге,
Что с голоду протянешь ноги.
Пусть от тебя мне нет подмоги,
Но я в долгу —
И для тебя овса немного
Приберегу.
 
 
С тобой состарился я тоже.
Пора сменить нас молодежи
И дать костям и дряхлой коже
Передохнуть
Пред тем, как тронемся мы лежа
В последний путь.
 

ФИНДЛЕЙ

 
– Кто там стучится в поздний час?
 «Конечно, я – Финдлей!»
– Ступай домой. Все спят у нас!
«Не все!» – сказал Финдлей.
 
 
– Как ты прийти ко мне посмел?
«Посмел!» – сказал Финдлей.
– Небось наделаешь ты дел…
«Могу!» – сказал Финдлей.
 
 
– Тебе калитку отвори…
«А ну!» – сказал Финдлей.
– Ты спать не дашь мне до зари!
«Не дам!» – сказал Финдлей.
 
 
– Попробуй в дом тебя впустить…
«Впусти!» – сказал Финдлей.
– Всю ночь ты можешь прогостить.
«Всю ночь!» – сказал Финдлей.
 
 
– С тобою ночь одну побудь…
«Побудь!» – сказал Финдлей.
– Ко мне опять найдешь ты путь.
«Найду!» – сказал Финдлей.
 
 
– О том, что буду я с тобой…
«Со мной!» – сказал Финдлей.
– Молчи до крышки гробовой!
«Идет!» – сказал Финдлей.
 

ШЕЛЛ О’НИЛ

 
Когда волочиться я начал за нею,
Немало я ласковых слов говорил.
Но более всех
Имели успех
Слова: «Мы поженимся, Шела О’Нил!»
 
 
Дождался я брака.
Но скоро, однако,
Лишился покоя, остался без сил.
От ведьмы проклятой
Ушел я в солдаты,
Оставив на родине Шелу О’Нил.
 
 
Решился я вскоре
Бежать через море,
С колонной пруссаков в атаку ходил
Навстречу снарядам,
Ложившимся рядом
С шипеньем и свистом, как Шела О’Нил!
 
 
У Фридриха в войске
Я дрался геройски,
Штыка не боялся и с пулей дружил.
Нет в мире кинжала
Острее, чем жало
Безжалостной женщины – Шелы О’Нил!
 

СЧАСТЛИВЫЙ ВДОВЕЦ

 
В недобрый час я взял жену,
В начале мая месяца,
И, много лет живя в плену,
Не раз мечтал повеситься.
 
 
Я был во всем покорен ей
И нес безмолвно бремя.
Но, наконец, жене моей
Пришло скончаться время.
 
 
Не двадцать дней, а двадцать лет
Прожив со мной совместно,
Она ушла, покинув свет,
Куда – мне неизвестно..
 
 
Я так хотел бы разгадать
Загробной жизни тайну,
Чтоб после смерти нам опять
Не встретиться случайно!
 
 
Я совершил над ней обряд —
Похоронил достойно.
Боюсь, что черт не принял в ад
Моей жены покойной.
 
 
Она, я думаю, в раю…
Порой в раскатах грома
Я грозный грохот узнаю,
Мне издавна знакомый!
 

ОДА К ЗУБНОЙ БОЛИ

 
Ты, завладев моей скулой,
Пронзаешь десны мне иглой,
Сверлишь сверлом, пилишь пилой
Без остановки.
Мечусь, истерзанный и злой,
Как в мышеловке.
 
 
Так много видим мы забот,
Когда нас лихорадка бьет,
Когда подагра нас грызет
Иль резь в желудке.
А эта боль – предмет острот
И праздной шутки!
 
 
Бешусь я, исходя слюной,
Ломаю стулья, как шальной,
Когда соседи надо мной
В углу хохочут.
Пускай их бесы бороной
В аду щекочут!
 
 
Всегда жила со мной беда —
Неурожай, недуг, нужда,
Позор неправого суда,
Долги, убытки…
Но не терпел я никогда
Подобной пытки!
 
 
И я уверен, что в аду,
Куда по высшему суду
Я непременно попаду
(В том нет сомнений!),
Ты будешь первою в ряду
Моих мучений.
 
 
О дух раздора и войны,
Что носит имя сатаны
И был низвергнут с вышины
За своеволье,
Казни врагов моей страны
Зубною болью!
 

ПЕСНЯ

 
Растет камыш среди реки,
Он зелен, прям и тонок.
Я в жизни лучшие деньки
Провел среди девчонок.
 
 
Часы заботу нам несут,
Мелькая в быстрой гонке.
А счастья несколько минут
Приносят нам девчонки.
 
 
Богатство, слава и почет
Волнуют наши страсти.
Но даже тот, кто их найдет,
Найдет в них мало счастья.
 
 
Мне дай свободный вечерок
Да крепкие объятья —
И тяжкий груз мирских тревог
Готов к чертям послать я!
 
 
Пускай я буду осужден
Судьей в ослиной коже,
Но старый, мудрый Соломон
Любил девчонок тоже!
 
 
Сперва мужской был создан пол.
Потом, окончив школу,
Творец вселенной перешел
К прекраснейшему полу!
 

* * *

 
…– Нет ни души живой вокруг,
А на дворе темно.
Нельзя ль к тебе, мой милый друг,
Пролезть через окно?
 
 
– Благодарю тебя за честь,
Но помни уговор:
Ко мне одна дорога есть —
Через церковный двор!..
 

НОЧНОЙ РАЗГОВОР

 
Ты спишь ли, друг мой дорогой?
Проснись и двери мне открой.
Нет ни звезды во мгле сырой.
Позволь в твой дом войти!
 
 
Впусти меня на эту ночь,
На эту ночь, на эту ночь.
Из жалости на эту ночь
В свой дом меня впусти!
 
 
Я так устал и так продрог,
Я под собой не чую ног.
Пусти меня на свой порог
И на ночь приюти.
 
 
Как ветер с градом и дождем
Шумит напрасно за окном,
Так я стучусь в твой тихий дом.
Дай мне приют в пути!
 
 
Впусти меня на эту ночь,
На эту, эту, эту ночь
Из жалости на эту ночь
В свой дом меня впусти!
 
 

ЕЕ ОТВЕТ

Тебе ни дождь, ни снег, ни град
Не помешал попасть в мой сад.
И, значит, можешь путь назад
Ты без труда найти.
 
 
Еще кругом глухая ночь,
Глухая ночь, глухая ночь.
Тебя впустить на эту ночь
Я не могу – прости!
 
 
Пусть на ветру ты весь продрог, —
От худших бед помилуй бог
Ту, что тебе через порог
Позволит перейти!
 
 
В саду раскрывшийся цветок
Лежит, растоптан, одинок.
И это девушке урок,
Как ей себя вести.
 
 
Птенца, не знавшего тревог,
В кустах охотник подстерег.
И это девушке урок,
Как ей себя вести!
 
 
Стоит кругом глухая ночь,
Глухая ночь, глухая ночь.
Тебя впустить на эту ночь
Я не могу – прости!
 

ЭЛЕГИЯ НА СМЕРТЬ ПЭГ НИКОЛЬСОН,
ЛОШАДИ СВЯЩЕННИКА

 
Ты славной клячею была,
И вот узнал я с грустью,
Что по реке ты поплыла
И доплыла до устья.
 
 
Кобылой доброй ты слыла,
Когда была моложе.
А нынче к морю уплыла,
Оставив людям кожу.
 
 
Ты от хозяина-попа
Не слышала «спасибо».
Стара ты стала и слепа
И угодила к рыбам.
 
 
Давно, покорная судьбе,
Лишилась ты здоровья,
Как все, кто возит на себе
Духовное сословье!
 

МЕЛЬНИК

 
Мельник, пыльный мельник
Мелет нашу рожь.
Он истратил шиллинг,
Заработал грош.
 
 
Пыльный, пыльный он насквозь,
Пыльный он и белый.
Целоваться с ним пришлось —
Вся я поседела!
 
 
Мельник, пыльный мельник,
Белый от муки,
Носит белый мельник
Пыльные мешки.
 
 
Достает из кошелька
Мельник деньги белые.
Я для мельника-дружка
Все, что хочешь, сделаю!
 

ДЕВУШКИ ИЗ ТАРБОЛТОНА

 
В Тарболтоне, право,
Есть парни на славу.
Девицы имеют успех, брат.
Но барышни Роналдс,
Живущие в Бённалс,
Милей и прекраснее всех, брат.
 
 
Отец у них гордый.
Живет он, как лорды.
И каждый приличный жених, брат,
В придачу к невесте
Получит от тестя
По двести монет золотых, брат.
 
 
Нет в этой долине
Прекраснее Джинни.
Она хороша и мила, брат.
А вкусом и нравом
И разумом здравым
Ровесниц своих превзошла, брат.
 
 
Фиалка увянет,
И розы не станет
В каких-нибудь несколько дней, брат.
А правды сиянье,
Добра обаянье
С годами сильней и прочней, брат.
 
 
Но ты не один
Мечтаешь о Джин.
Найдется соперников тьма, брат.
Богатый эсквайр,
Владелец Блекбайр, —
И тот от нее без ума, брат.
 
 
Помещик Брейхед
Глядит ей вослед
И чахнет давно от тоски, брат.
И, кажется, Форд
Махнет через борт,
Ее не добившись руки, брат.
 
 
Сестра ее Анна
Свежа, и румяна.
Вздыхает о ней молодежь, брат.
Нежнее, скромнее,
Прекрасней, стройнее
Ты вряд ли девицу найдешь, брат.
 
 
В нее я влюблен,
Но молчать осужден.
Робеть заставляет нужда, брат.
От сельских трудов
Да рифмованных строф
Не будешь богат никогда, брат.
 
 
А если в ответ
Услышу я «нет», —
Мне будет еще тяжелей, брат.
Хоть мал мой доход
И безвестен мой род,
Но горд я не меньше людей, брат.
 
 
Как важная знать,
Не могу я скакать,
По моде обутый, верхом, брат.
Но в светском кругу
Я держаться могу
И в грязь не ударю лицом, брат.
 
 
Я чисто одет.
К лицу мне жилет,
Сюртук мой опрятен и нов, брат.
Чулки без заплатки,
И галстук в порядке,
И сшил я две пары штанов, брат.
 
 
На полочке шкапа
Есть новая шляпа.
Ей шиллингов десять цена, брат.
В рубашках – нехватка,
Но есть полдесятка
Белейшего полотна, брат.
 
 
От дядюшек с детства
Не ждал я наследства
И тетушек вдовых не знал, брат.
Не слушал их бредней
И в час их последний
Не чаял, чтоб черт их побрал, брат.
 
 
Не плут, не мошенник,
Не нажил я денег.
Свой хлеб добываю я сам, брат.
Немного я трачу,
Нисколько не прячу,
Но пенса не должен чертям, брат!
 

МОЕ СЧАСТЬЕ

 
Доволен я малым, а большему рад.
А если невзгоды нарушат мой лад,
За кружкой, под песню гоню их пинком —
Пускай они к черту летят кувырком.
 
 
В досаде я зубы сжимаю порой,
Но жизнь – это битва, а ты, брат, герой.
Мой грош неразменный – беспечный мой нрав,
И всем королям не лишить меня прав.
 
 
Гнетут меня беды весь год напролет.
Но вечер с друзьями – и все заживет.
Когда удалось нам до цели дойти,
К чему вспоминать нам о ямах в пути!
 
 
Возиться ли с клячей – судьбою моей?
Ко мне, от меня ли, но шла бы скорей.
Забота иль радость заглянет в мой дом,
– Войдите! – скажу я, – авось проживем!
 

ПОЙДУ-КА Я В СОЛДАТЫ

 
На черта вздохи – ах да ох!
Зачем считать утраты?
Мне двадцать три, и рост неплох —
Шесть футов, помнится, без трех.
Пойду-ка я в солдаты!
 
 
Своим горбом
Я нажил дом,
Хотя и небогатый.
Но что сберег, пошло не впрок…
И вот иду в солдаты.
 

* * *

 
Вина мне пинту раздобудь,
Налей в серебряную кружку.
В последний раз, готовясь в путь,
Я пью за милую подружку.
 
 
Трепещут мачты корабля,
Как будто силу ветра меря…
Пред тем, как скроется земля,
Пью за тебя, малютка Мэри!
 
 
Нас ждет и буря и борьба.
Играя с ветром, вьется знамя.
Поет военная труба,
И копья движутся рядами.
 
 
Не страшен мне грядущий бой,
Невзгоды, жертвы и потери!
Но как расстаться мне с тобой,
Моя единственная Мэри?
 

ПЕСНЯ

 
Нынче здесь, завтра там – беспокойный Вилли,
Нынче здесь, завтра там, да и след простыл…
Воротись поскорей, мой любимый Вилли,
И скажи, что пришел тем же, что и был.
 
 
Зимний ветер шумел, низко тучи плыли.
Провожала тебя я в далекий путь.
Снова лето придет, ты вернешься, Вилли,
Лето – в поле и лес, ты – ко мне на грудь.
 
 
Пусть уснет океан на песке и щебне.
Страшно слышать во тьме этот гулкий вой.
Успокойтесь, валы, опустите гребни
И несите легко путника домой.
 
 
Если ж он изменил и забыл о милой,
Пусть грохочут валы сутки напролет.
Не дождусь корабля и сойду в могилу,
Не узнав, что ко мне Вилли не придет.
 
 
Нынче здесь, завтра там – беспокойный Вилли,
Нынче здесь, завтра там, да и след простыл…
Воротись поскорей, мой любимый Вилли,
Воротись ты ко мне тем же, что и был!
 

БЕЛАЯ КУРОПАТКА

 
Цвел вереск, и сено собрали в стога.
С рассвета обшарили парни луга,
Низины, болота вблизи и вдали,
Пока, наконец, куропатку нашли.
 
 
Нельзя на охоте спешить, молодежь,
Неслышно к добыче крадись, молодежь!
Кто бьет ее влет,
Кто взлететь не дает,
Но худо тому, кто добычу вспугнет.
 
 
Сметет она с вереска росы пером
И сядет вдали на болоте сыром.
Себя она выдаст на мху белизной,
Такой лучезарной, как солнце весной.
 
 
С ней Феб восходящий поспорить хотел.
Ее он коснулся концом своих стрел,
Но ярче лучей она стала видна
На мху, где доверчиво грелась она.
 
 
Лихие стрелки, знатоки этих мест,
Обшарили мхи и болота окрест.
Когда ж, наконец, куропатку нашли.
Она только фрр… – и пропала вдали!
 
 
Нельзя на охоте спешить, молодежь,
Неслышно к добыче крадись, молодежь!
Кто бьет ее влет,
Кто взлететь не дает,
Но худо тому, кто добычу вспугнет.
 

ПОЛЕВОЙ МЫШИ, ГНЕЗДО КОТОРОЙ РАЗОРЕНО МОИМ ПЛУГОМ

 
Зверек проворный, юркий, гладкий,
Куда бежишь ты без оглядки,
Зачем дрожишь, как в лихорадке,
За жизнь свою?
Не трусь – тебя своей лопаткой
Я не убью.
 
 
Я понимаю и не спорю,
Что человек с природой в ссоре,
И всем живым несет он горе,
Внушает страх,
Хоть все мы смертные и вскоре
Вернемся в прах.
 
 
Пусть говорят: ты жнешь, не сея.
Но я винить тебя не смею.
Ведь надо жить!.. И ты скромнее,
Чем все, крадешь.
А я ничуть не обеднею —
Была бы рожь!
 
 
Тебя оставил я без крова
Порой ненастной и суровой,
Когда уж не из чего снова
Построить дом,
Чтобы от ветра ледяного
Укрыться в нем..
 
 
Все голо, все мертво вокруг.
Пустынно поле, скошен луг.
И ты убежище от вьюг
Найти мечтал,
Когда вломился тяжкий плуг
К тебе в подвал.
 
 
Травы, листвы увядшей ком —
Вот чем он стал, твой теплый дом,
Тобой построенный с трудом.
А дни идут…
Где ты в полях, покрытых льдом,
Найдешь приют?
 
 
Ах, милый, ты не одинок:
И нас обманывает рок,
И рушится сквозь потолок
На нас нужда.
Мы счастья ждем, а на порог
Валит беда…
 
 
Но ты, дружок, счастливей нас…
Ты видишь то, что есть сейчас.
А мы не сводим скорбных глаз
С былых невзгод
И в тайном страхе каждый раз
Глядим вперед.
 

* * *

 
Скалистые горы, где спят облака,
Где в юности ранней резвится река,
Где в поисках корма сквозь вереск густой
Птенцов перепелка ведет за собой.
 
 
Милее мне склоны и трещины гор,
Чем берег морской и зеленый простор,
Милей оттого, что в горах у ручья
Живет моя радость, забота моя.
 
 
Люблю я прозрачный и гулкий ручей,
Бегущий тропинкой зеленой своей.
Под говор воды, не считая часов,
С любимой подругой бродить я готов
 
 
Она не прекрасна, но многих милей
Я знаю, приданого мало за ней,
Но я полюбил ее с первого дня
За то, что она полюбила меня!
 
 
Встречая красавицу, кто устоит
Пред блеском очей и румянцем ланит?
А если ума ей прибавить чуть-чуть,
Она, ослепляя, пронзает нам грудь.
 
 
Но добрая прелесть внимательных глаз
Стократ мне дороже, чем лучший алмаз.
И в крепких объятьях волнует мне кровь
Открытая, с бьющимся сердцем, любовь!
 

О ПОДБИТОМ ЗАЙЦЕ,
ПРОКОВЫЛЯВШЕМ МИМО МЕНЯ

 
Стыдись, бесчеловечный человек!
Долой твое разбойничье искусство!
Пускай твоей душе, лишенной чувства,
Не будет утешения вовек.
 
 
А ты, кочевник рощ, полей, лугов,
Где проведешь ты дней своих остаток?
Конец твой будет горестен и краток.
Тебя не ждет родной зеленый кров.
 
 
Калека жалкий, где-нибудь в тиши.
Среди заросшей вереском поляны
Иль у реки, где свищут камыши,
Ты припадешь к земле кровавой раной.
 
 
Не раз, встречая над рекою
Нит Рассвет веселый или вечер трезвый,
Я вспомню о тебе, приятель резвый,
И прокляну того, кем ты убит!