Текст книги "«Покоряя Шторм» (СИ)"

Автор книги: Саманта Тоул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 23

Тру

Джейк, я знаю, что ты здесь. Я слышу тебя.

Почему он не отвечает? С кем он разговаривает? Почему он звучит так разочарованно?

Мне нужен...

Джейк?

Я едва могу думать. Мне нужно открыть глаза, но...

Hurt. Я слышу песню Hurt.

Как долго я уже не сплю? Это Джейк кричит? На кого он так кричит?

Господи, сердце болит. Всё тело пронизано болью, если уж на то пошло.

Я пытаюсь открыть рот, чтобы сказать ему перестать кричать, но мои губы будто склеены вместе, а горло невыносимо жжёт. Я так хочу пить.

Забывая про разговоры, я пытаюсь сдвинуться... но не могу. Меня словно чем-то прижало.

Всё болит. Что со мной не так? Что-то по-другому. Что-то не так. Я чувствую себя не так.

О, Господи, что со мной произошло?

Джейк, мне нужна твоя помощь!

Я слышу звук закрывающейся двери.

Нет! Не уходи! Пожалуйста, не уходи!

Чёрт!

Мне нужно двигаться.

Я фокусируюсь на том, чтобы подвигать левой рукой. В правой возникает резкая боль, и я прекращаю все попытки.

Мне страшно.

Нет, Тру, ты в порядке. Просто сохраняй спокойствие, и с тобой всё будет хорошо.

Может, я просто заболела? Да, наверное, так и есть. Возможно, у меня один из тех болезненных двадцати-четырёх-часовых гриппов или что-то ещё. Господи, надеюсь, ребёнок не заболел вместе со мной.

Мне просто нужно, чтобы хотя бы часть меня пришла в движение. А за ней последует и всё остальное. И тогда я смогу вернуть Джейка. А вернув его, со мной станет всё в порядке.

Я фокусируюсь на движениях указательного пальца. Получается!

Слава Богу.

Собравшись, я двигаю остальными пальцами.

Хорошо, у меня получается.

Сжимая и разжимая их, я передвигаю левую ладонь, а за ней следует и вся рука.

Ладно, а теперь мне нужно встать. Может, если я...

– Труди?

Что?

Кто это? Это... Сьюзи? Почему она здесь?

Используя все свои силы, я поднимаю отяжелевшие веки.

Всё словно в тумане. Темнота. Я не могу ни на чём сфокусироваться.

А затем я слышу, как кого-то зовут. Ещё больше криков.

Дэйв?

А потом Джейк... Я слышу Джейка. Он вернулся.

Слава Богу.

– Тру, – его голос прекрасен. – Тру, малышка. Я здесь.

Почему он звучит так испуганно?

Страх просачивается ко мне под кожу. Мне нужно, чтобы эти чёртовы глаза заработали! Проклятье!

После Джейк снова кричит:

– Позови доктора!

Доктора? Где я, чёрт возьми?

– Позови Еву и Билла!

Маму и папу?

Я чувствую прикосновение его пальцев.

– Любимая, я здесь. Я ждал тебя. Господи, малышка, я так по тебе скучал.

Скучал по мне?

С прикосновениями Джейка моё беспокойство растворяется. Клянусь, прикосновения этого мужчины имеют неведомую силу.

Я моргаю сквозь дымку, отчаянно желая увидеть его. Проходит, кажется, сотня лет, прежде чем мои глаза фокусируются.

А потом они находят его прекрасное лицо.

Он выглядит усталым. Словно провёл без сна несколько дней. Хуже всего то, что он испуган. Я чётко вижу это в его глазах.

Последний раз он выглядел так, когда я обнаружила ту девушку в его постели. И тогда он боялся потерять меня.

О, Господи, детка, что случилось?

Мне нужно поговорить с ним.

Собирая каждую унцию силы, находящуюся во мне, я заставляю себя раскрыть рот.

Я стараюсь произнести слова, но моё горло кричит от боли, и единственное, что выскальзывает из моего рта – это моё дыхание.

– Ш-ш-ш, не нужно говорить, милая, – с любовью глядя на меня, он убирает волосы с моего лица. – Всё хорошо. Ты в порядке.

Это не хорошо. Ничего из этого не хорошо.

Я закрываю глаза и чувствую слезу разочарования, стекающую по моей щеке.

Открываю глаза вновь и нахожу Джейка. Я вижу в нём нечто похожее на облегчение.

А затем боль в моей голове усиливается. Веки становятся ещё более тяжёлыми. И я изо всех сил стараюсь не закрывать глаза...

***

Как долго я не сплю? Господи, моя голова гудит как сучка.

Я двигаю языком. Такое чувство, что я проснулась с таким ужасным похмельем, что даже для того, чтобы подвигать языком, мне приходится приложить кучу усилий.

Да чёрт побери, что со мной случилось?

Я роюсь в воспоминания, но на ум ничего не приходит. А от попытки голова начинает болеть только сильнее. Я помню, как была в постели с Джейком прошлым утром... принимала душ... Джейк просил меня остаться дома. А затем... ничего.

Если бы я не знала себя лучше, то подумала бы, что для меня настала мать всех похмелий, но это просто невозможно. Я же беременна!

Возможно, я не знаю, почему чувствую себя так дерьмово, но я точно знаю, что мне хочется пить.

С большим трудом я удерживаю глаза открытыми.

Требуется время, чтобы они привыкли к свету.

Потолок. Я вижу потолок. Такой ужасный может быть только в офисах. Как они их там называют, асбестовые потолки?

Почему я под ними? Где я, чёрт возьми?

Я делаю вдох. Горло горит огнём.

Джейк.

Джейк здесь. Я чувствую его запах рядом с собой.

С большим трудом я поворачиваю голову набок. Дерьмо, это больно. Джейк сидит на стуле возле меня.

– Привет, малышка, – он наклоняется и поглаживает меня рукой по щеке.

Мужчина изучает меня.

– Гд-д-е-е... – Господи, так больно произнести даже одно слово. Отголоски звучат в моей голове. Собираясь с силами, я заканчиваю: – ... я?

Джейк придвигается ближе ко мне. Он наклоняется и целует мою руку, которую держит, а затем поднимает голову и смотрит на меня.

– Ты в больнице, милая.

В больнице? Почему? Ребёнок в порядке?

– Ребё-н-нок? – выдыхаю я.

Я стараюсь сесть.

– Нет, – Джейк нежно останавливает меня. Не то чтобы мне удалось далеко продвинуться. Моя голова взрывается от боли, когда я пытаюсь подняться. – Не пытайся встать.

Я отрываю взгляд от Джейка и смотрю на свой живот.

Сердце падает вниз.

Там, где был мой живот, теперь плоская поверхность.

О, Господи, нет! Нет, нет, нет, нет, нет! Где мой ребёнок?

Мне хочется кричать, плакать, что угодно... но это не работает.

Я потеряла своего малыша.

Нет.

Агония, которую я чувствую, просто невыносима.

Я начинаю качать головой, не заботясь о боли. Слёзы текут по моим щекам, и это боль выталкивает их.

Джейк берёт моё лицо в свои руки, удерживая. Он смотрит мне в глаза.

– Наш ребёнок в порядке, Тру. Клянусь тебе, – его голос звучит очень убедительно.

Взгляд его глаз успокаивает меня. Страх исчезает.

Джейк бы не солгал мне.

Но если наш ребёнок в порядке, то почему я больше не беременна?

Значит, мой ребёнок... родился?

Джейк нежно поглаживает меня по волосам, и смотрит так же, как и всегда – словно я самое дорогое, что у него есть. Но теперь с особой силой.

– Теперь всё хорошо, Тру. Ты вернулась и всё будет в порядке.

Не уверена, для кого были произнесены эти слова: для него или для меня?

Джейк наклоняется и осушает поцелуями мокрую дорожку из слёз на моей щеке. Его тёплое дыхание напротив моей кожи и излучаемое им тепло подобно бальзаму, прикладывающемуся к ранам, о существовании которых я не знала.

Он отстраняется, глядя мне в глаза, но продолжает удерживать моё лицо в своих руках.

– Ты попала в аварию, любимая.

Отрывки воспоминаний мгновенно затуманивают разум. Я был в спа-салоне с Симоной... Дэйв ждал нас на стоянке целый день... Я дразнила его по этому поводу... Мы ехали домой, слушая группу Pearl Jam... их песню «Просто дыши»... а затем... ничего.

Симона. Дэйв.

Должно быть, выражение моего лица заставляет Джейка заговорить:

– Симона и Дэйв в порядке. Удар пришёлся на пассажирскую сторону. Твою сторону.

Он произносит это так, словно эти слова причиняют ему физическую боль. Джейк нежно прячет прядь моих волос за ухо кончиками пальцев.

– Ты была в ужасном состоянии. Я думал, что потеряю тебя... – в конце его голос затихает, а глаза наполняются слезами.

Медленно, прилагая все возможные усилия, я поднимаю руку и прикасаюсь к его лицу.

– Я в... порядке, – успокаиваю Джейка.

Он удерживает мою руку на своём лице, целуя запястье.

Слеза скатывается по его щеке и падает на мою. Я буквально чувствую всю боль, которую он испытал.

– Ты серьёзно поранила голову в аварии, – его взгляд перемещается на мой лоб. – Тебе сделали операцию. Наш ребёнок был в беде. Врачи вынуждены были сделать тебе кесарево сечение, Тру. Он родился прежде, чем я успел доехать до больницы.

Он.

Я смотрю на него, замирая от его слов.

– У нас родился сын, Тру. И он прекрасен.

Сын. У нас родился сын.

– Он в порядке. И сейчас дышит сам. Несколько дней назад он не мог, но потом от него отключили трубку, и он прекрасно справился. Господи, он такой замечательный, Тру. С каждым днём он становится всё сильнее. Они сказали, что через неделю или около того его можно будет кормить из бутылочки.

Я не могу сдержать слёз. Слёз счастья. Сейчас для меня ничто так не важно, как осознание того, что мой ребёнок здесь, и он абсолютно здоров.

А затем я понимаю, что проспала не один день. Всё, что Джейк говорил мне, и как смотрел... Я проспала больше, чем один день.

Облизывая губы, я открываю их и произношу:

– Как... долго?

Он отводит взгляд.

– Ты была в коме семь дней.

Я резко вдыхаю, от чего моё горло начинает гореть ещё сильнее.

Семь дней. Мой сын был здесь всё это время без меня.

– В первый раз ты проснулась два дня назад. Но продолжала оставаться в коме и без сознания. Киш сказал мне, что это в порядке вещей... Ох, доктор Киш. Он твой лечащий врач, – объясняет Джейк, отвечая на мой вопросительный взгляд. – Ты проснулась на несколько секунд, но ничего не говорила. Последние два дня ты была здесь, но лишь на недолгое время. Иногда ты открывала свои глаза на секунду. Иногда на минуты. Но это первый раз, когда ты заговорила со мной. В этот раз ты дольше всего остаёшься в сознании. По-моему, это хороший знак, – он улыбается, но не улыбкой моего Джейка. Вынужденной. – Я не оставлял тебя, Тру. Я был здесь всё это время. Единственный раз я тебя покинул, чтобы увидеть нашего мальчика. Он в соседней комнате, – Джейк кивает вправо.

Он здесь. Лишь одна стена отделяет меня от моего сына.

– Я хочу... увидеть его, – с трудом произношу я.

– Знаю, милая, – он гладит меня большим пальцем по щеке. – Но думаю, теперь, когда ты окончательно проснулась, нам нужно показать тебя Кишу, чтобы он мог тебя обследовать. Твои мама и папа... Я позову их и дам знать, что ты вышла из комы. Они ждут тебя в отеле и хотят увидеться с тобой.

Всё, чего хочу я – это увидеть сына.

– Нет, – я качаю головой. Дерьмо, это больно. – Я хочу... его.

Джейк улыбается, и на этот раз как Джейк, которого я знаю. Улыбкой, которая предназначена только для меня. И сейчас я чувствую облегчение, которого не ощущала раньше.

– Хорошо, – соглашается он. – Как я могу тебе отказать? Пойду и принесу его.

Джейк наклоняется и прижимается ко мне губами в нежном поцелуе.

– Я так сильно скучал по тебе, – шепчет он напротив моих губ.

А затем уходит, оставляя меня одну.

Меня мгновенно окутывает тишина.

Я попала в аварию, в результате которой мой сын родился на свет, пока я была без сознания.

Я пропустила его рождение. Пропустила первую неделю его жизни.

Я пропустила эти первые и важные моменты. Моменты, когда мать привязывается к своему ребёнку, а он к ней. Они отняли их у меня. Я никогда не смогу их вернуть.

Что, если у меня не получится привязаться к нему? Если он отвергнет меня?

Он не понимает, почему меня не было рядом в начале его жизни. Для него я всего лишь незнакомка.

Мы даже не знаем друг друга.

Почему я говорю в настоящем времени?

Знаю, он просто ребёнок и не поймёт, что я скажу, но эти первые минуты решающие, а я лежу в кровати, стараясь хоть чем-нибудь двигать, и каждый раз, начиная говорить, испытываю боль.

Я ненавижу, что меня не было рядом с ним. Я ненавижу тот способ, каким мне придётся познакомиться с ним впервые.

Мне представлялось это совсем не так.

Я думала, что мне вручат его, и я буду держать его в своих руках. Дам подержать Джейку в первый раз и буду наблюдать, как Джейк впервые посмотрит на нашего сына.

Но я не представляла момент, когда ребёнка вытаскивают из меня, пока я без сознания, а Джейк едет в больницу.

Меня переполняет горечь от утраты того, что у нас должно было быть. Из-за картинок произошедшего мои глаза начинают слезиться.

Мой сын родился в одиночестве, окружённый незнакомыми людьми.

Я просто благодарна, что Джейк был с ним всё это время.

А сердцу ещё больнее оттого, что Джейку пришлось справляться со всем одному: заботиться обо мне и становиться отцом в одиночку.

Я даже представить себе не могу, что пережил Джейк, когда ему рассказали об аварии. Если бы я была на его месте, то, уверена, что эта новость убила бы меня.

Без сомнений, Джейк и наш сын будут иметь особую связь, и я безумна рада этому. Но боюсь, что у меня такой связи с ним не возникнет, и он просто откажется принимать меня.

Не знаю, как я справлюсь с этим.

И теперь, вместо того, чтобы быть взволнованной встречей с сыном, я напугана.

Я слышу звук открывающейся двери, скрип колёс и две пары ног.

Моё тело начинает дрожать, а сердце бьётся в ускоренном темпе.

Я испуганно закрываю глаза.

Не думаю, что смогу сделать это.

– Положите его на кровать, – я слышу голос Джейка.

Скрип колёс приближается. Потом останавливается, и я слышу звук включающейся в розетку машины и тихий гул.

– Позовите меня, когда будете готовы вернуть его, – я слышу женский голос.

После этого дверь закрывается.

Я чувствую, как прогибается матрас, когда Джейк садиться на кровать у моих ног.

– Тру, – его голос полон нежности. – Ты проснулась?

Знаю, я заставила его привезти ребёнка, но сейчас мне страшно. Пока я колеблюсь, мне приходиться имитировать сон, за что я себя ненавижу.

Я киваю.

– Открой глаза, – его голос по-прежнему нежен, но в нём ощущается приказ.

Делая обжигающий вдох, я шепчу:

– Я... боюсь.

Джейк тихо вздыхает. Он берёт меня за руку. Я сразу обхватываю его пальцы.

– Знаю, детка... – думаю, он и вправду знает это по своему опыту. – Но обещаю, один только взгляд, Тру... Это всё, что нужно. Поверь мне.

И я делаю это. Я открываю глаза и поворачиваю голову в сторону. Там находится он, в инкубаторе, стоящем рядом с моей кроватью. Я вижу его, и это любовь с первого взгляда.

Он прекрасен. Самое прекрасное создание, которое я когда-либо видела.

Не думаю, что я когда-либо чувствовала такую переполняющую любовь. Она столь же мощная, как и любовь, которую я испытываю к Джейку, но всё же отличается.

Материнская любовь.

Господи, он так похож на Джейка.

У него такая же морщинка на лбу, как и у Джейка, когда он спит.

Все беспокойства по поводу связи с ним мгновенно испаряются. Я люблю его безоговорочно. И тут же начинаю плакать.

Джейк сжимает мою руку.

– Эй, не плачь. Ему там хорошо. Просто нужно поддерживать для него тепло.

Джейк считает, что я плачу из-за того, что он в инкубаторе. Конечно, меня это беспокоит, но плачу я не поэтому. Это слёзы счастья.

– Почему бы тебе не прикоснуться к нему? – предлагает Джейк. – Это поможет тебе почувствовать себя лучше. В первый раз мне это помогло.

Я начинаю освобождать руку из захвата Джейка, когда он произносит:

– Подожди.

Джейк выпускает мою руку и исчезает в ванной комнате.

И тогда я замечаю трубки, приклеенные к моей руке. Проследив за ними, я замечаю, что они присоединены к двум разным капельницам.

Я смотрю на свою правую руку и замечаю наложенный гипс, ладонь перевязана бинтом.

Джейк сказал, что я повредила голову во время аварии.

Я поднимаю здоровую руку и нащупываю толстую повязку на голове.

– Мне просто нужно очистить твою руку, прежде чем ты прикоснёшься к нему, – говорит мне Джейк, появляясь с бутылкой больничного геля.

Я улыбаюсь. Он звучит так ответственно. Прямо как мой папа.

Это потому, что он и сам стал отцом. У него была неделя, чтобы научиться этому.

Сегодня мой первый день как матери.

Едва сдерживая слёзы, я смотрю на Джейка, который наносит гель себе на руку и затем растирает. Выдавив ещё пару капель геля, он садится, берёт мою руку в свою и начинает аккуратно втирать вещество в мою руку.

Оно холодное, но руки Джейка согревают меня.

– Теперь ты готова, – он улыбается, последний раз размазывая гель.

Я усмехаюсь.

Убирая руку, я медленно просовываю её в дырочку, продолжая наблюдать за моим малышом.

В тот момент, когда мои пальцы касаются его нежной кожи на крошечной ручке, ощущения разносятся по моему телу со скоростью света прямо в сердце.

Он идеален.

Я могла бы провести так целую вечность.

У меня столько вопросов к Джейку, но не думаю, что моё горло выдержит, поэтому я задаю самый главный.

– Имя?

Джейк качает головой, нежно улыбаясь.

– Я не дал ему имени. Эта честь предоставлена тебе, Тру.

Моё сердце рушится.

Я смотрю на своего сына, думая обо всех именах, которые приходили мне на ум... которые Джейк невзлюбил.

– Ему нравятся... рок-песни? – кашляю я.

Небольшой смешок.

– Да, я много пою ему из старого. Думаю, мы растим будущую рок-звезду.

Я слегка качаю головой, продолжая улыбаться. Рок-звезде нужно подходящее имя, правильно? Мой рот искривляет дерзкая улыбка.

– Я знаю.

Джейк подозрительно смотрит на меня с искорками в глазах.

– Что-то сумасшедшее, да?

– Нет, – хриплю я, делая вид, словно он оскорбил меня этим. – Я думала... – я делаю паузу, глотая сквозь жжение, – Джонатан Джейкоб.

Выражение лица Джейка прямо сейчас бесподобно.

– Ты даёшь ему имя Джонни? – я наблюдаю за тем, как он задыхается от слов.

– И твоё.

Джейк наклоняется ближе и нежно целует мои губы.

– Мне нравится. Я люблю тебя.

– Люблю тебя, – шепчу я в ответ.

Словно из ниоткуда, наш маленький мальчик сжимает своими пальчиками мой мизинец, который до сих пор был нежно прижат к его коже.

Я смеюсь от неожиданности, поворачивая к нему голову.

– Он делал это много раз. Ему нравится держаться за твой палец, – говорит Джейк, пробегая кончиками своих пальцев по сгибу моей руки. – Думаю, ему нравится имя.

– Правда? – я усмехаюсь.

– Да...

Отступая, Джейк обходит кровать, снимает ботинки и осторожно забирается ко мне. Лёжа на боку и положив голову на подушку, он шепчет мне на ухо:

– Я так по тебе скучал.

Его дыхание щекочет мою кожу.

Я поворачиваю голову в его сторону, а он наклоняется и сладко целует меня в губы.

Отворачиваясь от Джейка, я снова смотрю на своего сына. Теперь я понимаю, как сложно не смотреть на него всё время.

Джейк оборачивает руку вокруг моей талии.

– Он похож на тебя.

– Нет, на тебя.

Такой же красивый, как и ты, Джейк.

Он нежно смеётся.

– Нет, он определённо пошёл в тебя. Все со мной согласны.

Все согласны.

Все смогли увидеть моего сына прежде, чем это удалось мне. Грусть охватывает моё сердце.

Сбрасывая с себя печаль, я качаю головой в знак несогласия.

Джейк усмехается, а затем прижимается губами к моей коже между шеей и плечом. Дрожь щекочет позвоночник. Даже несмотря на боль в некоторых местах, от ощущения губ Джейка на мне, сквозь них проходит восторг.

– У него твои губы и цвет глаз, – говорит Джейк напротив моей кожи, продолжая меня целовать.

– Это... продлится... недолго, – выдавливаю я, быстро окидываю его взглядом и улыбаюсь.

– Навечно, – отвечает он, и я понимаю, что он больше не говорит о несогласии.

Зарываясь лицом в мою шею, он резко вздыхает.

– Я так сильно люблю тебя. Спасибо, что вернулась ко мне.

Я прижимаюсь щекой к его голове.

– Я буду... вечно любить тебя.

Он сжимает меня крепче. И мы остаёмся лежать так.

Джейк держит меня, а я держу нашего сына.

Теперь мы вместе, и ничто не сможет нас разлучить.

Глава 24

После аварии прошло три месяца. Три месяца назад мой прекрасный сын Джей-Джей появился на свет.

Сначала мы называли его Джонатан Джейкоб, но Джейк сократил до Джей-Джей, и с тех пор все его так и называют.

Моё восстановление заняло чуть больше двух месяцев. Первый месяц мне нужно было соблюдать только постельный режим. А затем, как только мои руки и ладонь зажили, я начала ежедневно проходить физиотерапию.

Также я дважды в неделю встречалась с психологом по рекомендации доктора Киша. Я может, и не помню, как произошла авария, но он сказал, что это наложило глубокий отпечаток на меня. Разговоры об этом могли бы помочь.

И он оказался прав.

Я прошла через все стадии эмоций. Однажды я была вне себя от радости, чувствуя, как мне повезло остаться в живых, когда у порога стояла смерть. А на следующий день я была зла. Злость просто поглотила меня. Злость из-за того, что я пропустила рождение собственного сына.

А затем я ударилась в депрессию.

Мне хотелось оставаться весёлой и счастливой, но когда подступила темнота, я ничего не смогла с ней поделать.

И на протяжении всего этого пути Джейк был рядом со мной.

Когда с моей головы сняли повязку, я рыдала. У меня остался красный и совершенно некрасивый шрам. Он прошёл вдоль моей головы, где отсутствовал огромный участок волос, так как их пришлось сбрить для операции.

Я чувствовала себя уродиной.

Когда я сказала об этом Джейку, он просто взял меня за руки.

– Мы всегда можем превратить это во что-то модное. Я тоже могу сбрить свои волосы.

– Тебе бы не пошла лысая голова, – улыбнулась я сквозь слёзы.

– Ах, вероятно, ты права. Но тебе подходит, – он взял моё лицо в ладони, нежно вытирая слёзы большим пальцем, и прижался кончиком носа к моему. – Тебе подойдёт всё что угодно, Тру. Сейчас ты прекрасна. Для меня ты всегда прекрасна, несмотря ни на что.

Джейк знал, насколько это беспокоило меня, и, когда мой шрам зажил, а волосы чуть отросли, он пригласил в больницу парикмахера, который внёс свои изменения. После того, как она закончил, определить, где шрам, стало почти невозможно, не приглядевшись повнимательней.

Джейк делал всё возможное, чтобы помочь мне стать тем человеком, которым я была до аварии. И благодаря этому я здесь.

Я плохо сплю и страдаю от ночных кошмаров. У меня сильнейшие головные боли, и боли отдающиеся в правую руку, а само правое запястье уже не такое сильное, как раньше. Но я счастлива, что жива, и стараюсь напоминать себе об этом каждый день. Это не занимает труда: один взгляд на Джейка и Джей-Джея даёт мне понять, насколько мне повезло, что у меня есть всё, за что стоит благодарить.

С того момента, как Джейк принёс нашего сына в мою палату, я ни одной ночи не провела порознь со своим малышом.

Джейк перевёл его жить ко мне. И, конечно же, сам остался с нами.

Палата стала нашим домом, пока реальный дом находился вне нашей досягаемости. Я даже отпраздновала здесь свой день рождения.

Ну, не похоже было, что я могла пойти и отпраздновать его где-то ещё, поэтому Джейк перенёс всё празднование ко мне, и у нас состоялась мини-вечеринка с моими родителями, Симоной, Дэнни, Стюартом, Джошем, Смитом и Карлой. Даже Сьюзи и Дэйл приехали. Том уехал по делам, так что его не было.

Джейк заказал много пиццы из «Пиццы Хат» и подарил мне ещё семь подарков, чтобы наверстать двенадцать пропущенных, а затем ещё один специально к этому дню рождения.

Все семь подарков состояли из одного браслета. Браслет был один, а маленьких амулетиков на нём шесть. Каждый что-то значил для нас: кусочек пиццы, небольшая Эйфелева башня, гитара, пирожное, пианино и милый амулетик с надписью «Лучшие друзья».

А подарком на этот день рождения стали бриллиантовые серьги от Тиффани, идеально подходившие к моему медальону.

Он обдумал каждый мой подарок. Но ведь это Джейк. Если меня что-то беспокоит, Джейк решит проблему и исправит всё до мелочей.

Единственным недостатком моей вечеринки было напряжение между Джейком и Сьюзи. Другие этого не замечали, но только не я.

После того, как все разошлись, я спросила Джейка об этом.

Он рассказал мне о дискуссии между ним и Сьюзи прямо перед тем, как я вышла из комы. Когда он сказал «дискуссия», я поняла, что он имел в виду скорее ссору.

Сердце заболело от того, что было сказано между ними. Я сказала Джейку, что ему следует поработать над отношениями со Сьюзи, потому что она бабушка Джей-Джея. А дети очень умны. Джей-Джей уловит напряжение между ними, когда подрастёт, так что чем раньше они поговорят, тем лучше.

Он ещё не поговорил со Сьюзи, но скоро это сделает, так как я уже встала на ноги. Я уж точно об этом позабочусь.

Не важно, что он говорит. Ему нужна мама.

Сейчас я понимаю это ещё лучше, теперь, когда сама стала ею.

Сначала мне было трудно выполнять обязанности матери по отношению к Джей-Джею, такие, как смена пелёнок, его купание и утешение, когда он плакал.

Я чувствовала себя бесполезной. И это, чёрт возьми, ужасно расстраивало меня.

Мне приходилось наблюдать за Джейком, который делал всё это, но он старался по возможности подключать и меня. По правде говоря, мне нравилось наблюдать за Джейком, заботящимся о Джей-Джее.

Он так мил и абсолютно без ума от сына. Он относится к нему, как к драгоценности. И не важно, сколько раз я просила Джейка положить его в кроватку, а не давать ему спать у себя на руках, он не переставал этого делать. Моё сердце согревалось от того, как наш мальчик оборачивал свои пальчики вокруг пальца Джейка.

Джейк был полнейшим воплощением настоящего отца, и даже больше. Я знала, что это было в нём, и однажды вечером в больнице сказала ему об этом.

– Ты действительно хорош в этом, – говорю я сквозь плач Джей-Джея, пока наблюдаю за тем, как Джейк в первый раз моет его.

Я не могу ему помочь, ведь моя рука по-прежнему в гипсе, так что сижу рядом с ванночкой и просто наблюдаю.

– Как-то я не уверен, – он быстро переводит взгляд на меня. Джейк явно в панике. – Думаю, я делаю что-то не так. Он не прекращает плакать с тех пор, как я начал его купать.

– Ты всё правильно делаешь. Просто это ново для него, вот и всё. Он довольно громко говорит тебе, что не уверен в этом купальном бизнесе, – я ободряюще улыбаюсь ему.

– Да, громкость он явно перенял у твоей семьи.

– Ха! – я смеюсь и показываю ему средний палец.

– Ты только что показала мне фак? – спрашивает Джейк, невозмутимо промывая мыльные волосы Джей-Джея.

– Похоже на то, – я усмехаюсь.

– Даже не помню, когда ты в последний раз это делала. Куда подевалась моя милая девочка?

Поднимаясь на ноги, я хватаю полотенце Джей-Джея и передаю его Джейку.

– Я вообще была милой когда-нибудь?

– Была. Такой и осталась, – он наклоняется ближе и целует меня в губы. – Другое дело, когда ты показываешь мне факи.

Я отступаю назад, но мои губы всё ещё покалывает от его поцелуя.

– Должно быть, сказалось время, проведённое со сквернословящей рок-звездой.

– Если ты не заметила, то я давно не ругался матом. Рядом с Джей-Джеем, во всяком случае, – говорит он, ухмыляясь и оборачивая вокруг малыша полотенце, укутывая его.

– Я заметила, – улыбаюсь я, забираясь обратно в постель.

В последнее время я много чего успела заметить относительно Джейка. Он едва курит. Думаю, скоро он окончательно бросит это дело. Он перестаёт ругаться рядом с Джей-Джеем, то есть практически всё время.

Джейк всегда всё контролирует рядом с ним и редко расслабляется... Но сейчас исключение.

Он идеально играет роль отца, хотя даже и не осознает этого.

Я с восхищением наблюдаю, как Джейк аккуратно вытирает кожу Джей-Джея, намазывает его кремом, а затем надевает подгузник, или подгузничек, как он его называет. Заканчивая, он надевает на малыша комбинезон, который купила для него моя мама.

Джейк приносит мне Джей-Джея и бутылку молока в водяной ванночке, которая нагрелась пока он мыл его. А затем укладывает сына на кровать рядом со мной.

Как я и сказала, он – идеальный отец.

Джейк присаживается рядом с нами, и мы оба наблюдаем, как Джей-Джей пьёт молоко. Из-за его здорового аппетита молоко заканчивается очень быстро. Примерно через десять секунд он с полным животиком засыпает.

Джейк осторожно забирает его и перекладывает в кроватку, стоящую рядом с моей кроватью. А после, выключает свет и присоединяется ко мне.

Настает моя любимая часть дня. Конечно, я люблю проводить каждую минуту с Джей-Джеем, но также мне нравятся ночные моменты, когда остаёмся только мы с Джейком.

– У тебя хорошо получается, – шепчу я ему. – Ты замечательный отец.

– Это всё благодаря тебе.

– Нет, – я поворачиваюсь к Джейку. – Это всё ты, Джейк. И тебе пора бы это понять. Ты самый настоящий отец своему сыну и даже больше. Джей-Джею очень с тобой повезло.

Он обнимает меня руками, и губами прижимается поцелуем к моему плечу.

– Думаю, я нормально забочусь о нём. Но поверь мне, это я тут счастливчик.

Джейк ни разу не уезжал от нас с Джей-Джеем с того момента, как я проснулась. Он тратил на нас каждую свободную минуту.

Делами лейбла заправлял Зейн. А что делал Джейк? Он выполнял часть работы в больнице и дома, когда меня, наконец, выписали.

Парни приостановили работу над новым альбомом, но я надеюсь, что в скором времени они смогут его закончить. Мир без музыки УШ – и не мир вовсе.

Том встал на место Дины – менеджера «Винтажа», когда та сломала себе ногу, катаясь на лыжах. Как раз в то время, когда эта группа собиралась в шестинедельный тур по Штатам. Вот почему он не смог приехать на мой день рождения.

Тогда я только-только выписалась из больницы, поэтому Джейк был напряжён, так как не мог решить вопрос с новым менеджером «Винтажа», которому он мог бы доверять. Пока Том не предложил свои услуги.

Он никогда раньше не управлял группой, но большая часть его жизни прошла в турах.

Джейк посчитал это гениальной идеей. Хотя сначала я подумала, что Том вызвался только для того, чтобы залезть в трусики Лилы. Однако Джейк сказал, что он реально хотел помочь. Мне стало стыдно за собственные мысли.

Честно говоря, Том стал другим после тура с группой «Винтаж». Вообще-то, он уже был другим, когда уехал в этот тур.

Словно что-то в нём изменилось. Новый Том сводит меня с ума: он едва говорит о сексе или женщинах, с которыми переспал. Но ему всё ещё удаётся комментировать моё декольте, дабы позлить Джейка, поэтому я точно знаю, что, к счастью, старый Том всё ещё где-то внутри.

Никогда не думала, что скажу это, но я скучаю по старому Тому, и его комментарии насчёт размера моей груди утешают. Странно, не так ли?

В любом случае, я немного отвлеклась. Ладно, сильно отвлеклась.

Я уже три недели как выписалась из больницы, и мы начали уживаться дома вместе с Джей-Джеем, хотя сейчас мы вовсе и не дома. Я в своём первом, старом доме, в блаженном тёплом Манчестере.

Джейк, Джей-Джей, Стюарт, Дэйв, Бен и я прилетели сюда пару дней назад. У Джейка здесь есть кое-какие дела. Что-то связанное с лейблом, но деталей я не знаю. Почему эти дела находятся в Манчестере, я понятия не имею. Обычно всё проходит в Лондоне.

Джейк не захотел оставлять нас с Джей-Джеем, так что мы тоже приехали. Не то чтобы я давила. Я ведь не схожу с ума, когда Джейка нет рядом, поэтому воспользовалась любым поводом, чтобы вернуться на родину, если это значит провести время с моими близкими.

Они вернулись домой, когда я выписалась из больницы. Они и так пропустили слишком много рабочих дней, так что были вынуждены вернуться.