Текст книги "«Покоряя Шторм» (СИ)"

Автор книги: Саманта Тоул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Куда? – спрашивает водитель.

– В аэропорт Лос-Анджелеса, пожалуйста.

Глава 11

Джейк

«Я беременна».

Тру беременна. Моим ребёнком.

Но она же на таблетках? Как она может быть беременной?

Господи. Она беременна. Моим ребёнком.

Я не могу быть отцом. Я не тот человек.

Я достаю сигарету из пачки и понимаю, что у меня дрожат руки.

Я сжимаю их в кулак, пытаясь избавиться от дрожи. Сжимаю сигарету губами, зажигаю её и делаю медленный и глубокий вдох.

Опуская окно, я выдыхаю в ночь и смотрю на ЛА.

Последний раз, когда я был здесь, Тру сидела на капоте моей машины, а теперь я узнаю, что собираюсь стать отцом.

Чёрт.

Я точно знаю, что Тру захочет оставить ребёнка. Аборт для неё не вариант.

Теперь я чувствую себя самый худшим ублюдком, который думает о том, как избавиться от части себя и Тру.

Но что, чёрт побери, я знаю об отцовстве? Ничего. Я абсолютно ничего не знаю. У меня точно не было хорошего примера, пока я рос. Возможно, Дейл относится к последней части, и уверен, он хороший парень, но на этой территории урон уже был нанесён. Меня уже нельзя было восстановить после того, как Пол ушёл от нас.

Он облажался. А я не могу подвести своего ребёнка, как он подвёл меня. Не мою собственную плоть и кровь. Я никогда себе этого не прощу.

Делая ещё затяжку, я кладу локоть на руль и опускаю голову.

«Ты, чёрт побери, занимаешь пространство, Джейк... Ты можешь вообще сделать что-нибудь правильно? Как и твоя мать, вы оба, бл*ть, бесполезны... Я жалею о том, что ты родился, никогда не хотел взваливать на себя ещё ребёнка, особенно такое маленькое дерьмо, как ты... Ты ничего не можешь сделать... Из-за чего ты, чёрт возьми, плачешь? Если не прекратишь плакать, мальчик, то я дам тебе настоящую грёбаную причину для этого...»

Я прижимаю ладони ко лбу, пытаясь избавиться от его проклятого голоса в моей голове.

Он мёртв, но всё ещё здесь, подводит меня. Продолжает насмехаться надо мной.

Мне нужно выдворить этого мёртвого ублюдка.

Я включаю музыку, ищу Linkin Park и нажимаю на воспроизведение песни Numb. Я включаю её на полную громкость, пока песня не занимает всего меня полностью.

Я всегда слушаю эту песню, когда мне нужно очистить свой мозг. Мой консультант сказал, что мне нужно найти что-то, на чём я смогу сосредоточиться, если всё начнёт ускользать от меня. Музыка – моя жизнь, помимо Тру, поэтому я выбрал эту песню.

Знаю, песня, которая меня успокаивает, кажется немного староватой, но это работает. Numb – моё успокоительное.

Я уже чувствую, как мой гнев и разочарование начинают угасать.

Оцепеневший – это то, каким я чувствую себя сейчас. Я не хочу думать. Не хочу чувствовать. Потому что если сделаю так, то поверну машину и поеду в неправильном направлении, прямо к дилеру.

Откидываясь на спинку, я делаю ещё одну затяжку, стряхивая пепел в окно.

Я стану отцом.

Я не знаю, как быть отцом. Я хочу быть... для Тру. Я хочу сделать всё правильно для неё. Не знаю, смогу ли. Я всё к чертям испорчу. Всё полностью.

Мысль о том, чтобы испортить всё, так же, как и иметь ребёнка, пугает меня больше слов.

Я не могу быть им. Я не могу быть Полом. Но долгое время был.

Я никогда не поднимал руку на женщину или на ребёнка. Никогда. Но что, если из-за ребёнка у меня внутри что-то щёлкнет, и я превращусь в ту сволочь? Речь не только о кулаках и причинении боли ребёнку. Но слова могу принести ещё больший урон.

Я хорошо с этим знаком.

Я похож на него во многих отношениях. Слишком многих. Что сделать, чтобы я не превратился в полное дерьмо, как Пол Уэзерс, когда родится мой ребёнок?

Я могу быть успешным на своей работе, но позади этого образа я много лажаю и ломаю. Тру – это клей, который удерживает меня цельным, и посмотрите, что я с ней сделал. Она – весь мой мир. Она сказала мне, что беременна, а я просто взял и уехал. Я оставил её одну.

Какой мужчина так сделает? Грёбаный трус, вот кто.

Господи, когда она сказала мне, что беременна, то была так напугана. Я слышал это в её голосе. Она практически знала, что я сделаю. Что я убегу. Что всё испорчу.

Разве, чёрт побери, у меня не эффектно это получается?

Это не оправдание, но я запаниковал. Когда она сказала, что беременна, в моей голове словно щёлкнул предохранитель, и я не мог думать ясно. Пока ехал до дома, я чувствовал себя роботом.

Я не мог сосредоточиться ни на чём конкретном.

Всё просто... Веди машину, Джейк.

Езжай домой, Джейк.

Я не мог делать что-то ещё, кроме этого. Когда Тру вышла из машины, я знал, что она злится и чувствует боль, но я будто примёрз к месту.

Я говорил себе выбраться из машины, пойти за ней, поговорить с ней, но я в буквальном смысле не мог заставить своё тело двигаться.

Следующее, что помню – машина разворачивается, и я выезжаю оттуда.

Просто мне было так чертовски страшно. Мне до сих пор страшно.

Тру носит под сердцем моего ребёнка, а я оставил их обоих.

Я ушёл.

Я – он.

Я – наследие того, что он оставил. Пол получил, что хотел. Пол Уэзерс хотел, чтобы я облажался, не меньше, чем он.

Ну, ура, папа. Ты выполнил свою грёбаную работу.

Делая последнюю затяжку, я выкидываю окурок из окна.

Я никогда не буду достаточно хорош для Тру или для малыша. Но я хочу.

Я знаю, что ребёнок будет идеальным и красивым, потому что Тру такая. Он возьмёт всё от неё, потому что просто должен. Я не хочу в нашем ребёнке ни грамма моей чёртовой лажи.

Нашем ребёнке.

У нас будет ребёнок. Он растёт в ней прямо сейчас. Маленький малыш, созданный мной и Тру. Он будет таким маленьким... таким крохотным, с небольшим сердцебиением в груди.

Мне нужно будет защищать его и охранять всю жизнь.

Он – мой, и я должен обеспечить его безопасность.

Я стану отцом.

Из ниоткуда, я чувствую крохотную дрожь в сердце от этой мысли. Крошечный огонёк надежды похоронен в глубине моего сломанного и испорченного тела.

А затем реальность бьет меня в лицо.

Я полностью всё испортил. Она никогда не простит меня за это.

Чёрт.

Мне нужно вернуться. Нужно поговорить с ней. Умолять простить. Сказать, что я научусь этому как-нибудь. Я выясню. Я выясню, как быть отцом для нашего ребёнка. Я хочу быть тем мужчиной, в которого она верит, я могу быть. Я сделаю всё для неё.

Я не могу потерять Тру. Она – причина, по которой я живу. Она – моё всё.

Я хочу быть тем же для нашего ребёнка.

Как только я собираюсь завести машину, у меня начинает звонить телефон.

Я смотрю на экран и вижу номер охраны дома.

Тру.

Чёрт, нет.

– Что случилось?

– Мистер Уэзерс. Это Джексон. Я, хм, я просто подумал, что вам нужно знать, что мисс Беннет уехала на такси. У неё была сумка и она, хм, оставила вам ключи от дома.

Моё сердце падает.

Господи, нет.

– Вы просто отпустили её, – спрашиваю я сквозь зубы.

– Простите, сэр. Я пытался поговорить с ней, предлагал подвезти её, куда бы она ни собиралась, но она отказалась.

Это Тру. Неисправимо упрямая.

– Вы знаете, куда она уехала? – спрашиваю я с сухостью во рту.

– Нет, сэр.

– Выясните.

– Как?

– Вы видели название компании на такси, которое её забрало?

– Да.

– Тогда, чёрт побери, позвоните и узнайте, куда повёз её водитель! Как давно она уехала? – я провожу рукой по волосам.

– Такси уехало меньше минуты назад.

– Звоните им сейчас же. А затем сразу же мне.

Я вешаю трубку.

Она ушла. Мне некого винить, кроме себя. Я всё полностью и окончательно испортил.

Грёбаный идиот, я такой конченный идиот.

Я должен всё исправить. Я должен вернуть её домой. Вернуть их обоих.

Я набираю Тру в быстром наборе.

Звоню.

Возьми трубку, малышка, пожалуйста.

После трёх гудков, меня переводит на голосовую почту.

Она сбросила меня.

Чёрт.

Я нажимаю на звонок снова.

Голосовая почта.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Я жду звук, чтобы оставить сообщение:

– Милая, мне так жаль. Я всё испортил, знаю, но не уходи. Перезвони мне, пожалуйста. Мы поговорим и во всём разберёмся. Я не должен был так уезжать. Я должен был оставлять тебя так. Я просто запаниковал. Я не настолько силён, малышка. Это не оправдание, знаю, но, пожалуйста, не уходи, – я выдыхаю. – Я просто... я так чертовски сильно люблю тебя.

Я чувствую, как у меня сжимается горло, прежде чем вешаю трубку, а потом начинаю плакать.

Я достаю ещё одну сигарету, зажигаю её и смотрю на телефон.

Перезвони мне, малышка, пожалуйста.

Через минуту телефон зазвонит, но это не она. Это охрана.

– Куда она уехала? – спрашиваю я хриплым голосом.

– В аэропорт ЛА, сэр.

Чёрт.

Я завожу автомобиль, разворачиваюсь и отчаянно вжимаю педаль в пол, чтобы добраться до аэропорта и остановить единственную женщину, которую я когда-либо любил, и не дать ей исчезнуть вместе с моим ребёнком.

Глава 12

Тру

Адель начинает петь в моей сумке. Я роюсь в ней и достаю телефон.

Джейк.

Сердце колотится в груди, когда я вижу его имя на экране.

Он оставил меня. Он просто уехал и оставил меня.

Боль, отторжение и унижение собираются вместе и сжигают моё сердце.

Я не отвечаю на звонок и выключаю телефон.

– Сколько ещё до аэропорта? – спрашиваю я водителя.

– Около пятнадцати минут.

Я откидываюсь на спинку сиденья. Я даже не знаю, когда следующий рейс до Великобритании. Я не планировала так далеко вперёд. Я вообще не планировала этого.

Я просто должна буду посидеть в аэропорту и дождаться рейс из этого Богом забытого места.

Я ожидала, что Джейк плохо отреагирует на новость о моей беременности. Я ожидала ссоры. Что я не ожидала, так это, что с того момента он не скажет мне ни слова, а затем отвезёт меня домой и отпустит из машины.

Просто мысли об этом снова причиняют мне боль. Я сжимаю руки, пытаясь унять боль.

– Вы из очень красивого места, – говорит водитель.

– Да, – отвечаю я, не желая вступать с ним в беседу.

– Те дома стоят кучу баксов. Вы там живёте?

Он смотрит на меня в зеркало заднего вида.

О, Господи, надеюсь, он не узнал меня.

– Нет. Пришла в гости, – я поворачиваю лицо и смотрю в окно, давая ему понять, что не настроена на разговор.

Слава Богу, он меня понял.

Через пятнадцать минут я вижу огромную вывеску LAX. Я полностью готова выбраться из этого такси и этого проклятого города.

Я просто хочу домой. К маме и папе.

Господи, я даже не могу начать думать о том, как отреагирует мама, когда я скажу ей, что беременна и Джейк не хочет ребёнка. Мой папа ошалеет. Он, наверное, вылетит сюда на следующей же неделе, чтобы надрать Джейку задницу.

Дерьмо.

Одна грёбаная неразбериха.

– Сколько? – спрашиваю я, когда такси подъезжает к обочине.

– Семьдесят пять баксов.

Проклятье. Я знаю, что он сдирает с меня за поездку больше положенной суммы, но я не могу быть задницей и спорить.

Я достаю две пятидесятки из кошелька и говорю ему оставить сдачу. Я знаю, что этот ублюдок обдирает меня, но я просто хочу выбраться из этого такси, а не сидеть и ждать перемен.

Я вылезаю, покачиваясь на каблуках с двумя сумками на обоих плечах.

Глядя на вход, я делаю глубокий вдох.

Поправляя ремень сумки, я иду к двери.

Я слышу визг шин. Оборачиваясь, я вижу машину Джеймса Бонда, которая останавливается на середине дороги. Дверь открывается и выскакивает Джейк.

Машины начинают сигналить вокруг него, но ему, кажется, плевать.

Я вижу, как он осматривается, а затем замечает меня, поэтому я быстро поворачиваюсь на каблуках и иду к двери.

– Тру, подожди! – зовёт он.

– Отвали! – кричу я в ответ.

Я вижу, как люди вокруг нас останавливаются, чтобы поглазеть на шоу, и от этого моё лицо становится красным.

Я слышу, как кто-то сзади кричит:

– Эй, мужик, ты не можешь оставить здесь свою машину.

Следующее, что я знаю – Джейк передо мной, хватает меня за руки.

– Просто подожди. Мне жаль, Тру. Мне так чертовски жаль. Не уходи. Просто выслушай меня, пожалуйста.

– Мне не интересно, что ты, чёрт возьми, скажешь! – кричу я.

Хорошо, может, мне и всё равно на людей, что смотрят на нас сейчас. Думаю, мне очень больно и я слишком злюсь, чтобы думать об этом.

Я чувствую, как слёзы наворачиваются на глаза, но я не собираюсь плакать.

– Я поняла тебя чётко и ясно.

– Я облажался. Я запаниковал и сбежал, что не должен был делать. Мне жаль. Больше чем когда-либо в жизни, – он качает головой. Глядя вниз, Джейк выдыхает. А когда поднимает голову, его глаза встречаются с моими. – Это не оправдание, Тру, но я просто не знал, что сказать или сделать. Я не мог нормально думать. Мне так жаль, малышка.

– Не называй меня так! – я кричу, словно его слова цепляют за живое. – Я не твоя грёбаная малышка.

– Да, моя, – его голос так низок и интенсивен, что я могу только смотреть на него. – И всегда будешь моей, Тру. Всегда.

– Эй, мужик, ты не слышал меня? Я сказал, что ты не можешь оставить свою машину здесь!

Я отворачиваюсь от Джейка, чтобы увидеть сотрудника аэропорта, который идёт к нам. Молодой парень, лет двадцати.

Он смотрит на Джейка и останавливается как вкопанный.

– Эй, а ты не... Джейк Уэзерс? – он приглядывается к Джейку. – Святое дерьмо – ты и есть! Это ты! Эй, это Джейк Уэзерс! – восклицает он, указывая на людей вокруг, в результате чего их внимание сосредотачивается на нас.

Мы здесь одни, без Дэйва и Бена, окружённые двадцатью людьми, которые только что узнали Джека.

Чёрт.

Я чувствую, как Джейк напрягается, а его хватка на моих руках становится крепче. Он отводит взгляд от меня и говорит парню:

– Я не он.

– Это ты, – говорит фанат, подходя ближе. – Я бы узнал тебя где угодно! Я был на всех твоих концертах, чувак. У меня есть все твои альбомы. Я один из твоих самых больших фанатов! Чертовски люблю твою музыку! Дерьмо, не могу поверить, что ты здесь! Подожди, пока Мари услышит это! Это моя девушка, она любит тебя, как и я! Когда Джонни умер, она неделями плакала. Ох, чувак, я должен получить твой автограф и фотографию, – он начинает подходить ближе и тянется к карману.

Не могу поверить, что мы в самом середине пекла, и один из активных фанатов Джейка хочет взять автограф и сфотографироваться.

Я слышу шёпот людей вокруг нас, шум усиливается, и моё сердце начинает тревожно биться.

Нас окружает толпа.

– Мы уходим, сейчас же, – приказывает Джейк тихим, но твёрдым голосом, глядя на меня сверху вниз.

Я киваю, а затем Джейк хватает меня за руку. Быстро, словно молния, мы идём к машине.

Я слышу, как люди идут за нами, голоса кричат.

– Не уходи, чувак!

– Подпиши мою майку!

– Могу я сфотографироваться с тобой?

– Позволь мне дать тебе свой номер!

Джейк открывает пассажирскую дверь и практически впихивает меня, а затем плотно закрывает позади меня дверь. Я смотрю, как сложно ему пробираться к своей двери, потому что люди хватают его. Джейк убирает людей с пути, но толпа становится ещё гуще, чем раньше.

Даже если Джейк хотел бы остановиться и дать автографы, люди сейчас слишком взволнованы и многие себя не контролируют.

Человек один разумен. Но толпа просто сходит с ума.

Мне страшно, и внутренности скручиваются, сжимаясь.

Все же Джейку удается сесть в машину. Он громко сигналит, предупреждая, что начинает движение, а затем едет вперёд, убираясь отсюда.

Всё ещё дрожа, я смотрю, как он звонит. Он всегда включает громкоговоритель, пока едет в машине. Но не сейчас.

– В аэропорту произошёл инцидент... Я потом тебе расскажу... нет, нас окружили... да, мы спорили, а люди вокруг слышали. Это точно будет в новостях, подчисти, как только сможешь... она в порядке, мы оба в порядке... нет, меня не преследуют... Сейчас я еду домой... хорошо, – он вешает трубку. – Ты в порядке? – спрашивает Джейк.

Я киваю.

– Больше никогда так не убегай. Я знаю, ты злишься на меня сейчас, но было глупо так поступать.

Гнев вспыхивает во мне с новой силой. Я испускаю резкий смешок, поворачиваясь к нему.

– Ты, чёрт возьми, шутишь?

– Похоже, что я шучу? – взгляд, которым он одаривает меня такой суровый, что я сжимаюсь на месте. – Тебя могли ранить там, – говорит он низким голосом. Не уверена, но мне кажется, что он содрогается от этой мысли.

Но злость пересиливает меня.

Я бы никогда не оказалась в аэропорту, если бы он не уехал. Это всё его грёбаная вина!

Я смотрю на него с отвращением.

– Как будто тебе не всё равно. Это всё твоя вина!

Одной рукой держась за руль, он поворачивает голову, глядя на меня тяжёлым взглядом, и я боюсь, что под его силой развалюсь на кусочки.

– Думаешь, мне было бы плевать, если бы с тобой что-то случилось? – он стискивает зубы.

Я смотрю на него и киваю.

Его лицо каменеет. Я могу даже видеть вену, пульсирующую у него на шее. Не думаю, что когда-нибудь видела его таким злым.

И, вообще-то, я должна быть той, кто злится. Нахальный ублюдок.

Раздражение снова появляется.

– Выпусти меня из этой чёртовой машины, – требую я сквозь стиснутые зубы.

– Нет.

– Ты только что сказал мне «нет»?

– Кажется, так.

– Кажется, так! Какого чёрта? – кипячусь я. – Кого ты из себя возомнил, чёрт побери? Ты высокомерный ублюдок, Джейк Уэзерс! Я не один из твоих подчиненных, которым ты можешь указывать! Господи, ты просто огромный грёбаный засранец!

Видимо, мне снова тринадцать.

– Я заслужил это, – говорит он. На самом деле, Джейк выглядит так, словно сдерживает улыбку и это ещё сильнее меня бесит. – Но я не могу позволить тебе уйти, Тру. Это не безопасно.

– И что ты будешь делать? Держать меня в заложниках?

– Если придётся.

Тон его голоса звучит так серьёзно, что я не уверена, шутит ли он.

– Я чертовски тебя ненавижу, – шиплю я.

Дерьмо, откуда это вообще появилось?

Я вижу вспышку боли на его лице. От этого мне становится плохо. Я чувствую себя сучкой.

– Это я тоже заслужил, – он проводит рукой по волосам. – Слушай, просто позволь мне довезти тебя до дома в целости и сохранности. Затем дай мне десять минут своего времени и послушай, что я скажу, и если ты всё ещё захочешь уехать, то я организую тебе самолёт, который отвезёт тебя куда угодно. Ты просто не можешь передвигаться одна без охраны. Это не безопасно для тебя... и ребёнка.

Я резко вдыхаю при упоминании ребёнка. Слёзы наворачиваются на глаза, и из меня вырываются рыдания. Я прижимаю руку ко рту.

– Тру... – Джейк пытается коснуться меня.

Я отодвигаюсь от него.

– Не прикасайся ко мне, – шепчу я сквозь слезы.

– Мне так жаль...

– Прекрати! – шиплю я сквозь зубы. – Мне не нужна твоя грёбаная жалость или сочувствие. Просто оставь меня в покое.

Скидывая туфли, я ставлю ноги на край сиденья. Оборачиваю руки вокруг колен, я кладу голову и смотрю в окно.

Я слышу его вздох, но он не пытается ещё раз со мной заговорить.

Я слышу тихие звуки Linkin Park на заднем плане. Следующее, что я слышу, песня Snow Patrol – Make This Go on Forever (прим. ред.: в переводе на русский «Сделай это вечностью» – песня, в которой парень говорит о своей ошибке и просит не оставлять его).

Ублюдок.

Дерьмовый ублюдок.

Я ненавижу, что он делает это. Ставит особенную песню, чтобы поговорить со мной. Чтобы привлечь моё внимание, если я не буду слушать его.

Но все его действия сейчас только напоминают о том, как много боли он мне причинил. И до сих пор причиняет.

Я не играю в его игры. И точно не слушаю.

Он может помочиться прямо сейчас.

Поднимая голову с колен, я освобождаю руку, тянусь к приёмнику и выключаю музыку.

Вновь возвращаясь в прежнюю позицию, остаток поездки до дома я провожу в тишине, пытаясь удержать боль, которая угрожает всё разрушить.

Джейк паркуется перед домом и выключает двигатель, оставляя подогрев приборной панели.

– Ты готова выслушать или тебе ещё нужно время? – тихо спрашивает он.

Я поднимаю уставшую голову и смотрю на него.

Он выглядит опустошённым и сломленным. Мне не нравится это. Но я тоже чувствую себя опустошённой и сломленной.

– Я слушаю, – шепчу я, спуская ноги на пол, не совсем уверенная, что готова выслушать то, что он мне скажет.

Он поворачивается ко мне всем телом.

– Мне так жаль, что я уехал и оставил тебя одну тогда, – мягко говорит Джейк. – Я

повёл себя жестоко и глупо. Тру, мне нужно, чтобы ты знала, что я не причиню тебе боль намеренно, – он потирает лоб, запуская пальцы в волосы. – Господи, мысль о тебе, страдающей от боли, которую вызвал я, это как нож в чёртово сердце. Поверь мне, если бы я мог вернуться и всё исправить, то сейчас всё было бы по-другому.

Я смотрю на него озадаченно.

– Как по-другому?

Он смотрит вниз на свои руки, и когда он начинает говорить, его сердечный тон практически заставляет меня зарыдать.

– Для начала, я бы сказал, что люблю тебя, и для меня ничто не имеет значения, кроме тебя. Но я боюсь. Я напуган. Господи, Тру, в ту секунду, когда ты мне сказала, что беременна, у меня перед глазами пролетело моё собственное детство, – он глубоко вздыхает. – Вот почему я сбежал: из-за своих собственных страхов, не потому что я не хочу тебя или ребёнка.

Он хочет ребёнка?

– Чего ты боишься? – тихо спрашиваю я.

– Что я недостаточно хорош, чтобы быть отцом. Что я всё испорчу. Испорчу всё, что есть. Что я превращу нашего ребёнка в такого же испорченного ублюдка, как я. Так же как и мой отец поступил со мной.

Я только собираюсь ответить, возразить, что он не испортит всё, он не Пол и никогда им не будет, когда он продолжает:

– Но пока я думал обо всём плохом, то кое-что осознал.

– Что именно? – я уже сижу на краю.

– Что у меня есть ты, – просто отвечает Джейк. – С тобой я могу это сделать, потому что ты придаёшь мне сил, Тру. Ты заставляешь меня хотеть быть лучшим мужчиной и хорошим отцом для нашего ребёнка. Самым лучшим. И остаток свой жизни я хочу провести, заботясь о вас обоих, – я слышу, как он умолкает, но потом спокойно продолжает, – я не хочу быть им, Тру. Я не хочу, чтобы наш ребёнок, когда-нибудь испытал то, как я рос, и это делает меня решительным. Вы оба делаете меня решительным.

Я вижу слёзы, текущие по его щекам и стены вокруг моего сердца рушатся.

Я заглушаю рыдания. Отщёлкивая ремень безопасности, я бросаюсь к нему на колени.

Джейк с силой цепляется за меня руками, и зарывается лицом мне в шею.

– Мне так жаль. Прости, что оставил тебя.

– Я прощаю. Конечно, прощаю. Прости, что сказала, что ненавижу тебя. Я бы никогда не смогла. Просто мне было очень больно.

– Прямо сейчас я заслуживаю твою ненависть, но это бы сломало меня.

Поднимая голову, он смотрит на меня, и сила его взгляда поражает меня прямо в сердце.

Я вытираю его слёзы своей рукой и целую каждый дюйм на его лице, двигаясь медленно, пока он не ловит мои губы своими.

– Никогда больше не уходи от меня, – выдыхает он напротив моих губ.

– Как ты узнал, что я была в аэропорту?

Отодвигаясь, он кладёт голову на подголовник.

– Джексон позвонил мне сразу же, как ты уехала на такси, так что я приказал ему позвонить в их компанию, чтобы выяснить, куда они тебя везут.

Находчивый. Это про Джейка.

Я касаюсь его лица, пробегаю пальцами по волосам, нежно накручивая кончики, а он закрывает глаза от удовольствия.

Наблюдая за ним, я надеюсь, что наш ребёнок будет похож на него. Надеюсь, что у него будут все прекрасные черты Джейка, красивые голубые глаза и мой цвет кожи. Но не моя пуэрто-риканская задница.

Тогда я чувствую, как по мне снова начинают ползти сомнения. Что, если он передумает, когда ребёнок появится? Не думаю, что тогда смогу перенести его уход.

– Джейк, – шепчу я. Мужчина открывает глаза. – Ты точно уверен, что это всё, что тебе нужно? В смысле, ребёнок.

– Уверен, – его взгляд опускается к моему животу. – Этот ребёнок будет сделан из всего, что я любил всю свою жизнь.

– Я потолстею, – бормочу я.

– Нет, ты станешь ещё сексуальнее, – приближаясь снова, он крепко обнимает меня и трётся кончиком своего носа о мой. – Как я могу не хотеть кого-то сделанного из ДНК Труди Уэзерс?

– Пока ещё Беннет, – ухмыляюсь я. – Ты ещё не сделал из меня порядочную женщину.

– Ты готова запрыгнуть в самолёт прямо сейчас?

– Быстрая свадьба. Мои родители будут так гордиться, – смеюсь я.

– Что ты хочешь сделать со свадьбой? – спрашивает Джейк. – Ускорить её?

– Значит, мне остаётся несколько недель для её планировки. Почему бы нам просто не подождать, пока ребёнок родиться?

Я вижу, как быстро он считает в голове.

– Тогда мы не сможем пожениться двадцать первого июля. У тебя с этим порядок?

– Скоро у меня появится мини-Джейк. Конечно, у меня с этим порядок.

– Или мини-Тру, – говорит он. Затем выражение его лица меняется. – Чёрт, девочка. Нам, возможно, придётся её запереть, Тру.

Я морщусь.

– Зачем?

– Потому что она будет похожа на тебя, и в один день мне придётся отбиваться от возбуждённых подростков справа, слева и по центру. Я, наверно, в конце концов, попаду в тюрьму за избиение до смерти, если найду чьи-нибудь руки на моей малышке, – Джейк комично вздрагивает.

Я усмехаюсь.

– Будем надеяться, что если это будет мальчик, то однажды он не превратится в одного из этих возбуждённых подростков... или не дай Бог, будет таким возбуждённым как ты. В противном случае, чей-то папа будет надирать задницу ему.

– Тогда я попаду в тюрьму за выбивания дерьма из чьего-то папы. Чёрт, это не выигрышная ситуация, милая, – стонет он, откидывая голову. – Я обречен попасть за решётку в будущем.

Тихо посмеиваясь, я говорю:

– Не волнуйся, детка, мы найдём способ вытащить тебя из тюрьмы, – я целую его в кончик носа, открываю дверь, и собираюсь пойти домой, в постель.

Как только я оказываюсь внутри, сразу направляюсь в кровать, прихватив с собой стакан воды.

Улыбаясь и чувствуя себя в миллионы раз счастливее, чем в прошлое пребывание здесь, я нахожу всё ещё одетого Джейка, сидящего на краю кровати и уставившегося на что-то в руке. Он не выглядит счастливым.

– Ты и вправду хотела уйти от меня, – шепчет он.

Мой взгляд следует к его рукам, и я вижу своё обручальное кольцо.

Дерьмо.

Мои щеки горят, стыд заставляет лицо пылать, когда я понимаю, насколько поспешной я была в принятии решения.

– Прости, – я делаю шаг к нему. – Я злилась и думала, что ты не хочешь ребёнка. Я думала, что у нас больше нет будущего.

Джейк встаёт на ноги. Подойдя ко мне, он забирает мой стакан и ставит его на тумбочку.

Он берёт мою левую руку.

– Я не могу обещать, что не испорчу всё снова, Тру. Я пытался, но проваливался много раз. Просто знай, что независимо от этого, я очень сильно хочу вас обоих, – кольцо скользит по моему пальцу. – Я всегда буду хотеть тебя.

Обхватывая лицо Джейка руками, я тяну его к себе и нежно целую в губы.

Он подхватывает меня на руки и несёт в постель. Выключив свет, Джейк ложится рядом со мной, притягивая меня на свою сторону и обнимая руками.

Мы оба всё ещё одеты, но я чувствую, что Джейк ни на дюйм не хочет отстраняться от меня, как и я от него.

В темноте рука Джейка движется к моему животу, грубые пальцы скользят по ткани моего платья.

– Я люблю тебя, – шепчет он.

В первый раз с того момента, когда мы вместе, я понимаю, что это признание не для меня. Это даёт мне мерцающую надежду, что, возможно, просто возможно, в конце концов, всё будет хорошо.