Текст книги "Жажда скорости (ЛП)"

Автор книги: Саманта Тоул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Затем он поворачивается и наши взгляды встречаются. В его глазах я вижу отражение шока.

Я жду целую вечность – в реальности всего одну секунду – в ожидании его реакции.

И не получаю ничего.

Когда первоначальный шок проходит, в его глазах исчезает любое проявление чувств. Он просто стоит, смотрит на меня и ждет.

Вот и все. Пора.

Как только я начинаю идти к нему, всё и все вокруг исчезают, остается только он.

Всегда был только он. С того самого момента, как я увидела его в «Райбелл», перед моим взором и в голове был только он.

Не отрывая взгляда от меня, он кладет шлем в болид.

Я не останавливаюсь до тех пор, пока не оставляю между нами расстояние с один шаг. Теперь я стою перед ним. От нервов тело трясет и колотит, а мысли путаются так, словно я нахожусь в блендере.

– Привет. – Мой голос тихий, а оттого, что я вижу его так близко, но понимаю, что он от меня так далеко, меня подавляет эмоциональный груз. Глаза наполняются слезами. Я моргаю, и одна слезинка выкатывается из уголка моего глаза. Я быстро вытираю ее пальцем.

Я вижу, как он взглядом следит за моими движениями, прежде чем вернуть свой взгляд к моим глазам, но по-прежнему не говорит ни слова.

Смотрит на меня настороженно. Но потом за всей этой осторожностью я вижу крошечную искру, заставляющую меня почувствовать себя немного лучше.

Делаю вдох, набираясь уверенности, и разлепляю пересохшие губы.

– Ты в порядке? – Я хочу убедиться, что он нормально себя чувствует после того, что случилось на трассе с Леандро. Это на первом месте, и только потом уже наши проблемы.

– Не уверен.

– Почему?

– Потому что не знаю, почему ты здесь.

Ох.

Я выдыхаю, готовя себя.

– Я здесь, потому что... я хотела... нет, мне было нужно увидеть тебя... потому что я... – Я колеблюсь, запинаюсь. Порчу все.

Отводя взгляд, я делаю очередной глубокий вдох, снова смотрю на него, глазами пытаясь обрисовать все, что чувствую к нему.

– Я пришла потому, что мне нужно было сказать тебе, что... я люблю тебя. И я жалею. И люблю тебя.

На его лице непроницаемое выражение.

– Жалеешь о чем? Что любишь меня?

– Нет! – тороплюсь я сказать. – Жалею обо всем... что оставила тебя. Я бы никогда не пожалела о том, что люблю тебя. Ты лучшее, что со мной случалось.

Его глаза и лицо по-прежнему не выражают абсолютно ничего, и я знаю, что моих слов недостаточно. Мне нужно дать ему больше, сказать больше. Вот только я не знаю, что говорить.

Почему я так плоха во всем этом?

В горле растет ком, когда отчаяние охватывает большую часть меня, и я разражаюсь слезами. Плевать, что сейчас вокруг нас люди. Меня волнует только то, что я разрушаю последнюю возможность быть с ним.

– Это провал, – шепчу я сквозь слезы.

– Думаю, ты все сделала нормально.

До меня не успевает дойти, что он сказал, как он уже берет мое лицо в свои руки и целует меня, крадя мое дыхание, которое я более чем рада отдать ему. Без промедления я обнимаю его за шею и сильнее прижимаюсь своими губами к его, и тянусь всем своим телом к его. От ощущения его губ, его тела, прижатого ко мне, я разрываюсь и на части и собираюсь обратно в гораздо более цельное существо, чем была прежде.

– Я люблю тебя, – всхлипываю я напротив его губ. – Прости, что ушла. Просто... я люблю тебя так сильно, Каррик.

Обрамляя мое лицо своими ладонями, он стирает слезы большими пальцами.

– Я тоже люблю тебя, малышка.

От этого я плачу еще сильнее.

Смотря мне в глаза, он говорит:

– Хочешь уйти отсюда?

Я сразу же вспоминаю Барселону и первый раз, когда мы заснули вместе.

Проглатывая икоту, я улыбаюсь ему бледным подобием улыбки.

– Это вопрос с подвохом?

– Вот это моя девочка.

Затем он улыбается так красиво, что в моем животе начинает порхать тысяча бабочек.

Поцеловав меня еще раз, он берет меня за руку и ведет через весь бокс, никому не говоря ни слова.

Когда мы выходим за дверь и добираемся до лестницы к комнате пилотов, он говорит:

– Жди здесь. Не двигайся.

После быстрого поцелуя я наблюдаю за тем, как он скачет по лестнице вверх, переступая через две ступеньки.

Я не успеваю опомниться, как он уже спускается вниз.

– Ключ от номера. – Он поднимает его и убирает в карман комбинезона вместе с кошельком и телефоном. Затем надевает бейсболку, что находилась в его другой руке.

Он берет меня за руку, и мы проходим еще одни двери. Когда мы снаружи, то быстро пересекаем паддок и направляемся к главному выходу.

– Есть машина?

– Мамина. – Я достаю ключ из кармана и поднимаю его.

Он берет его у меня.

– Поведу я. Я быстрее тебя.

Затем я вынуждена расстаться с ним, чтобы мы забрались в машину моей мамы. Но уже через минуту, когда мы внутри, он хватает меня за затылок и оставляет нежный поцелуй на моих губах, лишая меня воздуха и оставляя жаждать его.

Заводя мотор, он срывается с парковочного места. Всю дорогу до отеля моя рука покоится в его руке. К счастью, отель не так далеко от «Интерлагоса», и уже через короткий промежуток времени мы останавливаемся перед ним и выходим из машины.

Встречаясь на тротуаре, мы снова беремся за руки.

Ведя меня в отель, он бросает ключи парковщику.

– Припаркуй ее.

Мы в лифте. Каррик нажимает кнопку его этажа. Я не могу дождаться, когда двери закроются, чтобы мы могли подняться, и я наконец смогла бы прикоснуться к нему так, как того хочу. Но совершенно очевидно, что боги не нашей стороне, потому что перед лифтом появляется мужчина, желающий в него зайти.

Когда Каррик говорит, из него вырывается низкое рычание.

– Если ты сейчас не зайдешь в лифт, я отдам тебе все, что есть в моем кошельке.

Мой взгляд пригвожден к Каррику в выражении немного шока, но он даже не смотрит на меня. Он смотрит на мужчину. Тогда я тоже смотрю на мужчину, заинтересованная тем, что же он предпримет.

Мужчина, кажется, англичанин. Ему за сорок, и он одет в крутой черный костюм.

Намек на улыбку касается его губ.

– Вы Каррик Райан, верно? – Это не вопрос. Он знает, что это Каррик.

– Мм-м-м.

Двери начинают закрываться, но мужчина в костюме останавливает их ногой.

– Мой ребенок ваш большой поклонник. Можете дать для него автограф? – Он держит газету подмышкой. – Сделайте это, и я оставлю вас в покое.

Я слышу короткий смешок Каррика, и потом мужчина достает и протягивает газету. Она открыта на спортивном разделе, где я вижу фотографию Каррика.

– Есть ручка? – спрашивает Каррик мужчину.

– Да. – Он достает ее из своего пиджака и протягивает Каррику.

Придавливая газету в стенке лифта, Каррик быстро пишет свое имя по всему изображению и отдает газету и ручку мужчине обратно.

– Спасибо, – говорит мужчина в костюме, делая попятный шаг из лифта. – Мой ребенок будет страшно счастлив. Я всю неделю буду у него на хорошем счету.

Каррик тихо посмеивается.

– Ну, отдай ему еще и это, чтобы неделя превратилась в месяц. – Каррик стягивает с головы бейсболку и протягивает ее мужчине в костюме.

– Просто потрясающе. – Он стучит бейсболкой Каррика по руке. – Огромное спасибо. И наслаждайтесь остатком дня.

– О, этим я и намереваюсь заняться, – тихо бормочет Каррик, зажимая кнопку лифта.

Двери закрываются, и мы наконец едем наверх.

– Так мило, что ты отдал ему свою кепку.

Каррик поворачивается ко мне лицом. Его глаза сверкают, и от этого мое лоно трепещет.

– Я не милый, Андресса. Я твердый. Действительно очень твердый.

Он берет мою руку и прижимает ее к его выступающей эрекции, заставляя мое дыхание затрудниться, а трусики промокнуть насквозь.

Разворачиваясь ко мне полностью, он прижимает меня к стенке лифта. Расставляя руки по сторонам от моей головы, он опускается ниже, практически касаясь ртом моих губ. Его дыхание щекочет мою кожу.

Мое тело дрожит от желания, и внезапно у меня перехватывает дыхание.

– Поверить не могу, что ты предлагал тому мужчине деньги, лишь бы он не зашел в лифт.

Убирая одну руку, он обнимает меня ею за талию и прижимается ко мне своими бедрами.

– Я не был в тебе два гребаных месяца. Я бы сделал почти что угодно, лишь бы ускорить приближение этого мгновения.

У меня и шанса нет, чтобы ответить ему, так как мои слова проглатываются его жарким поцелуем.

Наши поцелуи отчаянные и цепкие. Его руки в моих волосах, оттягивают мою голову назад, чтобы было легче получить доступ к моему рту и протолкнуться в него языком. Мои пальцы заплетаются в его коротких локонах, и я сжимаю пряди его волос, когда практически взбираюсь по его телу, лишь бы оказаться еще ближе.

Два месяца друг без друга вливаются в этот единственный поцелуй.

Но мы были порознь. Мы даже толком не поговорили ни о чем, и, пожалуй, должны бы, прежде чем хотя бы думать о сексе.

Я отрываюсь, тяжело дыша.

– Каррик... разве нам не следует сначала поговорить?

Он приподнимает брови.

– О чем, черт подери, нам надо поговорить?

– О нас. О времени, что мы провели порознь.

– Ты была с другим мужчиной?

– Нет! – Я задыхаюсь, задетая тем, что он посмел о таком спросить. Затем мое сердце тяжелеет, потому что я даже не учла вероятность того, что у него могла быть другая женщина. – А... ты?

– Нет.

Я выдыхаю с облегчением.

– Ты любишь меня, верно?

Я пристально смотрю ему в глаза.

– Ты знаешь, что люблю.

– И я люблю тебя, безумно и до долбаной глубины души, и это все, что нам сейчас нужно. Разговоры будут позже. Прямо сейчас я собираюсь показать, как глубоко моя любовь может зайти – а именно моим членом в тебя.

– Ты такой романтик. – Я хихикаю, руками скользя от его волос вниз, и обхватываю ими заднюю часть его шеи.

– Я знаю, малышка. – Он посылает мне сексуальную ухмылку.

– И тебе нужно знать, что я не просто люблю тебя, Каррик. – Я приближаю свои губы к его так, что в промежуток между ними может просочиться лишь воздух. – Я влюблена в тебя.

Он с рычанием целует меня снова, жадно поглощая.

Лифт писком оповещает нас о прибытии. Каррик поднимает меня, а я инстинктивно обхватываю его талию ногами. Он выносит меня из лифта и идет по коридору. Ключ-карта в двери, мы в его номере, а потом и в спальне. Он кладет меня на кровать.

Оставляя меня тяжело дышащей и возбужденной, он забирается на кровать и становится на ней на ноги. Он сбрасывает обувь и снимает комбинезон. Не желая быть оставленной в этой гонке позади, я снимаю обувь и одежду так же быстро.

Мы оба обнаженные, он надо мной. Кожа к коже. Я начинаю гореть, словно пламя.

В предварительных ласках нет нужды. Мы оба более чем готовы, потому что прошло слишком много времени. Руками пригвождая мои руки над моей головой, он толкается членом в меня.

– Каррик! – выкрикиваю я, глаза закрываются от чувств к нему.

– Блядь, – рычит он, замирая во мне.

Я открываю глаза, чтобы посмотреть на него. В его глазах пылкость, на лице его написана строгость и напряжение.

– Больше никогда, Андресса. Я не смирюсь с твоим отсутствием больше нико-блядь-гда.

– Не придется, – шепчу я, с трудом глотая, так как в горле застряли эмоции.

– А теперь говори мне, что любишь меня, пока я буду тебя трахать.

– Я люблю тебя.

Он выходит из меня и входит с невероятной силой.

– Снова.

– Я люблю тебя! – кричу я.

Его рот обрушивается на мой, Каррик целует меня с неистовой силой, когда выходит из меня и толкается в меня с отчаянием, настойчивостью и мощью.

– Больше... никогда... блядь... не оставляй... меня. – Его дыхание затруднено, а его лоб прижат к моему.

– Не оставлю. Обещаю. – Ощущение и осознание той боли, причиной которой стала я, вызывает слезы на моих глазах. Они бегут из уголков глаз, как из крана, когда меня сотрясают рыдания.

Останавливаясь, он выходит из меня, видя мои слезы. Беспокойство захлестнуло его глаза.

– Господи, Андресса, что не так? Я сделал тебе больно?

– Нет. – Успокаивающим жестом я рукой касаюсь его лица. – Ты не сделал мне больно. Просто мне так... так жаль, что я причинила боль тебе.

– Ш-ш-ш, малышка. – Он поворачивается лицом так, чтобы поцеловать мою ладонь. – Не плачь. Сейчас ты здесь, только это имеет значение. – Вытирая мои слезы, он легонько целует меня. – Я люблю тебя, Андресса. – Он снова входит в меня, на этот раз медленно. – Люблю тебя так сильно.

Мы не разрываем зрительный контакт все то время, что занимаемся любовью. Даже когда наши оргазмы проносятся сквозь нас и сталкиваются практически с ожесточением, и все становится близким к невыносимому, мы не отрываем друг от друга глаз.

Когда мы спускаемся с наших высот, он руками обрамляет мое лицо и целует меня мягко и трепетно. Затем, выскальзывая из меня, он сдвигается, и ложится на бок. Он поворачивает меня к нему лицом и забрасывает мою ногу на свое бедро, удерживая ее на месте.

– Скоро я тебя помою, – говорит он. – Но сейчас мне нужно побыть с тобой.

– Мне тоже нужно побыть с тобой. – Я даже не могу себе представить, чтобы снова расстаться с ним.

Он пристально смотрит мне в глаза. Я наблюдаю за тем, как он глубоко вдыхает воздух, после чего выдыхает.

– Слушай, в лифте ты говорила, что нам нужно поговорить, но я не хочу, чтобы мы перебирали все это дерьмо. Я хочу сказать, что прошлое в прошлом. А скажу я... что время без тебя было самым гребаным и сложным испытанием, что выпадало на мою долю. Это были два худших долбаных месяца в моей жизни. Я хотел прийти к тебе столько раз. Я даже не могу сосчитать, сколько раз держал в руке телефон, готовый позвонить тебе. Однажды я даже стоял в аэропорту с билетом в руке, готовый полететь в Бразилию и умолять принять меня обратно, но понял, что если сделаю это, то наши отношения никогда не будут правильными. Ты должна была вернутся ко мне. Мне нужно было, чтобы ты вернулась, чтобы я знал, что ты хотела быть со мной. Что твои чувства так же сильны, как и мои. Чтобы я знал, что ты любишь меня, и узнать я это мог только в том случае, если бы ты вернулась. Но я клянусь господом, Андресса, если ты еще хоть один гребаный раз оставишь меня, я буду преследовать тебя до скончания дней, если потребуется. Я больше не буду без тебя.

Кончиками пальцев я касаюсь его щеки, когда на глаза снова наворачиваются слезы.

– Тебе никогда не придется преследовать меня. Я никуда не денусь, клянусь. Мне жаль, что я ранила тебя, что дала страхам захватить меня. Но... ты должен знать, что легко не будет. Страхи, связанные с гонками... они не исчезли. Они все еще со мной. Просто я наконец осознала, что не могу быть без тебя, боюсь я или нет. Так что теперь мне осталось найти способ жить с ними. И я найду, – пообещала я ему.

Обхватывая мое лицо, он большим пальцем касается моих губ.

– Мы найдем этот способ вместе. Мы команда, малышка. Никогда не забывай об этом.

– Мы команда. – Мне нравится, как это звучит.

Я улыбаюсь, когда он своими губами тянется к моим и прижимается ко мне нежным поцелуем.

– Ты и я, малышка. Если тебе нужно что-то преодолеть, мы сделаем это вместе. Хорошо?

– Хорошо. – Я снова улыбаюсь, прежде чем зарыться в его волосы пальцами и обрушить на его губы поцелуй. Я нежно шепчу в них:

– Команда Райан и Амаро навсегда.

Глава двадцать девятая

Яс Айленд, Абу-Даби

МЫ ЗДЕСЬ РАДИ ФИНАЛЬНОЙ ГОНКИ СЕЗОНА.

Чтобы взять чемпионство, Каррику нужно выиграть гонку. Он на поул-позишн, так как на квалификации пришел первым, но все зависит от сегодняшнего дня.

Я переживаю за него. И из-за самой гонки.

Но я справляюсь. Вроде как.

Ладно, я боюсь до усрачки. Но я прилагаю все усилия, чтобы держать себя в руках. Я не слечу с катушек.

Сегодня я не работаю. Каррик мне не позволил. Не знаю, хорошо это или плохо, но он сказал позволить Питу завершить приготовления к гонке, чтобы я не переживала из-за технической стороны болида. Он сказал, что хочет, чтобы я расслабилась. Ну, насколько это возможно.

Мы закончим с финальной гонкой, после чего отправимся домой в Англию, и я начну навещать одного психотерапевта, который поможет мне справиться с проблемами, связанными с гонками.

Если я хочу быть с ним, мне нужно научиться справляться.

Посещение психотерапевта – идея Каррика, и я согласилась с ним. Он сказал, что на приемы будет ходить со мной. Сказал, что если поймет мои переживания лучше, то узнает, как держать меня под контролем, если я слечу с катушек снова.

Не уверена, что думаю по поводу этого контролирования, но полагаю, что не могу жаловаться, если этим займется Каррик.

Как ни странно, я чувствую облегчение. Я спокойна в связи с тем, что он знает, как глубоко это внедрилось в меня, и почему я ушла от него. Хотелось бы мне, чтобы я могла рассказать ему об этом раньше, чтобы мы не теряли эти два месяца. Все мы крепки задним умом.

Но теперь все это в прошлом, и у нас все хорошо – просто замечательно. Мы много говорим.

И проводим много времени в постели.

Мириться определенно было весело.

Пока мы еще были в Бразилии, Каррик познакомился с моей мамой, и они поладили просто превосходно. Мы поужинали все вместе: я, Каррик, моя мама, дядя Джон и Оуэн. Вечер прошел замечательно. Оуэн вообще-то был намного милее, что является хорошим признаком. Он наконец доверился мне, что касается Каррика, а это уже что-то да значит. Под жесткой внешней оболочкой это хороший мужчина, любящий своего сына, как и должен любить своего ребенка любой другой отец.

Я слышу объявление о старте сегодняшней гонки. До выхода Каррика остается мало времени.

Мое сердце начинает биться немного быстрее, так что я делаю глубокий успокаивающий вдох.

В сегодняшнем объявлении участников Формулы 1 не хватает одного человека – Леандро. К счастью, он выжил, но в какой-то момент все висело на волоске. Его тело было повреждено довольно сильно, также было внутреннее кровотечение, но он выкарабкался и идет на поправку. Не уверена, что он когда-либо сможет участвовать в гонках. Для его же блага надеюсь, что сможет.

Мы с Карриком навещали его в больнице. Леандро не был похож на самого себя, но все так же шутил, что я приняла за благоприятный знак.

Каррик общается с Беном на другой стороне бокса, а я наблюдаю за ним. Ладно, я пялюсь на его задницу. Она действительно хороша.

Разворачиваясь, Каррик ловит мой взгляд. На его лице появляется ухмылка, заставляющая мои щеки покраснеть. Но продолжаю игру и устремляю на него нахальный взгляд.

Отходя от Бена, Каррик направляется ко мне.

– Оцениваешь товар? – Он кладет руки мне на талию.

– Может. А товар хорош.

Он устремляет на меня обиженный взгляд.

– Только хорош?

– Ладно, это лучший товар на свете. Так лучше?

– Намного. – Он улыбается. Убирая волосы от моего лица, он немного понижает голос. – Все нормально?

– Немного боюсь. Объявление слегка напугало меня, но я справляюсь, – отвечаю я честно.

Я дала ему обещание, что всегда буду с ним откровенна, несмотря ни на что, и я намерена сдержать это обещание.

– Помнишь, о чем мы говорили?

– Если я начну паниковать, мне нужно сесть, сделать медленный успокаивающий вдох и выпить немного воды. Не бежать. Оставаться на месте и дожидаться твоего возвращения.

Уголки его губ приподнимаются, он сжимает мою талию.

– Петра будет с тобой, верно?

– Ага, она мой телохранитель.

Я одариваю его взглядом, и он вздыхает.

Каррик попросил Петру побыть со мной во время гонки. Из-за этого я слегка взбесилась, не то чтобы мне не нравилось присутствие Петры, просто мне не нужно, чтобы Каррик искал мне сиделку.

– Я просто не хочу, чтобы ты оставалась одна.

– Я знаю. Все в порядке. Я поняла. – Я прижимаю ладонь к его груди. – Я ценю твою заботу. Хорошо, что она здесь, я не буду одна.

Он хмурит брови.

– Малышка, ты всегда не одна. Тебе нужно слышать мой голос, так что садись с Джоном и моим па, и тогда ты сможешь вставить наушник. Хорошо?

– Хорошо. – Я улыбаюсь.

Он отвечает мне улыбкой и потом целует.

На его губах я чувствую вкус его предгоночного шоколада. Как сладко.

– Ты сладкий, – бормочу я ему в губы. – Шоколад… ням-ням.

– Шоколадный поцелуй Каррика. – Он целует меня снова, давая возможность попробовать его снова.

– Хм-м-м… мне это нравится.

– И мне нравится. Очень.

– Ребят, ну серьезно. Хватит этих поцелуев!

Я отрываюсь от Каррика, чтобы увидеть Петру.

– Зависть? – Я глупо ухмыляюсь.

– Ага. Тотальная. Мне на самом деле нужен мужчина. – Он преувеличенно искусственно вздыхает. – А теперь кыш, – говорит она Каррику. – Хочу провести время с моей девочкой. Она и так с тобой.

Я снова смотрю Каррику в глаза и рукой касаюсь его лица.

– Удачи.

– Спасибо, но не нужно, малышка. Каррик Райан – бог трасс, помнишь? – Он дерзко подмигивает мне. – Скоро увидимся, малышка.

Последний поцелуй, и он уходит.

Сидя на стуле рядом с Петрой, я наблюдаю, как он надевает шлем и забирается в кокпит. Бен пристегивает его. Затем Каррик выезжает на трассу, и я чувствую, как мое сердце ускоряет ход.

Я тянусь к руке Петры.

– Это просто разогрев шин. Все будет в порядке, Энди, – говорит она мягко. – Он выиграет гонку, вы вернетесь в отель и устроите сексуальный марафон.

Ее слова заставляют меня засмеяться. Я поворачиваюсь и смотрю на нее, ухмыляющуюся мне в ответ.

– Рада, что ты здесь, Пет. – Я сжимаю ее руку.

– Да, я тоже.

– Он наступает. Нынешний чемпион на финишной прямой, вступает в борьбу за золото…

Из-за прозвучавшего объявления я подскакиваю на ноги. Сердце бьется сильнее от осознания, что Каррик почти пришел, что он близок к тому, чтобы пересечь линию финиша.

      Давай, малыш. Ты сможешь. Вернись ко мне в сохранности.

      Прошедший час дался мне с трудом: не то чтобы стиль вождения Каррика не был безупречным – именно таким он и был. Но сейчас я смотрю, как он уменьшает расстояние между ним и шахматным флагом, и мое сердце отдается в горле от взволнованности, нервозности и необходимости, чтобы он был рядом.

Флаг опускается.

Он взял победу!

Да!

Вся команда на ногах, радуется и обнимается. Мы с Петрой скачем и кричим.

Но я не расслаблюсь полностью, пока он не окажется здесь, и я не буду в его объятиях.

      Взгляд устремлен на пит-стоп в ожидании момента, когда он вернется. И когда я вижу его въезжающий болид, то бегу к нему через весь бокс. Он только выбирается из машины, а я уже прыгаю в его объятия.

Он еще даже не снял шлем, но мне нужно обнять его. Нужно напомнить себе, что он реален. Он здесь, он мой.

Отклоняя голову назад, я целую его в визор шлема.

Я чувствую зарождающий глубоко у него в груди гогот.

Освобождая руку и отпуская мою талию, он расстегивает ремни и снимает шлем. Балаклаву с него срываю я.

Его волосы прилипли к голове. На мой взгляд, он никогда не выглядел великолепнее, чем в данный момент.

Я пальцами пробегаюсь по его волосам, взъерошивая их. Его глаза светятся победным блеском.

– Ты здесь, – говорит он с улыбкой.

Я наклоняю голову.

– Ты сомневался?

– Ха, ни на минуту.

– Хорошо. – Я улыбаюсь. – Потому что, Каррик, я всегда буду здесь, ждать тебя.

– А я всегда буду возвращаться к тебе, малышка, – говорит он нежно.

Пальцами я дотрагиваюсь до его рта и провожу ими линию по его губам.

– Итак, ты взял победу.

– Именно так.

– Снова чемпион.

– Хм-м-м.

– Скоро на подиум. Кубок. Обливание шампанским.

Она обожает все это.

– Так се. – Он пожимает плечами.

– Так се? – Я смотрю на него с удивлением.

– Ага, так се. – Своим носом он прижимается к моему. – Подиум может подождать, потому что главный приз моей жизни здесь, в моих руках.

И он целует меня, а я не хочу, чтобы он когда-либо останавливался.

Эпилог

Три месяца спустя

Букингемшир, Англия

Я ОТКРЫВАЮ ДВЕРИ ГАРАЖА и захожу, чтобы увидеть нагнувшуюся над машиной Андрессу со спрятанной под капотом головой и торчащей кверху потрясающей задницей.

Сексуальнейший вид в мире.

Именно такой я увидел ее впервые в гараже «Райбелл». Уже тогда, когда она развернулась, после чего нахально огрызалась, я понял, что моя жизнь изменится, и не прогадал.

Андресса – все, чего я хотел, и теперь представить не могу, как жил бы без нее.

Родственная душа – или каким бы хреном вы это ни обозвали – вот кто она для меня.

Андресса переехала ко мне уже через пару недель после того, как мы вернулись из Абу-Даби. Люди могут думать, что это слишком быстро, но мне плевать. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время впустую, и после двухмесячной разлуки я знал, что не смогу быть без нее. Я попросил ее переехать, и она согласилась. В любом случае, ее переезд был разумным решением. У себя она и не бывала, по больше части потому, что я не выпускал ее из постели.

Да ладно. Посмотрите на нее. Какой мужчина в своем уме выпустил бы?

Жить с Андрессой – это все, о чем я мечтал. Мы совсем не идеальны. Нам есть над чем работать: над ее страхами, связанными с моими гонками, над моим непринятием отказов – но мы пройдем через все это вместе.

Мы счастливы.

Когда пресса выяснила, кто такая Андресса, что она дочь Уильяма Вульфа, на какое-то время ситуация стала напряженной. Папарацци поджидали нас у дома дни напролет, преследовали нас и все в этом роде. Я беспокоился, как она справится, но все оказалось нормально. Но в то время мы основную часть времени проводили в доме. Мне не хотелось, чтобы ее спрашивали об отце, что могло бы вызвать болезненные воспоминания.

Я хотел, чтобы она была счастлива. Так и есть, но я не знаю, надолго ли.

Гоночный сезон начнется через пару недель. Скоро мы полетим в Мельбурн.

Андресса вернулась на работу в «Райбелл». Она бы не приняла другого решения, да и я тоже. Я никому не доверяю больше нее, когда дело касается болида.

Но я знаю, что перед выходом она была тревожной, она сама сказала мне об этом. Она рассказывает мне все. А я делаю все, что могу, чтобы подбодрить ее и помочь.

Она ходит к психотерапевту. Ходит с момента нашего возвращения из Абу-Даби. Я посещаю сеансы вместе с ней. Она чередует личные сеансы и те, на которые ходит со мной. Думаю, они помогают. Она говорит, что это так. Полагаю, мы выясним это через пару недель, но, несмотря ни на что, она никуда не денется.

Сейчас я уверен в том, что она не оставит меня снова, потому что Андресса убеждает меня в этом уже несколько месяцев. Мы оказываем друг другу ту поддержку, в которой нуждаемся, и становимся сильнее с каждым днем.

Все может становиться только лучше. Ну, во всяком случае, на это я надеюсь сегодня.

– Пожалуйста, скажи, что ты мой подарок на день рождения, – говорю я, придвигаясь к ней ближе.

Поворачивая голову, она ухмыляется мне через плечо. Она знает, что это первое, что я ей сказал. Я вижу это в ее красивых глазах.

Она поднимает голову, вылезая из-под капота, и вытирает руки тряпкой. Она идет ко мне с испачканными маслом щеками.

Боже, она чертовски великолепна. Я никогда не устану смотреть на нее.

– У тебя день рождения? – спрашивает она, наклоняя голову с сексуальной улыбкой на лице, а в ее голосе слышатся нотки, заставляющее мой член затвердеть.

Она подыгрывает.

Господи, я люблю ее.

Хотя бы в этот раз я должен трахнуть ее, не как в нашу первую встречу, когда мы говорили друг другу эти слова. На то, чтобы расколоть этот орешек, у меня ушло несколько гребаных месяцев.

– Так и есть.

Дойдя до меня, она прижимается ко мне всем телом и, пробегая пальчиками по моей груди, заставляет меня внезапно возжелать трахнуть ее.

Скользя руками по ее спине, я спускаюсь вниз и хватаю ее за задницу.

– Думаю, тогда мне лучше сделать его для тебя экстра-особенным.

От блеска в ее глазах я испытываю всевозможные степени возбуждения.

Стирая пятно масла с ее щеки большим пальцем, я говорю ей:

– Ты и так все делаешь экстра-особенным, малышка.

Блеск исчез, и в ее глазах возникает улыбка, полная слез и счастья – такая улыбка у нее появляется всегда, когда я говорю ей сентиментальные вещи.

Обожаю этот взгляд.

Приближая свои губы к моим, она дарит мне мягкий поцелуй, заставляя всего меня обратиться во внимание, но затем слишком быстро отодвигается назад.

– Который час? – Она осматривается вокруг в поисках часов.

– Пора вашему сексуальнейшеству собираться. – Я игриво шлепаю ее по заднице. – У нас бронь в ресторане через час.

– Черт! Уже?

– Ага.

– Прости, малыш. Я пренебрегла тобой в твой день рождения?

– Немного. – Я надуваю губы, прежде чем поцеловать ее.

Я играю, рассчитывая на секс из жалости. Такой секс лучше всего, потому что она прикладывает больше усилий, когда чувствует себя за что-то виноватой. И не надо делать из меня урода, я знаю, что вы бы поступали так же.

– Но ты можешь загладить свою вину в душе. – Я ухмыляюсь ей в губы.

– Я отсосу тебе так жестко, – мурлычет она.

Охереть.

Мои руки все еще на ее заднице, и я поднимаю ее, обожая то, как она инстинктивно обхватывает мою талию ногами. Я начинаю уносить ее, направляясь обратно в дом. Пока я иду, она расстегивает свой комбинезон, открывая мне фантас-охренительно-тический взгляд на ее грудь, и на ее шее я вижу подаренное мной ожерелье с МакКуином.

Она никогда его не снимает. Говорила, что не снимала все то время, что мы были порознь. Надеюсь, что скоро она никогда не будет снимать еще кое-что.

Но определенно не ее одежду. Нет, ее вещи будут исчезать за считанные секунды.

От взгляда на ее грудь и от мысли о минете, я набираю скорость, практически забегая в дом, чем вызываю ее смех.

Я, черт подери, люблю этот звук. От ее смеха мое сердце бьется быстрее, а член становится твердым, как гвоздь. Но, вообще, для этого не нужно прилагать усилий, потому что все в ней делает меня твердым.

Уже через минуту она в душе, голая и со мной. Еще через минуту она стоит на коленях и дарит мне на день рождения лучший подарок из всех, что парень только может просить.

Мы в моей машине, я за рулем. Андресса на пассажирском сидении, ее рука покоится в моей. Она выглядит роскошно в коротком черном платье, открывающем мне прекрасный вид на ее ноги.

На ней нет никакого белья. Я почти уверен, что она пытается убить меня. Я определенно трахну ее в уборной в ресторане. Мне плевать, что она говорит. Мужчина может вынести не так много поддразниваний.

Вообще, если так подумать, я могу оказаться внутри нее еще до того, как мы приедем в ресторан – при условии, что все пойдет так, как я надеюсь.

Андресса думает, что мы едем прямо в ресторан, но сначала нужно сделать кое-какое отклонение от курса.

Я был расслаблен после шикарно минета, что она мне сделала в душе, и прекрасного секса, которым мы занялись сразу после, но сейчас я снова напряжен. Я чувствую напряжение последние несколько дней.

На круговом перекрестке я поворачиваю на третий съезд и направляюсь к ресторану «Хит эн Рич».

– Малыш, ты повернул не на тот съезд, – говорит она, стуча пальцем по моей руке.

– Я специально. Мне нужно заглянуть в «Райбелл». Оставил там кое-что.

– Но мы опоздаем в ресторан.

– Успеем. У нас есть время.

В ресторане мы встречаемся с моим отцом, Катей, Джоном, Петрой и Беном.

      Мама Андрессы тоже здесь, приехала в гости. Она не стала останавливаться у нас. Сказала, что нам нужно личное пространство и решила остаться в квартире Андрессы. Думаю, она не хотела застрять под одной крышей с мной и дочерью, которые все время набрасываются друг на друга. Мне тяжело держать руки подальше от моей девочки, если вы еще не поняли.