Текст книги "Жажда скорости (ЛП)"

Автор книги: Саманта Тоул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

(Passeig de Gràcia – шопинг-улица в Барселоне.)

– Ну, я не хочу тратить слишком много. – Чувствую, как кредитка Каррика прожигает дыру в моем кармане. – Но хочу выглядеть хорошо.

– Бюджетная красота. Поняла. Идем, цыпочка. – Она стучит по моей ноге, проходя мимо. – Нам предстоит совершить серьезные покупки, и время наше ограничено.

Я обнаруживаю себя в примерочной магазина «Манго» на улице Пассаж де Грация.

Петра орет мне:

– Ты померила его? Ты там уже годы!

– Померила.

– И?

Руками я провожу по платью сверху вниз, осматривая себя. Просто... Я не знаю. Кажется, я выгляжу нормально, но для меня это слишком откровенно. Красный атлас, длина в пол, глубокое декольте, без сомнений можно увидеть ложбинку между грудями. Но это не самая откровенная часть. Сбоку есть разрез. Платье, правда, не облегающее, но, когда я иду, можно увидеть всю длину моих ног до самого бедра.

"Господи... твои ноги бесконечные. "

В моей памяти всплыли слова, когда-то сказанные Карриком в гараже.

Понравлюсь ли я ему в этом платье? Разве это имеет для меня значение?

Кажется, я уже знаю ответ на этот вопрос.

– Энди? – с нетерпением зовет Петра. – Если ты не выйдешь в следующие три секунды, я вхожу.

– Ладно. Выхожу. – Делая глубокий вдох, я оттягиваю штору и делаю шаг.

– Срань господня, – говорит Петра, поднимаясь на ноги.

– Это в хорошем смысле?

– В самом лучшем, – усмехается она. – Ты выглядишь потрясающе, не то чтобы ты обычно выглядела как дерьмо, но ты всегда в спецовке или в джинсах и футболке. Все это время ты прятала вот это под хламом. – Она рукой указывает на меня, махнув ею сверху вниз. – Каррик кончит в штаны, когда увидит тебя в этом платье.

– Мило. – Я скривилась от ее выбора слов. – Серьезно, думаешь, так пойдет? – Я разворачиваюсь, чтобы посмотреть на себя в зеркало. – Оно не слишком... красное?

– Совсем нет. С твоим цветом кожи и волос ты можешь не беспокоиться об этом, никаких проблем.

– Думаешь, мне стоит взять его?

– Я определенно думаю, что тебе нужно его брать и, возможно, носить его каждый день. – Она улыбается, становится рядом со мной и смотрит в зеркало. – Боже, рядом с тобой я чувствую себя, словно гребаный карлик. – Она дует губы.

Петра ростом всего сто шестьдесят пять сантиметров, что, вообще-то, хороший рост. Это просто я долбаная дылда.

– Думаю, в выборе ювелирных украшений нам нужно быть минималистичными, – говорит она. – Может какие-нибудь сережки. Не хочется умалять выразительности этого платья. О, туфли. Тебе определенно нужно что-то на каблуках. Может черного цвета, ну или телесного. Еще посмотрим.

Каблуки?

– Эм, Петра, я не ношу обувь на каблуке.

– Возьмем каблук пониже. – Она ткнула меня в руку. – Семь или десять сантиметров.

Семь или десять сантиметров?

– Я думала о чем-то около трех сантиметров. Серьезно, я не смогу их носить. Я упаду и травмирую себя. И буду выглядеть как гигант. Могу я надеть балетки?

Она посмотрела на меня так, словно я попросила налить мне в овсянку кофе.

– Нет, чтоб тебя, ты не можешь надеть балетки! У этого ошеломительного платья случится инсульт. Я научу тебя ходить на каблуках. И ты не будешь выглядеть слишком высокой. Ты будешь выглядеть как шикарная супермодель. А теперь иди переоденься. – Она заводит меня обратно в примерочную, толкая в спину. – У нас осталось не так много времени, а еще нужно найти тебе туфли.

Глава десятая

Барселона, Испания

Я СТОЮ У ПРИМЫКАЮЩЕГО К ОТЕЛЮ САЛОНА КРАСОТЫ и размышляю, какого черта я здесь забыла. Это не я. Я не делаю все эти девчачьи штуки. Безусловно, я хожу в парикмахерскую подстричься, когда возникает необходимость. Но маникюр? Вот уж нет, спасибо. Это слишком неловко.

Я бросаю взгляд на сообщение от Петры, полученное этим утром. Она встала и ушла еще до моего подъема, ведь ей нужно было начать работать пораньше, чтобы подготовить завтрак к устраиваемой Пирсом и прочими руководителями встрече.

Салон у отеля. 16.00. Я записала тебя на маникюр. Будь там. Увидимся позже, когда вернешься в номер, я могу сделать тебе прическу и макияж.

Я смотрю на свои руки. Они пересохшие, кожа грубая. Вокруг кутикул масляные разводы, а сами ногти обгрызены. Ух. Маникюрша взглянет на них и убежит с воплями.

– Могу я помочь? – Услышала я голос с сильным акцентом.

Потом я сообразила, что дверь салона открыта, а в проеме стоит женщина и смотрит на меня.

Должно быть, я похожа на сумасшедшую из-за того, что просто стою тут и пялюсь на салон.

– О, эм, да, я записана... на маникюр. – Я прячу руки за спиной. – Это устроила моя подруга.

– Ох, вы Энди? – улыбается она мне.

– Ага, – отвечаю я робко.

– Замечательно! Идем. – Она делает шаг назад, машет мне, зовет следовать за ней. – Я Мартина.

Она прикладывает руку к груди. Когда я вижу ее ухоженные ногти, то ежусь от стыда за свой обгрызенный кошмар.

– Я записала вас к Алме. Она появится через пару минут. Садитесь.

Я опустилась на стул.

– Желаете чего-то выпить?

– Было бы чудесно выпить кофе. Спасибо.

Мартина исчезает в недрах салона, оставив меня паниковать из-за нахождения здесь. Салон оказался средоточием активности благодаря женщинам, которым делали прически. Они все выглядят стильно и гламурно, и ни одно из этих слов нельзя отнести ко мне, я совсем не похожа на них.

Вообще-то я думаю о том, как сбежать отсюда, когда внезапно появляется Мартина с моим кофе.

– Вот, держите.

Она протягивает мне чашку, и я принимаю напиток у нее из рук.

– Спасибо.

Я делаю лишь глоток кофе, когда из-за угла выходит подтянутая темноволосая женщина, которой где-то около тридцати лет.

– Энди? – Она приветствует меня с улыбкой. – Будьте добры проследовать за мной. Я возьму ваш кофе. – И забирает напиток из моих рук.

Нервничая, я следую за ней по коридору, пока мы не заходим в одну из комнат.

– Садитесь. Итак, что мы делаем сегодня?

– Мои ногти... они вроде как в ужасном состоянии.

– Ясно. Можно взглянуть?

Я вдруг осознаю, что сижу на своих руках.

– Простите. – Я нервно смеюсь. Затем вытаскиваю руки из-под себя и располагаю их на столе перед собой.

Маникюрша не выглядит ужаснувшейся, что уже хорошо. Либо так, либо она умеет мастерски скрывать отвращение.

– Я автомеханик, – поясняю я.

Она кивает.

– И грызу ногти. – Мне невероятно неловко. – Но сегодня будет особенный вечер, и мне нужно, чтобы они выглядели хорошо... насколько это возможно.

– Не переживайте. Я сделаю ваши ногти потрясающими в два счета.

Полтора часа спустя я выхожу из салона, чувствуя себя обновленной женщиной. Ну ладно, женщиной с обновленными руками, и всего-то.

Они на ощупь такие мягкие, ногти накрашены кроваво красным лаком, оттенком немного более темным, чем мое платье, что, по словам Алмы, будет прекрасным дополнением. Она использовала что-то, что называла парафиновым воском, чтобы смягчить кожу рук. Никогда прежде не слышала о такой услуге, но хочу повторять эту процедуру каждый день. Так расслабляюще. Пока я ждала, чтобы парафиновая ванночка начала творить свою магию, Алма делала мне педикюр, чтобы пальцы ног соответствовали пальцам рук.

Я практически готовая к выходу девушка. Осталось разобраться с другими составляющими моего образа.

Добравшись до номера отеля, я бросаю сумку на кровать и демонстрирую свои ногти Петре.

– Очень хорошо. Теперь тащи свой зад в душ, мой волосы, я приведу их в порядок и накрашу тебя.

– Только чтобы не очень много косметики было. – Это буду ненастоящая я.

– Я сделаю легкий макияж. Тебе не нужно сильно краситься.

– А что с волосами?

Она осматривает меня довольно долго.

– Вообще, к этому платью я бы советовала волосы приподнять, но ты никогда не распускаешь их, потому, мне кажется, тебе следует сделать свободно ниспадающие волны.

– Ты босс, – говорю я, помахав рукой. Схватив зубную щетку, я выдавливаю на нее немного пасты и начинаю чистить зубы. – А ты сегодня идешь куда-нибудь? – спрашиваю я из ванной комнаты.

– Да, собираюсь пойти с ребятами выпить пива попозже, – отвечает она.

Я сплевываю и полощу рот. Закрыв дверь в ванную, я забираюсь под душ.

Полчаса спустя у меня выбрито почти все тело. Ноги, зона бикини и подмышки стали гладкими, как у младенца. Я вытираюсь досуха и наношу лосьон для тела. Затем надеваю шорты и майку.

Из ванной я выхожу с полотенцем на голове.

– Я в твоем распоряжении.

Взяв телефон, я сажусь у замены туалетного столика, что на самом деле является столом с прикрепленным к нему зеркалом, и начинаю проверять сообщения.

Одно пришло от Каррика.

К: Как прошел шоппинг?

А: У меня есть платье и туфли. :)

К: Рад это слышать. Зайду за тобой в семь тридцать.

А: Тогда и увидимся. х

("х" в сообщении означает поцелуй, как и "хо".)

Я нажала "отправить" до того, как осознала, что в конце написала ему "целую". Зачем я это сделала? Ох, боже, что если он неправильно поймет это и подумает...

Ой, какая разница, мне правда нужно перестать переживать и просто получать удовольствие.

– Готова? – Петра стоит позади меня с феном в одной руке и с косметичкой в другой.

– Готова, – улыбаюсь я.

– Что думаешь?

– Петра... это потрясающе. – Я улыбаюсь своему отражению, трогая прическу.

Она проделала великолепную работу. Волосы свободными волнами струятся по спине, макияж же простой, нейтральный, но привлекательный.

– Ты где-то профессионально училась этому? – спрашиваю я ее.

– Нет, но моя мама стилист. Ты просто перенимаешь какие-то вещи.

Моя мама модель, и единственное, что я переняла у нее – это хорошие гены.

– Тогда спасибо вам, мама Петры. А вообще, который час? – Я бросаю взгляд на телефон. – Дерьмо! Уже двадцать минут восьмого. Каррик будет здесь с минуты на минуту.

Схватив платье и новый комплект белья, я отправляюсь в ванную.

Да, я купила новое белье. Петра уговорила меня. Она сказала, что оно мне нужно к платью. Комплект красный и симпатичный, изящный и не пошлый, не то чтобы кто-то кроме меня собирался смотреть на него.

Оторвав этикетки от бюстгальтера и трусиков, я надеваю их на себя. Затем я скольжу в платье, пытаясь застегнуть молнию со всей прытью, на которую способна.

Я выхожу из ванной.

– Петра, можешь застегнуть молнию до конца?

Я убираю волосы, перекинув их через плечо, чтобы не мешались, и пока Петра застегивает платье, я надеваю купленные сережки.

– Готово.

– Спасибо. – Я пару раз брызгаю на себя духами.

– Туфли. – Петра протягивает мне обувь.

Я обуваюсь и жду мгновение, чтобы установить равновесие. Мы остановились на восьмисантиметровом каблуке – я уговорила Петру взять что-то ниже десяти сантиметров – но по-прежнему чувствую себя дылдой.

– Я выгляжу слишком высокой?

– Ты выглядишь сногсшибательно. – Взяв меня за плечи, она разворачивает меня к зеркалу.

Ого. Это я? Я выгляжу хорошо, нет, не просто хорошо. Я выгляжу сексуально. Я похожа на свою маму, когда ей было столько, сколько сейчас мне.

Я улыбаюсь Петре через зеркальное отражение.

– Спасибо за помощь. Ты и понятия не имеешь, как я это ценю. – Взгляд зацепился за ожерелье, которое купил мне Каррик.

Неважно, насколько я его обожаю, но не могу явиться на пафосное мероприятие в ожерелье с Молнией МакКуин. Не хочется смущать Каррика. Сняв, я аккуратно помещаю его в свою косметичку для сохранности.

Раздается стук в дверь. Развернувшись, я из-за плеча бросаю взгляд на Петру, и в моем животе начинают порхать бабочки.

– Хочешь, чтобы я открыла или ты? – спрашивает Петра.

– Ты. Я.

– Так и какое решение?

Я делаю глубокий вдох.

– Я открою.

Я прохожу по комнате короткое расстояние до двери, а руки немного трясутся. Мне самой удивительно, насколько сильно я волнуюсь. Словно иду на первое свидание.

Не свидание, Энди. Просто двое друзей идут куда-то вместе.

Рука обвивается вокруг ручки, и я тяну дверь на себя.

Глава одиннадцатая

Барселона, Испания

Каррик. Черт подери. Он выглядит... потрясающе. Роскошно. На нем смокинг. Боже, мои яичники только что начали делать «колесо», и я почти уверена, что испортила новые трусики.

– Ебать... – выдыхает он. – Ты выглядишь... – Он медленно качает головой. – На самом деле слов нет, чтобы описать как ты сейчас выглядишь.

Ладненько...

– Так это «ебать» в хорошем смысле или плохом? – Я нервно ерзаю, скользя руками по платью.

– Если «ебать», то всегда только хорошо – во всяком случае, со мной это так.

Глазами он медленно проходится по мне с ног до головы так, что мне становится жарко во всех нужных местах. Когда его глаза встречаются с моими, в них... полыхает огонь.

– Это действительно в очень хорошем смысле «ебать». Скажу так, каждый мужчина в комнате, а хотя и каждый мужчина на планете мечтал бы сегодня быть мной.

– Правда? – у меня появляется румянец.

Он подходит ближе, пальцами легонько проводит по моему подбородку.

– Правда. Андресса, ты выглядишь сногсшибательно. Несомненно, сногсшибательно.

Румянец становится только сильнее от его комплимента. Место на подбородке, которого он только что касался, все еще покалывает.

– Готова идти? Меня внизу ждет машина.

– Ух… да… мне нужно взять мой клатч.

Я разворачиваюсь и позади обнаруживаю Петру с сумочкой в руке.

– Спасибо, – улыбаюсь я, забирая у нее клатч.

– Привет, Каррик, – в ее голосе слышна насмешка.

Я одариваю ее взглядом, прежде чем снова развернуться к нему.

– Петра, – говорит он.

– Увидимся позже, – обращаюсь я к ней, ступая из прихожей.

– Развлекитесь, детишки. Не делайте того, чего не стала бы делать я.

Я поднимаю руку, машу ей, и мы с Карриком начинаем идти по коридору.

– И если не сможете удержать порыв, то пускай он будет защищенным! – кричит она.

Я практически умираю от стыда. Я посылаю Петре убийственный взгляд, но в ответ получаю только смех.

Каррик посмеивается.

Мы доходим до лифта и в тишине ожидаем его прибытия.

Когда двери разъезжаются, Каррик пропускает меня вперед. Зайдя внутрь, он нажимает на кнопку цокольного этажа и становится рядом со мной.

– На тебе нет ожерелья, – комментирует он.

Я устремила взгляд на него и рукой прикоснулась к голому месту на шее.

– Я его сняла. Подумала, что сегодня должна хотя бы притвориться взрослой. И... не хотела позорить тебя, нося его.

Он смотрит на меня так, словно я лишилась рассудка. Глубоко в его глазах я вижу тьму.

– Я купил тебе эту проклятую штуку. И опозорить меня – это самое последнее, что ты когда-либо сможешь сделать.

Я нервно сглотнула.

– Я могу надеть его обратно, если хочешь. Только оно в номере наверху.

– Нет, все в порядке. – Он смотрит перед собой. – Просто никогда не снимай его по этой причине. Я хочу, чтобы ты всегда была собой. Никогда не пытайся быть кем-то другим. Так уж случилось, что ты, черт подери, нравишься мне такой, какая есть.

Мы приехали на цокольный этаж, и я этому рада. Я почти уверена, что после этого комментария в лифте возник вакуум и высосал весь воздух, оставляя меня задыхаться.

Каррик ведет меня через вестибюль, держа руку на моей спине. Выходя к ожидающей нас машине, мы окунаемся в теплоту вечернего воздуха. Как только мы приближаемся, водитель открывает перед нами дверь. Я первая забираюсь внутрь, Каррик залазит после меня.

И лишь когда мы оказываемся в пробке, я вспоминаю, что его кредитка все еще у меня.

– О, вот твоя карта, держи. – Достаю ее из клатча и протягиваю ему. – И спасибо за платье, – добавляю я.

Он глазами скользит по моему телу, а мне бы пора перестать смущаться под его внимательным взглядом.

– Оно стоило каждого цента.

Я снова краснею. Мне правда пора прекращать с этим.

Мы прибыли на прием. Каррик предлагает мне свою руку, помочь выйти из машины, за что я безмерно благодарна. Невыразимо легче забираться в эту машину, чем выбраться из нее в этом платье и в обуви на таких каблуках.

– Спасибо, – бормочу я, когда он закрывает дверь машины.

Затем он делает кое-что, удивляющее меня. Он берет меня под руку так, словно для него это самое естественное действие в мире.

Может, так оно и есть. Он много времени проводит с женщинами. Наверняка он делает это неосознанно.

Так что я не задаю вопросов, как и не обсуждаю, что значит ощущение покалывания по всему моему телу.

Чувствую, как он большим пальцем гладит мою руку, затем поднимает ее вверх и рассматривает с интересом.

– Выглядит симпатично, – улыбается он мягко.

И я растекаюсь по полу. Просто большая лужа девичьих сантиментов.

Лишь только мы оказываемся внутри, я сразу осматриваюсь, изучая окружение.

Само помещение кричит о роскоши и вкусе. От стены до стены его наполняют красивые люди, одетые в красивые одежды, женщины украшены драгоценностями, словно увиты падающими капельками льда. Каждый из присутствующих лучится благополучием.

Это "глянцевая" сторона Ф1, которой я обычно не вижу, и потому чувствую себя не в своей тарелке.

Каррик берет для нас пару бокалов шампанского у пробегающего мимо официанта.

– Да начнется безумие, – он чокается своим бокалом о мой.

И безумие – самое точное определение, потому что это единственный момент спокойствия, бывший у нас в распоряжении, или точнее сказать – у него. Как только люди увидели, что Каррик появился на приеме, то налетели на него, будто пчелы на мед.

Интересно наблюдать, какой он с этими людьми – с женщинами он, безусловно, очаровательный, но настороженный, это не тот расслабленный парень, с которым я проводила время. Он более серьезный, сфокусированный, словно ему кажется, что он должен что-то доказать. Может, так оно и есть.

Единственное, в чем я уверена – я рада тому, что со мной Каррик не такой и чувствует, что может быть собой.

Я коротаю время с помощью немаленьких бокалов шампанского, возникающих в моей руке магическим образом. После коротких разговоров с незнакомцами, с которыми смогла поддержать беседу, я извиняюсь и отправляюсь в уборную.

Вернувшись на вечеринку, я вижу, что Каррик общается с привлекательной блондинкой. На его лице великолепная флиртующая улыбка. Он выглядит очень заинтересованным тем, что она говорит, что бы то ни было.

Меня поражает вспышка ревности. Мощная.

Раздосадованная тем, что испытываю, я решила оставить Каррика общаться, а сама бреду к бару.

Я хочу заказать пиво, но все женщины здесь пьют вино, шампанское или причудливо выглядящие коктейли. Не хочется выделяться из толпы, стоя с бутылкой пива «Бад» в руке, словно белая ворона, потому на вопрос бармена о том, что буду пить, я отвечаю – шампанское. Вероятно, лучше продолжать в том же духе.

– Если ты хотела выпить, то должна была подойти ко мне и сказать об этом. Я бы взял тебе чего-нибудь.

Я подпрыгиваю на месте, услышав голос Каррика.

Я скольжу по нему взглядом.

– Ты выглядел занятым. Не хотела вмешиваться. – Черт, прозвучало несколько ревниво. Я этого не хотела. Правда?

Его губы скривились в ухмылке.

– Я не был занят. И ты всегда можешь вмешаться. Ты же знаешь это.

Бармен ставит заказанный мною напиток на барную стойку. Каррик протягивает ему свою кредитку, прежде чем я успеваю хотя бы попытаться заплатить за себя.

– Джеймсон со льдом, пожалуйста, приятель.

Я хмурюсь. В ответ на мою нахмуренность, я получаю отповедь:

– Андресса, когда я куда-то веду женщину, то не ожидаю, что она будет платить за свою выпивку.

– Так ты бы поступал на свидании. Это не свидание, – напоминаю я ему.

Бармен ставит виски перед Карриком.

Каррик поднимает стакан, поднося его к губам.

– Может и нет, но я все равно покупаю тебе выпивку. Конец обсуждению.

– Неандерталец.

Он хрюкает.

Я упомянула, что в этот момент он пил виски?

– Черт, оно пошло в нос! – Он морщится, прикрывая нос рукой.

Вид его всего такого неотразимого в смокинге, с капающим из носа на подбородок виски, я буду помнить всегда.

Смеясь, я беру с бара салфетку и протягиваю ее ему.

– Спасибо. – Он вытирается, затем качает головой, пытаясь осознать ситуацию. – Дерьмо, странные ощущения.

На его лице возникает мальчишеская ухмылка, он смотрит на меня и толкает в грудь так, что на миг у меня перехватывает дыхание.

– Итак, на чем мы остановились?

– Я назвала тебя неандертальцем, и ты носом всосал виски.

– Благодарю за исчерпывающий отчет. – Его голубые-преголубые глаза сверкнули, когда он посмотрел на меня, отражая свет над барной стойкой. – Меня по-разному раньше называли, но пещерным человеком еще ни разу.

Ставлю бокал на гранитную поверхность, устремляю взгляд на него, приподнимая брови. Подбородок располагаю на подставленной руке и не отрываю от него глаз.

– Как тебя обычно называли?

– Ты имеешь в виду до секса или после?

Мое лицо немедленно стало пунцовым. Я не скромница, я работаю с грубыми и сексуально озабоченными мужчинами дни напролет, но Каррик говорит о сексе настолько открыто, как может только он, и прежде я с таким не сталкивалась.

Когда он говорит на эту тему, это всегда кажется намеком.

Может быть я слышу намек, когда он говорит о сексе, потому что хочу, чтобы он все это делал со мной.

– Ты покраснела. – Кончиками пальцев он касается моей щеки. – Я смутил тебя?

– Нет. – Отклонив голову назад, я беру бокал и делаю глоток шампанского. Затем я выпрямляюсь, боком прислонившись к барной стойке. – Как до секса?

– Бог секса. Бабник. "Трахни меня, детка, работай своим огромным членом во мне, покажи, что истории о тебе правдивы".

Ладненько, вот теперь я определенно покраснела и даже не скрываю этого.

– Я поняла, – говорю я, поднимая руку, чтобы прервать его, чем вызываю смешки с его стороны. – А как тебя называют после секса?

Он отводит взгляд от меня, смотрит на массу людей перед нами. Выражение его лица меняется... я не могу понять, что оно значит.

– Ублюдок. Козел. "Эгоистичный высокомерный мудак, который однажды станет никому не нужным гонщиком, до которого никому не будет дела, чтобы помнить о нем".

Я чувствую, как воздух переменился, температура в комнате упала на несколько сотен градусов, и мне стало ясно, что он имеет в виду именно то, что говорит. Он на самом деле верит в то, что только что сказал.

Этот красивый и талантливый мужчина думает, что закончит жизнь в одиночестве.

Я уставилась на него, ошеломленная. Как вообще возможно, чтобы он думал подобное?

В это мгновение глаза Каррика направлены на его напиток, словно ему кажется, что там кроются ответы, которые он ищет, и он выглядит настолько чертовски одиноким, что хочется обнять его.

Но я не могу.

Так что я пытаюсь заставить его почувствовать себя немного лучше единственным способом, которым могу в данную минуту – юмором.

Ставлю бокал на поверхность стойки.

– Ну, это чушь собачья, потому что я буду помнить тебя.

Он отрывает взгляд от виски и поднимает его на меня.

– Да ну?

– Ну да. Я буду не способна забыть тебя, потому что мы женимся и разведемся дважды, но ты будешь продолжать присутствовать в моей жизни из-за наших детей, которым ты будешь выплачивать приличные алименты. Мне будет тебя жаль, потому что с возрастом ты станешь выглядеть просто кошмарно, будешь уродливым и толстым, поэтому время от времени я буду спать с тобой из сочувствия.

– Ты нарисовала довольно полную картину.

– Это талант, – пожимаю я плечами.

– Итак, женаты... дважды.

– Ага, во второй раз ты купил меня, так как я прокутила все отданные тобой мне миллионы после первого развода. – Я приподнимаю бокал и делаю глоток шампанского.

– Как же я заполучил тебя в первый раз?

– Секс. Я была молода и наивна, – усмехаюсь я, ожидая его улыбку в ответ, но ее нет.

В его взгляде появляется что-то такое, что заставляет сердце биться быстрее, мне вдруг становится нечем дышать, и я отвожу глаза в сторону, пытаясь обнаружить предательски исчезнувший воздух.

Я смотрю туда же, куда сейчас смотрит он – на толпящихся и общающихся друг с другом людей, часть которых находится на танцполе.

Смотрю куда угодно, только не на мужчину, стоящего рядом со мной.

Мужчину, который с каждой проходящей секундой становится для меня все более и более опасным.

Каррик приближается ко мне настолько, что его рука прижимается к моей, становясь ближе к моей груди. Создается впечатление, будто он обжигает мою кожу сквозь ткань его пиджака.

– Прости за то, что люди монополизируют меня сегодня.

Я посылаю ему улыбку.

– Все нормально. Я понимаю. Ты гвоздь программы, а я твоя спутница-украшение.

– Ты прекрасно справляешься со своей ролью, особенно в этом платье.

– Я знаю. Ну правда же? Я определенно точно самая жгучая здесь, среди всех людей в этом однообразном классическом стиле. – Ладненько, пузырьки шампанского начинают ударять мне в голову.

– Даже больше, чем ты осознаешь.

Нечто темное и необъяснимое в его голосе заставляет мой пульс участиться.

Делая глоток виски, он кивает в направлении танцпола.

– Хочешь потанцевать?

– Эм... не знаю. Я не очень хорошо танцую. – А в этих туфлях танцы могут привести к летальному исходу.

– К счастью для тебя, я потрясающий танцор. Я буду танцевать за нас обоих.

Качаю головой и смеюсь.

– Боже, ты такой...

– Привлекательный? Горячий?

– Я собиралась сказать "напористый".

– Располагает к себе, разве не так?

Он усмехается, затем забирает почти пустой бокал шампанского из моей руки и ставит его на барную стойку. Берет за руку и начинает меня вести, остановившись лишь для того, чтобы дать мне возможность схватить клатч.

Пока мы продвигаемся к танцполу, из колонок начинает громко раздаваться песня Ашера "Caught Up". Я обращаю внимание на людей, мимо которых мы проходим, и вижу, как они смотрят на него... словно он ярко светящийся фонарь, а они тянущиеся к этому свету мотыльки.

Каррик завладевает всеобщим вниманием благодаря своей харизме. Отметите в сторону гонки и славу и, мне кажется, он будет таким же.

Источаемые им уверенность и мужественность неподдельные настолько же, насколько естественен выдыхаемый им из его легких воздух.

Также я отмечаю взгляды, которыми награждают меня женщины, взгляды, которые я ловлю на себе весь вечер. К моей удаче, эти взгляды с вложенными в них неприязнью и ревностью просто отталкиваются от меня. Если быть единственной особой женского пола в мире мужчин, это делает девушку более жесткой.

От всех этих завистливых взглядов я ощущаю страшный зуд. Они хотят его, а он со мной. Во всяком случае, на эту ночь.

Когда мы оказываемся на середине танцпола, Каррик тормозит и разворачивается ко мне лицом.

Я смущена. Вообще-то я не знаю, что нужно делать, куда девать свои руки. Также я держу клатч, что делает задачу еще более сложной.

Должна ли я положить его на пол? Он новый и такой милый. Не хочу портить его.

Решаю держать клатч в руке, и неловко размещаю запястье на плече Каррика.

Он посмеивается.

Забирает клатч из моей руки и убирает его во внутренний карман пиджака. Затем берет мои руки. Приподнимая одну, он кладет ее на свое плечо. Удерживая другую, он сжимает вокруг нее свои пальцы. Затем свободной рукой скользит по моей талии, пальцами нежно нажимая на спину, притягивая меня ближе.

Я стараюсь не напрягаться, но его близость и его прикосновения сводят меня с ума. В нервных окончаниях нейроны активизируются, словно выстреливающие пули, пробуждая пожар, который не должен полыхать для него.

– Расслабься, – говорит он, нагнувшись к моему уху.

Это вызывает во мне лишь более сильную дрожь, направляющуюся южнее.

– Ты никогда раньше не танцевала с мужчиной?

– Эм... – я прикусываю губу. – Конечно, танцевала. Но не такие танцы. – Не с таким мужчиной, как ты, который может завести мое тело одним только взглядом... единственным касанием.

Он приподнимает бровь.

– Не такие?

– Ага, ну знаешь, правильные танцы. Когда я танцую с мужчиной, то обычно пьяна, и я, м-м-м... – Черт, и как мне закончить это предложение? Что я в поисках любовника, и танцую с тем парнем, которого планирую привести домой, чтобы заняться с ним сексом – в тех редких случаях, когда такое вообще случается?

Та его рука, что держит мою, сжимается, и я наблюдаю за тем, как из его рта вырываются слова, вертящиеся в моей голове.

– Когда ты в поисках любовника.

Мое лицо охватывает жар, потому я отворачиваюсь.

– Что-то в этом роде.

Он приближается, его губы оказываются рядом с моим ухом, задевают его, и он говорит:

– Просто чтобы ты знала, больше всего мне бы хотелось станцевать с тобой танец, который был бы чертовски неправильным.

Черт подери, что?

Мой взгляд возвращается к нему, но по его голубым глазам невозможно ничего понять.

Прежде, чем у меня появляется возможность заговорить, он спрашивает:

– Сколько парней у тебя было?

Я в удивлении откидываю голову назад.

– Э, что?

– Я спросил, сколько парней у тебя было.

– И для чего конкретно ты это спрашиваешь?

– Любопытство.

– Знаешь, что оно сделало?

– Ага, сгубило кошку – и его удовлетворение ее воскресило, так что я рискну. Сколько парней, Андресса?

("Любопытство сгубило кошку" лишь первая часть английской пословицы. Вторая часть пословицы звучит "но удовлетворение ее воскресло".)

Улыбаясь его остроумному замечанию, я решаю сдаться и ответить на вопрос.

– Парочка. Ничего серьезного.

– Парочка? Я думал, там целая очередь.

Я одариваю его взглядом.

– Это тебя шокирует, но нет. Не все мужчины хотят встречаться с "машинной обезьянкой".

(Прим. пер. "grease monkey" в русском языке переводится как "автомеханик", и в мире это просто сленговое выражение без подтекста. Каррик же разбирает определение по отдельным словам, для чего был сделан практически дословный перевод.)

– Машинной обезьянкой? – кашлем он прикрывает смех. – Господи, это даже и близко не верно. И ты ошибаешься касательно того, что мужчины не хотят "горячую как сам секс" женщину, копающуюся под капотом. Поверь мне. Нет ничего сексуальнее.

Горячую как сам секс женщину...

– Когда ты в последний раз была в отношениях?

Его вопрос застает меня врасплох. Я все еще в оцепенении от "горячей как сам секс женщины".

Но его вторжение в мою личную жизнь заставляет меня нахмуриться.

– Господи, Каррик, в чем дело? Время допроса?

– Это называется узнаванием тебя получше.

– Ты уже знаешь меня.

– Я не знаю всего.

– Тебе нужно знать все?

Его глаза темнеют... становятся глубокими, подобными бездне, в которую я с легкостью могу провалиться.

– О тебе? Да, все.

Мое сердце пропускает добрых десять ударов прежде, чем вернуться к своему прежнему ритму.

Глотая, я пытаюсь восстановить дыхание, которого Каррик меня лишил на мгновение.

– Ну, для узнавания меня есть вещи куда более интересные, нежели история моих отношений, – бормочу я.

– Я предупрежден, а теперь просвети меня.

– Ладно, – оскорбилась я. – Парень у меня был, эм... – Марчело, но можно ли это назвать отношениями? Мы встречались всего два месяца, и приличную часть от этого времени я была в дороге с командой. – Около двух лет назад, – заканчиваю я.

– У тебя не было парня два года?

Не могу сказать, в шоке он или в ужасе. А может и то и другое. Из-за этого я чувствую себя обеспокоенно и неловко.