Текст книги "Жажда скорости (ЛП)"
Автор книги: Саманта Тоул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Он долго смотрит на меня. К счастью, он решает отпустить мысль.
– Я должен был пойти, но потом услышал о сегодняшней выставке, потому улизнул. Отправил отца одного.
Он собирался идти с отцом. Облегчение, что я почувствовала, чрезвычайно пугает.
– Он разозлился?
Он пожал плечами, улыбка затронула его губы.
– Немного, но я пренебрег им, чтобы пойти на выставку машин, а не тусоваться, так что он не может быть так уж зол.
Он дерзко ухмыляется, отчего сердце в груди бьется сильнее.
И из-за этого я делаю шаг назад.
– Ну, сожалею. Я не знала, что ты придешь. Если бы знала, то не пришла бы. – Я не знаю, насколько это правдиво. Я должна была прийти, потому что мне нужно было увидеть машину отца. Я просто должна была прийти, когда узнала, что его здесь не будет.
‒ Ого, ‒ сказал он со скепсисом в голосе и горечью в глазах. ‒ Я знал, что у нас сейчас все странно, но ты настолько меня ненавидишь?
Мои глаза расширились от шока.
‒ Нет. Я не ненавижу тебя. Конечно же, нет. И «странно» мягко сказано, Каррик. Ты едва можешь находиться в том же помещении, что и я. Когда я сказала, что не пришла бы, то имела в виду, что только ради тебя. Я знаю, что тебе достаточно сложно видеть меня даже на работе.
‒ Иисусе… Андресса. ‒ Он трет лоб пальцами и делает шаг ко мне. ‒ Это не… просто… черт. ‒ На меня устремлен его серьезный взгляд. ‒ Я, правда, чертовски извиняюсь за то, как вел себя в последнее время. Как изводил тебя… Я был настоящим подонком.
Я обняла себя руками, защищаясь.
‒ Тебе не за что извиняться. Это мне нужно извиниться.
Он качает головой.
‒ Думаю, в последнее время мы оба, так или иначе, ошибались. Просто… Я не слишком хорошо справился с отказом. ‒ Он провел рукой по волосам, выглядя смущенно. ‒ Когда меня отшивают, я веду себя, как настоящий придурок.
‒ Знаю. Ты уже говорил мне это в Китае, помнишь?
‒ Ага, и тогда я тоже вел себя как придурок. Неудивительно, что ты не хочешь меня.
Я опускаю голову.
‒ Каррик… Я…
‒ Прости. Представь, что я не говорил этого и не казался самым большим, хреновым неудачником на планете. Вообще-то, можем ли мы забыть обо всем и начать сначала?
‒ Начать сначала? ‒ Я насупила брови.
‒ Да. Будто мы встретились впервые. Забыть обо всем, что было, и начать по новой.
‒ Ох. ‒ Я не хочу забывать ни одного момента, связанного с ним. Даже если они плохие. ‒ Зачем? ‒ спрашиваю я тихо.
Он делает еще один шаг ко мне. Расстояние между нами минимальное. Я могу чувствовать запах его лосьона после бритья… чувствовать его. Мое тело начинает изнемогать от жажды.
‒ Потому что я осознал, что предпочту, чтобы ты была в моей жизни… чем чтобы тебя не было совсем. ‒ Он выдыхает воздух, смотря на меня с надеждой. ‒ Так, что скажешь?
Даже несмотря на то, что его желание стереть наше прошлое, словно оно ничего не значит, причиняет мне жгучую боль, я знаю, что не имею права испытывать ее. И не могу отказаться от шанса вновь обрести его в своей жизни.
Я протягиваю руку.
‒ Привет, я Энди Амаро.
Он бросает взгляд на мою руку, улыбка затрагивает его глаза. Когда он пожимает мою руку, я чувствую знакомые искры, которые всегда возникают при его прикосновениях, но в этот раз я чувствую боль настолько глубоко, что она прожигает мои кости.
Каким-то образом я умудряюсь взять себя в руки.
‒ Каррик Райан, ‒ говорит он. ‒ Приятно познакомиться, Энди.
‒ Вообще-то, зови меня Андресса, ‒ улыбаюсь я. ‒ Парень, которого я знала, лучший парень на свете, всегда настаивал на том, чтобы называть меня полным именем.
В его взгляде появляется легкий блеск.
‒ Звучит так, словно он смышленый парень.
‒ Это так.
‒ Ладно, значит Андресса.
Забирая свою руку, он поворачивается к машине моего отца. Впервые присмотревшись к ней, он издает тихий свист.
‒ Ого, машина Уильяма Вульфа. Слышал о ней, но никогда не видел в реальности. Чертовски роскошная. Она еще на ходу? Ты знаешь?
‒ Не думаю. ‒ Я с грустью качаю головой. ‒ Они обычно убирают двигатели, чтобы оставлять их в первоначальном виде.
‒ Досадно. Такая машина должна быть на дороге.
‒ Знаю. Это такое расточительство – просто стоять без дела, не использоваться. Ему бы было это ненавистно.
Взгляд Каррика возвращается ко мне, в его глазах вопрос.
И я осознала, что ляпнула. Дерьмо.
‒ То есть, мне кажется, что ему было бы это ненавистно, потому что ни один гонщик не хотел бы видеть свою машину, стоящую без дела, не используемую по назначению, так ведь? ‒ Я занервничала, потому скрестила руки на груди.
‒ Так. ‒ Он возвращает взгляд на машину и пристально смотрит на нее. ‒ Это также твоя любимая машина, верно? Ягуар XK120 M Roadster.
Он вспомнил.
‒ Да, ‒ отвечаю я медленно.
‒ Хм-м-м, ‒ мычит он.
Хм-м-м. Что это значит?
Его взгляд застыл на машине, а я потихоньку начинала поддаваться панике. Обеспокоилась тем, что он может соединить детали воедино.
Так что я решила, что самое время для моего ухода, и, на самом деле, мне стоит оставить его с ней. Я не хочу, чтобы это зашло слишком далеко, разрушило почву, что мы только что обрели.
Отступая назад, я говорю:
‒ Что ж… Осмотрюсь вокруг. Здорово было повидаться… и, ну, ты знаешь, утрясти все. ‒ Я улыбаюсь. ‒ Думаю, увидимся позже.
‒ Андресса, ‒ зовет он меня.
Мое тело напряжено и стремится к нему.
Когда я разворачиваюсь, он уже движется ко мне.
‒ Ты… ‒ Он делает паузу, взъерошивая волосы рукой. Он выглядит нервничающим, что странно, потому что Каррик никогда не нервничает. ‒ Ты не против, если я пойду с тобой?
Я задерживаю дыхание, когда сердце подскакивает к горлу.
Я знаю, что сказала, будто не хочу заходить слишком далеко, но он спрашивает, может ли быть рядом со мной, и мы в совершенно иной обстановке.
‒ Конечно, не против. ‒ Я сжимаю губы в искренней улыбке и, когда вижу, как на его лице появляется выражение расслабленности и улыбка, свойственная только ему, то просто игнорирую бешеный стук моего сердца.
Глава двадцатая
Бедфордшир, Англия
Я В СВОЕЙ КВАРТИРЕ, наконец-то дома. Мы вернулись на Гран-при Великобритании, который начнется через пару недель. В Англию мы прибыли вчера в полдень, и теперь у меня есть пять свободных от работы дней, прежде чем я вернусь к «Райбелл».
Четыре дня из пяти я собираюсь высыпаться. Все эти переезды, работа до поздней ночи и вечеринки довели меня.
Я видела Каррика в ночь накануне нашего возвращения домой. Я была в баре отеля. Петра уже ушла, а Каррик как раз вернулся в отель. Он увидел меня, подошел и присоединился, сев рядом, и мы выпивали в баре вместе. Мне приходилось заставлять себя прекратить вспоминать о прошлом разе, когда мы были вместе в баре отеля.
Было непросто стереть эти воспоминания.
Но именно это я и пыталась сделать, как он и просил. И у нас все в порядке.
Есть ли у меня все еще чувства к нему?
Да.
Я по-прежнему хочу сорвать одежду с его тела каждый раз, как вижу?
Безусловно.
Но это никуда нас не приведет. Так что я фокусируюсь на том факте, что мы общаемся, и я счастлива снова обрести его в своей жизни, даже если между нами есть чувство неловкости.
Иногда мы словно топчемся на месте, будто пытаясь выяснить, как вести себя друг с другом.
И как будто он знает, что я думаю о нем, потому что экран моего телефона загорается, и на нем написано его имя.
‒ Привет, ‒ отвечаю я.
‒ Привет. ‒ Ирландские переливы его голоса посылают волну ниже экватора, заставляя что-то перевернуться в животе. ‒ Как дела?
‒ Хорошо. А у тебя?
‒ Да хорошо. Слушай, мне стало интересно, не занята ли сегодня ты в полдень. Просто я… у меня есть кое-что, что я хочу показать тебе.
‒ Звучит зловеще. Но, да, конечно, я свободна.
‒ Правда?
‒ Почему ты так удивлен? ‒ смеюсь я.
‒ Не знаю. Я думал, что ты можешь быть занята, ну или что-то типа того.
‒ Единственное, чем я сейчас занята, это плиткой шоколада.
‒ Какого шоколада?
‒ «Гэлэкси», конечно. ‒ Я улыбаюсь.
Он издает стонущий звук, и от этого у меня на самом деле загнулись пальцы на ногах.
‒ Хочешь миг уединения с моей плиткой шоколада? Я могу положить ее на телефон, если хочешь. У меня есть ФейсТайм.
(FaceTime это разработанная компанией Apple технология видеозвонков с помощью веб-камеры, благодаря чему общение может осуществляться как по Скайпу.)
Он отрывисто смеется.
‒ Неа, я в порядке.
‒ Итак, что за штуковину ты хочешь мне показать?
‒ Увидишь.
‒ Эй, да ладно! Ты не можешь оставить меня в подвешенном состоянии. Просто скажи.
‒ Тебе не придется ждать долго. Я буду примерно через полчаса, чтобы забрать тебя.
‒ Тогда скажешь, когда увидимся.
‒ Нет, ‒ смеется он. ‒ Тридцать минут, Амаро. Будь готова к выходу.
Бросаю взгляд вниз и смотрю на себя, одетую в пижаму, даже не принявшей душ.
‒ Вообще-то, можешь быть через сорок минут? Мне нужно одеться.
‒ Прошу, не говори, что ты сейчас голая.
‒ Нет! ‒ вспыхиваю я.
‒ Спасибо, блядь. Мне бы пришлось ехать быстрее, если бы это было так.
‒ Эй! ‒ отчитываю я его игриво, удовлетворенная тем, что мы преодолели неловкость и вернулись к тому, с чего начинали.
‒ Сорок минут и ни секундой позже.
Затем он отключается, и я соскакиваю с дивана, устремляясь в душ.
Я уже одета в облегающие джинсы и футболку, волосы распущенные и почти высохшие, растираю бальзам по губам, когда слышу гудок машины.
Подхожу к окну и, открыв его, вижу припаркованную перед входом греховно соблазнительную красную Ламборгини.
Каррик выглядывает из окна, ухмыляясь мне.
– Две минуты, – сообщаю я ему.
Носясь по квартире, я беру куртку, сумку и телефон. Хватаю плитку шоколада, которую купила вчера, когда думала о Каррике, и запихиваю ее в сумку.
Выхожу из квартиры, запираю ее и бегу вниз по лестнице, покидая дом.
– Милая машина, – со свистом говорю я, ходя вокруг его машины, чтобы получше рассмотреть ее.
Это издание Авантадор LP 700-4 Пирелли Эдишн с черной матовой крышей и капотом, под которым вы можете видеть двигательный механизм. По бокам черной крыши идут тонкие красные линии, связывающие машину с брендом «Пирелли». Она совершенно новая и таких экземпляров не так много.
– Как долго она будет у тебя? – спрашиваю я, скользя рукой по роскошному кожаному сидению.
– Недолго.
Я знаю, что они были анонсированы в начале года и начало продаж прогнозировалось на лето, но не буду удивлена, если у него первый экземпляр. Он же Каррик Райан. Это мечта каждого концерна, независимо от уровня бренда, чтобы он повсюду ездил на их новейшей машине.
– Она прекрасна. – Я провожу рукой по линии корпуса.
– Да, это так.
То, каким тоном он это сказал, заставило меня повернуть голову в его сторону. Он смотрит на меня. Нет, он пристально смотрит на меня.
Я нервно сглатываю и начинаю мямлить:
– Двенадцатицилиндровый движок, шесть с половиной литров, производит шестьсот девяносто лошадиных сил, семиступенчатая автоматическая коробка передач, передняя подвеска и полноприводная трансмиссия, верно? Ставлю на то, что управлять ею подобно мечте.
(На данный момент примерная стоимость Lamborghini Aventador LP 700-4 Pirelli Edition от 350 тысяч долларов, т.е. от 20 млн. руб., цены не указаны в связи с тем, что издание лимитированное и поступило в продажу только в начале лета 2015 года, хотя предзаказ можно было сделать в декабре 2014.)
Он улыбается мне и у него опьяненный взгляд.
– Верно.
– Она разгоняется до ста километров за две целых и девять десятых секунд, так ведь? Максимальная скорость триста пятьдесят в час?
– М-м-м.
– Ты уже разгонял ее до максимальной отметки?
– Нет, у меня не было времени вывезти ее на трассу.
– Круто. Ну, я буду рада быть там, когда ты сделаешь это. – Затем я быстро обеспокоилась, что, может быть, переступила черту. – Ну, знаешь, если буду где-то рядом.
– Мы можем обкатать ее на этой неделе, если хочешь.
– Правда? – сияю я.
– Правда.
– Ура! – Я хлопаю в ладоши, и он смеется надо мной.
– Как ты можешь быть такой девочкой и такой охренительно осведомленной о машинах?
– Я просто потрясающая. Что еще сказать? – Я пожимаю плечами, ухмыляясь.
Он снова пристально смотрит на меня и мне становится жарко.
– Я взяла тебе кое-что, – объявляю я слишком громко, возвращая нас к реальности. Я лезу в сумку и вытаскиваю новую плитку шоколада «Гэлэкси Куки Крамбл».
– Черт, там же...
– Печенье? Ага. Не пробовал раньше?
– Нет, и мне интересно, какого черта. – Его глаза светятся, как у маленького ребенка. – Говорил ли я тебе в последнее время, какая ты чудесная?
– В последнее время нет, – отвечаю я и отдаю ему шоколад.
Он разрывает упаковку и, отламывая кусок, кладет его в рот. Затем он начинает издавать стонущие звуки, от которых я начинаю ерзать на сидении.
Может быть давать ему шоколадку не было такой уж хорошей идеей. В данный момент я завидую плитке сласти «Гэлэкси».
– Черт... как хорошо. Хочешь? – предлагает он мне с набитым шоколадом ртом.
– Нет, с меня хватит. Спасибо. Не хотелось бы лишать тебя ни кусочка.
– Прости, – ухмыляется он. – Это только между мной и «Гэлэкси». У нас все довольно серьезно.
– Очевидно. – Я улыбаюсь ему дразнящей улыбкой и обожаю ту улыбку, что он возвращает мне в ответ.
– Тогда поехали, – говорит он, кладя шоколад по центру приборной панели. – Двигаем.
Он заводит машину и, давя на педаль газа, с ревом едет вниз по улице.
Букингемшир, Англия
Через тридцать минут после того, как мы уехали от меня, мы оказываемся в тихой деревеньке Рэдклайв, и Каррик съезжает с городской дороги на подъездную, ведущую к металлическим воротам.
Нажимает на клаксон на руле, ворота открываются, и тогда мы едем по длинной извилистой подъездной аллее. В конце этой аллеи находится огромный дом в Эдвардианском стиле, и я могу только предположить, сколькими акрами земли он окружен.
– Ого, – говорю я, смотря через лобовое стекло. – Он твой?
– Ага. Родной дом.
Он останавливается у входа и выбирается из машины, так что я следую его примеру.
Я немного нервничаю из-за того, что он привез меня в свой дом, удивляясь тому, зачем он это сделал.
– Дом я покажу тебе чуть позже, но то, для чего я тебя сюда привез, находится в гараже.
Я иду с Карриком к огромной пристройке, которая расположена сбоку дома. Он достает крошечный пульт из кармана куртки и открывает одну из дверей гаража.
Мы заходим внутрь, и я оказываюсь в сконструированном для особых целей гараже – или мне стоит сказать в выставочном зале.
Я ошеломлена тем, сколькими машинами он обладает. Их, должно быть, минимум тридцать, и еще полно пространства для еще большего количества. В основном это классические машины, и есть парочка современных.
– Ого, Каррик. Это потрясающе. Я знала, что ты коллекционер, но... ого... – Это место похоже на воплотившуюся в жизнь мою мечту.
– Спасибо. У меня есть практически все машины, что я хочу, за исключением некоторых. Но та, которую я хочу показать тебе, стоит в конце. Ее доставили только этим утром.
Я иду за ним, глазами пробегаясь по каждой из машин, мимо которых мы проходим – классический Мини Купер, Додж Вайпер...
– Вот она.
Я разворачиваюсь на звук его голоса, отрывая взгляд от желтой Ламборджини Миура 1960-го года и....
О, мой бог.
Сердце ударяется о грудную клетку.
– Это... – Я делаю шаг ближе, мои руки трясутся.
– Машина Уильяма Вульфа? Да.
Я резко поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
– Ты купил ее?
Поверить не могу, что он сделал это. Зачем он сделал это?
Глупая часть меня с надеждой желала того, чтобы это было ради меня, что он каким-то образом понял значимость этой машины для меня.
– Я не украл ее. Не беспокойся. – Он ухмыляется, убирая руки в карманы. – Это грызло меня – то, что ты сказала о ее нахождении там, не будучи использованной по назначению, и как Уильям Вульф хотел бы, чтобы ею управляли. Так что я связался с владельцем и сказал ему, что хочу ее.
– И он просто согласился?
– Не совсем так. Пришлось поуговаривать.
– Как сильно?
– Очень, плюс вип-пропуск на пять лет на Гран-при.
– Ого. Дорогостоящие уговоры.
– Капля в океане. – Он пожимает плечами и обходит машину, направляясь к ее передней части.
Иногда я забываю, сколько денег у него есть в распоряжении.
Я подхожу ближе к машине, чтобы прикоснуться к ней кончиками дрожащих пальцев.
– Можно?
– Конечно.
Дотягиваясь, я открываю дверь. Затем, делая глубокий вдох, я скольжу на водительское сидение.
Я пытаюсь не вести себя странно, но это сложно.
Для меня это горький и сладостный момент.
Закрывая глаза, я кладу руки на руль, обвивая вокруг него пальцы.
Чувствую, как машина колышется. Открываю глаза и вижу, что Каррик забирается на пассажирское сидение рядом со мной.
– Ты счастлива, что я купил ее?
Гораздо больше, чем счастлива.
На глаза наворачиваются слезы. Я отгоняю их прочь.
Растягивая губы в улыбке, я говорю:
– Конечно, я счастлива за тебя, и счастлива, что эта машина больше не будет стоять на месте, как украшение.
Он смотрит на меня, словно взвешивая в уме что-то.
– Хорошо, потому что мне нужна твоя помощь, чтобы вернуть ее на дорогу. Если ты хочешь этого, хочешь?
Хочу ли я этого? А небо синее?
– Правда? – Внезапно я чувствую, что мне нечем дышать.
– Ага. Но будет много работы. Тотальный ремонт, так как она пустая. Возьмешься ли ты за это?
– Возьмусь. – Моя улыбка такая широкая, что практически разрывает лицо.
Каррик возвращает мне улыбку.
– Я буду платить тебе текущую ставку, само собой.
Что?
Я пялюсь на него так, словно он выжил из ума.
– Я не хочу, чтобы ты платил мне.
– Андресса, здесь много работы. Я не дам тебе работать за бесплатно.
– Не думаю, что ты понимаешь.
Он действительно не понимал, и в этот момент часть меня желала того, чтобы он знал. Боже, я душу продам за то, чтобы вернуть эту машину на дорогу. И я бы все отдала, чтобы управлял ею Каррик.
Но веду себя низко.
– Работать с такой машиной для меня подобно развлечению, как для других девушек день в спа-салоне.
Он качает головой, смеясь.
– Андресса, ты не похожа ни на одну из девушек, что я знаю.
Я наклоняю голову, сужая глаза.
– В хорошем или плохом смысле?
– В самом лучшем. – Его слова полны смысла.
Я ловлю и удерживаю его взгляд. Воздух между нами искрится, и внезапно я чувствую все.
Кровь ударяет в уши, пульс ускоряется.
Воспоминания о нем и обо мне вместе... о нем во мне... проносятся у меня в голове, возбуждая меня, заставляя желать.
Каррик отводит взгляд, разрушая момент. Он прочищает горло.
Мне нужно сказать что-то, чтобы вернуть нас к тому, на чем мы остановились. Я не могу снова все испортить, ведь я только обрела его.
– Итак, никаких разговоров о деньгах. Я займусь этим, потому что хочу.
Он возвращает свой взгляд на меня.
– Если это то, чего ты хочешь.
– Хорошо. – Я мягко улыбаюсь и, выдыхая, возвращаю руки на руль. – Так, когда мы начинаем?
– Сейчас, если ты хочешь? – Он открывает дверь и выбирается из машины. – Ты можешь помочь мне составить список того, что нам понадобится. Я закажу все это и тогда мы приступим.
Выходя из машины, я говорю:
– Тогда начнем.
Глава двадцать первая
Букингемшир, Англия
ПОСЛЕДНИЕ ЧЕТЫРЕ ДНЯ я безостановочно занимаюсь машиной моего отца вместе с Карриком. Я практически очутилась дома.
Возвращать машину моего отца к жизни вместе с Карриком великолепно.
Несмотря на то, что это великолепно, это одновременно сложно, и не только потому, что я работаю над машиной отца. Несмотря на то, что для меня процесс сопряжен с эмоциями, я пыталась похоронить эти чувства. Я лишь молюсь, чтобы слезы не брызнули из глаз, когда впервые услышу ревущий мотор.
В дополнение ко всему, сложно просто находиться рядом с Карриком. Я словно бомба замедленного действия. Время от времени руки изнывают от желания прикоснуться к нему, а я уже на грани из-за накопившегося внутри меня сексуального напряжения, и уверена, что близка к тому, чтобы внезапно распалиться.
Но сводит меня с ума не только сексуальное напряжение.
Также мои к нему чувства. Это разрывает меня больше всего.
Нахождение в такой близости от Каррика в эти несколько последних дней вынесли на первый план все, что я так старалась скрыть.
Мои чувства к нему лишь возросли. Теперь они насыщеннее и сильнее, и их сложнее игнорировать.
Намного проще было представить, что я не хотела его, что не схожу по нему с ума, когда мы просто путешествовали с командой, или когда он был зол на меня, или когда мы танцевали друг с другом, пытаясь выстроить мост, возвращающий нас к дружбе.
Но все время быть в непосредственной близости к нему... все идет к той черте, когда это станет невыносимо.
И вместо того, чтобы ощутить облегчение в связи с тем, что мы практически закончили работать с машиной моего отца – ну, машиной Каррика – чтобы я могла создать между нами дистанцию, я обнаруживаю, что хочу вытравливать любое возможное расстояние как можно дольше, чтобы только находиться рядом с ним – отсюда и два с половиной часа копаний с подгонкой моторчика стеклоочистителя.
Два с половиной чертовых часа на работу, на выполнение которой требуется максимум час.
Просто... я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я хочу быть рядом с ним все время.
Я хочу его. Хотела бы я знать, как мне этого достичь.
Но все мои желания бесполезны. Каррик все это отпустил. Я для него в прошлом. Могу сказать... чувствовать это по тому, как он стоит передо мной. Это отображается в языке его тела. Больше нет случайных прикосновений. Он держится от меня на дружественном расстоянии.
Кроме того мимолетного момента в машине, он демонстрирует полное отсутствие признаков тех чувств, что испытывал ко мне прежде.
Он вежлив, мы все так же шутим друг с другом, но чувство, которое всегда исходило от него, которое говорило мне, что он видел меня другими глазами, ушло.
Я знаю, что он видит во мне только друга. Я знаю, что это именно то, чего я хотела, когда говорила себе, что необходимо прекратить его стремление обладать мной, чтобы я сама могла перестать жаждать его. Но когда это стало реальностью, я испытываю ненависть. Это ранит чертовски больно.
И сейчас все, чего я хочу, это чтобы он видел меня той, которой считал раньше. Смотрел на меня, как прежде. Хочу, чтобы он хотел меня, как хотел до этого... как сейчас хочу его я. И то, что он больше так меня не хочет, ранит с невообразимой силой.
– Как продвигается дело? – Голос Каррика раздается из-за моей спины.
Я дергаюсь, останавливая свои мысли и прекращая мычать под музыку, раздающуюся из колонок радио.
Делаю последний поворот, вкручивая последний шуруп.
– Ага, все сделано.
Разворачиваясь, я вижу, что он держит два кофе в руках. Благодарственно улыбаюсь ему.
Кладу отвертку в ящик для инструментов и вытираю грязные руки тряпкой. После бросаю ее на верстак и забираю кофе.
– Спасибо.
Он опирается на верстак.
– Итак... мы почти закончили.
Уголки моих губ опустились вниз, так что я делаю глоток, чтобы скрыть это.
– Ага, почти закончили. Нужен лишь стартерный двигатель, и мы покончим с этим.
– Он будет доставлен завтра. Я знаю, что ты возвращаешься на работу... так что сам могу его прикрепить, если хочешь.
– О, да? Хорошо, конечно. – Я пытаюсь спрятать разочарование за улыбкой.
Каррик наблюдает за мной. Опуская взгляд, он делает глоток кофе. Прижимая чашку к груди, он говорит:
– Приедешь завтра, когда освободишься от работы? Я подожду, прежде чем заводить ее. Я подумал, нам следует вывезти ее вместе.
Это меня радует.
– Конечно. Я попытаюсь вырваться пораньше и отправлюсь сразу сюда.
– Круто. – Он улыбается мне и делает очередной глоток кофе.
Воздух между нами кажется напряженным, и я не совсем понимаю, почему. Может я тому причиной, ведь чувствую грусть от одной только мысли, что мое времяпрепровождение с ним здесь подходит к концу.
Я делаю глоток кофе, когда из колонок начинает раздаваться песня Дэвида Гетта "Dangerous".
Эта песня играла в гараже, когда я впервые встретила Каррика.
Внезапно я чувствую энергию в помещении. Чистую наэлектризованность.
Поднимаю глаза на Каррика и вижу, что он уже смотрит на меня. В его глазах нечто глубокое и сильное, и от этого в моем животе что-то переворачивается, а колени подкашиваются.
– Эта песня... она играла, когда мы встретились впервые. – Его голос низкий и полон значения.
Словно он читает мои мысли.
Поверить не могу, что он вспомнил.
– Ты... помнишь? – Слова выходят с придыханием и свистом.
– Я помню все.
Делая глубокий вдох, я опускаю взгляд.
Я чувствую, как меня разрушает каждое чувство, что я испытываю к нему. Чувства, которые у меня есть с тех пор, как я повернула голову и увидела его, стоящим в гараже «Райбелл». Чувства, которые становились лишь сильнее.
Росли и превращались в нечто настолько большое, что я больше не могла это не замечать.
Все, что я могу сейчас видеть – это он.
Я поднимаю глаза и встречаюсь со взглядом Каррика. Взглядом, который практически убивает меня.
Я начинаю трястись вплоть до костей.
Не произнеся ни слова, он ставит кофе и медленно идет ко мне, не отрывая своих глаз от моих.
Я парализована. Даже если бы не была, я бы не пошевельнулась. Мне необходимо, чтобы он ко мне приблизился, я в этом нуждаюсь больше, чем в воздухе.
Забирая чашку из моей руки, он ставит ее в сторону. Затем поднимает свою руку и убирает прядь волос с моего лица.
Я всасываю воздух. Мое тело оживает от его прикосновения.
– Что ты делаешь? – Мой голос дрожит.
– Беру то, что хочу... что мое.
Он кладет ладонь на мое лицо, кончиком большого пальца пробегает по моей нижней губе, посылая волну трепетания через мое тело.
– Я так больше не могу, Андресса. Я думал, что смогу справиться с тем, чтобы просто быть тебе другом, но не могу. Я устал притворяться, притворяться, что не чувствую то, что чувствую. Я хочу тебя, и это никуда не девается. И я знаю, ты чувствуешь то же самое. Я могу видеть это в твоих глазах... чувствовать в твоем теле. – Он опускает руку на изгиб моей талии. – Мне надоело игнорировать неизбежное.
Он мягким поцелуем прижимается к уголку моих губ, и я задыхаюсь.
– Ты моя. Ты моя с того самого момента, как я увидел тебя. И я определенно твой. Итак, я здесь говорю тебе, чего хочу сегодня и каждый последующий день. Я не просто схожу с ума по тебе, это настолько сильное чувство, что я просто свихнусь, если не буду с тобой. Итак, что бы ни останавливало тебя от того, чтобы быть со мной, чего, мы оба знаем, ты хочешь, борись с этим, малышка, потому что я не могу быть без тебя больше ни единого мгновения.
– Я... – Голова кружится, во рту пересохло. Мое тело и сердце вопят о стремлении к нему, но здравомыслие пытается прорваться сквозь все это.
Но его слова проникают через мою практически разрушенную стену. То, что я чувствую к нему, никогда не пройдет, неважно, сколько бы я ни боролась.
Тогда все внезапно стало так просто.
Мне нужно попытаться быть с ним. Если не попробую, то буду жалеть до конца своих дней.
Смотря ему в глаза, я прижимаю ладонь к его груди. Обожаю то, как закрываются его глаза от ощущения моего прикосновения. Биение его сердца такое сильное под моей рукой.
– Я хочу тебя, – шепчу я.
Он открывает глаза и глубоко в них я вижу какое-то движение.
– Ты хочешь трахнуть меня? Или быть со мной? Потому что я не приемлю одно без другого. Я не могу просто трахать тебя, а потом потерять, Андресса. Мне нужна ты. Вся ты.
– Мне нужен ты. Я больше не хочу убегать. – И только тогда я осознаю, что плачу.
Каррик с волнением смотрит, как слеза стекает вниз по моей щеке. Он вытирает ее большим пальцем.
Я могу чувствовать, как его тело дрожит под моей рукой.
И в этот момент я понимаю, насколько глубоки его чувства ко мне, и хочу, чтобы он знал, что и я испытываю то же самое.
– Я схожу по тебе с ума, – шепчу я. – Я хочу быть с тобой... всего тебя... если ты примешь меня?
Мои слова возымели над ним какой-то эффект.
В следующее мгновение я понимаю, что он целует меня и говорит:
– Боже, ты все, чего я, блядь, хочу. Все, чего я когда-либо хотел.
Я теряюсь в его поцелуе, прижимаясь своим телом к его, руками обнимая его за шею. Он крепко держит меня, жадно давя на мой рот, словно никогда не хочет меня отпускать.
И я не хочу отпускать его никогда, но есть кое-что, что мне нужно рассказать ему... мои страхи, почему я веду себя так, как веду. Мне необходимо рассказать ему о моем отце, чтобы он до конца осознал, во что ввязывается.
– Каррик, постой... – Я тяжело дышу ему в губы. – Прежде чем мы сделаем это, есть кое-что, что мне нужно сказать тебе...
– Нет, – рычит он в мой рот, прерывая меня. – Больше никаких разговоров. Можем поговорить позже, а сейчас мне нужно быть в тебе. Это может подождать.
Как будто я могу спорить с этим.
– Хорошо, – шепчу я. – Ладно.
Затем мы целуем друг друга сильно и отчаянно, как два изголодавшихся человека.
Полагаю, нам сильно недоставало друг друга.
Каррик начинает стягивать мою одежду, расстегивая оставшиеся замки на моем комбинезоне, едва сдерживаясь от нетерпения. Спуская комбез по ногам, я отталкиваю его носком обуви прочь, и остаюсь в джинсовых шортах и майке.
Я срываю одежду с Каррика с тем же неистовством, снимая его спецовку. Он снимает обувь и затем сдергивает одежду с ног с нетерпением, заставляющим меня улыбнуться.
Руками я тянусь к его джинсам. В тот же самый миг его руки оказываются на моих шортах, расстегивая пуговицу, после чего те сваливаются вниз по моим ногам. На протяжении всего этого времени мы отчаянно целуем друг друга – в губы, щеки, шеи, плечи и куда только можем.
Затем он приподнимает меня, я обхватываю его ногами, и он сажает меня на верстак. Он снимает с меня майку через голову. Обхватывает руками мою грудь в лифчике, трет большими пальцами уже затвердевшие соски, а я в это время дышу с трудом.
– Ты влажная для меня, Андресса?
Прикусывая губу, я смотрю ему в глаза.
– Да.
Протягивая руки за мою спину, он расстегивает лифчик. Снимая его, он бросает бюстгальтер на пол. Кладет руки на мою грудь, сжимает ее, опускает голову и ртом ловит сосок.
– Да. – Я откидываю голову назад, скуля от отчаяния и жажды.
Руками беру его за голову и прижимаю к себе, когда он начинает лизать и сосать сосок, нежно массируя вторую грудь рукой.
Затем поцелуями он поднимается от моей груди ко рту. Хватает за волосы и целует жестче. В том, как он владеет моим ртом, присутствует практически неистовая настойчивость.
И это грандиозное рвение дает мне понять, как сильно он хочет меня.
После того, как он прикусывает мою нижнюю губу, он облизывает место укуса. Руками он давит на мою спину, пальцами впиваясь в кожу, и прижимает меня к себе, упираясь своей эрекцией в меня, заставляя желать его только сильнее.
– Мне необходимо трахнуть тебя, и это будет жесткая поездка, малышка, потому что я был без тебя слишком долго. Но потом я отведу тебя в мою постель, и мы растянем удовольствие. Хорошо?
Эм... как будто я скажу «нет».
