Текст книги "Женитьба дядюшки Жиля (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Это очень ценное качество, госпожа Мадлен. Может быть, вы когда-нибудь расскажете мне о том, как вам это удаётся?
– Само собой, – ну вот, взгляд снова опустился в тарелку.
– Значит, это ваш врождённый талант, – Жиль постарался не есть даму глазами, а всего лишь осторожно смотреть.
– Госпожа Мадлен определённо талантлива, – сообщила Маргарита. – Она умеет столько всего полезного, и её чудесные дочки – тоже! Право, я столько доброго не умею, – подмигнула она госпоже Мадлен. – Правда-правда! Если даже маленькая Аделин умеет очищать одежду от грязи, то госпожа Мадлен – просто фея!
– Господа – серьёзные маги, им вряд ли может быть интересна очистка одежды от грязи, – усмехнулась Мадлен.
– Уверяю вас, госпожа Мадлен, маги носят одежду точно так же, как и все люди, – усмехнулся ей в ответ племянник.
О да, Жилю было, что об этом сказать, но всё это не красило его совершенно. Поэтому…
– Когда мне напомнили, что в мире существует бытовая магия, я счёл это какой-то высшей формой благодати, честное слово, – сказал он. – И на мой взгляд, эта благодать дарована лишь избранным, вроде моей Жакетты… и, как выясняется, вас, госпожа Мадлен, – Жиль даже поклонился ей немного. – Дорогой племянник, не уделите ли мне после обеда немного вашего внимания?
– Легко, – согласился Лионель. – Оставим дам и отправимся в мой кабинет – если вам не трудно.
– Вы о лестнице? Нет. Ничего со мной не станется, не развалюсь.
Жиль поднялся, поклонился дамам и отправился вслед за хозяином дома.
Правда, по дороге куда-то наверх, под самую крышу, он успел пожалеть, что связался с этой затеей, но – и вправду дошёл, не развалился. А кабинет племянника был примечателен – ни за что не скажешь, что здесь обитает лицо духовное. Книги и пара картин – совершенно светского содержания, письменный стол, на котором стоит серебряный графин и небольшие стаканчики, и вазочка с каким-то печеньем. Ну и – перья, бумага, чернильница, и что там ещё люди держат на столах для письма.
– Рассказывайте, дорогой родич, что вас привело сюда – кроме госпожи Мадлен, конечно же, – усмехнулся племянник.
– Мне не нравятся настроения в Безье, да и у меня дома тоже. Я сейчас не о домочадцах, если что, я о жителях этих территорий. Нет, я не успел набрать никаких фактов, но косые взгляды в спину, которых не было ещё с полмесяца назад, ощущаются очень хорошо. Ни я, ни вы не сделали этим людям ничего дурного, более того, разбойничье гнездо в Безье осложняло и их жизнь тоже. Однако, люди ропщут на перемены, на то, что нет графа, на то, что перевешали кое-кого из разбойничьих вожаков. А мои на то, что вместо обычного сеньора им дали какого-то неправильного Рогана, мало того, что полтора десятка лет где-то проболтавшегося, так ещё и оказавшегося каким-то там непонятным магом. Почему непонятным, я ума не приложу. Но – всё это натащили мне мои люди в Аконе, которые, если вы помните, сами так или иначе маги. А мы с вашим отцом собрались пересчитать всех магов королевства, чтобы приставить их к полезному делу, и я уже боюсь представить, что при этом будут думать обо мне обитатели моих земель.
Надо же, выговорился. Жиль вдруг понял, что отцу Лионеля, помянутому маршалу, он бы и половины от этого не сказал.
– Извините, я начну с конца, – усмехнулся Лионель и разлил настойку из графина – точь-в-точь как его отец. – Пересчитать магов – отлично, давно пора. В просвещённых южных землях вроде Фаро, Ниаллы или Феррайи это делают давно. Я помогу вам, чем сумею, подумаем вместе, как это лучше осуществить. Что до того, что вас где-то носило – ну, как есть, сами понимаете, из песни слова не выкинешь. Возможно, вам нужно чаще показываться в окрестностях Акона за какими-нибудь приличными сеньору занятиями.
– Ловить разбойников недостаточно прилично? – хмыкнул Жиль.
– Достаточно, но если разбойники местные, то от них, увы, не только вред, или, если точнее – вред не всем. Ведь эти люди – чьи-то мужья, братья и отцы. И когда мы с вами их повесили, что мне кажется совершенно справедливым в данном случае, их родичи могли с нами не согласиться. Что поделать, такова жизнь. Либо вы устрашите всех скорой и точной расправой в случае нарушения вашего закона, либо внушите уважение – чем-нибудь. Скажем, на землях кузена Анри не разбойничают – как правило. Исключения бывают, и он давит все подобные проявления достаточно быстро и твёрдо. Возможно, вам стоит попробовать ещё как-нибудь повлиять на жизнь вашего герцогства – подумайте, тут ваш богатый опыт вам в помощь.
Жиль терпеть не мог сидеть и что-то обдумывать. Мысли либо приходили сами, либо возникали в разговоре, либо – никак. Значит, разговор.
– Давайте, я буду просто перечислять вам идеи, какие придут на ум. А вы будете говорить, насколько они глупы.
– Отчего нет? Давайте попробуем…
Мадлен сидела за столом в гостиной с книгой о магии, когда дверь приоткрылась и внутрь проникла Аделин – только в сорочке и туфлях, и с растрёпанной косой. Девочки ушли спать ещё с час назад, и Мадлен искренне полагала, что они и вправду спят, но – очевидно, не все.
– Я тебя нашла, это хорошо, – сообщила Аделин и забралась с ногами на соседний стул. – Не могу уснуть. Мари спит, и Шарлотта тоже, и Луиза спит, а я – не сплю. Расскажи, о чём ты читаешь?
– О магии, детка.
– А я тоже хочу.
– Поздно уже, может быть, пойдём, я с тобой посижу?
– Не хочу. Давай лучше будем книгу читать. Толстая, надолго хватит!
Это точно, книга была толстая и достаточно мудрёная, если честно. Когда о стихийной магии рассказывал господин де Мюи, а Мадлен пару раз просилась послушать, он говорил совершенно простыми словами – о силе, которой наполнен мир, о тех людях, которые умеют призывать разные аспекты этой силы, и о том, как именно это следует делать – чтобы не навредить себе и окружающим. О том, что учиться необходимо – иначе сила станет вырываться сама, бесконтрольно, и от носителя мало что останется. И ещё от тех, кто случится рядом. Помнится, Аделин тогда очень живо интересовалась – что будет-то? А господин де Мюи усмехнулся и сказал – а будет, юная госпожа, то, что ваши огненные шарики разрастутся до огромного размера – сами, без вашего участия. Хорошо, если они в тот момент будут отдельно от вас, а если внутри? Мадлен с ужасом зажмурила глаза, живое воображение тут же представило, как дочь превращается в огромный огненный шар, и никто ничего не может с этим сделать. Нет уж, пусть учится. Ну что теперь, раз уж ей досталась сила, какая в их роду обычно достаётся мужчинам. Так бывает, говорила себе Мадлен. В конце концов, магическая сила наследуется хаотически и в удивительных сочетаниях, и кто знает, что там ещё могло получиться? Огонь – ещё не самый худший вариант, для юной девы-то.
Матушка, графиня Шарлотта, рассказывала о своей бабушке, которая умела вызывать землетрясения. И движением бровей поднимала мост в замковых воротах. Так что Аделин достался ещё не худший вариант семейной силы, и пусть она учится ею владеть.
– Мама, как ты тут вообще что-то понимаешь, я не понимаю ничего, – сообщила дочь, подняв глаза от книжной страницы.
– С трудом, детка, – вздохнула Мадлен. – Вот потому с учителями и проще. Но ничего, давай разбираться, вдруг вместе мы это одолеем?
«Два пути существуют и могут существовать для отыскания и открытия магической истины. Один воспаряет от ощущений и частностей к наиболее общим аксиомам, и, идя от этих оснований к их непоколебимой истинности, обсуждает и открывает средние аксиомы. Этим путем и пользуются ныне. Другой же путь выводит аксиомы из ощущений и частностей, поднимаясь непрерывно и постепенно, пока, наконец, не приходит к более общим аксиомам. Это путь истинный, но не испытанный».
– Госпожа Мадлен, для чего вы читаете на ночь глядя этот зубодробительный текст? – раздалось вдруг сзади. – Ещё и девочке вашей мысли запутываете.
Хромой принц стоял у дверей и смотрел на них с Аделин с улыбкой.
– Пытаюсь понять, о чём это вообще, – смутилась Мадлен.
Всё же, у неё не слишком хорошая подготовка. Дома книг о магии не водилось, а у де Кресси – тем более.
– Это похвально, но возьмите лучше Гвидо Монферратского. Те же основы, но изложены более, я бы сказал, человеческим языком. Я видел книгу в коллекции племянника, сейчас найдём.
Принц подошёл к шкафу – довольно легко, хоть и было видно, что на левую ногу он наступает с осторожностью. Засветил дополнительных шаров – золотисто-зелёных, искрящихся, Аделин издала восхищённый возглас. Снял с верхней полки книгу в толстом тёмно-коричневом кожаном переплёте, без каких-либо надписей, и принёс её на стол. Раскрыл перед Мадлен.
Тьфу, книга-то на каком-то неведомом Мадлен языке! По-франкийски даже Аделин читала уже довольно сносно, а древний язык учёных книг и церковных песнопений худо-бедно разбирала сама Мадлен. Но увы, мир богат и многообразен, и языков в нём – много. И ничего особенного в том, что хромой принц, который объездил весь мир, знает больше, чем она, он, наверное, вообще все языки знает.
– Увы, ваше высочество, я не знаю языка, – пожала плечами Мадлен.
– Ничего страшного, я вам с удовольствием переведу.
Он сел с другой стороны от Аделин и пододвинул книгу ближе к девочке. Мадлен взглянула – абзацы текста перемежались миниатюрами, яркими и очень детально выписанными. Дочь уже потянулась к странице – вгляделась в картинку, потрогала её пальцем, вздохнула.
– Красиво, – и попробовала поскрести золотую краску.
Поднявшийся от картинки дымок заинтересовал её ещё больше, она принялась тереть страницу сильнее… и резко отпрянула от громкого хлопка. Облако вонючего дыма повисло над несчастной страницей, приняло облик головы старца с бородой и выругалось. То есть, это Мадлен предположила, что выругалось. После чего рассеялось бесследно.
Дочь разинула рот, Мадлен хохотала, а принц смотрел на всё это с улыбкой.
– Не пытайтесь проковырять в книге дыру, юная дама, некоторые книги умеют защищаться. Особенно – магические. Тут как раз хорошо сказано об умах тех, кто приступает к овладению магическими искусствами: «умы бывают трех родов: один все постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий – сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может. Нам с вами предстоит понять, как приблизить свой ум к умам первого рода, ибо с другими в магических искусствах делать нечего».
А далее принц читал, глядя на страницу, о том, что мир многообразен, и магия, как часть этого мира, вместила в себя такое же точно разнообразие. Поэтому Марко призывает огонь, Фабио – воду, Валентино – жизнь, а Донацио – смерть, а Бенито с соседней улицы только и умеет, что обрушить булыжник на голову ближнему своему. И даже не подозревает, что ближний может увидеть, услышать и убежать, и тогда тот булыжник просто упадёт на мостовую, а Бенито все назовут дураком, и будут правы.
Мадлен заслушалась. Была то магия автора книги или голоса принца, но – его хотелось слушать и слушать, и смеяться там, где смешно, и изумляться там, где слышишь что-то, для себя новое. И слушала бы ещё долго, но рядом громко зевнула Аделин.
– Спать пойдём? – спросила Мадлен у дочери.
– У меня глаза закрываются. Но это так интересно! – прошептала девочка.
– Я обещаю тебе завтра всё рассказать, – улыбнулась Мадлен.
– Правда? – сонные глаза раскрылись.
– Правда, – Мадлен подняла дочь со стула.
– Тогда ладно, – сказала девочка. – Спасибо, ваше высочество. Очень интересно.
– Если завтра утром вам будет так же интересно, милая дама, я готов обсудить с вами отдельные моменты из этой книги, – принц поднялся и серьёзно поклонился девочке.
– Здорово, – выдохнула Аделин.
– Возвращайтесь, госпожа Мадлен, как сможете, продолжим, – улыбнулся ей хромой принц.
Наверху Мадлен проводила Аделин на горшок, а потом отвела к кровати – при свете неяркого золотистого шарика. Дочь уснула, стоило ей только донести голову до подушки.
И что теперь? Возвращаться к принцу?
Мадлен вдруг поняла, что очень хочет вернуться в гостиную, сесть снова за стол и слушать его голос. Они же просто поговорят о книге, и всё?
Она тихо закрыла дверь в комнату девочек и двинулась вниз по лестнице.
Все двадцать ступенек с третьего этажа на второй Мадлен сомневалась и боялась. С одной стороны – она идёт туда, чтобы больше узнать и понять о магии вообще и о собственной силе – и чтобы потом лучше объяснять всё это девочкам. Да глядишь, и самой тоже какая польза выйдет. С другой стороны, ещё в совсем недавней жизни остаться наедине с мужчиной не из семьи – немыслимое деяние, не сулящее ничего хорошего, чем бы безобидным Мадлен не занималась. Она училась быстро, и через пару месяцев замужества Одиль ходила с ней и к мельнику, и к мяснику, и к зеленщику, и в суконную лавку. И ещё охрану брали – тоже чтобы потом к ней вопросов не было. Ну и покупки домой донести, если речь шла не о каких-то постоянных и объёмных поставках, такое торговцы привозили сами, на своей телеге.
И вот теперь она совершенно осознанно идёт туда, где останется с мужчиной наедине. При этом она совершенно не собиралась делать там с ним ничего такого, за что её можно было бы ругать или наказывать. С другой стороны, покойному Ангеррану было бы невозможно объяснить, что ей нужно заняться магией – и основы подучить, и о теории узнать побольше, а там и глядишь – вдруг из её слабых сил тоже выйдет что-то приличное.
А с третьей стороны, покойный Ангерран на то и покойный, что лежит себе на столичном кладбище в покосившемся семейном склепе, и уже некоторое время лежит, и лежит, тьфу-тьфу, спокойно. И пусть он там и остаётся. И из её мыслей пусть уже тоже убирается. Он и так почти десять лет занимал их все – как человек, от которого зависело всё и в её жизни, и в жизни их детей. А как помер, так и вышло, что те дети не нужны никому, кроме неё. То есть нет, вдруг нужны. Но лишь как способ породниться с их помощью с какими-нибудь нужными семействами, и только. Жан-Люку нет дела до того, во что любит играть Шарлотта, какие сказки нужно рассказывать на ночь Мари и как успокоить Аделин, если у неё не выходит какая-то магическая штука. Или запутывается вышивальная нитка. Поэтому – постараемся обойтись без него.
Мадлен расправила юбку, проверила, ровно ли сидит на голове чепец, вдохнула, выдохнула и открыла дверь в гостиную.
Хромой принц поднялся из-за стола, увидев её, и отставил ей стул.
– Проходите, госпожа Мадлен. Как девочка? Уснула?
– Да, спасибо, – кивнула Мадлен.
Подошла и села. Очень удивилась, увидев на столе кувшин с вином, бокалы, тарелку с сыром и блюдо с фруктами. Принц не производил впечатления человека, который может собрать что-то на стол.
– Я взял на себя смелость попросить принести нам с вами лёгкий перекус. Ужин был довольно давно, а говорить о магии на пустой желудок не следует.
– Почему же? – она слышала о таком впервые.
– Потому что вы непременно захотите что-нибудь испробовать, поверьте моему опыту. А пробовать что бы то ни было из этой области нужно сытым и полным сил.
Логично. Странно даже, что такое простое объяснение не пришло в голову самой Мадлен.
– Благодарю вас, вы очень предусмотрительны, – кивнула она.
– Рад угодить вам, – улыбнулся он.
Вообще улыбка у него очень симпатичная. Когда он улыбается, то уже не помнишь, что лысый и страшноватый, он сразу становится каким-то совсем другим. Человеком, с которым вместе можно чему-нибудь посмеяться.
Вместе с Ангерраном Мадлен никогда не смеялась, они слишком по-разному смотрели на мир и смеялись тоже разному. Ей не было смешно, если кто-то запнулся, упал и что-то себе разбил, а ему – вполне. И шуточки про плотскую любовь у него тоже были совсем не смешными – на её взгляд, конечно, его братьям-то было нормально. А тут человек просто смотрит на неё и радостно улыбается – вот что это?
Мадлен всегда улыбалась, если рядом оказывался Жанно, сестрёнка Мари или кто-нибудь из девочек. Улыбаться мужу? Ему было важнее, чтоб она не поднимала взгляда, чем чтоб улыбалась, хотя бы и ему. Вот она и привыкла смотреть в пол да под ноги. А вокруг, оказывается, столько всего интересного!
Тем временем принц налил вина ей в бокал и передал вилку с наколотым кусочком сыра.
– Прошу вас, госпожа Мадлен.
– Благодарю, ваше высочество.
– Госпожа Мадлен, оставьте вы это высочество, в самом-то деле. Мы же с вами не при дворе моего царственного племянника, честное слово! Мне будет приятно, если вы станете звать меня по имени.
Вот ведь! И что теперь? Молчать глупо, а что сказать-то на такое? Как есть? Хорошо, она скажет, как есть, а он пусть сам думает.
– Это непросто, – вздохнула она. – В моей прежней жизни было немыслимо обратиться к мужчине не из семьи настолько по-простому.
– Но ваша жизнь понемногу меняется, так ведь? – он пододвинул сыр к ней поближе, заметив, что зубцы её вилки пусты.
– Верно, – не стала спорить она. – Иногда мне кажется, что меняется слишком быстро, и я за ней не успеваю.
– Понимаю вас, со мной такое случалось, – кивнул он. – Бывает так, что тебя как будто подхватывает и несёт, и кажется, будто ты ничего не можешь с этим поделать.
– Кажется? – уточнила Мадлен.
– Кажется. На самом деле – можешь. Даже если вас несёт по бурной и широкой реке, можно хотя бы полюбоваться видами по её берегам, – улыбнулся он. – Всё равно пока непонятно, на какой берег эта река вас вынесет, так что готовиться бесполезно. А когда вынесет – там и осмотритесь.
– А если там всё незнакомое, и я потеряюсь? – уточнила она.
– Раз потеряетесь, два потеряетесь, а на третий научитесь находиться, – подмигнул он.
– Разве что, – рассмеялась она.
Мадлен вдруг представила себя на берегу незнакомой реки – одну, без детей, без вещей и без помощников. И почему-то подумала, что принц-то в такой ситуации точно бы не потерялся. Она уже почти увидела, как раздвигаются кусты и он выходит к ней на берег… стоп, достаточно. Она сюда пришла делом заниматься, или мечтать?
– Мы ведь собирались говорить о книге, так? – спросила она.
– Несомненно, – тут же согласился он. – И у меня был к вам вопрос: чему вас вообще учили? Хочу понять, что вы можете и что вы знаете. Будет проще что-то делать дальше.
Мадлен добросовестно перечислила всё, что она умела – навыки из области бытовой магии и те небольшие крохи стихийной, которые были ей доступны. Честно говоря, свет, тепло, осушение сырости да связь на расстоянии – вот и всё.
– Видите, я одарена очень скромно.
– Вижу, что вы так о себе думаете. Вы ведь очень давно не занимались именно развитием своих сил, так ведь?
– Так. С момента замужества. Не до того было, только пользовалась тем, что уже есть, а теперь вот – пришлось. Я не знаю, когда брат сможет меня отсюда забрать, а Аделин нужно тренироваться. Но я боюсь, что её сила совсем другая, нежели мои, и я не смогу ничем ей помочь.
– Не бойтесь. Даже если и так, то на первых порах вы всё равно знаете и умеете больше неё, у вас – опыт. У неё достаточно мощная стихийная сила, судя по всему, и ей необходимо научиться держать себя в руках.
– Верно, – вздохнула Мадлен.
Держать себя в руках – это пока не про Аделин, вот совсем.
– А вы владеете этим искусством просто замечательно.
Неужели? Мадлен никогда не смотрела на себя таким образом, и никто о ней такого не говорил.
– Да, лучше многих известных мне магов. И если вы научите этому вашу Аделин – уже будет очень хорошо. Ну и с теорией вы справитесь, я думаю.
И дальше они просто разговаривали об этой самой теории. Откуда в мире сила, как её увидеть и призвать. Как и что видит она, и как видеть больше. Мадлен поняла, для чего был нужен сыр и прочее – после сотни шаров, светящихся всеми цветами радуги, двигающихся по столу тарелок, висящей в воздухе книги и чего-то там ещё у неё просто кружилась голова, а что было бы без еды?
Книга опускалась на стол – аккуратно, причем сама Мадлен поняла, что уже не держит её совсем. Сил не было, и принцу пришлось подхватить тяжёлый том. Она ощутила этот момент – когда его сила смешалась с её силой, обхватила, поддержала и вернула всё на место. И рассеялась.
– У вас замечательно получается, госпожа Мадлен, – его улыбка была очень заразительной, просто невозможно не улыбнуться в ответ на такую улыбку.
– Просто вы замечательно объясняете, господин Жиль, – вот, у неё и вышло назвать его по имени.
– Мне приятно говорить с вами о магических искусствах, – он вежливо наклонил голову.
– Скажите, вы, наверное, были знакомы с автором этой книги, оттого так хорошо её и знаете?
– Что вы, он умер ещё до моего рождения! Нет, просто мне довелось провести несколько месяцев в Ордене Луча, что в Фаро, а помянутый Гвидо был главой того Ордена в течение нескольких лет, и его память там весьма уважают. А написал он и впрямь хорошо – понятно и человеческим языком, не зря же всю жизнь учил других развивать и применять свои способности.
– Мне прямо жаль, что я не знаю языка. Увы, моё образование было определённо недостаточным, – вздохнула Мадлен и уставилась на картинку в книге – прямо как Аделин.
– Но что вам мешает восполнять пробелы понемногу? Понимаете, учиться можно хоть всю жизнь, это очень затягивающий процесс – как по мне, например. Я очень люблю узнавать что-то новое. Если я вдруг чего-то не знаю – это ж отлично, это ж повод узнать!
Мадлен смотрела на него и изумлялась – любому из братцев де Кресси и в голову бы не пришло, что они чего-то там не знают. Ну то есть нет, каких-нибудь свежих слухов могли и не знать, но если речь о чём-то, что нужно в жизни – так не бывает, они знают всё, и точка. И пусть только кто-то заподозрит их в чём-то подобном! А тут – человек, несоизмеримо выше любого из них по своему происхождению и положению, и – говорит вот так!
Всё это следовало обдумать. Поэтому Мадлен поднялась из-за стола, поблагодарила принца за уделённое ей время и отправилась к себе. Голова всё ещё подкруживалась, но – лестницу она преодолела без потерь.
Одиль давно уже спала, поэтому Мадлен разделась сама, наскоро умылась и легла. И ещё некоторое время думала о хромом принце – который так сильно отличался от всех известных ей людей. Но усталость взяла своё, и она уснула – спокойным сном без сновидений, как после целого дня домашней работы.
Жиль вовсе не рассчитывал на такой подарок судьбы – целый вечер с госпожой Мадлен, но – оно само так сложилось, ему даже не пришлось ничего делать. Он просто спустился вниз, думал – посидеть ещё пару часов с книгой да с бокалом, но оказалось, что с книгой уже сидят госпожа Мадлен со старшей дочкой. Правда, книга, на его взгляд, никуда не годилась, и он сначала сказал об этом, что думал, а потом уже сообразил, что, наверное, нужно было по-человечьи зайти и пожелать доброго вечера, но – уже как вышло.
Впрочем, вышло неплохо. И госпожа Мадлен, и девочка были любознательны, охотно спрашивали о непонятном и радовались новому. А потом девочка запросилась спать, и Жиль думал – вернётся ли госпожа Мадлен? Хватит ли у неё решимости? Удалось ли ему убедить её в своей безопасности?
На всякий случай он поймал в коридоре служанку и велел принести поесть. Уж наверное племянник не обидится на него за самоуправство.
Госпожа Мадлен вернулась. Было видно, что ей неловко, но – они же просто поговорят о магии. О магических силах Жиль мог говорить бесконечно, всё же, это то, чем он в основном и занимался в жизни. Правда, никого ничему не учил, но…
Ему уже много раз доводилось видеть, как в библиотеке его городского дома сидят вечером голова к голове Жакетта с де ла Моттом. Обычно – как раз над какой-нибудь книгой. Их обучали по-разному, в чём-то лучше разбирался он, в чём-то – она, и они частенько обсуждали то разницу подходов к одному и тому же, то ещё какую магическую закавыку. Жиль не задумывался, как далеко заходили эти их вечерне-ночные посиделки, вот ещё. Возьмись он сторожить Жакетту – и получит в ответ самое малое вежливую отповедь. Вот если бы он её вырастил с младенчества – другое дело, а тут она уже совсем взрослая, и не сказать, кому больше радости и пользы от их встречи – ему или ей. Вот если понадобится защита или что ещё – тут он со всем удовольствием. А со своим женихом пусть сама разбирается, да она и справляется.
Но это всё к тому, что – отчего бы не посидеть над книгой с этой милой дамой? Это ж тоже возможность – полюбоваться её точёными руками, завитками волос из-под чепца, поймать взгляд вишнёвых глаз, вызвать улыбку. А улыбается она просто замечательно, и совсем хорошо, когда улыбается ему, а не только детям или каким-то собственным мыслям.
А ещё – она необыкновенно восприимчива к магическим воздействиям и очень тонко чувствует сходную чужую силу. И впрямь похоже, что у неё основная стихия – воздух, хоть с виду и не скажешь совсем. Может быть, её плохо учили? Может быть, у Саважей нормально учат только мужчин, а женщин – как придётся? Может быть, она чего-то про себя просто не знает?
В общем, не женщина, а прекрасная жемчужина. В глухой раковине, не вдруг достанешь. Но если достать, отчистить от тины и водорослей, подсушить и погреть руками – то ведь сокровище, просто сокровище!
Жиль всегда полагал, что о браке следует просто договориться, и этого достаточно. Ведь это союз, такой же, как и любой другой, просто – с иной целью. С него – имя, и положение, и защита, со второй стороны – дети и забота о них и о супруге. Ну и какие-то хозяйственные дела у обоих – ведь нужно где-то жить и как-то воспитывать тех детей. А ухаживать нужно в том случае, если желаешь добиться любви понравившейся тебе дамы. И ведь ухаживал, и добивался, и любил ничуть не менее – в ответ. Но никогда не думал, что это может помочь в стремлении к брачному союзу! Нет, он бы понял, если бы целью было – заполучить прекрасную Мадлен на некоторое время, пока они друг другу не наскучат. А тут… да, надо заполучить, но не на время, а навсегда.
Помнится, он даже сказал сестрице Катрин – ну тебя-то как-то родители сговорили за твоего мужа, и у вас всё хорошо! А она посмеялась и сказала – а знаешь ли ты, дорогой брат, сколько сил положил мой муж, чтобы понравиться мне? Да, нас сговорили родители, и мы оба понимали, что этот брак – хороший и перспективный, но – Годфри хотелось большего, чем просто два человека в одном большом доме, он хотел, чтобы им восхищались, и был готов восхищаться в ответ.
Жиль не сомневался, что госпожа Мадлен вызывает в нём восхищение. И он вдруг понял, что хочет – чтобы ему не наскучило. Да заскучаешь тут, как же, с такой дамой и такими детьми!
Он понял, что представления не имеет о том, что детей-магов нужно отдельно обучать, но ведь это так и есть – его-то самого ещё как обучали, и братьев-сестёр тоже. И есть перед глазами пример, как бывает, если дева владеет огненной стихией, но не до конца – сестрица Анриетта. Поэтому девочку Мадлен нужно учить хорошо. Лучше, как Анжелика де Безье, ныне де Саваж, чем как Анриетта. Пусть уж лучше научится правильно жечь, чем выгорит сама. И ведь ещё есть две младшие девочки, о которых пока ничего не известно – какими будут их силы.
Размышления сопровождали Жиля весь остаток ночи – и пока не заснул, и как только проснулся. Что ж, если госпожа Мадлен будет благосклонна – сегодня можно будет продолжить занятия и с ней, и с её девочкой.
Но сначала встретился до отвращения бодрый племянник. Он узнал, проснулся ли родич, и пригласил его разделить завтрак. И за завтраком рассказал, что придумал. Он готов позвать сюда, в этот дом пару-тройку проверенных людей, владеющих изрядными территориями, и с ними обсудить вопрос подсчёта магов и привлечения их сил на пользу королевству. И готов сделать это прямо сегодня, к обеду – если Жиль не возражает.
Чему ж тут возражать? Жиль и не возражал.
К обеду прибыл, во-первых, ещё один племянник – брат Лионеля Этьен, второй сын сестрицы Катрин и зятя-маршала. Старший, кажется, занимался вопросами армии – подобно отцу, а этот, средний – делами герцогства Вьевилль. Во-вторых, нынешний герцог Сеголен, маг, владелец обширных земель на западе и племянник покойного мужа сестрицы Анриетты, молодой человек лет тридцати, кажется – женатый и детный. В-третьих – отец Лоран, маг и правая рука государственного канцлера кардинала Тальера, Жиль встречал его при дворе и представлял себе человеком разумным. Самым удивительным оказался четвёртый участник – мэтр Рене, ближний маг королевы-матери.
– А это диво нам зачем? – тихо спросил Жиль у племянника.
– Привлекаем мадам Екатерину в наш заговор таким странным путём, – усмехнулся тот. – Господин Рене высказывал сходные мысли пару лет назад, не зря он происходит из просвещённой Феррайи, да только его никто не стал слушать. Вот я и подумал – пусть лучше её величество узнает всё из первых рук, чем до неё дойдут какие-нибудь не те слухи, она заподозрит нас всех в каких-нибудь кознях и примется сживать со свету руками того же Рене.
Ещё и подмигивает, паршивец!
Но Жиль не мог не признать, что племянник подобрал участников совещания с умом. Двое могучих своих и два ближних человека первых лиц королевства, неплохо. У самого Жиля, признаться, ни с кем из названных не было таких отношений, чтобы можно было их запросто куда-то позвать.
И раз доставку всех заинтересованных лиц снова осуществлял де ла Мотт, то последним переходом он явился вместе с Жакеттой – и намерение узнать, что вообще происходит, было написано у него на лбу. Лионель посмотрел, посмеялся, и велел заходить в кабинет и располагаться – но с тем условием, что он сегодня же донесёт всё, что будет приговорено, до болезного кузена Анри, которому вряд ли захочется навещать Лионеля в этом доме и карабкаться тут по лестницам на не вполне зажившей после перелома ноге. Де ла Мотт с восторгом согласился, а Жакетту поймала королева Маргарита и куда-то увела.
Совещание не заняло много времени. Лионель представил всем Жиля как человека, не просто глубоко знакомого с магическими искусствами, но ещё и много где побывавшего и много что повидавшего, а потом, с его, Жиля, позволения изложил идею о подсчёте всего имеющегося магического населения. Сведения о количестве людей, проживающих в том или ином герцогстве или графстве, так или иначе есть, а вот выяснением количества магов никто пока не занимался. Тогда как маги весьма полезны королю и королевству в самых разных вопросах, начиная от мгновенной связи и заканчивая мгновенным перемещением с места на место.
Тут же каждый нашёл, что сказать – и о редких зверях целителях, и о ещё более редких – магах жизни, и об артефакторах и о ком-то там ещё. И впрямь, чаще всего встречаются и чаще всего официально применяют свои силы либо владеющие бытовой магией, либо стихийники, а фактически – боевые маги. Но это совершенно не значит, что их и впрямь больше других.
