Текст книги "Анжелика и принц (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]
Её высочество Катрин собиралась на бал, как то принцессе и положено – огромное зеркало, три камеристки, платье на вертюгале – она же не собирается танцевать вольту, ей можно появиться и в таком. В нём неудобно ходить, неудобно сидеть, и стоять тоже неудобно, но – положение обязывает. Сегодня она – самая знатная из присутствующих дам, внучка и племянница правивших королей. А когда состоится уже, наконец, свадьба Анри, все эти обязанности возьмёт на себя Анжелика.
В начале Катрин смотрела и не понимала, что с девушкой не так. Что за магический яд изменил её так сильно – ведь другим стало всё, и походка, и движения, и взгляд, и потеря памяти здесь не при чём. Она придумывала себе разные истории и вспоминала свойства ядов, о которых ей доводилось слышать или читать – ровно до того момента, как появился Лионель и вытряс из племянника и его друзей всю историю. Оказалось, нужно было всего лишь тряхануть посильнее, и мальчишки всё рассказали.
Реальная история объясняла всё. Катрин поизумлялась дерзости замысла, повосхищалась искусству Орельена – кто б мог подумать, что этот юный неслух способен такое вытворить, и полюбовалась девочкой. Девочка будила любопытство – кем она была у себя дома? Кто её воспитывал, как и почему именно так, для какой цели? Слушать её рассуждения о замужней жизни было очень забавно – выходило, что одной выживать проще, в некоторых случаях – даже если у тебя есть дети, всё равно проще. Потому что мужчины ненадёжны, неискренни и требовательны, и даже если они вдруг хотят детей, то потом не хотят их обеспечивать. Глупости какие, все хотят наследников, и богатые, и бедные, все хотят продолжить себя и оставить имя и имущество родной крови.
Здесь-то сложностей не возникнет – Анри определённо хочет породить наследников, и что уж говорить, эта живая и дерзкая чужеземка будет очень неплохой принцессой. Лучшей, чем её предшественница – та двух слов связать не могла и ни одной книги за свою жизнь не прочитала. Эта, когда пообтешется, будет отлично принимать гостей, организовывать приёмы, выдумывать развлечения и приглядывать за хозяйством.
Принцессе Катрин понравилось, как Анжелика взялась осваиваться на новом месте. Как изучала всё, что подлежало изучению, как старалась взять под контроль свои внезапно пробудившиеся способности. Как воевала с управляющим и главным поваром за котов против крыс. Конечно, когда девочки – Лионелла и Франсуаза – взялись повторять некоторые её словечки, им пришлось сделать внушение о том, что не стоит вести себя как после тяжёлой болезни, но в целом Катрин не видела в ситуации ничего особенно ужасного. Привыкнет. Научится.
Грустно было, что племянник не испытывал к невесте никаких особенных чувств. Он заботился о ней и следил, чтобы у неё было всё необходимое, и чтобы она училась всему необходимому, но – не более. Конечно, сын Франсуа не очень-то умел показывать чувства, откуда бы ему, но способен ли он их испытывать?
В детстве они были словно четыре стихии – два брата и две сестры. Конечно, был ещё Луи, самый старший, рождённый другой матерью, но ему к моменту рождения Катрин было уже одиннадцать, а ещё шесть лет спустя он погиб. Из остальных детей его высочества Людовика Катрин родилась первой, и она определённо была водой. Вода была ей другом и соратником с детства, вода утешала, вода вдохновляла, вода переносила небольшие сообщения, вода лечила. Франсуа появился на свет следующим, и это, несомненно, был камень. Земля в своём наитвердейшем проявлении. Он никогда не отказывался от своих слов и не отступал от принятых решений, он всегда настаивал на том, чтобы и другие держались своего слова и доводили дела до конца. Ни одна мелочь не ускользала от него, всё вокруг шло по раз и навсегда установленному порядку. Катрин и представить не могла, каково с ним было бедной Агнесс, его супруге, потому что на свадьбе она выглядела живой и счастливой, а уже через пару лет после – потухшей и печальной. Конечно, выкидыши и смерти детей не способствуют счастью, но отчего бы им не пережить эти беды с Франсуа вместе? Но нет, она переживала сама, а он – тоже сам. Помнится, Катрин однажды попыталась поговорить с невесткой, но – та только вежливо поблагодарила и сжала губы. Пришлось отступить. А Агнесс в итоге дарила больше любви своему саду и цветам, чем мужу и единственному выжившему сыну. Откуда ж при таком раскладе Анри научился бы любить?
И двое младших – сестрица Анриетта и братец Жиль – тоже не могли похвастаться приличной семейной жизнью. Анриетта – это огонь, это мощный и сильный огонь, но -увы, выгоревший. Ей самой пришлось возглавить оборону мужнина замка от еретиков и их наёмников, и она положила их всех, но – израсходовала слишком много сил и не смогла после восстановиться, и не было рядом другого мага, чтобы ей помочь. Она осталась жива, но не смогла родить, даже забеременеть ни разу не смогла. А муж, герцог Сеголен, вскоре после того погиб. Теперь Анриетта живет сама-одна, развлекается написанием книг и утверждает, что нисколько не страдает от одинокой жизни.
Братец Жиль родился последним из их четвёрки, и сразу было ясно, что это – ветер. Слуги в Лимее шептались, что Жиль плачет – и набегают тучи, а Жиль улыбается – выходит солнышко. Он, негодник, был самым обаятельным с младенчества, ему сходило с рук всё то, за что отец сурово спрашивал с троих старших. Вот и вырос, зная одно лишь своё «хочу» – то есть, полной противоположностью Франсуа, для которого на первом месте всегда оставался долг. Перед родом ли, перед королём – не так уж и важно, главное -долг. Жиль же знать не хотел никаких долгов, и даже тяжёлая отцовская рука не убедила его. Дом он покинул лет в шестнадцать, да так уже и не вернулся. Воевал и колдовал – на Юге, и где-то ещё. Рассказывали, что однажды он обеспечил победу отряду старого принца Рокелора, отца нынешнего Генриха, жениха принцессы Марго – тем, что призвал небывалую бурю на войско его врага, когда тот находился на марше, и они там не то в грязи все потонули, но то градом их побило. Катрин верила таким рассказам, потому что знала, на что способен брат. И ничуть не удивилась, когда он отправился куда-то за Срединное море – опять же, по слухам, сам он родичам не отчитывался.
Впрочем, богоданный супруг рассказал Катрин, что виделся с Жилем накануне его отъезда, пытался отговорить и предлагал остаться офицером под его началом – но тому это было не нужно. Жиль – в армии? Выполняет чьи-то приказы? Не смешите мои тапочки, как говорит невеста Анри. Катрин не знала, что такое тапочки, но подозревала, что – нечто не смешное и не смеющееся. Как сам Анри и как Франсуа.
И вот теперь Жиль вернулся, и никак не понять, чего же он хочет. Катрин подумывала встретиться с ним и напрямую спросить – по-родственному, но Годфри очень попросил её так не делать. Сказал – сам поговорит, приедет в столицу – и навестит вернувшегося из какой-то явной преисподней родича. И с ним встречался Ли, но Жиль не стал откровенничать с мальчишкой. Ли умён и не стал настаивать, и Катрин подозревала, что он своё ещё возьмёт.
Вообще Жиль не был нищим – у него по отцовскому завещанию есть и замок -небольшой, но хочет больше – пусть перестраивает, и дом в столице, тоже маленький, но кто мешает сделать его больше, если ему тесно? Что за глупости-то – отбирать что-то у племянника? Тем более что на взгляд Катрин, в вопросах управления доставшимся ему немалым хозяйством племянник был безупречен. Принцесса вовсе не была уверена в том, что великий путешественник, он же младший братец, знает, что вообще делают, чтобы на полях рос хлеб, в виноградниках – виноград, а в садах – яблоки и сливы, и чтобы арендаторы приносили доход, а не только беды и заботы. И чего ради, спрашивается? Надо, надо поговорить. Но, видимо, уже после свадьбы принцессы Марго.
Катрин была рада, что нашёлся предлог, которым можно было воспользоваться и не ехать в столицу. Она не любила ни столицу, ни двор мадам Екатерины – считала, что та слишком рвётся к власти сама, и в итоге ни один из её сыновей не способен решить даже небольшой управленческий вопрос. Девочкам тоже нечего делать при дворе – вот выйдут замуж, пусть мужья их вывозят и представляют. А то начнётся – взгляды, танцы, пожатья рук, разбитые сердца – зачем это всё? Женихи у девочек молодые и заинтересованные, поэтому пусть сначала – с ними, как положено, а потом уже – как хотят.
Принцесса подумала ещё, что не хотела бы ни одной из своих девочек такого жениха, как Анри. Потому что девочки живые и весёлые, с таким Анри любая из них заскучает. А ему бы как раз подошла по характеру Анжелика-покойница, та, говорят, могла целый день просидеть в своих комнатах и разве что камеристок гоняла, если были недостаточно поспешны. Но такая не смогла бы справиться со здешним хозяйством, чему её только учили в Безье? Девочка Жакетта, камеристка, говорит – всему, чему положено, просто у неё не всё хорошо шло. То есть думали-то, что хорошо, но в сравнении с той Анжеликой, что есть сейчас – не было там ничего особенно хорошего.
Катрин решила поговорить с Анри – вместо его покойной матери. Агнесс и не подумала бы вмешиваться, но то Агнесс.
Наверное, из всех четверых детей принца Людовика Катрин была самой довольной своей судьбой. В Годфри она влюбилась далеко не сразу – но он очень хотел, чтобы она влюбилась, и он сделал для этого всё. А у огненного мага для такого дела ой как много возможностей! Их дети – их радость и гордость, все шестеро, а теперь уже и внуки рождаются у старших – то у Эжена, то у Этьена, то у Шарлотты. У Ли детей не будет, скорее всего, хотя – и у высших церковников бывают бастарды, она бы только порадовалась, надо как-нибудь ему об этом сказать, если вдруг что – пусть привозит к ней, она воспитает. Девочкам тоже уже немного дома осталось. Значит, нужно помочь Анри, пока не потерял своё странное счастье – при дворе-то, того и гляди, кто-нибудь очарует красавицу, а нрав у неё таков, что сбежит – и не поморщится.
И ещё Катрин хотела счастья для друга Ли – Жанно Саважа. На вопрос о том, почему Жанно не женится, Ли отвечал предельно ясно – не хочет, и не женится. При этом особы женского пола всякого сословия роились вокруг того постоянно. И среди придворных дам он имел бешеный успех. Неужели там какая-то тайная несчастная любовь, думала принцесса Катрин. Впрочем, не важно. Сначала – Анри и девочки. А дальше посмотрим.
Конечно, можно было и для Жиля подобрать невесту, раз уж он задумался-таки о продолжении рода, а вряд ли что-то другое могло подтолкнуть его к женитьбе. И вообще удивительно – почему он не привёз из своих дальних странствий никакую экзотическую красотку. Но для этого нужно на него посмотреть. А это – потом.
Катрин вплыла в бальную залу в сопровождении дочерей и двух компаньонок, оглядела всё – в порядке ли?
Конечно же, было в порядке, у господина Греви всегда всё в порядке. Уже начали собираться гости – соседи, дворяне на службе у Анри, да и из его друзей тоже кто-то здесь уже мелькнул.
А вот и Анжелика – юна и прекрасна. Кажется, волнуется. Ничего страшного, лучше пусть волнуется сегодня, чем потом на королевском балу. Ей очень к лицу зелёное платье, и изумрудные серьги, и даже её короткие волосы волшебница Жакетта превратила в красивую причёску. Кстати, хорошая мысль взять Жакетту с собой сюда, и в платье этом она очень хороша. И Антуанетта тоже красавица, но у той воспитание всю красоту задавило.
– Анжелика, вы очень хорошо выглядите, – улыбнулась Катрин.
– Спасибо, ваше высочество, – вздохнула та.
Изо всех сил смотрит в пол, но нет-нет, да и стрельнёт глазами по залу. Да, говорить с Анри нужно непременно, после пары таких взглядов в придворную толпу там живых не останется, пусть лучше на него смотрит.
Анри вошёл – как всегда, одет безупречно, и держится так же. С ним Ли, и Жанно, а Орельен уже здесь и спешит к нему из противоположного конца залы.
Анри приветствует гостей, господин Ожье объявляет первую павану. Анри кланяется Анжелике и подаёт ей руку. Катрин вдруг понимает, что её саму приглашает Жанно Саваж – красавчик, нет бы девочек пригласить!
– Вы уверены господин граф? – смеётся принцесса. – Возможно, вы хотели танцевать с кем-то из моих дочерей?
– Я приглашу их на гальярду, – кланяется молодой наглец, – если успею. А с вами хочу ещё станцевать какое-нибудь новомодное балетто, я слышал, вы их любите. Не только же обороной замка нам с вами заниматься, правда? Г осподин маршал не простит нам всем, если вы будете скучать.
О нет, с молодёжью не соскучишься. Катрин сделала реверанс кавалеру, и он повёл её в колонну.
2.27 КалейдоскопАнтуанетта
Поездка ко двору и королевская свадьба – это очень волнительно. Антуанетта искренне полагала, что её труды по воспитанию подопечной девицы не пропадут. Нет, она не надеялась на какие-то особые слова от его высочества, но когда он с одобрением смотрел на Анжелику, Антуанетта думала, что этот одобрительный взгляд немного и для неё. Потому что без неё, без принцессы Катрин и без девочек Вьевилль ничего бы не было, так бы и носилась по замку, как угорелая, в штанах, и разговаривала, как на конюшне. Конечно, случались моменты, в которые подопечная девица всё равно разговаривала, как на конюшне, но Антуанетта надеялась, что при дворе таковых не случится.
И очень радовалась, что получилось сшить пару новых платьев и себе тоже. Будет, в чём сопровождать Анжелику. Хорошо, та не злая и не жадная, она сама спросила – не нужны ли ей какие-нибудь новые вещи, раз при дворе всё так сложно. Антуанетта решилась и сказала – да, было бы неплохо. И ок, кивнула Анжелика, иди, мол, к господину Кристофу, снимай мерки.
Новое платье Антуанетта надела на бал, и была очень довольна своим отражением в большом зеркале. Она не сверкает глазами, как дикая кошка, но дикие кошки нравятся не всем. Ей давно уже казалось, что его высочеству больше по нраву дамы разумные и спокойные.
Впрочем, паршивка Мари принесла на хвосте сплетню о том, что Анжелика время от времени ночует в спальне его высочества. Значит, договорились. Известие причиняло боль, но Антуанетта понимала, что ничего с этим не поделать, это жизнь, это естественный ход вещей. Он – здоровый мужчина, ему нужна женщина рядом, даже если она кошачье отродье, а не приличная дама.
Но эта дикарка добра к самой Антуанетте! Да после родителей к ней никто не был добр так, как она! Болит голова – просит Жакетту снять боль. Кошку ей не только привезла, но и помыла сама, своими руками. Кошка Мими оказалась хорошая, добрая и спокойная, ну и ладно, что мышей не ловит, зато приходит ластиться, и теперь это кошка её, Антуанетты. Холодно на вечерней прогулке – возьмите мой плащ, мне-то нормально. Что за словечко такое дурацкое – нормально! И того хуже – ок, норм. Какой-то жаргон разбойников!
А самый лучший подарок Анжелика ей сделала совершенно ненамеренно. На балу.
Толком танцевать она не научилась – в бранлях путает ноги, в гальярде и вовсе с боку на бок переваливается, скачет почём зря и смешно машет ногами – но всё равно сейчас уже умеет больше, чем её покойная предшественница. А в вольте прыгает легко и высоко, у Антуанетты так не выходит. А когда Жакетта спросила её – как вам удаётся-то? Та и ответила – ты думаешь, я просто так по утрам отжимаюсь? Антуанетта не поняла и попросила объяснить. Оказалось, что у подопечной девицы с утра прямо тренировка, как у мужчин, только без оружия! Это вот вообще что и зачем? Девица пожала плечами и ответила крайне немногословно – надо, мол, и всё. Хотите – присоединяйтесь, я всё покажу и расскажу. Но Антуанетта не хотела. Руки дамы должны быть мягкими и нежными – везде. А не твёрдыми, как у воина или боевого мага.
Так вот, на балу Анжелика танцевала вольту как то и положено – с его высочеством. Антуанетту пригласил Ги де Мар, но она отказала, сославшись на усталость. Отвернулась от его высочества и упёрлась взглядом в графа Саважа, который пригласил соседку, баронессу Делорм, и только что из платья её не вытряхивал на глазах ревнивого муженька. Впрочем, ничего, кроме фигур танца, он себе не позволил, и когда музыка закончилась, отвёл её к супругу.
А потом, уже в самом конце, кто-то попросил сыграть вольту ещё раз – и быстро. Ох. Да, есть любители быстрой вольты. Составились пары четыре, что ли – барышни Вьевилль да две соседки, с какими-то смелыми кавалерами. Ещё прискакал откуда-то де ла Мотт, оглядел зал, пригласил Жакетту. Анжелика стояла возле Антуанетты и вздыхала.
– Отчего вы вздыхаете? – поинтересовалась Антуанетта.
– Очень хочу танцевать, но понимаю, что не вывезу. И кавалеры тоже это понимают. Кому охота меня волочь?
Охота, наверное, могла прийти его высочеству, но его в зале не было. И тут возле них откуда-то взялся Саваж. Глянул на Анжелику хитро.
– Рискнёте? – и подаёт ей руку.
О да, ещё бы она отказалась принять вызов! Это если б он её нормально пригласил, она бы ещё подумала. Конечно же, сверкнула глазами да ответила согласием, и Саваж её потащил. Ну хорошо, не потащил, но изрядно помог. Зато когда дошло до прыжков – тут им равных не было, что и говорить. Она и с Анри не подлетала так высоко.
– Госпожа Антуанетта, не составите ли мне пару? – раздалось вдруг над ухом.
Его высочество улыбался и предлагал ей руку.
– Благодарю вас, с удовольствием, – Антуанетта сделала реверанс, пряча шальной счастливый взгляд.
Она не помнила подробностей танца, она помнила только свою руку – в его руке, и его пальцы на талии, и ощущение его плеча под своей рукой. Нет, она не умеет прыгать так, как Анжелика, и ничего для этого делать не будет. Но просто поймать мимолётный взгляд, и улыбнуться, и вздохнуть...
С этими воспоминаниями не страшно никуда. Ни ко двору, ни в преисподнюю.
Орельен
А ведь получилось, кто бы мог подумать-то, получилось!
Нет, было бы неправдой сказать, что Орельен не верил в Анжелику. Верил. Но не думал, что у той так хорошо выйдет быть знатной дамой. А ведь научилась!
На балу она была краше всех – и сестёр Лионеля, и Антуанетты, и соседок. И даже то, что она не очень уверенно танцует, ей не помешало нисколько. Орельен приглашал её на одну гальярду и говорил тихонько – ты не думай, при дворе тоже не все хорошие танцоры, там люди разные. У кого-то выходит, у кого-то нет. А ты красивая, ты можешь вообще не танцевать, просто выйти – и всё, уже достаточно. И отказывать в танце всем, кроме Анри, и тех, кому Анри разрешит. Кроме его величества и их высочеств, конечно.
Смешная она, всё-таки. Что, говорит, вот прямо сам король с трона слезет и танцевать пойдёт? Ну а что, захочет – и пойдёт. Она и не представляла себе, что король-то молод, чуть старше Анри, а его братья – и того моложе.
А как она научилась разным магическим действиям – и вовсе любо-дорого посмотреть. Ну да, у неё не всегда выходит точно рассчитать необходимую силу, но это у всех выходит только с годами практики. Лионель говорит, что она молодец, и Жан-Филипп говорит, что она молодец, а они понимают, что к чему, и зря говорить не будут.
Поэтому кто-то, а Анжелика при дворе не пропадёт.
Другое дело, что оставлять замок и окрестности на одну принцессу Катрин страшновато, Жан-Филипп прав. Орельен навещал в столице приятелей и немного их расспрашивал -кому мог случайно перейти дорогу Анри, что ему так активно пакостят в разных частях его владений. Приятели не знали, но это ничего не значит – они, говоря словами Анжелики, балбесы, у них самих никаких владений нет, только родительские, и поэтому они просто не задумываются о таких вещах.
Тогда Орельен попробовал поговорить со своим наставником господином Арно. Он и так собирался к нему – рассказать про успехи Анжелики, тот интересовался. Впрочем, об успехах Орельен рассказал весьма умеренно – помнил совет Лионеля помалкивать о её настоящей силе. Да, огонь и вода, и может быть что-то ещё. Детальнее – спросить у его преосвященства де Вьевилля, он лучше расскажет. А у Лионеля что-то выспрашивать -себе дороже, на него где сядешь, там и слезешь, и если он не захочет о чём-то говорить -то из него ничего и не вытянешь.
А про возможных врагов Анри господин Арно ничего определённого не сказал.
Но с другой стороны, вот и поглядим – будут ли пакостить в отсутствие хозяина. И насколько крупно.
А ещё любопытно, будут ли в столичном доме Анри таскать Анжелике розы. Тут-то так и не вскрылось, кто это был. Кажется, Анри даже просил кого-то последить на рассвете за Анжеликиными дверями, но – не преуспел. И сама Анжелика тоже в неведеньи – потому что на балу спрашивала, не он ли это, и не Жакетте ли приносит. И ещё показала дивное -пару клочков бумаги, а на них нарисованные розы с огромными шипами. Такие с виду простые рисунки, просто чернилами, но Орельену, скажем, перо не давалось настолько хорошо и красиво, он и писал-то как курица лапой. И он не знал никого, кто бы умел так рисовать. Помнится, смутился и сказал честно – что если бы это был он, то написал бы стих. Со стихами у него лучше выходит.
– Так напиши, – улыбнулась Анжелика.
А глазами-то на Жакетту показывает.
Жакетта же, когда её волей Анжелики переодели в благородную даму, оказалась необыкновенной красавицей, ничуть не хуже девочек Вьевилль. Раньше, честно сказать, он на неё мало смотрел – ну девчонка, ну шебутная, весёлая, разве что вот маг неплохой.
И как раз на балу Орельен понял, что всё не так просто – увидел, как на шее золотится завиток волос, как задорно блестят серые глаза в танце... и пошёл звать её на вольту. Прыгает она не так высоко, как Анжелика, но у него и сил не хватит поднимать её так, как поднимает дам Жан-Филипп. Да и у Анри лучше выходит.
Зато он в конце бала сделал красивейший магический фейерверк, всем понравилось! И Жакетте тоже, она стояла рядом, смотрела и восхищалась. Хорошо, что она тоже едет в столицу, и хорошо, что будет сопровождать Анжелику везде, вместе с госпожой Антуанеттой.
Её ведь ещё и охранять от чужих приставаний придётся, подумал вдруг Орельен, такую-то красавицу!
Ничего, их четверо, и они справятся. А девы помогут, если вдруг что.
Жакетта
Жакетта была счастлива.
Когда старый граф Флориан позвал её к себе и сказал, что она теперь будет камеристкой госпожи Анжелики, Жакетта порадовалась, что увидит в этой жизни хоть что-нибудь, кроме замка Безье и монастыря святой Гертруды. Но могла ли она предположить, что увидит столицу и королевский двор!
Хотя нет, могла, конечно, потому что прежняя госпожа Анжелика тоже поехала бы ко двору с его высочеством. Но нынешняя почему-то решила, что из Жакетты тоже надо сделать благородную девицу, хотя бы видом.
Жакетта сначала испугалась и попыталась отказаться от такой чести, и от всего, что с этим связано – потому что ни за что бы не подумала, что так вообще бывает. Кто приближает к себе камеристку настолько, что одевает в свои платья и везде ставит рядом с собой? Да никто. Мари ей уже высказала, что госпожа Анжелика это делает только потому, что хочет заставить вместо себя делать что-нибудь неприятное. Но Жакетта только усмехнулась – знала бы эта дура Мари, сколько неприятного приходится делать магически одарённой благородной даме!
Жакетта давно прошла этап первоначального ученичества, и теперь с улыбкой вспоминала, как было непросто. И то, её учил господин граф Флориан, он был спокоен и терпелив. И её не учили боевой магии, нет у неё таких способностей. А у госпожи Анжелики – есть, и деваться некуда, надо развивать.
Жакетта краем уха слышала от старых слуг на кухне страшную историю про её высочество Анриетту, сестру её высочества Катрин и его высочества, отца монсеньора Анри, и зловредному господину Жилю она тоже приходится сестрой. Что она как раз уродилась огненным магом, но родители не считали нужным учить её, как учили сыновей. Она что-то умела – но недостаточно, и опыта у неё было очень мало. И когда на замок её мужа напали, она смогла его отстоять, но не смогла справиться со своей силой, и отдала слишком много, и после некому было помочь ей восстановиться. Она выгорела, не смогла иметь детей и вообще, говорят, вся седая и ходит с палочкой, хотя ей ещё нет пятидесяти
лет, для мага это не слишком много. Уж конечно, монсеньор Анри знает о судьбе тётки и не хочет её повторения для собственной невесты! Поэтому её учат атаковать и защищаться, а боевая магия – это изнурительно, больно и страшно. Но госпожа Анжелика говорит, что это ещё и невероятно круто! То есть – очень-очень хорошо. И когда на них напали в лесу, госпожа всё сделала правильно, хоть у неё и не сразу получилось. Ничего, будет тренироваться – всё и получится.
А про неё, Жакетту, его преосвященство де Вьевилль сказал, что в столице ей нужно найти наставника в целительстве и позаниматься. Да она только рада! Целительство -редкий дар, боевая магия и то чаще встречается, а нужен всем и всегда. И царапину залечить, и боль облегчить, и рану исцелить. У Жакетты уже здесь, в Лимее, образовалась богатая практика, и все, у кого хоть немного что-то болит, толпой идут к ней и просят помочь. Ну а что – ей нужно учиться, так почему бы не попробовать? Пока ей удавалось всё, за что она бралась. Но она и не встречалась с серьёзными ранениями, или, например, со сложными родами. Пока.
А госпожа Анжелика ведь не только на занятия магией, в библиотеку или на танцы с собой зовёт, она же и на бал велела идти! Вот Мари-то бесилась, потому что госпоже Антуанетте и в голову не придёт нарядить камеристку в своё платье и взять куда-нибудь! Жакетта и думать не могла, что в нарядном платье станет такой красавицей, да и что её вообще кто-нибудь заметит и пригласит – все же знают, кто она такая! Но нет – её приглашали! И господа с танцевальных занятий, и господин Жан-Филипп – и он ещё говорил ей всякие слова о том, что не надо тушеваться и прятаться, все эти люди вокруг не сумеют поставить приличную защиту даже на мгновение, а она, Жакетта, может и на более долгое время. И господин Орельен – он тоже говорил хорошие слова о том, сколько всего она умеет, и какая стала красивая.
Стала, ага – смеялась про себя Жакетта. Одень любую дворовую девчонку – и она будет ничуть не хуже ну хотя бы госпожи Антуанетты, не говоря о прежней госпоже Анжелике. Но госпожа Антуанетта очень воспитанная, воспитание одеждой не заполучить, про неё нынешняя госпожа смеётся и говорит – она у нас полное совершенство во всех отношениях. Но сама госпожа немного научилась – делать вид, что правильная, вздыхает она сама.
Но всё равно отправляться ко двору страшновато. Госпожа Анжелика рассказала, что в смертях графа Флориана и его дочери виноват граф Антуан, так установил его преосвященство, а он – королевский дознаватель. Но зачем? Стать графом пораньше? Не отдавать приданое госпожи Анжелики? Или... боится, вдруг кто-то узнает его тайну? Он ведь, наверное, тоже приедет на свадьбу сестры его величества.
Но в конце концов, не поедешь – не узнаешь. Его преосвященство Лионель прав – если держаться вместе и стоять друг за друга, то они непобедимы.
Значит, так и будет. С господней помощью.
Жан-Филипп
Когда жизнь идёт не так, как бы тебе хотелось, что надо делать? Правильно, идти дальше. И что-нибудь непременно поменяется – или тебе не будет нужно то, чего ты сейчас сильно хочешь, или просто жизнь вывернет как-нибудь так, что всё это останется далеко. Нет, это не сам Жанно такой умный, это ему когда-то сказал один хороший человек, который как раз видел в жизни всякое, и умудрился натворить великих дел, несмотря на случавшиеся неудачи и предательства.
А у него, надо сказать, всё в порядке. И множество возможностей. Он вообще может сказать, что у него в родимом доме что-то горит, и попросить Орельена открыть портал. Один шаг – и все неудачи прежней жизни останутся за спиной. Замок в горах, его даже находят красивым. Большой клан родичей – шесть сестёр, все замужем, толпа племянников, да матушка. Уж конечно, ему представят десяток подходящих девиц, чтобы одна из них стала наконец графиней – настоящей, не вдовствующей. А потом – лежать на перине, ходить на охоту, гонять врагов, если таковые вдруг объявятся. И так до самой смерти.
Или же наоборот, поискать себе какую-никакую войну? Желательно подальше отсюда. Можно на юге, можно в Срединном море, можно вообще податься в Другой Свет -говорят, там есть, с кем повоевать, да и туда ещё добраться надо. Скажем, в Паризии пойти и поговорить с маршалом Вьевиллем, он присоветует, куда сейчас лучше податься человеку с его опытом и способностями. Есть ещё один вариант – его милость Морской Сокол тоже говорил при расставании, что всегда будет рад принять их обратно, хоть по одному, хоть обоих. Да, прошвырнуться с Ли по каким-нибудь непростым краям было бы здорово, но у него – должности и обязанности, и мутная эта история с Анри.
Выберется ли Анри, если Жанно оставит его? Да наверное. У него неплохо подготовленные люди, а из приличных магов останется Орельен и девчонка Анжелика, её немного поднатаскали. Да и Ли не откажет, если вдруг что. И вообще, военной ли силой всё решится, вдруг стоит им всем уехать, и прекратятся и пакости, и нападения?
Было бы неплохо остаться и командовать Лимеем в отсутствие Анри, пока он там будет решать свои и не свои дела в столице. Но раз не вышло и сам, можно сказать, подставился... Пришлось срочно назначать командующего из тех, с кем он в последние месяцы занимался, и вести его за шиворот пред светлые очи её высочества Катрин. Она оказалась дамой просвещённой в вопросах обороны замков, и они с Луи Сен-Пьером преотлично нашли общий язык. Опять же, если что – её высочество сможет запросить подмоги по магической связи, и если так случится – он не задержится в столице ни часа.
Ладно, сейчас он обещал – что поедет с ними в столицу и там поможет. Охранять Анри и девчонку Анжелику. Она, конечно, выглядит, как надо, но держать себя в руках, как бы следовало настоящей даме, да и приличному магу, кстати, пока ещё не умеет. Может попасть в неприятную историю и потянуть за собой всех остальных. Ну и что там с этим непонятным дядюшкой, тоже отсюда не видно. Он ведь может просто попробовать с ней договориться – если не глуп, а уж глупым его не называл никто.
Тот разбойник, который выжил в схватке на берегу реки, сказал, что их наняли пакостить на полях – и попробовать нанести урон хозяину и его людям. Но он ничего важного не знал, он не был главным, ему подробностей не рассказывали. Может быть, девчонку Анжелику просто хотели похитить? Не зная, кто она на самом деле, и какие сюрпризы способна преподнести.
