Текст книги "Принц Альберт (ЛП)"

Автор книги: Сабрина Пейдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Сабрина Пейдж
Принц Альберт

Внимание!

Текст книги переведен исключительно с целью ознакомления, не для получения материальной выгоды. Любое коммерческое или иное использование кроме ознакомительного чтения запрещено.

Любое копирование без ссылки на переводчика и группу запрещено.

Создатели перевода не несут ответственности за распространение его в сети.

♔Переводчик: Екатерина Д.

✎Редакторы: Женя (1-21 главы), Настёна

✎Обложка: Wolf A.

✎Вычитка: Ирина Духова

♛Специально для группы: Золочевская Ирина || Б. Б. Рейд

ГЛАВА 1
Белль

– Ты, – произношу я. Моргаю несколько раз подряд, молча молясь, чтобы мне показалось то, что вижу. Или точнее кого. Возможно, у меня психическое расстройство и на самом деле это какой-то вид галлюцинации, вызванный стрессом.

Было бы лучше, если бы я лишилась рассудка. Чёрт, почти всё было бы лучше этого.

– Ты, – говорит он. Он смотрит на меня, не моргая. Я клянусь, время как будто остановилось. Земля перестала вращаться в тот момент, когда он остановился от меня в десяти футах. Затем уголки его губ начинают подниматься вверх – совсем немного. Это движение малозаметное, но только не для меня.

Мудак. Похоже на то, что он счастлив такому повороту событий. Как будто, ожидал этого.

Нужно быть грёбаным психом, чтобы радоваться такому.

– Я не знала, что вы раньше встречались. – Моя мать смотрит между нами с непроницаемым выражением лица. Есть одна особенность, которая присуще Софии Кенсингтон: она не выражает никаких эмоций, когда сталкивается с чем-нибудь скандальным. Она, совершенно невозмутимая, стояла в своём шёлковом платье серовато-зеленого цвета и на каблуках, её каштановые волосы были собраны в шиньон, идеально ухоженные руки были аккуратно сложены перед собой.

Она всегда выглядела превосходно. Ей идеально подходит статус королевы небольшой европейской страны. Я знаю, что это наивысшая цель её жизни. Это всё, о чём она мечтала.

И в данный момент, я нахожусь здесь, скрывая то, что может поставить под угрозу всё это.

Если бы моя мать знала всё обо мне и молодом человеке, стоящим в десяти футах от меня…

Скажем так, скандал будет колоссальных масштабов.

Если быть точнее, королевских масштабов, принимая во внимание особые обстоятельства.

– Я… – начинаю, но останавливаюсь. Такое чувство, что я проглотила двадцать ватных шариков, и моё сердце так бешено колотится, что может вырваться прямо из груди.

– Я помню, как на прошлой неделе натолкнулся на Изабеллу в Лас-Вегасе, – говорит он. Его голос лёгкий, дразнящий, с намёком на дерзость. Всё, чтобы он не говорил, даже самые грубые вещи, звучат так, как будто их произносит хорошо воспитанный, образованный человек.

Конечно, это потому, что он благородных кровей.

– Я и представить себе не мог, кем она является, – сказал он.

Но я определенно помню, как он говорил грязные вещи.

– Да, – пробормотала я, едва слышно. – Думаю, что мы сталкивались друг с другом.

И это правда.

– О, Боже мой. Почему бы тебе не смотреть, куда ты идешь! – Я даже не взглянула на мудака, который врезался в меня. Я была слишком сосредоточена на мокром пятне от джин-тоника, которое расползалось по лифу моего платья, заставляя соски торчать от прохладного воздуха кондиционера в казино.

– Приношу свои извинения за испорченное платье, но я не сожалею, что столкнулся с Вами, – произнес он. И перед моим лицом появляется платок. Кто, чёрт возьми, в наше время носит платок? – Я бы с удовольствием промокнул пятно, если вы позволите.

Акцент – это то, на что я обратила внимание – Европеец или что-то похожее, но определённо не типичный для казино в Вегасе – и я смотрю на него, собираясь высказать всё, что думаю. Смесь алкоголя и того факта, что это самый худший день в моей жизни, делало меня нервной и раздражительной.

Святое дерьмо.

Даже в моём пьяном состоянии, этот парень потрясающий, и глядит на меня с озорством своими синими глазами. Без преувеличения, потрясающий – это то слово, которое его полностью описывает.

Он самый красивый мужчина, которого я видела. С синими глазами, кажущимися в свете казино почти фиолетовыми, и его губы такие пухлые, что я могу думать только о том, как они будут ощущаться на моей коже…

Этот образ появляется у меня в голове, посылая дрожь по позвоночнику, когда я представляю его лицо рядом со мной, его губы тянутся к моему животу, а затем ниже.

Было что-то в нём знакомое, но мой мозг, затуманенный выпивкой, не мог вспомнить. На секунду я подумала, что видела его раньше, но этого не может быть. Просто мой разум играет со мной.

Не тот он человек, которого можно забыть.

– Это твоя фишка? – спросила я с нервной дрожью в голосе. – Проливать напитки на девушек, а потом облапать их?

Он смеётся. – Мне не нужна фишка, милая, – говорит он, наклоняясь ко мне, и тихо шепчет – Если только ты имеешь в виду ту, что находится между ног.

– Ты хам, – говорю я, сморщив нос. Но не могу не взглянуть вниз, именно туда, куда он и хотел, чтобы я посмотрела.

– Ты... – он замолкает на мгновение, пока его взгляд скользит вниз по моему телу, заставляя меня покраснеть. – Как пьяная, растрёпанная Золушка.

– Значит ты не-очень-очаровательный-принц? – спросила я, посмотрев на свою обувь. Я потеряла туфлю. Ну и что? Я убегала от неё – моей лучше подруги. Подружки невесты.

Предательская сучка.

Уголки его губ поднимаются вверх, показывая то, как он доволен. Его улыбка превосходная, почти снисходительная, как будто я ребёнок, забавляющий его. – Что-то вроде того.

Что-то вроде того.

Ублюдок. Он не мог не упомянуть, что это было именно так.

– Прошу прощения за таинственность, – говорит моя мать. – Перелет в Протровию на частном самолёте был предназначен, чтобы сделать всё тут… эффективным. Менее скандальным.

– Менее скандальным, – повторяю я: ирония этих слов очевидна только мне. Она ни слова не произнесла, но если бы собиралась сказать, что я думаю, то это было бы хуже.

Это будет словно ядерный взрыв.

– Изабелла, – огрызается она, затем прочищает горло. – Это не воспитано повторять то, что я сказала.

Человек рядом с ней – Король Леопольд IV из Протровии, который представился странным образом («Называйте меня Лео», как будто он обычный парень, а не член королевской семьи, и как будто мы не стояли посреди дворца) кладёт свою руку ей на плечо. – София, пожалуйста, – спокойно говорит он.

Моя мама тяжело вздыхает, будто моё присутствие её тяготит. – Секретность была для твоей же пользы, – произносит она. – Я не хочу, чтобы что-то омрачило твой девичник или свадебные планы.

Моя свадьба, меня охватывает болезненное ощущение глубоко в животе. Моя помолвка.

В разгар всей этой нелепости, когда совершали перелёт на частном самолёте, не сказав куда (я хочу сказать, интрига была невероятной, но я привыкла к маминым выходкам), доставили прямо во дворец – я забыла поставить её в известность.

О, Боже.

– Я не выйду замуж, – произношу я тихим голосом. Клянусь, воздух как будто покинул комнату, и наступила полная тишина.

– Что ты сказала? – спокойствие моей мамы трещит по швам. Обычно это вызывает у меня восторг, но не сейчас. На этот раз, я чувствую себя хуже.

– Я. Не. Выйду. Замуж. – Повторяю я, на этот раз медленнее, проговаривая каждое слово. У меня голова идёт кругом.

Я не выйду замуж.

Я не произношу остальные слова. Они только в моей голове, и паника поднимается у меня внутри.

Я не выйду замуж – потому что я уже замужем. От этой мысли меня начинает тошнить.

Я уже замужем.

За моим новым-сводным братом.

Принц Альберт, наследный принц Протровии.

Это королевский грёбаный страшный сон.

ГЛАВА 2
Белль

– Изабелла Кенсингтон, – прошипела моя мать. – Для этого не время и не место.

Если бы она только знала, как права.

– О, прекрасно, – дочь короля Леопольда стоит в конце комнаты, прислонившись к богато украшенной деревянной статуе, отделанной золотом и драгоценными камнями, в рваных джинсах и выцветшей футболке, украшенной именем инди-рок-группы из США. Она резко выделяется на фоне великолепия этой комнаты.

Я осматриваю комнату с некой отрешённостью – это говорит о том, что я пребываю в шоке. У меня даже не было возможности осмотреть дворец. Интересно, является ли эта комната местом, где объявляют плохие новости. Разве в королевских дворцах имелись такие комнаты? Они должны быть.

Я предполагаю, что моя мама и король – Лео – думают, что их свадьба – это хорошая новость.

Девушка – я даже не могу вспомнить её имя, похоже, что мой мозг полностью отключился – громко лопает жвачку. – Сладкая. Расторжение помолвки? По крайней мере, я не единственная, кто драматизирует на этот раз.

Леопольд неодобрительно посмотрел на дочь. – Да, Александра, – нахмурившись, говорит он. – Это, безусловно, проблеск надежды.

– Значит, вы двое женитесь, – говорит Александра, скрестив руки на груди. – Мы все прекрасно это понимаем. Вы виделись на протяжении всего лета. И это не такой большой секрет, окей? Мы одна большая счастливая семья. Улыбнуться для прессы и всё такое. Теперь мы закончили?

– Александра! – глубокий баритон Леопольда гремит по всей комнате. Это заставляет меня подпрыгнуть, и, кажется, удивляет его самого, так как он не привык выходить из себя, потому что сразу откашливается. – Да. София и я собираемся пожениться.

Я единственная в мире, кто не знал?

Находясь изолированно в деревне, в Африке, прежде чем я вернулась в США – в Вегас, из-за моей помолвки, я получила письмо. Моя мать могла бы рассказать мне всё до этого момента.

Она могла послать открытку или что-нибудь еще:

Хочу, чтобы ты находилась здесь. P.S. Я выхожу замуж за европейского монарха. Ты станешь принцессой!

Король продолжает что-то говорить, используя такие слова, как приличие, общественное внимание, пристойность, но я не слышу, что он говорит. Это, похоже, как будто он говорит, находясь в туннеле, его голос идёт откуда-то издалека, и моя голова начинает кружиться. Знаю, я, пока еще стою, но ощущается, как будто я нахожусь на лодке, пол раскачивается вперёд и назад. Кто-то спрашивает, хорошо ли я себя чувствую, но я не могу ответить.

Вместо этого, я поворачиваюсь и бегу по направлению к двери. Мои ладони ударяются по тяжёлой, изящно-вырезанной деревянной двери, открывая её, не дожидаясь помощи рядом стоящего человека. Это дворецкий? Во дворцах бывают дворецкие или же для них есть более необычный термин?

Когда я выбегаю за дверь, внушительный мужчина, в костюме и с наушником в ухе, ловит меня за локоть. – С вами всё в порядке, Мисс Кенсингтон?

Я, молча, качаю головой. То, что он знает моё имя, до чёртиков пугает. Ну, конечно же, он знает моё имя. Я уверена, что они знают обо мне всё.

О, Боже. А что, если они знают о том, что произошло в Вегасе?

Эта мысль приносит новый приступ тошноты, и едва слышу только «ванная комната». Телохранитель указывает мне на комнату, расположенную в десяти футах по коридору, и пытается сопроводить меня, но я стряхиваю его руку с моей; запираюсь внутри, едва сев на оббитую бархатом скамью, которой должно быть более сотен лет, пока я ещё могу стоять на ногах.

Я часто дышу, голова кружится, и начинаю задыхаться. Пытаюсь замедлить дыхание, напоминая себе, что мне нельзя волноваться.

Не здесь и не сейчас.

Закрыв глаза, я думаю о других вещах – вещах, которые не вызовут скандал на весь мир.

Или, если не на весь мир, то хотя бы на Западе. Или в Европе.

В любом случае, этот скандал затронет не одну страну. Это один из самых худших кошмаров для тех, кто боится публичной огласки.

За последние два года я успешно избегала такого внимания. Это нелегко сделать, когда ваша мать занимается благотворительностью, выступает перед Конгрессом и является послом ООН. Чтобы избежать всего этого, мне пришлось отправиться на другой континент.

Я потеряла связь с внешним миром, так что понятия не имела, кем он является.

И сейчас я ощущаю себя полной дурой, так как не признала принца Альберта. Он один из самых известных принцев в мире. Печально известный, в большей степени, из-за его любовных похождений, чем из-за политической деятельности.

Дверь распахивается, и вот он, как будто думать о нём было недостаточно, появился, как по замыслу вселенной. Я, молча, проклинаю своё везение. – Убирайся отсюда, – с трудом прошипела я, мне всё ещё тяжело было дышать.

– У тебя паническая атака или нервный срыв? – спрашивает он.

– Ни то, ни другое, – лгу я. Возможно, у меня на самом деле нервный срыв. А может мне всё померещилось.

– Хорошо, – сказал он. – Мне бы не хотелось думать, что я переоценил тебя.

– Мне просто нужно немного времени, – защищаясь, говорю я. Не понимаю, почему он меня оценивает. – Оставь меня в покое.

– И не надейся, – сказал Альберт, всё ещё       стоя у двери. – Когда я выйду за эту дверь, досчитай до десяти, прежде чем последуешь за мной. Выйдя отсюда, поверни направо и иди по коридору. Там висит картина Моне – она третья справа. Нажми на панель рядом. Это тайный проход.

Тайный проход? Конечно же, здесь есть тайный проход. Это же дворец. Я практически попала на съёмочную площадку фильма о Джеймсе Бонде. – Ты спятил, если думаешь, что я последую за тобой, – говорю я, моя паника сменяется неверием.

Он посылает мне дерзкую улыбку и пожимает плечами. – Не притворяйся, что тебе нечем заняться, дорогуша, – сказал он. – Разве ты не планируешь сесть на самолёт и вернуться в Африку?

– Откуда ты знаешь, что я была в… – только я начинаю говорить «Африке», как он уже развернулся. Чёрт возьми.

Я сижу в ванной комнате, моё сердце уже не бьётся так сильно, как было раньше, нет паники и мне не тревожно. Вместо этого, моё сердце колотится по другой причине, когда я смотрю на закрытую дверь, за которой он только что скрылся. Мысль о том, как он смотрит на меня, как его взгляд скользит по моему телу, посылает волны тепла через меня.

Мы провели одну ночь вместе – не в том смысле. Я не была с ним. Это была одна случайная ночь в Вегасе, мы разъезжали на лимузине.

И поженились.

Кажется, это было так давно.

Я думала, что никогда больше его не увижу. И не должна была. И как мне было знать, что он принц? Или мой будущий сводный брат?

Мы провели одну ночь вместе. Один раз поцеловались. Ну, и что?

Это был один поцелуй, который я вспоминала каждый день на протяжении двух недель, но так и не смогла забыть, как его губы прижимались к моим.

Я была расстроена из-за расторгнутой помолвки. Когда твоя свидетельница признаётся в романе с твоим женихом, это должно тебя огорчить? Это должно тебя огорчать, верно?

Вместо этого, я думаю о нём.

Я, конечно, не собираюсь идти за принцем Альбертом – тогда он представился Элби, и уж точно не принцем – по тайному проходу.

Я считаю в уме – десять, двадцать, затем тридцать – прежде чем встать и пойти к двери, и сделать то, что он мне и сказал сделать.

Чёрт возьми. Принц Альберт – это большая беда. Я чувствую это своим нутром. Я совершенно уверена ещё с той ночи.

Элби будет самой ужасной проблемой.

И это будет худшим решением, которое я принимала.

ГЛАВА 3
Альби

Дверь открывается, и входит она, выглядя сияющей, даже в тусклом свете, который исходит от светодиодной лампы в коридоре. Туннели – это артефакт дворца, реликвия из тысячи лет назад, пересекающаяся под дворцовыми площадками и ведущая за ворота. Разумеется, на выходе есть охранник для предосторожности, но туннели всегда были моим пропуском на свободу из-под бдительных глаз моего отца.

Конечно, это было, когда я был моложе. Теперь я волен делать то, что хочу. Мой отец махнул рукой на моё существование, но я такой, какой есть.

Своенравный наследный принц.

Безответственный принц.

Принц, который позволяет своему члену осуществлять его замыслы.

И мой член, определённо, живёт собственной жизнью, так как сейчас я смотрю на Белль. Она стоит на расстоянии не более чем в футе от меня, в своём простом платье бирюзового цвета, что делает её глаза ещё ярче, чем они есть.

Изабелла.

Но она не была Изабеллой, когда встретила меня, полупьяного в Лас-Вегасе. Тогда это была Белль.

– Белль. – Имя сорвалось с моего языка.

– Идиот. – шепчет она, явно, злясь. Это заставляет меня рассмеяться.

– Повтори, дорогая? – прошу я. – О, подожди, нет, не было никакого участия, не так ли? Мы так и не добрались до нашего брачного ложа. Знаешь, во дворце есть много кроватей. Я буду счастлив, чтобы это произошло.

– Как мило, – произносит она с сарказмом. – Это для тебя шутка? Ты не сказал мне, что ты…

– Мудак? – спрашиваю я.

Она свирепо смотрит на меня. Я вижу это даже в мерцающем свете. Она смотрит на меня, её тёмные глаза ожесточились, челюсть напряглась. – Принц, – говорит она, её тон властен. – Я поняла, что ты был мудаком в ту ночь, когда мы познакомились. Это не заняло много детективной работы.

– И всё же, ты сочла нужным провести всю ночь со мной, – произношу я.

– Временное помутнение рассудка, – говорит она. – Очевидно, я сошла с ума. И было выпито много текилы, насколько я помню. Кроме того, я убегала. Но ты и так это знаешь.

Я наклоняюсь, чтобы поднять её туфлю.

Пьяная, растрепанная Золушка, в комплекте с её высокими каблуками – чёрными, стильными и простыми – криво-лежащими на земле.

Я смотрю на неё, когда ставлю её ногу, и мои пальцы задевают её лодыжку. Мои глаза соединяются с её, и я не могу избежать дальнейших действий. Скольжу рукой по её голени, и вижу, как расширяются её глаза.

– Это не туфли ты сейчас трогаешь, – произносит она. Она возражает, но её язык скользит по краю губ, как будто приглашая меня продолжить свои действия. Я и сам этого хочу. Хочу передвинуть свои руки выше по её бёдрам, всё дальше и дальше, пока не окажусь под платьем. Интересно, она носит трусики.

– Нет, это не так, – говорю я.

– Люди смотрят.

Когда я встаю – слишком близко к ней, чтобы быть учтивым – она резко вдыхает, ловя свою нижнюю губу между зубами. Но она не двигается. Не отступает, даже, если ей не понравилось, что я слишком близко.

Осознания того, чего я жду, восклицание – О, Боже мой, ты он! Ты – принц Альберт! – не наступает.

Она не имеет понятия, кто я.

– Да, – говорю я. – К счастью для тебя, ты бежала прямо на меня.

Она смеётся, заправляя прядь волос за ухо. – Да, я счастливица, – произносит она. – Ты мог упомянуть о том, я не знаю, вопиющем факте, что ты – чёртов принц.

Я пожимаю плечами. – Ты никогда не говорила о своей работе.

– Это не то же самое, – произносит она, её лицо обращено вверх. Она сжимает одну руку в кулак, выглядя раздражённой, и факт того, что она дошла до предела, делает её милой. – Я не…

– Принцесса? – спрашиваю я. – Ну, ты станешь ею.

– Наши родители женятся, – говорит она. – И мы только поженились. В Вегасе. Ты принц. Скажи, пожалуйста, ты понимаешь, что возможен огромный скандал. Разве ты не воспринимаешь в жизни что-нибудь всерьёз?

– Я стараюсь серьёзно относиться ко всем своим бракам.

Её глаза расширяются. – Есть ещё браки? – Я делаю паузу на мгновение, и понимание распространяется по её лицу. – Это даже не смешно.

– Не переживай, – произношу я. – Ты единственная женщина, на которой я женился в Вегасе.

– Это весело, – говорит она с сарказмом. – Это был брак по-пьяни. Ты ведь его аннулировал, не так ли?

Я пожимаю плечами. – У меня были другие дела, – говорю я. Уверен, что так и сделал. Кроме того, это не вся правда. Я мог бы аннулировать. Я должен был аннулировать. Вместо этого, я сказал себе, что это не имеет значения. Белль ушла, и я подумал, что с глаз долой, из сердца вон. Как будто ничего не произошло.

Вот, что я сказал себе.

За исключением то факта, что я не мог выкинуть её из головы, даже на другом конце света и спустя две недели.

Женщина, занимающая место две недели в моем мозгу, особенно, когда я её даже не трахал. Это своего рода рекорд. Мой стиль – это «на раз» и что-то подобное – я предпочитаю не знать имена женщин, с которыми сплю. Конечно, имя Белль повторялось в моей голове снова и снова, по кругу. А я даже её не трахнул.

Я женился на ней.

– Ты могла бы аннулировать его, – произношу я.

– Я была занята, – произносит она шёпотом. – Разбиралась со своей…

Её голос затихает, и то, как она выглядит, на минуту посылает мгновенный укол вины через меня за то, что сказал эту хрень. Её другой свадьбой – это то, что она собиралась сказать. В ту ночь, когда я столкнулся с ней – в ту ночь, когда нас поженил в одной часовне, в Вегасе, двойник Элвиса – это была ночь, когда она узнала, что её жених спит с её свидетельницей.

В ту ночь она бежала через казино от своей бывшей, лучшей подруги и всех её подружек невесты.

Она рассказала мне всё за текилой, на заднем сидении лимузина, когда мы колесили по Вегасу – невнятная исповедь, её пьяному священнику.

За исключением того, что я являюсь противоположностью целомудрия.

И у меня не было ничего, кроме самых грязных мыслей, когда дело доходит до Изабеллы Кенсингтон.

– Я была занята, – произносит она, прочищая горло.

– Надеюсь, ты правильно распорядилась телом своего бывшего жениха, – говорю я, шутя, за исключением скрытого раздражения, которое проходит сквозь меня при мысли о том мудаке, который изменял ей с её лучшей подругой.

Внезапно улыбка появляется в уголках её губ, а затем, также внезапно исчезает. – Уверена, что у вас есть люди, которые смогут сделать это для меня, – произносит Белль.

– На самом деле, есть, – говорю я. – Есть секретное подразделение. Если тебе нужно убить бывшего жениха и подружку, я буду счастлив это устроить. В конце концов, ты – моя жена.

– Ты истинный джентльмен, – произносит она. – Никто раньше не предлагал убить ради меня.

Я протягиваю руку, чтобы поправить её своенравную прядь волос, которая постоянно выбивается из-за уха, и когда я прикасаюсь к ней, она прикрывает глаза, слегка прижимая лицо к моей руке. Её губы раскрываются, лишь едва, и я думаю, что, если бы она позволила себе сделать это, то она бы просто застонала прямо сейчас.

Это мысль делает меня жёстким, как камень, мой член упирается в ткань штанов.

Я наклоняюсь ближе, чтобы прошептать ей на ухо. – Я, определённо, не джентльмен, – произношу я, проведя пальцем за ухом и вниз по её шее. Она наклоняет голову чуть в сторону, и её грудь поднимается, когда она делает глубокий вдох, верхняя часть груди обнажена над вырезом её платья. – Хотя, леди для меня всегда на первом месте.

Белль издает сдавленный звук, протягивая свою руку, и отодвигает мою. – Это никогда не произойдёт.

– Хочешь сказать, что ты – не леди? – Дразнюсь я.

Она сужает глаза, когда смотрит на меня, гнев заменяет её возбуждение. – Ты знал, кто я, когда встретил меня? Ты должен был знать.

– Ты сошла с ума? – спрашиваю я. – Я натолкнулся на тебя в Вегасе. Или думаешь, я всё это спланировал?

– Это не случайно – такие вещи не происходят в реальной жизни. Моя мать должна была показать мою фотографию, сказать тебе – кто я.

– Она показала нам несколько фотографий, но не обижайся, милая, мне было насрать на то, как выглядит моя новая сводная сестра, – говорю я.

Очевидно, если бы понял, насколько горячей будет Белль, я бы обратил гораздо больше внимания. Я даже не знал, что она собирается быть в Вегасе, или то, что я собирался там быть. Это была импровизированная неделя разврата с моими друзьями. Я устал от Европы, а какое место является лучшим для разврата с американскими женщинами, чем Вегас? Я понятия не имел, кто она, когда встретил её – только, когда мы подписывали свадебные документы, я узнал её фамилию. А к тому времени, я был слишком пьян, чтобы переживать об этом.

– Как ты узнал, что я была в Африке? – поинтересовалась она.

Я пожимаю плечами, жест более равнодушный, чем я себя ощущаю. Что, если я немного изучил её после поездки в Вегас? Не каждый день, девушка, с которой я провёл всю ночь, просто разговаривая – и женился, никак иначе – бросает меня и убегает, даже не попрощавшись.

Я узнал, что Белль была вне поля зрения на протяжении двух лет, занимаясь благотворительностью в Африке. Она только что вернулась в Соединенные Штаты, за несколько дней, до печально известной, поездки в Вегас. И я узнал, что она – дочь Софии Кенсингтон.

– Ты действительно думаешь, что я не собирался проверять происхождение девушки, на которой женился? – спрашиваю я, подняв руку, чтобы она меня не прерывала. – Я узнал, кем ты являешься, после случившегося.

– Но ты знал, кто я, до сегодняшнего представления, – говорит она, ужас отображается на её лице. – Ты знал, что я – твоя новая…

– Сводная сестра? – спрашиваю я.

– О, Боже мой, – произносит она, прикрывая рот рукой. – Меня сейчас стошнит.

– Не нужно так драматизировать, – говорю я.

– Ты думаешь, я преувеличиваю? – спрашивает Белль, её голос поднимается на октаву. – Меня привезли на частном самолёте, доставили во дворец, и сказали, что моя мама собирается замуж за короля. И, что горячий парень, с которым я провела ночь в Вегасе, за которого я вышла замуж, кстати, – это мой новый сводный брат.

– Горячий парень? – интересуюсь я.

– Что? – спрашивает она, решительно смотря на меня, положив свои руки на бёдра.

– Ты только что сказала, что я – горячий.

Она выглядит ошеломлённой. – Я этого точно не говорила.

– Хм, позволю себе не согласиться с этим, – произношу я.

– Ты совсем спятил, если думаешь, что я сказала, что ты – горячий, – протестует она. – Тебе послышалось.

– Я знаю, что я слышал, – говорю я. – Если хочешь, я возьму запись с камер наблюдения и воспроизведу её, чтобы показать тебе. Ты назвала меня горячим парнем. Просто признай это.

Её глаза расширяются. – Здесь есть камеры?

– Успокойся, дорогуша, – говорю я, закатывая глаза. – Я думаю, что ты самая нервная женщина, которую я когда-либо встречал в жизни. Я пошутил. Здесь нет камер. Мой отец ничего о нас не узнает – камеры есть только в общественных помещениях.

– Не делай этого, – говорит она, покачав головой.

– Не шутить? – спрашиваю я. – Тебе нужно приобрести чувство юмора, если собираешься добиться успеха во дворце, дорогуша.

– Что, – произносит она. – Не называй меня «дорогуша». Просто потому, что мы провели ночь, выпивая текилу в Вегасе, не значит, что ты можешь делать это. Ты не можешь давать мне прозвища.

– Дорогуша, – произношу я, растягивая медленно слово, голос более серьёзный, чем хотелось бы, возбуждение в моём тоне более очевидно, чем должно быть. – Дорогуша. Мне нравится, как это звучит. Ты будешь умолять меня называть тебя дорогушей.

– Могу пообещать тебе, что я никогда не буду умолять, чтобы ты называл меня так.

– И я могу пообещать, что я не позволю тебе прийти, пока ты не попросишь меня назвать тебя «дорогуша». Также вежливо. Как леди.

– Ты реальный тип, – говорит она, качая головой. Но, по крайней мере, она улыбается. – Тебя сильно ударить?

– Это то, чем ты занимаешься? – спрашиваю я, смотря на неё. – Я мог бы догадаться, что ты извращенка.

– О, Боже мой, я – не извращенка.

– Я не верю тебе, дорогуша, – говорю я. – Всегда самые привлекательные, самые порядочные и благопристойные – это те, кто оказываются самыми дикими в постели. Хотя, это не может быть правдой в данном случае. Маленькая мисс Благодетель, похоже, большого мнения о себе.

– Ну, ты никогда не сможешь узнать, – говорит она, скрестив руки на груди, качая головой. Она смотрит на меня, её нос морщится, как будто она почуяла что-то плохое. – Женщины поддаются на все эти действия Казановы?

– Работает, как шарм, – говорю я. Мне не нужно прилагать много усилий, чтобы женщины снимали свои трусики. Это одно из преимуществ королевской семьи.

– Жизнь – это «шведский стол» из кисок, а я – чёртов знаток.

– Ну, просто, чтобы ты знал, – произносит она. – Этого к столу не подадут.

– Что не подадут к столу? – спрашиваю я. – Секс? Я не собирался трахать тебя на столе, дорогуша. Не в первый раз, во всяком случае. Я бы не торопился с тобой, впервые. А может, и нет. Похоже, тебе бы понравилось жёстко и грубо – что-то публичное, возможно? Страх, быть пойманной, возбуждает тебя, не так ли?

Она прерывает меня, протянув руку, чтобы заставить замолчать. – Я только что рассталась с безответственным, никчёмным, распутным мудаком. И, ну, хорошо, видимо, спьяну вышла замуж за другого, что, в ретроспективе, чрезвычайно прискорбный случай. Но, здесь ни черта не произойдёт. И в будущем тоже. На самом деле, я не буду спать с тобой, даже, если ты будешь последним принцем на земле.

Я не смог не улыбнуться, и я даже не пытался скрыть это. – Я собираюсь напомнить тебе, что ты сказала.

– Тебе не нужно будет напоминать мне, – говорит она. – Потому что я собираюсь не забывать об этом. Почему ты ухмыляешься? Это так раздражает. Я просто сказала, что не буду спать с тобой. Разве это смешно?

Я пожимаю плечами. – Что я могу сказать? – спрашиваю я. – Ты забавная. Мне нравится вызов.

Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз мне говорили «нет». Это тоже одно из преимуществ – или недостатков, в зависимости от вашей точки зрения – королевской семьи. Никто и никогда не говорит вам «нет», какой бы нелепой не была просьба. У вас есть сотни людей, готовых исполнить каждую нелепую прихоть.

Это звучит фантастически. Но, честно говоря, это чертовски скучно.

Когда в последний раз девушка мне отказывала?

Когда в последний раз девушка не знала, кем я являюсь, когда встретила меня? Или провела со мной ночь, смеясь и пьяно разговаривая, потому что она думала, что никогда больше меня не увидит?

Это случилось только раз в моей жизни.

Это просто не произойдёт, если ты принц.

– Это так высокомерно, – говорит она.

– Что?

– Назвать меня забавной. Подразумеваешь, что я вызов, – произносит она. – Я не полоса препятствий.

Я открываю рот, чтобы сказать что-то о том, какие именно препятствия я хочу на ней преодолеть, но она смотрит на меня, говоря прежде, чем я смогу.

– Даже не произноси это.

– Что? – невинно, спрашиваю я.

– Ты собирался сделать какой-то отвратительный, возмутительный комментарий, – говорит она.

– Ты такая наблюдательная, – говорю я. – Разве ты не хочешь узнать, о чём я думаю?

– Тьфу. Нет, – говорит она. – Как ты можешь быть принцем? Разве принцы не должны вести себя по-королевски?

– Это для публики, дорогуша, – говорю я. – В частной жизни всё по-другому.

– Почему-то я сомневаюсь, что ты чем-то отличаешься в общественном месте, – произносит она. – И как мы позаботимся об этой катастрофе?

– Какую катастрофу ты имеешь в виду? – спрашиваю я. – Ту, в которой наши родители женятся, сестрёнка?

– Не произноси снова этого слова, – говорит она.

– Сестрёнка? – уточняю я. – Но мы теперь будем связаны. Ты предпочла бы, чтобы я называл тебя женой?

– Два эти слова – под запретом.

– Есть огромный список вещей, которые недоступны с тобой, не так ли? – спрашиваю я. – Тебе кто-нибудь говорил, что жизнь может быть веселее, если немного расслабиться?