Текст книги "Принц Альберт (ЛП)"
Автор книги: Сабрина Пейдж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 14
Белль
– Здесь не будет никакого секса прямо сейчас, дорогуша, – говорит он. – Но он будет. Это я могу тебе обещать.
Я смотрю, как движутся его губы – те губы, которые настолько пухлые, что это является преступлением – но хоть убей, я не слышу, о чём он говорит. Он прикасается ко мне, слегка вращая своими пальцами по клитору, посылая волны пульсирующего тепла через всё моё тело, поднимающиеся так быстро надо мной, что я не могу думать ни о чём, кроме того, чтобы он прикасался ко мне больше.
Я хочу его руки по всему своему телу.
Я хочу его внутри себя.
Я слышу стон – звук, который почти звериный, смущающий своей интенсивностью – и я думаю, что это стонет он.
Больше похоже на «рычит».
Затем он приближается своими губами к моим. Это так сильно, так яростно, что я практически перестаю дышать, когда его язык ищет и сразу же находит мой. Не раздумывая, он толкает свои пальцы внутрь меня.
Наслаждение накрывает меня, ощущение настолько сильное, что, кажется, я нахожусь в агонии. Это было очень давно, когда ко мне прикасались так.
И никогда, и ничего подобного, не так, как Альби, его пальцы внутри меня находят самое чувствительное место, нажимая на него, как будто он точно знает, чего я хочу.
В чём я нуждаюсь.
Это всё неправильно. В своей голове я знаю это. Ничего хорошего из этого не выйдет. Ничего не может быть хорошего из того, что мои джинсы, приспущенные на моих бёдрах, и я прижата к стене здания в грязном переулке, с пальцами моего почти-сводного-брата внутри меня.
Моего кобель-сводного-брата.
Наследный принц Протровии.
Всё это неправильно. Всё, что потребуется – это один человек, проходящий мимо, заглянет в переулок и узнает его. Всё, что потребуется – это одна фотография, и он будет уничтожен. Я буду уничтожена. Моя мать будет уничтожена.
Мысли заполнили мою голову, на мгновение, отвлекая меня от прикосновений Альби.
Альби, кажется, чувствует внутренние перемены во мне, и отстраняется, чтобы посмотреть на меня, продолжая двигать пальцами внутри меня, его движения посылают вибрацию после чувства удовольствия сквозь всё моё тело.
– Нет слов, Белль? – спрашивает он, его голос низкий. Гортанный.
– Слова, – тупо говорю я. О чём мы говорили, пока он не засунул в меня свои пальцы?
Альби усмехается. – Мне нравится твоя молчаливая версия, – произносит он, его глаза смотрят в мои, пока он пробирается под мою футболку и к моей груди, тепло его рук окутывает меня. Он не снимает мой лифчик, не скользит рукой под ткань, как я отчаянно хочу, чтобы он это сделал.
Я жажду ощутить его кожу на своей, и я ненавижу себя за это желание, что так хочу его прямо сейчас. Я проклинаю своё тело за его очевидный ужасный вкус на мужчин.
– Не… молчаливая, – говорю я, слова выходят с хрипотцой, несмотря на попытки произнести связное предложение. Альби делает «иди сюда» жест пальцами, применяя большее давление на идеальное место внутри меня, и я крепко сжимаю его мускулистые руки, мои пальцы впиваются в его кожу, когда всё более сильные ощущения накатывают на меня.
– Ты такая чертовски мокрая для меня, – говорит он, сильно сжимая мою грудь, посылая волну боли через всё моё тело, и это каким-то образом усиливает удовольствие.
Это то, что мне нравится – наслаждение, смешанное с болью? Чёрт бы его побрал, я даже не уверена, что мне нравится что-то подобное?
– Здесь не будет никакого секса, – я снова ляпнула эти слова с хрипотцой в голосе. Я не уверена в том, кого пытаюсь убедить – его или себя.
Я не могу мыслить ясно. Я так близка, практически на грани. Я знаю только то, что хочу сдаться. Хочу, чтобы он отправил меня через край.
Но он только улыбается.
Он медленно скользит пальцами – мучительно медленно – из моей мокрой киски, и я думаю, что слышу, как хныкаю, но это не может быть правдой, потому что я не скулю. Я определённо не хнычу, доведённая до грани оргазма мужчиной, а потом отрицаю это. Он нажимает пальцами на клитор, но не двигается. Он просто останавливается, прижимая пальцы ко мне, тепло от него проникает в меня.
Я слышу, как снова начинаю хныкать, но прикусываю губу, чтобы остановиться. Я не буду этого делать.
– Я уже говорил тебе, Белль, – произносит он, сжимая мою грудь. Его большой палец задевает кожу над тканью лифчика, и я ничего не могу поделать. Я выгибаю спину, прижимаясь к нему. Его пальцы так близко, что просто скользят внутрь чашечки лифчика, который прикрывает мой сосок.
– Говорил мне что? – произношу я запыхавшимся голосом. Я говорю себе игнорировать пульсацию между своих ног. Я говорю себе, что должна взять эту кратковременную передышку, как возможность закрыть то, что между нами происходит.
Но у моего тела, кажется, есть собственный разум, когда дело доходит до Альби.
– Я говорил, – шепчет он, прижимая свои губы близко к моему уху. Я прикрываю глаза, смакуя каждое ощущение, когда его тёплое дыхание ласкает моё ухо и шею. Сейчас он нежно ласкает меня кончиком пальца, как будто прикасается пёрышком. – Я собираюсь трахнуть тебя. Это не было пустым обещанием, Белль. Ты будешь умолять трахнуть тебя, дорогуша.
– Я… не буду… умолять, – каким-то образом мне удаётся прошептать слова, едва способная сформулировать ясное и понятное предложение, пока дыхание Альби дразнит мою кожу, обещая большее. Моё тело ощущается на грани, каждое нервное окончание более чувствительное, чем когда-либо они были, и ко всему этому привёл меня он.
Но, чёрт возьми, у меня есть достоинство.
Даже, если я стою с опущенными джинсами в глухом переулке, в то время, когда мужчина, с поддельными из семидесятых порноусишками, запустил руку в мои трусики.
– Я помню, что ты говорила это, – произносит он, скользя рукой у меня между ног. Я смотрю на него с замешательством и недоверием, когда он убирает свои пальцы – свои великолепные, волшебные пальцы – оттуда, где они находились секунду назад, нажимая на мой клитор.
– Чт… – начинаю я, но мои слова прерываются, когда я вижу, как он подносит свои пальцы ко рту. Он делает из этого шоу, медленно облизывая их, прикрывает глаза, и издаёт довольный звук.
– Всё, что нужно сделать – это попросить, дорогуша, – говорит он низким голосом. В уголках его губ появляется улыбка, которая должна быть самым самодовольным, высокомерным выражением, когда-нибудь мною виденным. Или это усугубляется тем фактом, что я самая сексуально-неудовлетворённая, чем когда-либо была в своей жизни.
– Ты такой… придурок, – говорю я, не в состоянии придумать более умное слово. Я почти уверена, что клетки моего мозга испарились или превратились в кашу из-за этого человека.
Я дергаю свои джинсы обратно, возясь с кнопкой, мои руки трясутся, а сердце бешено колотится в груди, когда адреналин распространяется по венам. Пригладив свои волосы, как будто при помощи этого простого движения я смогу успокоить своё возбуждённое тело, я смотрю на него сквозь прищуренные глаза.
А эта напыщенная задница просто усмехается. Он полностью доволен собой. Тот факт, что он такой чертовски самодовольный, как будто он всё это спланировал, вызывает у меня всплеск раздражения.
– Просто помни это, – произносит он, возвращая свои пальцы к губам. – Я собираюсь трахнуть тебя, Изабелла Кенсингтон. Это предрешено. Я собираюсь лизать твою сладкую киску, пока ты не будешь умолять меня об освобождении. И когда я разрешу тебе, то скажу, что ты можешь прийти, и ты кончишь на моём языке.
Моё лицо краснеет. Я чувствую, как жар поднимается к моим щекам, пульсация между ног так сильна, что, клянусь, я собираюсь произнести «пожалуйста». Я действительно рассматриваю просьбу о том, чтобы он закончил то, что начал. Чтобы он погрузил обратно свои пальцы внутрь меня и заставил меня кончить. Но я не делаю этого. Я никогда не буду умолять. – Разрешение? – спрашиваю я, давясь словом. – Я не знаю, какие у тебя в прошлом были женщины, но ты не даёшь мне…
Он перебивает меня, положив свои пальцы – пальцы, которые недавно были внутри меня – на мои губы, чтобы заставить меня замолчать. – Тссс, – произносит он. – Я ещё не закончил. Ты должна позволить мне закончить, Белль.
Я отталкиваю его руку. – Я не слушаю…
Прежде, чем я успеваю договорить, его руки оказываются на моих запястьях, и он прижимает меня к стене, а моё сердце колотится в груди. Я не уверена, расстроена ли я, зла или возбуждена. Всё, о чём я знаю это то, что не могу перестать думать о нём внутри меня. И, несмотря на рациональную часть моего разума, которая кричит мне «уходить», всё тело желает его прикосновений. Я хочу знать, что он хочет сделать со мной.
Я хочу почувствовать его внутри меня.
– Ты кончишь на моём члене, Белль, – говорит он. – Я хочу тебя всеми возможными способами. И ты будешь умолять меня.
Скрытый трепет проходит сквозь меня от его слов, и я ненавижу себя за это. Я сжимаю свою челюсть, вырывая свои руки из его захвата. – Никогда, – произношу я. – И ты заблуждаешься, думая об этом.
И всё же, против своей воли, мне уже интересно, что он подразумевает, говоря, что хочет овладеть мной «всеми возможными способами».
Он посмеивается, и этот самодовольный звук заставляется меня хотеть ударить его по лицу. Но я не делаю этого. Вместо этого, я мысленно поздравляю себя за свою невероятную сдержанность.
Затем он делает шаг назад, разворачивается и идёт к концу переулка, лёгкой походкой, как будто его ничто не волнует в этом мире. – Пойдём, дорогуша. Ной обязательно отправит поисковую группу за нами. Я не хочу, чтобы тебя поймали со спущенными штанами.
ГЛАВА 15
Альби
Белль игнорирует меня, сидя в вертолёте, в наушниках и скрестив руки на груди. Она практически обижается.
Я ненавижу, когда обижаются. Ненавижу это больше всего на свете. Я ненавижу нытьё и вздохи, пассивно-агрессивную хрень, которую я получаю от женщин, когда не хочу больше с ними встречаться. И это очевидно всякий раз.
Я должен ненавидеть то, как Белль сидит там, молчит, притворяясь, будто меня не существует.
Я должен ненавидеть то, как её нижняя губа слегка выступает вперёд, показывая своё недовольство.
Я должен ненавидеть то, как она была слишком дружелюбной весь остаток дня, и до смешного официальной: «Принц Альберт то» и «Принц Альберт сё».
Проблема в том, что я не ненавижу что-либо из этого. Я не ненавижу всё это.
Мне чертовски нравится это.
Мне нравится тот факт, что её нижняя губа, до сих пор остаётся припухшая от моего поцелуя, даже, по прошествии нескольких часов.
Мне нравится, что она на грани.
И мне нравится тот факт, что я знаю, почему она так раздражительна и находится на грани.
Мне нравится, что это из-за меня.
Я выполняю свой предполётный контрольный перечень в последний момент, когда Ной отвлекает меня. – Ваша сестра у Макса, сэр, – произносит он. – Нам нужно подождать несколько минут.
Макс вернул мою сестру из её поездки с Финном Ашером? Итак, эта мысль заставляет меня смеяться. Я ничего не могу с собой поделать. Алекс, должно быть, будет чертовски зла, когда вернётся. Я даже не могу себе представить, какой выговор телохранитель получает прямо сейчас.
Когда тёмный внедорожник останавливается на подъездной дорожке, Макс выходит из машины, и, открыв заднюю дверь, очевидно, спорит с моей сестрой некоторое время, прежде чем перекинуть её через плечо и направиться к нам. Алекс обрушивает длинный перечень ругательств, пока бьёт Макса по спине.
– У ваших телохранителей интересный способ выполнять свою работу, – произносит Белль, наполовину выдыхая в гарнитуру.
– Если бы мы вернулись без Александры, мой отец уволил бы его, – говорю я ей.
Макс посадил Алекс на сиденье рядом с Белль, и Александра с отвращением посмотрела на него. – Когда мы вернёмся во дворец, я возьму нового телохранителя, – говорит она, и её голос становится всё громче, когда она произносит. – Такого, который не ведёт себя, как грёбанный пещерный человек.
– Ради Бога, Принцесса, – говорит Макс, занимая своё место. Он игнорирует её, когда Алекс называет его «хуесосом» и смотрит на меня. – Всегда готов, сэр.
Александра смотрит на Белль. – Может быть, ты должна вернуться в Америку, – произносит она. – Эту лучше, чем находиться в плену в собственном доме! – Она драматически вздыхает для пущего эффекта, опускаясь на своё место со скрещенными на груди руками.
***
– Что с тобой в последнее время? – спрашивает Прайс, хлопая меня по спине. Мы сидим наверху, в VIP-зале клуба, в котором мы часто встречаемся. Стены сделаны полностью из стекла и открывают вид на толпу снизу. Ну, клуб, который мы раньше часто посещали. Прошло уже несколько недель, когда я здесь был в последний раз, что в королевской терминологии – это практически целую жизнь. – Ты не был здесь с тех пор, как вернулся из Штатов.
– Ничего со мной не происходит. – Я потягиваю из стакана скотч, бутылка которого стóит больше тысячи долларов, сидя на мягком диване, в одном из самых эксклюзивных клубов в столице Протровии. Я должен быть доволен этим.
Вместо этого, Белль крутит мной как хочет, и я был так ослеплён похотью, что не мог ясно мыслить. Сейчас я уже выпил второй стакан скотча, пытаясь привести свою голову в порядок.
– Ты только что отказался от близняшек Лара, – сказал Прайс, кивнув в сторону двух уходящих женщин. Ной стоит около двери в комнату, кивая нам, чтобы посмотреть, хотим ли мы впустить ещё одну пару женщин для замены ушедших. Прайс поднимает руку, чтобы запустить очередных девушек, но я останавливаю его.
– Какого чёрта? – спрашивает он. – Когда это ты стал монахом?
Я пожимаю плечами, пытаясь показать беззаботность, которую не ощущаю. – Прости, если я не хочу засовывать свой член туда, где уже побывало много парней.
– Близняшки, Альби, – произносит он, закатывая глаза и прислоняясь спиной к мягкому дивану. Он отпивает из стакана водку на пару пальцев, проглатывая это количество за один глоток. – С каких пор тебе стало небезразлично, кто засовывает свой член до тебя?
– Заткнись. – Я не могу вспомнить ни одного раза, кроме сумасшедшей бывшей, когда я даже не удосужился узнать имя девушки. Ну, может быть несколько раз, когда я спал с женщинами, которых уже знал в обществе – графинь, герцогинь, такими людьми. Но они были незапоминающимися.
Они все были незапоминающимися.
До этого момента. До Белль. А я даже не спал с ней.
Видимо, теперь я не могу выкинуть её из головы, даже, когда стараюсь.
***
– Ты меня игнорируешь, – шепчу я ей в ухо, стоя позади неё в чайной комнате. Я говорю тихо, помня о комнате, заполненной людьми, и о мероприятии, проходящем в настоящий момент, на котором моё присутствие является обязательным. В данный момент, это мероприятие для меня проходит, как в тумане, и я показался там только из-за того, что было необходимо моё присутствие, изображая послушного принца-робота.
Белль не оборачивается. Она не двигается, не поворачивается и даже не признаёт, что слышала меня, стоя неподвижно с блюдцем и чашкой в руке. С того места, где я за ней стою, я уловил слабый аромат её духов -это что-то лёгкое с намёком на что-то цветочное – жасмин или гардения. Она пахнет летом.
Её тёмные волосы спадают до середины спины, окутывая плечи волнами, поверх бледно-голубого пиджака, сшитого на заказ, который она одела, что соответствует её приталенной юбке-карандаш. Наряд предназначен для сорокалетней женщины. Это консервативно, уважительно и уместно.
И мне даже не нужно смотреть на неё, чтобы знать, что это самая горячая грёбанная вещь, которую я когда-либо видел. То, как эта юбка скользит по её изгибам, лаская задницу, как будто она сделана специально для неё, сводит меня с ума.
Мой член встал.
Я нахожусь на послеобеденном чаепитии, в комнате, заполненной людьми, где должен заботиться о том, чтобы впечатлить их – а вместо этого, у меня стояк от рассматривания задницы Белль.
Проблема в том, что Белль избегала меня последние несколько дней. Я клянусь, что она делала это нарочно, убедившись, чтобы мы не находились одни в комнате больше нескольких минут. Прошлой ночью в клубе, я мог бы уйти домой с близняшками. Я должен был пойти с ними, как следует трахнуться, пока все мысли о Белль не были бы стёрты из моей головы.
Это была бы самая умная вещь. Вместо этого, я дрочил, думая о Белль.
И теперь, увидев её здесь, всё, о чём я могу думать – это как задрать её слишком-правильную юбку вокруг талии и добраться до её прекрасной задницы.
Белль, наконец, поворачивается ко мне, подняв брови. – О? – спрашивает она, держа чашку у её идеально накрашенных блеском губ. – Я не знала, что ты нуждаешься в моём внимании.
То, как она это произносит – несёт смысл, её слова сочатся намёком.
– Я думаю, что ты ошибаешься, – произношу я тихо, мои слова едва слышны. – Всё наоборот. Это ты нуждаешься в моём внимании.
Белль подносит чашку чая к губам, медленно делает глоток, а её глаза находят мои, когда она глотает, и затем облизывает свои губы. Этот жест деликатный, но каким-то образом является самым сексуальным, что я когда-либо видел.
Она смотрит вниз на мой член, где моя растущая твёрдость очевидна, а затем на меня. – Вы лжёте, Ваше Высочество, – шепчет она, а затем выпрямляется. Выражение её лица меняется на профессиональное, пока мужчина, одетый в военную форму, со своей женой под руку, направляется к нам.
– Мисс Кенсингтон, – произношу я, мой голос слишком формальный, желая, чтобы мой стояк упал. – Позвольте представить вам графа и графиню Этье?
Белль улыбается – чопорно и должным образом. Она смеётся над одной из шуток графа и беседует с графиней о садоводстве или о чём-то ещё.
Я не обращаю никакого внимания на разговор, потому что единственное, о чём я могу думать – это задница Белль.
– Я не нуждаюсь в твоём внимании, – прошептала она, как только они уходят. – Или в твоих пальцах. Мои пальцы работают просто отлично.
Я чуть не выплюнул свой чай. Образ Белль в постели, с её идеальными раздвинутыми ногами, с пальцами внутри её мокрой киски мелькает у меня в голове. Когда я смотрю на неё, то она самодовольно улыбается.
Я заметил, что кто-то снова направляется к нам, поэтому я быстро шепчу ей в ухо, пока они не дойдут. – Ты должна прикоснуться к себе передо мной, – произношу я, мой голос едва слышен. – Поскольку мы оба знаем, что ты думаешь обо мне в это время.
Лицо Белль вспыхивает, но она смотрит прямо вперёд, улыбаясь соответствующим образом, пока другой вельможа приближается к нам. – Думаю, это можно устроить, Ваше Высочество, – говорит она сладким голосом. – Но только, если вы попросите.
Краем глаза я смотрю на неё, когда приветствую ещё одного человека, представляющего интерес для моего отца. Когда Белль ловит мой взгляд, она улыбается.
Маленькая Мисс Благодетель имеет более твёрдый внутренний стержень, чем я думал.
ГЛАВА 16
Белль
Я вытираю свой лоб полотенцем – тёмно-синее с монограммой и королевским гербом, вышитый золотом. Даже полотенца в спортзале слишком формальны, идеально сложены в маленькие пирамидки на антикварном столе у стены.
Пять миль на беговой дорожке.
Это было нужно для того, чтобы убежать от разочарования, вызванного наблюдением за Альби сегодня во время чаепития. Пять миль в день в течение последних нескольких дней, после того, как мы вернулись из летнего поместья. Если я продолжу в этом же духе, если я продолжу бегать, пока не исчерпаю все свои силы, для того, чтобы избежать непреодолимого влечения и сексуального напряжения между нами, я стану чёртовым марафонцем.
Я могла бы вернуться в Штаты, – думаю я, пока направляюсь в сторону своей комнаты. – Я могла бы вернуться в Штаты и оставить всё это позади.
– Изабелла, – зовёт моя мама, и её голос эхом разносится по коридору. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как она направляется ко мне, в идеально сшитом шёлковом костюме и подходящей маленькой шляпке. – Я написала тебе, но ты не ответила.
– Мой телефон в комнате, – произношу я. – А я была в тренажёрном зале.
– Здесь информация о фонде, – говорит София, вручая мне пакет документов. – Я подумала, что тебе понравилось бы заняться этим.
– Что это?
Она пренебрежительно машет рукой. – Может, прочтёшь? – рассеяно спрашивает она, вытаскивая свой телефон и что-то пролистывая пальцем по экрану. – Или что-то о беженцах? Я на самом деле не уверена. Там пакет с информацией. Благотворительность – это твой конёк. Ты должна организовать ужин, сбор средств или что-нибудь ещё. Ты можешь использовать свои идеи в летнем поместье для планирования чего-нибудь на осень, когда мы вернёмся во дворец. Разумеется, ничего, что отвлекало бы от свадьбы.
– Сбор средств – это не моё, мама, – произношу я, но она продолжает смотреть на свой телефон, нахмурив брови. И ты предполагаешь, что я собираюсь остаться до осени.
– Боюсь, мне уже пора бежать, – говорит она. – Возникла кризисная ситуация с сегодняшним мероприятием.
– Каким мероприятием? – спрашиваю я, когда она притягивает меня к себе, целуя в щёку.
– Прочитай документы, дорогая, – отвечает она. – Я опаздываю. – Я закатываю глаза, когда она начинает уходить. Потом София останавливается, оборачиваясь ко мне. – О, я почти забыла спросить. Как ты ко всему адаптируешься?
– Хорошо, – вру я. Мысль о возвращении домой – это то, что я умышленно исключаю. Проблема состоит в том, что живя последние два года за границей, я не знаю, где теперь мой дом.
– Протровия будет процветать, – говорит она. – Альберт заботится о тебе?
Моё лицо вспыхивает, и я пытаюсь скрыть свою реакцию за поддельным кашлем.
Альби не заботится обо мне, – думаю я. – Я забочусь о себе. Каждую ночь. Думая о том, как бы мне хотелось, чтобы Альби заботился обо мне.
– Да, конечно, – произношу я, дрогнувшим голосом.
Она подходит ко мне и говорит, тихим голосом. – У Александры… проблемы, – произносит она. – Альберт может показать тебе всё здесь. Он был в Афганистане, как ты знаешь. Теперь он более серьёзный. Ответственный.
Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться, пока моя мать уходила, не дождавшись моего ответа. Она шла по коридору, каждый её шаг был целенаправленным.
Когда я дошла до своей спальни, то открыла дверь и бросила пакет документов на стол. Я знаю, что моя мать хочет, чтобы я была частью фонда, чтобы принимать участие в кое-каких административных и общественных отношениях – всё что угодно, что должна делать принцесса.
Но это не для меня.
Я практически поэтому уехала в Африку, в первую очередь. София совершено не понимает этого.
Я ознакомлюсь с документами позже.
Я разворачиваюсь и замечаю на середине кровати коробку, обёрнутую в ярко-розовую бумагу с выбитым цветочным рисунком, и она связана богато украшенной лентой из золотой ткани. Сверху нет карточки, поэтому я сажусь на край кровати, потянув за ленту, чтобы открыть крышку коробки.
Это, наверное, подарок от моей матери, взятка, чтобы я следовала её скрытому приказу и связала себя с фондом. Эта мысль сразу же приводит меня в бешенство. Если мама считает, что меня можно подкупить каким-то дурацким подарком, то она ошибается.
Я сняла крышку, ожидая увидеть сумочку или новую пару обуви, то, что как моя мама считает, может хотеть кто-то моего возраста.
Это определенно не новая сумочка и не пара обуви.
Я смотрю внутрь коробки, моргая несколько раз, чтобы убедиться в том, то, что я вижу реально.
Этот придурок сделал это.
Я смотрю на содержимое коробки, неуверенная в том, что мне сделать: ужаснуться или позабавиться. Карточка лежит сверху небольшой кучи секс-игрушек, я достаю её и кладу рядом с коробкой на кровати. Не секрет, кто оставил для меня этот, до смешного, неуместный подарок.
Я достигаю дна коробки и вытаскиваю первое, чего касаюсь.
Это чёртов золотой фаллоимитатор. Или позолоченный, или что-то в этом роде. Он так блестит, что почти ослепляет, конец, противоположный вершине, покрыт слоем драгоценных камней красного, синего и зелёного цвета. Я провела рукой вниз по стволу, рука с лёгкостью скользит по гладкой прохладной поверхности. Думаю, я должна быть потрясена. Вместо этого, между моих ног проходит жар, когда я касаюсь игрушки.
Золотой член оживает в моих руках, вибрируя, когда я случайно задеваю что-то на нём, и я вскрикиваю, бросив его на кровать, где он скачет по кругу на матрасе. Бросившись, чтобы выключить его, у меня стал нарастать смех в горле и всё-таки вырвался наружу, несмотря на все мои усилия, не удивляться шалостям Альби.
Он прислал мне золотой член.
Я ещё раз заглядываю в коробку, сдерживая свой смех, пока достаю всё содержимое по одному и кладу на кровать.
Ещё один вибратор какой-то яйцевидной формы, с пультом дистанционного управления.
Стеклянный вибратор, который больше похож на произведение искусства, чем на член, с фиолетовыми и синими разводами.
И…
Я достаю последний предмет, не зная, что это, чёрт возьми, может быть, вращая его в руках некоторое время, длинные розовые пряди волос, прикреплённые к стеклянному предмету, который выглядит, как небольшой фаллоимитатор.
И тогда я понимаю, что это такое.
О, Боже мой.
Это анальная пробка. С искусственным, ярко-розовым, конским хвостом.
Я бросаю её на кровать, как будто она радиоактивная, качая головой, когда я открываю карточку, которая находилась с комплектом далеко-за-пределами неуместного подарка.
Думал, что тебе может понадобиться небольшая помощь с твоим явным разочарованием. Если бы ты только попросила, то могла бы получить больше личной помощи.
Я разблокировала экран своего мобильного и набрала текст для королевского ублюдка, который думает, что он такой забавный.
Получила твои подарки. Использую их сейчас. Как ты узнал, что розовый – это мой цвет?
Я только отправила текст, а он уже отвечает.
Фотография или ничего не было.
За этим текстом сразу следует другое сообщение:
Если только ты не хочешь показать мне при личной встрече. Просто попроси меня прийти и помочь.
Я задумалась на мгновение, прежде чем ответить.
Ты смышлёный принц. Используй своё воображение.
Я откидываюсь на кровать, на секунду, прежде чем отправить ему ещё одно сообщение.
Зачем этот лошадиный хвост? У принца Протровии есть тайный пони-фетиш? Ты – Брони?[1]1
Брони – это фанаты телевизионного шоу «Мой маленький пони»
[Закрыть]
Проходит несколько минут, прежде чем приходит его ответ.
Извини, я был… занят. Использовал своё воображение, знаешь ли. Думал, что тебе понравится это. Разве ты не занималась большим конным спортом, когда училась в школе? Я читал где-то об этом.
Я бросаю игрушки обратно в коробку и сильно прижимаю крышку сверху, как будто закрывая её, я могу заглушить неуместные мысли о принце Альберте. Было бы так легко сказать «да», попросить его пройти через тайный проход между нашими комнатами и появиться здесь, чтобы закончить то, что он начал ещё в деревне.
Этого не произойдёт, говорю я себе.
Из принципа.
Я ни о чём его не попрошу. Избалованный самодовольный ублюдок привык, что женщины бросаются на него, и чтобы люди прыгали только по тому, что он так сказал прыгать. Он думает, что я буду полностью смущена данным маленьким подарком или, что я буду хихикать и краснеть от его неуместности. Ну, в эту игру могут играть двое.
Я отправляю ему текст.
Я посылаю тебе подарок.
