Текст книги "Отец моего жениха (ЛП)"
Автор книги: С. Лоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Похоже, это будет адский шторм.
Я чувствую облегчение от того, что скоро буду в хижине не только из-за надвигающейся бури, но и потому, что у меня будет возможность проведать Кору.
Боже, она прекрасна. Надеюсь, она будет рада меня видеть.
Часть меня думает, что так и будет. У нас с Корой всегда были дружеские, игривые отношения, и не раз у нас были содержательные разговоры о нашей жизни и прошлом. Она мне всегда нравилась, и я знаю, что я ей всегда нравился.
И теперь, когда с Марки определённо покончено…
Воодушевлённый, я нажимаю ногой на педаль газа, слишком стремясь скорее добраться до хижины и её сексуальной новой жительницы.
ГЛАВА 7
Кора
Ладно, электричество явно отключилось.
Всего несколько минут назад телефонная линия оборвалась, и в доме погас весь свет. Теперь в комнате воцарилась зловещая тишина.
Я болтаю про себя вслух, решив сдержать жуткую тьму и сопутствующую ей тишину.
– О, ничего страшного, Кора, перебои случаются постоянно. Ты же знаешь, что в шкафу есть большие свечи, в кладовой есть фонари, а в кухонном ящике спички.
Я осторожно пробираюсь по гостиной, надеясь найти дорогу на кухню, не споткнувшись о мебель. К счастью, я часто бывала в этом доме, когда росла, поэтому даже в кромешной тьме я без проблем маневрирую по комнате.
Наконец я добираюсь до кухни и ощупываю ближайший ящик со спичками. К моему удовольствию, я не только нахожу спички, но и нащупываю коробку чайных свечек.
– Джек-пот!
Осторожно нащупывая дорогу, я ставлю маленькие свечи на столешницу и зажигаю спичку. Её внезапный блеск на фоне темноты почти ослепляет меня, но я держу руку и зажигаю первую из миниатюрных цилиндров. Как только я зажигаю три или четыре из них, я вижу почти всю кухню.
Используя их мягкий свет, я иду в кладовую искать керосиновую лампу. Я наконец осязаю её холодную форму на верхней полке и беру её. Быстро зажигаю фонарь, и вдруг в хижине становится намного светлее.
Вздохнув с облегчением, я возвращаюсь в гостиную, чтобы снова проверить стационарный телефон. В трубке тишина.
– Ладно, ты посреди леса, у тебя нет рабочего телефона. Но твоя мама знает, где ты, а хижина заперта, так что не позволяй своему воображению разгуляться.
Удовлетворённая своей небольшой напутственной речью, я осматриваю комнату, гадая, что мне теперь делать.
Невольно вздрагиваю.
– О-о-о-о, становится холодно, – бормочу я себе под нос. С нарастающей бурей снаружи морозный ночной воздух медленно просачивается в комнату. – Должно быть, я оставила окно открытым, – но я знаю, что это неправда. Просто в это время года в горах холодно, а из-за такого проливного дождя температура резко упала.
Я смотрю на свои джинсы и лёгкую футболку.
– Прежде всего, давай оденься потеплее.
Я беру фонарь и осторожно поднимаюсь по деревянной лестнице в спальню, где ранее оставила свою спортивную сумку. Свет лампы отблесками падает на комнату, и мне приятно, что я вспомнила, где находился маленький фонарь.
– Брр-р-р-р! – визжу я про себя. Торопливо вытаскиваю из сумки свитер и свои самые плотные спортивные штаны и раздеваюсь до нижнего белья. Я натягиваю тонкий свитер и спортивные штаны. Пританцовывая, чтобы мои ноги не касались холодного пола слишком долго, я хватаю толстые шерстяные носки и натягиваю их.
«Всё ещё слишком холодно», – думаю я, понимая, что вижу своё дыхание в холодном воздухе.
Я хватаю другой свитер, более толстый, связанный косами, и натягиваю его поверх своего нынешнего. Я натягиваю на голову шапку и решаю поваляться на диване, так как я уже бросила там несколько одеял.
Взяв из спальни фонарь и ещё одно одеяло, я возвращаюсь к своему уютному месту на диване.
– Что теперь? – спрашиваю я себя.
Снаружи небо озаряет вспышка молнии, за которой следует раскат грома. Ненавижу это признавать, но мне страшно.
– Хорошо, тогда займу себя размышлениями. О чём думать, о чём думать… о твоих обречённых отношениях? О том факте, что кто-то попросил тебя выйти за него замуж, а потом бросил? Как насчет всех странных, сбивающих с толку, чувств, которые ты испытывала к его отцу? Это потому, что Марки никогда не уделял мне достаточно внимания, или потому, что он мне действительно нравится?
Раздаётся ещё один раскат грома, за которым следует ещё более сильный дождь.
– Угу, Кора. Это бесполезно. – Я дрожу от холодного воздуха, всё ещё зябко. – Хорошо, давай разожжём огонь. Это отвлечет меня от мыслей.
Я беру фонарь и возвращаюсь на кухню.
– У меня есть спички, но мне нужно что-то, чтобы разжечь огонь, – бормочу я, обыскивая шкафы. – Ага! – я достаю из-под раковины бутылку с жидкостью для разжигания и возвращаюсь в гостиную с вещами.
Стоя на коленях у камина, я пытаюсь осмотреть его на предмет каких-либо проблем. Он давно не использовался, но в нём есть несколько поленьев и ещё несколько в держателе рядом с ним. Здесь пыльно и, возможно, мне не стоит… Но в тусклом свете и со стучащими зубами я решаю, что это не имеет значения.
Осторожно выдавливаю немного жидкости для разжигания на поленья внутри камина, стараясь не допустить попадания вонючей жидкости на одежду или окружающий пол. Нащупывая спички скованными холодными пальцами, мне наконец удаётся зажечь одну и бросить её поверх кучи дров.
«Пожалуйста, сработай, пожалуйста, сработай», – думаю я, быстро потирая ледяные руки.
К моему удовольствию, огонь быстро разгорается и вскоре начинает бушевать. Я возвращаюсь на кухню и ставлю бутылку с жидкостью на стол, не зная, нужно ли мне ещё.
Возможно, что-то ещё чтобы помочь огню продолжать гореть.
Вдохновлённая, я быстро иду к шкафу в прихожей и беру несколько старых газет, чтобы бросить их в бушующее пламя, решив поддерживать огонь как можно дольше.
Я комкаю несколько кусков газеты и бросаю их в огонь. Вау, теперь это действительно происходит.
Огонь громко потрескивает, и языки пламени подпрыгивают выше.
«О, чёрт, может быть, всё идёт слишком хорошо», – понимаю я.
Но прежде чем я успеваю даже отреагировать на своё первоначальное удивление, через несколько секунд пламя разгорается вовсю, и его горячие языки вырываются из камина. Теперь, благодаря яркому пламени, я могу видеть, и я бросаюсь на кухню, чтобы найти кастрюлю и потушить пламя водой.
Я нахожу самую большую кастрюлю, какую только могу, и наполняю её водой из-под крана. Я бросаюсь к горящему камину и выливаю на него воду.
Ничего не происходит.
О боже, этого мало!
Огонь потрескивает так же сильно, как и раньше, а теперь из пламени вылетают и искры.
Я несколько раз повторяю свои попытки – мечусь между кухней и камином, но безрезультатно. Огонь, кажется, становится только жарче и больше, и всё моё тело пропитано потом от моей лихорадочной беготни и изнуряющей жары. Я могу сказать, что моё лицо тоже красное от жары, а щёки горячие на ощупь. Тем не менее, я продолжаю таскать из кухни кастрюлю за кастрюлей с холодной водой.
Но огонь берёт верх надо мной. Всего за несколько минут искры от огня прыгают из старого камина на один из ближайших стульев.
Я кричу от шока и ужаса.
Боже, я упаду в обморок от этой жары.
Со стоном я почти хочу выбежать через парадную дверь, чтобы избежать этого кошмарного сценария, но передумываю. Я не могу допустить, чтобы хижина сгорела! Моя семья убьёт меня!
Набравшись решимости, я бегу обратно на кухню и снимаю с себя множество слоёв одежды, пока на мне не остается ничего, кроме лифчика и трусиков. Почти сразу становится прохладнее, в голове начинает проясняться, и я могу сосредоточиться на тушении пожара.
Я стараюсь не думать о повреждениях или о том, что воздух в маленькой комнате наполняется дымом. Вместо этого я просто наполняю старую кастрюлю и продолжаю лихорадочно метаться от раковины к огню и снова к раковине, надеясь, что с каждой порцией вылитой воды я всё ближе к тому, чтобы потушить чудовищное пламя.
ГЛАВА 8
Мэтт
Когда я делаю последний поворот перед тем, как добраться до хижины, я вдруг чувствую неуверенность в своей вечерней миссии по изъятию обручального кольца у Коры. Это смело и не совсем рационально, к тому же я не хочу напугать её до смерти, учитывая бушующую снаружи дикую бурю. К тому же уже поздно. Кто появляется у порога в такое позднее время?
Чёрт. Я не из тех, кто склонен нервничать, но что-то в Коре делает меня таким.
«Слишком поздно», – вздыхаю я, наконец подъезжая к причудливой маленькой хижине. Но что-то не так с маленьким деревянным домом передо мной. Даже в тёмную дождливую ночь очевидно, что из трубы вырываются тонны тёмного дыма, и его туманное облако наполняет воздух вокруг маленькой хижины. Я оглядываюсь на переднюю часть дома и даже из-за закрытых штор на окнах первого этажа вижу вспышки оранжевого и жёлтого света.
Что за чёрт? Хижина горит?
– Твою мать!
Я паркую машину и тут же выпрыгиваю из неё, не заботясь о том, что идёт проливной дождь или что ветер обрывает ветки вокруг меня. Я бегу так быстро, как только могу, к входной двери, встревоженный тем, что могу увидеть внутри. Надеюсь, Кора выбралась до того, как начался этот пожар.
Пытаюсь открыть входную дверь, но она заперта. Я изо всех сил колочу по её тяжелой деревянной раме, но даже мой громкий стук не может сравниться с раскатами грома и треском деревьев поблизости. Я прислушиваюсь у двери к любому звуку жизни, но слышу только бурю вокруг себя и потрескивание огня внутри.
Дерьмо.
Я отступаю от двери на несколько футов, а затем – изо всех сил – бегу и бросаюсь на неё всем телом. Дверь с громким треском распахивается, и я оказываюсь в самой странной ситуации.
В гостиной пламя выходит из-под контроля. Часть соседнего стула и часть ковра горят. Кора, обнажённая, если не считать кружевного нижнего белья, пытается потушить огонь кастрюлей с водой.
На долю секунды вид грудастой брюнетки, стоящей почти голой передо мной, отвлекает меня от огня. Её маленькие кружевные трусики мало что оставляют воображению, а полупрозрачный бюстгальтер едва вмещает полную грудь. Лицо Коры раскраснелось от жара огня и явного напряжения, а кожа блестит от пота. Почти сразу же я чувствую, как мои штаны напрягаются от опьяняющего и неожиданного присутствия этой женщины передо мной.
Она чертовски сексуальна.
Но также быстро я выхожу из транса и переключаю своё внимание на насущную проблему: бушующий огонь, который угрожает сжечь комнату. Я бросаюсь в бой. Пламя охватило достаточно большую часть комнаты, так что не похоже, что я смогу вывести Кору тем же путем, которым я только что вошёл. На самом деле, похоже, что она находится прямо на пути огня, но кажется, не осознает этого.
– Кора, отойди от огня. Иди на кухню или найди комнату, где можно вылезти в окно, если понадобится.
Кора смотрит на меня, её глубокие карие глаза широко раскрыты от шока и замешательства.
– Мэтт? Что ты здесь делаешь?
– Нет времени, просто иди, уйди от огня. Следующий язык пламени может прыгнуть прямо туда, где ты стоишь, – она всё ещё колеблется. – Иди! – резко говорю я ей, пытаясь вывести её из замешательства.
Кора наконец подчиняется, и я выбегаю наружу и ищу что-нибудь, что поможет мне сразиться с пылающим зверем внутри. Рядом с домом я замечаю старый садовый шланг, аккуратно свёрнутый и всё ещё прикреплённый к патрубку. Ловко разматываю шланг и включаю воду, таща шланг за собой обратно в дом.
Пожалуйста, будь достаточной длинны, пожалуйста.
К счастью, старый шланг доходит до дома и до гостиной. Выдерживая сильную жару, я пробиваю стену огня, подбирающуюся ко входу, и прыгаю в гостиную. Я включаю шланг на полную мощность и, чувствуя, как через него идёт вода, нацеливаю его сначала на самые опасные участки пламени. Я без колебаний обрызгиваю ковер, стулья и диван. Через несколько мгновений вся гостиная пропитана водой, и огонь шипит. Пепел летает по комнате, но искры медленно теряют свою силу. Они плавают вокруг, яркие оранжевые искры среди обломков залитой водой комнаты.
Проходит ещё несколько минут, и, наконец, весь огонь догорает. Я тяжело дышу, изо всех сил стараясь не вдыхать палёный воздух. Моя одежда промокла от пота, но, к моему облегчению, на мне нет следов ожогов или явных проблем с дыханием.
В комнате почти кромешная тьма, если не считать керосиновой лампы, излучающей свет из точки на кухонной стойке. Я изо всех сил оглядываюсь в поисках Коры, но её нигде нет.
– Твою мать. – Я не могу не выразить вслух своё облегчение, устав от моей короткой битвы с пламенем. – Кора, ты в порядке? – я зову её, не в силах увидеть в тёмной комнате.
– Да, да, я так думаю, – она медленно выходит из кухни, словно в оцепенении.
Быстро подхожу к Коре, беру лампу из её рук и ставлю обратно на стол. Не думая, я хватаю её и крепко сжимаю в своих объятиях.
Это чистый инстинкт, но мне всё равно. Она обнимает меня в ответ и тихо плачет, как мне кажется, с облегчением теперь, когда огонь потушен. Мы стоим так некоторое время, её почти обнаженное тело прижимается к моему одетому, и каждый из нас на мгновение чувствует благодарность за то, что всё в порядке.
Я глажу её влажные каштановые волосы, пока она прижимается лицом к моей груди. Кора обнимает меня крепче, страх наконец настигает её. Мои руки блуждают по её обнаженной спине, и я глажу её гладкую кожу, стараясь, чтобы этот жест успокаивал. Но внутри меня кипит злость и страх, потому что с хорошенькой брюнеткой, которую я сейчас утешаю, могло случиться что-то ужасное.
Что, чёрт возьми, здесь произошло?
Ещё через несколько мгновений Кора наконец отстраняется и смотрит на меня своими большими карими глазами. Они всё ещё заплаканы, но большинство её слез, похоже, остановились.
– Прости. Я в порядке, – она всхлипывает и выглядит смущённой.
– Всё нормально, – я делаю твёрдый шаг от неё. – А теперь скажи мне, что, чёрт возьми, здесь произошло и какого чёрта на тебе лишь нижнее бельё?
Она делает глубокий вдох и начинает.
ГЛАВА 9
Кора
Обычно дружелюбный тон Мэтта становится угрожающим. Что он здесь делает? Как он узнал, что я в беде? С интересом я смотрю на его лицо. Даже с разъярённым выражением лица мужчина просто великолепен, и я чувствую укол тоски.
Я опускаю взгляд в смущении только для того, чтобы снова взглянуть в его пронзительные голубые глаза.
«Я практически голая», – в истерике осознаю я.
Моя тревога и смущение должно быть отражаются на всем моём лице, потому что выражение собственного лица Мэтта, кажется, слегка расслабляется, когда его глаза перемещаются и свободно блуждают по моей едва одетой фигуре. Его взгляд переходит с моего покрасневшего лица на вздымающуюся грудь, а затем перемещается немного ниже на мои почти прозрачные трусики.
Но, к моему удивлению, я не стесняюсь его пристального внимания, а вместо этого как бы возбуждаюсь. И всего на одну секунду я думаю, что было бы, если бы его руки прошлись по моему телу той же дорожкой, которую только что проложил его взгляд. А потом его губы.
«Боже мой, Кора, перестань фантазировать!» – ругаю я себя. «Это очень неподходящее время и место, чтобы фантазировать о своём бывшем тесте!»
В некотором смысле, однако, может быть, моя маленькая фантазия не так уж выходит из-под контроля. В конце концов, он только что ворвался в мой дом и спас меня, признаю я. Кроме того, не помогает и то, что даже после тушения настоящего пожара Мэтт выглядит как возвышающийся надо мной бог, с его острыми скулами, пронзительными голубыми глазами и…
– Кора, – резкий звук моего имени, сорвавшийся с губ Мэтта, вырывает меня из задумчивости.
– Извини. Я… мне нужно, позволь мне найти что-нибудь, что я могу надеть.
Внезапно огорчённая своими похотливыми мыслями и почти обнажённым телом, я обхожу Мэтта и бегу к дивану, чтобы схватить одеяло.
Я быстро разворачиваю одеяло и начинаю накидывать его на себя, только чтобы понять, что оно насквозь промокло. Вода капает на мою кожу и тут же просачивается в лифчик, отчего мои соски напрягаются от холода. Из кухни Мэтт смотрит на меня непроницаемым взглядом, как будто хочет что-то сказать или сделать. Но вместо этого он просто отступает и наблюдает за моей борьбой с мокрой тканью.
Я бросаю одеяло и бегу к шкафу в прихожей, надеясь найти там что-нибудь менее абсурдное. Я копаюсь с минуту и, наконец, появляюсь с большим пальто. Я борюсь с ним, и, к счастью, оно всё ещё сухое. Но пальто прикрывает только туловище – чёртова штуковина едва достаёт до трусиков!
«Что ж, по крайней мере, это лучше, чем ничего», – с сожалением решаю я и поднимаю подбородок, возвращаясь на кухню, где, как я знаю, скоро начнётся лекция.
Мэтт смотрит на меня, удивлённо поднимая брови.
Я осторожно оттягиваю пальто, но это бесполезно. Это движение только привлекает внимание Мэтта к моей едва прикрытой киске, и я снова краснею. Смирившись, я скрещиваю руки на груди и задаю Мэтту свои вопросы, пока он не начал меня ругать.
– Что ты здесь делаешь? Откуда ты вообще знаешь, где я? – требую я с негодованием в голосе.
– Ты, должно быть, шутишь, – низкий голос Мэтта стал ещё тише, чем прежде. – Спасибо, Кора.
Я виновато опускаю голову.
– Ты прав, мне очень жаль. Спасибо, правда. Огонь вышел из-под контроля, и если бы ты не появился вовремя… – я останавливаюсь, мой голос прерывается, когда возвращается страх предыдущих моментов.
Но Мэтт меня не утешает. Вместо этого он отворачивается и продвигается дальше по кухне, его задумчивая фигура кажется огромной и зловещей в маленьком пространстве. Я робко иду за ним, не зная, что делать или говорить. Мне не приходится долго ждать, потому что Мэтт оборачивается и хватает меня за руки, гнев отражается на его красивом лице.
– О чём, чёрт возьми, ты думала, разжигая такой огонь? Ты пыталась убить себя? – голос Мэтта резкий.
– Что? – возмущённо спрашиваю я. – Ты сумасшедший? Нет! – я сбрасываю его руки со своих плеч и бросаю на Мэтта самый возмущённый взгляд. – Нет, мне было холодно, электричество отключили, и я только развела огонь в камине. Я имею в виду, для этого и нужен камин, верно? – в моём голосе проскальзывает нотка сарказма, но мне всё равно. Как он посмел просто появиться и предположить худшее?
Мэтт делает глубокий вдох и вздыхает. Для меня очевидно, что он пытается контролировать какие-то глубинные эмоции.
– Кора, я не это имел в виду. Просто, когда я вошёл, ты практически стояла посреди пылающего пламени.
– Я пыталась потушить его, – нахально возражаю я.
Мэтт снова вздохнул, он ничего не понимал.
– Просто объясни, что произошло. Как огонь вышел из-под контроля? – он качает головой, вероятно, думая о неуправляемом пламени. – То, что произошло, ненормально. Огонь не должен был выйти из камина.
– Он просто стал слишком большим. – Я хмурюсь, не понимая, что произошло.
– Расскажи мне, что именно ты сделала и как ты разжигала огонь. Шаг за шагом, – командует Мэтт мрачным голосом.
Настала моя очередь качать головой, в попытке вспомнить события ночи, предшествовавшие несчастному случаю.
– Ну, я проверила камин, насколько могла это сделать в темноте. Он не казался слишком пыльным, и в нём уже было немного дров.
– Хорошо, кажется пока всё в порядке, – Мэтт скрещивает руки на груди, слушая меня.
– А потом я взяла те-же спички, которыми зажигала лампу. И я вылила жидкость для розжига прямо на поленья, и я почти уверена… – Мэтт поднимает руку, на его лице проскальзывает недоумение.
Он делает глубокий успокаивающий вдох, а затем говорит мне тихим, тихим голосом:
– Продолжай.
Несколько нервно заканчиваю объяснение.
– И после того, как огонь немного разгорелся, я схватила несколько старых газет из шкафа, скомкала их и добавил в кучу. И тогда, вдруг огонь запылал, и прежде чем я успела это осознать, повсюду посыпались искры. Я побежала на кухню и схватила самую большую кастрюлю, какую нашла. Я думала, что смогу контролировать это, но было так жарко, и летели искры, – я пожимаю плечами, моя история завершена. Я знаю, что говорила невпопад, но примерно так всё и было.
– Ты использовала жидкость для розжига? – голос Мэтта устрашающе тихий.
– Да, – отвечаю я.
– И газеты? – теперь его тон стал жёстче, в его вопросе есть оттенок гнева.
– Эм, да? – смиренно отвечаю я.
– Ты шутишь, что ли? О чём, чёрт возьми, ты думала? Жидкость для розжига и газеты в камине? – в этот момент он кричит, и я слегка отстраняюсь от него. – К чёрту, Кора. Ты могла сжечь всё это место дотла! Или, что ещё хуже, убить себя токсинами!
Лицо Мэтта искажено яростью, и я ещё больше отшатываюсь, пока он продолжает свою тираду.
– Жидкость для розжига – это ускоритель – ты должна использовать её только в проветриваемых открытых пространствах, и за ней нужно следить. Испарения ядовиты. – Мэтт бесится. – И, как ты теперь, очевидно, знаешь, это приводит к быстрому разрастанию пожаров. Слишком быстрому. Ты никогда не должна использовать его в камине, потому что это самый верный способ сжечь дом.
Смущённая из-за своей ошибки, я огрызаюсь на Мэтта.
– Тогда для чего, чёрт побери, её используют? Почему она в доме? – я кладу руки на бёдра, но тут же опускаю их, чувствуя себя капризным ребёнком.
– Гриль для барбекю, – Мэтт отвечает мне мрачно, его глаза ничего не выражают.
– Ты шутишь?
Больше всего на свете желая доказать неправоту моего почти тестя, я протискиваюсь мимо него и беру бутылку жидкости для розжига с того места, где ранее поставила её на стол. Подойдя ближе к лампе – и по умолчанию к Мэтту, – я поднимаю бутылку, чтобы прочитать инструкции в тусклом свете.
Бормоча, я читаю вполголоса:
– Никогда не добавляйте на раскалённые угли или в открытый огонь… – Чёрт. «Он прав», – осознаю я, обрабатывая информацию. Я возвращаюсь к чтению бутылки. – Используйте в хорошо проветриваемом помещении.
Я сильно краснею, огорчённая своей ужасной ошибкой.
– Я не знала, – бормочу я. – Честное слово.
Он смотрит на меня скептически.
– А газеты? Да ладно, Кора.
Я не знаю, что хуже – то, что Мэтт рассердился на меня или ощущение, что я разочаровала его своим невежеством, когда дело доходит до разжигания огня. В любом случае, я злюсь на себя и на Мэтта.
– Что не так с газетами? – спрашиваю я, почему-то взволнованная этим разговором.
– Ладно, конечно, газеты легко воспламеняются. Но большинство людей не советуют их сжигать, особенно в доме.
– Это бумага! – огрызаюсь я на него. – Что не так?
– Токсичная бумага! – Мэтт огрызается в ответ. – Это токсично из-за чернил и из-за процесса изготовления бумаги. А внутри, когда все окна закрыты и в смеси с жидкостью для розжига, меня удивляет, что ты не потеряла сознание на месте.
Я могу сказать, что Мэтт в бешенстве, но моя собственная ярость, похоже, наконец-то утихает. Внезапно я чувствую себя истощённой, то ли из-за борьбы с огнём, то ли из-за событий последних нескольких дней, то ли из-за дыма, который витает вокруг. Я резко прислоняюсь к стойке, чувствуя головокружение.
Мэтт сразу же это замечает и перестаёт меня отчитывать.
– Ей, Кора, ты в порядке? – я смотрю в его голубые глаза, сверкающие даже в темноте, и медленно киваю.
– На самом деле у меня немного кружится голова, – признаюсь я с некоторым смущением. – Может быть, из-за этого воздуха, – слабо шучу я.
Выражение его лица мрачнеет, и он внимательно смотрит на меня.
– Ты выглядишь бледной, и я думаю, тебе нужно прилечь. Немедленно, – добавляет он авторитетно.
Я медленно киваю, слишком слабая, чтобы не согласиться. Медленно, всё ещё держась за стойку для поддержки, я разворачиваюсь и начинаю пробираться из кухни.
– Вот, позволь мне помочь тебе, – рычит он. Прежде чем я успеваю возразить, Мэтт притягивает меня к себе, его мускулистая рука обвивается вокруг моей талии. Я пытаюсь вырваться из его крепкой хватки, но чувствую слабость и понимаю, что мне нужно опереться на его крепкое тело.
Но даже больше, чем чувство слабости, мне нравится ощущение руки Мэтта Харрисона на моей талии, то, как его рука лежит на моём бедре, и то, как мне приходится опираться на него.
«От него пахнет огнём, кедром и мужчиной», – думаю я сгоряча.
Я съёживаюсь, и Мэтт крепче сжимает меня. Боже, токсины действительно добираются до меня.
Я стараюсь не думать слишком много о том, как я прижимаюсь к его мускулистому телу, когда мы осторожно начинаем пробираться через тёмный дом. В другой руке Мэтт держит керосиновую лампу, и, хотя она даёт немного света, всё же замедляет движение.
Мы оба колеблемся у подножия лестницы. Мэтт, наверное, потому что он не знаком с домом, а я потому, что слишком хорошо его знаю.
Мы оба можем поместиться на узкой лестнице бок о бок, но я знаю, что идти по ней будет тяжело. Наши тела будут тесно прижаты друг к другу, и одна эта мысль втайне волнует меня.
Но за моим волнением так же быстро следует внутренний выговор.
«Он отец Марки, – шиплю я про себя. – Знаешь, парень, за которого ты должна была выйти замуж ещё три дня назад?»
С этим смиренным осознанием я отстраняюсь от Мэтта. Он опускает руку, и в темноте мне кажется, что я вижу что-то похожее на сожаление на его лице.
– Я думаю, что смогу подняться наверх самостоятельно, – бормочу я.
Я осторожно хватаюсь за перила и взбираюсь на первую ступеньку.
Большая ошибка. Без постоянной поддержки Мэтта у меня кружится голова даже сильнее, чем несколько минут назад. Однако, прежде чем я успеваю упасть, Мэтт крепко сжимает меня.
– Просто позволь мне помочь тебе лечь спать, Кора. – Он кажется раздражённым, поэтому я сдаюсь.
Что такое эти несколько ступенек? Не похоже, чтобы он думал о тех же запретных мыслях. Решив контролировать свои запретные чувства к этому мужчине, я крепко держусь за Мэтта, пока мы медленно поднимаемся по лестнице.
Как и раньше, большая рука Мэтта обвивает мою талию, а его ладонь упирается мне в бедро. Даже когда я пытаюсь вжаться в перила, чтобы обеспечить небольшое расстояние между нашими телами, это бессмысленно. А когда Мэтт так крепко держал меня за талию, пальто, которое и без того было до смешного коротким, теперь задралось намного выше моих трусиков, обнажая нижнюю часть меня.
Слава богу, сейчас слишком темно, чтобы он мог это видеть.
Наконец мы достигаем вершины лестницы, и я веду нас в главную спальню. Оказавшись в комнате, Мэтт отпускает меня, и я не знаю, чувствовать ли облегчение или грусть от этого действия.
Он подходит к кровати и откидывает одеяло.
– Залезай.
Его слова грубые, но, как ни странно, я нахожу их утешительными. Часть меня хочет знать, что он будет делать, если я откажусь, но, честно говоря, я слишком устала, чтобы даже попытаться ослушаться.
Медленно, словно во сне, расстёгиваю громоздкое пальто и бросаю его на пол рядом с кроватью. Так же медленно я наконец пробираюсь на кровать и под одеяло. Почти сразу я начинаю дрожать от их холода.
К счастью, Мэтт плотно подворачивает одеяло вокруг меня, словно уютный кокон. Но я все ещё дрожу от холода, и, как всегда бывает с Мэттом, он сразу это замечает.
– В комнате есть ещё одеяла?
– Бельевой шкаф, – говорю я ему сквозь стучащие зубы. – Прямо через коридор, – я неопределённо указываю на дверной проем.
– Сейчас вернусь.
Я смотрю, как Мэтт подходит к маленькому шкафу и достаёт с полки большое одеяло вместе с ещё одним стёганым одеялом. Он возвращается и кладёт на меня сначала одеяло, а потом другое.
– Мне так холодно, – бормочу я, не в силах контролировать свой дрожащий голос.
Мэтт садится рядом со мной на кровать и начинает энергично тереть моё тело через множество одеял. Его усилия, кажется, помогают, потому что я чувствую, как моя дрожь начинает ослабевать.
– Ты дрожишь не только потому, что здесь холодно, Кора, – мягко говорит он мне. – Ты в шоке. Пожар был угрозой, и адреналин в ответ начал циркулировать в твоём теле. – Мэтт продолжает растирать моё тело по всей длине, и это странно успокаивает, несмотря на его энергичные прикосновения. – Но теперь, когда опасность миновала, твоё тело должно вернуться в нормальное состояние. Просто расслабься, милая.
Но, глядя на полуприкрытые глаза Мэтта, глубоко сексуальную улыбку и острую челюсть, я не уверена, что опасность миновала.
ГЛАВА 10
Мэтт
Глядя в глубокие карие глаза Коры, нежно поглаживая руками её роскошное тело, я не могу не чувствовать облегчение и напряжение, смешанные воедино.
С одной стороны, я рад, что прибыл вовремя и предотвратил крупную катастрофу. С другой стороны, когда я сижу на краю кровати Коры, между нами всего несколько тонких одеял, всё моё тело кажется слишком туго закрученной спиралью.
«Я хочу её», – думаю я, мой собственный голос хрипит в моем сознании. «Но это неправильно. Она бывшая невеста твоего сына, и только что громко плакала».
Продолжая пытаться согреть бедную, напуганную девушку, поглаживая её полную фигуру, я наблюдаю, как её измученное тело медленно расслабляется. Глаза Коры сейчас закрыты, и я могу сказать, что она вот-вот заснёт. Я провожу руками от её ног к плечам, и она глубоко вздыхает. Я быстро провожу по её рукам под одеялом, и Кора прижимается ко мне. Я прекращаю тереть и просто держу её так некоторое время, желая принести ей как можно больше утешения.
Боже, это, должно быть, было ужасно.
Я разочарован в себе и в том, что позволил своему гневу испарится.
Но правда в том, что я не столько злюсь на Кору за её невежество в вопросах пожарной безопасности, сколько злюсь на то, что с ней могло случиться нечто ужасное.
С губ Коры срывается тихий вздох, за которым следует лёгкое сопение, свидетельствующее о том, что красивая брюнетка наконец-то заснула. Она заманчивое зрелище. Её губы розово-красные и слегка надуты от расслабления. Её длинные ресницы образуют тёмные полукруги на щеках, а одно обнажённое прелестное плечо выглядывает из-под одеяла.
«Не делай этого», – предупреждает голос в моей голове. «Сейчас не время.»
Но я ничего не могу с собой поделать. Я знаю, что эта пышная, милая девушка почти голая под одеялом, и медленно поднимаю его, чтобы открыть взору её изгибы. В поле зрения попадают её пышные активы: сначала одна большая грудь, потом другая. Они огромны, и когда она немного ёрзает во сне, кружевной ремешок на её правой руке спадает.
«Не делай этого», – голос раздаётся снова, но я игнорирую его. Вместо этого я протягиваю руку и осторожно стягиваю ремешок, пока кружевная чашечка не падает, обнажая коричневато-розовый бутон.
О, чёрт, она прекрасна. Её грудь должна быть двойной буквы D, а тугой сосок так и манит мой рот. Словно мужчина в трансе, я наклоняюсь вперёд и всего на секунду хватаюсь за её сосок. Она тихо стонет, когда я сосу её грудь, переворачиваясь на спину, как будто чтобы дать мне лучший доступ.
Теперь я полностью потерян. Я стягиваю одеяло ниже и испускаю тихий стон желания. Её розовые трусики практически прозрачны от наших яростных попыток потушить огонь. Сквозь тонкий материал видно ложбинку между её бёдрами, и пока я смотрю, она снова шевелится, её колени поднимаются в заманчивую, открытую V-образную форму. Медленно я провожу пальцем по её тугому клитору, и Кора издаёт тихий стон, её ноги раздвигаются ещё шире.
