Текст книги "Вечное Царствие (СИ)"

Автор книги: С Грэнди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 4. Василиса

Темный лес смердел. Над ним стояла зловонная туча, которая, казалось, приклеилась к небу намертво и никогда не уходила – все висела серо буро малиновым сгустком. Спасенье было только в избушке, поэтому Василиса старалась как можно реже выбираться наружу. Но были дела, которые она не могла поручить ни болотной нечисти, ни лешим, ни Настеньке.

Разговаривать с Кощеем могла исключительно Василиса, он и ее-то принимал за мусор, но с уважением относился к способностям царевны. Впрочем, не лишал себя удовольствия при каждой встрече подчеркивать, что ей повезло при возрождении заполучить кучу сказочной силы, а вот ему трудом пришлось добывать себе кусок пирога.

Ох и он добыл… При жизни был тем еще хапугой – после смерти стал только хуже. Теперь Кощей мог беспрепятственно убивать и выливать всю свою жестокость наружу. Василиса поморщилась: одна мысль о том, что они связаны кровными узами, приводила ее в бешенство.

В опочивальню зашла Настенька, она удивленно взглянула на открытое окно.

– А че это ставни на распашку. Вы ж не любите того, – она подошла и закрыла. – Накинете че, там леший… как его там… не помню, стоит ждет.

– Григорий?

– Не, другой какой-то… А тьфу! Они все на одно лицо.

– Тогда и леший бы с ним. Пусть заходит.

У Насти еще больше округлились глаза.

– Да ну че вы ж… голая пошти што.

Василиса взяла зеркальце с прикроватном столика. Да, она только проснулась: сидит растрепанная в сорочке, лямка спала с правого плеча, почти обнажив грудь.

– Пускай, – ухмыльнулась Василиса.

В дверях появился страшненький мужичок – так Василиса обычно и звала леших, потому что они были низкорослые и с перекошенным лицом. Все кроме Григория, но он просто уникум. Несмотря на отвратный вид, что-то человеческое в глазах леших оставалось в отличие от болотников и коряг. Вошедший нечестивый уставился на округлые формы царевны и приоткрыл рот.

Ей нравилось, как вожделели ее лешие, как мечтали прикоснуться к запретному плоду, как просыпалась в них мужская сила. В Вечном Царствии было немного хорошеньких парней, поэтому довольствоваться приходилось малым. Впрочем, Василисе плотские утехи были неинтересны – она любила восхищение и поклонение.

– И чего пришел? – спросила властно.

– А чего я пришел, – растерялся леший и смог собраться, лишь когда опустил глаза в пол, – хотел, царевна, вам доложить о недовольстве среди наших.

– Отчего же недовольствуетесь?

– Да эт, ну, новая Снегурка. Разве гоже ее Кощею отдавать? Коли она кого из нас генералом может сделать. Так б мы это в-в-в-вших, – он порезало горло невидимым лезвием, – быстро б с Кощеем расправились. А так никогда мы его не побьем.

Василиса со вздохом мягко встала с кровати и медленно подошла к лешему. Зеленое лицо мигом потеряло цвет и словно очеловечилось.

– Петро, так тебя зовут? – спросила Василиса, леший кивнул. – Ваши опасения мне понятны, но неужели вы не верите в мудрость вашей Василисы? – она положила руки на плечи мужичка и, прижавшись грудью к нему, провела пальчиком по щеке, – или, может быть, вы сомневаетесь в моей силе, – из пальчика выросла зеленая лиана и обвила голову лешего. – Достаточно одного движения моего указательного пальца, и твои мозги будут размазаны по стенам моей опочивальни. Так скажи еще раз: ты сомневаешься во мне?

Леший задрожал. Он попытался что-то сказать, но выходило лишь кряхтение и бульканье. Мог лишь сложить ладони, надеясь, что молитвенный жест успокоит грозную царевну.

– То-то же. А теперь иди, Петро. Иди и расскажи всем своим друзьям, как сильна Василиса Премудрая, как ужасна она в гневе и тверда духом.

Она убрала руку – волшебство исчезло. Леший в панике выбежал в коридор. И поделом ему. Будет знать, как докучать царевне. Нашли самого смелого, а он и пяти минут разговора не выдержал. Лешие – дураки. Мало от них пользы все-таки. Вот если бы у Василисы в союзниках были богатыри, как у Марьи Моревны. Да и сама Марья…

– Вот упрямая ослица… – вслух выругалась Василиса.

– Кто? – вдруг прозвучал над ухом голос, все это время Настенька молча стояла возле. Вот бы всегда она такой покорной была.

– Никто. Буди новенькую. Пора наведаться к Кощею. Или… – Василиса посмотрела на Настеньку, – ты тоже считаешь это плохой идеей?

– Вы тут хозяйка. Я вам и слова не скажу супротив. Лучше она, чем я, – пожала плечами и вышла. За это Василиса любила Настенька: она руководствовалась честным холодным расчетом и не питала иллюзий: хорошо знала, что ее благополучие сильно зависит от принесенной пользы для Василисы.

Не сказать, что Настенька была очень необходимо. Способность скатерти-самобранки раскрашивала серые будни, но не боле. А поручения девка могла выполнять лишь самые примитивные. Любой леший с таким бы справился. И все же на Настеньку была управа, она не сумасбродная и четко следует инструкциям. Колесо крутится-крутится-крутится без сбоев. Такие подчиненные нужны.

Пока Василиса думала о роли Настеньки в избе, та сбегала за Снегурочкой. Новая царевна стояла уже в приличном одеянии, что означало рост сказочной силы. Медлить нельзя: способности Снегурочки опасны. Стоит ей научиться управлять ими, как она станет непобедима. А Василисе и так хватает чертовой Малахитницы. Хорошо, что она сидит у себя в Медной горе и не высовывается. Не будь Малахитница так одержима покаянием, могла бы стать серьезным препятствием на пути.

Снегурочка стояла растерянная. Отголоски воспоминаний мучали ее, как и каждую царевну, которая только переродилась. Достаточно надавить пальцем на рану, боль обожжет девочку, и та согласится на любые условия.

Так и случилось, стоило Василисе упомянуть о дедушке, Снегурочка уже была готова лезть в логово Кощея, хотя нутро должно сильно сопротивляться. В народной памяти Кощей – исключительное зло. И это действительно так. Если бы Василиса могла, то и сама бы держалась подальше от него. Но как при жизни Василиса не могла убежать, так и переродившись… Говорят, родителей не выбирают. А жаль… Как же жаль. Будь у Василисы выбор, она предпочла бы остаться сиротой.

Снегурочке Василиса рассказала об устройстве Вечного Царствия только правду, утаив некоторые недавние события, которые могли бы испугать девочку или заставить сомневаться. Например, умолчала об обстоятельствах смерти прошлой Снегурки. Предательской смерти… Поучительной. Здесь никому нельзя доверять. Может, и поэтому Василиса держала Настеньку рядом? Они не скрывали, что не доверяют друг другу, а такая честность намного безопаснее дружбы.

Будучи наивным отроком, Снегурочка поверила Василисе, что только Кощей Бессмертный способен отыскать дедушку девочки, поэтому та легко полезла в ступу. Прежде чем отлететь от избушки подальше, Василиса обернулась: оставшаяся Настенька провожала их хмурым взглядом.

Долго добираться до Кощея не пришлось, так как он жил на окраине – на границе между Темным лесом и Сухой степью. Самая выгодная позиция для короля нечисти, как он сам себя называл. По правую руку – владения одной дочери, по левую – другой. Пусть отношения с обеими были, мягко говоря, натянутыми, но он точно знал, что эти две царевны против него не выступят. Василиса пусть и буйная, но беспомощна против армии, которую собрал отец. Марья со своими богатырями представляла большую опасность, однако ей дела до Кощея не было. Она ночью в степи разведет огонь да пьет самогон со своими друзьями. Странная баба.

Василиса перебирала метлой по воздуху, словно веслом по морю. Мышцы ее так напряглись, что казалось, будто руки сейчас отсохнуть. Давненько ей не приходилось заниматься физическим трудом, обычно такую работу сбрасывала на леших, но Снегурочке их показывать нельзя. Соплячка не представляет опасности до тех пор, пока ее способности не раскроются, но в секунды сильного ужаса сказочная сила может сама вырваться наружу. Нужно полное доверие.

– Как ты себя чувствуешь? Не боишься? – нежно произнесла Василиса.

– Так высоко… – девочка протянула руку, показывая, что может коснуться макушек деревьев.

– Моя ступа – очень удобна. Если бы мы добирались по земле, то привлекли бы слишком много нечисть, и путь оказался б слишком долог.

– Тянет куда-то… – Снегурочка завороженно смотрела вдаль, как раз в ту сторону, где некогда находилась Студеная долина. Василиса была там не так давно. Хотела проверить, что стало с этим местом. Раньше в долине царила вечная зима: затерявшиеся в снегах склоны, замерзшие ручьи, облепившие деревья длинные сосульки. Но после смерти хозяйки Студеная долины потекла: осталась разведенная грязь, как бывает после резкого потепления.

И вот новая Снегурочка смотрит на долину. Она ее, конечно, не может отсюда увидеть, но сердце новой царевны чует. Эх, надо как можно скорее кончать дело, пока не появились проблемы от этой девчонки. Волка лучше убивать щенком.

Пещера Кощея год от года все больше походила на замок. Ветер обтесывал камни, превращая их в башни средневекового замка, какие, Василиса еще помнила, были на Земле в заморских краях, далеко от ее родины. А скала разрасталась и через пару лет, возможно, сможет посоперничать в размерах с Медной горой. Может, тогда Малахитница вернется с небес на землю и начнет действовать. Впрочем, зная ее характер, она просто продолжит неистово молиться. Дурная.

Подлетев к главному входу, Василиса повернулась к Снегурочке и строго наказала:

– Делай ровно то, что я говорю: ни одного лишнего слова и движения. Поняла?

Девочка растерянно кивнула. Да, Василиса только с Настей так говорила, вот Снегурочка и удивилась перемене. Надо сбавить обороты.

– Мало ли что может случиться. Кощей не такой уж страшный, но все-таки злодей, поэтому нужно быть начеку, – она погладила девочку по голове.

Обе царевны вылезли из ступы и, схватившись за руки, подошли к воротам, около которых стояли два скелета в грязных доспехах. Один лениво поднял затвор шлема и показал пустые глазницы.

– Стой, кто идет, – проскрипел скелет.

– Это же Василиса, пустая ты башка, – сплюнул второй.

– Пустая-пустая, – подтвердил тот. – Да и желудок пустой, – он приподнял свою кольчугу.

– Есть место для двоих девчушек, – оба охранника рассмеялись.

– Бьюсь об заклад, – раздраженно произнесла Василиса, – что и в штанах у вас пусто.

Она намеренно выпятила большую грудь. Мужики и после смерти остаются мужиками. Они так легко теряют достоинство перед красивой женщиной, которой не способны овладеть.

– Стерва, – бросил один из них, правда обиделся.

– Пропустите, коли все ваши шутки остроумные закончились? – свысока сказала Василиса, абсолютно гордая собой.

– Свали уже, – скелеты тяжело потянули на себя круглые ручки, и ворота медленно открылись.

Царевны попали в тронный зал Кощея Бессмертного: черный, длинный, с прибитыми к стенам редкими факелами. И, конечно, пугающее и одновременно роскошное кресло, из спинки которого торчали перекошенные в ужасе лица людей. Навстречу вышел низкорослый гоблин и харкнул под ноги Василисы.

– Чего пожалователи-с? – спросил он, сверля Василису взглядом. Еще один похотливый чудак? Достали.

– Пусти к Кощею. Мы по делу.

– Дел не знам никаких, – он сложил свои короткие обрубки на груди, но злобный взгляд Василисы отрезвил наглую пешку. – Ну пошлите-с. Господин в кабинете. Но сначала вы, а, девчонка, за дверью стой.

Тревожно было Василисе оставлять Снегурочку одну в замке недруга, поэтому она раскрыла ладонь и указательным пальцем другой руки сплела коловрат из вьюнка.

– Послушай, Снегурочка, – она передала защиту девочке. – Ни за что не отпускай его. Он отгонит от тебя нечисть здешнюю. А я скоро вернусь.

Девочка не успела ей ничего ответить, потому что гоблин уже вталкивал Василису в двери. Отец сидел за столом и задумчиво смотрел на пустую грамоту.

Глава 5. Снегурочка

Снежа осталась в темном зале, со свисающими с потолка копьями. Казалось, что сейчас одно из них упадет и заколет ее насмерть. Ей было очень страшно: она с силой сжимала сплетенный Василисой амулет, как будто он мог защитить ее даже от железного оружия.

– Че трусишься, хе-хе! – произнес гоблин, который остался рядом с ней. – Не трусейся. Копья се нашего господина. Пока он лично ни прикажет – ни одно не грохнется. Так-то! Силушка кощеева.

Однако слова гоблина не утешали: боязно глядеть на сверкающие острие, которое издевательски глядит на тебя сверху.

– Если оно и убьет, то не от случайности, а по чьему-то велению… – сказала Снежа, не отрывая глаз от потолка, – так даже хуже…

Теперь она знала, что жизнь после смерти существует, и не хотелось вдруг оказаться в новом мире с терзающим желанием отомстить своему убийце. А судьбу в игре не обвинишь.

– Та мож и права ты, – гоблин почесал голову, – о том я не кумекал, мое дело не хитро: я туда-сюда к господину по всяк мелочам.

– Трудно, наверное, ноги должны уставать, – Снежа склонила голову в сочувствии. Нельзя сказать, что она особенно была озабочена проблемами гоблина, а пожалела его, скорее, просто так, без умысла. Почему-то он не вызывал ни страха, ни отвращения, пусть наружностью весь кривой-косой. Но на нечестивого участие царевны произвело впечатление: он аж раскрыл рот в изумлении.

– О те раз… – только и смог вымолвить он.

Гоблин не успел больше ничего добавить: дверь из кабинета Кощея раскрылась. Василиса вышла с опущенными бровями и вздутыми от раздражения ноздрями. Из комнаты донеслось:

– Вася, ты труда не знаешь, оттого сила твоя несовершенна. Отдала бы в надежные руки!

Василиса ничего не ответила. Она взяла Снежу за руку: жестко, даже властно – и потащила за собой. Гоблин проводил царевен странным взглядом. Казалось, что он чем-то сильно опечален.

Снежа хотела спросить у Василисы, куда они идут и что происходит, но та ступала широко и спешно – у девочки не хватало воздуха, чтобы произнести хотя бы слово. Старшая царевна недовольно бурчала себе под нос:

– Гадкий старик, нравоучениями тут занимается, тоже мне. После смерти от него все равно никакого спасения нет. Самый умный. Самый знающий. Когда он уже пропадет из моей жизни навсегда, – бормотала она быстро, но Снежа сумела разобрать, хотя смысла сказанного и не поняла.

Внезапно Василиса затормозила, из-за чего Снежа врезалась в нее, но царевна не пошатнулась. Она обернулась и спокойно, без эмоций произнесла:

– Кощей оказался больно занятым, не готов он нас сейчас принять. Давай здесь подождем, – Василиса указала на каменные скамейки, который выглядели так ненадежно, словно сломаются при одном лишь прикосновении. Тем не менее Василиса присела, доказывая жизнеспособность внешне хлипкого предмета.

Снежа опустилась рядом. И буквально через минуту накатил сон. Она почувствовала, как слабость прокатилась шаром по телу, а в глазах помутнело: реальность уплывала. На Снежу навалилась такая усталость, что было сложно сидеть – она прижалась к стене и выпучила глаза, чтобы веки не смыкались. Но все оказалось бестолку: дрема проглотила. Сон, однако же, был неглубоким, похожим на задувающий в уши ветер, когда мир вокруг приглушенный: хочется сосредоточиться на звуках, но они ускользают. И сейчас Снежа смогла распознать лишь тихие шаги и перешептывания. А тело почувствовало касание теплой руки и веющий холод от каменной стены.

В моменте Снежа почувствовала блаженное расслабление. Она сама превратилась в стену кощеева замка – частью пульсирующей вены. Новое ощущение (или забытое старое) было таким тягучим и сладким, что она не сразу осознала возвращение в настоящий мир. Кто-то настойчиво тряс ее за плечи и тихо бормотал.

– Очухивайся… Это-это… Скоренько, пропадешь, пропадешь… – низкий голос «напугал» томную негу. Мерное дыхание Снежи сбилось из-за тряски неизвестного. Щеки задергались сами по себе, и она недовольно промычала. Телу было так тепло, что оно отказывалось подчиняться. Еще бы покемарить, совсем чуть-чуть.

– Эгей, какая дурная. Пропадешь, – некто хлестнул Снежу по щеке, глаза моментально открылись, и она увидела нависающего гоблина.

– Ой! – непроизвольно икнула.

– Тише. Не ойкай, уматывай отсюдова, погибель тебя ждет, – нечестивый нахмурил брови, – Кощей сожрет тебя только луна взойдет.

– Что? – теперь Снежа окончательно проснулась. – Но как же… Он должен мне помочь, так Василиса сказала.

– Ведьма она, Баба-Яга натуральная, не верь ей, злюка та исчо. Обманула тя, Кощей – отец ее родной еще на земле был. Да и тута все равно щитай батя…

– Я не верю…

– Тьфу ты… – гоблин вздохнул, схватил Снежу и с размаха выкинул девочку в дыру в каменной стене, напоминавшее окно. – Живи, Снегурочка, сохрани свое добро в сердце, – гоблин произнес это не громко, но она все хорошо услышала. Он тут же скрылся из виду.

А сама Снежа плюхнулась в сиренево-коричневые сухие кусты. Они смягчили падение, но все же спина заныла. Девочка покряхтела, поднялась, отряхнулась и задумчиво подняла голову. Солнце медленно заходило за горизонт: приближался вечер. Неужели она так долго проспала? Казалось, что закрыла глаза всего на секунду.

И тут до Снежи дошло: они прилетели сюда утром, когда было полно сил на свершения. Невозможно поверить, что человека может внезапно в первой половине дня так свалить сон. Однако Василисе, должно быть, подвластны все растения, среди которых есть и те, которые вызывают сонливость. Может, гоблин был прав насчет царевны? Что если все это время она просто дурила Снежу. И отключила ее специально, чтобы та спокойно спала до полнолуния: рокового часа.

Но с другой стороны, с какой стати вообще верить нечестивому? Он хочет обмануть, запутать…Придумал хитроумный план и сейчас сам сожрет ее прямо здесь в кустах! Снежа подозрительной огляделась – никого. Чутье твердило: «Беги… Беги, Снегурочка! Никому здесь не доверяй: ни гоблину, ни Василисе. Сматывайся подальше!» Причем говорило он старческим хриплым голосом. «Заветы дедушки», – догадалась Снежа.

Тогда она и помчалась со всех ног – еще не знала куда, как будет выживать сама и искать дедушку. Но чем дольше Снежа находилась в Вечном Царствии, тем сильнее укреплялась мысль о том, что нечестивые здесь все: от болотников до царевен.

Ноги опутали лозы и, свалив Снежу на землю, потянули обратно в замок Кощея. Не нужно было оглядываться, чтобы понять чьих то рук дело. И все же Снежа бросила короткий взгляд. Василиса стояла не похожая на саму себя: кожа почернела, радужка глаз пропала, волосы, точно змеи, распушились во все стороны. Баба-Яга раскинула руки – из ладоней посыпались искры. Лозы сжали Снежу еще сильнее, из тонких стеблей выросли шипы, которые больно впились в кожу. Она попыталась оторвать растения от своих лодыжек, но хватка была мертвой.

Мимо пролетела желто-оранжевая птица. Хотя Снежа и не сразу поняла, что это. Пернатая промчалась быстро, срезав клювом основание лозы, которой управляла Василиса. Щелк-щелк, и ноги освободились. Снежа не стала долго думать. Она вскочила и ринулась, куда глаза глядят. Ее спасительница летела рядом и крыльями отбивала нападающие растения: Василиса сдаваться не собиралась.

Снежа бежала вдоль леса и слышала следующей за ней бульканье и скрежет – это болотники и коряги преследовали царевну, но пока не подходили: то ли не могли угнаться, то ли ждали удачного момента.

– Они подчиняются Василисе, – вдруг заговорила птица. – Живущие в лесу чудища опасаются ее, ведь она управляет природой.

– Ты… умеешь…говорит? – задыхаясь, спросила Снежа.

– Как и любые другие сказочные существа.

– Но…почему…ты… – полные предложения давались с трудом, – помогаешь мне?

– Не время болтать, – птица набрала немного высоты и пикировала на болотника, который выпрыгнул из леса, преградив путь Снеже. Неожиданная помощница когтистыми лапами схватила нечисть за плечи и швырнула обратно в чащу. – Здесь ты легкая добыча, надо добраться до владений Хозяйки Медной горы. На ее территорию ни болотники, ни Василиса не посмеют ступить. Забирайся ко мне на спину.

Подлетев к Снеже вплотную, птица опустила крыло, чтобы царевне было удобнее забираться. Та запрыгнула на спину к спутнице и крепко схватилась за перья. Вместе они полетели ввысь. Снеже было страшно: лететь в ступе и верхом на не очень-то большой птице – разные вещи. Поэтому она зажмурила глаза. Ветер свистел в ушах, заглушая все остальные звуки, поэтому Снежа не могла понять, что происходит: гонятся ли за ними чудища, преследуют ли заколдованные Василисой лианы, далеко ли осталось до Медной горы.

А что если птица тоже обманывает и приведет ее к другому злодею, который сожрет в полнолуние вместо Кощея? Но Снежа не успела обмозговать эту мысль: птица резко дернулась и остановилась, а сама Снежа покатилась кубарем. Остановившись, она открыла глаза: пред ней лишь золотистый песок.

– Где мы? – удивилась Снежа.

– На территории Медной горы. Нужно перейти пустынный участок, чтобы до нее добраться. Ближе к горе подлетать опасно, потому что там каменные бесы обитают. Их манит сила Малахитницы.

Виски завибрировали. «Выжить-выжить-выжить», – застучало в голове у Снежи. Поднявшись на ноги, она одним прыжком добралась до пернатой и правой рукой обхватила птицу за шею и слегка придушила. Движения ее были ловкими и четкими, словно она много раз отрабатывала подобный захват.

– Теперь послушай меня! Я умирать не собираюсь! Быстро выкладывай все, что знаешь, а то задушу.

– Ты ч-ч-ч-чего твори-и-и-ишь… хр… – прохрипела птица, глаза у нее выпучились то ли от удивления, то ли от нехватки воздуха.

А Снежа чувствовала себя прекрасно: белый лист (или надо сказать, уже дощечка) ее личности постепенно заполнялся рисунками. Сейчас на нем была девочка в меховых шкурах, она пряталась за деревом с топором и выжидала добычу. На земле Снежа не было дичью. Она – охотница. Большего вспомнить не удавалось, но пока и этого достаточно. Может, дедушка вспомнил больше и растолкует что к чему.

– Я убью тебя, клянусь, – прорычала.

– Отпусти-отпусти… – птица вывернулась так, словно намеренно ломала себе шею. Снегурочке пришлось немного сбавить обороты. Не хотелось, чтобы та умирала прежде, чем объяснит, зачем она ее спасла и чего хочет. Но пернатой оказалось достаточно и этой секунды: клюнула Снежу в лоб и выпорхнула из мертвой, как казалось до этого, хватки.

– Ну и сдохни тут одна психованная! В этой гребаной пустыне! Плевать я на тебя хотела! – крикнула птица напоследок.

Теперь Снегурочка осталась одна. Но это ее не испугало, а наоборот: она глубоко вдохнула. Последний раз она находилась одна лишь в своей могиле, откуда и попала в Вечное Царствие. Возможно, если никто не будет ничего нашептывать ей на ухо, то она сумеет еще что-нибудь вспомнить и разобраться что к чему в этом странном мире.