Текст книги "Вечное Царствие (СИ)"

Автор книги: С Грэнди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Да не всех чудовищ, – снова вставила Настенька, но, получив очередной презрительный взгляд Василисы, умолкла и отвернулась.

– Сказочная сила помогает выжить в Вечном Царствии. Чем ее больше, тем выше шансы. Поэтому чудовища пожирают друг друга, крепнут и тогда идут на охоту. Охоту на царевен.

– Царевен хотят убить? – у Снежи появился огромный ком в горле. – Так можно снова умереть?

– К несчастью. Впрочем, наша сказочная сила так велика, что мало найдется чудовищ, которые способны тягаться с царевной.

– И моя? У меня тоже есть сказочная сила?

– Есть. Но она пока в тебе дремлет. Самое трудное время для царевны – возрождение, потому что непонятно, как пользоваться своими способностями. При рождении ты как пустой сосуд. В тебе еще мало от живого существа. У тебя нет личностных желаний и устремлений. Собственных мыслей и воли. Есть только животное…

– Выжить… – догадалась Снежа.

– Все верно, – Василиса погладила девочку по плечу. – Ты сейчас не осознаешь себя, но скоро все изменится. А выживание – не такая уж плохая цель, – царевна подмигнула.

– Как мне обрести сказочную силу? – в нетерпении спросила Снежа.

– Все после… После, моя милая, поешь, умойся, поспи. Утро вечера мудренее. Завтра поговорим. Настя за тобой поухаживает.

Глава 2. Настенька

«Пусть сама за собой ухаживает, черт побери», – подумала Настя, но вслух ничего не сказала: она и так сегодня изрядно выбесила Василису. Того и гляди – выгонит. А одна Настя пропадет. Может, сказочных сил у царевен и побольше, чем у нечисти, да только волшебство Насти не годится для сражений. Тьфу ты! При жизни в прислугах околачивалась, так после смерти – все одно и то же.

Василиса поднялась из-за стола и выплыла из трапезной. Красивая, женственная, изящная. Ангел… И с красотой Настеньке не повезло после смерти. Плюнув на все, она присела рядом со Снегурочкой и оторвала куриную ножку.

– Че не жрешь? Давай-давай. Жить ж хочешь – надо есть.

Но та все боялась притронуться к еде или же просто играла в недотрогу. Настя таких терпеть не могла: охающая барышня на выданье, мнит из себя хрен пойми чего. Еще и лупоглазая.

– Да ешь ты, емае! – Насте уже хотелось засунуть голову Снегурки в салат, чтоб та не раздражала. По ней, пусть новая царевна хоть сдохнет с голоду, но Василиса потом так Настю прижмет, что мало не покажется.

– Тяжело… – новенькая еле шевелила губами.

Ведь правда… Она только переродилась, а ей уже пришлось пережить нападение нечисти и переварить кучу всякого о Вечном Царствии, царевнах, чудищах. Наверное, на нее резко накатила такая усталость, из-за которой трудно даже поднять ложку. Настя пробурчала себе под нос, что в няньки не нанималась, но все равно зачерпнула пюре и засунула в рот Снегурочке. Та проглотила и еще больше обмякла на стуле.

– Ты че засыпаешь?! Не-не! Ты ж грязная аки свинья.

– Глаза закрываются… – прошептала Снегурочка.

А у Настеньки глаза закатывались, но свое недовольство пришлось засунуть поглубже в душу. Еще пару ложек пюре она дала новенькой, после чего помогла подняться. Снегурку надо было обязательно помыть. Ложиться спать такой грязнючей – просто недостойно для царевны. Снегурочка оказалась настолько легкой, что Настя даже и не поняла: взвалила ли всю тушу на себя или только руку. Кости Снегурки впивались в тело. Так больно, словно Настя всем весом наваливалась на сучья деревьев.

– Твою ж… лесом… хренатень, – бурчала она.

– Прости, тебе тяжело?

Похоже на издевку. Настя зыркнула через плечо. Но Снегурочка говорила в полусне – теряла сознание. Она не понимала ни собственных габаритов, ни чувств Насти. Стало немного жаль новенькую. Незавидная у нее получается участь. Ожидающая впереди боль хуже нынешней.

Настя притащила Снегурку в баню. Сама стянула сарафан, оставшись в одной сорочке. А с одегой новенькой и делать ничего не пришлось: стоило Насте потянуть за рукав, так лохмотья рассыпались, как обычно рассыпались трупаки от удара. Не мудрено, земная ткань не способна выдержать путешествия в иные миры. Пока придется привыкать к простым наскоро сшитым тряпкам. Вместе с ростом сказочной силы она бы обрела и достойное одеяние. Раз новенькая – Снегурочка, то, наверное, получила бы голубую шубу и блестящий кокошник. Хотя будущего у нее не будет.

Чтобы не погружаться в эти мысли, Настя принялась за работу. Она схватила веник, окунула его в воду и спрыснула на камни, комнату заволок легкий дымок. Веник нужно еще немного подержать над горячим, чтобы запах прутьев раскрылся. И только после того, как Настя учуяла ноты березы, она вновь подошла к Снегурке. По бессознанке в бане не парятся, но организм у царевен сильнее, чем у обычных людей. Да и такая процедура скорее приведет ее в чувства, чем что-либо другое.

Уже после первого хлыста веником по спине Снегурка очнулась:

– Ай-йа-йай! Ты что делаешь! С ума сошла! – воскликнула она и голой забилась в угол. Глаза у нее теперь были ясные, этот проблеск означал, что все с новенькой будет в порядке, скоро она начнет вспоминать.

– А че ты хош в грязи утонуть или сдохнуть из-за слабости? Банька поставит тебя на ноги на раз-два! Подь сюда.

– Ну уж нет, – Снегурка выставила руки вперед, но Настя была сильнее и увереннее. Она схватила новенькую за запястье, развернула спиной и вновь хлестанула веником. – Ай-йа-йай!

– Терпи, говорю! Потом спасибо скажешь, дура.

И новоиспеченная царевна покорилась. Она уперлась руками в стену и опустила голову. Когда веник касался кожи, Снегурка вскрикивала, но не дергалась, словно принявшая свою участь рабыня. После болезненной процедуры Настя выволокла новенькую в предбанник, окатила прохладной водой и укрыла одеяльцем, которое напоминало огромный рушник. Первые десять секунд Снегурочка тряслась, а после – лицо ее стало блаженным, почти счастливым.

– Как хорошо…

– А я те че говорила, дурья башка, – Настя натянула свой сарафан и достала из левого рукава чашку чая с лимоном и плошку с медом. – На вот, попей.

Снегурочка округлила глаза и недоверчиво взяла чашку:

– Как у тебя так получилось?

Сначала Настя не поняла, о чем толкует Снегурка, она настолько привыкла к своим способностям, что не видела в них ничего особенного. Но вскоре до нее дошло, что новенькая, пожалуй, и слыхать не слыхивала о сказочной силе царевны Настеньки.

– Моя способность – золотые руки. Любую ткань я могу превратить в скатерть-самобранку.

– Вот это чудо, – в голосе Снегурки послышалось искреннее восхищение, что вызвало у Насти искривленную улыбку. Ничего особенного в ее сказочной силе не было.

Царевна Настенька – самая слабая из всех в Вечном Царствии. Остальные обладают по-настоящему поразительными умениями: управляют стихиями. Кому подвластна вода, кому – камень. Василиса повелевает растениями. Снегурочка – стужей. Выбиваются только две девицы: Марья Моревна и Настенька. Но у Марьи есть богатырская сила. Она валун может поднять одним мизинцем. А что Настенька? Фокусы-покусы всякие показывает да портки подшивает. При жизни-то Настенька была обделенной: жила в нищете и выполняла в доме самую грязную работу, а погибла от рук отчима в холодном погребе. Сейчас, после смерти, ей досталась роль сомнительной царевны. Сомнительной, потому что и царевной-то Настеньку как назвать? Во всех преданиях – обычная сиротка. Ни рыба ни мясо, ни кафтан ни ряса.

Как жаль, что не ей досталось место Снегурочки. Конечно, она переродилась в Вечном Царствии до кончины прежней Снегурочки… Но можно же помечтать о сверкающем кокошнике, о заклинании стужи, о гладкой фарфоровой коже. Так бы не пришлось пресмыкаться перед Василисой. Но со своими способностями Настенька не могла защитить себя даже от хилых представителей нечисти вроде трупняков и болотников. О таких как Кощей и говорить нечего! Хорошо, что Василисе по нраву вкушать жареную рыбку и ходить по натертому до блеска полу. То-то и держат Настеньку.

Снегурочка зевнула – Настя уже успела забыть, что новенькая сидит тут рядом да чай потягивает. Лицо ее наконец прояснилось: заблестели зенки, порозовели щеки, ушли отеки. Какая же все-таки необычная внешность была у Снегурочки: белые брови и ресницы обрамляли небесно-голубые глаза. «Красивая», – подумала Настя и закусила губу. И ведь жутко завидно, что кому-то достается все, а ей вот – чертова скатерть-самобранка.

– Пойдемте-с в опочивальню, царевна, – злобно и ехидно произнесла Настенька.

– Спасибо тебе, – а Снегурочка похоже и не обратила внимание на тон, наверное, она пока еще не чувствует тонкостей эмоций других да и себя не понимает. Бесит…как же бесит.

Две девицы выдвинулись из бани. Хоромы, конечно, для Снегурочки не предполагались: кровать, сундук да зеркало – но вполне себе чистенько и уютненько. Жить можно. По крайней мере, эту ночь, а на большее новенькой рассчитывать не стоит.

Стоило только Снегурке коснуться щекой подушки – она тут же засопела. Настенька стояла над ней и завороженно смотрела, как вздымается худое тело. Новенькая лежала на животе, поэтому видно было, как сводятся и разводятся лопатки. Такая хрупкая и беззащитная. Настя достала небольшой ножичек из рукава. Металл блеснул, отражая свечение луны. Один взмах и нескончаемая несправедливость закончится или, может, хотя бы на пару секунд Настя почувствует облегчение. Боль червем ползала под кожей уже больше… Времени нет счета в Вечном Царствии, но, казалось, что прошло сто, двести, нет целых триста лет! Боль грызла Настеньку, не давая хотя бы одной спокойной ночи, чтобы вот так сладко поспать, как спала сейчас Снегурка. И хочется вздремнуть, ощутить сладость умиротворения. Всю черную зависть слить в единственный удар.

Настя бы сделала это. Она не отличалась особым человеколюбием, не была практична и хладнокровна. Но ее остановил страх за собственную жизнь. Снегурка нужна Василисе в качестве жертвоприношения или что-то вроде того. То ли она хотела скормить новую царевну Кощею, то ли сама планировала сожрать… И если Снегурка умрет раньше срока – кто-то должен будет занять опустевшее место ягненка. Главный кандидат – Настенька, потому что Василисе не составит труда убить ее. С остальными царевнами придется повозиться. С Хозяйкой Медной горы вообще вряд ли получится справиться. А Настя ничего не может противопоставить. Пригрозит ножом? Кому? Повелительнице растений? Смешно.

Она убрала лезвие обратно в рукав. Снегурка продолжала сладко сопеть. Пусть наслаждается… Недолго ей осталось… Настенька тихо вышла из комнаты и прикрыла дверь.

– Опа! – внезапно прозвучало над ухом.

От неожиданности Настенька подпрыгнула и икнула. Но, обернувшись, она скорчила недовольную гримасу: перед ней скрючился леший… Черт знает, какой из них: Емеля, Жорик, Федя – всякая нечисть на одно лицо. Даже те из них, кто обладает каким-никаким разумом.

– Че те надо, страшила?

– Да-а-а-а, Настенька, кака ты грубая… – присвистнул леший.

– А ты мерзкий.

– Че там? – леший проигнорировал выпад Насти и глянул ей за плечо. – Царевешна? Новенькая? Дашь глянуть?

– Ток подойди – сдохнешь мигом.

– Чего, хе-хе-хе, – его смех был похож на кашель. – Кто ж меня убьет? Ты ль?

Настенька вытащила из груди коловрат, который самолично напитала волшебством Василиса. Леший попятился. Да… страшная была вещь для любого чудовища из Темного леса. Премудрая здесь повелевала всем: и малой части ее силы хватит, чтоб взорвать любого болотника, корягу или лешего.

– Да понял я. Не психуй, – леший поднял руки. – Тебя Василиса звала. Она в библиотеке.

И он действительно ушел к своим собратьям играть в зернь. Эти твари могли сутками напролет кидать кости. У них ни грамма за душой, но отсутствие злата не могло остановить. Они хлюпали и шуршали своими мерзкими голосами на всю избу. Полная тишина и покой наступали, лишь когда Василиса нагружала их заданиями. Но в последнее время дел у леших было все меньше, а сама Премудрая пребывала в упадническом настроении.

Тихо постучав в дверь, Настенька вошла в библиотеку. Василиса сидела над книгой, подперев щеку рукой. Она медленно водила зеленые лисьи глаза по строчкам и шевелила губами, словно читала заклинание.

– Вы звали меня? – осторожно спросила Настя.

– Да, – Василиса бросила пронзительный взгляд. – Чтоб завтра с ранья привела Снегурочку ко мне, поняла?

– Ага.

– И в этот раз без прибауток твоих. Ты сегодня себя отвратительно вела. Продолжишь тут пестрить своим мнением – пойдешь на корм лешим. Усекла? – голос у Василисы был строгий. Она вальяжно поднялась со стула и, подойдя к Насте, властно подняла ее за подбородок. – Ты жива лишь по моей доброте душевной, но она не бесконечна.

Василиса ударила Настю по щеке и грациозно, точно кошка, вновь вернулась за чтение.

Глава 3. Снегурочка

Во сне Снегурочка слышала голос: охриплый, мужской, старческий. Сложно разобрать, что он говорил, но она ощущала прилив тепла, просто когда его слушала. Хотелось обнять голос, словно он имел физическую оболочку. Хотя, конечно, у него должен быть владелец. Некто родной… Но Снежа не могла ничего вспомнить об этом человеке.

Проснулась она от настойчивых толчков.

– Вставай! – это была Настенька. – Хвать дрыхнуть, тебя Василиса ждет.

Каменную голову оторвать от подушки было просто невозможно. И если бы Настенька не скинула Снегурочку с кровати, то та так бы и лежала. Лежала-лежала-лежала, пока не слилась бы с матрасом. Но боль в плече, которое повредилось во время падения, вернула в реальность.

– Че ты? Сегодня лучше?

Снегурочка подняла голову и увидела черненькие птичьи глазки Настеньки, она моргала так быстро, что казалась сейчас взлетит.

– Да, мне лучше, но я все еще…

– Ниче не помнишь? – перебила Настя в нетерпении. – Да-да, я поняла. Пошли к Василисе. Ток, оденься, – она открыла сундук, в который уложила приготовленный для Снежи сарафан, и присвистнула. – Ого! Да у тебя уже одеяние царевны прикрасилось. Везет.

Снежа поднялась с пола с трясущимися руками и заглянула в сундук. Голубой сарафан, расшитый белыми бусинами, выжидающе смотрел на нее. В сердце родилось непреодолимое желание коснуться одеяния. Снежа это сделала: ткань сама поползла по телу, и через секунду новоиспеченная царевна была при параде. Настенька ничего не сказала, а просто отвела к Василисе. Да Снеже и не нужно было восхищение или благоговение. Она даже до сих пор не знала, как точно выглядит, ведь все еще не видела себя в зеркале. Но от соития (буквально так) с сарафаном в душе чиркнула искра. Доселе Снежа не помнила ощущения «на своем месте». Но сарафан оживил забытое чувство. Какая-то простая вещь, однако же вернула часть жизни. И… уверенность?

Опочивальня Василисы переливалась красным и желтым цветом от искусных витражей на окнах. Белый кружевной балдахин слегка развевался на ветру, касаясь босых ног царевны. Василиса выглядела красиво и без кокошника с расшитым сарафаном. Она сидела на скамейке, старательно расчесывая гребнем пушистые волосы.

– О-о-о… – протянула и слегка приподняла уголки губ, – а ты стала больше походить на царевну, – она передала Снеже ручное зеркало.

В отражении удивленно смотрела девочка с большими выпученными голубыми глазами и совершенно белыми ресницами. Аккуратно очерченные губы разомкнулись в изумлении и недоверии. Снегурочка так внимательно рассматривала каждую черточку на своем лице, не замечая блеска наряда.

– Ты бы поглядела на свой богатый сарафана, – усмехнулась Василиса.

И Снежа взглянула. Да, красиво… Кажется, она еще никогда не видела себя такой красивой. По крайней мере, ничего подобного в памяти не всплывало.

– Понимаю, трудно смотреть на себя в зеркало, – Василиса перестала улыбаться, – когда собственные глаза кажутся чужими.

– Сегодня мне лучше, – призналась Снежа.

И это была чистая правда. Физически легче передвигаться да есть силы душевные для того, чтобы идти дальше. А главное появилось желание узнать: куда «дальше». Если день назад Снежа казалась белым листом, то теперь вполне себе дощечка с естественными узорами дерева.

– Теперь ты готова услышать все о Вечном Царствии?

– Да… Думаю, да. Я хочу знать, что со мной происходит, кто я и зачем.

– Справедливо… – Василиса продолжала медленно и уверенно расчесывать одну прядь за другой. – Я уже упоминала, что мы находимся в Вечном Царствии – пограничном мире между Раем и Адом, блаженным садом и огненным пеклом. Умирая на Земле, грешники попадают сюда, чтобы искупить грехи или сплющиться под их тяжестью. Впрочем, о первых я никогда не слышала. Говорят, если умрешь в этом мире, тот попадешь в Ад. И представить сложно, что творится там, когда здесь сплошной смрад.

– У вас красиво, – заметила Снежа. Избушка, если уместно говорить так о подобных хоромах, разительно отличалась от Темного леса. Аккуратная роспись на стенах, изысканная мебель, мягкие перины – все напоминало убранство по меньшей мере царской особы… – Так живут царевны?

– Мы на хорошем счету у Царствия, – Василиса сдержанно кивнула. – Но давай по порядку. Это место соткалось из земных преданий и сказок, которые передавались из поколения в поколение. Народная память объединяет все людские души, пусть даже тело умерло. Именно поэтому в тебе с самого начала были какие-то знания. Ты можешь не помнить имени, родителей, родной деревни, но быть уверенной, что у Аленушки был братец Иванушка, а на Святки нельзя гадать. Царствие соткано нами, нашими предками и даже еще неродившимися детьми.

Снежа заметила: когда Василиса рассказывала об истории Царствия, в глазах у нее плясал маленький бес. Она расчесывала волосы быстрее. Даже те пряди, которые были уже очень хорошо вычесаны.

– Грешная душа перерождается обычно в слабой нечисти. Те, кто не имеет сил, так и остаются жалкими трупняками или болотниками, которые даже разговаривать не умеют. Но бывают и другие. Они выкарабкиваются и развиваются… Взрослеют.

– Так царевны перерождаются чудовищами и вырастают?

– Нет, моя милая, – Василиса погладила Снежу по голове, ее рука пахла сладкими яблоками. – Царевны сразу рождаются царевнами. В людском мире мы, пусть и где-то нагрешили, но умерли мученической смертью, а значит царевны – святые. И каждое существо, что скончалось в страданиях становится святым.

– Получается, мы все страдали… А как вы умерли? – поинтересовалась Снежа. Переведя взгляд на Настеньку, она поняла, что спросила что-то не то, но Василиса ее успокоила.

– Правильно, что ты интересуешься всем. Знания – это фундамент спокойствия и крепкости духа. Меня сожгли на костре. Муж и отец убедили остальных, что я ведьма. И подобным дикарским способом решили мою судьбу.

Снежа прикусила губу. Неприятно, наверное, вспоминать такие подробности жизни. Василиса, похоже заметив смущение новой царевны, дружелюбно склонила голову.

– Все хорошо. Ты здесь, чтобы задавать вопросы. А я – на них отвечать.

– Вы помните такое, – Снежа выделила это слово, будто оно говорило само за себя, – почему же я ничего не помню о своей смерти…

– Не торопи душу, ведь она только переродилась. Но, очевидно, и ты погибла в мучениях. Как я сказала, царевны – святые, мученицы, поэтому наше положение слегка лучше остальных грешников. Почему я говорю «слегка»? Потому что на нас ведется охота. Царевны обладают огромной сказочной силой. Сама посуди: на Земле проходят года, десятилетия и даже века, а все равно каждый на нашей родине знает, кто такая Снегурочка. И чем больше людей почитают ее на Земле, тем сильнее она здесь.

– А если ее забудут?

– То силы пропадут. Но ты слишком глубоко копаешь. На моей памяти такого не случалось. Не думаю, что стоит переживать, о чем-то подобном. Волнуйся лучше о тварях, которые обитают здесь. Ведь больше шансов, что ты падешь от их… клыков. Нечисть по всему Царствию ищет сказочных существ, чтобы напитаться ими.

– Я не понимаю, – мысли у Снегурочки совсем перепутались, – ведь получается только царевны обладают сказочной силой…

– У царевен большего всего сказочной силы, но есть же птицы, лягушки и разные мифические существа вроде Колобка. Они тоже мученики, просто страдания их были не так сильны, чтобы искупить грехи. Да и сама нечисть обладает сказочной силой, но у них она все время убывает, поэтому они и нападают на всех подряд: даже на себе подобных. Чем больше сказочной силы у того, кого съел нечестивый, тем дольше он будет жить. Поэтому и ведется охота на царевен.

Руки Снежинки обмякли, а голова поникла – получается, что в круговороте Вечного Царствия она оказалось жертвой: последней в пищевой цепочке. Лишь вопрос времени, когда ее убьют. Долго ль? Скоро ль? Разве есть разница, если итог один. Хоть Снежа не решилась поделиться своими мыслями с Василисой, та все прочитала по лицу.

– Не кручинься, Снегурочка. Ответ на вопрос «зачем продолжать существовать?» ты найдешь внутри себя. Пока не отчаивайся. Тем более, что ты не сделала самого главного, – Василиса убрала гребень и сложила обе руки на коленях. – У любой Снегурочки обязательно должен быть один очень-очень близкий волшебник.

– Дедушка! Дедушка Мороз! – тотчас же воскликнула Снежа. Она вспомнила голос, что давеча ей приснился, и в голове родился образ старика с глубокими складками на лбу, белой растрепанной бородой и по-крестьянски загорелой кожей. – Кажется, у меня был дедушка!

– Наверняка, – кивнула Василиса. – И он должен быть где-то здесь, в Царствии.

Спасительная соломинка казалась тоньше нити, но и этого для Снежи было достаточно. Желание жить прорастало, словно тянущийся к свету цветок. Даже если смысла в дальнейшем существовании нет, вместе с родным человеком не страшно принять это и продолжать бесцельно плыть вдоль реки.

– Как же мне найти дедушку?

Даже щеки Снежи запылали от нетерпения. Холод, который она доселе чувствовала внутри себя, исчез, уступив место кипению лавы.

– Это трудный вопрос… – Василиса медленно поднялась и зашла за ширму. Теперь был виден лишь ее силуэт. Она надевала сарафан: очень медленно и ласково, как будто гладила себя. – Он должен был переродиться где-то в Царствии. Но на кладбище в Темном лесу его не было. Так, Настя? – царевна вышла из-за ширмы и взяла из рук Настеньки свой кокошник.

– Да, – ответила та, – никого похожего на деда не было. Токмо чудики всякие перерождались. Наверн, он где-т в другом месте переродился.

– Понимаешь, Снегурочка, – Василиса надела кокошник и снова засияла во всем своем великолепии, а великолепия в ней было много: от буйной красоты Василисы мог наступить конец света. – Царствие велико. Я живу в Темном лесу. Но есть ведь и Медная гора, и Белое озеро, и Сухая степь – много разных мест, где мог родиться вновь твой дедушка. Простая случайность. Не предугадаешь, моя милая.

– Как же мне его найти?

– Ох, – Василиса подошла ближе к Снеже и прижала к груди, запах ее обволакивал и успокаивал. – Я знаю только одно существо в Вечном Царствии, у кого есть глаза и уши повсюду. Но боюсь, что тебе не понравится мой ответ, – царевна мягко отпрянула и тяжело вздохнула. – Речь о Кощее Бессмертном.

Нервный смешок вырвался из Настеньки, но она тут же отвернулась, не успев заметить какой взгляд бросила на нее Василиса. И хоть Снегурочке «по уму» была непонятна такая реакция, но сердце сжалось от страха. Внутри родилось недоверие. Снежа чувствовала: водиться с Кощеем нельзя, но почему она не знала.

– Да, молва о нем ходит, конечно, всякая. Однако в этом мире он не так уж плох. Со своими причудами… и все же может быть нам очень даже полезен. По всему Вечному Царствию гонцы у него. Кто-то из них наверняка видел твоего дедушку.

– Мурашки, – Снежа протянула руку Василисе. Нежная кожа полностью покрылась пупырышками, а белые волоски стояли дыбом.

– Я понимаю, почему нутро отторгает связь с Кощеем, но, боюсь, он твой единственный шанс. Сама по свету ты не пойдешь искать дедушку. Ты очень слаба, тебя быстро убьют чудища посильнее болотников. А время идет… – Василиса многозначительно подняла бровь. – Ты выживешь под моим крылом, но вот твой дедушка…

Нет, снова оставаться одной в целом мире, когда она только обрела родственные узы… Само ощущение того, что эти узы есть давали успокоение сердцу. Столкнуться с потерей Снегурочка ужасно не хотела.

– Хорошо, если вы говорите, что так надо… Я верю.

Василиса тепло улыбнулась. Она подошла к окну и легким движение руки раскрыла ставни. В лицо ударил влажный и спертый воздух Темного леса. Царевна щелкнула пальцами, и снаружи показалась деревянная ступа.

– Тогда нужно поторопиться. Скорее же.

С этими словами Василиса элегантно поднялась на балкон, словно то была обычная лестница и без труда забралась в ступу. Снеже пришлось буквально взибраться. Хорошо, что помогла Настенька, которая подталкивала сзади.

– Удачи, – еле слышно произнесла она так, чтобы слова добрались лишь до ушей Снежи.