Текст книги "Роман о любви"

Автор книги: С. Энн Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Глава первая

– Ты не можешь говорить это серьезно? – возмущенно сказала Блейн, разгневанно глядя на пожилого мужчину.

– Я очень серьезен, – ответил он. Артур Астон-Карлайл вдруг стал выглядеть очень уставшим. Он сел за свой стол и махнул ей, приглашая сесть на один из стульев, стоящих рядом с ним.

– Мама знает? – Блейн решила попробовать другой аргумент.

– Мы с Эбигейл разговаривали прошлой ночью, – печально сказал он. – Она знает, что я хочу сделать.

– Артур... как ты можешь быть уверен? – Блейн знала и любила его достаточно долго, чтобы понимать, не было никакой возможности удержать этого человека от того, что он собирался сделать, и он знал – когда она называла его Артуром, то пыталась думать рационально, не позволяя эмоциям мешать ей.

– Уверен? – он не понял ее вопроса.

– Что эта женщина – действительно твое дитя, – пояснила Блейн.

– Я знаю.

– Тогда почему...? – она замолчала.

– Почему я не признал свою собственную дочь?

– Ну да, Артур, почему ты не сделал этого? – Блейн встала и принялась шагать по комнате, пытаясь взять под контроль свой гнев.

– Я был молод...

– Чушь! – Блейн подошла и ударила по столу кулаком. – Господи, ты оставил их в разгар гражданской войны! – она смотрела прямо в глаза человека, которого до этого дня очень уважала. – Ты просто ушел, оставив их одних на произвол судьбы?

– Ты мне никогда спуску не давала! – с гордостью сказал Артур. Она внезапно обмякла и вновь присела на один из стульев перед его столом.

– Откуда ты знаешь, что она захочет встретиться с тобой?

– Потому что я хочу встретиться с ней, – надменно произнес он. Блейн посмотрела вверх и на мгновение улыбнулась, прежде чем вновь стать серьезной.

– Господи, папа, ты просто один сплошной сюрприз!

– Я всегда мог рассчитывать на тебя, Блейн. Вот почему мне нужна ты, чтобы сделать это.

– Что заставляет тебя думать, что...? – она была явно в замешательстве от всего этого, и вдруг что-то, сродни пониманию, появилось на ее лице. Нет! Она не могла поверить в то, что только что произошло с ней. – Она не знает об этом, не так ли? – Блейн снова встала.

– Нет, она не знает, – Артур даже ни разу не моргнул. Блейн провела ладонями по волосам, потом снова взглянула на него.

– Ты думаешь, что она отвернется от тебя. Твоя дочь, я имею в виду. Что заставляет тебя думать, что она не сделает со мной то же самое?

– Потому что никто никогда не мог сказать тебе «нет», – улыбнулся Артур.

– Нет, это то, что тебе самому придется сделать, Артур. Нет! – Блейн почувствовала, как от гнева у нее перехватило дыхание. – Я не могу поверить во все это!

– Я умираю, Блейн.

Она в шоке уставилась на него. Не похоже было, что Артур мог просто так сказать такое. Она должна была понять с самого начала, что у нее не будет никакого выбора.

– О чем ты говоришь?

– У меня рак поджелудочной железы, я умираю. Мне хотелось бы все сделать правильно. Я хотел бы, чтобы ты сделала это для меня.

– Будь ты проклят, Артур! Будь ты проклят! – закричала Блейн и, схватив папку, пулей вылетела из библиотеки.

Артур откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он никогда не сомневался, что Блейн сделает это за него. Однако он сожалел о том, что ему пришлось рассказать ей о своей болезни таким образом. Открыв глаза, он посмотрел на дверь и снова пожалел о том, что все так вышло.

Артур Астон-Карлайл женился на Эбигейл Энбервиль тридцать три года назад. Два года спустя у них родилась дочь, которую назвали Дианой. Диана росла полной противоположностью Блейн. Блейн всегда была ответственной, а Диана – нет. Блейн была выдающейся спортсменкой и отличницей. Диана едва переползала из класса в класс. У Дианы, казалось, четко проглядывало только одно желание – приятно провести время. Блейн всегда оберегала свою сестру, а Диана использовала эту любовь – Блейн не раз вытаскивала ее из проблем, которые та сама же и создавала.

Блейн едва исполнилось четыре, когда он женился на Эбигейл. Ее брату Чарльзу, которого все они называли Чейз, как раз исполнилось семь. Артур любил их, как своих собственных. Но Блейн он всегда отдавал предпочтение из-за ее жизненной силы и желания преуспеть, и она в ответ заставила его гордиться ей. Она была увлечена всем, однако никак не могла найти кого-то, с кем могла бы разделить свою жизнь. Она всегда слишком занята, и спустя некоторое время даже Эбигейл отметила, что она думает, будто Блейн просто не способна отдать кому-то свое сердце целиком.

У Чейза, похоже, в ближайшем будущем тоже едва ли появится желание остепениться. Тут и там ходили слухи о его любовных приключениях, и просто удивительно, что никто не появился на свет в результате этих подвигов. Ему было уже под сорок, и его, по большому счету, совершенно не волновало ближайшее будущее. Он был счастлив просто так тратить деньги и перелетать из одного горячего приключения в другое. Правда состояла в том, что Чейз был разочарованием. Он обижал и разочаровывал свою мать бесчисленное количество раз, и как бы сильно Артур не любил его, он решил, что Чейзу придется задуматься о своем будущем.

Чейз не проявлял никаких признаков успокоения, и Диана следовала по его стопам. Он надеялся, что Блейн остепенится и подарит ему внуков, но этого не произошло. Эбигейл была права, просто Блейн, казалось, была совсем не заинтересована в личной жизни. Ей, казалось, не нужен был никто, а он не мог не признать, что ему хотелось увидеть своих потомков прежде, чем он умрет.

Он не думал о Хелене Аграмонте много лет. Когда ему сказали о болезни, он вдруг понял, что у него есть еще один ребенок, которого он никогда не видел и может уже никогда не увидеть. Для него вдруг стало очень важно найти Хелену.

Несколько месяцев назад он попросил своих адвокатов навести справки. Три дня назад ему позвонили. Хелена вышла замуж за местного плейбоя – Умберто Сотомайора, и вырастила их дочь, как ребенка своего мужа. Дочь. У него была дочь. Он вспомнил, что когда-то получал фотографии, на которых она была ребенком. Теперь она взрослая и, должно быть, стала красивой женщиной. У нее были мамины блестящие волосы, но уже тогда она была похожа на него цветом кожи и глаз.

Габриэлла Мэтисон – так теперь звали его дочь, была красивой женщиной. У нее были волосы роскошного черного цвета, а густые темные ресницы обрамляли глаза беспокойного синего цвета – глаза, так похожие на его собственные. Она была очень красивой женщиной. В ней было так много от Хелены. У него на душе стало тепло. Хелена подарила ему ребенка, и Артур в очередной раз почувствовал сожаление и угрызение совести.

Габриэлла была замужем, и у нее было двое детей. Когда он увидел фотографии своих внуков, он точно знал, что должен с ней встретиться. Он любил Хелену, но был слишком молод и слишком высокомерен, чтобы подумать еще о чем-то, кроме тогдашних собственных желаний. Артур знал, что его родители никогда не примут в семью девушку родом с острова в Карибском море. Хелене не нужны были его деньги, хотя его семья была невероятно богатой. Хелена была красива и добра. Она поверила его словам о любви и обещаниям о будущем. Когда он ушел от нее, то знал, что это разобьет ей сердце. Блейн была права – он просто ушел и оставил ее справляться со всем самой. Когда гражданская война на Кубе обострилась, он пытался навести справки, но спустя какое-то время даже не пытался узнать еще хоть что-нибудь. Он просто перевернул страницу и выкинул ее из своих мыслей. «Он должен был остаться и жениться на ней», – подумал он. Все могло быть по-другому, если б он остался. Даже в этой мысли он распознал собственный эгоизм.

Артур вынужден был признать, что он любил Эбигейл. Она была из хорошей семьи, поэтому оказалась прекрасным дополнением к его родословной. Родители были довольны его выбором жены и, в свою очередь, дали ему щедрый доход. Когда он встретил ее, Эбигейл была молодой вдовой. Ее муж Брайан погиб в автокатастрофе годом ранее. Несколько лет он играл роль верного мужа. Когда Диана родилась, он был по-настоящему счастлив. Потом прошли годы, а дети стали таким разочарованием. Так или иначе, его разочаровывали все, кроме Блейн. Она была гораздо более его ребенком, чем остальные, но в ней было что-то, что он никогда не мог полностью понять и что мешало ему. Она была блестящей и гордой, но в ней был какой-то изъян. Красота Блейн привлекала к себе внимание. Люди поворачивали головы, когда она входила в комнату, но никто еще никогда не привлек ее внимания. Блейн любила его, он знал это. Но она не нуждалась или не хотела разделить с кем-то свою жизнь.

Однажды он уже пытался заговорить с ней о ее личной жизни. Единственное, с чем он вышел из этого разговора, – каждый должен заниматься своим делом. Артур вспомнил, как он смеялся. Блейн должна была быть его ребенком. Блейн должна была... быть его сыном, которого он всегда хотел. Она была решительной и отстраненной. Она управляла своей жизнью и никогда не отказывалась от курса, который установила сама для себя. Сейчас, помимо своих собственных капиталовложений, – она управляла и большинством его предприятий. Она была безжалостна и верна ему. Там, где он никогда бы не доверил Чейзу или даже собственной дочери Диане хоть часть своих полномочий, он полностью доверял Блейн.

«Блейн была настолько же его дочерью, как и дочерью Эбигейл», – мысленно сказал он себе. Он воспитал ее. Она была так же упряма и самоуверенна, как и он, и за это была особенно близка его сердцу. Она была слишком похожа на него, и он вдруг понял, что так печалило его. Подобно ему, ей придется сделать множество ошибок. Он только надеялся, что в конце своей жизни она не будет настолько же исполнена сожалений.

* * *

Блейн сидела за своим столом. Она сидела там уже несколько часов. Артур умирал. И теперь ей нужно было уговорить совершенно незнакомого человека согласиться встретиться с ним. Она встала и подошла к огромному окну. Ее офис находился на двадцать пятом этаже Астон-Карлайл Билдинг. Артур был ханжой, эгоцентричным сукиным сыном и единственным отцом, которого она когда-либо знала. С тех пор, как она помнит себя, он всегда был рядом. Столько раз она говорила себе, что однажды сможет по-настоящему поговорить с ним о своей жизни. Блейн всегда думала, что будет еще и завтрашний день, и вот он внезапно наступил, но Артур так никогда по-настоящему ее и не узнает.

Блейн вернулась к своему столу и села. Затем открыла папку, лежащую перед ней. Она внимательно прочитала отчет и прошлась по всей документации, которую предоставили адвокаты. Не хватало только теста ДНК, все остальные признаки показывали, что Габриэлла Мэтисон действительно была дочерью Артура. Все даты и факты указывали на это. Блейн провела пальцами по волосам. Она почувствовала опустошенность и, откинувшись назад, позволила своей голове лечь на спинку стула.

– Черт бы тебя побрал, Артур! Будь ты проклят! Ты знал, что мне придется сделать это за тебя, старик, – сказала Блейн с грустной улыбкой. – Слишком уж ты привык получать все, что захочешь.

Затем она дочитала остальной отчет об Габриэлле Мэтисон. Та вышла замуж за Джозефа Мэтисона, когда ей было двадцать. Три года спустя родилась ее дочь Хелена, а еще через два года она родила сына по имени Кристофер. Джозеф Мэтисон был видным адвокатом, а она была домохозяйкой. Несколько лет назад Габриэлла поступила в колледж и закончила его по специальности «История искусств». Она была скульптором. Блейн на мгновение откинулась на спинку стула. Это как-то удивило ее. Дочь Артура была художником. Габриэлла была скульптором.

Блейн открыла желтые конверты и вытащила фотографии, которые предоставили адвокаты. Она увидела несколько фотографий детей, которые, очевидно, были сняты тайно. Потом еще одну, на которой, как она думала, был Джозеф Мэтисон. Перевернув фото, она увидела, что там действительно написано его имя. Потом она увидела лицо Габриэллы. Блейн смотрела на фотографию и какое-то время молчала.

– Она выглядит, как скульптор, – вслух сказала Блейн.

– И что же делает человека похожим на скульптора?

Блейн подняла глаза и увидела, как ее мать входит в комнату.

– Мама, я не знала, что ты...

– Я знала, что ты будешь здесь. Он говорил с тобой? – грустно спросила Эбигейл.

– Да, – Блейн казалась смущенной.

Эбигейл мгновение смотрела на свою дочь. Блейн всегда удивляла ее. «Сейчас ей неловко за меня», – вдруг поняла Эбигейл.

– Все в порядке, Блейн. Могу ли я увидеть фото? – спросила она, протягивая руку Блейн. Та дала ей фото Габриэллы.

– Она очень красивая, – грустно сказала Эбигейл. – У тебя есть фотографии ее матери?

Блейн посмотрела на оставшиеся фотографии и протянула матери другую фотографию.

– Да! – это было все, что сказала она, и отдала фотографии обратно.

– Он хочет, чтобы я привезла эту женщину, Габриэллу Мэтисон, встретиться с ним, – объяснила Блейн и снова села. Она забрала фотографии у матери и посмотрела на нее.

– Мы говорили об этом прошлой ночью. Что ты думаешь об этом, Блейн? Возможно ли это?

– Мама, не достает теста ДНК.

– Блейн, что тебе подсказывает твой аналитический ум? – Эбигейл не стала деликатничать.

– Я бы сказала, что все указывает на то, что она дочь Артура, – без обиняков ответила Блейн. Эбигейл закрыла глаза.

– Прости, мама. Я не знаю, чему ты удивляешься. Артур всегда был... я удивлена, что этого не произошло раньше, – холодно сказала Блейн.

– Я должна развестись с ним.

– Не будь смешной. Давай не будем об этом снова, мама. Давай пропустим эту драму и сразу приступим к делу, ладно? Ты прекрасно знаешь, что не собираешься разводиться с ним. Это ведь правда? – Блейн раздражало высокомерие своей матери. После каждой ссоры между ней и Артуром она всегда говорит одно и то же.

– Это – правда? Что у него рак поджелудочной железы? – Блейн ждала ответа, казалось, всю жизнь. – Мама?

– Да, это правда, – Эбигейл присела и сразу стала выглядеть постаревшей. – Я люблю его, ты же знаешь.

– Я знаю, мама.

– Ты… Ты думаешь, он знает это? – глаза Эбигейл начали наполняться слезами. – Я часто задаюсь вопросом – знает ли он?

– Я уверена, что он знает, мама, – Блейн попыталась успокоить ее.

– Его было трудно любить. Я никогда по-настоящему не знала, о чем он думает, и сомневаюсь, что он когда-либо узнает, что я вышла за него замуж, потому что действительно любила его.

Блейн была удивлена такой исповедью. Она никогда не видела свою мать в таком состоянии. Сейчас это было допустимо. Артур умирал. Ее мать была здесь и говорила такие вещи, которые она никогда не ожидала от нее услышать. И да, она была удивлена. Мать любила Артура. Почему это так сильно удивляло ее? Почему ее должно удивлять, что ее мать любила его?

– Никто никогда не думал, что я сделала это по любви. Они все думали, что я вышла замуж за него из-за денег.

Блейн, не говоря ни слова, посмотрела на нее.

– Он был так красив. Я влюбилась в него с первого взгляда, – Эбигейл мечтательно улыбнулась. – В нашу первую ночь вместе он во сне произнес ее имя, – слезы потекли по ее лицу. Блейн осталась стоять на прежнем месте.

– Это разбило мне сердце. Я никогда ни слова не сказала ему об этом. Еще тогда я знала, что он любил кого-то другого. Но ты же не можешь полюбить или разлюбить кого-то по своей воле? – Эбигейл жалобно посмотрела на нее. Блейн не знала, что сказать. Ее мать все эти годы знала обо всем. Понимание того, каким образом она узнала об этом, причиняло ей боль.

– Прости, мама.

– И теперь он умирает. Что я буду делать без него? – Эбигейл посмотрела в глаза дочери. – Девушка очень красивая.

– Да, она очень красивая.

* * *

Блейн подошла к входной двери и позвонила в дверной звонок. Мгновение спустя дверь открылась, и перед ней оказалась Габриэлла. «Фотографии не воздали ей должного», – это была первая мысль, которая пришла Блейн в голову. Она на мгновение уставилась на женщину перед тем, как начать активно вытаскивать себя из забытья.

– Да? Может я могу помочь вам?

– Меня зовут Блейн Энбервиль. Мне нужно с вами поговорить, – откровенно сказала она. Габриэлла заметила, что женщина, стоявшая перед ней, была невероятно красива. Она была безукоризненно одета, и Габриэлла разглядела черный лимузин, припаркованный у ее дома.

– А кто вы такая? – Габриэлла улыбнулась, немного заинтригованная происходящим.

– Меня зовут Блейн...

Габриэлла рассмеялась. Блейн увидела, как красивое лицо озарила улыбка, и все, что она могла сделать, – это снова уставиться на нее. «Такой прекрасный звук», – подумала Блейн, тоже слегка улыбнувшись.

– Это я уже слышала... – игриво сказала Габриэлла.

– Я представляю здесь Артура Астон-Карлайла, – быстро сказала Блейн, в первый раз в своей жизни чувствуя себя довольно неловко. Габриэлла улыбнулась явно чем-то взволнованной женщине. Почему-то та вела себя так, как ее малолетняя дочь, когда делала что-то озорное. Она решила сжалиться над прекрасной незнакомкой.

– Прости, но я не знаю, кто это. Ты уверена, что постучала в правильный дом?

– Ты Габриэлла Мэтисон. Я пришла в нужный дом и нашла нужного мне человека, – Блейн мысленно отругала себя за то, что позволила красивой женской улыбке вывести ее из себя. – Как я уже сказала, миссис Мэтисон, я представляю здесь Артура Астон-Карлайла – вашего отца.

Улыбка исчезла с прекрасного лица женщины, стоящей рядом с ней, и внезапно Блейн почувствовала холод.

– Я думаю, вы обратились не к тому человеку. Моего отца зовут Умберто Сотомайор.

– Нет, миссис Мэтисон, это не так, – настаивала Блейн. – Я знаю, это вероятно не лучший способ узнать обо всем, но время от... – Блейн заметила, что женщина, стоящая перед ней, начала быстро бледнеть.

– Я все это смогу объяснить, если ты дашь мне несколько минут, – Блейн шагнула поближе к Габриэлле, заглядывая ей в глаза. Растерянность, которую она видела в голубых глазах, смутила ее, потому что причиной этой растерянности была она сама.

– У тебя глаза твоего отца, – нежно сказала Блейн ни с того ни с сего. – У него тот же самый оттенок синего.

Габриэлла вдруг сделала шаг назад, и Блейн вошла. Она сделала несколько шагов внутрь, потом повернулась к Габриэлле, которая все еще стояла у двери в оцепенении. Та смотрела прямо на нее, и Блейн опешила, когда увидела боль в ее глазах и то, как они начали наполняться слезами.

– Мои глаза...?

– Да, у тебя его глаза, – мягко сказала Блейн. Так или иначе, она знала, что попала этими словами в точку. Блейн увидела в ее глазах боль. Она хотела поскорее выполнить свою задачу и слишком поспешила. Абсолютно счастливая женщина открыла эту дверь, и та же женщина теперь казалась невероятно жалкой.

Габриэлла прошла мимо нее и, взяв телефон, начала набирать номер. Блейн подошла к ней сзади и забрала у нее трубку. Габриэлла повернулась к ней, а слезы уже бежали по ее лицу.

– Отдай ее мне! – потребовала она.

Блейн повесила трубку: – Позволь мне сначала поговорить с тобой.

– Нет, мне нужно поговорить с моей матерью.

– Я не думаю, что это такая уж хорошая идея, – настаивала Блейн.

– Да что ты говоришь! – сейчас голос Габриэллы прозвучал сердито. Блейн сделала шаг назад – она позволит событиям развиваться своим чередом. Габриэлла взяла трубку и набрала номер. Все это время она смотрела в сторону Блейн.

– Мама… мама, мне нужно с тобой поговорить. Мне нужно спросить у тебя кое-что... Нет, я в порядке, – Габриэлла сделала глубокий вдох, не прерывая зрительного контакта с Блейн. – Кто такой Артур Астон-Карлайл?

Блейн видела, как это произошло. Она увидела момент, когда это произошло. Все было ясно отражено в глазах Габриэллы, и она была той, кто привез ей эти новости. Блейн видела, как прямо перед ней красивое женское сердце разорвалось на миллион кусочков.

Не сказав ни слова, Габриэлла медленно положила трубку. Она задрожала, и Блейн медленно подошла к ней. И тогда она сделала то, что обе женщины позже будут вспоминать и задаваться вопросом – как же это произошло? Блейн обняла ее, и Габриэлла вдруг расплакалась, крепко прижавшись к обхватившим ее теплым рукам.

– Мои глаза... всегда мои глаза, – плача приговаривала Габриэлла. Ее тело сотрясалось в рыданиях, и Блейн все крепче сжимала ее. Габриэлла всем телом прижималась к ней, безутешно цепляясь за Блэйн и оплакивая старую боль, которая была вытащена на свет божий и безжалостно разоблачена. Блейн нежно гладила мягкие волосы и слегка целовала голову женщины. Ее руки еще крепче притягивали Габриэллу к себе. В этот момент для Блейн весь мир, казалось, был заключен в мягкости тела, находящегося в ее объятиях.

Габриэлла хотела, чтобы окружающий мир раздвинулся и поглотил ее целиком. Ее глаза! Ее глаза всегда были предметом насмешки и сплетен. С тех пор, как она себя помнит, эта тема всегда звучала во время ссор между ее родителями. Ее отец умер десять лет назад, и в конце его жизни они были очень близки. Она дорожила памятью о тех последних месяцах и ненавидела свои голубые глаза, о которых каждый человек считал нужным упомянуть. Когда она была ребенком и ее родители приходили на родительские собрания, школьные учителя всегда разглядывали их глаза. Через некоторое время отец просто перестал приходить в школу. Он начал смотреть на нее по-другому, но никогда не сказал ей ни слова по этому поводу. Он любил ее... она была его ребенком, но Габриэлла всегда чувствовала расстояние между ними, вопрос о ее глазах навсегда остался в его сознании.

– Он, наверное, знал. Моему отцу, должно быть, было известно это, – Габриэлла всхлипнула и зарылась поглубже в теплые объятия, которые по-прежнему окружали ее.

– Шшш... все в порядке. Тссс... – приговаривала Блейн, ласково поглаживая ее спину.

Габриэлла наслаждалась этими сильными руками, обхватившими ее тело. Прошло так много времени с тех пор, когда она в последний раз чувствовала надежную защиту в чьих-то руках. Только когда-то давно в объятьях отца она была в такой же безопасности, как сейчас, и она отдалась своим эмоциям, в выходе которых так отчаянно нуждалась в данный момент. Она оперлась на Блейн и заплакала еще сильнее. Отец оставил ее так давно. Ее муж Джозеф уже давным-давно даже не пытался окружить ее такой безопасностью. Габриэлла прильнула к своей защитнице, которая так крепко держала ее. Спустя некоторое время все, что она способна была почувствовать, – тепло, разгорающееся в теле, прижатом к ней. Она прижалась к этому теплу, неосознанно стремясь к нему поближе. Мир наполнился ощущением сильных рук и нежной ласки, она подняла свое лицо вверх... и встретилась с губами, которые накрыли ее собственные губы. Она закрыла глаза, и пустота, которая всегда была внутри нее, внезапно заполнилась. Габриэлла так давно внутри себя чувствовала всепоглощающий холод, что теперь, прижавшись к горячему телу напротив, она почувствовала, что ее тело наполнилось теплом, которого она искала всю свою жизнь.

Блейн не понимала, как это случилось. В одно мгновение она целовала мягкие темные локоны волос, а затем губы Габриэллы оказались возле ее губ, и так естественно слились с ее губами. Не было никаких раздумий, никаких помыслов. Внезапно ее тщательно упорядоченная жизнь рухнула, и впервые ее это совершенно не волновало. Блейн не думала, она не взвешивала свои действия или варианты, как делала это на каждом шагу и каждом действии всю свою жизнь. Что-то внутри нее, долго спящее, проснулось, и эмоции – это было все, что имело сейчас значение.

Страсть была единственным чувством, которое, казалось, управляло ими, и было неважно, где они находились, и не имело значения, кем они были. Они больше собой не руководили. Проснувшееся желание нельзя было отрицать. Их руки скользили по их телам, а губы с голодной жадностью вкушали друг друга. Не было никаких ожиданий, никаких вопросов. Каждая из них не могла больше сопротивляться своему желанию, казалось, они не могли жить без дыхания друг друга.

Руки Блейн, живя собственной жизнью, расстегнули блузку Габриэллы, и прежде чем та поняла, что случилось, губы Блейн с жадностью накинулись на ее грудь. Голова Габриэллы откинулась назад, сдаваясь порыву чувств, и стон вырвался из ее губ.

Громко хлопнула дверца машины. Сквозь путаные мысли в голове Блейн что-то щелкнуло, и она быстро отстранилась, но не отвела глаз от женщины, которая заставила ее потерять весь свой хваленый контроль. Габриэлла тихонько вскрикнула, пытаясь вернуть Блейн обратно.

– Там кто-то приехал, – сказала Блейн, пытаясь отдышаться. Крепко держа Габриэллу за руку, она сделала несколько длинных шагов к двери и заперла ее прежде, чем ручка повернулась. Этот поступок дал им минуту, в которой они обе так нуждались.

Когда Габриэлла попыталась застегнуть блузку, ее руки задрожали. Блейн оттолкнула ее руки в сторону и быстро застегнула блузку. Затем она еще раз посмотрела в голубые глаза и увидела в них, как они отстраняются друг от друга. Она резко прижала к себе Габриэллу и еще раз глубоко и жадно поцеловала ее в губы. Обе женщины просто смотрели друг на друга, спрашивая, ожидая, пытаясь угадать... до тех пор, пока стук в дверь не вырвал их из странного забытья.

Тогда Блейн сделала несколько шагов в сторону и стала ждать, пока все еще непришедшая в себя Габриэлла откроет дверь. Габриэлла просто смотрела на нее, и через мгновение Блейн вдруг показалось, что та осознала всю чудовищность только что произошедшего.

Стук становился все громче.

– Вам лучше открыть дверь, миссис Мэтисон, – холодно сказала она.

Это было все, в чем нуждалась Габриэлла. Когда она почувствовала ледяной холод от айсберга, стоящего перед ней, ее кровь, которая минуту назад, казалось, закипит, внезапно остыла. Габриэлла повернулась и открыла дверь. С очень расстроенным видом в дом вошла ее мать и сразу же заметила еще одну женщину. Она быстро поняла, что именно эта женщина сообщила ее дочери последние новости. Хелена не знала – какую часть и какой именно правды узнала дочь, поэтому она решила подождать и послушать, что та скажет.

– Мама... – руки Габриэллы начали дрожать. У нее не было сил посмотреть на свою мать, а еще ей вдруг захотелось спрятаться от Блейн. Что только что произошло? Похоже, что вся ее жизнь изменилась навсегда. И она уже никогда больше не будет прежней.

– Что случилось, Лейла? – тихо спросила Хелена. Она с любовью использовала ласкательное имя дочери. Габриэлла подняла на нее глаза, наполненные болью и слезами.

– Мама... скажи мне. Я хочу, чтобы ты мне все рассказала, – умоляла Габриэлла. У Хелены на глаза навернулись слезы. Габриэлла покачала головой и, обхватив себя руками, отвернулась и сделала несколько шагов прочь от матери.

– Это правда, мама? Это правда? – Габриэлла ждала. Когда Хелена посмотрела на нее, она уже знала ответ.

– Лейла...

– Папа знал?

– Нет.

Габриэлла подошла к дивану и села. Блейн спросила себя: «Как ей, вообще, пришло в голову заварить эту кашу»… – и она наконец призналась сама себе, что никогда не задумывалась об этом. Она просто делала холодные расчеты. Она никогда не учитывала свои собственные эмоции, но в дальнейшем ей придется иметь с ними дело. Возможно, что именно в этом была вся проблема. Поскольку Хелена Сотомайор сейчас обращалась к ней, Блейн пришлось собрать всю свою выдержку.

– Вы, вы сообщили моей дочери эту новость?

– Я представляю Артура Астон-Карлайла. Да, это я сказала ей. Он послал меня, чтобы я привезла ее к нему, – Блейн подумала, что должна просто поставить всех перед фактом и посмотреть, что из этого получится. Она всегда была способна разобраться с последствиями подобного шага.

– Привезти ее к нему? – возмущенно спросила Хелена.

– Мой отец умирает. Он хочет встретиться с ней до своей кончины, – Блейн увидела на лице пожилой женщины потрясение от такой новости. «Интересно», – подумала Блейн про себя. Габриэлла встала и в полном ужасе уставилась на Блейн.

– Твой отец? – Габриэлла выглядела так, как будто ее сейчас стошнит. – Мама...

Хелена немедленно подошла к дочери и помогла ей присесть. Габриэлла потеряла сознание.

– Лейла? – Хелена выглядела так, словно тоже собирается упасть на пол.

– Она упала в обморок. Пожалуйста, принесите мокрое полотенце и немного холодной воды, чтобы напоить ее, – Блейн взяла ситуацию под контроль. Хелена посмотрела на дочь, которая, казалось, находилась между сознанием и бессознательностью.

– У нее шок. Пожалуйста, принесите воды, миссис Сотомайор. Я останусь с ней, – добавила Блейн, садясь на диван рядом с Габриэллой. Хелена встала на дрожащие ноги и вышла из комнаты.

Блейн притянула к себе Габриэллу, находящуюся в полусознательном состоянии. Она нежно ласкала лицо женщины, лежащей у нее на руках. Веки Габриэллы дрогнули и открылись. Их глаза вновь уставились друг на друга.

– Нет... – воскликнула Габриэлла и отстранилась от Блейн. – Ты знала? И ты... – Габриэллу, казалось, убивал смысл последней новости. «Если все это правда, Блейн – моя единокровная сестра! – она снова побледнела. – Боже мой! Боже мой!»

– Тебе уже лучше? – вежливо спросила ее Блейн, полностью игнорируя обвинение, – Артур женился на моей матери, когда мне было четыре года.

Габриэлла потянулась дрожащей рукой к виску, пытаясь отдышаться. В этот момент Хелена вошла в комнату с полотенцем и стаканом воды. Блейн встала и забрала их у нее.

– Вот, выпей это, – она приложила стакан к губам Габриэллы, затем поставила его и нежно протерла ее лицо влажным полотенцем. – Я знаю, что этот... день был полон сюрпризов, – Блейн заметила, как лицо Габриэллы слегка дрогнуло. – Как я уже сказала, Артур умирает и хочет встретиться с тобой. Вот и все.

Хелена посмотрела на свою дочь и не нашла в себе сил что-либо сказать. Габриэлла смотрела на мать, и во взгляде ее роились тысячи вопросов.

– Лейла... – тихо сказала переполненная чувствами Хелена, глядя на свою дочь, сидящую напротив.

– Артур бросил твою мать. Он оставил ее, и у нее не было особого выбора. Просто недавно он узнал, что умирает, и хочет встретиться с тобой – со своей дочерью, – Блейн выложила всю правду. Не было смысла играть с истиной. И поступая так, она решила, что скорее всего сможет помочь Хелене объяснить дочери свои поступки.

– Он был высокомерным молодым человеком, который думал только о себе и, совершив ужасную ошибку... сожалеет об этом. Он хочет встретиться с тобой, и я нахожусь здесь для того, чтобы отвезти тебя к нему, – тихо сказала Блейн. Хелена присела и до сих пор молчала. Габриэлла посмотрела в сторону своей матери, которая, казалось, была очень расстроена.

– Мама?

– Прости, Лейла. Мне так жаль, – прошептала Хелена, закрывая лицо. – Я не хотела, чтобы ты когда-либо узнала об этом.

– Артур рассказал мне, как ужасно он поступил с вами. Простите, миссис Сотомайор, – сказала Блейн извиняющимся тоном. – Я оставила свою мать тоже в слезах.