Текст книги "Тайные грехи (ЛП)"
Автор книги: С. Райс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Они нырнули в ледяной прибой.
Твою мать!
В Лос-Анджелесе было довольно тепло в марте, при прочих равных условиях, но
вода была чертовски холодной.
Парни доплыли до места, где ровно возвышались волны, и задержались на плаву,
наблюдая за горизонтом. Когда одна большая волна развернулась, завиваясь на вершине,
они в подходящий момент расположили свои тела так, чтобы прокатиться на ней. Они
потерялись в белой пене, а затем поплыли назад. Ребята были высший класс. Волна,
которую они оседлали, прошла мимо них, мимо границы влажного песка, к сухой линии в
шести дюймах от моих ботинок.
Был прилив.
Один из парней подлетел ко мне: прилипшие штаны, влажные волосы, по которым
стекала вода, короткая борода блестела в огнях набережной.
– Есть полотенце?
– Нет.
– Гребаный холод.
– Надо было думать, прежде чем туда лезть.
Позади меня, другой парень схватил с песка белое гостиничное полотенце и
стряхнул его, прежде чем обернуть вокруг плеч. По всей груди у него была вытатуирована
мелодия. Это был Стрэтфорд Гиллиам. Невероятный в живую. Даже в темноте.
– Один-ноль в ее пользу, – сказал он и бросился назад к клубу.
Парень с рыжей бородой был Индиана МакКаффри, и он, как предполагалось, сейчас
трахал Линн и Йони. Вместо этого, он стоял рядом со мной и дрожал.
– У меня есть прикурить, – сказала я, протягивая ему мои сигареты и зажигалку.
Он взял их и сел рядом со мной.
– Спасибо, – он вытащил две сигареты, вручил одну мне и протянул прикурить
дрожащими руками.
– Вероятно, тебе следовало пойти внутрь.
– Мне нравится холод.
– Конечно. Именно поэтому люди переезжают сюда.
Парень выдул струйку дыма, который сделал крутой поворот в два дюйма прямо от
его губ, когда морской бриз сдул всё назад.
– Ты отсюда? – спросил он.
– Родилась и выросла в Лос-Анджелесе. Вскормленная водами тихого океана и
закаленная под Калифорнийским солнцем, – я встряхнула волосами, отбросив их с лица.
Вживую он был еще красивее, чем в любом журнале. Я не знала, как дошла до того,
чтобы сидеть на берегу с Индианой МакКаффри, но сигарета выкурена, и он, вероятно,
собирался отчаливать. Каждая секунда была на счету.
– Твой южный акцент практически не слышен. Ты можешь стать диктором.
Он кивнул или возможно дрожал.
– Моему отцу не нравилось, что я звучу как деревенщина, так что он выбил из меня
акцент.
– Что еще он выбил из тебя?
Он посмотрел на меня.
– Кроме дерьма?
Его зрачки были расширены как восьмерка9 с синими ободками. Он был под
синтетически-улучшенными наркотиками. Возможно, куаалюдом. Якобы синие капсулы
делают вас возбужденными и счастливыми достаточно, чтобы рассеять неловкость от
групповушки. Это – то, о чем говорила Линн. Она ела синенькие всякий раз, как могла. Я
13
держалась подальше от синеньких. Мне не нужно ничего для того, чтобы стать более
возбужденной или счастливой.
Верхний слой его волос высох, и их трепал ветер, в то время как он смотрел вниз,
вкручивая фильтр от сигареты в песок.
– Дерьмо идет в первую очередь, – сказала я.
Он улыбнулся, смотря на меня с признательностью. Как если бы я тронула его, хотя я
даже не пыталась. Спрашивая его о чем-то настоящем. Я только валяла дурака, но задела
его за живое, так как я не игнорировала и спрашивала о чем-то другом или отказывалась
от вопроса.
– Настал день, – сказал он, прижимая фильтр к губам. – Настал день, и я
прекратил чувствовать что-либо хорошее или плохое. Он бил меня, чтобы это пошло мне
на пользу. Нравилось мне это или нет. Но все остальное? – Инди выровнял свою руку и
разрезал воздух на уровне наших глаз.
– Я поняла, – сказала я. – У меня тоже самое. Хотя и без битья.
– Всё лучше, чем с битьем.
Я засмеялась, и он засмеялся со мной. Для парня без чувств, мне он вроде бы
нравился.
– Я видела, как ты играл в «Кит-Кат Лаундж» как-то ночью, – сказала я. – И
после вечеринки.
Инди развернулся так, чтобы быть лицом ко мне, и посмотрел мне в глаза.
– Я знал, что видел тебя где-то.
– Я не хочу, чтобы ты подумал, что я притворяюсь, что не знаю кто ты.
– Достаточно честно.
– Но ты не должен здесь оставаться из вежливости. Холодно.
Он пожал плечами. Перестал дрожать, его кожа высохла.
– Мой друг наверху с парой девчонок, а я не в настроении сегодня вечером.
– Я думаю, что те девочки могли быть моими подружками.
Он повернулся обратно к океану, повторяя мою позу: колени согнулись, руки
обернулись вокруг ног, плечи ссутулились.
– Ты не хочешь подняться туда, комната 432?
– Я на пляже для того, чтобы избежать сие событие.
– Почему это?
– Хотела увидеть, как вы, два идиота, будете получать гипертермию10.
Он снова повернулся ко мне: подбородок уперся в бицепс, волосы скрывали один
расширенный голубой глаз.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать. А что?
– У нас игра в покер в полночь. Ты в деле?
У меня не было планов до утра. И я была хороша в покере, но не показала этого, ни
жестом, ни словом, только проговорив:
– Я в деле.
_______________
Примечания:
1 – «Quaalude» – куаалюд, метаквалоdн – лат. Methaqualonum – снотворное
средство класса хиназолинонов, используется как наркотик. Запрещён к применению в
ряде стран (в том числе и в России). Седативное и снотворное средство, оказывает
также умеренное противосудорожное действие.
14
2 – deLorean DMC-12 – спортивный автомобиль, который выпускался в Северной
Ирландии для американской автомобильной компании «DeLorean Motor Company» с 1981
по 1983 год.
3 – устройство для принятия сообщений, передающихся на него через оператора
сети.
4 – обезболивающее.
5 – несуществующий ныне населенный пункт в окрестностях города Ниагара-
Фоллз штат Нью-Йорк. В 1970-х в этом месте были отмечены частые случаи
заболевания раком и рождения детей с различными дефектами. Со временем жители
узнали, что в близлежащий канал сбрасывались токсичные химические отходы.
6 – Груdппи – поклонница поп– или рок-группы, сопровождающая своих кумиров во
время гастролей.
7 – 10 градусов Цельсия.
8 – линия соприкосновения спокойной поверхности воды с корпусом плавающего
судна.
9 – шар в бильярде.
10 – переохлаждение.
Глава 5
1994 год
Это был довольно простой случай авторского права. «Бэнерс» – псевдо-поп-рэп
группа, зарегистрированная в Соединенном королевстве, использовала несколько тактов
«Гайдны» в своих тематических песнях. Естественно, «Гайдна» не была защищена
американским авторским правом, но Мартин Райт утверждал, что «Бэнерс» неоднократно
использовали в песне его запись «Опуса 33».
«Бэнерс» противодействовали обвинением в клевете, отвергая претензии и
подготавливая доказательство того, что они наняли струнный квартет, чтобы играть
данное произведение. Мартин Райт не мог доказать, что это была его запись, поскольку с
тех самых пор, как он заявил о нарушении, они изменили скорость, так что теперь
произведения не были созвучны друг другу.
– В качестве введения, представляю Вам – Дрю МакКаффри, – сказал Тоуз.
Дрю кивнул каждому, и я подумала, что он задержался на мне, но возможно я
ошиблась. Возможно, это я зациклилась на нем.
– Господин МакКаффри прибыл из Нью-Йоркского офиса, где он представляет
интересы… Боже, скольких музыкантов?
– Всех из них, если бы я мог.
Эллен хихикнула и вздохнула, поймав себя на этом. С недавних пор в разводе, в
возрасте около 35 лет, и неожиданно захихикала. Она была высокой и привлекательной.
Хорошо уложенный повседневный шиньон и костюм от Халстона1. Примерно одного
возраста с Дрю и эксперт. У меня появилось внезапное желание облизать его, таким
образом, заявив на него права.
Тоуз продолжил.
– Мартин Райт, виолончелист, находился в Лос-Анджелесе во время записи, и он
пытается доказать это с помощью лояльной судебной системы. Спасибо, что сообщили об
этом, Господин МакКаффри, но дело не возбуждено, – Тоуз закрыл папку. – Я говорю,
что мы отправили господина Райта обратно.
– Они украли ее, – вставил замечание Дрю.
15
– Вы не можете этого доказать, – сказал Питер Донахью, поправляя свой галстук,
дабы убедиться в том, что его двойной виндзорский узел2 был всё ещё на месте. – Никто
не может. Стоимость затрат клиента превысит вознаграждение.
Дрю положил свою ручку на стол, беря секунду тишины, чтобы сделать своё дело. Я
знала исключительно музыканта, опухшего от наркотиков и алкоголя. Парень напротив
меня, взявший три секунды, чтобы собраться с мыслью, имел те же голубые глаза, но
также он имел юридическую степень. У него все еще были мозоли на пальцах от гитарных
струн и татуировка, уловимая под его левой манжетой.
Фрагмент, что я в прошлом читала в «Ролинг Стоунс»3 не давал ни малейшего
представления об опустошении Инди после смерти Стрэта. Я никогда не слышала об
Индиане снова. Не знала, что выбор его карьеры посмертный.
«Черт подери! Это его поприще».
Он сжал свои красивые губы вместе, наклонился вперед и повернул голову к Тоузу-
Гнили. Глядя на резкую тень, отражавшуюся от его челюсти, я заметила сухожилия на его
шее. И вспомнила, как она пахнет, когда прижимаешься к ней лицом.
– Это была наиболее популярная запись «Опуса 33», когда песню выпустили, —
Дрю сложил кончики пальцев на столе подобно палатке. – Этим парням, «Бэнерс», грош
цена. Мокси Зии предъявлено обвинение, которое обойдется в целое состояние, но он —
ленивая змея. Он оплатил найм квартета, который никогда не существовал, и я знаю его.
Он не стремился найти менее используемую версию опуса «Гайдны».
– Дело выигрышно лишь только в том случае, если Вы сможете это доказать, —
сказал Питер.
Дрю посмотрел на Тоуза, затем ответил:
– Он представил кучу бумаг. И ни одного настоящего виолончелиста.
– Мы определенно не занимаемся доказательством того – чего нет, – Тоуз сложил
свои руки вместе, сидя напротив него. – Отсутствие чего-либо не доказывает
неправомерные действия – у нас ничего нет.
– Что, по-вашему, я должен сообщить Мартину? Что нам всё равно?
– Сообщите ему, что мы ищем что-нибудь для того, чтобы мы могли действовать.
Тоуз встал. Его помощник встал. Питер и Эллен встали. Я восприняла намек и
собрала документы. Я взглянула на Дрю, чтобы посмотреть, как он отреагирует на всё это
– и он отреагировал.
Он посмотрел на меня так, как будто у меня был ответ. Я не могла пошевелиться.
Эллен пыталась задержаться в зале заседаний, но в разделенном между нами взгляде и в
общей истории – тысячи лет, а у Эллен не было такого времени.
Она прочистила горло.
– Марджи, ты можешь захватить для меня кофе из комнаты отдыха на третьем
этаже?
– Здесь есть кофе, – ответила я, мысленно находясь за несколько сотен миль
отсюда.
– Лучше с третьего.
– Я иду завтракать, – сказал Дрю, не двигаясь. – Я могу захватить кофе. И
пончики тоже.
– Пошли клерка. Для этого они и существуют.
«Эллен все еще говорила?»
– Она может идти.
Эллен сделала паузу, затем выскользнула наружу.
Как только стеклянная дверь защелкнулась, Дрю заговорил.
– О чем ты думаешь?
– Я думаю, что понятия не имела о том, что в твоей голове имеется мозг.
16
В действительности меня поражало то, какими были его губы. Как я этого не
замечала? Или того, что его глаза были темнее по краям, чем в центре?
– Много изменилось с тех пор.
Я кое-что почувствовала, и теперь с его голосом, прозвучавшим низко и глухо, я
знала, что и он тоже чувствовал. Этого не должно быть. Мне было не по себе, и я ощущала
себя так, словно не находилась в собственном теле.
– Я сожалею… о Стрэте. Я знаю, Вы, парни, были близки.
Это разрушило заклятье.
Дрю опустил свой пристальный взгляд и переместил его на свой портфель, лежащий
на столе, щелкнул, открывая его, а затем ответил:
– Спасибо.
– Было ужасно? – я не имела никакого права спрашивать об этом, но я должна
была, поскольку обязана была быть там с ними. Я должна была сделать невозможное —
прыгнуть через время и пространство, предложить дружескую поддержку и быть там для
них.
– Было ужасно.
Дрю швырнул дело в свой портфель. Я предположила, что он собрался и сейчас
выйдет из комнаты, но не могла прекратить смотреть на него, помня, что он провел со
мной некоторое время и как эти несколько недель изменили меня.
– В какой студии записывались «Бэнерс»? – спросила я.
– «Аудио Сити», – его портфель соскользнул со стола, и он пошел к двери.
Как только он прикоснулся к ручке, я заговорила:
– Вы сделали запрос о предоставлении доказательств?
Он не открыл дверь, но слегка повернулся в моем направлении, любопытный и
осторожный.
– Я не вижу, что это докажет.
Я встала.
– Я только клерк.
– Я уверен, это временно.
Я задвинула стул, поправляя его, как положено. Я не хотела, чтобы Дрю чувствовал
давление, принимая совет от кого-то, кто не сдал еще даже свой квалификационный
экзамен. От кого-то, кто был не лучше, чем маленькая выпендрежная группи несколько лет
назад. Но я хотела быть услышанной.
– Вы хотите напугать их до чертиков, поэтому Вы просите о некоторой услуге в
«Аудио Сити», – сказала я. – Воспользуйтесь Тедди, сходите куда-нибудь выпить
вместе. Будьте на виду. И файл с запросом о предоставлении доказательств будет
обнаружен, чтобы помочь. Тедди передаст владельцев с рук на руки.
– Они окажутся повержены. И будут бесполезны.
– Имеется больше чем одна пленка этой музыки. Это записи и наброски.
Сопоставьте их с оригиналом Райта. Это подобно отпечаткам пальцев.
– Это не правда.
– Это правда, если верить в это. Вы не пытаетесь что-либо доказать. Вы пытаетесь
расколоть Мокси Зии.
Дрю убрал руку с ручки двери, отошел и присел на соседний стул. Я заметила, что он
отвел взгляд.
– Вы хотите, – я продолжила, пытаясь звучать небрежно, – чтобы ваш клиент
оплатил эту работу, верно? Я имею в виду, виолончелисты зарабатывают на жизнь, но не
так много.
– Не так как Дразены.
17
Я проигнорировала подкол. Один – он улыбнулся этому. Два – хоть я и пыталась
быть инкогнито в офисе, насколько это было возможно, было приятно, что он знал про
меня.
– Нет, – я толкнула под столом стул, на котором он сидел. – Не как Дразены. Если
Мокси Зии уличить во лжи, большей части его артистов будет всё равно. Некоторые будут
думать, что это круто. Но он работает на «Оверланд Студиоз» в качестве музыкального
руководителя под своим настоящим именем. «Оверланд» избегает рисков. Они не будут
держать парня, который возможно уже был вовлечен в судебный процесс.
– И ты думаешь, что Мокси заплатит Мартину «под столом» на основании метода
снятия отпечатков пальцев, которого не существует?
– Люди довольно предсказуемы.
Он встал, кивнул, прикусив нижнюю губу с левой стороны, трижды похлопав по
ручке двери, затем осмотрел меня с ног до головы так, как будто хотел съесть меня ложкой
в форме члена.
– Ты по-прежнему сумасшедшая, – сказал он мягко, как будто эти три слова
предназначались для того, чтобы соблазнить меня.
И они соблазняли. Дрю стоял прямо посреди комнаты, и каждая поверхность между
моих ног была в огне. Я бы сглотнула, однако у меня даже не было слюны, чтобы сделать
это.
– Сколько тебе лет? – спросил он.
– Восемнадцать.
Он вышел, позволяя двери медленно колыхаться, закрываясь позади него, и я
наблюдала за его большими шагами, вниз по коридору, в его совершенном костюме.
Мужчины любили сиськи, ноги, задницы, киски. Мужчины любили длинные волосы
и шеи. Они любили чистую кожу и полные губы. Но некоторые мужчины, правильные
мужчины – такие мужчины как Дрю и Стрэт – любили женщин острых как бритва, а я
не была влюблена по веским причинам долгое, долгое время.
_____________
Примечания:
1 – Рой Хальстон Фроуик (Roy Halston Frowick; род. 23 апреля 1932 года, Де-Мойн,
США – 26 марта 1990, Сан-Франциско, США) – американский дизайнер, известный
своими ниспадающими длинными платьями, которые были безумно популярны на
дискотеках семидесятых годов. Сегодня в Нью-Йорке существует Дом моды Halston.
2 – Узел «Виндзор» (Windsor) никогда не использовался герцогом Виндзорским,
однако он всегда склонялся к ровным треугольным узлам.
3 – популярный музыкальный журнал.
Глава 6
1982 год – до ночи Куаалюд
«Пули и Кровь» находились на пороге популярности. Музыкальный альбом «Убийца
Штата Кентукки» вспыхнул и принес небольшому лейблу достаточное количество денег,
чтобы оставаться на плаву. Но затем Большие Парни пришли за «Пули и Кровь», направив
к ним рэкетиров с карманами полными обещаний. Они представляли их музыкальными
легендами подобно Хоуку Бромбергу, с его незначительной изюминкой спасателя и
18
бакенбардами, человеку, который постоянно хвалит свой лейбл и всё остальное, что они
сделали для него.
Всё это было на слуху в течение нескольких недель, однако на следующее утро,
после того, как я обчистила их обоих во время покера, я ничего об этом не знала. Я
сохранила свой лифчик, надела рубашку и растянулась на кушетке на несколько часов.
Мне нужно было добраться до школы.
Линн ушла. Также, как и Йони. Гостиничный номер с видом на пляж, освещаемый
светом встающего солнца, выглядел в совершенно другом ключе: дорогим и роскошным,
нежели накануне вечером.
– Доброе, – сказал с балкона Стрэт. Одетый в рубашку и выбеленные джинсы он
облокотился о дверной проём.
Позади него Хоук курил короткую коричневую сигарету толщиной со средний палец
и смотрел на меня так, будто ему было восемь, а я была куском его праздничного торта.
Он был легендой, но я не чувствовала себя польщенной. Я чувствовала отвращение.
– Где Инди? – спросила я.
– Ушел плавать.
«Стрэт вообще спал?» Он все еще выглядел совершенным, но возможно мои
стандарты были искажены. Он выглядел так, будто тусовался всё время, и именно это я
находила в нем привлекательным.
– Я должна идти.
– Ты должна прийти сюда позже.
Хоук закивал, зажимая скользкий окурок между зубами. Он пел о земле и небесах
настолько пронзительным голосом, но его реальное присутствие мне не нравилось.
– Хорошо, – у меня не было времени на болтовню. Мой отец возвращался из
деловой поездки в Омаху, и я должна была быть дома.
– У тебя есть номер моего пейджера?
– Нет.
У меня не было времени на то, чтобы разыскивать вокруг карандаш и кусочек чистой
бумаги, так что я обратила внимание на небольшую черную коробочку, расположившуюся
у Стрэта на поясе.
«Он даже не ответит мне. Он – рок-звезда».
– Бровь, – сказал он. – Шесть-ноль-шесть Б-Р-О-В-Ь.
– Шесть-ноль-шесть? Штат Кентукки? Я думала вы, парни, из Нэшвилла.
– Пейджер из Кентукки.
Я не шевелилась. Просто ожидала развернутую версию его ответа.
– Мой отец переехал в Штат Кентукки. Он – доктор и повышает квалификацию
каждые шесть месяцев.
Мистер «Большая Рок-Звезда» был или слишком скромным, или слишком занятым,
чтобы заполучить свой собственный проклятый пейджер. Или был чересчур ребенком.
Либо слишком сильно привязан к родителям.
Независимо от того, под каким углом я смотрела на это, и неважно в каком свете
видела, я находила это очаровательным.
19
У меня не было никакого намерения использовать этот номер для чего-либо, хотя я
никогда его не забуду.
Я отпустила своего водителя. После этого я вызвала машину со стойки регистрации
гостиницы и села сзади, чтобы совершить короткую поездку от Санта-Моники до Малибу.
Было шесть тридцать утра. И у меня было десять минут на то, чтобы вернуться домой.
Надя, нянька Терезы, будет на ногах, поскольку она рано встает.
Гектор, наш садовник, скорее всего, уже работал.
Мария, Грациелла и Глория. Определенно будят Кэрри, Шейлу и Фиону в школу.
Одевая их, проверяя домашнюю работу.
Дейдра, Лиэнн и Тереза вызовут панику. Впрочем, если я попаду прямо в душ,
существовала довольно-таки хорошая вероятность того, что никто не заметит моего
отсутствия.
Кроме мамы.
Она была темной лошадкой. Обычно она спала до восьми, но если пила прошлой
ночью, то просыпалась очень рано. Невозможно предсказать, что случится, если она
поймает меня. Она была беременна шесть раз, с тех пор как я родилась, так что она
постоянно находилась в процессе постоянного изменения: большая – маленькая —
утомленная – энергичная – пьяная – преодолевающая – один человек – два. Она едва
ли закрыла бы меня дома и действовала, как ни в чем не бывало, рассказав моему отцу, а
это будет плохо. Очень плохо. Всё плохо.
Отец не любил терять контроль. Судя по всему, у него были только две эмоции:
холодный расчет и удовлетворение.
Я любила его. Любила их обоих. Но я никогда не знала, что с ними делать. В конце
концов, я осознала, что они не двигаются вперед, и каково им было, излишне
обеспокоенными самими собой. Я уважала это. Это означало, как я думала, быть
взрослым.
Я была уверена, что подтолкнула это в себе – игрой в покер на раздевание с двумя
парнями из почти известной рок-группы, в роскошном гостиничном номере, и, вдобавок,
сообщая им своё настоящее имя.
Боже мой! Я не знала, что родители сделают со мной, но всё указывало на то, что
меня ждут неприятности. Отец всегда беспокоился о том, что скажут люди. Он заботился о
приличиях и целомудрии. Даже если его не было в городе, у него были няньки, одевавшие
нас всех и сопровождавшие нас в церковь по воскресеньям. Отец удостоверился в том,
чтобы у нас был пепел на голове1 и пальмовые ветви2 в руках. Он вообще никогда не
упоминал Бога, но католическая церковь всегда выступала в качестве авторитета.
Я спросила его: «Почему?», а он ответил что-то неопределенное. Он сказал:
«Невидимые Боги неэффективны».
Мне пришлось надеяться на то, что у Стрэта и Инди не было никаких причин
выяснять о том, кем были Дразены, и как много у них было денег.
«Они не станут. Я была никем для них».
Мысленно я представила себя невидимкой, когда такси добралось до моего дома. Я
дала таксисту одну из сотен Инди, побежала к задней двери и прошмыгнула в ванну
незамеченной.
Я смывала ночь обжигающей водой.
«Шесть-ноль-шесть Б-Р-О-В-Ь».
Отложить предварительный подсчет в машине.
История.
Компьютер.
«Глупость – существительное, дебил».
Сорок минут, чтобы запомнить сотню спряжений на латыни.
Теннис.
20
Фотографирование.
Съесть что-нибудь.
«Как твоё имя?»
Католический женский клуб.
Клуб шахматной стратегии.
Затем?
Затем?
Затем…
_____________
Примечания:
1 – пепел на голове – имеется в виду – пепельная среда – первый день Великого
поста в католическом (григорианском) календаре. В этот день (за 46 дней до Пасхи), в
соответствии с древним обычаем, на лоб верующим священник во время мессы наносит
знамение креста освященным пеплом из пальмовых ветвей в знак их покаяния, произнося
слова «Прах ты и в прах возвратишься», или «Обращайтесь и верьте в Евангелие».
2 – пальма в руке – в христианской традиции день Входа Господня в Иерусалим
считается символом будущего воцарения Бога. С тех пор во всем мире праздник так и
называется – Пальмовое воскресенье.
Глава 7
1994 год
– Я знаю, что по сравнению со мной, тебе всё дается довольно-таки легко, —
прошептала я Дрю/Индиане в коридоре, прежде чем вернуться на своё рабочее место. Мне
надо было забрать свои вещи, прежде чем бежать за пончиками для Эллен. – Но я
неимоверно трудилась, чтобы находиться здесь. И я буду признательна, если ты не
станешь упоминать о том, что мы знали друг друга одиннадцать с небольшим лет назад.
– Это так унизительно? – он ухмыльнулся так, как будто я была полностью в его
власти.
Типичный мужчина, думает только о напряженной работе сейчас/сегодня/на этой
неделе. Если вся эта история просочится, то меня выставят шлюхой, а его будут считать
героем. Моим единственным достижением станет копировальная комната, и, будучи
осуждаемой за дерьмо десятилетней давности, я буду удивляться тому, почему у меня
никогда не было хорошего дела, а он улетит обратно в Нью-Йорк и получит повышение.
– Это не унижение и никогда им не было.
– Это моя Синнамон.
– Теперь – Марджи, – я развернулась к нему лицом, спиной к рабочему месту и
тихо проговорила. Тэрри, другой клерк, был на расстоянии фута за серой полу стенкой. —
Полная рабочая неделя. Это моя жизнь. Как я и сказала. У меня куча привилегий, но нет
члена.
– Сейчас 1994 год.
Он сказал это так, как будто мы вступили в современную эру, и его член не
представлял никакой чертовой разницы на рабочем месте. Только мужчина мог думать
нечто столь совершенно невероятное.
21
Дрю должен был увидеть, как я вскипела, поскольку он поднял руку, прежде чем я
смогла возразить.
– Я только усложняю тебе жизнь. Я бы никогда и словом не обмолвился об этом,
но я буду в городе всю неделю.
Я открыла нижний ящик и вытащила свою сумочку.
– Хорошо, – я захлопнула ящик.
– Хорошо?
– Мне нечего сказать по этому поводу.
– Приятно видеть, что ты не изменилась, – подмигнул он и улизнул.
Глава 8
1982 год – до ночи Куаалюд
Я не должна была помнить: Б-Р-О-В-Ь или ШЕСТЬ-НОЛЬ-ШЕСТЬ – кентуккский
номер моего друга из отеля «Карлтон», который мне довелось узнать. В середине занятия
по шахматной стратегии мне пришло сообщение со звуковым сигналом: перезвонить на
номер Нэшвилла.
Часом позже, я сидела на пассажирском сиденье «Монте Карло»1, двигающимся в
направлении Пасифик Палисайдс2 .
Стрэт был за рулём, а Индиана сидел позади вместе с Линн и Йони.
Я понятия не имела, почему я была там. Я не была самой красивой девочкой из тех,
кто вешался на этих парней. Также я не трахалась ни с одним из них, хотя было очевидно,
что Йони и Линн прекрасно провели время со Стрэтом, прежде чем началась игра в покер.
Я недоумевала, почему была вместе с ними, ведь я совсем не понимала мужчин.
Пока.
Это пришло ко мне намного позднее, при чтении «Ролинг Стоун». Во время
интервью Инди сидел перед микшерным пультом3, который они установили в Палихуд
Хаус. Он был продюсером. Это была историческая закономерность: в начале
провинциальный маленький городок – сплоченность группы – художественное
удовлетворение – коммерческий успех – наркотики – разрушение – дно – спасение
– брэндинг4. Волосы Инди были ненамеренно всклокочены. Рубашка была чистой. Он
избавился от темных кругов вокруг глаз и говорил о Стрэте.
– Он был мне как брат, но больше. Партнер. И когда он умер, чувак, это было так,
словно кто-то разорвал меня на части.
На пассажирском сиденье «Монте Карло», с двумя из них, по-прежнему играющими
в покер, незнакомцами, я не знала, что они были как братья. Годами позже, читая статью в
«Ролинг Стоун», я вспомнила ту поездку на «Монте Карло».
Я вообще была не в курсе того, как близки они были и насколько им было одиноко.
Я всегда предполагала, что пришла в этот мир полностью сформированной. Может
быть, я не была такой. Возможно, я не понимала людей так, как я думала. Я грызла себя за
то, что затем позабыла их, поскольку это лишь накаляло обстановку в кипящем котле с
маслом, которая имела всё и ничего общего с парнями из «Пули и Кровь».
22
Инди наклонился вперед и указал на запертые ворота, перекрывающие дорогу в
предгорья Палисайдов.
– Прямо здесь. Код доступа: «Пятьдесят-один-пятьдесят», – он повернулся ко мне,
и я смогла почувствовать его дыхание на своей щеке. – Погоди, пока не увидишь это
место.
– Здесь хорошо, – сказала Линн, перед тем как лопнуть свой пузырь из жвачки.
Она была одета в черный кружевной корсет и многослойную юбку. Красные-красные губы
и черная-черная подводка для глаз.
– Это в жопе мира, – вмешалась Йони. – Это – Палихуд.
– Ага, всего ничего на востоке от парка.
– На юге.
– На востоке.
Я закатила глаза.
Стрэт проигнорировал их.
– Это ему не по карману.
– Мы только что подписали контракт на четверть миллиона долларов, – Инди
отклонился назад и пнул сиденье Стрэта.
Стрэт покачал головой.
– Ты читал его?
– Ты тоже не читаешь по-гречески.
Мы поднимались по холму под ясным весенним небом, и тот факт, что Стрэт
прочитал контракт и понял его, заставил меня взглянуть на его руки, на его музыкальные
татуировки и на мускулистые ноги, он вызвал во мне сексуальное влечение.
Мы подъехали к дому, сделанному из стекла и выступающего из деревьев,
окруженных высокими кустарниками. Когда мы вышли из автомобиля, тень стала
отрадной передышкой от палящего солнца, и птицы своим щебетом заменили пустой шум
автострады.
– Здесь мило, – сказала я.
– И я могу себе это позволить, – Инди указал на Стрэта, который направлялся к
передней двери.
– Черта с два, ты можешь, – пробормотал Стрэт.
Йони и Линн это было не интересно. Они начали подтрунивать про койотов на
холмах, подпрыгивая от восторга, в то время как мы поднимались по разбитым ступеням,
цепляющимся за щербатые каменные плиты.
– Ты просто в нас не веришь, – Инди открыл дверь. – Я сделаю первоначальный
взнос на следующей неделе. Уже внес залог.
Черный линолеум на полу сверкал, а дом полностью просматривался от западной
стороны и до океана. Йони и Линн уже проверяли бассейн в форме боба на заднем дворе.
Вы думаете, музыкант на пике славы не захочет связывать себя обязательствами по
покупке дома? Он захочет колесить по турам на автобусе и трахать несколько сотен
девочек? Это было бы нормой. Но Инди стоял в пустом пространстве между передней
дверью и горизонтом, он прикурил две сигареты, прежде чем одну протянуть мне.
– Я могу переехать на следующей неделе.
– Чувак, – сказал Стрэт.
– Чувак, – огрызнулся Инди.
Стрэт повернулся ко мне, протягивая руки и умоляя. Всю поездку я задавалась
вопросом, почему они взяли меня с собой, и в этот момент мне было страшно, что они
выяснили кто я, когда уходили в библиотеку или разговаривали со своими адвокатами. И
теперь они собирались просить у меня денег, а я не могла им их дать. Не было никакой
другой причины брать меня с собой в эту машину.
Они мне нравились, но этот дом, должно быть, стоит двести штук.
23
«Будут ли они угрожать рассказом отцу обо всем? Покер? Лифчик? Курение?
Расскажут ли о том, что я пила и целовалась? Или что я продинамила их?»
Когда я поднесла сигарету к губам, моя рука дрожала. Я не знала, какой сценарий
пугал меня больше. Я вдыхала никотин и пускала кольца, как будто у меня всё было под
контролем. Как ни в чем не бывало. Эта была моя первая сигарета за день, и мои ладони
тряслись.
– Какого хрена я тут делаю? – спросила я.
Стрэт двинулся вперед, указывая пальцем сначала на меня, потом на Инди.
– Удержи меня от его убийства.
– Иди на хер, – парировал Инди.
У меня не было более разумного ответа для них.
– Это хороший дом. Нуждающийся в доработке. Заставь бухгалтера сказать, что он
ему не по карману.
– Позволь мне изложить короткую версию, – сказал мне Стрэт, но предназначалось
это для Инди. – Двести пятьдесят минус пятнадцать процентов к WDE5. Двести
двенадцать с половиной. Восемьдесят три штуки. Минус по контракту нашему продюсеру.
Двести-мать-их-пять. И, между прочим, мы – ты, я и Гэри – группа, и мы должны
компенсировать свои затраты.
– Мы сможем. Я уверен.
– Двести пять поделить на троих? Шестьдесят восемь тысяч долларов за
