Текст книги "Поймать ветер (СИ)"

Автор книги: С. Алесько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Стоило мне прикоснуться к сотрясающейся под простыней от рыданий Малинке, как все стихло, а наружу показался веснущатый нос и совершенно не заплаканный ясный глаз.

– Ушла твоя подруга? – Я кивнул. – Хвала небесам! Я чуть голос не сорвала.

– Зачем же было так реветь?

– Для достоверности. Ты ж сам сказал: разыграть целочку.

– Ты также страшно рыдала, после того, как рассталась с девством? Что-то не верится. И, кстати, ты, выходит, мужняя жена? – белокостные, говорят, шибко берегут дочерей до свадьбы. Порченую девицу никто из ихнего сословия взять не захочет, даже с хорошим приданым.

– Нет, не жена. Я не чистокровная, и никто равный по положению меня замуж не возьмет, вот отец и не следил. А с девственностью довелось расстаться очень даже весело, но то я, а то обычная целочка, – Малинка сбросила простыню, и, улыбаясь, повела плечами так, что грудки соблазнительно заколыхались.

– Постой-постой, мы еще разговор не закончили, – я сглотнул, преодолевая вспыхнувшее желание. На правой груди поцелуйных «роз» определенно было меньше, чем на левой, и мне очень захотелось немедленно это исправить. – Ты остановилась на том, что после смерти отца и брата встала поперек дороги тетушке и ее сыну.

– Ну да, – девчонка скорчила недовольную гримаску. – Дальше-то все должно быть понятно. Меня похитили, переправили в Град-у-моря, договорились с капитаном, чтобы отвез меня подальше и продал на невольничьем рынке или прямо в веселый дом. Он так и поступил. Не продал, правда, а проиграл, но это из-за моего плохого поведения. Боялся, покупателя не найдет.

– Э-э, не мое, вообще-то, дело, просто любопытно. Тебя на корабле не тронули?

– Нет. Я умею за себя постоять.

– Одна против целой команды?

– Думаешь, все только о том и мечтали? – рассмеялась она. – Хотя, возможно, были б и не прочь, только капитан уж очень разохотился и делиться ни с кем не желал. А с одним мужиком я могу справиться. Ну, не то чтоб справиться, – поправилась, поймав мой недоверчивый взгляд. – Но насильно взять себя не позволю.

– И чем ты в море заместо табуретки размахивала?

– Кулаками и ногами. Я сильная, тут пришлось оружие подыскивать, потому что от голода ослабела.

– Тебя же в конце концов опоили.

– Это до капитана только здесь, на островах, дошло. Я даже думаю, на самом деле его кто-то надоумил. Опоил жуткой дрянью. Никогда так не хотелось, как после того пойла. И, как назло, никто меня взять не пожелал. Морякам слишком кровь попортила за время плавания, они уже смотреть на меня не могли, а вышибале здешнему хозяйка не позволила. Может, я и тебе так легко досталась из-за этого снадобья.

Я кивнул, старательно изображая задумчивость. Пусть сладенькая тешит себя обманками, не стану разочаровывать. От меня все равно никуда не делась бы. Вот и сейчас так и ест глазами. А мне лучше на нее не таращиться, пока не узнаю все, что хочу. Или хоть вранье не выслушаю.

– И куда ж ты хочешь направиться? Не к тетке же и двоюродному брату?

– Нет. Вернее, сначала не к ним, потом и до них черед дойдет… – глаза девчонки неприятно сузились. Не хотелось бы, чтоб когда-нибудь она меня таким взглядом одарила. – Мне нужно попасть в Турий Рог, что в Светане. Там живет родич отца, он всегда был добр ко мне…

– И отвалит в благодарность за твое спасение кучу золота?

– Кучу-не кучу, а не обидит. К тому же, часть долга я выплачу тебе дорогой, – снова улыбнулась и скользнула язычком по губам. – Откровенность за откровенность, Перчик. От кого ты здесь прячешься? И о чем так долго шептался с горбуньей?

– Прячусь от обманутого мужа, с женой которого очень неплохо провел время недели три назад. А с Машулей о тебе говорили. Просил ее быть поласковей, а она советовала бежать от тебя поскорее и подальше.

– Мне без разницы ее ласка! – фыркнула Малинка. – А ты советы подружки ценишь? Прислушиваешься?

– Не-а, я обычно прислушиваюсь или к своей голове или к его, – похлопал по шнуровке на штанах.

– Хозяйка Небесная! И ты все еще жив и даже не калека!

– Ох и язва ты, сладенькая, ох и язва… – взял рубашку, расправил и подал девчонке. – Прикройся, радость моя. Я поесть хочу.

Малинка быстро оделась и тут же стала хватать с подноса лучшие куски. Видно, полакомиться она любила ничуть не меньше, чем потрахаться. Вина Машка так и не принесла, ни в тот день, ни в последующие, но я был пьян своей неожиданной «работой». Только на кого теперь трудился, непонятно. Не на Флоксу, а Малинка наняла меня для другого.

Мы с девчонкой провели в «Теплой норке» две недели. Сказать, что это было здорово, значит ничего не сказать. Из постели почитай что не вылезали, ведь больше заняться все равно было нечем. Стоило одному из нас глянуть на другого или ненароком прикоснуться, и туман заволакивал голову, а в себя мы приходили в объятиях друг друга, полностью обессиленные.

Ягодка больше не являлась во сне. Наверное, поняла, что я принял решение и не изменю его.

У Малинки вокруг пупка поблескивала тоненькая золотистая змейка, как татуировка или рисунок на коже. Знак чар, препятствующих зачатию. Я слыхал о таком, но никогда раньше не видел. Болтали, стоит такая ворожба денег немеряных. У меня прежде не было женщины, которая могла б позволить себе такое.

Да, чего скрывать, меня заводило то, что девчонка белой кости. Ее, подозреваю, мое убогое происхождение тоже не оставляло равнодушной.

– Как же сладко с тобой… – прошептала после очередной бешеной скачки. – Лучше, чем с белокостными, которых я знала. А поначалу ты мне совсем не понравился…

– Я так и понял. Сальным хлыщом меня еще никто не называл.

Малинка захихикала.

– Ты так смешно пыжился, грудь выпячивал. Сам тощий, взъерошенный, как бродячий пес, – потрепала меня по волосам. – А сейчас отъелся немножко и стал очень даже ничего, – провела рукой по моей груди, животу, запустила пальцы в шерсть на лобке и в конце концов добралась до своей цели. Друг-то мой ей сразу приглянулся…

Девчонка требовательно сжала твердеющий член, скользнула рукой вверх-вниз. Пусть себе болтает, что хочет, и называет, как ей нравится, раз принадлежит мне безотказно…

Как-то Флокса заявилась к нам с утра вместе с сестрицей. Малинку отправила в купальню под присмотром горбуньи, меня задержала для разговора.

– Что скажешь, Перчик? Поддается девчонка?

– Дело идет, но трудно.

– Она была девственна?

– Да. Мне очень повезло быстро избавить ее от этой маленькой неприятности.

– И где произошло знаменательное событие?

Тут до меня дошло, что я вот-вот проколюсь. Флокса, считай, уличила меня во лжи… Хотя не все еще потеряно.

– Не нашли крови? – взглянул на хозяйку понимающе, та неохотно кивнула. – Теперь припоминаю, что усадил девчонку на себя. Был голый, после искупался. Если б знал, что начнешь цепляться, непременно предъявил бы доказательства чистоты невесты.

Флокса несколько мгновений испытующе смотрела на меня, потом вздохнула.

– Ладно, Перчик. Может, и не врешь. Скажи: как считаешь, удастся ее объездить?

– А сколько дней я уже этим занимаюсь?

– Сегодня пятый.

– Угу… – для виду задумчиво поскреб в затылке. – Пожалуй, смогу ответить через пару недель.

– Через пару недель?!

Ох, какое возмущение! А когда уговаривала за Малинку взяться, можно было подумать, что хоть год готова меня терпеть.

– На Ягодку ушел целый месяц, помнишь?

– Помню. И чем все кончилось?

– Слушай, Флокса, я не дурак, быстро понял, кого Усатому повезло в кости выиграть. С белой костью никому связываться не охота. Давай так договоримся: ты прячешь меня здесь еще две недели, потом я ухожу вместе с девчонкой.

– Две недели вы трахаетесь в свое удовольствие, чобы потом преспокойно смыться вдвоем, а я предоставляю вам крышу, еду и удобства?! Не жирно ли?

– Иначе Малинке ничего не останется, как пойти к градоправителю. К особе ее происхождения он очень даже прислушается.

– Вот как ты запел, – лицо хозяйки потемнело. – А что если я пойду сейчас в «Перо павлина»? Или подожду древлянина здесь? Он заходил вчера, расспрашивал о тебе. Я сказала, что месяца три тебя не видела. Врать в глаза столь щедрому клиенту было очень трудно.

– Он не просто обо мне расспросить зашел, а еще и девочек брал?

– Что тебя так удивляет? У других мужиков тоже члены имеются, не один ты такой выдающийся, – похабно ухмыльнулась. Чего еще ожидать от содержательницы веселого дома?

– Судя по рассказам его жены, член у него и впрямь есть, а вот с яйцами загвоздка. А одно без другого, как ты знаешь, не работает, – я не остался в долгу.

Буду еще с ней церемониться… Вряд ли Флокса меня прямо сейчас заложит. Понимает, что без шума не обойтись, коли древлянин своего обидчика в «Теплой норке» прижать попробует. А шум ей, как и всякой хозяйке, ни к чему. Может, конечно, приказать Усатому меня скрутить… Ага, и дальше что? Потащат связанного в «Перо павлина»? Вряд ли, там хозяин тоже не дурак. Не, если уж закладывать, то либо позволить здесь со мной расправиться, что невыгодно и опасно, либо на улицу выкидывать, а там, глядишь, я к страже за помощью кинусь и на Флоксу же наговорю из желания отомстить.

– Перчик, прекрати петушиться, – сказала примирительно, видно, тоже просчитала все ходы. – Стоит мне слово сказать, и древлянин оставит тебя и без того, и без другого.

Она притворяется, что и впрямь может меня вот так запросто выдать, я старательно прикидываюсь, что испугался. Опять играем… Флокса умна, за что ее и уважаю, хотя знаю, что она баба прожженная и любого продаст с потрохами, если это ничем не грозит, да еще и сулит выгоду.

– А с Малинкой что сделаешь? – спрашиваю с наигранным беспокойством, на самом деле просто любопытствую.

– Для начала отдам позабавиться Усику, чтоб он пилить меня перестал, а после – камень на шею – и в море. Когда еще ее найдут, если найдут… И, заметь, грех будет не мой, а твой. Ты обещал помочь с девкой, а сам надуть пытаешься. Стыдно, Перчик. Мы с тобой не первый год друг друга знаем.

– О чем ты? Как я тебя надуваю? – уставился на нее с выражением оскорбленной невинности.

– Есть у меня подозрение, что Малинка твоя вовсе не была девственна, когда попала сюда, – Флокса глядела с нехорошим прищуром. В сыске б тебе работать, орлица остроокая. – Вы быстро спелись, теперь прохлаждаетесь за мой счет, а потом заявите, что жить друг без друга не можете и потребуете вас отпустить.

– Даже если так, ты избавишься от девчонки. Чем плохо?

– Не люблю, когда меня имеют без спросу, дорогуша. Самое большее, что могу тебе дать, это еще пять дней. Молись, чтоб древлянин к этому времени убрался из Ракушника.

– Пять дней! При том, что он распробовал твоих девочек? Флокса, пощади, дай десять!

– Девять, – отрезала женщина. – И так получится целых две недели. И больше никаких лакомств. Каша, хлеб, суп, вода. Все! Скажи спасибо, что не требую платы за купальню и постель.

– Идет, – согласился я. В конце концов, не так все плохо. Безопасно, сытно, чисто. Малинка, наверное, будет ворчать из-за простой еды, но я сумею улучшить ей настроение. – Хлеб только пшеничный давай, не ржаной. И не ломтями, а рогалики. Малинка их так ест – залюбуешься…

Вид у меня при этих словах, верно, был дурацкий, потому что Флокса ничего не сказала, плюнула и вышла. Дверь запирать не стала, я укутался с головой в простыню и поспешил в купальню.

Девчонка, как ни странно, совсем не огорчилась из-за отсутствия лакомств.

– Теперь могу завтракать спокойно, – ухмыльнулась, лопая рогалик. – А то все боялась, что опять меня медом измажешь. Не терплю этот мерзкий запах приторной лаванды.

– А мне он стал еще больше по нраву, – заверил я сладенькую. – Хотя сама ты пахнешь куда приятнее.

– Трепло ты, Перчик, – хихикнула, а глаза скользнули мне ниже пояса. Вот ненасытная! Мы полночи не спали, и с утра, еще толком глаза не продрав, друг друга приласкали. Нет, я не жалуюсь, наоборот. Можно сказать, мечта сбылась… Жаль, Флокса быстро нас раскусила.

Малинка обрадовалась предстоящему скорому отбытию. Как ни нравились ей постельные занятия, жизнь в веселом доме, видно, все же напрягала. Поэтому, когда мы, наконец, вышли на улицу, жмурясь от яркого утреннего солнца, сладенькая даже напевала что-то под нос.

Флокса дала ей простенькое платье из тех, какие в Ракушнике носят приличные девушки среднего достатка, не забыла обувку да кой-какие женские мелочи. Видно, побаивалась, что девчонка все же попробует обратиться за помощью к властям.

– Я слышала, древлянин пару дней как съехал из «Пера павлина», – сказала хозяйка на прощание. – Но ты все же поторопись найти подходящий корабль, Перчик.

– Спасибо за заботу, Флокса. Мне в вашем расчудесном городке уже и самому надоело.

Малинка, стоя рядом, успешно делала вид, что хозяйки заведения вообще не существует на свете. Меня изрядно веселило важное, прямо-таки царственное выражение лица сладенькой, учитывая, что я прекрасно помнил все ее милые выходки в постели, совершенно не вязавшиеся с образом добронравной девицы белой кости.

Горбунья, когда мы зашли к ней перед уходом, видно подумала о чем-то подобном.

– Ох, Перчик, зря ты с ней связался, – заявила она, ничуть не смущаясь Малинки. – Стоит твоей красотке добраться до своих, и она начнет точно также смотреть сквозь тебя, как сейчас глядит сквозь нас, грешных.

– Да я на ней жениться не мечтаю, – усмехнулся я, краем глаза замечая, что девчонка чуть нахмурилась. – У нас сделка, Машуля. Я без малинкиного взгляда не зачахну, как цветок без весеннего солнышка.

– Очень на это надеюсь. И желаю получить от сделки только то, на что ты рассчитываешь.

Я рассмеялся, наклонился к подружке и зашептал ей на ухо:

– Не беспокойся, Машуля. Таким, как я, не страшны никакие хорошенькие мордашки, пусть кость у них будет хоть золотая.

Горбунья неумело приложилась губами где-то между моими щекой и шеей, и оттолкнула от себя.

– Помяну тебя Небесной Хозяйке, Перчик. Говорят, она заботится о слабоумных.

Я хмыкнул и, осторожно подталкивая будто нарочно медлившую Малинку, вышел в узкий вонючий проулок, из которого и попал в «Теплую норку» две недели назад.

Оказавшись на улице, девчонка расхохоталась.

– Уверена, ты кончишь тем, что женишься на этой Машке! – еле выговорила сквозь смех. – Если детишки унаследуют твою внешность и ее ум, будет не так уж плохо.

– В жизни обычно происходит наоборот, – подхватил я. – Придется оставаться холостым, дабы не плодить горбатых дурачков.

– Ф-ф-у-у, – разрумянившаяся Малинка, отсмеявшись, обмахивалась рукой. – Твоя подружка уморительно ревнует.

– Знаешь, сладенькая, я не привык смеяться над убогими и не люблю, когда другие потешаются над чужой бедой.

– Ты будешь читать мне проповеди? – девчонка опять прыснула. – Ты?!

Я махнул рукой и зашагал к выходу из проулка. Что толку спорить с белой костью? У них свои понятия. И, по большому счету, горбунья права. Связавшись с красотулей, нужно держать ухо востро, не выговаривать ей, а побольше соглашаться. Еще лучше просто молчать, что бы она ни болтала.

Малинка сразу нагнала меня.

– Обиделся?

Заглянула мне в лицо, глазищи большие, пытаются выглядеть встревоженными, но задорные искорки так и поблескивают в глубине. Мне в очередной раз захотелось расцеловать веснушки на ее носике.

– Нет, – обнял девчонку свободной рукой за плечи (другой придерживал закинутый на спину мешок с вещами). – Кто я такой, чтобы на тебя обижаться?

– Правильно мыслишь! – искорки выскочили на поверхность резвящейся рыбьей стайкой. – Я ценю послушание.

Мне оставалось только хмыкнуть. Самомнение у сладенькой – ого-го! Впрочем, заслуженно, по крайней мере, в моих глазах. Происхождение не простецкое, да и как женщина зело хороша – сладкая, искусная не по годам, и это дело любящая поболе иных мужиков.

В порту мы оказались быстро: «Теплая норка» – первое приличное заведение после череды грязных дешевых притонов, которыми нашпигованы домишки, ближе всего расположенные к морю. Нас тут же затянула людская толчея. Народ спешил по своим делам или болтался без оных: грузчики, торговцы, путешественники, моряки, воришки, портовые девки, вездесущие мальчишки, нищие, просто зеваки… Малинка таращилась по сторонам, будто селянка, впервые попавшая на ярмарку. Мне приходилось туго: и за котомкой приглядывай, и за девчонкой, да еще пробирайся сквозь толпу к причалу, стараясь никого чувствительно не задеть. Ни к чему мне сейчас излишнее внимание, совсем ни к чему… Нужно не теряя времени найти корабль, отправляющийся на материк, в любой порт Морены, а лучше – в Град-у-моря. Оттуда лежит наезженный тракт на север, хоть в Багряный Край, хоть в…

Не успел я додумать, как кто-то схватил мою руку, крепко обнимавшую девчонку за плечи, чтоб не потерялась в толчее, и дернул назад. Малинка метнулась куда-то вбок, солнце передо мной застила темная фигура, потом в голове полыхнуло слепящим белым светом, а сам я внезапно очутился на земле, будто меня туда притянуло.

– Попался! – раздалось сверху, и я понял, что древлянин, может, и съехал из «Пера», но не убрался из Ракушника. А еще запоздало сообразил, как глупо было укладывать на малинкино плечико свою клешню с изуродованным мизинцем. За талию прихватить ума не хватило или на худой конец за руку взять…

– Ты что делаешь? – темную фигуру, нависшую надо мной, внезапно оттолкнули и я, к стыду своему, оказался аккурат за взметнувшимся подолом юбки Малинки. – Мне стражу кликнуть?

Голос звучал на удивление твердо, а от проскальзывавших в нем металлических ноток, похоже, не только у меня мурашки по спине побежали.

– Госпожа… – из голоса древлянина исчезло торжество. – Ваш слуга серьезно оскорбил меня. Я требую наказания или возмещения ущерба.

Малинка, видать, быстро сообразила, что денежное возмещение нам не по карману, а наказание, скорее всего, надолго выведет меня из строя. Одной путешествовать ей, похоже, было не с руки, и она быстро сменила тон. Голосок запереливался медовой струйкой, тягучей, завораживающей…

– О, сударь, вы ошиблись. Это не мой слуга, это мой супруг. И я не представляю, когда он успел оскорбить вас, ведь всю последнюю неделю мы не выбирались из постели…

Я с трудом поднялся, в последний момент выдернув руку из-под вознамерившегося наступить на нее тяжелого башмака какого-то грузчика. Вокруг собрались несколько любопытных, но, поняв, что дальнейшего мордобоя не предвидится, один за другим отправились восвояси. Теперь народ равнодушно обтекал нашу маленькую группку. Малинка, уставившись в землю, теребила кончик пояска, румяная, как зрелый персик. Счастливая новобрачная… Древлянин так и пожирал ее глазами, проклятый кобель. Лучше б жену свою ублажал, я тогда, верно, не вляпался б… И не заработал, считай, ничего на той бабенке. Так, время весело провел. А теперь за это расплачиваюсь, да еще втридорога!

– Хм, супруг… – наконец выдавил из себя мужик. – Как я понял, вы недавно женаты?

– Да, всего неделю… – пролепетала девчонка, краснея еще больше. Меня так забавляла ее игра, что я даже позабыл о грозящей опасности. – Что он вам сделал, сударь?

– Месяц назад переспал с моей женой.

– Правда? – глаза Малинки широко распахнулись, и она чуть ли не с ужасом уставилась на меня. – Как ты мог?..

– Но мы же не были тогда женаты… – пробормотал я, принимая предложенную роль.

– Мы полгода были помолвлены! – личико сладенькой вдруг исказилось от злости, а глаза засверкали так, что мне стало не по себе. – И ты обещал, что до свадьбы не станешь ни с кем…

– Но, милая…

Поганец-древлянин с живейшим интересом наблюдал за «ссорой супругов».

– Сударь, я знаю, как рассчитаться с вами за нанесенную обиду, – заявила девчонка, вздернув нос и отвернувшись от меня. – Мой муж переспал с вашей женой, вы переспите со мной. По-моему, это справедливо.

– Более чем, – осклабился мужик, победно глянув на меня. Я изобразил на физиономии сложную смесь отчаяния, злости, испуга и бессилия. Наверное, получилось неплохо, потому что древлянин просто расцвел. Замечательно! Сладенькая вряд ли всерьез собирается спать с ним, но уж очень любопытно, как она вывернется.

– Пошли, – мужик схватил Малинку за руку.

– Прямо сейчас, сударь? – она захлопала ресницами. – Меня в городе знают. Я согласна расплатиться за мужа, но о позоре никто не должен проведать. Лучше мне прийти ночью…

– Ты меня за дурака держишь? – рогоносец снова начал злиться. – Я соглашусь ждать до темноты, вы тем временем сядете на корабль, и след простыл! Пошли сейчас, или твоему мужу не жить.

Малинка вдруг совершенно изменилась. Из скромной, задыхающейся от смущения несмотря на злость новобрачной, превратилась в распутную сладострастную деваху. Прижалась к древлянину всем телом, обвила рукой его шею, губы приблизила к самому лицу.

– Мне так приятно твое нетерпение, – запустила пальцы в его волосы на затылке. – Я оставлю залог, – свободной рукой сняла с шеи драгоценный медальон с каким-то пышным гербом. Побрякушку ей вернула Флокса, когда мы уходили. Видно, побоялась, что родичи смогут проследить столь заметную вещицу. – Это все, что осталось у меня от родителей. Вещь для меня бесценна, и я непременно приду за ней.

Древлянин взял медальон, глянул, видно, сообразил, что золото и драгоценные камни настоящие, и сунул куда-то в штаны. Да и пыл Малинки его, видать, убедил, что меня совсем не удивило. Есть в ней что-то, в сладенькой, отчего у мужиков в голове мутится.

– Договорились, шлюшка, – ущипнул девчонку за попку так, что она непритворно взвизгнула. – Пока, кобель, – кивнул мне. – Может, после этой ночи твоя благоверная предпочтет быть моей подстилкой, а не твоей женой.

– О-о, мой король, – страстно выдохнула Малинка, еще крепче прижимаясь к мужику и впиваясь ему в губы.

Мне оставалось только закатить глаза. Олух-древлянин таял от поцелуя, а я прекрасно видел, как точеные пальчики ныряют в складки его одежды, куда несколько мгновений назад отправился медальон. Верно, сладенькая по пути еще что-то нащупала, потому что мужик коротко застонал и резко отстранился.

– Жду тебя вечером в «Пере павлина», – кивнул девчонке, видимо, полагая, что глядит царственно, как и подобает королю. Я с трудом сдержал смешок, ибо взгляд был откровенно щенячьим.

– Пошли скорей, – Малинка схватила меня за руку, как только толпа скрыла от нас в очередной раз обманутого рогоносца. – Ты, надеюсь, понимаешь, что спать с ним я не намерена.

– Успокоила! А я уж хотел тебя за косу оттаскать, – усмехнулся я, девчонка в ответ зыркнула с раздражением. – Спасибо, Линочка, что не бросила.

– Не за что! Мне нужен сопровождающий. С мужчинами обращаться умею, а вот жизнь за пределами отцовского замка знаю плохо.

– Не волнуйся! Со мной не пропадешь. Дай только от этого буйнопомешанного оторваться. Кстати, как он целуется?

– Много хуже тебя, – она скорчила презрительную гримаску. – И в шатанах у него…

– Ну, это я знаю от его жены.

– Перчик, хватит болтать! Он в любой момент может проверить, на месте ли медальон.

– Да мы уже пришли, – я кивнул на возвышающийся перед нами борт здоровенного галиона. По сходням чередой шли грузчики с какими-то тюками на спинах.

– Ты уверен, что этот корабль идет в Град-у-моря?

– Да какая разница, куда он идет? Лишь бы отправлялся завтра-послезавтра.

– Ты спятил?.. За это время…

– Тише, сладенькая. Время и впрямь дорого.

Я подошел к моряку, следившему за погрузкой. У мужика на шее висел причудливой формы свисток, именуемый боцманской дудкой, как мне довелось узнать во время многочисленных перемещений по морю. Хорошо, значит, говорить буду не с последним человеком на корабле.

– Здорово, боцман. Куда идете и когда отчаливаете?

– Отчаливаем завтра к вечеру, ежели эти сонные мухи не станут ползать быстрее, – мужик оторвался от созерцания унылой вереницы грузчиков, окинул меня пренебрежительным взглядом и с удовольствием принялся рассматривать стати Малинки. – Идем к Огненным островам…

– К Огненным островам! – затараторила девчонка, толкая меня в бок. – Милый, это как раз то, что нам нужно! Оттуда рукой подать до Гранитного Брега! Брат будет так рад… – и понесла что-то про многочисленную родню, поглядывая то на меня, то на боцмана.

Я порадовался ее сообразительности. Верно поняла мой замысел направить древлянина по ложному следу и подыгрывает хорошо. Только про Гранитный Брег мне раньше слышать не приходилось…

– Мы и в Гранитный Брег заходить собираемся, – тут же развеял мои опасения моряк.

– И во сколько нам станет путешествие? – спросил я.

– По пять золотых с носа. С кормежкой – семь.

– Ох, дорого! – завздыхала Малинка. – Мы поедем, обязательно, – взглянула на боцмана. – Только провизии кой-какой закупим, чтоб подешевле вышло…

– Дело ваше, – пожал плечами моряк. – Имейте в виду: ждать вас никто не станет. Лучше быть на борту загодя.

– К вечеру подойдем непременно. В крайнем случае – завтра утром, – заверил я и подхватил сладенькую под локоток, якобы направляясь на закупки.

– Не похоже, что ты жизни не знаешь, – продираясь сквозь толпу, тащил Малинку по направлению к дальнему концу порта, где швартовались небольшие суденышки, ходившие большей частью в Морену и соседний Ветлуж. – Я и не слыхал про те края, куда мы вроде как плыть собрались.

– Я знаю географию…

– Чего-чего ты знаешь?

– Где какие страны и города находятся. На карте видела, но сама почти нигде не бывала. В Град-у-моря меня везли связанной, с кляпом во рту и повязкой на глазах. Узнала, куда попала, только от капитана, когда в море вышли.

– А я карт никогда не видел и грамоте не учен. М-да, вместе мы сила.

Девчонка на мое замечание только хмыкнула.

Тем временем мы оказались перед небольшим корабликом с одной мачтой. На палубе царила суета, сходней видно не было.

– Эй, на борту! – крикнул я, но ответа не последовало.

– Эй, на «Шустром»! – закричала Малинка. – Куда направляетесь?

Сладенькой удалось привлечь внимание юнги. Вот что значит уметь читать. Хотя, парня, скорей, заинтересовал женский голос.

– В Град-у-моря! – ответил мальчишка, заинтересованно разглядывая возможную попутчицу. – Если тебе туда же, еще успеешь!

– Да, да! – завопила Малинка, таща меня к кромке причала. – Как нам подняться?

– Держи! – юнга сбросил веревочную лестницу, упорно отказываясь мириться с моим сущестовованием и обращаясь только к девчонке.

Сладенькая полезла первой. Подол ее платья гулял по моей голове, изрядно раздражая. Мы спешили, и заглядывать под юбку не получалось. Оставалось только сожалеть, что не могу извлечь ни капли удовольствия из столь выгодного положения. С другой стороны: чего я у нее под подолом не видел, по большому-то счету?

Наконец Малинка схватилась за верхнюю перекладину и с помощью юнги забралась на палубу, меня парень наградил весьма неодобрительным взглядом.

– Этот тебе точно нужен? – посмотрел на девчонку, та закивала.

– Ты же не бросишь корабль и не проводишь меня за сотню лиг от берега?

– Я б, может, и бросил, – ухмыльнулся пацан, – да батя не позволит. Он здешний капитан.

– Вот и отведи нас к нему, – пропыхтел я, вставая рядом со сладенькой и на всякий случай прихватывая ее за талию.

– Охотно! – расцвел юнга. – Ты тут же отправишься обратно на причал. – Глянул за борт. – Нет, для причала поздно. Искупаешься. Пошли! – подмигнул мне.

– Обожду, – я плюхнулся на палубу у борта. – Батя твой, надеюсь, не душегуб и выкидывать за борт, когда отойдем подальше, не станет.

– Не станет, – мальчишка бросил заинтересованный взгляд на Малинку и хотел что-то спросить, как вдруг раздался зычный крик:

– Юнга! Где тебя медузы носят?!

Парня как ветром сдуло.

– Удачно удрали, – сладенькая присела рядом. – Перчик, я одного не понимаю: как этот обманутый муж тебя узнал? Он же со спины подошел, верно?

– Верно. И прекрасно разглядел мою руку у тебя на плече. На ней не хватает полмизинца.

– Разве? Я не замечала, – Малинка попыталась взять мою кисть, я не дал. – Как ты лишился половины пальца? Или таким родился?

– Не знаю, – проворчал я. – Сколько себя помню, всегда так было.

– Дай посмотреть, – настаивала она. – Может, смогу отличить врожденное уродство от увечья.

Снова попыталась взять мою руку, я не позволил. Сам всегда относился к калечным-увечным как к людям, которым просто не повезло, не глазел на них, не издевался, пальцем не показывал. А перед Малинкой почему-то стыдно за уродливый мизинец, хотя вижу, что она не любопытничает, а хочет помочь.

– Перчик, ну что ты как маленький! – возмутилась она.

– Это ты как маленькая! – огрызнулся я. – Что за интерес смотреть на обрубок пальца?

– Это может быть метка. Если ты правда не знаешь своих родителей…

– Не знаю и знать не хочу! Какие родители станут метить свое дитя, кромсая ему пальцы?

Девчонка хотела что-то ответить, но тут перед нами возникли две ножищи в высоких, начищенных до блеска черных сапогах. Мы вскочили и оказались лицом к лицу (вернее, к бороде) с капитаном «Шустрого». Кто он такой, было понятно сразу. Нет, с сыном сходство на первый взгляд не просматривалось, но облик, осанка и выражение лица наводили на мысль, что именно он здесь главный. Морской волк (или, скорее, медведь, учитывая заросшую физиономию) взирал на нас с выражением откровенной брезгливости, как на крыс, посмевших показать носы из трюма.

– Хм, у моего пацана, оказывается, неплохой вкус… – задумчиво окинул взглядом Малинку, та покраснела, видно, для порядка. – Только зачем балбес это охвостье прихватил? – глянул на меня, скривившись. – Я не беру путешественников ни за какую плату, и он это знает. Выкидывать за борт не стану, ибо дал обет Морской Владычице, но вам придется отработать плаванье.

– Как? – полюбопытствовал я.

– Ты сгодишься палубу драить, а девчонка пущай на камбуз отправляется. Ты, чара, больше для постели подходишь, – улыбнулся Малинке. – Но у меня правило: на борту баб по прямому назначению не использовать. Желаешь отработать лежа, проведешь со мной недельку на берегу.

– Я лучше на камбуз, – заявила девчонка, ничуть не смутившись. – Моряки мне по нраву, но задерживаться времени нет. Срочные дела, капитан.

Бородач разразился громогласным хохотом и хлопнул Малинку по плечу так, что та аж присела.

– Пацан мой будет приставать, шугай, не стесняйся. Остальные-то у меня спокойные, – пробасил капитан, подмигнув девчонке, потом кликнул боцмана и отдал распоряжения насчет приблудных странников.

Драить палубу мне не улыбалось, но в целом роптать на судьбу не следовало. От древлянина ушел, считай, невредимым, да еще и след запутал. Вряд ли портовый люд разглядел, кто именно вскочил на отплывающий кораблик. А боцман громадины, идущей на Огненные острова, наверняка нас запомнил. Уж Малинку-то точно…

Скула, по которой съездил рогоносец, конечно, побаливает. Наверно, синяк уже виден, ну и что? За те пять дней, что займет плавание от Ракушника до Града, он почти сойдет. А если ветер стихнет, и «Шустрый» проболтается в море дольше, то и вовсе исчезнет. И ничто мне не помешает, помывшись-побрившись, подцепить на берегу какую-нибудь денежную бабенку и быстренько пополнить кошель. На двоих-то денег больше требуется…