355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » С. Микхайлов » Мир закрытых дверей (СИ) » Текст книги (страница 20)
Мир закрытых дверей (СИ)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 11:19

Текст книги "Мир закрытых дверей (СИ)"


Автор книги: С. Микхайлов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

– И ведь это так непатриотично: потому что из-за нашей грязи более всего пострадает наша родная страна. Жаль, что у вас тут нет ни водочки, ни коньячка – я бы выпил с вами за патриотизм!

– Но это не проблема! – сказал Николай Александрович и достал из серванта серебряный подносик с двумя хрустальными рюмочками и маленькой, элегантной бутылочкой, на которой горели пять красных звезд.

– Да, я вас недооценил! – не скрывая удивления, проговорил Александр Федорович.

Николай Александрович быстренько разлил буроватую жидкость.

– За патриотизм! – объявил он.

– За патриотизм!

И они выпили. И ни один из них не поморщился, хотя коньяк был убойнейший.

– А вот тут настоящая швейцарская шоколадка, угощайтесь, – проговорил затем Николай Александрович. – Только не усердствуйте: одной плиточки достаточно. Негоже портить аппетит перед самым ужином. Но пока у нас в запасе есть еще одна минутка, я вас, Александр Федорович, непременно хочу познакомить с Жанной. Пойдемте!

Тем временем Аня уже привязала веревку к балясинам балкона. Жанна слишком нервничала, да не знала, какими узлами нужно укрощать альпинистскую змеюку, и потому пассивно наблюдала.

– Ну, вот, – сказала Аня.

Иван с силой дернул скинутый ему конец и крикнул снизу:

– Отлично держится!

– Теперь мой выход, – с грустью произнесла Жанна и подошла к перилам.

– Не страшно? – невзначай спросила Аня.

Жанна как-то странно улыбнулась и проговорила служанке:

– Бояться уже поздно. Вот спущусь и буду переживать за тебя, Анютушка. Ты же ведь остаешься. Это тебе теперь надо будет бояться…

– Вы там скоро? – раздался Иванов голос.

– Уже! – сказала Жанна и отправилась перелезать через перила.

– Господи, платье! – воскликнула Аня и судорожными движениями расправила спутавшиеся юбочные складки.

– Прощай! – прошептала Жанна и полезла вниз. Было очень неудобно из-за платья, однако остроносыми туфельками удавалось крепко зажать веревку, которая, впрочем, беспрестанно раскачивалась, но Иван снизу придерживал ее, как мог. На его лице застыла гримаса ужаса. Он боялся, что Жанна сорвется. Но этого не происходило. Девушка медленно сползала вниз. И когда счастливый конец путешествия уже казался неотвратимым, она взвизгнула и понеслась вниз, но в легком испуге пролетела всего ничего и тут же попала в спасительные руки парня.

– Ой, е! – вскричал тот. А Жанна лишь скромно улыбалась, все еще не осознавая в полной мере, что же с ней приключилось и почему так болят руки.

Наблюдавшая сверху Аня что-то невнятное проговорила и исчезла. Иван же смотрел на Жанну, а она – на него. И было вокруг чарующе тихо. Но рык мощного двигателя разорвал сказочную тишину. По дороге мчался родстер с немецким клеймом на капоте и спрятанной в багажник крышей. Какой-то белобрысый юнец летел навстречу весне. Машина пронеслась мимо, но через миг завизжала шинами в резком торможении. Юный водитель сдал назад и остановился возле странной парочки. И, действительно, как желтая нелепость смотрелась молодежная футболка рядом с изысканно-строгим фиалковым платьем.

– Что я вижу! – не скрывая веселости проговорил из открытой машины паренек. – Вы, ребята, на какой карнавал собрались?!

Иван настороженно посмотрел на задиру, а Жанна с раздражением сказала тому:

– Уезжай куда ехал.

– Не, ребята, вы чудные! – продолжил юнец. – А это что: канат? На балкон? Да, мать вашу, что тут происходит?!

В этот миг на балконе появился тяжеловесный Николай Александрович.

– Жанночка! – неистово крикнул он. Даже голуби на далеком карнизе испугались и захлопали крыльями.

Девушка подняла голову. Никогда еще Жанна не видела такого лица у Николая Александровича. Злые корчи до невообразимой чудовищности исказили знакомые округлые черты.

Но Иван на удивление не растерялся. Он отворил дверцу автомобиля и с нечеловеческой стремительностью вытянул с кресла незадачливого паренька – тот, потеряв всякое равновесие, вывалился и проехался даже собственной задницей по асфальту.

– Садись! – Иван крикнул Жанне. Та опомнилась и быстро залезла в машину. Ее парень уже был за рулем и глазел на пылкие стрелки приборного щитка.

– А ты умеешь?… – тоненько начала Жанна, но ее голосок потонул в ядреном реве разгоняющегося родстера.

Юнец вскочил на ноги и взвыл:

– Ах вы суки! Я все папеньке расскажу! Он вас посадит и расстреляет!

Охранники гурьбой выбежали из распахнувшихся настежь дверей – но было уже поздно.

А Николай Александрович все стоял на балконе и смотрел вдаль, не замечая ни расположившегося сзади Александра Федоровича, ни любопытствующих прохожих, ни паренька, матерящегося на всю Екатерининскую.

Димитр отпрянул от окна также быстро и незаметно, как и подошел к нему. Гости продолжали смотреть на улицу. Никто не решался ничего сказать, но в гостиной отчего-то было шелестяще шумно. Первым не выдержал Алябин. Он как будто не своим голосом сказал:

– А чего это она сбежала от министра торговли-то? Поняла, что он старый и никому нынче не нужный?

Затем икнул, внезапно протрезвел, хотя кроме минералки ничего не пил, и проговорил стыдливо-тихо:

– Ой, извините, пожалуйста. Что-то нашло на меня. Бес попутал, как будто!

– Да ничего, ничего! – громко сказал Георгий Евгеньевич и дружески хлопнул Алябина по плечу. – Не нужно стыдиться, когда говоришь правду.

Глава 27. У разбитого окна

В кабинете его превосходительства горела лишь настольная лампа, раскрашивая стены, шкафы и книжные полки стыдливой краснотой абажура. На макушке абажура имелось хитрое восьмиугольное отверстие – и чрез него свет изливался на потолок в виде геометрически правильного пятна, избавленного от всеобщего покраснения.

За окном давно наступила ночь, но шторы не были задернуты, и потому ничто не защищало от черной тишины пустой Екатерининской улицы.

Николай Александрович уже успел посидеть на каждом из кресел и стульев, но так и не нашел спокойного места – всюду он начинал слышать гнусное шептание, произносившее позорные слова. Вот и свершилось то, чего Николай Александрович больше всего боялся: вокруг ширилась и росла безмерная пустота. Уставшие, подслеповатые глаза чуяли ее: черную, вязкую, склизкую и ползучую.

"Это конец", – подумал Николай Александрович. И вспомнил, как прорицательно улыбнулся Александр Федорович в опустевшей Жанниной комнате, как молчаливо расходились затем гости, как уносили обратно на кухню нетронутые кушанья.

Пустота между тем сгущалась, захватив уже весь спящий и ничего еще не подозревающий город. Николай Александрович попытался представить заголовки завтрашних новостей, но не смог.

"Ничего не осталось теперь у меня", – вздохнул он. Сделал три мучительных шага к секретеру и выдвинул крайний ящик, хранивший в себе почти игрушечный наградной пистолет. Подрагивающей рукой Николай Александрович извлек печальную коробочку макулатурного цвета – внутри заплясали с монетным звоном пульки. Достаточно было одной, но Николай Александрович вставил все шесть. Затем оглянулся на околдованное темнотой окно и увидел на стекле собственный силуэт. Не было теперь ни Жанны, ни министерского поста, ни минерального моря, даже Димитр со своей неразлучной тенью убыл куда-то – осталась только пугающая и невыносимая пустота. И еще были глухие удары никогда не спавших башенных часов. Выстрел раздался где-то сразу после полуночи. Он разбудил храпевшую в угловой каморке Эльвиру Владимировну, она вынудила дежурного охранника проведать квартиру, и вызванный затем доктор Вячеслав Сергеевич Ласкин написал причину смерти так: "атеросклеротический кардиосклероз".

А где-то на другом конце города Иван и Жанна лежали в одной постели, накрытые широким одеялом. За окнами гостиничного номера посекундно вздрагивала фиолетовыми всполохами неоновая вывеска и раскрашивала ночной потолок синеватым сиянием.

– Мне было хорошо, – сказала Жанна.

Но Иван с какой-то стеснительной неловкостью произнес:

– А по-моему, получилось не совсем так, как хотелось бы…

– Да брось ты! – запротестовала Жанна и ткнула его пальцем в ничем не защищенную грудь.

Он улыбнулся еле видимой в полутьме улыбкой.

– И все-таки, – выдохнул он, – мои дико уставшие ноги не позволили…

– Бедненький мой, – проговорила Жанна, продолжая ощупывать рукой его грудь. Это было приятно и ему, и ей.

Синие пятна на потолке продолжали мерцать. Было что-то необычайно завораживающее в них.

Когда Жанна прекратила свои поглаживания, потолок еще сильнее захватил внимание парня, словно гипнотизируя и помогая отрешиться от всего бренного, что было вокруг в надоевшем городе.

Внезапно Иван встал, аккуратно сдвинув их общее одеяло, и по мягкому гостиничному ковролину прошелся до окна. Вывеска внизу билась в конвульсиях.

– Ты куда? – спросила из постели Жанна.

– Не могу заснуть, – тихо ответил Иван.

– Я тоже не хочу спать, – произнесла Жанна.

– Не знаю как у тебя, но я жутко устал, однако глаза даже и не думают слипаться… Странное ощущение…

– Сегодня весь день такой странный и удивительный.

Иван еще раз повернулся к окну и взглянул наружу. Непонятного цвета микроавтобус плавно остановился у края дороги, беззвучно раскрылась сдвижная пассажирская дверь, и на тротуар выпрыгнули неясные очертания людей в защитных касках.

– За нами пришли! – сказал Иван.

– Они? – быстро спросила Жанна.

– Боюсь, что они, – с прискорбием проговорил парень. – Надо одеваться и сбегать отсюда, пока не поздно.

И молодые люди впотьмах натянули на себя ту самую одежду, в которой убежали от монументального прошлого. Но прошлое не сдавалось и следовало по пятам.

В гостиничном коридоре было тихо. Сверху горела каждая вторая лампа. Красная ковровая дорожка вывела ребят на лестницу, кружившую вокруг замурованного кирпичами колодца для лифта.

– Куда теперь? – шепотом спросила Жанна.

Где-то в самом низу послышались шорохи.

– Это, наверное, они, – произнес Иван.

Кнопка подъема вспыхнула красненьким огоньком, и в шахте зашуршала кабина.

Иван рванул по ступеням вверх. Жанна еле поспевала за ним. Следующий был последний этаж. Лестница через полпролета упиралась в стену с узким окном, за которым чернела неизвестность. И все это безумно напоминало несуразность, виденную Иваном в сто тридцать шестой поликлинике.

– Попробуем спрятаться там, – сказал Иван, указывая на странное окошко.

Парень взобрался на последнюю ступеньку, посмотрел на небрежно сколоченную деревянную раму, пальцами схватился за выступающую дощечку, потянул – и вскоре отворил окно. По ту сторону было крохотное пространство, едва освещаемое унылым светом лестничной клетки.

Иван перелез через подоконник и очутился в сумраке. Подошла Жанна. Парень помог ей забраться внутрь. И затем аккуратно закрыл окно.

– Что теперь? – спросила Жанна.

– Не знаю, – ответил Иван.

Ощупью он обнаружил, что боковая стена была холодная и металлическая.

– Тут, похоже, есть дверь! – прошептал он на ушко Жанне.

На металле не было ни ручки, ни запора, ни замочной скважины. Даже петли нигде не прощупывались. Внутренний голос подсказал Ивану, что дверь открывалась в другую сторону. Парень навалился на нее всем телом – жалобно лязгнув, она сдвинулась и образовала щель. Оттуда сразу же сильным порывом ударил холод. Хлипкая рама загадочно-узкого окна распахнулась и стукнулась о стену, невыдержавшее стекло с пронзительным звоном разлетелось по бетонным ступенькам.

– Черт! – воскликнул Иван.

Через миг внизу громыхнул сильный мужской голос:

– Они наверху!

Иван неистово дернулся и еще дальше сдвинул тяжелую дверь. Щель выросла и превратилась в изумительный ночной вид. Где-то вдали сияли куцые лампочки, внизу пунктирной полосой игрушечных фонарей пролегала пустынная улица. Иван выбрался на чугунные жерди технического балкона, прилепленного к наружной стене гостиницы. И впереди была лишь служебная лестница, уводившая куда-то под самый городской потолок.

– Вперед! – приободрил себя Иван и пополз вверх, судорожно цепляясь за металл конструкции.

Как только Жанна вступила на балкон, ее ноги тут же подкосились от страха. Древний зверь, схоронившийся в инстинктах и генах, взвыл. Девять этажей пустоты – безраздельное царство ночного ветра – располагались под хлипкими жердями. Но, не проронив ни одного жалобного слова, девушка последовала за своим парнем. Украшенные каблучком туфли теперь сделались неудобной обузой, а трепетавшее платье совсем не мешало.

В темном углу между зданием и городским сводом, обнаружился люк. Быстро раззадорив его окостеневшие суставы, Иван продолжил путешествие по бетонным ступеням лестничного продолжения. По пути парень подумал о том, что, должно быть, и другие паучиные лестницы ведут из верхних этажей "ниоткуда" в секретные шахты и штольни неведомого "никуда". В конце подъема вереница маломощных ламп изобразила туннель – широкий и длинный. И были здесь знакомые зеленые стены.

– Где мы? – наконец спросила Жанна.

– Если б я знал… – ответил Иван. – Куда-нибудь нас эти проходы да и выведут. Лишь бы не схватили те…

Жанна не могла быстро бежать. Иван держал ее за руку, боясь потерять снова. За углом туннель уходил в непроницаемую черноту, откуда исходил в изобилии остуженный воздух и слышен был далекий завывающий гул какого-то гигантского механизма.

Жанна, неудачно ступив, резко остановилась и принялась судорожно поправить слетевшую туфлю. Иван в это время заметил сбоку широкую нишу и в ней неясный свет за мутным от грязи стеклом. Парень запрыгнул на подоконник и без церемоний пнул стекло ногой – оно распалось со звоном.

– Туда? – спросила Жанна.

– Да, – произнес Иван, смахивая ботинком торчавшие снизу стеклянные куски.

А в туннеле уже слышались голоса преследователей.

Жанна вслед за Иваном забралась на подоконник и прошла через бывшее окно, оставив на одном из осколков кусочек своего прекрасного платья.

Ребята шли по странному туннелю: здесь приходилось увиливать от торчавших то тут, то там прутьев ржавой арматуры, на пути встречались полуразрушенные газовые плиты и скелеты стиральных машин, ноги с хрустом давили пустые картонные коробочки и заставляли шуршать отслужившие свое полиэтиленовые пакеты. Впереди горел необъяснимо яркий свет, а в лицо дул прохладный воздух.

Внезапно из гнилого шкафа сиганула крыса, оставив после себя стекольный звук опрокинутой бутылки.

– Что там? – испуганно спросила Жанна.

– Ничего. Просто кошка пробежала, – соврал Иван.

И когда ребята достигли выхода в обитель лучезарного света, они очутились в самом странном и неописуемом месте из возможных. Они стояли в дыре у подножия безобразного холма, созданного непомерным количеством всякого мусора. Рядом громоздились точно такие же и еще большие холмы. А сверху синела бездна, наполовину затянутая серыми хлопьями далекого дыма, и в этой бездне сияла обжигающе яркая лампочка.

– Господи, где мы? – произнесла Жанна, у которой голова пошла кругом от всего окружающего.

– Это, должно быть, тот самый верхний мир, о котором говорили изгои, – сказал Иван. – Вот только лампа здесь никакая не желтая…

Вдалеке лаяла собака, серые птицы парили над холмами и пронзительно каркали.

Иван поднялся на пригорок. Вокруг пахло помойкой, но воздух был небывало прохладным и приятным – от него кружилась голова. Это было странное ощущение, ни с чем не сравнимое.

Внезапно дунул порыв ветра, подняв в шелестящий полет невесомые пакеты, которые закружились в вихре занимательного танца. Птицы почему-то скрылись из виду и больше не кричали. Где-то вдалеке громыхнуло. И с высоты дымчатого потолка принялись упадать капли прозрачной воды.

– Что это? – спросила Жанна.

– Не знаю, – прошептал Иван.

Вода была теплой и приятной. Отдельные тяжелые капли натыкались на твердые концы габаритного мусора и раскалывались на мелкие частички. Шлепанье и хлюпанье порождало сюрреалистическую картину звуков.

– Смотри, что там! – воскликнула очарованная Жанна.

Над соседним холмом нависла пелена из плотно льющихся струй, а невидимый проектор разукрасил ее семицветным абстрактным мазком.

Когда Димитр вылез из норы к подножию мусорного холма и увидел первые капли, он тут же развернулся и уперся в следовавших за ним людей.

– Назад, назад! – закричал Димитр.

Люди с интересом смотрели на капающую сверху воду и внимали ее журчание и шуршание.

– Что это? – спросил один из мужиков. Дневной свет подчеркнул его некрасивую небритость.

– Это дождь, – сказал Димитр. – И нам нужно побыстрее убираться отсюда, пока не промокли!

И полковник почти силой начал заталкивать удивленных людей обратно в затхлую глушь туннеля.

– Быстро, быстро назад! – говорил Димитр как-то неубедительно, но настойчиво. Люди неохотно подчинились приказу.

И когда Димитр последним спрыгнул с подоконника, с той далекой стороны уже вовсю шелестело, урчало и клацало.

– Что такое дошть? – спросил все тот же любопытный мужик с обильной щетиной на лице.

– Это уже не важно, – ответил Димитр.

– Но почему вы прекратили преследование? Испугались той воды, что ли?

Полковник негромко проговорил:

– Потому что вода ядовитая. Под ней нельзя находиться. Она обожжет кожу, затем выпадут волосы и вскоре наступит мучительная смерть. Ежели на кого-то упала капля и вскочил волдырь – обязательно покажитесь врачу! Понятно?

Мужики из отряда промычали.

– Эту дырку мы заделаем капитально, – сказал Димитр как будто стене. И, повернувшись, объявил всем: – Теперь возвращаемся в гостиницу. Операция на этом завершена. Премии, правда, не будет. Но, так получилось. И никаких вопросов не задавать!

Мужики побрели обратно, шушукаясь между собой. Димитр не стал вслушиваться в их шепот, а повернулся к разбитому окну, за которым зловеще шелестел смертоносный дождь. "Ах, непоседливая Жанна! Ну, зачем же ты убежала, глупышка? Ведь получается, что и я виноват… Не учел всех нюансов… Эх, как все нескладно вышло", – пробормотал полковник. И вдруг увидел на торчащем острие клочок фиолетовой ткани. Димитр аккуратнейшим движением пальцев, словно пинцетом, добыл обрывок прекрасного прошлого и схоронил у себя в надежном кармане.

– Эх, Жанна, Жанна, – вздохнул Димитр, – ты всегда мечтала о том, чему не суждено сбыться…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю