Текст книги "King of the road (СИ)"
Автор книги: Рябова Марина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
К вечеру его захлестнуло отчаянье, Локи так и не вернулся. Хант снова и снова названивал ему домой, всё безуспешно.
Прежде Хант точно отправился бы в бар, наплевав на всё, выпил бы как всегда, закадрил бы себе девицу и уже давно бы трахался вовсю с очередной красоткой. Но проблема была вовсе не в этом, ему не нужна девица, не нужен мужик, ему нужен Локи. Именно он и никто другой. Это его половина, если взять в расчёт сказки о любви и предназначении друг другу. Гонщик слонялся по дому из угла в угол, не мог заснуть и боялся даже подумать, что Локи не вернётся.
Единственное, что воодушевляло Ханта, это вещи Локи, которые были у него, Лафейсон всё равно решит прийти за ними, а значит, они смогут поговорить.
Джеймс пил очередную чашку кофе, время подходило к полуночи, он сидел за столом и смотрел на шкатулку, откуда Локи иногда доставал руны, так любовник назвал эти деревянные кругляшки со странными знаками. Лафейсон ясно дал понять, что это вещь личная, и прикасаться к ней может только он сам. Хант не возражал, он уважал личное пространство, не трогал чего не следует, но цветы и травы в горшках поливал.
А сейчас ему было так одиноко, а шкатулка, как ни странно, единственная вещь, хранящая тепло Локи, его бережные прикосновения. Гонщик осторожно коснулся резной шкатулки, с любовью провёл по чудным узорам, подвинул поближе и открыл. Он долго в нерешительности смотрел на руны, хотел коснуться и в то же время боялся перейти очередную грань. Но желание прикоснуться к Локи хотя бы через руны было сильнее него. Он сделал так же, как поступал любовник, когда открывал шкатулку, осторожно перемешал содержимое пальцами, при этом думая только о том, чтобы Локи вернулся, поддел пальцами горсть рун и вытащил из шкатулки. Четыре руны с непонятными знаками легли в пророческом письме, адресованном смертному, но он не мог прочитать эти знаки, только смотрел и смотрел. Затем вздохнул и убрал обратно.
Перевалило за полночь, Джеймс прикорнул на диване, ему снился нехороший сон, что-то тёмное утягивало его на дно собственных страхов. Словно рука смерти коснулась его плеча и потянула с такой силой, что невозможно было даже вздохнуть, Хант только и успел сдавленно закричать и ухватиться за сердце. Ему стоило огромных трудов вынырнуть из этого сна, гонщик резко открыл глаза, тяжело дыша, он прижимал ладонь к груди.
– Локи? – позвал Хант, но ответа не последовало. За окном было ещё темно, ночь.
«Он вернётся утром, вернётся», – тешил себя надеждой Джеймс.
Хотелось спать, но страшно было сомкнуть глаза, сердце ещё трепетало и сжималось от боли. Чтобы не заснуть, гонщик принялся заниматься домашними делами, на циферблат часов смотрел каждые двадцать минут, ночь, должно быть, взбунтовалась против него и не собиралась заканчиваться. Хант решительно набрал заветный номер телефона и долго ждал ответа. Затем набрал снова и ждал.
– Ответь, – простонал Хант. – Ответь мне, Локи.
Джеймс выждал минут двадцать и снова позвонил, подняли трубку и положили обратно на рычаги, послышались короткие гудки. Хант взволнованно сглотнул.
– Ты дома, – радуясь как ребёнок, прошептал Джеймс. – Дома…
***
Весь день Локи провёл в скитаниях. Он нигде не находил себе места. Внутри всё кипело. Всю жизнь его считали обманщиком, пусть иногда он таковым и был, но всё это просто уловки. Однако асы относились к нему с опаской, каждый раз ожидали обмана и жестоких шуток.
Тор изгнал его, чтобы больше никто не посмеялся над ним и другими божественными персонами, что ж, прекрасно!
Маг открыл для себя другое измерение – Мидгард. Смертные относились к нему иначе, не видели в нём неисправимого лжеца. И он стал другим, поверил в нового себя и стал так жить. Ему нравилось, что всё изменилось, другие лица, другие отношения, другой мир.
И теперь, когда Джеймс стал таким близким, позволил себя любить, для Локи стало сверх меры обидным, что он снова лжец в его глазах. Он ведь не врал ему, между ним и Тором ничего не было, да и дружба стала иллюзорным призраком прошлых веков.
Чем он заслужил неверие? Чем? Столетия минули и снова возродили в нём злость к себе прежнему. Прошлое напомнило о себе невовремя, когда он счастлив со смертным. Обидно до боли, даже говорить не хотелось с этим мальчишкой, если бы он только знал, как болезненно понимание, что он, именно Джейми, не верит ему.
Где только не носило Лофта сегодня, он успел напиться и протрезветь, домой вернулся в половине третьего. В пустом доме была мебель, но не было большей части его вещей. Локи уселся на диван с бутылкой, пригубил из горла пару глотков виски, оглядел голые стены, вдохнул запах своего дома, где он жил практически в одиночестве, не считая девиц, которых приводил сюда раз от раза.
«Неужели я всерьёз думал, что задержусь у него? – горько усмехнувшись, подумал маг. – Он не сильно расстроится, наверное, уже притащил кого-нибудь и забылся. Может, и мне следует?»
Зазвонил телефон, Локи потянул руку, поднял и опустил трубку, ему не хотелось узнавать, кто там ошибся номером посреди ночи. Ему не хотелось и развлекаться тоже. Как можно развлекаться с кем-то другим, если хочется вернуться к Джейми.
Лофт забылся поверхностным сном, в котором его терзали мысли о возвращении в Асгард, мелькающий везде и всюду вездесущий Тор. Лишь только с его позволения он может вернуться. Но как его примут, как старого Локи или как нового?
Сквозь сон маг услышал странный звук, словно скрежет когтей по дереву. Может, воры? Ну и пусть! К чёрту всё. Щелчок дверного замка, звуки шагов, что-то тёплое легло на него согревающей тьмой.
***
Просыпался Локи словно выныривая из воды, во всём теле свинцовая тяжесть, голова гудит от выпитого вчера, от невесёлых дум и одиночества. Маг трогает твёрдое под собой – диван. Сверху согревает тёплая ткань – плед. Лофт лежит на диване, на ногах нет обуви, но он её не снимал. Под головой маленькая подушка. Приятно тянет кофейным ароматом с корицей, как он любит.
Маг хмурится, трёт глаза, размыкает веки, перед ним гостиная. Он нехотя садится на диване, облокачивается на спинку, хмуро смотрит в сторону кухни, тайно надеется, что это Джеймс, но разве это возможно?! Хант не привык за кем-то бегать, это не в его правилах. К тому же это значило бы, что Локи ему дорог.
Сил нет даже подняться с дивана ни душевных, ни физических. Хочется снова лечь обратно и забыться глубоким сном. Лафейсон шумно выдохнул. Кто, чёрт возьми, шатается по его кухне?!
Неизвестный не заставил себя ждать, словно догадался, что Локи проснулся, и выглянул из кухни. Лафейсон задышал чаще, сам того не заметив, на лице его, должно быть, было нечитаемое выражение, если Хант смотрел так нерешительно.
– Я суп приготовил, – тихо сказал британец и снова скрылся на кухне.
Локи помотал головой, словно пытался избавиться от навязчивых мыслей.
«Суп? – ошарашенно подумал маг. – Тебя вообще не должно здесь быть!»
Минуты через три любовник снова показался с глубокой чашкой в руках. Он подошёл ближе, сел рядом на диван, словно всю жизнь вот так за ним ухаживал, и передал глубокую тарелку с супом в руки Локи. Тот даже и не успел понять, хочет есть или нет, а руки к нему протянул и получил супницу с ароматным куриным бульоном. Джеймс несмело улыбнулся, сел рядом, но как-то отстраненно, словно боялся поближе подвинуться. Маг поспешил занять рот плотным завтраком, который ему вовсе не помешает, ел с удовольствием, было вкусно, приготовлено с любовью.
Джеймс молчал, любовник на него не смотрел, ну и пусть. Хант поднялся и ушёл на кухню, вернулся с чашкой кофе для немца, Локи уже доел и поставил тарелку на столик рядом с диваном.
Так же молча маг принял чашку с кофе, смотрел пристально, пытаясь понять, как Хант провёл вчерашний день и ночь. Судя по виду, так же хреново, как и он сам. Британец выглядел невыспавшимся, усталым, печальным, и только в глубине его глаз мерцала затаённая надежда на что-то, или Локи просто принимает желаемое за действительное?
– Ты давно приехал? – подал голос Локи после пары глотков кофе. – Как дверь открыл?
Хант оживился, если Локи говорит с ним, значит, не всё потеряно.
– Ночью дверь самодельной отмычкой открыл, – Уоллис несмело улыбнулся, он старательно избегал темы вчерашней ссоры. – Как суп? Кофе приготовил как ты любишь.
– Джеймс, – строго отозвался Лафейсон. – Суп отличный, кофе тоже, спасибо. Но приезжать не надо было.
– Локи, я дурак, – решительно начал Хант, маг хотел было его остановить, но тот явно не намерен отмалчиваться, не в этот раз. – Ревнивец и собственник, и я повёл себя по-идиотски, я не хотел перегибать, просто я люблю тебя, и вдруг появился этот придурок Одинсон со своими визитами. Я вспылил из-за того, что… может, он к Тому подкатывает из-за тебя, специально такой план выработал, чтобы подобраться к тебе.
Локи поражённо приоткрыл рот.
– Я люблю тебя, понимаешь? Потому и ревную, – выпалил Хант. – Я в своей жизни никого не ревновал, понимаешь. Но ты…
– Подобраться ко мне? – заторможенно переспросил Локи и через секунду разразился диким хохотом, он едва успел поставить кружку с недопитым кофе на стол, а то точно расплескал бы. – Подобраться?
Маг хохотал как заведённый, за последние двадцать четыре чеса у него впервые есть прекрасный повод для веселья. Хотя голова после такого веселья заболит, наверное, ещё сильнее.
– Что смешного? – Джеймс поднялся с дивана, он чувствовал себя самым настоящим ребенком, который несёт какой-то бред, а взрослые его не понимают, любовник явно не воспринимал всерьёз его опасений. – Я боюсь тебя потерять, неужели ты не понимаешь?!
Маг резко замолчал, со злостью откинул плед и рывком поднялся с дивана, в мгновении ока оказался рядом с любовником. Его глаза оживились, вспыхнули как спички, он не верил смертному, но в глубине души только и надеялся услышать эти заветные слова.
– Точно? – быстро переспросил Локи, и не тени улыбки на лице, глаза сверкают безумным огнём, он бы набросился и вцепился бы в его майку, потряс бы гонщика за грудки, едва хватило сил не сорваться. – Так не будь дураком, Хант! Я сказал, что у меня с Тором ничего нет, и он уж точно в мою постель не стремится, а ты…
– Прости, – гонщик потерял контроль окончательно, прижался к любимому, обхватил за талию, обнял и коснулся губами шеи божества. Джеймс зажмурился, словно за секунду до взрыва ядерной бомбы, когда уже ничего не изменить и не вернуть, но как же он хотел обернуть время вспять. – Я больше не буду, обещаю. Ну прости меня. Я люблю тебя.
Заполошный шёпот ласкал шею, Локи тяжело сглотнул и ответил на объятия, в груди разливалось тепло, хотелось дышать и жить рядом с этим мальчишкой. Может, Локи делает только хуже, привязываясь к нему, но иначе не может.
– Я тоже люблю тебя, – маг пригладил ладонью светлые волосы, шепча на ухо. – Ты тоже очень нужен мне.
***
Саксония. Германия.
Тор расположился в самой отдалённой части пригорода. Он купил большой участок земли и входящий в состав лесной массив. Простая бревенчатая изба вполне отвечала его требованиям, поблизости имелся колодец, новехонькая баня, сочные зелёные поля, поросшие кустами и деревьями, небольшое озерцо. Всё как в старые добрые времена, когда богов на этих землях ещё чтили. Недоставало только хорошей компании и верных спутников, упрямых козлов, которых порой надо было поучать и приходилось таскать за рога. Вот это были времена! Сейчас всё не то. Люди больше не верят в богов, как должное принимают дары земли. Прежде Мидгард казался необитаемым островом, где каждый восторгается твоими способностями, где один удар грома, вспышка молнии уже внушали трепет смертным. Мидгард мало-помалу становился агрессивным к всевозможным проявлениям мистики, люди сильнее стали бояться неизведанного, но теперь у них имелись средства для изучения иных существ. Это настораживало.
Но Тор сбежал из мегаполиса вовсе не из страха стать подопытной мышью в неком эксперименте, он понял, что не имеет право так просто вмешиваться в чужую жизнь, не хочет навредить единственному человеку, к которому проникся глубокой симпатией. Том не заслужил такого отношения.
Прошло несколько месяцев. Жизнь аскета радовала Одинсона, он немного успокоился вдали от людей и соблазнов. Нет, он отчаянно лгал себе, тело не мирилось с тем, что он далеко от Тома, душа рвалась обратно, демоны Хель раздирали его изнутри, и чем дольше бог грома пребывал в одиночестве, тем сильнее становилась эта тяга.
Тор с остервенением рубил дрова так, что щепки летели в разные стороны, мышцы на сильном теле пошли буграми, пот стелился по коже. Воин поднял глаза, пару раз глотнул воздуха, словно задыхался, окинул взглядом зеленеющие просторы, свою одинокую избу. Он сделал так как считал нужным, убрался от Тома подальше, чтобы не смущать его своим напором. А может, он ошибся, и Локи обманул его в очередной раз?
Тор пытался отринуть все мысли об актёре, задумался о необходимости натопить баню и смахнуть грязь, попариться веником.
Молниеносный золотой перелив осветил лужайку, зеркальная водяная гладь пошла рябью и на миг озарилась всеми цветами радуги.
– Привет! – раздался за спиной знакомый женский голос, Тор нахмурился и обернулся, опуская топор. Он не ждал гостей, тем более из Асгарда.
– Чего тебе? – недружелюбно поинтересовался Тор, окатив равнодушным взглядом стройную блондинку, облаченную в блестящие доспехи, золотые локоны струились по плечам. Пожалуй, Локи не просчитался, золотые кудри Сиф были даже лучше чем те, что он срезал, опозорив воительницу.
– Вот, – она развела руками, спокойно глядя на мужа, который явно был не в духе. – Решила заглянуть к тебе, узнать как дела.
Тор нахмурился, с чего бы такой интерес?
– А я тебя не приглашал, – отмахнулся Одинсон, но все же полюбопытствовал. – Как дела в Асгарде?
– Всё идёт своим чередом, – расплывчато отозвалась Сиф, вдохнула горячий воздух, скользнула взглядом по буграм мышц, вздувшихся на руках мужа. – Рагнар беспокоится о тебе. Я до сих пор не понимаю, почему ты ушёл.
Тор раскатисто засмеялся, ладонью смахнул пот со лба. Не понимает она!
– Только не говори, что не успела утешиться, – нагло бросил Одинсон, он знал свою жену как облупленную. Впрочем, официально она давно уже не его жена, они перестали делить страсть на двоих ещё до рождения Рагнара, но в ту пору Тору ещё казалось, что всё можно вернуть. Он ошибся.
– Успела, – кивнула гостья без стеснения. – Но речь вовсе не об этом.
– Ты сама знаешь, почему я ушёл, не стоит притворяться, ладно? – бог грома осклабился, он не хотел продолжать этот разговор, но Сиф его завела. – Я изгнал Локи из Асгарда за все его злодейства, а Рагнар века спустя возродил веру в этого прохиндея. Веру в Локи! Подумать только!
– Я так понимаю, тебя больше всего оскорбила скромная статуя на площади, – ухмыльнулась Сиф, уже не говоря о внуке, которого сын нарёк Локисом.
– Нет, – веско бросил Тор, сжимая пудовые кулаки. – Не в статуе дело! Рагнар, мой сын, верит в Локи больше чем в меня, в своего отца, который справедливо изгнал обманщика. Знаешь, у меня даже закрадывается сомнение, а мой ли он сын? Может, успела с Локи покувыркаться?
Сиф отреагировала спокойно, лишь отрицательно покачала головой.
– Он был в изгнании, – ответила воительница. – Хотя думай как знаешь. По мне ты просто не знаешь, на кого уже свалить свои проблемы. Я пришла, чтобы узнать, как у тебя дела, вижу, всё в порядке. Когда надоест дуться на весь мир, возвращайся в Асгард.
– Всенепременно, – язвительно пропел Тор. – Загляну на днях и сразу пойду на площадь преклонить колени перед статуей великого Локи!
– Ты неисправим, – Сиф посмотрела на мужа с жалостью.
– Уходи! – бросил Тор уже серьёзно.
Сиф кивнула, подняла голову, глядя в небо, её тонкое тело охватил поток золотого свечения, и через миг она испарилась. Настроение испортилось окончательно. Одинсон огляделся, никто не видел её появления. Зачем вообще было приходить?! Он в Мидгарде не пропадёт, прежде в странствиях в помощи жены не нуждался, и теперь не очень-то её присутствие здесь уместно. Разгорячённый разговором на неприятную тему бог грома хмуро подхватил топор и хотел было заняться дровами, как его вдруг словно жаром опалило, по спине разбежались мурашки. И с чего бы это? Не хватало ему ещё каких-нибудь гостей! Одинсон обернулся, огляделся, немедленно выхватив тонкую фигуру, бодро шагающую в его сторону. Не сразу признав гостя, Тор успел зло зарычать и свести брови, но уже через миг его лицо разгладилось, глаза удивлённо расширились, топор выпал из руки, благо, угодил в траву, а не по ноге.
– Быть не может! – одними губами прошептал ас.
Заметив владельца обширных земель, гость, кажется, чуть было не подпрыгнул от радости и припустился быстрее, хотя это было делом непростым, трава на лугу затрудняла ходьбу, палящее солнце настроения не прибавляло. Тор подловил себя на мысли, что просто бредит: жаркий день, пустые мечты о британце, визит Сиф, всё это просто навалилось на него разом, и вот, пожалуйста, он видит призрачный мираж.
Том подходил всё ближе и вовсе не был похож на призрака, трава под его весом подминалась, на лбу сверкала россыпь пота, белая рубашка, у подмышек и на груди мокрая от пота, но застёгнутая на все пуговицы.
Вот сейчас он должен растаять, исчезнуть, ведь боги не бредят, и эта несбыточная мечта далеко, очень далеко. Тор сглотнул ком в горле, отёр лоб. Одинсон смотрел на гостя дикими глазами и не верил, а мираж подошёл ближе, остановился в каком-то метре от него и вдруг открыл рот.
– Одинсон, – изрёк Хиддлстон и, набрав побольше воздуха, выпалил. – Ты мерзавец! Обманщик! Эгоист!
Том всплеснул руками, он готовил долгую речь, саркастическую, полную эпитетов и сравнений, но потом от переизбытка чувств и банальной усталости сократил вступление до минимума, скатившись до оскорблений. Тор нахмурился, открыл было рот, но тут же его закрыл.
– Заткнись! – со свистом выдохнул актёр. – Я боялся, что с тобой что-то случилось, а ты просто уехал! Хоть бы сказал, куда тебя к чёрту понесло! Хоть бы дал знать, что всё нормально, жив, здоров, козлов пасёшь на приволье! Но нет! Ты просто пропал, а я не знал что и думать.
– Том? – Одинсон топтался на месте, не зная что делать, вариантов было не много, а лучший из них – схватить в охапку, запереть в избе и хорошенько отыметь это рыжее несносное существо. Нет! Это недопустимо! Надо держаться изо всех сил, чтобы не схватить его и не прижать к себе, если только Тор посмеет коснуться, уже не отпустит, не даст уйти.
– Представь себе! – выпалил Хиддлстон, разводя руки, демонстрируя, что это действительно он, вовсе не мираж.
– Уходи, – сухо выдавил Одинсон, и одного этого слова хватило, чтобы взгляд британца потемнел. Тор тяжело сглотнул, смотрел, хмуро надеясь, что Хиддлстон не станет лезть на рожон, испугается его и позорно сбежит, так будет лучше. Но Том не собирался бежать, он сжал кулаки, излучая злость, а вовсе не страх. Тор в один миг принял решение, которое будет стоить ему очень дорого – одиночество длиной в вечность. – С какой стати я должен был что-то сообщать тебе? Кто ты вообще такой, а? Ты всего лишь актёр, просто шут, бездарный к тому же.
Хиддлстон упрямо снёс взгляд Одинсона, его гнев. Ради этой встречи Том поссорился с агентом, который был категорически против незапланированной поездки в богом забытую глушь, где никто с актёром не разговаривал. Пришлось чёрт знает сколько времени добираться до владений Тора, к счастью, его немного подвезли, молоденький парнишка на старом драндулете отца ехал за покупками в городок и прихватил его. Хиддлстон предложил ему денег, но тот отказался. В полной решимости добраться до Тора британец шёл наперекор всему, чтобы высказать богачу все, что он о нём думает. А ещё увидеть Одинсона в добром здравии, узнать, что с ним всё в порядке.
И вот он здесь, сказал что хотел и узнал, как на самом деле к нему относится избалованный богач. Том непроизвольно сделал шаг назад, словно пошатнулся от удара. Может, Одинсон здесь не один? Может, Тор уже нашёл себе пассию по душе? Хиддлстон вдруг осознал, что его визит неуместен, его оскорбления в адрес Тора – просто низость.
Одинсон сжимал кулаки в ожидании реакции и не понимал, почему гость не бросил очередную гневную реплику в ответ.
«Ну почему ты молчишь? – Тор сглотнул ком в горле. – Не молчи, скажи хоть что-нибудь!»
Британец небрежным движением ладони смахнул пот со лба, оглянулся себе за спину, представляя, что до города он доберётся только к вечеру, если только снова кто-нибудь его не подвезёт.
– У тебя всё в порядке? – неуверенно спросил Том, взгляд потух, он устал с дороги и устал в принципе.
– Как видишь. Ты зря явился, – грубо бросил он, из последних сил борясь с собой, если Том сейчас же не уберётся, то Одинсон не выдержит.Будь всё проклято, он не отпустит этого рыжего мальчишку, он подчинит его и сделает своим рабом навечно.
– Наверное, – неуверенно отозвался Том, он взял себя в руки, стиснул кулаки, делая последний и решительный шаг, он не хотел больше недоговорённостей. – Я пришел, чтобы сказать тебе…
– А мне нет дела до того, чего ты там хочешь! – рыкнул Одинсон, теперь уже он сделал шаг назад, слишком близко, слишком опасно. Но Том не чувствовал опасности и не собирался молчать.
– Это я уже понял, – Хиддлстон нервно усмехнулся. – А я не поверил ему и зря.
– Кому? – нахмурился Тор, и отчего-то богу грома стало не по себе от присутствия призрачной фигуры в их разговоре.
– Локи сказал, где тебя найти, – при упоминании имени бога огня Одинсон побагровел. – Но предупредил, что не стоит искать встречи, он был прав, не надо было мне приходить. Это всё моя глупая наивность, я решил, что ты настоящий, а оказалось, это просто иллюзия. Моя собственная иллюзия…
– О чём ты? – Тор изумлённо открыл рот, он словно разом потерял все свои силы, природное упрямство и непоколебимую уверенность в своей правоте.
– Я приписал тебе качества кого-то другого, – Том решил, что ему необходимо сказать это вслух, чтобы поверить. – Качества бога, в которого давно уже никто не верит… в которого поверил лишь я, но обманулся.
– Ты… – Тор взревел словно дикий волк, то ли от злости, то ли от боли, пронзившей душу, и ринулся вперёд порывисто, с угрозой. Не последовало оскорблений, удара. Разгневанный бог грома оказался мощнее, сильнее, быстрее, чем обычно. Словно все силы были сконцентрированы в одной направленности и устремились в сторону беззащитного перед такой мощью смертного. Тор набросился на него, захватив в душные объятия, прижал к себе так, что стало нечем дышать. Одинсон был горячим и влажным от пота, и руки его словно тиски не знали пощады. Горячий рот смял тонкие губы, отчаянно вырывая поцелуй. Но Том не сопротивлялся, как ожидал Одинсон, не отталкивал, его губы разомкнулись навстречу, впустили язык, позволили терзать сладкие уста. Задыхаясь от нехватки воздуха, Том не молил о пощаде, он высвободил руки лишь для того, чтобы ухватиться за плечи бога.
Над головой начали собираться тёмные грозовые тучи, словно по мановению волшебной палочки разгоняя летнюю жару, свежий ветерок немного остудил Тора и Тома, что не могли оторваться друг от друга. Гром ударил неожиданно сильно, словно ругань древнего старика, сетовавшего на глупую молодёжь. Хиддлстон вздрогнул, и Одинсон оторвался от него, но не отпустил, ни слова не говоря, потянул за собой в сторону избы. У актёра заплетались ноги, он ничего не понимал и не соображал, куда они идут? Неужели Тор вот так просто выставит его?
Хиддлстон запротестовал, начал вырываться, Одинсон метнул на него разгневанный горящий взгляд.
– Я никуда не пойду! – неожиданно твёрдо выкрикнул Хиддлстон, ветер усилился, вспышки молний освещали потемневшее небо. Тор зарычал и немедленно подхватил на руки рыжее проклятье, чем немало обескуражил последнего.
– Под дождём тебя растяну, если хочешь, – рыкнул Одинсон, прижимая смертного к себе, и смотрел так, что до костей пробирало. Тор осознал, что это пик, обратно дороги нет и не будет. Том принадлежит ему, и Одинсон возьмёт своё. Хиддлстон задохнулся от такого заявления и уже хотел бросить: «Бери прямо здесь», но вспомнил, что у него в заднем кармане паспорт и бумажник, вымокнут под дождём деньги и документы, как он вернётся обратно? Отчего-то Том теперь не боялся силы лжебога, его страсти, пусть берёт все что хочет, если так они смогут быть вместе.
У Хиддлстона кружилась голова, о чём он только думает? Разве они смогут быть вместе по-настоящему, Тор насытится и бросит его, разве не так делают боги, вольные поступать как вздумается? Впрочем, актёр преодолел весь этот путь не для того, чтобы отказываться от пускай короткого счастья.
Богач шагал быстро, прижимая гостя к себе, тот притих, обвил руками его шею и не возмущался больше. Одинсон только ступил на крыльцо, поставил Тома на ноги, и тут же на землю обрушился сильнейший дождь, шум ливня словно музыка ласкал слух, раскаты грома вселяли в душу Тома мистическую силу, а вспышки молнии мутили разум. Тор распахнул дверь в избу, хотел было втолкнуть актёра в своё скромное жилище, но тот набросился на него с поцелуями, и Одинсон не нашёл в себе сил отстранить его. В итоге они ввалились в сени, борясь за первенство в поцелуе, Одинсон раздирал хрупкую одежду, стаскивал с плеч Тома рубашку.
– То-ор, – простонал Хиддлстон, когда богач потёрся своим стояком ниже пояса, где его собственный член уже невыносимо ныл и требовал к себе внимания.
– Лучше молчи, я же с тебя с живого не слезу, – просипел бог грома, рывками избавляя смертного от пояса, потянул брюки вместе с трусами вниз.
– Чёртов язычник, – буркнул Том, сжимая пальцами обнажённые плечи бога грома. Где-то на периферии сознания он ловил мысль о боли, он чувствовал, что Одинсон не сдержится, не станет его щадить, ну и пусть, в детстве он не раз пережил боль и унижение, потерпит, ведь сейчас его не насилуют и не принуждают, Том сам этого хочет.
До комнаты они не добрались, кровать в сенях вполне отвечала их нуждам. Тор повалил гостя на узкую постель, придавил его к матрацу и принялся зацеловывать грудь, теребить соски то языком, то губами, то пальцами. Хиддлстон стонал, выгибался всем телом, бесстыдно разводил ноги и не хотел думать о том, как всё это выглядит со стороны.
– Всё это время думал о тебе, – выпалил Тор, скользя ладонями по гибкому телу. – Хотел забыть, но не выходило, хотел обезопасить тебя, а ты сам пришёл. Глупый мальчишка…
– Знаешь что?! – взвился Том, но тут же прикусил себе язык. Тор глянул на него так, словно хотел прожечь насквозь.
– Что? – Одинсон чуть приподнялся, он был похож на скалу, которая вот-вот рухнет и придавит Тома к земле.
– Ты мерзавец, – прошелестел Хиддлстон беззлобно, с таким придыханием, словно хвалил, а не оскорблял. Бог грома хищно улыбнулся в ответ. Теперь-то Одинсон понял, что актёр клял его вовсе не потому, что Тор поступил с ним бесчестно. Том желал этой встречи ничуть не меньше бога грома.
– Вовсе нет! – возмутился Одинсон и снова приник к нежной шее британца. Тор с трудом верил в реальность происходящего. Хиддлстон постанывал и извивался под ним, с упоением мял плечи бога руками.
– Вовсе да! – передразнил Том и коротко рассмеялся. Но тут же стих, когда сильный громовой раскат ударил прямо над крышей, как могло показаться. Дождь барабанил по кровле, создавая приятный звуковой фон, лишний раз напоминая смертному, что он во владениях бога грома.
– Не бойся, – шепнул Одинсон, скользя ладонью по плоскому животу, Том хотел было что-то ответить, но Тор мягко обхватил его истекающий смазкой член и начал не спеша надрачивать. Хиддлстон слабо взвыл, словно бы ему было непривычно и неожиданно приятно, ас не понял, но для верности решил успокоить рыжее чудо поцелуем. Губы Тора без слов давали понять, бояться смертному нечего, никто его не обидит и не навредит.
Актёр плавился в этом горячем плену под ласками бога грома, он не чувствовал опасности, как же приятно раскрыться перед кем-то, довериться, отдать всего себя пусть даже ради этого мимолётного удовольствия.
– Разденься, чёрт возьми, – потребовал Том, когда Одинсон большим пальцем прошёлся по головке, заставляя британца сходить с ума от этих ласк.
Тор рассмеялся, выпустил напряжённый член из рук и торопливо принялся избавляться от штанов. Хиддлстон как заворожённый наблюдал за каждым движением. В очередной раз отметил, что богач великолепно сложен, а его крупный член казался просто гигантским, что заставило Тома нахмуриться.
– Ну как? – самодовольно пророкотал Тор, отбрасывая штаны куда-то в сторону.
– Большой, – выдохнул Хиддлстон, не подумав, Одинсон ухмыльнулся, заметив, как щёки гостя заалели. – Боги, я не то хотел сказать! В смысле, у тебя, конечно, большой! Но ты весь огромный как Атлант. Что я несу?!
Хиддлстон покраснел до самых кончиков ушей и по-детски закрыл лицо ладонями. Одинсон понял причину смущения и беспокойства смертного. Он обхватил тонкие запястья, отнял ладони от чужого лица и просто чмокнул в губы, Том моргнул, удивлённо уставившись на богача.
– Успокойся, всё в порядке, – прошелестел Тор успокаивающе, но, кажется, от этих слов смертный в конец разнервничался, и Одинсон, не сдержавшись, выпалил. – Я не твой отчим, Том. Я не собираюсь тебя насиловать.
– Ты… откуда ты, – Том чуть было не задохнулся от ужаса, стыда и вместе с тем гнева. Он уже дернулся, чтобы выскользнуть из постели, но Тор его удержал, притиснув к перине своим телом, сильные руки успокаивающе прошлись по рыжим локонам, Одинсон уткнулся в нежную шею, скользнул языком, чуть прикусил мочку уха. – Ты знал и молчал?
– Прости, – Тор нехотя оторвался от шеи Тома и приподнялся, заглядывая ему в глаза, британец, к счастью, не пытался его оттолкнуть, он смотрел странно, неверяще. – Да, я узнал и поэтому уехал.
Хиддлстона затопила жгучая обида. Тор всё знал и поэтому не хотел с ним связываться, конечно же, актёр всё понимал, кому нужна использованная изломанная игрушка. Если бы он только знал об осведомлённости Одинсона, ни за что не стал бы искать с ним встречи.
– Жалость, – выплюнул Том и снова попытался вырваться, но не смог Тор был сильнее.
– Дурак, – Тор поймал острый подбородок и заставил Тома смотреть в глаза. – Причём здесь жалость? Я хочу тебя до безумия, но я боялся, что ты занервничаешь, решишь, что я такой же как твой… этот ублюдок! Я бы не навредил, но попробуй тебе объясни.
Тор сглотнул и погладил большим пальцем тонкие губы, Хиддлстон резко вдохнул, вздохнул отвёл глаза в сторону и снова посмотрел на Одинсона.
