Текст книги "Сломленный герой (СИ)"
Автор книги: Рябова Марина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Огненный демон взмахнул рукой над полом, и твёрдая поверхность немедленно стала плавиться, испещрённая символами.
– Давно мы не накатывали ангелам! – бросил кто-то клич в толпе.
Сурт хмыкнул и царственно покивал, соглашаясь с этим заявлением.
– И то верно! – вторили демоны.
– Дадим бой! – демоница с ярко-рыжими волосами вскинула кулак вверх. – Парень – без пяти минут демон. Покажем воинам света, чего стоим?!
– Дадим бой за нашего парня! – возвестил Сурт, растягивая губы в довольной улыбке, в его венах уже вскипала горячая кровь, будоража и разжигая жажду схватки. – Отправьте смертных по домам!
Кто-то из чертей засуетился, отправляя смертных гостей, им ни к чему участвовать в мясорубке.
– Я не понимаю, – Тор наблюдал, как переглядываются Сурт и Локи, они словно понимали друг друга без слов. Лафейсон не сразу сообразил, к чему ведёт огненный демон, но сейчас всё прояснилось. Если Генуан и откажется выслушать их, то они хотя бы на время укроют Одинсона от погони, а там решат, что делать дальше, но уж Малекиту он точно Тора не отдаст. Широко улыбаясь, огненный демон подмигнул зеленоглазому.
– У нас есть шанс, если испросить у Генуана милости. Ты согласен?
– Он не защитит тебя, Тор! – рявкнул Малекит, призывая здравый смысл.
– Решайся, нефилим! – бросил Сурт, ухмыляясь.
– С тобой до конца, – ответил Тор, вцепившись в руку своего демона.
Не впервые Одинсон ходит по краю бездны, и, уж если ему суждено упасть, он должен быть уверен, что сделал всё возможное ради свободы.
– Ты – безумец! – любовно бросил Локи и потянул полукровку за собой.
Они испарились в портале. Следом за ними, весело хохоча, рванула Фрейя. Огненный демон пару секунд смотрел на портал, пол снова приобрёл свой обычный вид, но, если Хеймдалль сможет проскользнуть в мир демонов, то сделает это через этот пролом, самый ближний вход. Впрочем, это уже не важно, до Генуана к тому моменту друзья успеют добраться. Должны успеть. Если только стражи не задержат их слишком долго у врат в чертоги тёмного отца.
– Ну и зачем ты это сделал? – Малекит смотрел презрительно.
– Может, потому, что я знаю, что такое любовь, – пожал плечами Сурт. – Поучаствуешь, или силёнок маловато?
***
Малекит не мог припомнить, чтобы за последние столетия приключалась такая серьёзная заварушка между демонами и ангелами. Тем более по причине спасения нефилима от ангельского конвоя. Он честно хотел уйти с поля боя, поскольку схватка эта в итоге окажется бесполезной, он ведь знал наперёд, подобное Тору существо ещё не появлялось на свет, Малекит был не вполне уверен, что возможно видоизменить его суть, вывернуть наизнанку, не изувечив.
О той яростной битве будут слагать легенды ещё очень и очень долго. Каждый будет передавать и славить в веках свои подвиги. Демон, убивший ангела; ангел, убивший демона; избранный схватился с избранным. В ту ночь демоны и ангелы сошли с ума, обнажились настоящие цели и помыслы, истинные связи и родство. Чёрные крылья устилали покрытые кровью полы, а белые перья тлели в горячих пещерах Муспельхейма.
Сурт и Малекит крушили конвой, но прибывали всё новые и новые ангелы на подмогу. К тому моменту, когда Хеймдаллю удалось проскочить в пролом и очутиться в Муспельхейме, множество его соратников пали, демоны оказались сильнее, но погибло с десяток совсем молодых. Малекит выбился из сил, остался в разрушенном клубе помочь своим, а Сурт рванул следом за избранным ангелом.
Тору и Локи даже некогда было перекинуться парой слов. Путь к переходу в чертоги Генуана был не таким уж и коротким, как хотелось бы, а, достигнув его, пришлось препираться со стражами, которые недоумённо взирали на белокрылого Тора своими горящими глазами на вытянутых каплеобразных лицах с отчётливыми полумесяцами рогов. Демоны-муспелии с ярко-красной окраской кожи вообще провожали Тора дикими взглядами, всё от того, что он по пути содрал с себя куртку и майку, невозможно было дышать от жара демонического мира. Здесь повсюду слышалось стрекотание и ощущалась некая странная пульсация, от чего вены на руках Одинсона раздулись и стали светиться, как яркие росчерки молний тёмной ночью. Локи не выпускал его руку из хватки своей когтистой ладони, он шёл чуть впереди, тянул за собой, словно ощущая, как борется за существование та часть Тора, что принадлежала ангелу. Фрейя следовала за ними, не отвлекая болтовнёй. Уже у самых врат чертогов Генуана она проскрежетала быстро и грозно:
– Надо спешить, Хеймдалль ступил на нашу землю!
Сурт передал ей ментальное послание о приближении врага.
– Чтоб его черти задрали! – прорычал Тор.
Локи коснулся ладонью входа, раскалённый металл, испещрённый символами, укреплённый мощным энергетическим барьером за шестью печатями, противился его воздействию. Стражи отказывались открывать, они заколыхались, словно змеи перед нападением, рыхлыми руками тыкали в сторону Тора и беззубыми ртами шипели что-то, повторяли снова и снова.
– Что? – обливаясь потом, утирая лоб дрожащей рукой, спросил Тор. – Что они говорят?
– Я не понимаю, – растерянно покачал головой Лафейсон, он не знал этого наречия.
– Не может быть! – проклокотала Фрейя.
Лафейсон обернулся, глянул на неё, не понимая причину очевидного восторга, а когда вдали увидел яркий свет и огненный шлейф, понял – дело плохо, погоня на подходе, нужно спешить.
– Чего не может быть? – Тор развёл руками, глянув на спутницу, но тут и он увидел избранного ангела в отдалении, преследуемого королём с самой большой буквы – великим Суртом. Он был гораздо крупнее по сравнению с Локи, красные жилистые крылья, словно у древнего дракона, мощные рога и оскал, выражающий одновременно надменную улыбку и ярость, которую он низвергнет на всякого нарушителя своего спокойствия.
– Он должен войти! – прорычала Фрейя, глаза её замерцали ярче, она обращалась к стражам, те в ужасе стали издавать непонятные звуки: «Анники… аннун… ан».
Фрейя обернулась, устремив взгляд в сторону надвигающейся кровавой бури: Сурт напал на Хеймдалля, отвлекая того от цели. Прилипала оскалилась, и, словно в сердце её бушевало превосходство независимой амазонки, а вовсе не услужливой рабыни, рванула на помощь своему возлюбленному. Орда муспельхеймских чертей рванула на помощь Сурту.
– Локи, что я натворил? – Одинсон только сейчас осознал, что из-за него гибнут существа, ничем ему не обязанные, не заслужившие такой участи. От осознания дурнота подкатила, и он чуть было не рухнул на колени, Фарбаути немедленно поддержал, забрасывая ослабевшую руку любовника себе на плечо. Невовремя Тора охватило смятение и беспокойство о демонах, которые готовы отдать жизнь за возможность нефилима попасть к Генуану.
– Держись, – шепнул Локи и ударил ладонью по вратам, его должны услышать. – Он выслушает, он – великий…
– Подсобить тебе, братишка?! – громоподобный глас над самой головой Локи заставил того дёрнуться. А уже через миг увесистая ладонь Таноса легла на поверхность. Стражи исказили рты в подобии боли и ужаса, но врата медленно открывались, Локи даже успел облегчённо выдохнуть. – Надо сдержать Хеймдалля, к Генуану войдёт только Тор.
Сегодня была та самая ночь, когда Локи не спорил с Таносом, а ведь тот грубо и быстро втолкнул Одинсона в чертоги Генуана, и врата за ним затворились. Фарбаути допустил грубость брата, поскольку впервые чувствовал родство с ним. Двери закрывались быстро, но Тор увидел, как одними губами Лафейсон шепчет: «Люблю».
Локи решительно обернулся к демону-карателю, тот понял его взгляд без слов и, покивав, ответил:
– Твой парень – аннунак. Теперь его все чувствуют, сила его растёт. Нам надо сдержать натиск ангелов.
Локи читал об аннунаках, в старинных демонических трактатах их описывали, как верховных богов, существ высшего эшелона власти, правда, не было сказано, что с ними случилось, и куда они все подевались, только подобных существ никто не наблюдал несколько тысячелетий. Впрочем, времени на разговоры и размышления у Локи не было.
Избранный ангел прорывался с боем, он был силен, но в одиночку совладать с армией демонов во главе с волевым Суртом ему не удавалось, и в этот самый момент, когда уже стало ясно, что победа за Муспельхеймом, в пышущий огнём мир ворвались легионы белокрылых сущностей в доспехах, с мечами на изготовке, – ангельские смертники. Долго они не протянут, их задача – прикрыть Хеймдалля, в которого словно сам Аудан вселился, верша свою волю в тёмном царстве.
Танос крушил врага мощными ударами своих пудовых ручищ и жалил змееподобным кнутом, его преимуществом были скрытые крылья, до них ещё добраться надо, а это было почти невозможно, он редко летал, но кнут в его руках работал, как жернов боли и смерти. Появление Хель на поле битвы возвестили рванувшие в гущу схватки кровожадные волки с горящими красными глазами, демоны-ётуны во главе с Лафеем метали проклятые ледяные пики, сбивая врагов в кипящие огнём реки. Сурт, величественный в своей ярости, не давал Хеймдаллю пробиться к вратам. Локи смотрел на всё это безумие, и ему казалось, что Ётунхейму не выстоять. Слишком яростно одержимый ангел рвался к своей цели, а его целью был Тор.
– Он – мой, – тихо, но уверенно прошелестел Локи.
Зеленоглазый взмахнул чёрными крыльями и устремился вверх навстречу Хеймдаллю.
Врагу дали бой со всех флангов синекожие демоны во главе с Лафеем, демонические волки Хель и белокожие альвы под началом Малекита из Свартальвахейма, краснокожие муспелии, охваченные жаждой крови ангелов, орды вездесущих чертей.
Когда Хеймдалль в последний раз видел Локи, едва живым после наказания, ему стало казаться, что избранный демон не так уж силён, как всем казалось, не столь умён и пронырлив, как считали ётуны. Но, вступив с ним в бой, Хеймдалль понял, что заблуждался относительно его слабости. Зеленоглазый наносил мощные удары, асгардский исполин не уступал ему и наконец добился своего, Локи упустил момент, замешкался, был схвачен. Хеймдаль без особого труда выдрал перепончатое крыло, ощутил лишь яростный удар в бок, как видно, это последнее, что успел предпринять угасающий демон.
Комментарий к Глава 7
Вечеринка у Сурта: Ozzy Osbourne – “Back on Earth”
========== Глава 8 ==========
Врата за Тором затворились. Локи прошептал одними губами своё признание и свою клятву – «люблю». Прохлада чертогов Генуана немного привела Одинсона в чувства, он наконец перестал обливаться потом, мутные мысли уходили. Нефилим хотел подобрать правильные слова. Имеет ли он право просить владыку Ётунхейма о милости? Но ради их с Локи будущего, ради свободы он готов рухнуть на колени и умолять хотя бы выслушать.
Одинсон сделал пару осторожных шагов, озираясь по сторонам, но никого не увидел, лишь туманную дымку, едва подсвеченную неясным серебристым светом. Тор не услышал голос, не увидел облик, все, что случилось с ним в этот момент – это полное затмение. Тьма взорвалась и окружила, сгустилась вокруг и словно влилась в его тело мощным потоком.
Нефилим перестал быть чем-то осязаемым, он обернулся туманным шлейфом. Без глаз он видел все, будучи ничем; без ушей он слышал звуки битвы за вратами чертогов, лишённый оболочки он чувствовал, как клубится вокруг энергия, он сам был её частью и взаимодействовал с ней на одном уровне; как переплетается огонь и воздух в одной плоскости, так Тор чувствовал присутствие Генуана. Ему не нужно произносить и слова, чтобы его услышали, ему не надо комкать свои слова в сладкую речь. Генуан сообщал ему о славной битве и пролитой крови за пределами врат, и схватка между воинством света и тьмы велась из-за него, полукровки. И в этом беспросветном тумане, которым Тор обернулся, он чувствовал и понимал только одно, – Локи в самой гуще схватки схлестнулся с Хеймдаллем и, жертвуя собой, нанёс сокрушительный удар. В пылу схватки ангел не почувствовал, как по его некогда могучему телу растекается ядовитая чёрная река древнего проклятия. Одинсон не ведал, из какого потайного уголка подсознания Фарбаути вытянул это проклятие, он знал о другом, – где любимый демон нашёл силы отдать свою жизнь ради мимолётных секунд, которых будет достаточно для полного перехода.
***
Локи стал последней преградой Хеймдалля на пути к вратам. Пока избранные бились в воздухе, схлестнувшись не на жизнь, а на смерть, не успевающие перевести дух, демоны и ангелы спешили на подмогу своим. Кровавая картина плыла перед глазами, никто ничего не успел понять, когда Локи полетел вниз сломленной куклой, одно крыло было сломано. Танос и Лафей, не сговариваясь, ринулись, чтобы успеть хотя бы подхватить Фарбаути, но оба так и не достигли цели. Зеленоглазый демон рухнул в тёмное облако у самой красной тверди, а Хеймдалль устремился к вратам. Лафей подлетел к своему чаду, но тёмное облако проглотило сына в мгновении ока, затем стало увеличиваться в размерах. Танос рванул Лафея за руку, оттаскивая в сторону. Тьма рассеялась, оба демона переглянулись, там было чему удивиться. Причина розни между двумя мирами, а именно – Тор Одинсон во всей своей красе материализовался в туманной дымке, бережно удерживая Локи на руках. За спиной полукровного ангела красовались тёмные демонические крылья, Фарбаути – в его объятиях без сознания, но его крылья в целости, и это немного успокаивает Лафея, и даже Танос выдыхает с облегчением.
Все замирают, не в состоянии шевельнуться, продолжить бой, занести клинок или впиться в шею недруга, раздирая плоть. Лафей видит, каких трудов новоявленному демону стоит сделать те несколько шагов в его сторону, с какой ревностью во взгляде он передаёт Локи в руки отца, и взгляд его суров и непреклонен. Синекожий с достоинством выдерживает этот властный взор и забирает сына, прижимает к себе. Тор медленно поворачивается, избранный ангел уже во все глаза смотрит на него и с яростным криком коршуном летит к нему. Танос осторожно ощупывает крылья брата, никто не стремится помочь Тору, кажется, помощь ему и не требуется. Ярость Одинсона не знает предела в этот момент, все, что было разрознено и неведомо ему доселе, открылось и лавиной накрыло с головой, придало ему сил и решимости.
Его предали в тот самый момент, когда Малекит задумал свою месть. Всю его жизнь вокруг клубился обман, он так многого не знал. Не ведал о том, что Фригга всегда любила Малекита больше, чем кого-либо в этой жизни, не мог и предположить, что Малекит был его демоническим отцом. Сегодня новорождённому демону открылось многое: какой непомерной силой и отвагой обладал Локи, вступив в бой с одержимым Хеймдаллем, жертвуя собой во имя любви. Теперь Тор знал о мужестве сущностей, к которым прежде испытывал пренебрежение. Всё, что он понял и увидел сегодня, вселило в него невероятную мощь, он швырял Хеймдалля без особых усилий, он с насмешкой на губах отражал его слабые удары, как видно, проклятие Локи наращивало силу. Одинсон повалил его на кипящую жаром землю, и пока тот пытался сдавить его шею, сбросить с себя, новорождённый демон вцепился в его крылья и натянул, не чувствуя ни боли, ни удушья от сомкнутых на своей шее цепких рук. Один рывок, и избранному ангелу конец.
– Довольно… – тихий шепот, словно лёгкое дуновение ветра в пекле Муспелльхейма, заставил Тора притормозить, а Хеймдалля – немного ослабить хватку на шее врага, больше от недоумения. Он всерьёз решил, что в данный момент телом Тора управляет дух Генуана, и борется он именно с ним. Но голос повелителя тёмного мира снова раздался от самых едва приоткрытых врат. – Он теперь мой, Аудан поздно спохватился. Отпусти его, Тор, избранный получил своё.
Одинсон и в самом деле отпустил, резко спрыгнул со своей добычи, но в глазах его горело обещание расправы. Хеймдалль своё получит, не в этот раз, так в другой. Избранный ангел, порядком израненный и избитый, покидал Ётунхейм с опущенной головой: он уходил в одиночестве, оставляя своих собратьев истлевать в кипящих реках, через какое-то время от них не останется и следа. Демоны собирали с поля боя своих собратьев, бережно подхватывая на руки, и подносили к вратам заветных чертогов. Сурт искал глазами свою единственную возлюбленную. В Ётунхейме вид у неё был вовсе не такой, как в мире смертных, но для него Фрейя была невероятной красоткой в любых обличиях. Он отыскал свою любовницу, изрядно вымотанную в пылу схватки, она несла на руках мёртвого друга в разы больше себя, у самой с мясом вывернут один рог, выбит глаз, перебита рука. Погребальная процессия продолжалась недолго, Тор тоже принял в ней участие, он взял на руки огненновласую демоницу, поднося её к чертогам Генуана.
Поверженных демонов упокоил Генуан, укрывая своих детей тёмным пологом. Туман охватил множество тел, рассеивая их, превращая в бронзовую пыль, что оседала в кипящих реках и на стенах, зависала в воздухе. Пусть помнят об этой битве и о победе. Одинсон обернулся, поймав взглядом растерянного Лафея. Синекожий демон выражал беспокойство и смятение, взгляд его направлен на сына, что безвольно повис у него на руках. Сейчас Одинсон видел, что Лафей действительно являлся Локи отцом, куда более заботливым, чем его собственный. Новорождённый демон медленно двинулся в его сторону.
– Почему он не приходит в себя? – обеспокоенно прогудел рядом стоящий Танос.
– Я погрузил его в глубокий сон, – объяснил Тор, подходя ближе. – Ему нужно восстановиться…
Лафей осторожно и довольно целомудренно, как для демона, поцеловал Локи в висок, Тор сглотнул, но не выказал неудовольствия, однако ж он подошёл ещё ближе, и синекожий без промедления вернул спящего принца в руки вступившего в их ряды демона. Наставник осознавал важность Тора в жизни сына, к тому же признание нефилима говорило само за себя, об этом услужливые черти уже успели донести. Найдётся ли ещё один такой безумец, кто заявится на вечеринку своих врагов и объявит о своих чувствах к демону? До последнего наставник не знал, кто похитил сердце неуёмного и самого любимого его чада. Тогда расспрашивая о нефилимах, Локи обманул его, заставил думать, что избранница его – женщина, а оказалось совсем наоборот.
– Вот, значит, какой ты, – хмыкнул Лафей, не сказать, чтобы одобрительно, а потом покивал, принимая решение сына, как должное. – Локи потерял голову из-за тебя, хочется верить, что ты хоть в половину стоишь его.
Тор собственнически прижимал к себе любовника, на критику не отреагировал вообще, но слова Лафея, его отеческая реакция, порадовали.
– Тебе положены отдельные чертоги, – пробасил вдруг Танос. – А Локи нужен отдых.
Танос и Лафей провожали новообращённого демона с драгоценной ношей на руках молча, как если бы Локи отправлялся в последний путь. Оба синикожих демона оставили любовников наедине в скромной обители – каменном ущелье, где мерцали слабые огоньки на отвесной стене, словно рыжие светлячки. Тор уселся на каменный пол, не выпуская Локи из рук. Сейчас ему хотелось просто закрыть глаза и отдохнуть, восполнить силы и прийти в себя.
Слишком много всего случилось за последние сутки. Его мир перевернулся в одночасье. Больше не нужно притворяться, играть свою роль для асов и Малекита, просить помощи у матери и надеяться протянуть подольше, не разоблачив себя. Но, наверное, впервые в жизни у него было ощущение, что сегодня он оказался на своём месте. В тёмном мире, где для любого найдётся своя ниша. Тор устроился на полу, аккуратно уложив Локи на свою мощную грудь, и укрыл их своими тёмными крыльями, подобно кокону. Одинсон крепко обнял Локи, и на его губах застыла счастливая улыбка, – их пещера самая уютная. Прежде чем провалиться в глубокий сон, Тор подловил себя на мысли: «Генуан, тёмный отец, действительно мудрый».
***
Локи медленно сбрасывал с себя глубокий сон, как пуховое одеяло летней ночью. Он дёрнулся и открыл глаза. Сперва его охватило беспокойство, затем изумление, и, наконец, он был просто обескуражен, открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег, в попытке исторгнуть из себя хоть слово. Он беззаботно спал, распластавшись на Торе, как на горячей рельефной скале. Тёплые крылья укрывали его сверху и чуть царапали собственные крылья, которые немедленно дрогнули от соприкосновения.
– Тор? – тихо позвал Лафейсон, коснувшись ладонью покрытой щетиной щеки, локоны нефилима растеклись по камню пещеры, чуть вились и отдавали сединой.
Одинсон медленно открыл глаза и расплылся в улыбке. Он и представить себе не мог, какой яркий свет источают его необыкновенные глаза.
– Привет, – бархатистый голос Одинсона заставил демона вздрогнуть и снова приоткрыть рот в попытке заговорить.
– Что произошло? – зеленоглазый нахмурился, стал осматриваться, ощупывать крепкую грудь Тора. – Как мы здесь оказались? Как ты? Всё в порядке? Я всё пропустил!
– Ну да, – взгляд Тора заметно потемнел, он вспомнил, как любовник героически подставился ангелу. – Когда поддался Хеймдаллю и позволил ему повредить твоё крыло.
– Это был обманный манёвр, – покачал головой Лафейсон. – Я выиграл время и…
Одинсон настойчиво схватил любовника за шею и потянул к себе, не позволяя продолжить. Локи охнул, но больше ничего сказать не успел, горячие требовательные губы заткнули его в мгновении ока. Целоваться с Тором и одновременно думать оказалось очень тяжело, посему Лафейсон насладился долгим и тягучим поцелуем, а затем сам оторвался от любовника, когда тот уже запустил руки под его тонкую набедренную повязку. Тор явно был не согласен с мнением любимого на тот счет, что им стоит о чём-то сейчас говорить, лишённый доступа к губам он жалил тонкую шею, слушая, как зеленоглазый тихо ругается и стонет.
– Прекрати, – не всерьез вырываясь из сильных объятий, Локи пытался вразумить Тора, ему до рези в глазах хотелось узнать, что произошло, и почему его крыло восстановлено. На самом деле Фарбаути не рассчитывал так легко отделаться после схватки с Хеймдаллем. – Тор, ну перестань! Я хочу всё знать! Расскажи, что случилось?!
– Потом, – отмахивался Одинсон, прихватывая нежную шею, но не кусал всерьёз, тут же зализывал неглубокие следы, оставленные зубами. – Я чуть тебя не потерял, чуть не сошёл с ума…
– Явился на демоническую вечеринку, дурак! – возмутился Локи такой беспечности.
Тор резко сел, любовник чуть не упал назад, но крепкие руки вовремя удержали. Одинсон даже успел порадоваться, что его не сдерживают эти тряпки смертных, туники ангелов или их доспехи. Набедренная повязка, которая скрывала гениталии, походила на вертикальные ртутные бусы – двигаться удобно, ртуть обтекает и принимает форму тела. На Локи же была тёмная повязка, напоминающая застывший дёготь, но эта субстанция поддавалась рукам новорождённого без особых усилий. Добравшись до обнажённых ягодиц, Одинсон плотоядно зарычал, Локи не сдавался, мешая, но его горячий твёрдый член во всю отрицал всякое сопротивление.
– Сумасшедший! – продолжал свои излияния Локи, переставая сопротивляться.
– Как же я хочу тебя, теперь ты от меня не отвяжешься, – горячо бормотал Тор ему в шею, Локи недовольно засопел, когда сухие пальцы прошлись у входа, обошли кругом нежную кожу и стали насухую толкаться внутрь. – Безумно хочу тебя…
Лафейсон весь покрылся горячим потом, хотя в Ётунхейме присутствовала прохлада, но только не сейчас и не здесь. Локи жадно ощупывал твёрдый и горячий член любовника, размазал по головке влагу, он совершенно не был настроен на долгую подготовку.
– Давай, я приноровлюсь, хочу тебя… – Локи уже сам льнул к Тору, деловито приподнимая бёдра и направляя горячее естество в себя.
– Подожди, я сейчас, хоть немного…
– Я хочу своего демона, немедленно, – зашипел Лафейсон, словно разъяренный кот.
– Значит, получишь, – отозвался Тор без шуток, он мог потерпеть, но уж если любимый просит, будет ему радость.
– О, ещё как получу, – промурлыкал Локи на ухо новорождённому, от чего тот задрожал, предвкушая. – Но знай, я тебя тоже поимею, ох уж я тебя натяну…
Одинсон хрипло рассмеялся, не опровергая данного заявления. Он вовсе и не против, но пока Тор сам с усилием толкается в горячий плен, смазки мало, хотя Лафейсон, млея от боли и грубости, умудряется не зажиматься и позволяет таранить свой зад без должной подготовки, он обнимает, жмётся к белокурому демону и так сладко стонет. Тор вылизывает его шею, умаляя боль и при этом настойчиво толкается до самого конца, заполняя. Локи шипит и облизывается, испытывая извращённое удовольствие от такого варварского соития. Сам покачивает бёдрами, приподнимается и снова с силой скользит по торову члену, он выгибается, стонет, и, кажется, в этот раз он не собирается уступать, опрокидывает Тора спиной на пол, не позволяя руководить процессом, он сам трахает его до горящих кругов перед глазами. Локи уже легко скачет на теряющем волю демоне, кровь смешивается со смазкой, упрощая движение. И кто из них безумец?! Тор не взялся бы ответить в этот самый момент, он потерялся, расплавился и окончательно перестал быть частью светлого мира, в его груди бьются и рвутся на волю самые низменные желания, чёрными птицами они рвут его плоть и, наконец, оказываются на свободе.
Наконец-то он свободен. Или нет? Теперь он – раб другого господина, имя которого Локи. Но Тор согласен подчиниться, и это его новый мир, где больше не нужно прятаться и скрываться от чужих глаз, они могут позволить себе всё.
Локи двигает бёдрами особенно резко, насаживается, впуская глубоко в себя, и стонет, вцепившись в сильные плечи, стискивает внутри себя и выплёскивается на грудь любовника, заставляя того кончить под ним.
Лафейсон, постанывая, опускается на горячую грудь Тора, перепачканную собственным семенем, и дышит ему в шею, не выпускает, словно не верит до конца в его падение. Они долго молчат, только жадно хватают прохладный воздух, Одинсон обнимает и поглаживает тонкую спину, покрытую испариной. Они долго приходят в себя и молчат тоже долго, первым заговаривает Локи, словно после бурного воссоединения в его голове наконец всё сложилось в определённой последовательности.
– Вот что я упустил, – шепчет Локи. – Твои волосы и глаза всё время казались мне странными и смутно, отдалённо знакомыми.
Одинсон уже догадался, к чему ведёт любовник.
– Малекит, – вздыхает Тор без всяких разъяснений. Оба понимают, о чём он говорит.
– Да, – выдыхает Локи и трётся носом о торову щёку. – Не хочешь поговорить об этом?
– Не сейчас, – отнекивается Одинсон, и Локи его поддерживает, не настаивает, он соскальзывает с него и укладывается рядом. – Я теперь демон.
– И это так волнующе, – мечтательно шепчет Локи, скользя указательным пальцем по крепкой груди.
– Это правильно, – Одинсон прижимает любовника к себе, и ему не хочется больше говорить ни о чём. Нет такой темы, которая была бы важнее, чем их единение. Локи с этим тоже согласен, если не пытается заговорить, лишь вырисовывает на груди аннунака известные лишь ему магические символы. Они долго нежатся в объятьях друг друга, словно застывшие каменные изваяния. Рассеянные мысли витают в голове лениво, не удручая и не заставляя слишком задумываться обо всём, что произошло.
Совершенно точно им потребуется немало времени свыкнуться с новым положением вещей. Тору ещё предстоит привыкнуть к Ётунхейму, его устоям и порядкам. Но они справятся вместе.
========== Эпилог ==========
Десять лет спустя.
– Как я выгляжу? – Грег вдохнул полной грудью, рассматривая себя в зеркале, он словно на свадьбу собирался.
Локи тонко ухмыльнулся. Уилсон выбрал официальный костюм чисто чёрного цвета, рубашку в тон, на шее красовалась серебряная цепочка с амулетом. Смертный заметно нервничал, то и дело пятернёй зачёсывал волосы назад и критично смотрел на себя.
– Локи, ну как я?
Лафейсон привалился плечом к стене у зеркального гардероба в спальне, улыбался уже широко. Колдун повернулся к нему, развёл руками, ожидая хоть каких-то комментариев по поводу его внешнего вида.
– Замечательно выглядишь, – одарил комплиментом демон.
– Локи, ну я же серьёзно спрашиваю? – нахмурился Грег.
– А я серьёзно отвечаю, – смеётся в голос. – Это всего лишь вечеринка.
– Демоническая вечеринка, – напомнил Уилсон.
– Ну и что?
– Вечеринка, распорядитель которой – Сурт, – продолжал смертный.
Лафейсон возвёл глаза к небу.
– Ну и что?
– Я волнуюсь, – объяснил колдун.
– Поверь, не стоит, – отмахнулся демон, ему не нужно было смотреть на часы, чтобы знать, – время поджимает. – Если ты продолжишь в том же духе, мы вообще опоздаем. Может, уже поедем?
Грег внимательно осмотрел своего наставника, тот выглядел вполне себе обычно, чёрная рубашка, брюки без ремня, волосы распущены.
– Ладно, давай, я не вполне доволен своим видом, только некуда деваться.
– Не накручивай себя, – отмахнулся Лафейсон. – Я же говорил, все эти тряпки не имеют значения, впечатление производишь ты, а не твой костюм.
– Я просто нервничаю, это ведь нормально?
– Вполне, – кивнул демон. – Ты знаешь, чего я хочу, Грег. Производи впечатление своей силой изнутри, слышишь меня?
– Да, Локи.
Лафейсон задумался, а затем резко оттолкнулся от стены и глянул на подопечного серьёзно. Он скомандовал:
– Снимай пиджак и рубашку.
Грег послушно выполнил приказ, пока демон резко откатил в сторону зеркальную створку, нырнул в гардероб. Локи быстро нашёл искомое – майку грязно-песочного цвета с V-образным вырезом. Лафейсон сунул измятую тряпку в руки подопечного и так же скомандовал: «Надевай».
– Сверху пиджак, – добавил Локи и пошёл на выход из спальни. – Поторопись!
Уилсон спорить не стал, то была его любимая майка, видок у него будет тот ещё, но зато так, наверное, он будет ощущать уверенность. До клуба добрались на такси. Локи молчал, только подбадривал лёгкой улыбкой. Всё-таки это первая демоническая вечеринка Грега, волнение простительно.
– Ну как ты? Всё в норме? – поинтересовался Лафейсон, когда они выбрались из такси.
– Теперь да, – кивнул Уилсон.
– Тогда идём, поверь, там много народа, мы быстро затеряемся в толпе, – напомнил демон. – Если я окажусь вне поля зрения, не волнуйся, тебя там никто не тронет.
– Об этом я как раз не волнуюсь, – пожал плечами Грег.
Спускаясь по лестнице в «New-York Hall», Локи уже оглядывался по сторонам в поисках светлой, растрёпанной макушки и нервно теребил кольцо пальцами. Уилсон шёл рядом с демоном, и, кажется, беспокойство уходило, клуб как клуб, ничего особенно примечательного – разношёрстая публика сновала туда-сюда, кто-то танцевал на танцполе под мелодичную музыку 80-х, – очередные контрактники Сурта.
«Я познал в жизни муку и боль. Я не знаю, смогу ли вновь быть собой», – среди многих гостей Лафейсон заметил танцующих на танцполе огненного демона и его прилипалу, проклятого альва Малекита и Хель.
