Текст книги "Мост через реку любви"

Автор книги: Рут Сойер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Люк потер громадной лапищей подбородок.

– Мне кажется, – произнес он, пристально взглянув на Эла, – город в долгу перед Уилли. И мы должны что-то сделать для него.

Эл почувствовал, как напряжение выходит из него, словно воздух из проколотого воздушного шарика. Люк, слава Богу, приехал не из-за Мэг.

– Ну, что скажешь? – поинтересовался ветеран бейсбола.

Эл откашлялся.

– Ну-у… Не знаю даже.

– Во-первых, его нужно похоронить здесь, в городе. – Эл согласно кивнул. – Еще, я думаю, в городе нужно устроить что-то вроде мемориала. Знаешь, в честь всего того, что твой брат сделал для нашего города.

Элу так и хотелось спросить: а что, собственно, он сделал? Он вывел местную команду в финал Кубка и бросил жену и сына. Так за что конкретно Уилл заслужил мемориал? Может быть, Люк думает, что одно уравновешивает другое? Но Эл не стал лезть в бутылку.

– Ну? Так что ты думаешь? – настаивал бывший спортсмен.

Неожиданно тишину полей прорезал шум двигателя. Люк замолчал и прислушался.

– Мэгги надо глушитель заменить.

– Ага. – Эл рывком поднялся с крыльца. – Я уже ей не раз говорил.

Они прошли по подъездной дороге туда, где Люк оставил свое такси.

– Женщины в автомобилях ничего не смыслят, – констатировал Люк.

Эл не спорил. Больше всего его беспокоило то, что Люк может задержаться и начать обрабатывать Мэг по поводу мемориала. У Эла не было никакой уверенности, что Мэг от этой идеи запрыгает от радости.

– Ты знаешь, – сказал Люк, когда Мэг уже заезжала во двор, – многие ребята из нашей команды до сих пор живут здесь. Я думаю собрать их вместе и обсудить эту мысль. Как ты на это посмотришь?

Если говорить начистоту, Эл предпочел бы, чтобы Люк вообще отказался от этой идеи. Если уж вспоминать все, что успел совершить Уилл за свою жизнь, неизвестно, каких воспоминаний будет больше – светлых или горьких. Сможет ли Мэг забыть предательство, а Джерри горечь безотцовщины? Или они будут вспоминать Уилла как героя, въехавшего в город на белом коне, в звоне фанфар и сиянии фейерверка?

А он сам? Какую позицию придется занять ему?

Мэг остановила машину и выключила зажигание.

Между тем Люк вдохновенно продолжал:

– Может, мы примем какое-нибудь решение, программу, ну, знаешь, как это делается.

– Да-да, конечно! – поспешил согласиться Эл.

Неужели нельзя просто похоронить человека и помолиться за его душу? Если бы Эл похоронил его в Чикаго, то не ходил бы сейчас с больной головой. Мэг легко выпрыгнула из машины и направилась к мужчинам. От нее веяло такой свежестью, что весенние цветы позавидовали бы.

– Я дам тебе знать, к какому решению мы придем, – сказал Люк.

– Хорошо, – ответил Эл.

– Ну, пока!

– Да-да, хорошо, – пробормотал Эл, поглощенный неожиданно представшим перед ним видением.

Мэг выглядела так же прекрасно, как и всегда, но что-то было не так. Лучезарная улыбка куда-то исчезла, в глазах была не умиротворенность знойного летнего денька, а угроза надвигающейся бури.

– Привет, Мэгги, как дела? – поздоровался Люк, проходя мимо нее к своему автомобилю.

– Спасибо, хорошо, – ответила она, послав ему некое подобие прежней улыбки. – Как Синди, как дети?

– Прекрасно.

Но предвестники бури ожили вновь, как только она миновала Люка. Черт возьми. Кажется, Мэг сердится на него за что-то. Что же он натворил? Эл открыл было рот, чтобы спросить, а потом умолять о прощении, в каком бы грехе она его ни уличила. Но, прежде чем Эл успел что-то сказать, она сунула пакет ему под нос.

– Вот ваш заказ, сэр. Тако.

– Заказ?

Он тупо уставился на пакет.

– Вы не изволили уточнить, цыпленок или говядина, так что я принесла и то и другое.

– Цыпленок? Говядина?

Эл решительно ничего не понимал.

– Вот. Бери.

Мэг, потеряв терпение, вложила пакет прямо в руки Эла.

Он отчаянно пытался понять, что происходит.

– Ты сказала – тако?

– Ну что ты повторяешь одно и то же, как попугай? Ты просил меня привезти тебе тако. Можешь теперь все это съесть, заморозить, можешь выкинуть на помойку. Мне все равно. Вот, возьми.

Эл смотрел на нее с изумлением. Что, черт побери, происходит? Он подумал, что с ним случилось то, что часто бывало в школе: заснешь, бывало, на уроке геометрии, а очнешься – уже история.

– Почему ты пытаешься заставить меня есть тако? Ты что, сама приготовила? – спросил Эл.

– Я их купила для тебя в новом мексиканском ресторане, как ты и просил.

– Да я ничего не просил!

Нет, он мог бы попросить много о чем: шептать ему на ушко разные нежные словечки, снова сделать его юным и счастливым, как вчера, позволить ему протянуть ей руку помощи, когда ей будет трудно. Но просить купить для него тако – нет, такого ему даже в голову не приходило.

– Как не просил? Просил!

– Нет. Честное слово.

– Но Джерри сказал…

Она осеклась. Раздражение ее мгновенно прошло. На щеках появились пунцовые пятна.

– О Боже мой! – простонала она.

Эл улыбнулся.

– Вчера этот изобретатель отказался ехать с нами в ресторан, – напомнил он.

– А сегодня… Господи, я готова провалиться сквозь землю от стыда.

Эл отложил пакет в сторону.

– Давай-ка лучше присядем на крыльцо, – предложил он.

Ее лицо все еще горело, но смотреть на этот румянец было даже приятно. Он шагнул к ней, обнял за талию и повел к двери. Ей было так хорошо рядом с ним, так спокойно. Так приятно ощущать исходившую от него силу. Эл хотел сказать, но Мэг может всегда рассчитывать на него, всегда, и даже не нужно просить.

Но не сказал. На обещания увлеченного сердца полагаться нельзя, и она это знает. Они сели на крыльцо. Мэг отодвинулась подальше и облокотилась о столб.

– Извини, – пробормотала Мэг. Но тут же ее мысль заработала в другом направлении, и она с подозрением спросила: – Это ты подговорил Джерри?

– Я? Нет, что ты. Я тут совершенно ни при чем. Ни вчера, ни сегодня.

Он видел, что Мэг не поверила.

– Лучше этого не делай, – предупредила она.

Чего не делать? Он не вступал в сговор с Джерри. Но тем не менее какая-то игра ведется. Эл совершенно не понимает, что происходит. Никакая полицейская выучка не помогла ему уберечь свое сердце от стрел Купидона. Он заставил себя отвести глаза от Мэг и посмотрел на окружающие ферму поля. Легкий ветерок порхал вокруг них, словно торговец пряностями, предлагающий свой товар. Запахи свежевспаханной земли, чистой речной воды. Стоит ли сопротивляться всему этому?

– Знаешь, ведь скоро обед, – сказал он.

– Ну и?..

В голосе ни толики обычной мягкости.

Эл решил предпринять еще одну попытку. Кто не рискует, тот не выигрывает.

– Если мы не съедим, еда пропадет.

Мэг не ответила, и он осторожно взглянул на нее. Лицо ее было суровым, но в уголках рта притаилась улыбка, уже готовая вспыхнуть.

– Если только я узнаю, что ты в этом замешан…

– Я совершенно ни в чем не виноват, – торжественно заявил он.

– Если я об этом узнаю, тебе останется только идти певчим в церковный хор.

– Люк привез пиво, – сказал Эл, показав на банки. – Не пропадать же ему.

Наконец Мэг устала хмуриться, и улыбка засияла на ее лице, словно цветок под солнцем.

– Я возьму цыпленка, – сказала она. – А ты ешь говядину.

Мэг рассматривала ультрасовременную электрическую пишущую машинку.

– Вот эта, по-моему, подойдет.

Эл нахмурился.

– У нас в полицейском участке были какие-то другие.

– Эта самая современная. Печатать на ней – одно удовольствие.

Эл смотрел на нее с недоверием.

– Я никогда такой не пользовался.

– Так научишься. Здесь совсем не надо прилагать физических усилий.

Эл кивнул и подозвал продавца.

Мэг отошла в сторонку и наблюдала, как Эл расплачивается за машинку. Смотрела и завидовала: как быстро он принимает решения! «Эта машинка мне нравится, я ее беру. Эта мебель мне подходит, я ее беру». А она целую вечность раздумывает, прежде чем что-то предпринять. На некоторые решения ей так и не удалось собраться с духом.

Мэг бросила взгляд на руки Эла, такие сильные, такие уверенные и… спокойные. У Уилла были другие руки. Тоже сильные и уверенные, но по-другому. Руки Эла могут пахать землю и срывать цветы. Руки Уилла посылали мяч в игру и принимали призы.

– Ну что, пойдем? – сказал Эл. – Нам нужно подогнать машину, чтобы не тащить коробку через всю улицу.

Мэг очнулась от размышлений.

– Конечно. Поехали.

Они направились к машине. Его близость тревожила ее. Мэг чувствовала себя скованно, не знала, что сказать.

– По-моему, ты выбрал самую удачную модель, – наконец выдавила она.

– Я ведь собираюсь стать писателем, – заметил Эл совершенно серьезно. – Мне барахло не нужно.

– Чтобы стать писателем, не обязательно иметь машинку, – сказала Мэг. – Я, например, когда начала писать, об этом даже не думала.

– Да, но ведь ты пишешь только стихи.

– Только стихи? – Она даже остановилась. – Что это значит – только стихи?!

– Стихи гораздо короче, – ответил он. – Их можно писать и от руки. А вот для крупной работы, для романа, например, машинка необходима.

– Ты собираешься писать роман?

– Давай остановимся по пути, зайдем перекусим? – предложил он, не ответив на ее вопрос.

Старая уловка. Эл не хочет обсуждать эту тему, поэтому просто заговорил о другом. Джерри делает точно так же. Мужчины. Голоса у них грубеют, они начинают бриться, а уловки не меняются.

– Я не имел в виду ничего плохого, когда говорил о поэзии, – стал оправдываться Эл, посматривая по сторонам в поисках подходящего кафе. – Я хотел сказать только, что стихи короче. Меньше писанины, вот и все.

– Да я не обижаюсь.

Мэг искоса взглянула в его сторону. И тут же сердце забилось чаще. Знала ведь, что глаза Эла способны смягчить даже каменное сердце. И дело не в том, что они смотрели умоляюще или печально. Как раз наоборот. В его глазах таился страх одиночества, словно у собаки, которая так долго скиталась, что забыла, что такое теплый дом.

– Почему бы нам не остановиться здесь? – предложил Эл, увидев впереди кафе-мороженое.

Мэг озабоченно взглянула на часы.

– Даже не знаю. Нам до города ехать не меньше получаса.

– Вот именно. На ужин мы все равно опоздали. – Он повернулся и в упор посмотрел на нее. – Ты же сказала, что Джейн заберет парнишку и накормит его?

Мэг вспыхнула.

– Конечно, накормит. Просто…

– Просто ты не хочешь ужинать со мной второй раз на неделе.

– Да не в этом дело!

Она вздохнула и, притормозив, припарковала машину на стоянке около кафе. Разве Мэг могла открыто признать, что дорожит его обществом, что ей нравится с ним встречаться! Но все это, однако, страшно пугает и тревожит ее.

Они вышли из машины и медленно пошли к кафе. Эл с любопытством озирался вокруг.

– Раньше они обслуживали прямо в машинах, – сказал он, – Да, за эти годы многое изменилось.

Он взглянул на Мэг и неожиданно замедлил шаги.

– А вы с Уиллом приезжали сюда?

– Да, приезжали несколько раз.

Мэг шла быстрее и первой открыла дверь, отчего Эл сразу сконфузился.

– Я не подумал об этом… Прости.

Он неспешно взялся за ручку и все-таки успел придержать дверь перед входящей Мэг.

– О чем ты не подумал? – переспросила она.

– Что с этим кафе у тебя могут быть связаны воспоминания.

Эл остановился в дверях, словно не хотел идти дальше.

Она засмеялась и, взяв его под руку, повела к угловому столику.

– Здесь каждый камень на дороге может вызвать воспоминания. Если бы это причиняло мне боль, я бы уехала из города.

Эл взял ее ладонь в свою. И так уютно и тепло было пальцам Мэг в его руке, будто там и было их место.

– Мне не хотелось напоминать тебе об Уилле, – сказал он.

Мэг отвела глаза. Прошлое помимо ее воли всплывало в памяти. Они с Уиллом в этом кафе после кино. Они с Уиллом в этом кафе после матча. Но они почти никогда не оставались с ним вдвоем. Их неизменно разделяла целая толпа друзей, поклонников и болельщиков. Подданные Уилла.

Мэг осторожно высвободила руку и прошла за столик. Эл уселся напротив несколько неуверенно, но уже не так неловко, как раньше. И снова взял ее за руку.

– Не знаю, чего мне хотелось бы, – сказал он. – Но я твердо знаю, чего не хочу: я не хочу напоминать тебе об Уилле.

– В этом нет ничего страшного, – сказала Мэг, – очень многое в наших с тобой отношениях связано с Уиллом. От этого не убежишь!

– Тогда, может быть, самое время изменить наши отношения.

Целую вечность они молча смотрели друг на друга. Мэг пыталась прочесть в глазах Эла, что именно он имел в виду. Была ли это шутка, или он действительно намекает на что-то серьезное. И, Господи помилуй, чего больше хотелось ей?

– Что вам угодно? – чавкая жвачкой, спросила молоденькая официантка.

Вот вопрос так вопрос. Как, чего она хочет? Ей нужны дом, семья, нежный и преданный спутник жизни, с которым можно было бы без страха смотреть в лицо старости.

– Давай закажем «Гору Эверест», – предложил Эл.

– Это же десерт из мороженого! Ты говорил, что мы будем ужинать?

– А где написано, что на ужин нельзя есть мороженое? Ты всегда стараешься все делать, как положено?

– Я-то нет, – возразила она. – А вот Джерри всегда требует полезной, здоровой и питательной пищи.

– А ты, значит, на самом деле рисковая женщина? – По его глазам было видно, что он вовсе так не думает. – А я тут навесил на тебя ярлык консерватора.

– Ты ошибался.

Разве Мэг не рискует, находясь сейчас рядом с Элом? Разве сердце ее не в опасности, когда она смотрит ему в глаза? Мэг обратилась к официантке:

– Пожалуйста, принесите нам «Гору Эверест».

Официантка ушла, а Мэг вызывающе посмотрела на Эла, гадая, куда заведет ее эта дерзость и насколько дерзким окажется он сам.

– Почему ты снова не вышла замуж? – спросил Эл.

– Не знаю. Мама считает, что я кончу жизнь в обществе дюжины кошек, не меньше. Но я просто не встретила человека, с которым захотела бы попытаться начать все сначала…

Мэг поблагодарила официантку, которая принесла бокалы и приборы. Эл явно не собирался заканчивать игру в откровения, но Мэг была не расположена отвечать.

– А ты почему не женился? Или ты был женат? – спросила она.

Он отрицательно покачал головой и пожал плечами.

– Не нашел подходящей женщины. И потом, из полицейских получаются плохие мужья.

– Но ведь многие из них все же женятся.

– А еще больше разводятся.

– И у тебя не было серьезных отношений ни с одной женщиной?

– Пожалуй, нет.

Эл рассеянно посмотрел в окно, за которым шумела автострада.

– Может, я поэтому и решил перебраться сюда. Попробовать обустроить свою жизнь как-то иначе.

Принесли чудовищных размеров десерт, сооруженный из сливочного мороженого, фруктов, орехов, сиропа и взбитых сливок. Они с увлечением принялись за лакомство.

Означает ли признание Эла то, что он думает о серьезных отношениях с ней? Или его мечты не носят столь конкретного характера. Мэг копнула ложечкой поглубже, и под взбитыми сливками обнаружилось шоколадное мороженое.

– Так как же ты представляешь себе идеальную женщину? – не выдержала она.

Эл перестал жевать и задумался.

– Трудно сказать. А каким бы ты хотела видеть мужчину?

Мэг собиралась было возразить, что спросила первая, но у них ведь не чемпионат. Если Эл не хочет делиться с ней своими мыслями, это его право. Может быть, у него есть причина хранить молчание. В сердце ее словно заноза застряла, но она постаралась не обращать на это внимания.

– Надежным, – твердо сказала Мэг. – Нетрудно найти мужчину, который будет рядом в теплые солнечные дни. Гораздо важнее, чтобы мужчина остался с тобой в дни ненастья.

– Понимаю, – сказал Эл.

Ей захотелось объяснить ему, что дело не только в Уилле. Все гораздо серьезнее. Но как рассказать о безумном страхе, который охватывает долгими темными ночами? Уилл был просто минутой во времени. Эта минута причинила ей боль, но не изменила характера. Нет, этот страх был с Мэг всегда, еще до Уилла, хотя она не смогла бы объяснить, откуда он взялся. Мэг знала одно: когда-то давно, очень давно, ей пришлось пережить жгучую боль, словно из нее живьем вынули сердце. И хотя она и пыталась жить так, словно ничего не произошло, ей это плохо удавалось. Во всяком случае, рисковать она не станет.

– Мне кажется, – сказал Эл, – женщина должна обладать чувством юмора. Не в том смысле, чтобы вместе смеяться над анекдотами. Я имею в виду отношение к жизни, умение спокойно принимать то, что не в силах изменить.

– Надеюсь, ты имеешь в виду не обреченность и покорность судьбе? – спросила Мэг.

– Конечно нет. Я имею в виду реальное восприятие жизни.

Она внимательно наблюдала, как он со своей стороны подтачивает «Гору Эверест». Интересно, почему это для него так важно? Какие события в жизни Эла сформировали эту потребность? Может быть, лишения, перенесенные в детстве? Или грязь, с которой он столкнулся как полицейский?

Мэг почувствовала на себе внимательный взгляд Эла.

– А еще? – спросил он.

– Еще я ценю независимость, – немного помедлив, сказала она. – Мне нравится, когда мужчина может сам приготовить обед, постирать рубашку.

– Сам водит автомобиль, – с грустью продолжил Эл.

Она сделала отрицательный жест.

– Вовсе нет. Это взаимовыручка. Просьба о помощи и зависимость – разные вещи. Мы все иногда нуждаемся в помощи. Я имею в виду жизненную позицию.

Эл испытующе посмотрел на нее:

– Что-то я ни разу не видел, чтобы ты к кому-то обращалась за помощью.

Мэг горько засмеялась.

– Да я постоянно выступаю в роли просителя. Прошу Джейн побыть с Джерри, прошу папу посмотреть машину, прошу маму дать рецепт любимого пирога…

– Это родственная взаимовыручка, – возразил Эл, пренебрежительно махнув ложечкой. – Я говорю о настоящей помощи. Когда ты чувствуешь себя настолько опустошенной, что хочется опереться на сильное плечо. Когда тебе трудно справиться с одиночеством и хочется, чтобы кто-то держал тебя за руку. Вот о какой помощи я говорю. Ты никогда не позволяешь себе расслабиться, даже на секунду.

Его слова нашли немедленный отклик в душе Мэг, словно эти мысли давно уже тревожили ее. Но ей не понравилось, что Эл словно видит ее насквозь и легко формулирует мысли, от которых она так долго отмахивалась. Они ведь не так уж давно знакомы. Откуда ему известны сокровенные думы, которых она никому никогда не поверяла?

– Я тебя не понимаю, – уклончиво сказала Мэг. – Всем известно: я лучше всех в городе умею перекладывать трудности на чужие плечи.

Откинувшись на спинку кресла, она с шумом выдохнула воздух:

– Все, больше мне не съесть.

Эл с ней не спорил, хотя Мэг и ждала возражений. Больше к этому разговору они не возвращались. Выйдя на улицу, Мэг испытала облегчение. Ей не нужен ясновидец, который, как в книге, читает ее сокровенные мысли, чувства и страхи. В них и себе-то сознаваться тяжело, а говорить о них с чужим – еще хуже.

Глава 7

Эл откинулся в кресле и с раздражением уставился в клавиатуру. В глазах рябило от слов, дурацких значков и символов. Ему нужна была машинка, чтобы работать, чтобы написать как минимум рассказ и таким образом произвести впечатление на Мэг. А он сидит, как юная секретарша, и двумя пальцами пытается составлять из букв слова.

– Ну вот, – объяснял Джерри. – Ты совершено не пользуешься достижением передовой мысли. Я же тебе не случайно принес самоучитель, с помощью которого ты научишься печатать всеми десятью пальцами.

Эл с тоской посмотрел на книжку, которую притащил Джерри. Конечно, парень на его стороне и всей душой желает, чтобы дядя Эл выдал нечто эдакое, отчего бы весь городок просто стал бы на уши. А он вместо того усердно «давит клопов», лишь изображая маститого писателя…

Сама идея вернуться сюда была идиотской от начала до конца. Идея стать писателем была еще глупее. А венец всей этой глупости – его желание поразить женщину, которая ему нравится.

И тем не менее Эл решил не идти на попятную. Перспектива потерпеть поражение сделала его агрессивным.

– А почему эта штука называется кареткой? – спросил Эл.

Джерри растерялся. Он внимательно посмотрел на машинку, а потом пожал плечами.

– Не знаю.

– Каретка – это маленькая карета, – сказал Эл. – Игрушка для избалованных детишек богатых родителей. А при чем здесь пишущая машинка, я никак не пойму!

Джерри молча смотрел на него.

– В чем дело, парень? Ты что, никогда не видел таких игрушек?

– Почему вот это называется «башмак»? – вдруг спросил Джерри и приподнял левую ногу.

– Потому что это башмак, – ответил Эл.

И чего тут спорить? Почему парень не признает, что не прав?

Джерри вытаращил глаза.

– У всех вещей есть свои названия, – констатировал он. – Вот люди, которые придумали машинку, и решили, что эта штука будет называться кареткой.

– Это слово уже было занято, – сказал Эл. – Им нужно было выбрать другое слово.

– Это что, незыблемое правило?

– Конечно. Закон устройства мира. Читал в Библии? Там Господь говорит, как все должно быть устроено в жизни.

– Разве ему есть дело до того, как люди назовут это устройство?

– Да ты что? – накинулся на него Эл. – В воскресную школу не ходишь? Господу до всех и до всего есть дело!

Джерри замолчал и уставился на пишущую машинку. Он прав, подумал Эл. Вместо теологических споров нужно разобраться с пособием для начинающих машинисток.

– Ладно. Давай посмотрим, с чего нужно начинать.

– Ой, кажется, меня мама зовет.

– Твоя мама в городе. Ты бы не смог ее услышать, даже если бы она трубила в рог.

Джерри пристально посмотрел на Эла, будто хотел убедиться, насколько серьезно он настроен в этот раз.

– Если ты хочешь научиться быстро печатать, – наконец произнес мальчик, – ты должен освоить метод работы всеми десятью пальцами.

– А сколько, по-твоему, уйдет у меня на это?

– Все зависит от тебя самого, – снисходительно усмехнулся Джерри.

Эл тяжело вздохнул и почесал затылок. Глупо было ссориться с парнем. Не его вина, что Эла мучают сомнения в собственных способностях.

– Знаешь, давай-ка на сегодня закончим, ладно? – предложил Эл.

– Мама велела мне помогать тебе.

Мама велела. Превосходно: Мэг посылает в помощь одиннадцатилетнего пацана. Высокого же она мнения о способностях Эла! Бывший полицейский прекрасно сознавал, что он несправедлив и к Мэг, и к себе, но это не помогало.

Эл медленно поднялся на ноги и похлопал мальчика по плечу.

– Не волнуйся, дружок. Я сам попробую разобраться. Почитаю руководство, попечатаю немного… Разберусь. Хочешь пить?

Джерри кивнул.

– Ладно. Тогда я пойду возьму несколько банок колы, и мы с тобой посидим на крылечке.

– А что мы будем делать?

– Да будем сидеть, поплевывать и смотреть, как Земля вращается вокруг нас.

– Ничего не выйдет.

– Почему это?

Джерри состроил гримасу.

– Мы же сами находимся на земном шаре. Мы не можем одновременно наблюдать вращение Земли и в то же время вращаться вместе с нею.

– Ну а поплевывать? С этим-то ты справишься? Давай, топай на крыльцо и плюй.

Вышло как-то слишком резко и громко. Джерри даже подпрыгнул от усердия. Эл немного понизил голос и сказал:

– Ну, иди. А я принесу воды.

Джерри побежал на крыльцо, а Эл заковылял к холодильнику и достал две банки колы. Он сам разберется со своим творчеством, так будет лучше. Тогда у Джерри не будет повода сообщить Мэг, что Эл полный тупица. Эл протянул мальчику банку и опустился рядом на ступеньку. Так они сидели и смотрели на широкие поля.

– Что, так и будем здесь сидеть, ничего не делая? – буркнул Джерри.

Эл пожал плечами.

– Мы отдыхаем. Иногда нужно расслабиться. Сидишь, смотришь: вон ястреб в небе кружит; цветы на лугу распустились. Надоест на цветы смотреть, закроешь глаза и вдыхаешь свежий воздух. Это и значит расслабиться.

– Но это не значит ничего не делать! – возразил Джерри.

– Ну и что с того? – буркнул Эл. – Ведь все равно это дает возможность расслабиться!

– Да. Правильно. Вот смотри: я расслабился.

Парнишка облокотился о перила и закрыл глаза. Эл почувствовал, как его лицо медленно расплывается в улыбке. Ну и фрукт! Молодец Мэг, воспитала парня человеком. Эл тут же вспомнил про Уилла. Взгляд его скользнул по крыльцу, по велосипеду, на котором приехал Джерри, по реке. Там, дальше, – старый железнодорожный мост.

– А ребята сейчас ходят по железнодорожному мосту, чтобы доказать свою любовь? – спросил он.

Джерри открыл глаза и нахмурился.

– Чтобы доказать любовь? О чем это ты?

Эл засмеялся, увидев искреннее недоумение племянника.

– Ну, тогда мост еще не был такой развалюхой, как сейчас. Его использовали еще в пятидесятые, а когда построили новый, железобетонный, то старый мост забросили…

– А любовь-то тут при чем? По нему-то и через реку не перейдешь. Мост ведь доходит только до Утеса.

– Правильно. А как еще ты можешь добраться до Утеса?

– По мосту с другой стороны.

– Значит, сначала тебе нужно перебраться через реку по новому мосту, сделать крюк, и только тогда ты доберешься до Утеса с обратной стороны.

Джерри пожал плечами.

– Ну правильно. А любовь-то при чем?

Эл вздохнул. Он почувствовал себя старым и несовременным.

– В наше время считалось, что если ты ради девушки пойдешь по старому мосту, значит, ты действительно ее любишь. Нужно было сделать флаг с инициалами любимой, пронести его по мосту, чтобы все видели, и водрузить на дереве.

– Ну и дела!

В голосе Джерри не было ни тени восхищения.

– И что, много вас таких по мосту ходило? – поинтересовался он.

Эл смущенно нахмурил лоб.

– Ну, я-то не ходил, но некоторые мои друзья ходили.

– Странно все это.

Джерри посмотрел на реку, будто стараясь увидеть прошлое.

– А мой отец ходил по мосту ради мамы?

– Мне кажется, да, – медленно проговорил он. – Он много раз ходил по мосту на Утес. Иногда на спор. Иногда порыбачить. Возможно, ходил и для того, чтобы доказать свою любовь…

– А может, и нет. Я хочу сказать, может, он и не любил ее вовсе, – задумчиво произнес Джерри, словно бы заканчивая за Эла фразу.

Эл не знал, что сказать. Глядя на Джерри, он подумал, что разрез глаз у парня такой же, как у Уилла, а наклон головы у него, как у Мэг. Какого ответа он ждет? И как было на самом деле? Эл отвел глаза, посмотрел вокруг, но не нашелся что ответить.

– Не знаю, – произнес он наконец. – Мне кажется, любил, но потом его любовь ушла.

Джерри никак не отреагировал на эти слова. И Эл даже засомневался, правильно ли ответил. Жаль, детей не выпускают, как технику, с инструкцией по использованию. Если возникают сомнения, открываешь главу «Возможные неполадки» и читаешь.

– Люди все еще спрашивают тебя об отце? – осторожно спросил Эл.

– Нет, в общем.

В общем? Может, он имеет в виду – не очень часто?

– Раньше я мечтал, чтобы он вернулся домой, – вдруг сказал Джерри.

В голосе парня было что-то, что заставило Эла напрячься. Они ступили на опасную территорию.

– Я думал: какое ликование поднимется в городе. – Джерри опустил глаза на свою банку, потом вновь стал смотреть на поле. – Может быть, даже устроят парад в его честь, и я буду рядом с ним. – Вновь повисло молчание, но Эл не нарушал его. – Но с тех пор много времени прошло, – сказал Джерри и махнул рукой, словно это были глупые детские мечты. – Сейчас я вижу, что насчет ликования я в общем-то был прав. У меня куча газетных вырезок, и в школе его фотографии развешаны. Мне кажется, многие люди в нашем городе считают его героем.

Герой. Тот, на кого все стремятся быть похожими. Тот, кто никогда не делает зла.

– В нем было много хорошего, – сказал Эл. – Но и плохого – с избытком. – Джерри пожал плечами, не глядя на него. – Но ты должен знать одно: он совершил ошибки потому, что сам был такой, а не потому, что вы с мамой такие.

– Я понял, – прошептал Джерри.

Элу показалось, что напряжение ушло.

– Знаешь, а мне плевать, что думают о нем в городе, – произнес Эл. – Герои бывают только в комиксах. А в обычной жизни их не найдешь. Суперменов не существует. Взгляни на любого повнимательней и увидишь, что у него или нечищеные ботинки, или неглаженые брюки.

Элу потребовались долгие годы, чтобы это понять. Может, хоть племянника он избавит от лишней боли и разочарования.

Мэг потребовалось некоторое время, чтобы убедить себя в том, что Эл никакой не ясновидец. В его словах, которые так поразили Мэг при последней встрече, в сущности не было ничего удивительного. Всему городу об этом известно. Ее жизнь у всех на виду.

Придя к этому выводу, Мэг успокоилась и провела занятие очень собранно. Эл сидел за своим столом в последнем ряду, но сегодня у слушателей было рабочее настроение. А вот ей самой поначалу было трудно сосредоточиться. Если она встречалась с ним взглядом, весь остальной мир переставал существовать. Не самое лучшее настроение для преподавателя.

Когда занятие окончилось, Мэг не смогла просто так отпустить его вместе с остальными слушателями. А весь рассудок подсказывал ей, что именно так она и должна поступить. Люди уже и так заметили, что между ними что-то происходит. Если ей это не нравится, она должна оставить его в покое. Но сегодня Мэг хотела поговорить с Элом о Джерри. Однако Эл вышел из класса вместе с остальными. Но Мэг надеялась, что он где-то рядом. Выезжая со стоянки, она и впрямь увидела его у дверей школы и остановила машину.

– Садись, – сказала она. – Я подвезу тебя до дома.

– За мной должен приехать Люк, – ответил Эл.

– Люк не приедет. Я ему позвонила и сказала, чтобы он не беспокоился.

Эл одарил ее полным угрозы фирменным взглядом офицера полиции. Мэг бросило в дрожь. Она подумала, что переборщила, позвонив Люку. Больше всего на свете ей сейчас хотелось сбежать. Но она все же взяла себя в руки.

– Садись, – повторила она, открывая дверцу. – Мне нужно поговорить с тобой.

Эл бросил на нее еще один мрачный взгляд, говорящий о том, что он не нуждается в помощи. Но Мэг его проигнорировала.

– О чем же ты хочешь со мной поговорить? – сердито спросил Эл, усевшись на сиденье рядом с ней.

– Я хотела поговорить с тобой о твоей жизнерадостности. Твои шутки выше всяких похвал!

– А ты юмористка, – проворчал он.

– Да уж, – засмеялась Мэг.

Он состроил гримасу и отвернулся. Наступило молчание, и Мэг не прерывала его, пока они не выехали за пределы города.

– Спасибо, что поговорил с Джерри, – наконец сказала она.

– Пришлось. Он как-никак провел со мной урок машинописи!

– Неужели ты не можешь разговаривать серьезно?

– Ты ведь только что сказала, что я слишком серьезен.

– Я сказала, что ты зануда. А теперь я считаю, что ты ведешь себя как клоун, не способный вести серьезный разговор.

– Прошу покорнейше извинить меня, мадам.

Фары высветили ворота фермы. Она чуть притормозила. Не так надо было бы начать этот разговор. Мэг боялась, что будет трудно преодолеть собственную скованность, но никак не предполагала, что вдобавок ко всему ей придется пробиваться сквозь шипы его резкости.

– Хорошо, что ты поговорил с Джерри, – повторила Мэг. – Я очень тебе за это благодарна.

– И это все, о чем ты хотела поговорить со мной?

Да что с ним сегодня происходит? То он мрачно ворчит, то шутит. Может быть, это его способ не подпускать к себе людей слишком близко? Она подъехала к дому.