Текст книги "Мост через реку любви"

Автор книги: Рут Сойер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Будто наяву, он увидел перед собой знакомые смеющиеся глаза и услышал знакомые объяснения. «Да это же просто шутка… Да я был уверен, что все получится… Ты что, хочешь, чтобы Мэгги считала меня слабаком?..»

– В этом сумасшедшем городе нужно иметь глаза на затылке, – сказал лейтенант.

Эл кивнул. Как спокойно и размеренно они жили раньше! Футбол по пятницам, рыбалка в Ущелье, еженедельные покупки в бакалейном магазине на Главной улице…

Эл судорожно сглотнул – в горле стоял комок. Сколько раз он ловил братишку на старом мосту с удочкой. Сколько раз его вызывали к директору. А уж сколько раз возил его к врачу с синяками, ссадинами и ушибами. И не счесть.

А теперь? За последние годы они и кружки пива вместе не выпили.

– Вы ведь поддерживали отношения? Часто встречались?

Эл ответил не сразу, и Хардинг пристально посмотрел на него. Взгляд у этого человека как у змеи. Может не мигая смотреть часами в одну точку.

Эл пожал плечами.

– Да в общем…

В общем… Это означает – нет. У него даже не было последнего адреса Уилла. А вот Уилл знал, где его найти. На карточке в бумажнике Уилла были верно указаны и звание Эла, и номер его рабочего телефона. Почему же Уилл не связался с ним? Почему не дал знать о себе? Хоть один телефонный звонок. Хоть письмо. Что-нибудь. Все, что угодно.

– Похоже, у тебя началась черная полоса, – сказал лейтенант.

– Со всеми бывает, – ответил Эл.

– Точно, – подтвердил лейтенант. Он прокашлялся и поправил рукава. – А с похоронами как? Нет проблем?

– Нет. Все в порядке.

Уилла кремировали. Пришли восемь человек. Эл утешал себя тем, что, может быть, многочисленные друзья Уилла по молодости просто не читали страниц с объявлениями о похоронах. Нет, нужно смотреть правде в глаза – ни до Уилла, ни до него самого людям, видимо, не было никакого дела.

Они помолчали. Хардинг скосил глаза на ногу Эла и спросил:

– Что говорят врачи?

Эл пожал плечами, усмехаясь.

– Говорят, придется пропустить несколько танцевальных конкурсов. Фокстрот я всегда смогу танцевать, но ничего более энергичного.

Лейтенант закашлялся.

– Значит, хромота останется навсегда?

– Нет, только до самой смерти.

Эл заерзал в кресле. Удивительно, почему это простреленная нога болит, даже когда ты сидишь?

– Но я вот о чем думаю, – с улыбкой продолжил Эл. – Хорошо бы какой-нибудь урод прострелил мне другую ногу.

Хардинг удивленно поднял брови.

– Ну, знаете, чтобы обе ноги были одинаковые, – пояснил Эл. – Тогда ведь я не буду хромать.

Хардинг вновь поправил галстук, никак не отреагировав на шутку.

– Тебе придется переключиться на кабинетную работу.

Эл неопределенно пожал плечами.

– Надо подумать.

Хардинг моргнул. Ого, уже второй раз за день! Это, наверное, рекорд, решил Эл. Потом пожевал нижнюю губу.

– Может быть, в службе 911?

– Нет.

Эл перестал смотреть в холодные глаза лейтенанта. Десять лет работы на улицах. Всегда в самой гуще событий. Десять лет на линии фронта, и теперь они хотят посадить его между телефонной трубкой и булькающей полицейской рацией. Слушать крики, вой сирен, выстрелы. Сидеть и кусать ногти, гадая, чем все закончится. Да у него через неделю инфаркт будет.

– Исключено.

Хардинг понимающе кивнул, опустил глаза и вновь взглянул на Эла.

– Придется поломать голову. Но что-нибудь подыщем. Ты и сам подумай.

– Хорошо, – сказал Эл. – Подумаю.

– У тебя впереди три месяца, – напомнил лейтенант. – Потом или пенсия по болезни, или канцелярская работа. Давай, езжай домой и подумай как следует.

– Домой?..

– Конечно. Я знаю, что родители у вас умерли, но, наверное, остались другие родственники.

Эл почувствовал, что впадает в какое-то оцепенение. Он молча смотрел на лейтенанта.

– Ну, знаешь, двоюродные братья, сестры. Родня, словом, – закончил Хардинг свою мысль.

Элу еще не приходилось видеть, чтобы веки лейтенанта совершили такую гигантскую работу за столь короткое время. За час он моргнул не менее трех раз. Очевидно, дело плохо. Эл знал, что именно плохо. Лейтенант жалеет его. Пора сматываться.

– Ну, мне пора. Мне нужно разобрать вещи брата.

Хардинг коротко кивнул.

– Не пропадай.

Эл повернулся на каблуках и вышел с такой поспешностью, какую только могли позволить ему «три» его ноги.

Эл опустился в ветхое потертое кресло и медленно обвел глазами обшарпанную комнату.

– Черт! Похоже, братишка, мы с тобой пользовались услугами одного и того же дизайнера.

Уилл занимал всего одну комнату. Даже настоящей кухни не было. Плита, холодильник и шкафчики располагались здесь же, в отдельной нише. Рядом с кухонькой было что-то вроде встроенного платяного шкафа. И у Эла жилье ненамного лучше. У него, правда, две комнаты – гостиная и спальня – и кухня в придачу. Но все такое же тусклое и бесцветное. Эл попытался убедить себя, что скудость их жилья объяснялась презрением к материальным ценностям. Но это чушь. Его дом – доказательство того, что у хозяина такая же тусклая жизнь. То же самое у Уилла. Возможно, они потому и избегали друг друга, что безумно боялись превратиться в копию отца.

Эл осматривал квартиру брата с жадностью наркомана, ищущего зелье. Спиртного не нашлось. Может быть, Уилл бросил пить? Но не нашлось и ничего иного, что свидетельствовало бы о его новых интересах. Проигрышные лотерейные билеты, старые буклеты со скачек. Похоже, Уилл так и не расстался со своей мечтой найти клад. Старая удочка!..

Взгляд Эла упал на маленькую шкатулку на полу. Это единственное, что он не успел осмотреть. Наверняка что-то личное.

Кожей почувствовав движение, он повернулся к двери. На него смотрел упитанный кот. Эл, должно быть, неплотно закрыл дверь, и кот проскользнул в щель.

– Кис-кис-кис. Привет, – сказал Эл.

Кот продолжал не мигая смотреть на него.

– Ты случайно не родственник Леонарду Хардингу? – поинтересовался Эл. – Тот тоже никогда не мигает.

– Тоби! Тоби, где ты?

Дверь открылась шире, и на пороге появился молодой человек лет двадцати с небольшим. В руке он держал розу в зеленой папиросной бумаге.

– Иди-ка сюда, – позвал молодой человек. – Ты здесь больше не живешь.

Заметив Эла, он остановился. В глазах появилась озабоченность.

– Простите. Я вас сразу не заметил.

– Ничего, – ответил Эл. – Я человек незаметный.

Парень наклонился и подхватил на руки кота. Тот замурлыкал и потерся о его подбородок.

– Я искал Тоби, – сказал парень. – Он теперь вроде как мой. А раньше был вроде как Уилла.

– Почему это – вроде как?

– Потому что кошки никому не принадлежат.

Вспомнив кошек, которые жили у них на ферме, Эл согласился. Собаки всегда старались услужить, в то время как кошки не упускали случая показать свою независимость.

– Вы, наверное, брат Уилла?

– Как вы догадались?

– Уилл часто рассказывал, что у него есть брат-полицейский. А вы точно полицейский.

Эл поморщился. Если штатский способен так легко тебя расшифровать, пора менять работу.

– Примите мои соболезнования.

Эл не знал, что и сказать. Он сидел тут, в квартире Уилла, и чувствовал себя опустошенным. Перед ним словно прошли чередой все годы, когда он, как мог, оберегал Уилла от сложностей жизни, а в конце вдруг высветилась яркая неоновая вывеска: «Ты не уберег его».

– Такова жизнь, – пожал плечами Эл. – Тянешь лямку, тянешь, а потом раз – и умираешь.

Это была любимая поговорка их деда. Тот повторял ее, когда дела шли туго. Сейчас она была как нельзя более к месту.

Парень перехватил кошку поудобнее.

– Знаете, в последнее время у него жизнь налаживалась, – сказал парень. – Днем он работал в ресторане, а по вечерам ходил на занятия. Он собирался стать социальным работником. Работать с детьми…

У Эла к горлу подступил комок. Он отвернулся. Окно выходило на закопченную кирпичную стену, и на фоне этой стены перед мысленным взором Эла всплывало прошлое.

Уилл родился, как говорят, с серебряной ложкой во рту. Первый в спорте, первый во всем. Президент студенческого совета. Казалось, за что бы он ни брался, все получалось само собой. До тех пор, пока на последнем курсе колледжа он не повредил колено. Тогда все изменилось. Уилл потерял жизненные ориентиры. Может быть, Эл чересчур сильно опекал брата. Уиллу все давалось легко, он не привык бороться с трудностями и поэтому сломался так сразу.

Эл тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли.

– А роза по какому поводу? – резко спросил он. – Поссорился со своей девчонкой, что ли?

– Нет, – засмеялся парень. – Это моей жене. Сегодня утром я узнал, что у нас будет ребенок. Вот я и купил эту розу. Хотел купить дюжину, но жена мне шею свернет, если я потрачу столько денег. Я студент, и с деньгами у нас негусто.

– Ясно. – Эл отвел взгляд. Парень излучал такую откровенную радость, что ему стало неловко.

– Я тоже приехал сюда из маленького городка, да и жена не местная, – продолжал парень. – Но Уилл больше всех нас скучал по дому. Он часто говорил о своем городе…

– Правда?

– Ребенком ты мечтаешь поскорее улететь из гнезда, – сказал парень. – Но потом все меняется. Ты спишь и видишь родные места.

– Вот как?

– Пройдет время, и сами увидите.

В голосе молодого человека слышалась неколебимая уверенность. Эл хотел было послать парня к черту со всеми его излияниями, но вместо этого он тростью пододвинул к себе шкатулку.

– Может, вы хотите забрать кота? – спросил парень.

– Что?

– Ну, все-таки он жил у Уилла…

Эл взглянул на кота. Тот уютно свернулся у парня на руках.

– Нет, пожалуй. Он вроде как принял тебя.

– Спасибо. – Парень шагнул к двери, но вдруг остановился. – Знаете, Уилл ужасно хотел вернуться домой. Мы с ним ходили на рыбалку, так он сказал, что такой рыбалки, как на старом железнодорожном мосту, нет нигде в мире.

– Да он с этого моста ни одного малька не поймал, – заметил Эл.

– Дело не в рыбе. Дело в рыбалке. – С этими словами он вышел и закрыл за собой дверь.

Если Уилл так мечтал вернуться домой, то почему не вернулся? Ему никто не мешал. От полиции он не скрывался. Месть за старые грехи его не ожидала. Конечно, он не смог реализовать то, о чем мечтал. Да разве он один такой?

Эл скривился от боли, когда ему пришлось нагнуться за коробкой. Говорят, душа после смерти летает, где захочет. Тогда душа Уилла, возможно, витает сейчас в его родном городе, под названием Каменный Утес.

Эл щелкнул лезвием армейского ножа, несколько поворотов – и замок открылся. Ноздри ему защекотал легкий аромат розового масла. В коробке не оказалось почти ничего интересного. Расписки, оплаченные счета, несколько официального вида бумаг. Все это Эл отложил как ненужное. Остался последний конверт. Договор о найме квартиры, об аренде автомобиля, документы о разводе. О разводе?..

Эл не знал, что Уилл был женат! Неужели они стали настолько чужими друг другу, что брат не сообщил ему о свадьбе? От этой мысли все сжалось внутри у него в болезненном спазме.

На дне коробки, под документами, мелькнуло что-то цветное. Школьная фотография. Забавно – Уилл столько лет хранил свою детскую фотокарточку. Но, всмотревшись в фото, Эл похолодел. Мальчишка, так похожий на десятилетнего Уилла, не мог быть Уиллом. Он был одет в поношенную спортивную форму с надписью «Чемпион штата Мичиган». Это была звездная команда Уилла уже в студенческие годы. И глаза у мальчишки были голубые, а не карие. В душу Эла закрались чудовищные сомнения. Он перевернул фотографию. На обороте детской рукой было написано: «Джереми Уияльм Петерсон». Эл вполголоса выругался и бросил фотографию обратно в коробку.

– Черт бы тебя побрал, Уилл, – процедил он сквозь зубы. – Опять мне придется разгребать то, что ты натворил.

Глава 2

– Ну вот, все труды коту под хвост, – сказал Ларри Вельдеман, завсегдатай вокзальной кафешки.

Мэг молча смотрела на разбитую тарелку. И что это сегодня у нее все из рук валится?

Мэг наклонилась и принялась собирать осколки.

– У тебя все в порядке? – услышала она над собой голос подошедшей Джейн.

Мэг промолчала, не зная, что ответить. Пожалуй, да, все в порядке. Только вот под кожей какое-то неприятное покалывание и озноб. Сегодня с самого утра она нервничает. Странно.

– Эй, Мэг!

Она вздрогнула. Джейн, оказывается, все еще ждала ответа.

– Да-да, все в порядке. Все нормально.

Мэг подняла ладонь к лицу, провела рукой по лбу.

– Между прочим, это уже третья тарелка за утро, – сказала Джейн.

– Извини, пожалуйста.

– Может, все-таки пойдешь приляжешь?

– Нет! – живо возразила Мэг.

Что с ней творится, непонятно, но расслабляться она не имеет права.

– Мне кажется, это все старуха Марго, – сказала Джейн. – Нашей Мэг привидения совсем голову заморочили.

– Джейн, не говори глупости!

– Но в чем же тогда дело? Не в твоих правилах швырять на пол тарелки! Значит, что-то тебя тревожит. Не удивлюсь, если причиной всему – именно старая Марго.

Джейн повернулась и пошла к стойке. Мэг двинулась за ней.

– Несправедливо сваливать все на бедную Марго. Подумаешь, встала не с той ноги! – улыбнулась Мэг виновато.

– Почему это несправедливо? – вмешался Чак Харрингтон и взял сэндвич. – Она вон какая злюка!

– Правильно, – подтвердила Дарси, страховой агент. – Если она начинает выть, как вчера, у нас на следующий день куча заявлений о несчастных случаях.

– Так в этом, наверное, виновата не старая Марго, а непогода, – заметила Мэг и повернулась к Ларри: – Дать еще вишневого пирога?

Он кивнул, и Мэг подала ему пирог и чистую вилку. Она надеялась, что разговор повернется в другое русло. Но не тут-то было.

– А как же тогда объяснить твое поведение? – воскликнула Джейн. – С чего это вдруг тебя начало лихорадить?

– Может, это тоже погода, – попыталась оправдаться Мэг. – Давление меняется.

– Точно, – сказал Чак. – Жена говорит, дети в школе перед бурей просто на головах ходят.

– Так буря прошла еще вчера, – сказала Дарси.

– Да, – подтвердила Джейн. – Давление уже наверняка в норме.

Нет, это уже слишком! – подумала Мэг и решительно оборвала разговор:

– Хватит обсуждать мое душевное состояние! Все, закончили.

– Что, девочки, опять ссоритесь? – раздался с порога хрипловатый голос. Мэг и Джейн одновременно обернулись.

– Здравствуй, папа! – хором воскликнули они.

– Нет, они не ссорятся, мистер Келлер, – пояснил Ларри. – Просто у Мэг сегодня все из рук валится.

– И мы высказали предположение, что в этом, возможно, виновата старая Марго, – добавила Дарси.

Отец, поморщившись, сел на табурет. Мэг подала ему чашку кофе.

– Знаешь, у вас со старой Марго много общего, – сказал он.

– Папа, прошу тебя! Хватит!

Словно нет другой темы для разговора. Ведь они с отцом уже тысячу раз об этом говорили! Ее, как и старую Марго, назвали Маргарет – вот и все, больше ничего общего между ними нет! У Марго была большая любовь, но судьба оказалась к ней жестока – она потеряла любимого, но продолжала ждать его всю жизнь. А Мэг просто-напросто поставила не на ту лошадь, проиграла и больше рисковать не собирается. Она никого не ждет.

Отец прихлебывал кофе. Черный, без сахара, как обычно. Но, почувствовав в напитке что-то неладное, отставил чашку в сторону и нахмурился.

– Мама велела давать тебе кофе без кофеина, – призналась Мэг. – Ведь по вкусу никакой разницы!

– Много вы понимаете! – проворчал он.

– Тебе как обычно? – участливо спросила она у отца.

И зачем спрашивала? Всю жизнь по рабочим дням отец брал тарелку супа и бутерброд с ветчиной, салатом и помидорами.

– Старуха Марго всю жизнь лила слезы по своей потерянной любви. И ты тоже!

– Хэнк! – крикнула Мэг в окошко кухни. – Мистеру Келлеру как обычно!

Потом повернулась к отцу:

– Может, еще что-нибудь закажешь?

Он покачал головой, и Мэг пошла наливать ему суп. Отец иногда становится просто невыносимым. Но, с другой стороны, что бы она делала без него и без мамы? И без Джерри тоже?

Когда на втором курсе колледжа Мэг решила выйти замуж, родители были против. Они считали, что Уилл еще мальчишка, что он не знает жизни и в мужья не годится. Но когда Уилл сбежал от нее еще до рождения Джерри, Мэг ни разу не услышала от отца: «А я что говорил!»

Она налила суп в небольшую тарелку и поставила перед отцом.

Он сидел и, ни слова не говоря, смотрел на нее. Она сразу поняла – что-то у отца на уме.

– Папа, у меня все в порядке, – решительно сказала Мэг.

– Ты ведь получила письмо от Уилла? – спросил отец.

Она нахмурилась и надолго замолчала. Что за напасть такая, опять он об этом!

– Да, получила. Но с тех пор прошло полгода. Письмо тут ни при чем, скорее уж старая Марго виновата!

Отец снова поморщился и посмотрел в окно. Там на стоянке были припаркованы грузовики.

– Просто ты все еще ждешь его, – сказал он. – Сколько горя принес тебе этот человек, а ты все ждешь. Иначе ты бы не сидела здесь все время.

– Папа, – вздохнула Мэг, – ты ведь знаешь: мы продаем еще билеты. Это записано в контракте как одно из условий аренды этой закусочной. Арендная плата у нас невысокая, поэтому мы должны продавать билеты и оформлять кое-какие бумаги для железной дороги.

– Да, я знаю, но…

Послышался гудок. Вот и чикагский поезд.

– Ладно, папа, мне нужно идти. Подходит «12.33» из Чикаго.

– Запаздывает, – заметил отец, взглянув на часы.

Действительно, запаздывает. Как обычно. Мэг не имела ни малейшего желания выслушивать лекцию об упадке американского железнодорожного транспорта. Не хотелось ей и объяснять, почему она ни с кем не встречается. Мэг прошла через зал и вышла на платформу.

Нельзя сказать, что она с замиранием сердца вглядывалась в лица сходящих с поезда пассажиров. Ее с Уиллом давно уже ничего не связывало. Правда, у нее еще теплилась надежда на его возвращение. Ей это не нужно, это нужно Джерри. Поэтому Мэг и ответила на письмо, которое совершенно неожиданно пришло полгода назад. Уилл хотел приехать, чтобы повидать Джерри. Сначала она удивилась, потом разозлилась, потом испугалась. У Джерри накопилась куча газетных вырезок, программ чемпионатов, всяких сувениров, связанных со спортивной карьерой отца. А вдруг тот и впрямь приедет, а потом опять исчезнет на одиннадцать лет? Что тогда будет с Джерри?

Мэг глубоко вздохнула: поезд уже подходил к станции. Она вскоре поняла, что была не права. Джерри необходима любая встреча с отцом, даже один-единственный приезд. Поэтому она все же ответила на письмо Уилла, послала ему прошлогоднюю школьную фотографию Джерри. Как и следовало ожидать, этим все и закончилось. Больше никаких известий от Уилла не поступало…

Поезд остановился. Неожиданно на нее нахлынул аромат роз. Нахмурившись, она огляделась по сторонам. Сейчас ранняя весна, сады стоят пустые. Может быть, запах из цветочного магазина на Второй улице? Но сегодня ветра нет… Сегодня очень тихо. Мэг отмахнулась от мыслей о сверхъестественном. Розы… Наверное, почудилось. Двери вагонов открылись, и она подошла ближе. Пассажиров сегодня не ждали, и ей нужно было только передать кондуктору бумаги. Вот выскочил кондуктор, но не подошел к ней, а повернулся к дверям, чтобы помочь спуститься пассажиру. Судя по его предупредительности, какой-нибудь пожилой даме. Наверное, чья-то родственница приехала навестить своих.

К ее удивлению, из вагона вышел мужчина. И вовсе не старый, не больше сорока. На вид сильный и здоровый. Но в руке трость и движения неуверенные. Действительно, без посторонней помощи ему не обойтись. Он повернулся, и Мэг замерла. Неужели?..

– Боже милостивый, – выдохнула Мэг.

В волосах проглядывает седина, лицо стало жестче, но…

Сильно прихрамывая, он шел в ее сторону. И вдруг резко остановился. Они смотрели друг на друга, не в силах отвести глаз. Как он похож на Уилла. Но это не Уилл. Определенное сходство было, спору нет, но теперь, когда он подошел ближе, она сообразила, что обозналась. Отец, наверное, прав. Прошло столько лет, а она все еще не освободилась от наваждений прошлого.

– Добрый день, миссис Петерсон, – поздоровался с ней кондуктор. Мэг с облегчением повернулась к нему.

– Здравствуйте, мистер Коннорс! Как дела?

– Ничего, мэм, – ответил кондуктор. – Вполне сносно.

Они обменялись бумагами, и Мэг обернулась. Сошедший с поезда пассажир все еще стоял на месте и пристально смотрел на нее.

– Значит, вы Мэг Петерсон?

Непонятно, это вопрос или утверждение? И говорит он так… жестко, почти агрессивно, как человек, привыкший отдавать приказы.

– Да, – кивнула она. – А что?

– Я – Элберт Петерсон.

– Приятно познако…

Она осеклась. Элберт Петерсон? Эл? Теперь все стало на свои места. Это же старший брат Уилла!

– Эл! Добро пожаловать домой!

– Угу.

Он ответил так, будто совсем не радовался приезду в родные края.

– У тебя, значит, закусочная, – произнес он, осматриваясь. И Мэг опять не поняла – это вопрос или утверждение? Похоже, ответа он не ждал. Но она ответила:

– Да, мы держим закусочную. Может, хочешь чашку кофе?

– Спасибо.

– Вот так сюрприз! – говорила Мэг, пока они шли к закусочной. – Вот переполох поднимется в городе!

В школе Мэг с Уиллом учились на несколько классов младше, и она плохо знала Эла. Но ей помнилось, что все относились к нему с симпатией и уважением.

– Мне кажется, – продолжала она, – твоему приезду многие будут рады.

Теперь, когда улеглось первоначальное изумление, в голове у нее роились вопросы. Зачем он приехал? Надолго ли? Спросить ли у него про Уилла?

Но Мэг не задала ни одного из них. Они вместе дошли до дверей закусочной и переступили порог.

Отец все еще сидел у стойки, а рядом с ним – Джерри. У мальчика сегодня в школе короткий день.

– Джерри! – воскликнула Мэг, входя в зал. – Посмотри, кто приехал!

Мальчик повернулся, глаза у него стали огромные, как блюдца, руки задрожали.

– Папа? – неуверенно произнес Джерри.

– О Боже! – только и смогла вымолвить Мэг.

– Вот черт, – вполголоса пробормотал Эл.

Глазенки у парня блестели, на лице было выражение жадного ожидания, такого напряженного, что Мэг чуть не закричала. Впервые в жизни она отчетливо поняла, как нужен мальчику отец. Не просто нужен – отчаянно необходим…

Эл тяжело шагал по улицам города, с трудом узнавая знакомые места. Облокотясь о стену, остановился немного передохнуть. Боже, какая адская боль! Быть калекой непросто. Две недели, которые он провалялся в больнице, ничуть не помогли. Теперь он не просто хромает, он еще и начисто утратил форму.

Вот черт, все идет вовсе не так, как он задумал! Ни черта не выходит. Надо же, не успел сойти с поезда, как тут же столкнулся нос к носу с Уилловой Мэгги. Кто бы мог подумать, что эта смазливая девчонка, какой он помнил ее по школе, превратится в красивую женщину, перед которой он чувствовал себя неопытным школьником. Едва оправился от встречи с Мэг, новая неожиданность – Уиллов мальчишка. Принял его за отца. Неужели забыл, как выглядит его собственный папаша? Ну и ну!

Эл с трудом оторвался от стены и побрел в гору. Поднявшись на вершину, снова остановился передохнуть и грустно улыбнулся. К счастью, не все в этом мире меняется. Кучка домиков-коробочек точно так же стояла на берегу реки, как и в те давние годы. И вывеска та же, что и прежде, – «Мотель Кирнза».

Эл перешел через дорогу и поднялся по выщербленным ступеням в контору мотеля. Толкнув дверь, услышал мелодичное звяканье колокольчика.

– Иду, иду! – послышался голос из задней комнаты.

Старик Кирнз умер несколько лет назад, но, судя по голосу, делом все еще заправляет его дочь, Мод Кармади. Миссис Кармади и мать Эла росли вместе, дружили. Потом мама выучилась на медсестру, а Мод Кармади стала учительницей в местной школе, пока не заболел ее отец. Тогда она уволилась и стала управлять мотелем.

Шторы, закрывающие дверной проем, разлетелись в стороны, и за стойкой появилась невысокая плотная женщина. Хотя история ее жизни явно стала длиннее на несколько десятков страниц, а благородная проседь скрывалась под хной, глаза смотрели живо и проницательно.

– Здравствуйте, миссис Кармади!

Она открыла рот. Потом закрыла. Потом вновь открыла и издала такой визг, который, наверное, переполошил всех медведей на Северном полюсе.

– Ну и ну! Эл Петерсон собственной персоной! – Выскочив из-за стойки, миссис Кармади бросилась к нему. – Иди-ка сюда, мальчик мой, и обними меня покрепче!

Эл наклонился, чтобы Мод могла обнять его своими пухлыми ручками.

– Ну-ка, дай я рассмотрю тебя как следует! – Она разомкнула объятия и, отойдя на шаг, с минуту внимательно рассматривала его. – С годами ты стал больше похож на мать. Упокой, Господи, ее душу. Дня не прошло, чтобы я ее не вспоминала.

Эл молчал, не зная, что ответить.

– Ну а Уилли как поживает? – не переставала сыпать словами миссис Кармади. – Уж сколько лет его не видала!

И тут Эл вспомнил, что ничего не сказал Мэг о смерти Уилла. А ведь она должна была бы узнать первой. Значит, и миссис Кармади пока ничего не стоит говорить.

– Хм… – Элу пришлось прокашляться. – Да мы почти и не виделись в последнее время.

– Вот как иногда бывает, – сказала Мод. – Что ж, Уилл всегда был такой… неугомонный. Все порхал, как бабочка. Наверное, и сейчас порхает?

– В последнее время он поутих. – Эл кашлянул в кулак и подумал об урне с прахом, лежащей у него в чемодане.

Кармади бросила на него столь выразительный, недоверчивый взгляд, что у Эла засосало под ложечкой.

– Он был такой веселый. Все его так любили. – Мод помолчала, глядя в окно. – Но любимчиком у матери был ты. Я помню, как она говорила мне: Элу можно поручить все что угодно, он выполнит, ничего не перепутает и ныть не будет.

Эл повернулся к окну и почувствовал, что к горлу подступает комок. Нахлынули воспоминания… Мама – добрая, ласковая, любящая. Он всегда хотел быть ей поддержкой и опорой.

– А ты зачем приехал? – спросила Мод.

Эл на мгновение задержал дыхание, пытаясь разобраться в своих мыслях и чувствах. Зачем?

– Погостить приехал? – вновь задала вопрос миссис Кармади.

– Да, – поспешно ответил он. И уточнил: – Всего на несколько дней.

– Хочешь снять комнату?

– Комнату? – переспросил Эл.

– Ну да, – сказала Мод с улыбкой. – Комнату. Комната – это помещение с четырьмя стенами, полом и потолком. Они у меня неказистые, но в любом случае лучше снять комнату, чем ночевать под открытым небом.

Он стоял, чувствуя себя полным идиотом, не зная, что и сказать. Совсем как много лет назад, когда Мод вдалбливала ему в голову задачи и уравнения, смысла которых он никак не мог уразуметь. Эл тряхнул головой, надеясь, что мысли его придут в порядок.

– Да. Мне нужна комната. Одноместный номер.

Мод пододвинула ему регистрационный бланк.

– У меня во всех комнатах двуспальные кровати, но за это я дополнительной платы не беру. Личная жизнь моих постояльцев меня не касается.

Эл усмехнулся и, заполняя бланк, подумал о том, что с годами Мод мало изменилась.

– Номер четырнадцать, – объявила миссис Кармади, вручая ему ключ. – Обойди контору с противоположной стороны. Ты умный мальчик, не заблудишься.

– Спасибо.

Он взял ключ и собрался уходить.

– Где твои вещи, Эл? Если ты собираешься жить здесь несколько дней, тебе ведь понадобится смена белья.

Эл медленно закипал. Надо скорее убираться отсюда. Опять он чувствует себя как пятиклассник, которому учительница пеняет на то, что в диктанте слишком много поправок и помарок.

– Я оставил вещи на станции, – объяснил он.

– А Мэг ты видел?

– Да.

– Жалко, что у них с Уиллом так и не сложилось. Она такая милая девочка. Таким, как она, трудно без мужчины.

Перед мысленным взором Эла возникло красивое лицо Мэг: нежные бархатистые щеки, бездонно-голубые глаза, мягкие полные губы. Милая девочка – это не о ней. Скорее – роковая женщина. Чувственная. Неотразимая. Способная шутя зажечь любого мужчину.

Хотя Мод, наверное, по-своему тоже права. В облике Мэг было что-то беззащитное, мягкое. В ней чувствовалась уязвимость одинокой женщины, которой как воздух нужен мужчина. Мужчина сильный и бесстрашный, способный оградить ее от подлости этого мира.

Только это его не касается. Элу самому еще предстоит налаживать свою жизнь. Он повернулся, чтобы уйти.

– Ты, наверное, и с племянником виделся? – остановила его Мод. – Мальчик – просто копия Уилла.

Эл обернулся, но отнюдь не из уважения к своей бывшей учительнице. Сердце сжалось в остром приступе боли.

До сих пор Джерри был просто мальчиком, чужим ребенком. Теперь Эл понял, что все изменилось. Со смертью Уилла его сын неизбежно войдет в жизнь Эла, прочно заняв в его душе опустевшее место.

– Правда, по характеру он больше похож на тебя, чем на Уилла, – продолжала Мод. – Он, знаешь ли, такой ответственный, серьезный. Очень старательный. Прямо как ты.

В горле у Эла застрял комок. Выходит, этот парень теперь для него единственный родной человек на всей земле…

– Я что-то устал, мэм, – признался Петерсон, – полежу немного. – И он заковылял к коттеджу под номером четырнадцать. Элу казалось, что на плечи ему неожиданно свалился такой груз ответственности, который и на здоровых ногах не унесешь…

– Ну вот, Эл, держи. Здесь сэндвич с жареной курицей и банка колы.

Водитель повернулся, протягивая Элу бумажный пакет. Эл не сразу сообразил, что это ему. Он все еще не мог привыкнуть к такси без пуленепробиваемых стекол между водителем и задним сиденьем. Неужели долгие годы полицейской службы в мегаполисе так и не дали ему стать своим в этом маленьком городке?

– Спасибо, Люк, – пробормотал он, принимая пакет.

Люк Шиллер с женой держал заправочную станцию и магазин на окраине города. Кроме этого, у него еще был таксопарк из трех автомобилей. Люк сам работал в качестве таксиста.

– Сейчас пожуем, – неразборчиво сказал Люк, уминавший сэндвич, – а потом поедем в город. К тому времени Мэг наверняка вернется домой.

– Да я могу и завтра ее повидать, – запротестовал Эл. Он вовсе не горел нетерпением сообщить Мэг о смерти Уилла, но откладывать тоже было нельзя. Пусть все идет само собой. Как сложится, так и сложится.

– Она будет дома, – уверенно сказал Люк.

– Не думаю, – заметил Эл. – Сегодня ведь пятница. Может, у нее свидание.

– Мэг ни с кем не встречается.

Эл не поверил. С ее-то данными! Что, мужчины в этом городе ослепли все как один?

– А ты не пытался ее утешить? – неуверенно спросил он.

Люк громко фыркнул.

– Господь с тобой, Эл! У нас с Синди бизнес, да еще двое малышей. Нам некогда заниматься глупостями.

Простые слова Люка навели бывшего полицейского на грустные размышления. Детишки, жена, дом. Его все это обошло. Эл превратился в мусорщика, роющегося в городских отбросах. Все эти годы он имел дело с разным отребьем, с пропащими людьми. А вот Люку выпала другая карта. Что-то похожее на зависть шевельнулось в душе Эла.

– А как там Уилли? – неожиданно спросил Люк, дожевав свой сэндвич. Это была тема, которую Эл хотел бы обойти. И он ответил как можно скучнее:

– Нормально…

Люк кивнул. Но, похоже, он был не удовлетворен ответом Эла. Полицейский перехватил в зеркальце его задумчивый взгляд и понял, что тот, должно быть, вспомнил что-то, связанное с Уиллом. В этом городке младший брат Эла в свое время пользовался популярностью.