Текст книги "Мост через реку любви"

Автор книги: Рут Сойер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Рут Сойер
Мост через реку любви

Пролог

г. Каменный Утес, штат Мичиган, 1867 г.

Дождь шел так долго, что казалось, не прекратится вовсе. Поля и дороги оказались под водой, и Марго день за днем оставалась в плену у дождя. Дождь, дождь, снова дождь. Словно небеса вместе с ней оплакивали ее утрату. Сердце молодой женщины разрывалось от тоски и одиночества. Ей казалось, будто кто-то зовет ее, а она не в силах откликнуться.

Наконец терпение ее иссякло. По щиколотки утопая в грязи, она пробиралась к конюшне, чтобы оседлать свою лошадь. За ней спешил отец.

– Ну что за глупость! Каждую неделю ты ездишь к утесу! Пойми, Вильям не вернется! Он погиб под Геттесборо. И он, и Амос Киркленд, и Джефф Фицпатрик – все погибли.

Она уложила седло на спину лошади и затянула подпругу.

– Откуда ты знаешь? Мы ведь не получили никаких известий!

Отец неодобрительно поджал губы и вздохнул.

– Элберт и тот уже похоронил своего брата.

– Не имея доказательств, что тот мертв!

– Разве четыре года молчания – не доказательство?

Марго набросила на лошадь непромокаемую попону и вывела во двор. Ноги женщины вновь увязли в грязи. Каждый шаг давался с трудом, грязная жижа словно старалась затянуть ее глубже и глубже.

Берт расстроится, она прекрасно это понимала, скажет – глупости. И все же она должна была ехать. Ни проливной дождь, ни гнев отца, ни молчаливое неодобрение матери не могли ее остановить.

– Так и прождешь всю жизнь, а у ребенка даже фамилии нет, – сказал отец угрюмо. – Ведь Элберт только и ждет от тебя ласкового взгляда. Мне кажется, он готов сделать все, что полагается.

Берт действительно был готов дать маленькому Билли свою фамилию. Но она и слышать об этом не хотела.

– Я обручена с Вильямом, – сказала Марго, поворачиваясь к отцу, чтобы тот подсадил ее на лошадь.

Она вскочила в седло и обернулась назад. Мать и трехлетний Билли стояли в дверях. Марго помахала рукой, но только малыш Билли ответил ей. Мать смотрела на нее с тревогой. Марго пришпорила лошадь и выехала со двора, напряженно вглядываясь в серую мглу.

Иногда, среди ночи, когда маленький Билли спокойно спал, а лунные тени от листьев орешника плясали по потолку, она вспоминала Вильяма. Она пыталась воскресить в памяти его нежность, его ласки, надеясь, что ее любящая душа найдет путь к его душе. Но ничего не чувствовала. Что это может значить? Что его нет в живых? Или, может, ее любовь недостаточно сильна? В последнее время она даже не могла вспомнить его лицо, голос.

Внезапно лошадь встала. Марго очнулась от своих мыслей. Она уже миновала аллею платанов и заросли дикой малины. Впереди простиралось глубокое ущелье, в низу которого, вместо обычно спокойной и тихой речки, бурлил мутный поток.

С минуту Марго разглядывала разбушевавшуюся реку, чувствуя нарастающую тревогу. Если эта тихая речушка так разошлась, во что же тогда превратилась Каменная Речка?

Марго пришпорила лошадь. В этот раз, как и каждую пятницу, она направлялась на восток, на Каменный Утес, чтобы быть поближе к Вильяму и помолиться о нем. А с тех пор как Берт стал работать тормозным кондуктором на поезде, она молится еще и за Берта.

Переправившись через поток, Марго повернула на запад. Тропинка, петляя среди деревьев, вела к железнодорожному мосту через Каменную Речку. Остановившись у воды, она вглядывалась вдаль. Каменный Утес – это дикий островок среди реки, скорее высокий каменистый холм, чем настоящий утес. Добраться туда можно только по железнодорожному мосту. Это самое высокое место в округе. Здесь она ближе к Господу, и ее молитва, несомненно, достигнет ушей Всевышнего. Здесь она и молилась за Вильяма. Что еще оставалось ей делать?

Сегодня, однако, деревянный настил выглядел очень шатким и скользким, а река внизу угрожающе бурной. Она взглянула на Каменный Утес. Рискнуть и пойти? Марго слезла с лошади и ступила на мост. Не пойти – значит отступиться от Вильяма, разрушить ту призрачную нить, которая все еще связывает их. Река взметнула волну, вода плеснула ей на ноги. Марго отступила и вернулась.

Может, Господь дает ей понять, что пора проститься с Вильямом? Может, Господь говорит ей, что четыре года неизвестности – слишком долгий срок и пора начать заново? Начать заново с Бертом? В душе у нее появилась спокойная уверенность, словно ей открылась истина. Она закрыла глаза, и немая молитва полетела в ненастную мглу…

Марго села на лошадь, но не поехала домой, а повернула на другую тропинку, ведущую в город, который располагался всего в миле от холма. Скоро придет поезд, и ей хотелось повидаться с Бертом. Пусть узнает поскорее, что она решила наконец-то похоронить прошлое.

Но когда Марго ехала по улицам, в ее сердце уже не было решимости. Городок выглядел притихшим, главная улица была пустынна. Даже новый кирпичный вокзал, потемневший от дождя, казался совершенно безлюдным. Только таким чокнутым, как она, в такую погоду не сидится дома.

Поезд еще не подошел. Марго оставила кобылу у входа и поспешила в здание вокзала. Она увидит Берта и сразу разберется в своих чувствах. Сердце подскажет.

В зале ожидания было совсем немного людей. Все знакомые. Вельдеманы, должно быть, ждали сына из Чикаго. Миссис Хиллиард собралась куда-то ехать. В уголке Джимми Татл и Дэйв Форки играли в карты. Станционный смотритель Дэниел первый обратил внимание на вошедшую молодую женщину.

– Добрый день, мисс Марго! Не ожидал вас сегодня увидеть.

Марго пожала плечами. Обычно ей был приятен запах нового здания – свежее дерево, краска, мастика. Но сегодня он казался ей слишком сильным.

– Я собиралась повидать Берта, – сказала она. – Думала, поезд уже пришел.

– Он ведь поехал искать армейского доктора, правда? – спросил Дэниел.

– Кажется, да.

– Сколько же народу полегло у Геттесборо! Всех не перечислить! – сказал Дэниел, перебирая какие-то бумаги.

Марго отвернулась, подошла к окну и стала смотреть на дорогу, уходящую на восток, к Вильяму…

– Мне говорили, что многие до сих пор лежат в госпиталях там, на востоке, – откликнулась миссис Хиллиард. – Может, и Вильям там.

– Может, он потерял память, – добавил Джимми.

– А может, он не может говорить, – согласился Дэйв.

Марго вздохнула. Эти люди желают ей добра, но на самом деле только еще больше смущают душу.

Марго не сводила глаз с рельсов. Дождь заливал оконное стекло, и расплывчатые очертания пути напоминали большую черную змею. Марго закрыла глаза, попытавшись представить себе Вильяма на больничной койке. Она хотела вспомнить его лицо, услышать его голос. Но вместо этого перед мысленным взором появился Берт… Марго открыла глаза и смахнула со щеки слезу. Выскользнув в дверь, ведущую на платформу, она прислонилась спиной к кирпичной стене. От промозглого холода женщину бил озноб. Казалось, дождь не только размывает очертания предметов, но и заглушает все остальные звуки. Поезд должен был подойти с минуты на минуту. Но пока ничего не было видно, даже клубов дыма от паровоза. Ничего, кроме мерного шума дождя. Дождь, дождь, дождь…

– Что же мне делать, Берт? – прошептала она в серую мглу.

Ни слова в ответ. Вдруг до нее донесся шум из здания вокзала, и она поспешила туда. Бешено стучал телеграф. С побелевшим лицом Дэниел принимал сообщение.

– Что-то случилось, – сказал мистер Вельдеман.

– Что? – Марго повернулась к Дэниелу.

Но станционный смотритель напряженно принимал сообщение, ни на кого не обращая внимания. Марго повернулась к миссис Вельдеман.

– Что произошло?

Старуха лишь покачала головой. Раздался звук шагов, и в зал вошли миссис Уолш и восьмилетняя Мэри. Карл Уолш работал на поезде пожарным.

– Папа опаздывает, – огорченно сообщила Мэри, – а сам обещал мне ленты привезти. Для нового платья.

Девочка не почувствовала, как все встревожены. Зато мать поняла сразу же и сделала дочке знак замолчать.

– Что-нибудь случилось? – прошептала она.

Никто не ответил. Телеграфный аппарат продолжал отстукивать сообщение, потом запнулся, снова застучал.

– Ну, давай же, парень, давай, – пробормотал Дэниел.

У Марго перехватило дыхание. Ясно, что с поездом что-то случилось. Судя по словам Дэниела, сообщение передавал молодой Томми Браун. Видно, кондуктор велел ему забраться на телеграфный столб и воспользоваться телеграфным проводом.

Медленно, с трудом водя пером по бумаге, Дэниел записал сообщение.

– Произошло крушение, – сдавленно, с дрожью в голосе наконец произнес он. – На железнодорожном мосту…

– О нет!

– О Боже! Может, вы чего не так поняли?

– Сколько раз я говорил – мост ненадежный! – в сердцах крикнул мистер Кармади. – Но никто и слушать не хотел!

Марго закрыла глаза. Кажется, у нее сейчас разорвется сердце. Она сразу же подумала о Берте: его нежная улыбка всегда придавала ей сил. Но сейчас его лицо скрывал туман. Будто дразня ее, его образ расплывался и исчезал.

Вдруг телеграфный аппарат застучал снова. Все разом заговорили.

– Наверное, им нужна помощь, – сказал кто-то.

– Мы могли бы увезти шесть-семь человек на ручной тележке.

– Мэри, беги скорее в церковь, скажи, пусть звонят в колокола. Пусть все, кто может, бегут на помощь.

Девочка выскочила за дверь, мужчины бросились за тележкой. Марго и миссис Уолш вынимали из шкафа в углу коробки со средствами первой помощи и вытаскивали их на платформу. Приготовили они и ящики с инструментами и непромокаемые накидки. Когда мужчины все погрузили, оказалось, что припасов не так уж много.

– Что еще может понадобиться? – спросила Марго.

– Нужны будут лошади-тяжеловозы, чтобы оттаскивать вагоны, – сказал мистер Вельдеман. – Кто-нибудь из вас, ребята, отправляйтесь по фермам. Пусть дадут кто что может. Нам все пригодится.

– Дай Бог, чтобы поезд не был полон! – со страхом прошептала миссис Хиллиард.

Нужно было действовать. И чем быстрее – тем лучше. Марго отвязала лошадь и поскакала к лавке Шиллеров, которая располагалась неподалеку от вокзала. Она уже входила в лавку, когда зазвонили колокола.

– На мосту произошло крушение! – крикнула Марго.

Миссис Шиллер повернулась к мужу.

– Впряги лошадей в фургон. Мы с Марго соберем все необходимое.

Мистер Шиллер выбежал из комнаты, а хозяйка обратилась к Марго:

– Пойдем, девочка моя. Надо много всего собрать.

Почти не разговаривая, миссис Шиллер передавала ей веревки, крюки, перевязочный материал, полотно, одеяла, которые Марго относила в фургон. К тому времени, как они закончили, мистер Шиллер успел запрячь лошадь.

– Привяжи кобылу сзади к фургону и садись со мной, – сказала миссис Шиллер. – Мужчинам без нас не обойтись. Кто-то должен направлять их в этой неразберихе.

Марго забралась в фургон. Дружелюбный тон миссис Шиллер ее удивлял. Раньше эта дама не скрывала своей неприязни к Марго, считала ее грешницей, опозорившей честь своей семьи, и всячески избегала. Впрочем, она была не одинока: это мнение разделял почти весь городок.

Марго уставилась в серую мглу. Берт говорил, что положение кардинально изменится, если они поженятся. Но это еще не причина, чтобы связать с кем-то свою жизнь! А теперь, похоже, уже поздно.

Казалось, они ехали целую вечность, а ведь мост был совсем близко. Марго обхватила себя за плечи, пытаясь унять дрожь. Дождь лил и лил. Фургон медленно продвигался по узкой размытой дороге, и мокрые ветки хлестали ее по лицу.

Боже, сделай так, чтобы вагон Берта не пострадал! Это низко – молить Бога лишь о спасении Берта. Ведь это значит, что погибнут другие. Но она снова и снова шептала слова молитвы, стараясь не думать, не чувствовать, не надеяться. Она любила Вильяма. Но теперь вдруг поняла, как ей дорог Берт. Это было новое, всепоглощающее чувство. Берта она любит по-другому. Глубже. Может, даже сильнее. Она старалась не думать о различии: ведь это было бы предательством по отношению к Вильяму. Но от правды не уйдешь. Она любит Берта! Неужели эта правда открылась ей слишком поздно?..

– Боже милостивый! – воскликнула миссис Шиллер. Перед ними был мост. Точнее, то, что от него осталось. Середина обрушилась, как будто здесь наступил великан. На краю обрыва висели уцелевшие вагоны. Огромный паровоз сошел с рельсов и выглядел, как беспомощный Голиаф, распростертый на берегу. Сквозь шум воды доносились приглушенные крики. Люди держались за опоры моста. Испуганные лица можно было видеть в окнах уцелевших вагонов. Внизу, под рухнувшим деревом, неподвижно лежали два тела.

У Марго тошнота подступила к горлу. Она хотела отвернуться, стереть из памяти эту картину ада, бежать прочь, спрятаться среди деревьев. Но нельзя! Где же Берт?

Миссис Шиллер спрыгнула на землю и окликнула мужчин, стоявших возле самой кромки воды. Они поспешили к фургону. Марго забралась внутрь и передавала им веревки и крюки, то и дело вытирая с лица капли дождя.

Церковные колокола звонили не умолкая. Прибыло подкрепление. Многие прискакали верхом, кто-то приехал в повозках. Вдали уже показалась тягловая сила – огромные неуклюжие лошади-тяжеловозы.

Марго выбралась из фургона и понесла одеяла для первых спасенных: несчастные промокли насквозь и дрожали. Марго отвела их под навес, устроенный из нескольких холстов, натянутых среди ветвей. Она успокаивала детей, добросовестно перевязывала раны, а сама все прислушивалась: вдруг раздастся голос Берта. Из ледяной воды вытащили пожарного Карла Уолша. Не обращая внимания на рассеченный лоб, он сразу же присоединился к спасателям. Вот под навес принесли Томми Хиллиарда: левая нога его была вся в крови. Вот помогли выбраться Бену Татлу и Гарри Киркленду. Вот еще две пассажирки, вот Микки Кернс. Где же Берт?!

Марго на фургоне Шиллеров уже дважды отвозила раненых в город и дважды возвращалась с молитвами, надеясь увидеть спасенного Берта. Дважды ее ожидало разочарование. Но в сердце еще теплилась надежда. Промозглый день сменился сумерками, сумерки перешли в ночь. Берта все не было. Зажгли факелы. Работа спорилась, но энтузиазм спасателей понемногу угасал.

Теперь разбирали покореженные вагоны. Больше не было слышно возбужденных выкриков. Все были серьезны и сосредоточенны. На берег выносили не раненых, а безжизненные, искалеченные тела. Для Марго больше не было работы. Все, что она могла сейчас сделать, – постараться держать себя в руках.

Она стояла, глядя на вспухшую от дождя реку, и беззвучно шептала молитву: пусть поскорее придет Берт, посмеется над ее страхами, смахнет слезы с ее лица…

Рядом с ней миссис Вельдеман не могла сдержать рыданий. Майкла еще не нашли. К сердцу Марго подползал холодок. Неужели она последний раз встречает Берта? Нет! – безмолвно взмолилась Марго, хотя ей хотелось кричать от боли. Почему нельзя повернуть время вспять? Этого не должно случиться! – кричала ее душа. Она ведь уже потеряла любимого. Милостивый Боже, не дай этому повториться вновь!

– Примите мои соболезнования.

Рядом с ней стоял Карл Уолш. Лицо его было заляпано грязью, в глазах читались усталость и боль.

– Мы только что нашли Берта и Майкла. Сейчас их вынесут на берег.

Берта больше нет! Неужели это правда? Неужели ничего нельзя сделать? Она не могла вымолвить ни слова. Ей нельзя даже плакать: она не имеет права, ведь она не дала Берту ответа.

– Бедный мальчик, – сказал Карл. – Тяжело ему будет. Сначала отец, теперь вот дядя.

Марго кивнула, пытаясь проглотить комок в горле. Она едва дышала. Сердце готово было разорваться от боли. Но какое это имеет теперь значение?

– У него остался кузен в Литл-Форке. Надо бы ему сообщить… – с трудом произнесла она посиневшими от холода губами.

– Шериф все сделает. – Карл повернулся, чтобы уйти, потом остановился. – Он до последнего искал Вильяма. Он его любил так же, как вы.

Марго была не в силах вымолвить ни слова и лишь проводила Карла полными тоски глазами. Как же это произошло? Что же она натворила?! Если бы у нее хватило сегодня смелости пройти по мосту! Она бы почувствовала слабое место, она могла бы предупредить катастрофу!

Марго не могла смотреть, как выносят на берег тело Берта. Она медленно пошла по рельсам. Сошедший с путей паровоз заслонял от нее картину крушения. Если смотреть на север, то видно только бушующую реку. Можно сделать вид, что всего этого ужаса не существует. Только сердце не обманешь.

Неожиданно в неровном свете факелов она заметила на обочине какое-то растение. Розовый куст, побеги совсем крошечные, а более длинные уже поломаны. Она опустилась на колени и осторожно потянула куст на себя. Он легко вылез из размокшей от дождя земли. Это был символ жизни, побеждающей смерть. Талисман любви, которая не умерла вместе с Бертом.

Безмолвные слезы катились по ее щекам. Сердце Марго разрывалось от тоски и боли. Она же ведь любила его! Почему, почему она не использовала шанс, предоставленный ей судьбой? Почему она колебалась, боясь соединить свою жизнь с ним? Почему она так и не перешла мост?

Марго повернула назад. Впереди ее ждет долгая и тоскливая жизнь. Розовый кустик она бережно завернула в платок и прижала к груди.

– У нас еще будет шанс! – прошептала она во тьму. – Когда-нибудь, Берт, мы будем вместе, и я никуда от тебя не уйду.

Глава 1

Из-за угла налетел порыв ветра. Холодные песчинки хлестнули по глазам Мэг Петерсон, пропалывающей клумбу перед зданием вокзала.

– Черт, – пробормотала она и, стащив рукавицу, протерла глаза. В прогнозе погоды упоминались ранние ливни и сильный ветер. Но ухудшение погоды ожидалось лишь к ночи, а никак не сейчас.

Снова, еще сильнее, чем прежде, задул ветер, надрывно завывая под старой крышей станционного здания.

– Похоже, старуха Марго опять оплакивает свою любовь, – заметила Джейн, сестра Мэгги, показавшаяся на пороге вокзала. – Я так и слышу: Вильям, Вильям…

Мэг поплотнее запахнула ворот рубахи и пожала плечами:

– Знаешь, Джерри считает, что это просто ветер завывает в трубе. Он у нас материалист.

– Не помешало бы твоему сыну встретить парочку-другую привидений, – сердито откликнулась Джейн. – Сразу же запел бы по-другому.

– Это не моя вина. Мне-то эта история нравится. Женщина, которая вечно скорбит о потерянном возлюбленном, а в непогоду рыдает и зовет его.

И Мэг продолжала копаться в земле. Теперь она выпалывала из промерзшей почвы прошлогодние отцветшие побеги. Она любила каждую весну приходить сюда, в крохотный палисадничек у старого станционного здания. Они с Джерри жили в городской квартире, и у Мэг не было другой возможности почувствовать весеннее возрождение природы, кроме как здесь, в этом садике.

– Похоже, ты и сама этим занимаешься – все ждешь свое потерянное счастье, – заметила Джейн.

Мэг вернулась к работе. Ветер разметал ей волосы, светлые пряди упали на лицо. Сквозь вуаль кудрей она хмуро взглянула на сестру.

– Опять эти разговоры. Я-то думала, ты на моей стороне.

Джейн единственная в семье не приставала к ней по поводу устройства семейной жизни, поисков нового мужа и отца для Джерри.

– Я ни на чьей стороне, – возразила Джейн. – Просто говорю, что думаю.

– Мне, похоже, не уйти от этих разговоров. Ведь мы сегодня обедаем у родителей. Как мне надоели эти бесконечные дни рождения! Я хочу объявить, что с сегодняшнего дня, с тридцать первой годовщины, мои дни рождения больше не отмечаются.

– О, с маминой стороны не будет никаких возражений, – хихикнула Джейн.

Джейн взглянула через плечо в сторону закусочной, которая располагалась здесь же, в старом вокзальном здании.

– Кажется, наши клиенты уже закругляются! – воскликнула она и исчезла в дверях закусочной.

Мэг осталась наедине с садиком и привидением, бушующим где-то под крышей. Хотя мама и предсказывала ей одинокую старость в доме, полном кошек и фиалок, ее не пугала такая перспектива. Мэг взглянула вверх. Там, под стропилами, говорят, обитает дух старой Марго. Разве Мэг виновата в том, что слишком долго верила в сказочные обещания и теперь не может смириться с разочарованием?

Мэг от любви не получила ничего хорошего. Если не считать Джерри. Конечно, она вовсе не собирается всю жизнь дожидаться гуляку Уилла. Но она совершенно не приветствует сводничества, которым в последнее время занялась мама.

– Все дело в том, что у меня не бойцовский характер, правда? – обратилась она к Марго, запихивая засохшие стебли в целлофановый пакет. – Если нет уверенности, что выиграю, я просто не стану играть.

– Мама!

Мэг вздрогнула и обернулась. Из дверей вокзала вышел Джерри. Как обычно, с ужасно хмурой физиономией.

– А ты знаешь, что улыбаться легче, чем хмуриться? Требуется меньше физических усилий! – пошутила Мэг.

Джерри проигнорировал материнский совет.

– С кем это ты тут беседуешь? – поинтересовался он.

Мэг увидела, как брови его осуждающие сдвинулись и образовали прямую, как железнодорожный путь, линию. Джейн, разумеется, права: слишком уж он серьезный для своего возраста. Она подняла садовые ножницы и с улыбкой поддразнила:

– Я разговаривала с Марго.

В глазах одиннадцатилетнего мальчика застыло выражение участливой тревоги.

– Господи! Мама, но тебя могли услышать! Что люди подумают!

– Что ж, если бы среди тех, кто меня слышал, действительно оказалась Марго, она могла бы помочь мне советом.

– Мама! Никто уже не верит этим старым сказкам! Привидений не существует! – Он смотрел на нее столь серьезно, что ей стало смешно. Потом вдруг солнечный луч скользнул по его лицу. Как же он похож на Уилла! Мечтатель Уилл, архитектор заоблачных замков, уверенный, что весь мир у его ног, только руку протяни. Уилл, который высокомерно считал, что вкалывать и корпеть над домашними заданиями должны зануды и слабаки, вроде его старшего брата Эла. А у него и так все получится.

У Джерри блестящие способности отца и даже отчасти спортивный талант, но во сто раз больше предприимчивости и упорства. Плевать, если он не увековечит родной город своими спортивными или любыми другими достижениями. Но он никогда не сбежит, столкнувшись с трудностями.

Она отмахнулась от непрошеных мыслей и принялась срезать засохшие побеги лилий.

– С чего это у тебя такое плохое настроение? Опять тебя Аманда изводила?

После школы Джерри и трое детей Джейн вместе шли до станции. По праву старшего Джерри взял на себя обязанность сопровождать их до дому, хотя никто его об этом не просил и особой необходимости в этом не было: Каменный Утес не назовешь оживленным городом, да и школа всего в двух кварталах от станции. Но для Джерри порядок прежде всего. И обязательства. И ответственность за все и вся.

– Мы договорились, что ты принесешь бланки деклараций, – пропуская замечание матери мимо ушей, сказал Джерри.

– Да я их уже заполнила и отправила, – ответила Мэг, срезая очередную сухую веточку.

– Но ведь у меня есть специальная программа, разработанная на ЭВМ, и я хотел убедиться, что все подсчитано и заполнено как надо.

– У нас ведь не такие уж запутанные налоги. И не такие уж большие. Нет никакой необходимости высчитывать их по какой-то программе.

Джерри тяжело, как взрослый, вздохнул и покачал головой.

– Мама, но теперь все так делают!

– Неужели?

– Нельзя же отмахиваться от достижений современной науки!

– Что ты говоришь!

– Конечно, – подтвердил Джерри. – Знаешь, все заложено в программу, а это очень здорово экономит время.

– Понятно, – пробормотала Мэг.

Ее специальностью в колледже был английский язык. В последнее время Джерри, видимо, решил, что у его матери проблемы с точными науками.

– С помощью новых программ мы можем вести всю документацию!

– Да зачем нам это? – удивилась Мэг.

– Так быстрее и надежнее, – ответил Джерри.

Мэг хотела было возразить, что, если бы ее волновала срочность, она бы заполняла декларации своевременно, а не в последнюю минуту. А если говорить о надежности, то за шестнадцать лет, что она отчитывается о доходах, налоговые службы не предъявляли ей никаких претензий. Но ведь Джерри только и ждет, чтобы она позволила втянуть себя в дискуссию. И у него на все есть ответы.

Из-за угла появились мальчишки с бейсбольными перчатками и битами.

– Привет, Джерри! – закричали они хором.

– Привет, Майк! Как жизнь, Дэнни? – отозвался Джерри.

Мальчишки подошли ближе.

– Здравствуйте, миссис Петерсон. Можно, Джерри пойдет с нами играть в бейсбол?

– Конечно, пускай идет, – разрешила Мэг.

Джерри помедлил минутку.

– Ладно, пойду переоденусь, – сказал он и направился к дверям. Потом вдруг остановился перед чахлым розовым кустом в углу садика. – И что ты не выдернешь эту корягу! Она совсем засохла.

Мэг нахмурилась.

– Нет, этот куст не засох, – сказала она, наклонившись над растением. – Вот смотри, тут у самой земли появились молодые побеги.

– Все равно страшилище. К тому же он никогда не цветет.

Разумеется, он прав и в этом. Но что-то было в этом кусте особенное. Был он такой непокорный, независимый.

– Говорят, этот куст посадила сама Марго, – сказала Мэг. – И если он прожил столько лет, как я могу его уничтожить?

– Тогда посади вокруг что-нибудь красивое, чтобы его не было видно! – На физиономии Джерри появилась дерзкая улыбка. – По-моему, Лео не отказался бы помочь тебе!

– А ну, топай за своей битой, пока я не нашла тебе какую-нибудь работу!

И Мэг швырнула в сына пригоршню сухих листьев. Джерри увернулся и бросился в дверь.

Мэг покачала головой и снова принялась за работу. Ну надо же, каков! Следит за ее счетами, напоминает о деловых встречах и обязанностях, а теперь еще и замуж решил выдать! За Лео Татла! Мэг поежилась. Скорее бы Джерри достиг возраста, когда у него появятся свои собственные сердечные дела. Тогда, может быть, его перестанет волновать ее личная жизнь. Или отсутствие таковой.

Она перешла на другой конец садика. Вскопать землю вокруг этого кустика – и на сегодня дела окончены. Куст и правда неказистый, не цветет, совсем выродился, но каждую весну упрямо выбрасывает молодые побеги, что вызывало у Мэг восхищение.

Джерри, конечно, подумал бы, что у нее не все дома, узнай он, какое место в жизни Мэг занимает этот куст. Он стал ее талисманом. Этот куст такой же, как она. Зимняя стужа, непогода – а он живет себе.

Конечно, она мать-одиночка, но живут они с Джерри неплохо. Родители ее, слава Богу, живы-здоровы. Сестра Джейн и ее муж, Хэнк, тоже помогают. В конце концов, рядом с Джерри достаточно мужчин, с которых он мог бы брать пример.

Мэг обрезала последний высохший побег и выпрямилась.

– Знаешь, Марго, – сказала она, глядя вверх на стропила здания. – Чтобы быть счастливой, совсем необязательно цвести. И даже если на эту станцию не приедет прекрасный принц, я все равно буду счастливой.

Ветер задул сильнее, но Мэг не собиралась вступать в спор.

Эл переступил порог полицейского участка и оказался в объятиях друзей.

– Здорово, старик, ну как ты?

Опираясь на трость, Эл Петерсон рассматривал встречающих его сотрудников. Похоже, вся смена собралась, все до единого. На мгновение взгляд его затуманился. Кажется, он не виделся с ними сто лет. А им – хоть бы хны! Смеются и подтрунивают над ним, как прежде.

– Эта палка тебе к лицу. Хорошо гармонирует с сединой в волосах!

Эл поморщился. Всего-то две недели прошло. Он был на задании – нужно было поймать наемного убийцу. Этот гад прятался в шкафу, а потом выскочил и открыл огонь. Все прошло нормально, мерзавца уложили, но он успел ранить Эла в правое колено. Теперь нога ни к черту не годится. Неизвестно, сможет ли он когда-нибудь нормально передвигаться.

– Пошли к дьяволу, придурки! – В голосе Эла слышались нотки, приобретенные им за долгие годы полицейской службы. – Не то я вам головы своей палкой посшибаю.

– Вот так Эл! Смотрите, порхает, как бабочка, жалит, как оса!

– Скорее, порхает, как чугунная гиря, а жалит, как недобитый комар!

– Хотите попробовать, ребята? Ну, кто первый?

Эл размахивал тростью, как бейсбольной битой.

Непросто это было, но он усиленно изображал на лице бодрую улыбку и смеялся в ответ на грубые шуточки и похлопывания по спине. Работа полицейского – опасная работа, особенно в огромном городе вроде Чикаго. Эл по опыту знал: если полицейские перестанут шутить и смеяться, они просто сойдут с ума.

– Ишь, какой шустрый, правда, ребята?

– Медсестры, поди, ему наобещали, что он будет как новенький.

– Да уж, они такого наобещают!..

– Потише-ка, ребята, – оборвал их Эл. – Моя мать, знаете ли, была медсестрой.

Все замолчали, и, прежде чем кто-то успел придумать что-то новенькое, вошел низенький, аккуратно одетый человек.

– Что тут происходит? – поинтересовался лейтенант Хардинг. – У преступников сегодня выходной?

Переговариваясь вполголоса, сотрудники неохотно разошлись по своим местам. Эл и лейтенант остались вдвоем.

– Значит, ты вчера выписался, да?

– Точно. – Эл оперся на палку и с деланной бодростью взглянул в глаза лейтенанту. – Хотел сразу выйти на работу, но нужно было закончить кое-какие дела.

Эл подумал, что похороны единственного брата глупо называть «кое-какими делами». Но, похоже, лейтенанта это не волновало.

– Водить машину уже можешь? – спросил он, кивая на трость.

– Нет пока. У меня вся нога в гипсе.

Лейтенант смотрел на него не мигая. Эл выдержал этот взгляд. Два старых служаки. Лейтенанту Хардингу сорок с лишним, да и Элу уже недалеко до сорока. Не то чтобы это его беспокоило. Первые же полгода работы в Чикаго делают тебя старым во всех смыслах этого слова. Старым полицейским, старым мужиком, просто старым. Эмоциональная усталость, выполосканные мозги и в придачу столько болячек, что никакая врачебная комиссия не справится с подсчетом. Поневоле превратишься в старика, которому только и остается, что день за днем следовать раз и навсегда заведенному порядку. И так всю оставшуюся жизнь.

– Давай пройдем ко мне в кабинет, – сказал лейтенант.

– Конечно.

Минуя длинные ряды столов, они прошли в небольшую комнату. Хардинг стоя ждал, пока Эл неловко усядется в одно из кресел для посетителей. Потом тоже сел, поправил галстук и вытянул руки так, чтобы манжеты выглядывали из рукавов ровно на полдюйма, как полагается.

– Жаль, что так вышло с твоим братом.

На мгновение у Эла перехватило дыхание.

– Да, – пробормотал он и отвел глаза. Ему вдруг захотелось рассказать лейтенанту о том, что его мучило. – Глупость какая-то. Мне всегда приходилось вытаскивать его из разных историй. Когда умер отец, ему было восемь лет, а мне уже пятнадцать. Да и до этого папаша не слишком-то за нами следил, так что порой мне казалось, что я для Уилла скорее отец, чем брат. А когда я ушел в армию, а Уилл поступил в колледж, мы друг друга потеряли. И вот на той неделе его вдруг привозят в больницу, где я лежу со своей простреленной коленкой.

Надо же, именно здесь, в столице американского футбола, парнишка и нашел свой конец. В прошлую субботу. Он переходил дорогу на зеленый свет, а тут машина с неисправными тормозами… Вряд ли в этом случае он мог бы уберечь братишку, как раньше, и все же…