Текст книги "Серебряная Принцесса в Стране Оз"

Автор книги: Рут Пламли Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава третья. Зевакин дол

По правде сказать, придворная жизнь Пампердинка надоела Изысканному слону не меньше, чем королю Рэнди его королевские обязанности, и слон был не меньше юноши счастлив, что вырвался на свободу. Он шёл ровным шагом, наслаждаясь теплом весенней ночи, вдыхая чистый и свежий воздух, тихонько мурлыча под нос походную песенку и думая свои думы. Он не замечал, что дорога делается все уже и поднимается вверх всё круче, пока наконец ему не пришлось остановиться перед непроходимым нагромождением камней.

– Хорошенькие пирожки! – воскликнул он. – А я-то думал, что эта дорога прямиком идёт к Погибельной пустыне. – Он закинул хобот на спину, проверяя, надёжно ли там держится спящий Рэнди. – Неужели придётся возвращаться? Или попробовать пробраться через этот завал?

Он сердито посмотрел на камни и прошёл немного направо. Но и здесь прохода не было. Тогда он повернул налево. Но и здесь путь был закрыт. Он уже готов был повернуть назад, для чего ему пришлось бы продираться сквозь густой кустарник, как вдруг заметил, что там, где, как ему сначала показалось, лежит особенно густая тень, на самом деле имеется расщелина в скале. Она была как раз такой ширины, чтобы он смог протиснуться, не ободрав бока и не повредив своей драгоценной мантии.

– Ну что, рискнуть или подождать до утра? – пробормотал он, нерешительно покачиваясь, словно корабль на волнах. – Хорошо, если я снова выберусь на дорогу, а вдруг прямиком попаду в разбойничью пещеру? Или вообще свалюсь в пропасть?

Кабампо подошёл ближе к расщелине и просунул в неё хобот. Лунный свет почти не проникал в каменный коридор, но слону показалось, что он не завален камнями и достаточно широк. Кабампо решил рискнуть. Он вошёл в расщелину и стал осторожно пробираться по камням. Какое-то время путь шёл прямо, но потом резко свернул направо, и Кабампо с удивлением увидел висящий на железном крюке фонарь и надпись под ним:

«Вход в Зевакин дол. Три раза зевни и столько же раз потянись в честь великого Храпосони, самого широкопастного соннозеваки всех времён».

– Что за чушь! – удивился Кабампо. – Храпосоня, надо же такое выдумать! Соннозевака! Уа-а-ау!

На него внезапно напала неудержимая зевота. Он пытался сдержать её, но от усилий принялся зевать ещё шире. От особенно раздирающего зевка он чуть не вывихнул челюсть. Украшенный алмазами наголовник съехал у него на сторону, а из глаз потекли слезы. Кабампо встряхнулся и поднял хобот, чтобы поправить драгоценное головное украшение.

– Недурно зеваешь! – раздался сонный голос. – Продолжай в том же духе!

Кабампо сердито обернулся и увидел сонного часового, примостившегося в небольшом углублении скалы. За спиной, где люди носят рюкзак, у него была привязана пышная пуховая подушка. Кабампо шагнул к нему, но глаза удивительного солдатика закрылись, и он захрапел. Тут же, однако, бедняге пришлось проснуться, потому что на него посыпались камешки. Кабампо с изумлением увидел два десятка ведёрок с камнями, подвешенных на движущемся кожаном ремне над головой сонливого часового. Эти ведра попеременно опрокидывались каждые три минуты, осыпая его камнями. Светящиеся пуговицы на солдатском мундирчике складывались в буквы, из которых получалось слово «Полусоня».

– Удивляешься? – спросил Полусоня, стряхивая с плеч камешки и протирая глаза руками в жёлтых перчатках. Кабампо молча кивнул – смех мешал ему говорить.

– А я на тебя удивляюсь! – Действительно, при взгляде на слона глаза сонного воина округлились, и даже сон с него слетел. – Ты такой необыкновенный, громадный, никогда таких не видел. Тебя, ясное дело, надо срочно закопать в землю. Ну да об этом позаботятся, а ты, главное, иди, куда стрелки указывают, – небось не заблудишься. Понял? Куда стрел...

Слова часового показались слону оскорбительными, и он уже был готов наброситься на обидчика, но тут глаза Полусони снова закрылись. Кабампо из любопытства подождал, пока очередное ведёрко не обрушило на спящего каменный душ.

– ...ки показывают, – как ни в чём не бывало продолжал проснувшийся Полусоня. – Нас тут сорок часовых на посту, и все стреляют отменно. Все, как один, полусони. – Один глаз у него уже снова закрылся. – Ха-ха-ха! Стрелки заблудиться не дадут. Понял?

Кабампо, презрительно фыркнув, повернулся и пошёл прочь. Тут его что-то укололо в левую заднюю ногу: Полусоня, уже засыпая, успел попасть в него стрелой – острой маленькой стрелкой, пущенной из небольшого лука. До конца прохода Кабампо встретилось ещё сорок сонливых стражников, но он уже не останавливался, чтобы поговорить с ними – ему хватило и первого полусони. Он ускорил шаг, намереваясь поскорее проскочить Зевакин дол, ни с кем не связываясь и не вступая ни в какие разговоры. Каждого из часовых вовремя будили камешки из вёдер, так что все они успели выпустить стрелу в спешащего слона. Конечно, толстую слоновью шкуру маленькие стрелки пробить не могли, и для Кабампо эти выстрелы были не больнее булавочных уколов, но все равно слон очень рассердился.

– За кого они меня принимают? – ворчал он, вытаскивая хоботом торчащие из ноги стрелы. – За подушечку для булавок? Наглецы!

К счастью, в Рэнди ни одна стрела не попала. Юный король мирно спал, словно на своей пуховой постели во дворце. Слона тоже клонило ко сну, и он шёл все медленнее, пока наконец не выбрался из каменного прохода в узкую горную долину. Насколько он мог разобрать в слабеющем свете луны, в Зевакином долу было безлюдно. Никаких домов тоже не было. Растительность состояла из колючего кустарника, да кое-где из земли торчали мёртвые, засохшие деревья. В центре долины на расчищенном от валунов и кустарника пространстве лежали, словно клетки гигантской шахматной доски, плоские каменные плиты с выбитыми на них надписями. На самой большой из этих плит Кабампо с трудом разобрал в полумраке слова «Великий Храпосоня».

– Что же это такое, кладбище, что ли? – пробормотал в недоумении слон. – Вряд ли, ведь в стране Оз никто не умирает. Странно!

Он прислонился к стволу засохшей сосны и, моргая изо всех сил, чтобы не заснуть, стал думать, что делать дальше. Наконец он решил, что, кладбище это или не кладбище, а поспать всё-таки не мешает. Расстелив на земле одеяло, он бережно закутал в него Рэнди, после чего снял свою драгоценную мантию и наголовник, улёгся радом с младшим другом и крепко заснул.

Сколько он проспал, Кабампо так никогда и не узнал. Его мучили кошмары, ему снилось, что он тонет в зыбучем песке, а когда он, окончательно погрузившись в трясину, с содроганием проснулся, оказалось, что его окружили несколько десятков низкорослых солдат в мундирах – не тех, что стояли на часах в проходе, а других. У этих мундирные пуговицы тоже светились, но складывались в другую надпись: «Наоборотник». Наоборотники усердно размахивали лопатами и мотыгами и, в отличие от полусонь, были очень бойкими и храпеть даже не думали. Не уверенный, что окончательно проснулся и видит это наяву, Кабампо наблюдал за ними сквозь полузакрытые веки, пока вдруг не издал громкий крик. Он погружался в землю! Хлопотливые наоборотники, как оказалось, выкопали вокруг него канаву в три человеческих роста глубиной и теперь, не обращая внимания на опасность, которой при этом подвергались сами, подкапывались под низкий пригорок, на котором лежал слон.

– Поторопитесь! Теперь копайте справа! – распоряжался какой-то бойкий голосок. – Осторожно, Пухляк, не свались! Так! Пошёл, пошёл! Отходи!

При этих словах главаря пригорок подался, и Кабампо полетел в яму, а наоборотники отскочили в сторону, чтобы не свалиться вслед за ним.

– А вы слышали, как он закричал, ребята? – сказал тот, которого вожак назвал Пухляком. – Он ведь не спит. Что же это, снотворные стрелы уже не действуют, что ли? Я сам видел, что в этом великане торчало не меньше сорока стрел, когда он выходил из прохода. Давайте-ка быстренько, закапывайте его!

И наоборотники, снова схватив свои лопаты, принялись забрасывать яму землёй, не обращая внимания на яростные вопли Кабампо, которые стали ещё отчаянней, когда он заметил, что Рэнди рядом с ним нет.

– Что вы сделали с мальчиком? Перестаньте! Как вы смеете бросать землю на принца Пампердинкского? Да знаете ли, кого вы пытаетесь похоронить? Я Изысканный слон! – Кабампо стряхнул землю с головы и, подняв хобот, так оглушительно затрубил, что два десятка наоборотников повалились на колени, а остальные уронили лопаты и в страхе уставились на слона.

– Но, уважаемый гость, это же в обычае – зарывать посетителей! – пролепетал Пухляк, когда рёв разъярённого слона умолк. – Через полгода мы вас откопаем, и вы будете как новенький. Спится у нас хорошо, спокойно, все наши соннозеваки очень довольны.

– Но я же не зевака! – завопил Кабампо и тут же широко зевнул.

– Пока ещё нет, но все впереди, а способности у вас налицо, – заверил Пухляк, окинув слона оценивающим взглядом. – Смотрите, как вы славно зеваете. Лежите спокойно, не надо дёргаться. Спать под землёй очень приятно.

– Приятней не бывает! – откликнулись остальные наоборотники и снова замахали лопатами, вполголоса напевая колыбельную. Кабампо разинул было рот, чтобы возразить, и чуть не задохнулся, потому что туда влетела полная лопата земли. Не помня себя от ярости, Изысканный слон вскочил и бросился на осыпающийся край ямы. Он почти достал хоботом до края. Наоборотники разозлились, громко и возмущённо залопотали и замахали лопатами ещё энергичнее. Слон обвил хобот вокруг толстого пня и, собрав все свои силы, выкарабкался из ямы.

– Эй, вы! – крикнул он, расправляя уши, как паруса. – Где вы зарыли мальчика? Говорите быстро, не то я вас в порошок сотру! – Прихватив хоботом бревно, Кабампо бросился вперёд. Перепуганные наоборотники вместо ответа бросились врассыпную. Кабампо остался один.

– Рэнди! Рэнди, где ты? Мальчик мой, ты не задохнулся? – Кабампо забегал среди плит, ища глазами свежевскопанный участок земли. Никто не отзывался на его крики, и только ветер уныло шумел в верхушках засохших сосен. Не помня себя от отчаяния, Кабампо заколотил бревном по плитам с именами спящих соннозевак, издавая трубные звуки, которые могли бы разбудить и мёртвых.

Глава четвёртая. Странные обычаи соннозевак

Зеваки на самом деле, конечно, были живёхоньки – просто разоспались под землёй. Разбуженные шумом, они начали приподнимать свои каменные плиты и высовывать наружу головы. Зевая и моргая, они с негодованием уставились на невежу, разбушевавшегося в их тихой долине.

– А ну замолчи сейчас же! Прекрати! – потребовал Великий Храпосоня, одной рукой придерживая плиту, а другой лениво грозя слону. – Замолчи, а то мы потом целый месяц не сможем уснуть. Кто ты такой и с чего так расшумелся? – С трудом проговорив эту длинную речь, Храпосоня закрыл глаза и принялся сладко зевать.

Изысканный слон, ошеломлённый видом сотни поднятых плит, так похожих на могильные, и перепачканных землёй лунообразных лиц, уставившихся на него, целую минуту ничего не мог сказать. Затем, шагнув к Храпосоне, он разразился негодующей речью:

– Я мирный путешественник! Я Изысканный слон из Пампердинка! Ваши солдаты забросали меня стрелами, а потом попытались зарыть в землю. Молодой король, мой спутник, исчез. Требую, чтобы его немедленно выпустили! Сию минуту приведите его, или я буду тут стоять и трубить, пока вы все не оглохнете! – И Кабампо, чтобы доказать, что он не шутит, затрубил так громко, что плиты его слушателей вздрогнули и закачались.

– Это, что ли, твой король? – Толстый старый соннозевака, поддерживая плиту головой, поднял на вытянутых руках Рэнди. – Эти лодыри поленились ему яму, как положено, выкопать и сунули ко мне, – пожаловался он. – Пожалуйста, забирай его на здоровье. Он лягается, как мул, а я этого терпеть не могу.

Со вздохом облегчения Кабампо вырвал Рэнди из холодных рук зеваки. Его немало порадовало, что у юноши остались силы лягаться. Лицо Рэнди было бледно, в волосах застряла земля. После того, как слон встряхнул его несколько раз, бедный король открыл глаза и растерянно оглянулся вокруг.

– Ничего, ничего, мальчик мой! – сказал слон. – Ничего страшного, просто тебя похоронили в норе одного здешнего сурка.

– Похоронили? – вздрогнув, повторил Рэнди. Кабампо бережно усадил юношу себе на спину.

– Никто его не хоронил, просто уложили в землю поспать, как полагается нормальному разумному существу! – поправил старый зевака и скрылся в яме, хлопнув на прощание плитой.

– Выметайтесь отсюда поскорей! – проворчал Великий Храпосоня. – Весь отдых нам испортил, бегемотина невоспитанная!

 – Шагу отсюда не сделаю, пока не дадите провожатого, чтоб вывел нас из вашей несчастной долины, – заявил Кабампо. – Зовите солдата, а не то я сам его позову.

– Ох нет, ты уж лучше помолчи. Пухляк! – заголосил Храпосоня, вытягивая длинную шею. – Объедала! Идите скорее сюда! Слышите?

Из-за камней и деревьев, из скалистых расщелин показались наоборотники. Их пуговицы весело посверкивали в полумраке.

– Проводите этих... этих путешественников до выхода из ущелья! – приказал Храпосоня.

– А я думал, что это долина, – заметил, зевая, Кабампо. Рэнди в это время, сидя у него на спине, усердно счищал с себя грязь.

– Ущелье и есть долина, громадина ты необразованная, – сердито отозвался Храпосоня. – Не веришь – посмотри в словаре. Долина или дол, как кому больше нравится.

– А Зевакин дол – это Долина сонь, или Беспробудное ущелье, – сказал слон. Видя, что зеваки укладываются в свои ямы, как кролики в норки, он вежливо добавил: – Приятного сна! А вы, ребята, – повернулся он к солдатам, – достаньте-ка быстренько из той ямы мою мантию с наголовником, да пошли.

Изысканный слон говорил так повелительно, что сразу десять наоборотников бросились исполнять его приказание. Притащив драгоценные одеяния, они почтительно облачили в них странного гостя, после чего, повинуясь его нетерпеливому жесту, Пухляк и Объедала пошли впереди, показывая дорогу, а остальные немедленно разбежались.

Некоторое время низкорослые наоборотники шли молча. Изысканный слон, ворча под нос, топал за ними, продираясь между камней и древесных стволов.

– Вы на нас не сердитесь? – спросил наконец, оглядываясь через плечо, Объедала, более разговорчивый, чем его товарищ.

– Да что ты, – ворчливо сказал Кабампо, – я провёл у вас прелестный вечерок. Сначала стрелами всего истыкали, а потом заживо похоронили. Как можно сердиться на такое гостеприимство?

– У вас свои обычаи, у нас свои, – вступил в разговор Пухляк, выручая смущённого приятеля. – Кабы на вас стрелы подействовали, вы бы и не заметили, как мы вас зарываем. Спокойно проспали бы в земле полгодика, вам же лучше бы было, сударь, как бишь зовут-то вас...

– Его зовут Кабампо, – подал голос Рэнди, который совсем проснулся, пришёл в себя и с интересом прислушивался к разговору. – Понимаешь, мы с Кабампо и так спим каждую ночь, поэтому в долгом сне не нуждаемся.

– Ну и жизнь у вас, хуже каторги, – проворчал Объедала, недовольно качая головой. – Не успел заснуть – вставай! Не успел проснуться – ложись! Нет уж, по-нашему-то лучше: за полгода отоспался и гуляй смело.

– А что вы делаете, когда не спите? – спросил Кабампо, подавляя зевок.

– Как что? Едим, естественно. – Объедала заулыбался, облизнулся, и его глаза заблестели ярче светящихся пуговиц. – Значит, так: весь июль и август до тридцать первого числа у нас завтрак. С первого сентября до тридцать первого октября – обед. А потом до самого Нового года ужинай себе вволю, пока спать не захочешь.

– То есть как? Вы все время едите? – спросил Рэнди，привстав и опершись на локоть. – Без перерыва? А вы разве не работаете? И потом, надо ведь когда-то играть, путешествовать и мало ли что ещё делать.

– Не понимаю, о чём вы толкуете. Что значит «работать»? Или «играть»? Мы даже слов таких не знаем, нам это не нужно. Мы едим и спим, спим и едим и очень своей жизнью довольны.

– Неприхотливый же вы народ, – заметил Кабампо. – А почему вы тогда не спите вместе со всеми?

– А мы особый отряд, одно слово – наоборотники. Мы приучены спать летом и осенью, а есть, наоборот, зимой и весной. Мы тоже своей жизнью довольны. А которые так ещё не привыкли, те – полусони. Но и они помаленьку приучаются, с помощью вёдер с камнями.

– Ага, а ещё они приучаются стрелять в мирных путников, – хмыкнул Кабампо. – В вас тоже стреляют, чтобы вы заснули, или эту любезность вы оказываете только гостям?

– Мы стреляем только в чужаков, если их к нам заносит, – охотно пояснил Объедала, – чтоб не лезли к нам со своими обычаями да не будили не вовремя.

– Как мы, – докончил за него Рэнди. – Мы, значит, вас от обеда оторвали? Сейчас ведь у вас обеденный месяц?

Стражники облизнулись и кивнули.

– Хотите пойти перекусить с нами? – гостеприимно предложил Объедала. – На этой неделе у нас рыба. А на следующей будут бараньи отбивные.

Рэнди, успевший проголодаться, дёрнул Кабампо за воротник, но Изысканный слон так затряс головой, что все нашитые на мантию драгоценные камни зазвенели, и категорически отклонил приглашение.

– Лучше не рисковать, – прошептал он огорчённому юноше. – Кто знает, что у них за рыба? Может, мы от неё заснём на сто лет. Я и так еле держусь, ужасно в сон клонит. Погоди, малыш, выберемся из этого ущелья, тогда поспим и поедим, как подобает благородным существам. Мы же с тобой не какие-нибудь сурки и храпосони.

И усталый слон упрямо продолжал продираться через камни и колючие кусты, поторапливая провожатых. Пухляк и Объедала, видно, обиделись на резкость, с которой слон отказался от приглашения на обед, и шли теперь молча. Не прошло и часа, как они привели наших путников к выходу из каменистой долины. Отсюда начиналась извилистая тропа, идущая в гору. Наоборотники указали на не слону небрежным взмахом руки и сейчас же повернулись и побежали назад.

– Обедать пошли, – вздохнул голодный Рэнди, с тоской провожая их взглядом. Но Кабампо, радуясь, что они наконец покинули противную долину и её странных обитателей, без передышки пустился наверх по тропинке. Даже поднявшись на самый верх, он для верности прошёл ещё несколько миль, чтобы сонные испарения Зевакина дола не смогли их настичь.

Наконец, дойдя до лесной опушки, он остановился. Луна уже побледнела, и звезды почти потухли. Кабампо, даже не снимая мантии и наголовника, прислонился к стволу могучего дуба и заснул стоя. Рэнди, убаюканный его мерным храпом, закрыл глаза и заснул тоже.

Глава пятая. Ушастые голованы

 Когда Рэнди проснулся, оказалось, что Кабампо уже шагает дальше. Слон мерно переставлял ноги и сердито ворчал себе под нос: нигде не было видно ни зелёного куста, ни плодового дерева – ничего, что могло бы пригодиться в пищу слону или человеку.

– Где мы? – спросил юноша, зевая, садясь и протирая глаза. – Фу, какая неприятная местность, ничуть не лучше Зевакина дола!

– Да, паршивые места. Вблизи Погибельной пустыни всегда так, – ответил слон, сердито отцепляя мантию от колючего кактуса. – Чувствуешь, какой тут раскалённый воздух? Пустыня совсем близко.

При упоминании Погибельной пустыни Рэнди умолк и задумался. Он не знал, как они смогут пересечь эту широкую полосу смертоносного песка, отделяющую их от страны Эв, где находится замок Красного Джинна. Конечно, пустыня мешала врагам проникать в страну Оз, но зато она мешала и жителям этой страны покидать её.

– Эх, нам бы Джинново волшебство! Или хотя бы его серебряный колокольчик, чтоб откуда ни возьмись завтрак появился! – вздохнул Рэнди, оглядываясь вокруг голодными глазами. – Как глупо с моей стороны, что я не захватил из дворца ничего съестного! А тут даже ручейка нет, чтобы напиться. Хоть бы дождь пошёл, все бы легче было.

– Может быть, и пойдёт, – сказал Кабампо, поглядев на небо, затянутое свинцовыми тучами. – А лес-то кончился, опять скалы впереди.

Между скал вилась дорога, ведущая наверх, к каменистому плоскогорью.

– Смотри, наверху из-за камней какие-то головы выглядывают, – прошептал Рэнди, хватаясь за воротник слоновьей мантии.

– И очень странные притом головы, – пробормотал Кабампо, поднимая хобот. – Просто глазам своим не верю!

– Ой, да это же одни головы! – тихонько воскликнул Рэнди, ещё крепче цепляясь за воротник Кабампо. – Ты посмотри только! Они летают, как птицы! Без рук, без ног, без туловища!

– А прочти-ка эту надпись, – сказал Кабампо, махнув хоботом в сторону плиты, лежащей на краю дороги. На плите кривыми буквами было нацарапано:

«Выше головы! Дорога на Голованию, проход воспрещён».

 – Новое дело! Выходит, раз у нас кроме голов ещё кое-что имеется, нам здесь и пройти нельзя, – хмыкнул Кабампо, пока Рэнди медленно разбирал надпись. – Наглость какая! Почему мы должны обращать внимание на эти глупости? Как эти головы, интересно, смогут нас остановить, раз у них нет ни рук, ни прочего?

– Они могут просто налететь на нас, как пушечные ядра, – сказал Рэнди, с опаской глядя вперёд, где стая голованов сердито кружилась в воздухе. – А на вид они очень твёрдые.

– Ну, у меня голова ещё подвержен. А ты надвинь попрочнее корону, – угрюмо посоветовал Кабампо. – Зубцы на ней им не понравятся. Да сунь-ка руку мне в левый карман, там есть дубинка. Меч твой нам не пригодится, нельзя же отрубить голову, у которой нет шеи. Да и ни к чему нам их калечить, мы же только пройти хотим. Готов? Тогда вперёд!

Рэнди ничего не ответил – зацепившись каблуками за слоновью сбрую, чтобы не свалиться, он свесился головой вниз и обшаривал поместительные карманы на левой стороне мантии. Кроме дубинки, там нашёлся колчан с недлинными острыми стрелами. Выпрямившись и зажав дубинку в одной руке, а колчан в другой, юноша с беспокойством смотрел, как слон поднимается по гранитным уступам. Круглые лица голованов были изрыты глубокими морщинами – их кожу иссушил горячий ветер, дующий со стороны пустыни. У них были большие веерообразные уши, которые служили им вместо крыльев – хлопая этими ушами, голованы отлично держались в воздухе и летали не хуже ворон или галок. Кабампо ещё не успел добраться до вершины, когда целая стая летучих голов, со свистом рассекая воздух, набросилась на пришельцев, выкрикивая угрозы.

– Вон, вон отсюда! – визжали они. – Какая гадость – руки! Мерзкие ноги! Неприличные туловища! Прочь отсюда, противные ползучие создания! Вам не место в нашей прекрасной Головании! Вы не смеете совать сюда нос.

– Ах, не смеем? – Кабампо воинственно потряс хоботом. – И кто же нам помешает?

– Я! – ответил самый безобразный из голованов. Он ухватил зубами моток проволоки, лежащий в углублении скалы, и устремился на пришельцев. Другой голован схватил в зубы другой конец проволоки, так что теперь она была натянута между ними.

– Осторожно! – предупредил Рэнди, припав к слоновьей спине. – Они хотят, чтобы ты споткнулся.

– Ошибаешься, очень ошибаешься! – залопотали голованы, подпрыгивая в воздухе, как воздушные шарики, у которых оборвалась верёвка.

– Мы сейчас отрежем ему туловище, – сообщил один длинноносый голован, подлетая к самому уху Рэнди. – Голова у него что надо! Уши-то какие хорошие, большие, с такими летать – одно удовольствие. Но такую неприличную гадость, как туловище, мы на своей земле не потерпим. И ты, уродец, не горюй, тебя мы тоже от туловища избавим, – пообещал голован маслянистым голосом. – Зачем оно вообще нужно? Уши у тебя, правда, некрасивые, маленькие, но ничего, мы их растянем. Подожди, вот останется от тебя одна голова, тебе сразу станет так хорошо, легко... Сразу захочется летать. – И безобразный голован шутливо дёрнул юношу за ухо.

– Стой! Беда! Берегись! – завопил Рэнди. – Назад, Кабампо! Они тебя задушат этой проволокой!

– Ерунда! – отозвался запыхавшийся Кабампо. Преодолев последнее препятствие, он уверенно ступил на каменистое плато.

– Выше голову! Выше голову! – визжал главный голован, в то время как двое с проволокой ловко обвили её вокруг толстой слоновьей шеи и стали разлетаться в разные стороны, чтобы затянуть петлю потуже. Кабампо отшатнулся, но слишком поздно. Он оглушительно затрубил, и стая голованов разлетелась прочь от этих ужасных звуков, но те, что держали проволоку, не бросили её, а тянули изо всех сил, пока изукрашенный ошейник Кабампо не впился до боли ему в шею.

– Не волнуйся, малыш, – проворчал слон сдавленным голосом, – зубы у них сломаются раньше, чем моя шея. Успокойся.

Но как мог Рэнди успокоиться и не волноваться, когда его друг уже начал задыхаться? Прыгая от волнения на спине Кабампо, юноша воинственно размахивал дубинкой, но голованы летали слишком высоко, он не мог до них дотянуться. Наконец ему удалось швырнуть дубинку в того, что держался слева, но, как оказалось, голован этого даже не заметил, а дубинка отскочила от твёрдой головы, как резиновый мячик от каменной стены. Вцепившись жёлтыми зубами в верёвку, голован тянул её все сильнее. У Кабампо уже подгибались ноги. В отчаянии Рэнди вспомнил про стрелы и, вытащив одну из колчана, изо всей силы швырнул её, как дротик, – и промазал. Зато вторая стрела угодила головану в самую середину лба. На морщинистом лице появилось выражение удивления, смешанного с испугом, голован широко зевнул, выпустил изо рта проволоку, упал на землю и, громко захрапев, покатился, словно каменный шар.

– Ага! – воскликнул Рэнди, едва веря в свою удачу. – Смотри, он ведь даже не ранен, а почему-то заснул!

– Следи за остальными! – выдохнул Кабампо, тряся головой, чтобы избавиться от проволоки. Другой голован уже подлетал, чтобы занять место выбывшего товарища, но, прежде чем он успел подхватить проволоку, Рэнди метким броском стрелы отправил его на землю. Следующего он поразил тоже, а когда целая стая слетелась, чтобы посмотреть, что случилось, Рэнди принялся швырять стрелу за стрелой, пока плоский выступ скалы сплошь не покрылся спящими головами – каждый, в кого попадала стрела, мгновенно засыпал. Хотя рука у него болела, а сердце отчаянно колотилось, Рэнди не останавливался, чтобы передохнуть, пока не понял, что странное сражение выиграно. Более половины голованов – или ушанов, как Рэнди называл их про себя – храпели на земле, а остальные с испуганными криками уносились прочь, изо всех сил хлопая ушами. Освободившийся от проволоки, но ещё дрожащий и задыхающийся Кабампо провожал их гневным взглядом.

– Странно! – проговорил взволнованный Рэнди. – Почему же голованы засыпают? Откуда у тебя такие удивительные стрелы? Они не ранят их, а погружают их в сон, да ещё такой глубокий!

– Это не мои стрелы, – сказал Кабампо, наморщив лоб в раздумье. – У меня никаких стрел не было. А, понял! Ха-ха-ха! – Громадное тело слона затряслось от смеха. – Это же стрелы зевак! Наоборотники, видно, сунули их мне в карман, когда подбирали мою мантию. Молодцы, очень кстати. Это те самые стрелы, которыми меня забросали полусони, да только моя шкура оказалась для них слишком прочной, и они не подействовали.

– Ну, так или иначе, а с голованами мы справились, – сказал Рэнди, осторожно переворачивая ногой одну из голо». – А ведь дело плохо было, я уж боялся, что ты задохнёшься.

– Кто, я? Ерунда! У них через минуту зубы вылетели бы.

– Вытащить их них стрелы? – спросил Рэнди, которого слова приятеля ничуть не убедили. – Они могут нам ещё пригодиться.

– Не надо, оставь. Пусть эти маленькие негодники спят и дальше, уж очень они мне в бодрствующем состоянии не нравятся.

– А вдруг остальные вернутся? – с сомнением спросил Рэнди.

– Да ну! Забудь о них. Они так перепугались, что сейчас уже, наверное, подлетают к Сапфирному городу. А когда вернутся, нас уже тут не будет.

– Ты думаешь? – Рэнди с сомнением зашагал по голому и бесплодному плато. – Не нравится мне эта Голования, а тебе?

– Да уж! Я бы её не взял в подарок, даже если бы к ней прибавили щётку для бивней и алмазные серьги, – фыркнул Кабампо. – Одни скалы – ни деревца, ни дома, ни птицы, даже ни травинки. Я бы всю эту страну отдал за охапку сена и ведро воды.

– Может быть, где-нибудь между скал есть ручей, – сказал Рэнди, с надеждой устремляясь вперёд.

– Скорее уж водопад, – заметил Кабампо, угрюмо шагая следом. И тут Рэнди, скрывшийся за большим валуном, издал крик удивления.

– Эй, Кабампо. Пустыня! Мы на самом её краю! Иди сюда, посмотри! – Изысканный слон, обойдя валун, посмотрел вниз, после чего вытер вспотевший лоб краем мантии и тяжело сел. Несколько мгновений оба молчали.

Плато голованов нависало над пустыней, словно скалистый мыс над морем. Внизу клокотали и колыхались черные зыбучие пески, от которых шёл тяжёлый запах серы. Рэнди и Кабампо закашлялись, глаза у них покраснели и заслезились.

– Значит, нам осталось только пересечь эти пески, – сказал Рэнди, утирая слёзы.

– Ну да, сущий пустячок, – подхватил слон. – Особенно если вспомнить, что один шаг по этому песку означает верную погибель. Будь у нас уши, как у голованов，мы бы перелетели.

– Ну, а раз мы перелететь не можем, что же делать? – спросил Рэнди, грустно усаживаясь на камень.

Кабампо не имел ни малейшего понятия, что делать, но бодро сказал:

– Ничего, придумаем что-нибудь! Только сначала перекусить бы не мешало. Мой главный принцип – никогда не пересекать Погибельную пустыню на пустой желудок, и я хочу его держаться.

– Что нам сейчас пользы от твоего принципа, – печально сказал Рэнди. Он сбросил со скалы камешек и с содроганием увидел, что зыбучий песок моментально затянул его. – От одного взгляда на эту пустыню пить хочется. Хоть бы глоток воды! А уж без завтрака я бы обошёлся как-нибудь.

– Смотри-ка, похоже, твоё желание исполнится. – Пошарив в кармане, Кабампо вытащил оттуда плащ-дождевик размером с хорошую палатку. Накинь-ка это на меня, будь добр. Приближается гроза. Слышишь гром? Хороший ливень будет.

– Приближается? – повторил юноша, вскакивая, чтобы помочь слону застегнуть плащ. – Да она уже здесь! – Ему пришлось кричать, потому что внезапно налетел сильный ветер. Еле успел Рэнди завязать тесёмки плаща на левой ноге Кабампо, как хлынул проливной дождь с градом. Градины величиной с куриное яйцо с грохотом заколотили по камням. Рэнди устроился между передних ног слона, под защитой его плаща. Вытянув руку, он поймал на ладонь одну градину и, поднеся её к пересохшим губам, радостно вздохнул и жадно сжевал её. Высунув голову, он позволил обильным дождевым струям смочить и освежить пыльное разгорячённое лицо. «Может быть, после дождя по пустыне можно будет пройти?» – подумал он и тут же вздрогнул – оглушительный раскат грома бабахнул, как пушечный выстрел, над самой его головой.

– Слушай, Кабампо, как хорошо, что ты такой большой! – весело воскликнул он. – А то бы нас просто сдуло. Ты только послушай, как ветер шумит.