Текст книги "Соляное сердце (СИ)"
Автор книги: Руслана Рэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
– И побыстрее, – кивнула я, соглашаясь с разумными словами сестры. – Малену надо спасать.
Просидели мы всю ночь темную, но так и ничего не придумали. Матушка горлицу соляную послала, чтобы нас известить, два раза упомянула, чтобы ничего глупого не делали, никого не вовлекали, ведь их вина родительская, им и все решать. Да, кто ж после таких слов-то на месте усидит?! Я б за сестрой и в Орду пошла бы пешком, только не знали родители, кто выкрал нашу Малену. Матушка написала, что она с отцом поехала в северные земли, в Мурман-линнь солью торговать, там их всегда ждали, как родных, и никогда ведь ничего злого не случалось, наоборот, с богатыми подарками возвращались. Батюшка нам на шубейки и меха привозил, и мясо необычное, а уж рыба какая вкусная была.
И тут такое – Малена, наша умница-разумница, пропала! Уехала с дедами на прогулку по берегу ледяному и пропала в налетевшей снежной пурге. Была девица в санях и не стало. Диво дивное, колдовство опасное.
– Может, ее местный бог выкрал? – предположила я самую нелепицу в рассветный час, поглаживая уснувшего рысенка. Иринь ойкнула и посмотрела на меня испуганно.
– Что? – не выдержала ее взгляда. – Ты знаешь что-то?
– Малена мне ничего не рассказывала, но один круговорот назад привезла с собой кольцо с самоцветом. Сказала, что нашла его в снегу.
– Я никогда не видела эту вещь, – перебила я Иринь, и та на меня шикнула.
– И не увидела бы. Маленка его в тайнике хранила, говорила, что самоцвет там редкий, удачу приносит. Только вот странное оно было, кольцо это, с медвежьей пастью, а камни в глазах медвежьих. Мужское одним словом.
У меня пробежал холодок по спине, спустился к ногам, отчего сразу стало зябко.
– А ежели Малена не нашла, а в дар его приняла? И не просто подарком, а с условием тайным?
Иринь печально глянула в окно, перевела взгляд на меня и проговорила:
– Зная Маленку, она может и неподъемную ношу на себя взволить, даже проклятие принять, чтобы семью нашу не тронули.
– Сплюнь три раза, сестра. Что ты такое говоришь! Никто ее не проклял!
Иринь и сплюнула, а потом добавила:
– Надо с Вайорикой поговорить. У Галицких тайное знание было, они могли двери открывать, куда пожелают: и в соседних землях, и в северных.
Я призадумалась, насколько она захочет нам помочь, но что-то в Вайорике подкупало. То ли характер ее, то ли верность Василе. Хоть и говорила она, что не любит князя, но симпатию к нему она точно испытывала.
– Как придет за нами, сразу и поговорим. Давай, хоть подремлем перед рассветом, а то клевать носом будем весь день.
Вот в последнем я сомневалась, уж больно сердце часто билось и неспокойно, переживая за Малену. И как она додумалась кольцо взять мужское? Нет, не взяла она его добровольно. Что-то произошло, раз она так поступила, а теперь оброк отдала, никому не сказав. И никто не заметил ведь, кроме Иринь, что тайна у Маленки своя. Плохая я сестра оказалась, глупая… С этими грустными мыслями и заснула около задремавшей Иринь.
Глава 7
Вайорика разбудила нас с петухами, захватив с собой кувшин молока и горячие булочки. Вошла в нашу комнату бодрым шагом, сна ни в одном глазу. Мы же с Иринь после бессонной ночи выглядели курами ощипанными – можно брать и варить на бульон.
– Что-то вы помятые совсем, глаза вон слипаются. Спать кто-то не давал. Рысенок ваш? – Вайорика недовольно цокнула языком и осмотрела комнату. Огонек, будто ручной котенок, сладко сопел в гнездышке из покрывала.
– Беда у нас, Вайорика, – не стала таить правды Иринь. – Сестру нашу старшую украли в северных землях, в Мурман-линнь. С отцом она уехала торговать солью, а в итоге вернулся он один. Всем поселением искали – не нашли. Весточку нам из дома ночью прислали.
И тут Иринь заплакала. Всю ночь держалась, но силы не вечные. Я закусила губу, чтобы самой не разреветься. Сестра утерла слезы и прошептала:
– Помоги нам, коль можешь. У Галицких дар же есть – двери открывать, куда пожелают.
Вайорика вздохнула горестно и села на кровать к нам. Задумалась, устремив тяжелый взгляд на стену с гобеленом, и промолвила:
– Дар есть, но открыть смогу лишь туда, где была и видела все своими глазами. А Севера даже на картинках не видала.
Иринь всхлипнула и зажала рот рукой, чтобы не зарыдать громко.
– Но я бы вас никуда одних не отпустила! С ума сошли! Надо к Василе идти, просить помощи. Только он решит, как помочь можно.
– Тогда пойду я, и пойду одна. Буду молить его о помощи.
Вайорика кивнула и строго наказала:
– Но не смей перед ним слезами заливаться, он их терпеть не может.
– Да я и не собираюсь слезами вымаливать. Пусть решает все без давления.
– Молодец, – сказала Вайорика и всучила нам еду. – А теперь быстро ешьте, и я вас провожу, куда надо.
Поели мы действительно быстро: хлеб был мягкий, вкусный, таял во рту, а молоко – необычное, с цветочной ноткой, но все сытное.
Вайорика повела нас быстрым ходом: вниз по лестнице и сразу во двор, где уже вовсю кипела утренняя работа. Слуги нам с Иринь кланялись, а на женщину смотреть боялись. Видимо, строгая она была с челядью, не давала лениться. Прошли мы его быстро, почти пробежали, и вошли в крыло Василе, а навстречу нам выбежал Димитру.
– Рика, почему ты меня не разбудила? – сердито проговорил мальчик. – Дядя ведь на охоту сегодня собирался, а теперь мне сиднем сидеть со стариком Яковым и учить грамоту.
«Надо же, он ее Рикой назвал, как подругу», – подумала я на интересное сокращение имени женщины, и вдруг поняла, что Василе нет.
– На охоту? – переспросила я.
Димитру насупился и перевел обиженный взгляд на нас с Иринь.
– Да. Уже уехали. Это из-за вас Рика меня не разбудила? – спросил уже нахальным голосом племянник. Я такое быстро пресекала. У нас младший старшего не помыкает.
– А ты, что ж, сам не встал, раз так хотел? – начала я наступать на него. – Здесь тебе мамок-нянек нет, ты уже вон взрослый какой, мог и сам встать, коли так приспичило по холодному лесу с войниками бегать. Мужчина сам за свои промахи отвечает, а не за юбку прячется.
Димитру весь покраснел, губы сжал, кулачками затряс, а потом вдруг опустил голову и поклонился нам.
– Я больше так не буду. Прости меня, Рика.
– Прощаю, – ответила удивленно Вайорика. – Иди к Якову, я в полдень принесу обед.
– Спасибо, – тихо ответил Димитру и быстро усвистал в сторону дальних комнат.
– Как ты его отчитала, – рассмеялась Вайорика, глядя на меня с веселым блеском в глазах. – А главное, как он тебя послушал быстро. Мне три раза повторить надо, чтобы он услышал, а князь порой совсем достучаться не может.
– Может, потому что мы люди новые, перед нами стыдно стало? – предположила Иринь.
– Да нет, – отмахнулась Вайорика. – Лиль его приструнила. Что-то, значит, он в тебе почувствовал, – сощурила она глаза. – Чему противиться не смог.
– Я словами плести кружево магическое не умею, – испуганно ответила я. – Я не ворожея.
Вайорика улыбнулась, покачав головой.
– Нет, это другое совсем, но это потом Василе сам объяснит. Он быстрее поймет причину. Но теперь нам придется до обеда ждать его возвращения, а ведь вчера отложил охоту… – посетовала Вайорика. – Или просить Иона послать весточку.
Мы с Иринь уставились на нее умоляющими глазами.
– Я поняла, – кивнула Вайорика, – пойдемьте к Иону с просьбой, глядишь не откажет.
Ион оказался худым и старым, как сухое дерево среди здоровых стволов рощи. Когда он двигался, то слышался едва уловимый треск, какой бывает во время грозы. Воздух вокруг становился прохладным и свежим, точь-в-точь как в дни ливней. Он окинул нас хмурым взглядом, задержав его на Иринь.
– Значит, это ты моя навязанная ученица? И что ж ты умеешь? Дар твой какой? – закидал вопросами старик. Он будто не услышал просьбу Вайорики про весточку к князю и продолжил разглядывать сестру.
Иринь занервничала, но старалась страха перед волхвом не показывать.
– Я изучала врачевание, травы, настои. Хочу целителем быть, – ответила Иринь.
Ион сощурил глаза и хмыкнул:
– Но дара в тебе нет, девочка. Никакого.
Воздух вокруг нас стал почти холодным. Дышать стало труднее. Я метнула взгляд на Иринь, она же посмотрела на Вайорику. Она удивленно разглядывала в ответ. На Иона боялись смотреть все.
– Значит, я все правильно чувствую. Вернее, ничего не ощущаю от тебя. И почему же сам Василе за тебя просил?
– Потому что она умная, рассудительная, много читает и ценит жизнь, – мой голос звенел от сдерживаемого напряжения.
Ион посмотрел на меня своими выцветшими голубыми глазами, похожими на корку льда над неглубокими соляными озерцами.
– Я не учу бездарных девиц! – рявкнул Ион на нас. – Зачем мне такая обуза, которая наугад будет настои смешивать, а не по магическому кругу? Не лекарь она, и не целитель, а мечтательница глупая, – сухо проговорил старик.
– Как же вы людей лечите, если так засохли изнутри и не видите очевидного: дар – это еще не талант! – огрызнулась я в ответ на обидные слова.
Иринь и Вайорика на меня зашикали, а я уставилась упрямо в блеклые глаза и вдруг увидела, как внутри них заиграли огоньки, зажгли взгляд Иона, и старик рассмеялся от души.
– Ох, и княженька досталась Василе. Ну и характерец огненной, да жесткий. Ну коле и госпожа будущая настаивает, то приму я тебя, Иринь, в ученицы, но хоть одну слезинку проронишь – выгоню, – строго сказал Ион. – А теперь говорите, что за послание надо князю отправить и покиньте мою обитель.
Вайорика не стала тянуть, а сразу все быстро и сухо пояснила, попросив не медлить, Ион кивнул, сказал, что сейчас свяжется с господарем и хлопнул перед нашими носами дверью, при этом втянув Иринь внутрь. Так мы и остались стоять с Вайорикой перед закрытой дверью.
– Ну что ж, давай тогда я тебе кухню и погреба покажу, с помощниками нашими познакомлю, пока князя ждем.
– Хорошо, – кивнула в ответ.
Через двор вышли мы сразу к небольшой замковой пристройке, которую Вайорика отперла ключом на большой связке.
– Это погреба, ключи я тебе все передам, когда сама попросишь и будешь готова.
Мы вошли в полутемное помещение, все заставленное снедью. Дух тут стоял весь пропахший травами и настоями, навевая мысли о доме. Мы тоже к зиме заготавливали разносолы да вялили рыбу с мясом, ягоды перетирали с медом, а уж какие соленья у нас были! Батюшка же с Торга привозил соль разную, да травы полезные, вот мы все в дело пускали.
Я прошла внутрь, изучая все полки и бочки, заглянула и сундуки, где оказались травы, грибы и орехи. Овощей пока не было, лишь малосольные огурчики да помидоры, но погреб был большой и удобный. Все запасы на зиму вместит легко.
– Отсюда можно попасть в поварскую. Без надобности в погреб не заходи. Мартуш не любит, когда ему мешают и в его запасах лазают. Все, что нужно, он приготовит, надо лишь поваренка послать с пожеланиями.
– У вас готовит мужчина?
– Готовят у нас пять мужчин, – ответила Вайорика и рассмеялась. – Не ожидала?
– Нет, – подтвердила я. – Но, отчего же взрослые мужи и таким женским делом занимаются?!
– Ты только на кухне этого не скажи – обид будет, ох, – улыбаясь посоветовала Вайорика. – А у вас, что ли, совсем ни один молодец не умеет обед себе состряпать?
– Не видовала такого. Все мужчины у нас на промыслах: либо соль, либо охота и рыбалка. Кто послабее, те в лес за ягодами и грибами. А вот так, чтобы у печи стоял и готовил, а не лежал на ней… Нет, не знаю таких историй.
– Значит, вдвойне удивишься. Вчерашний ужин наши повара готовили.
Я вспомнила нежное мясо, и очень вкусную перченую подливку, сладкий морс и ягоды засахаренные в меду, и в желудке заурчало, уж больно все вкусно было и сытно.
– Никогда бы не поверила, пока своими глазами не увидала бы.
– Тогда пойдем, – весело сказала Вайорика и открыла неприметную дверь. А за ней оказалась та самая большая поварская, где около небольших печей стояли мужчины, проверяя горшки. По середине стоял огромный дубовый стол, на котором резали, смешивали, раскладывали молодые мальчишки. Работа кипела, аж дым валил в открытые окна. Из-за жара печей даже в таком большом помещении было душно, но какие вкусные стояли ароматы! А когда из печи достали хлеб, то желудок мой предательски заурчал.
– Здравствуйте, княженька. Добре вам здоровья! – послышался позади меня басовитый голос.
Мы с Вайорикой обернулись, и я увидела огромного мужчину. Он был на голову, а, может, и на две выше Василе. Ручища как бревна.
– Мартуш, а я нашей княжне показываю двор, скоро она ключницей станет, будете к ней с нуждами приходить. А это Мартуш, главный над всей поварской, – уже обращаясь ко мне, проговорила Вайорика.
– Рада видеть вас в здравии, Мартуш. Спасибо за вашу заботу.
Мужчина заухал от смеха и уперся огромными руками в свои бока.
– Ох, уважили, госпожа. Рад служить. Ежели будут у вас новые рецепты домашние, да хитрости вы со мной всегда можете поделиться, чтобы на столе были милые вашему сердцу блюда.
Не совру, если скажу, что Мартуш был первым и пока единственным человеком, который так радушно принял меня. Вон, даже про любимые блюда спрашивает, хотя без моего указа мог и не заниматься таким. Василе здесь очень любили и ценили, но ко мне отношение было иное. Я для многих была чужачкой, от которой не знали, что ждать – удел всех невест.
– Спасибо вам большое. Я обязательно поделюсь любимыми блюдами, но утруждать вас часто не буду.
Мартуш поклонился, протер руки о передник и хотел что-то еще сказать, но позади послышался звон разбивающейся посуды. Он вскинул голову и зло сощурился, аккуратно протиснулся между нами и рявкнул громко:
– Бездельники, дормоеды, черти проклятые! Руки откручу от причинного места и на место поставлю! Быстро все прибрали и весь пол вымыли. А что разбили, то из ваших порций уберу!
Охо-хо, значит, Мартуш и таким может быть. Мальчишки бросились все убирать с виноватыми лицами, но злости у них на лицах я не увидела: вину свою чувствовали, а на обидные слова злобы не держали.
– Мартуш – человек справедливый, за своих он горой и никого в обиду не дает, но сам может и подзатыльник дать. Или уму-разуму поучить, – тихо проговорила Вайорика. – Пойдем дальше, покажу склады.
Я понимающе кивнула, и мы тихо вышли из кухни, вернувшись в погреб, а из него снова во двор.
Мы шли через двор ко входу в замок, но не к главному крыльцу, а тому, что был поодаль. Внутри оказался коридор, от которого в две стороны расходились проходы в другие замковые части, а пройдя дальше за тяжелыми дверьми нашлись несколько комнат: общая спальня для женской прислуги, комната с большим столом, видимо, где девушки ели, и кладовая с тряпками, пучками лаванды.
– Замок убирают только девушки, – сказала Вайорика. – Здесь спят незамужние, а парам мы выделяем комнатки в дальней пристройке.
У нас такого не было. Помогали нам помощницы, но девы ночевать возвращались к родным. Редко кто оставался на ночлег, только, сиротинушки или у кого дом далеко был. И часть женская никак с мужской не соприкасалась. Негоже это было, а мало ли что? Мужской огонь не всегда вовремя потушишь…
– Прямо в замке? С остальными?
– Прямо здесь. – Вайорика посмотрела на меня и кивнула каким-то своим мыслям. – С этим все очень строго, Лиль. Женщин войники не трогают, коли те сами не захотят. А конюхи и другие слуги сами разбираются. Много супружников у нас работают, а из одиноких быстро пары образовываются. Пока никто не жаловался. Но девушки знают, что к князю прийти можно и пожаловаться на наглеца, и тому не поздоровится, а так, как за место в дружине мужчины валашские готовы головы отсекать, то, поверь, из-за юбки какой-нибудь терять его не будут.
– Надеюсь, так оно все и есть, потому что смелость надо иметь, чтобы к князю-то пойти и в лицо постыдное сказать. А молчание равносильно одобрению, – сказала я серьезно.
– Не переживай, я за этим пристально слежу, – успокоила меня Вайорика. – Пойдем дальше, проведу тебя по замку. Я согласно кивнула.
Мы обошли весь замок, даже в донжон зашли, когда во дворе закричали о прибытии князя, и весь замок будто ожил: все забегали с удвоенной силой. Мы с Вайорикой вышли во двор ко всем встречающим. Люд замер в поклоне, когда ворота с лязгом поднялись и внутрь заехали всадники. Василе был первым, в запыленной одежде, суровой и напряженный, почти такой же, как я его помнила в то утро. За последние недели это впечатление истерлось, заменяемое нашими теплыми встречами, а тут вспыхнуло внутри искрой, и я неожиданно испугалась.
Василе нашел меня глазами, слез быстро с коня и подошел почти вплотную, положив руки на мои плечи, отчего мне стало тяжелее в сто крат, а язык прирос к небу.
– Что случилось, Лиль? Ион мне сообщил, что дело срочное, на грани жизни и смерти, – в голосе Василе слышался едва уловимый страх. Не за себя, конечно. Он боялся за меня.
«На грани жизни и смерти…», – оно так и было, но чтобы я еще раз Иона попросила послание отправить!
– Княже, можем мы наедине поговорить?
Он опустил руки с моих плеч, будто огладив, и взялся за пальцы. Совсем бережно.
– Пойдем в оружейную.
Он взял меня за руку крепко и повел в тот самый донжон.
Глава 8
Утром Вайорика мне показывала башню быстро, ничего не объясняя толком, мол, княжеская эта часть замка и только его, поэтому тут быть нам не велено, но знать это место я должна. При нападении на крепость прятаться буду именно здесь. Тут и провизия хранилась, и колодец был свой, в осаде можно было укрыться на долгое время. Крепость в крепости. Но, когда, мы вошли в оружейную, то я усомнилась, что князю понадобится «долгое время» – тут было мыслимое и немыслимое оружие. С таким-то любую войну выиграть можно. Теперь неудивительно, что Валахию боялись, называя драконьей страной. По-моему, я даже увидела латы, сделанные под чешую древних созданий.
Василе снял запыленный плащ и кинул его на скамью, куда легла и перевязь с мечом. Он повернулся ко мне и посмотрел внимательно, приглашая тем самым к беседе. Я опустила глаза в пол и встала на колени.
– Княже, прошу помоги! Сестру мою старшую похитили в Северных землях. Нет ее следа, нет вестей. Пурга из саней замела волшбой древней. Родители мои виноваты, но… – я сглотнула ком в горле. Только не заплакать! – Но они не справятся одни.
Я коснулась лбом пола и сжала кулаки.
– Прошу, Василе, помоги! А взамен проси, что хочешь!
– Встань, пожалуйста. Не уж-то я похож на монстра без сердца, что откажу нареченной своей в помощи?! Встань, Лиля. Будет у нас разговор долгий.
Я поднялась и улыбнулась неловко. Не ожидала, что княже даст свое слово так быстро. Поэтому, может быть, и не спросила бы так прямо то, что спрашивать было пока рано:
– Нет, не считаю монстром бессердечным, но и зазнобой ведь не являюсь, никто в обиде не будет, ежели помощи не окажете, княже. Не ваша вина и не ваш долг…
Василе улыбнулся криво и подошел ко мне. Близко-близко. Обнял и поцеловал. Именно так, как тогда у костра. Сладко. Горячо. Нежно. И не было сил отстраниться, лишь утонуть в этом теплом омуте. Когда Василе остановился и прижался ко мне сильнее, а покров огненный начал опадать с меня, возвращая на землю твердую, я наконец-то услышала, как быстро бьется его сердце.
– Лиля, dragă, что ж ты такое говоришь?! Как же ты не зазноба мне?! Я же прикипел к тебе сразу, как увидал лик твой. А уж узнав лучше, так и отдал тебе свою часть сердца, что в человеческом теле моем живет. Неужели я не мил тебе?
– Мил, Василе, – призналась я. – Думаю я о тебе всегда теперь. И сердце мое за твое переживает, но росток это, не цветок еще. Дай мне время.
Княже напрягся и отстранился, отошел на шаг назад, будто черту между нами проводя, а потом замер, в мысли свои погружаясь, а мне не понравилось странная фраза про часть человеческого сердца. Мудреная она была. Тревожная.
– А если нет времени, Лиля? Если скажу, что свою судьбу ты решишь сегодня?
Ой, не по нраву мне эти слова были, но что-то было во всем облике Василе острое, опасное. Превратился он в меч разящий.
– Тогда решу сегодня, но не отступлю. Жить ведь не смогу с пониманием, что вот этими руками сестру не спасла, коли ты мне помощь предлагаешь.
Глаза Василе потемнели, блеснув алым, губы его в тонкую линию сжались, и он достал кинжал.
– Тогда ты мне дашь клятву на крови, Лиль.
Я вся подобралась, а он отошел к сундуку и достал оттуда кубок, что привиделся мне в ту летнюю ночь. От страха отшатнулась, но Василе крепкой хваткой вцепился в мое запястье.
– Лиля, я не сделаю ничего плохого, но дав мне согласие, его уже никогда не заберешь. Ты согласна? – спросил княже спокойно, но твердо. И я поняла, что он меня защитит. От всего убережет. Все для меня сделает, если сейчас, в эту крупицу соли, из которой все наше время сложено, я скажу…
– Да, Василе!
Он будто выдохнул, улыбнулся и снова обнял меня.
– Что ж, Лиля, теперь слушай меня внимательно, ничего не пропускай. Хорошо?
– Хорошо, – сказала и кивнула я в ответ. Василе я доверяла, но то, как он серьезно подошел к моему ответ, настораживало. А ведь я хотела тайны княже узнать, приоткрыть хоть одну дверку, а когда почувствовала, что близко оно – исполнение заветного – то испугалась. Но хорошо, что сдержаться смогла и не отступила.
Василе налил из кувшина красного вина в тот самый кубок и резко, без предупреждения полоснул по своей ладони до тонкого кровавого следа, подержал над вином, всматриваясь, как капли крови с вином смешиваются, и сжал ладонь в кулак, а буквально через мгновение раскрыл, и я ничего не увидела: ни шрама, ни следа. Даже охнула от удивления.
– Меня не так просто убить, Лиля, и скоро ты поймешь почему. Протяни ладонь над кубком и ничего не бойся.
Я вытянула руку, но глаза закрыть не смогла, так и уставилась на свою ладошку, по которой огненным смерчем пронеслось лезвие кинжала, и опалило меня болью. Алая кровь сразу закапала из раны в кубок, смешиваясь там с более темной кровью Василе. Он поднес мою ладонь к лицу и поцеловал, согревая дыханием, и произнес:
– Теперь пей, Лиля, три глотка, не думая ни о чем. Ни о долге сестринском, ни о данном слове. Просто утоли жажду.
Я взяла кубок дрожащей рукой и поднесла к губам, в нос проник аромат вина, но я сделала, как и велел Василе, три глотка, не впуская в свою голову думы разные и тяжелые. Как закончила, то передала ему напиток, и он осушил кубок одним глотком.
И в то же мгновение все внутри меня загорелось, нестерпимо больно обожгло огнем, будто я глиняный горшок в печи. Я вскрикнула, и Василе крепко прижал к себе, успокаивая:
– Не бойся, сейчас все пройдет, зато ты станешь сильнее.
Не нужна мне была такая сила с такой болью, но действительно вскоре огонь внутри стал утихать, оставляя приятное тепло, обволакивая каждую частицу меня. Я подняла к лицу свою ладонь и увидела, что нет на ней больше пореза – ровная чистая кожа.
– Ты со мной волшбой своей поделился? – спросила я у княже.
– Связал, Лиля. Это называется связал магией. Теперь, ежели умру я, умрешь и ты. Такое правило в нашей семье издревле. Дракон и его заклинатель связаны жизнями, чтобы человек не предал.
– Дракон?
Василе провел пальцами по моим волосам, вглядываясь в испуганные глаза, и кивнул.
– Дракулы – древние драконы-оборотни. Кровь наша тяжела, и не каждый человек с ней смешается, поэтому и испрашиваем мы помощи у нашего серебряного подноса семейного, дабы он помог нам найти того единственного человека, кто будет заклинателем и хранителем. И детей подарит.
Я охнула.
Теперь некоторые события становились понятнее, но не до конца.
– Нападение в лесу… Оно неспроста было? Не за наживой?
– Нет. У Орды есть свои Песчаные змеи, потому-то она такая сильная, но чтобы стать непобедимой, ей надо уничтожить других драконов.
– А есть еще? – мое любопытство прорывалось через страх.
– Не встречал, – честно ответил Василе. – Дракулы, по-моему, только и остались.
Неудивительно, что Орда такая сильная, раз у нее на услужении такая силища.
– А Димитру? – вспомнив про племянника. – Он тоже дракон?
– Мелкий пакостник он, а не дракон, – со смешком ответил Василе. – Учиться не хочет, оборачиваться не хочет. Капризный, но магия в нем сильная. Вся надежда на тебя, Лиля.
– На меня? Почему на меня?
– Ты теперь стала заклинателем, а вскоре и супругой дракона, твоя сила будет только расти. А драконы все-таки частично звери, просто огромные, и слушаются сильного. Димитру уже сейчас ощущает твое влияние, а к зиме должен уже будет признать полностью. Со мной он соперничает, как и любой молодой дракон. Я таким же был, отец мой не мог со мной совладать, только мама, – сказал с особой теплотой Василе и погладил меня по спине. – Но они, к сожалению, не дожили. Отец погиб и следом за ним ушла мама.
Я сжала в пальцах ткань туники Василе и уткнулась к нему в грудь. Вот тебе и сказки. Умирать в один день страшно, но древнюю магию не обманешь.
– Лиля, – позвал меня князь. – Не бойся, я не собираюсь умирать еще лет сто, пока мы наших внуков не увидим.
Я посмотрела на его улыбающееся лицо, и меня отпустили тиски волнения. Василе склонился ко мне и поцеловал нежно и бережно, словно я была для него величайшей драгоценностью. Сердечко мое забилось от счастья. Мои чувства обострились, стали глубже, мир наполнился красками и ароматами, а внутри будто постоянно горел огонь, наполняя меня теплом.
– В тебе теперь искра драконья, теперь боятся нечего, я тебя услышу и почувствую на другом конце мира, душа моя – тихо сказал Василе, когда прекратил наш поцелуй. Я провела пальцами по его лицу, удивляясь, как могла раньше так бояться его, такого волевого и сильного мужчину. Мне было так спокойно, так хорошо рядом с ним, как никогда.
Вот, что значит счастье.
Жаль, что с ним не поделиться и не подарить хоть частичку тому, кому оно тоже необходимо.
– А теперь расскажи подробнее про сестру свою и про ее пропажу.
Я села на скамью, сцепив нервно руки и начала свой рассказ: про перстень волшебный, про рассудительность Малены, про ее дар соляной, про волшбу снежную. Василе слушал меня внимательно, не перебивал вопросами, а когда я закончила, чел на корточки передо мной, взял мои руки в свои и сказал:
– Лиля, надо лететь в Мурман-линнь. Дракон туда доберется в пару взмахов. Справишься?
Я замерла, представляя, что должна буду лететь на Василе, но закивала головой:
– Обязательно справлюсь. Но, Василе, а как же ты покинешь замок? А если что-то случится с тобой? Я же не прощу себе…
– Ничего не случится, – заверил меня князь. – Знаю я того, кто мог твою сестру выкрасть.
Я удивленно посмотрела на князя. Знает? Но как такое возможно?
– Вижу удивлена ты. Но не бойся, не злой то дух, а вполне себе северный бог. Белый медведь Урса.
– Медведь? – ахнула я. – Деды-защитники, да как же мне не бояться-то?!
– Оборотень он, как и я. Но хитростью сестру твою заманил.
– Значит, плохой?
– Значит, отчаянно влюбленный, – ответил мне Василе, а потом взял руки и поцеловал кончики пальцев. – У меня хоть возможность была с твоим отцом договориться, а Урса перед людьми только в медвежьем обличие способен появляться. Только нареченная его увидеть может, вот он и хитрит.
– Не оправдывай его, Василе. Все равно мне: хитрость или нет – но сестру похитили.
– Не серчай на него. Лучше иди и соберись побыстрее, а я еду в дорогу соберу и оружие. Быстрее выйдем – скорее вернемся.
Я кивнула и побежала к выходу, чтобы переодеться, но резко остановилась.
– Василе, получается Вайорика знает, что вы драконы?
Князь посмотрел серьезно и ответил:
– Не по моей вине. Помнишь я тебе рассказывал про мою сестру Андрию. Так вот, клятвой на крови они не обменялись, и свадьбы не было, не успели, зато с ребенком успели. Только не нужен он оказался отцу, но Андрия его любила больше жизни, и когда Орда пришла, улетела защищать, там и погибла. А мне по братскому и драконьему долгу пришлось отомстить.
– Ты убил Демьяна?
– Убил, – признался Василе.
– И Вайорика знает?
– Знает, – тяжело выдохнул княже. – Она же и умоляла брата одуматься и вернуться к Андрии. Не ломать ни чьи жизни, но вместо этого выгнал он ее из дома.
– А теперь еще ты хочешь ее в монастырь сослать? – гневно укорила его за жестокость.
Василе виновато посмотрел на меня и повел плечами.
– Твое спокойствие мне важнее.
Я ничего не ответила, лишь крепко сжала его руку. Он погладил мою кожу большим пальцем и грустно улыбнулся, глядя на меня. По глазам видела, что нет уверенности у Василе, что я не убегу от страха. Не лукавя с собой, я сама не чувствовала уверенность, что все выдержу и слово данное не нарушу, но что толку придумывать страхи, если надо взять и встретиться с ними лицом.
– Нам пора идти, – проговорила я, как можно увереннее, и наконец-то взгляд Василе потеплел.
– Пора. Пойдем собираться.
Я уложила в суму лишь самое необходимое: запасную пару штанов, теплую накидку, вязаную тунику, мамин большой платок и один из мешочков с заговоренной солью – она нам всегда верно служила. То рану залечить, то еду обезопасить. Даже костер с щепоткой этой соли горел дольше. Отец без своего мешочка с чудосолью никогда не уезжал, вот и я решила обязательно взять. А еще растворила немного и обтерла свои сапоги, чтобы служили они дольше, а магия уберегала меня от несчастных случаев.
Во дворе Василе давал последние указания Больдо и двум другим мужчинам-войникам, а меня уже ждала сестра рядом с Ионом и Вайорика с Димитру. Мальчишка на меня косился настороженно, но продолжал молчать. Я подошла сначала к Иринь и крепко ее обняла.
– Пусть Ярилин свет убережет вас от темноты, – прошептала она мне на ухо и сжала крепче.
– Не бойся, сестрица. Все с нами хорошо будет, вернемся с Маленой, – также тихо сказала я в ответ.
Как объятия мы свои разжали, то я подошла к Иону и поклонилась. Старик молча надел на шею цепочку и сухо сказал:
– Не снимай.
Я провела рукой по металлическим тонким звеньям и почувствовала тепло, а не холод.
– Она согреет тебя, если в том будет нужда, – пояснил Ион.
– Спасибо вам.
Ион лишь кивнул и посмотрел на князя, но не ничего не сказал, так и стоял рядом с Иринь и смотрел на нас. Я хотела попрощаться с Вайорикой и Димитру, но услышала княжеский голос. Мальчишка прижался к Вайорике, исподлобья разглядывая своего дядю, а Вайорика улыбнулась мне и просто кивнула.
– В добрый, – пробасил Василе и вскочил на коня – большого и спокойного. Протянул руку ко мне и легко втащил в седло.
– В добрый путь, – махнул рукой Больдо и улыбнулся. Ему хором вторили наши провожатые. Василе поднял руку со сжатым кулаком и крепче сжал поводья, ударяя сапогами по бокам коня. Тот встрепенулся, заржал и перешел на быстрый шаг. Так вдвоем мы выехали за ворота.
Конь шел рысцой, унося их все дальше в лес. Тепло Василе согревало, как грела и небольшая цепочка, подаренная Ионом. Я неосознанно гладила ее пальцами и думала про события, что темной тучей налетели на нашу семью. Неужели мы прогневали старых хранителей? Или все к лучшему?
