Текст книги "Эпидемия (СИ)"

Автор книги: Руслан Темир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

– Американчик, живой? А ты мне понравился. Стойкий. И размер что надо. Сегодня ты опять мой. – Сказала она тем же мягким женским голосом, только сейчас он звучал угрожающе и отталкивающе. – Я обычно так не делаю, был горький опыт, но сегодня хочу, чтобы ты был трезв, так что готовься. Стасик, отстегни его. А ты, без глупостей, не то я отрежу тебе ступни и кисти, далеко с культями не убежишь.

Сжал зубы от злости. Когда белобрысый склонился над ним, отстегивая наручники, захотелось броситься, вцепиться зубами ему в лицо, вдавить глаза в череп, а затем влепить головой прямо в стену, но ствол пистолета Агнии угрожающе смотрел прямо в лоб и давил любую попытку к сопротивлению. Повели на второй этаж, спереди шел Стас, позади Агния, так что любое действие тут же пресеклось бы, да и наручники на руках лишал возможности вырвать оружие.

В душе пристегнули к трубе и Агния, одев резиновые перчатки, начала его мыть, беспардонно залезая руками куда только хотела. Стива трясло от бешенства и ненависти, но он старался абстрагироваться от происходящего. Узурпаторша делала всё с нескрываемой ухмылкой и горящими глазами. Было видно, что процесс доставляет ей удовольствие и сексуальное возбуждение. Она чувствовала полную власть над жертвой, как паучиха, которая заворачивает пойманную муху в паутину. После душа вернулись в подвал, где его пристегнули наручниками к проклятой петле в стене, и увели наверх следующего.

Когда за окном полностью стемнело, пленники оживились. Начали нервно ерзать, прислушиваться к шагам наверху в ожидании. Вскоре вниз спустилась вся троица. Тафар в банном халате, как и Агния, Стас в джинсах и футболке. Он мельтешил между мужчиной и женщиной и напоминал Табаки[26]26
  Табаки – шакал, прислужник Шер-Хана из книги Редьярда Киплинга «Книга Джунглей»


[Закрыть] своим заискивающим взглядом и желанием выслужиться.

– Так, господа, сегодня у нас будет особый вечер – устроим тематическую вечеринку. – Сказал Тафар со своей широкой улыбкой. – Вечеринка в стиле «Маркиз Де Сад». Желающие принять участие поднимите руки, – он осмотрел сидящих, руки у всех подняты, так как петли в стенах выше головы. – Как много желающих! Прямо лес рук! Спешу вас расстроить, на всех меня и Агнии не хватит, поэтому возьмем двух девушек и одного парня. Американец, приглянулся ты нашей красавице, что поделаешь. А девушки, – он потер подбородок пальцами, переводя взгляд с одной на другую. – Пожалуй вы двое, сегодня хочу брюнеток.

– На хер иди, выродок. – Сказала пленница с каре, и плюнула мужчине под ноги.

– Какая ты строптивая, мне это нравиться. – В этот раз псих не просто улыбнулся, он оскалился, показав все свои тридцать два зуба.

Их выводили по одному и поднимали наверх, на третий этаж, где раньше была комната отдыха, сейчас переделанная под «комнату развлечений». В невысокое помещение с оббитыми деревом стенами стащили мягкую мебель со всего дома, несколько кресел, два дивана и софу. Везде горы подушек, покрывал, одеял, столики завалены бутылками и полными пепельницами. Стива подвели к знакомому дивану, в последний момент он попытался вырваться, но тут же получил удар рукояткой пистолета по затылку, от которого полетели звезды из глаз и улетучилось любое желание сопротивляться. Опять заиграла музыка, та же, что и в прошлый раз. Одну из девушек Тафар перекинул через спинку дивана, и пристегнул за руки и ноги, вторую, та что с каре, уложил на соседнюю софу и растянул как на дыбе. Прикованная тоже брыкалась, стараясь угодить мужчине в пах ногой, но пара жестких пощечин угомонили её. Голые тела не вызывали никаких чувств кроме жалости и пожирающей злости к парочке маньяков. Это неправильно, ненормально и бесчеловечно. Он не понимал, как сейчас, когда эпидемия убила почти все человечество, люди могут такое творить. Когда все должны объединиться, чтобы выжить и возродить цивилизацию, кто-то, наоборот, готов вернуться в дремучее средневековье с пытками и рабством.

Агния подошла к Стиву и попыталась положить в рот таблетку, но он упирался и не хотел открывать рот. Женщина ловко двинула в солнечное сплетение локтем, продемонстрировав навыки обращения с заключенными. Резко разжал зубы, в попытке захватить воздуха. Она тут же закинула таблетку и прямо с горлышка бутылки начала заливать водой. Два выхода: или захлебнуться, или проглотить. Инстинкты опередили мысли, и он сделал несколько больших глотков, чтобы освободить рот и наконец-то вдохнуть. Агния скинула халат и начала танцевать в такт музыки между мебелью, прикладываясь к алкоголю и затягиваясь сигаретой. Тафар не отходил от девушек, рассматривая их с разных сторон.

– А теперь начнем веселье. – Сказала маньячка и подошла к Стиву с длинной и тонкой стальной спицей. – Ты любишь боль?

С этими словами, она забралась на него сверху, и схватила в одну руку его сосок, оттянула и начала медленно, с упоением, прокалывать спицей. Стив почувствовал, как кожа натянулась и лопнула, все тело пронзило как электричеством, стало одновременно и жарко и холодно, лоб усыпали капли пота, а желудок скрутило в спазме тошноты. Закричал, громко и дико, как раненный зверь, сам не думал, что может так кричать. Казалось, что звук идет не из горла, а прямо из груди. Агния, с сумасшедшей улыбкой, согнулась и слизнула капли крови со спицы. Перестал кричать и лишь громко мычал. Тут его крик перекрыл глухой стон. Постарался приподняться и увидел, как Тафар, насилуя девушку с каре, обоими руками обхватил ее горло и бил её головой об софу. Лицо жертвы стало лиловым, глаза выпучены, вены на шее вздулись. Она махала руками, пытаясь вцепиться ногтями в глаза насильника, но не доставала, и дернувшись последний раз, безжизненно замерла. Стив начал вырываться и кричать, но тут тело пронзил второй спазм боли – Агния проткнула спицей второй сосок. Не выдержав, потерял сознание.

Глава 5. Марк

28 июня. 10.11 По московскому времени.

Москва.

– Блин, сочувствую. Даже не знаю, что сказать. – Проговорил Джавид и неловко осмотрелся по сторонам, словно в поисках места, куда можно сбежать.

Они стояли в квартире Сахаровых. После смерти родителей в нее переехал старший брат – Герман, вместе с семьей. Где жена и сын сейчас, Марк не знал, но то что осталось от брата, видел прямо сейчас. Посреди двуспальной кровати в скандинавском стиле, прямо на лавандовых простынях, под цвет нынешнего неба, лежала высушенная мумия, больше походившая на высохшее растение в экибане. Силился рассмотреть в обтянувшей кости коже знакомые черты, но то, что это Герман говорил только медальон на золотой цепочке и кольцо на пальце с черной вставкой. Еще одна связь с этим миром лопнула как перетянутая струна, оставив только пронзительный металлический звон в ушах.

– Так что мы будем дальше делать? Хочешь его похоронить? – Спросил Джавид.

– Не знаю. – Марк не отрываясь смотрел на тело.

«Трупы хоронят на кладбище, укладывают в каменный склеп, где они покоятся в ложах. Сейчас в каждой квартире этого дома лежат тела умерших. На своих постелях, среди своих вещей. Чем это хуже склепа? Большого, просторного склепа. Только табличек на дверях с именем покойника не хватает. Весь город – кладбище, дома – склепы, стоящие аллеям, как надгробия. Цветов только нет, обычно же цветы приносят. Четное число.»

Молча развернулся и вышел на кухню. На столе, изрядно покрытые пылью, стоят искусственные цветы. Вытащив две каллы, прихватил черный маркер из вазочки с мелочевкой и пошел к выходу. Захлопнув дверь, положил цветы на коврик у порога и большими размашистыми буквами написал на белой стене «Герман Сахаров». Джавид, следовавший по пятам как тень, сначала хотел что-то сказать, но промолчал. Спустившись по лестнице, вышли на улицу. Марк сел на качели в центре детской площадки, оттолкнулся и посмотрел на небо.

– Красивое.

– Ага, и жуткое. – Задрав голову, подтвердил Джавид.

– Сначала думал, что это у меня в голове.

– Ты мне так и не рассказал, что с тобой? – Спутник опустился на вторые качели рядом и тоже начал раскачиваться.

– Да ничего такого, просто с ума сошел. – Сахаров перевел взгляд с неба на многоэтажки и начал смотреть в окна, представляя сколько тел лежит в этих квартирах.

– Врожденное, или головой бился?

– Ты когда-нибудь кого-нибудь терял?

– Тупой вопрос. Чувак, на планете почти все умерли, покажи мне сейчас того, кто никого не потерял.

– Нет, до этого, до эпидемии. Кого-нибудь очень близкого?

– Да у меня никого не было.

– Что прямо вообще? – Немного удивился Марк.

– Вообще. Ты себе представляешь культуру Кавказа?

– Да, я же с ума сошел, а не дебил.

– Так вот, морду мою видишь? Ничего странного не замечаешь?

Марк всмотрелся в лицо Джавида – смуглая кожа, очень пухлые губы, черные как смоль волосы и брови, карие глаза и тонкий и острый нос. Что-то было в его лице, что-то необычное, редко встречающиеся в людях сочетание черт.

– Ну да, есть что-то странное.

– Конечно странное, а теперь представь на секунду, что моя мать была из очень традиционной армянской семьи, прям вот все обычаи и заветы соблюдали. Целый клан. Чистота крови, наследственность и прочее. А мамка моя – бунтарка, из прогрессивной молодежи. Хрен его знает, где она его нашла, только рассказы о нем слышал, но забеременела она знаешь от кого? – Джавид сделал паузу, и не дождавшись вопроса, ответил сам. – От негра. Ты прикинь, армянка и у нее родился ребенок, как молочная шоколадка. Она даже не стала ждать реакции родителей. Сразу с роддома дернула в Москву, наобум, просто подальше от дома. Так вдвоем мы и перебивались. Она то в магазинах работала продавщицей, то няней. А я рос белой вороной, среди армян чужой, даже языка не знаю. Для негров я тоже – снежок, а для русских вообще черт знает, что. Вот и представь. Мать страдала. Ничего не говорила, но я видел, как она скучает по дому и семье. Годы пахоты убивают бунтарский дух, и со временем начинаешь думать о родне. А для меня все чужие, я о них только слышал. Не любил их, для меня они с самого детства были злодеями, из-за которых мы с мамой должны так жить. Так вот, когда стукнуло шестнадцать – ушел из дома. Написал письмо матери и ушел. Специально. Нет, я любил ее, даже очень, и ушел ради нее. Вместе со мной ее бы не приняли, а она вяла на глазах. И я ушел, что бы она могла вернуться домой. Сбросил груз глупой молодости с ее шеи. А что? Я же просто ошибка, меня вообще не должно было быть. Символ протеста. Так вот, все это время живу один, работаю, друзей нет, родственников тоже, болтаюсь, как говно в проруби. А как кого-то можно потерять, если никого нет, даже себя самого?

Марк выслушал и даже забыл, о чем хотел спросить. Понял, что этот мулат хлебнул в своей жизни лиха, и при этом из него так и хлестал оптимизм и вкус к жизни. Хотя это могла быть просто маска, за которой он прятал свою боль.

Молча качались на качелях, скрип несмазанных подшипников отражался от домов и многократно проносился по двору.

– А к чему ты это спросил? – Прервал молчание Джавид.

– Я раньше нормальный был. Как все. Сестра была, близнец. Мира… – Марк сделал долгую паузу. – Её изнасиловали и убили. Долгая история, я так вкратце. Мы с ней, как одно целое были. Больше ни у кого такого родства не видел. Без нее как будто меня не стало. Я знал, кто это сделал. Нашел его, даже их. И убил. Меня в лечебницу закрыли. Мать не выдержала, отец тоже ее долго не пережил. Четыре года по больницам, толком не помню, что там было, постоянно под препаратами. Затем меня братья домой забрали. Не знаю, как им удалось. Герман, у которого сейчас были, свою квартиру переделал и меня там поселил, а в эту, – указал кивком в сторону многоэтажки, – переехал. Год я сам прожил, братья ухаживали, приезжали каждый день, следили, даже на поправку пошел. Потом с ним что-то стало, не знаю, что точно, и на какое-то время один остался. Без лекарств вообще плохо становилось. Маниакально-депрессивный синдром.

– Ты не буйный? – Перебил Джавид. – Ночью не завалишь?

– Теперь вроде нет, раньше мог бы. Из квартиры меня младший брат – Альберт, забрал. В больницу отвез. Не лечебницу для осужденных, а нормальную. Пока в квартире был, меня накрывало, руки себе изрезал. А в больнице было хорошо. Там врач был, не знаю, знакомый отца какой-то. Он препарат дал, те таблетки что в рюкзаке. От них намного легче. Нет этой агрессии сумасшедшей, мысли ровные. Соображаю нормально. Давно такого не было. Я сейчас больше, чем за последние пять лет, сказал.

– Жесть. Думал, у меня жизнь паршивая. Не удивительно, что с башкой нелады. Я бы, наверное, вообще не пережил бы такое. Так ты прямо в больничке все застал?

– Да. Перестали обход делать. Еду не приносили. Решил проверить, что да как. Вышел из палаты, а там пусто. Лечащего врача нашел уже мертвым. И пошел по городу, хотел домой дойти. Не знал, что случилось. Думал – окончательно с ума сошел, и все это мерещиться. Казалось, что один остался во всем мире, и он принадлежит мне.

– Да ты прямо Джимми из «двадцать восемь дней спустя»[27]27
  Персонаж Джимми постапокалиптического зомби-хоррора «28 дней спустя» 2002 года приходит в себя в больнице после зомби-апокалипсиса, ничего не знающий о произошедшем.


[Закрыть]. Теперь понятно, почему так ломанулся тогда в «Атриуме». Ты это, если из-за брата хочешь выговориться – я послушаю. Только представить себе могу, каково это.

– Знаешь, – Марк глубоко вдохнул. – Понимаю, что это брат, мне должно быть больно и горько, но почти ничего не чувствую. Может из-за лекарств, может из-за болезни. Но внутри вообще эмоциональный штиль, тишина полная. Может, это неправильно, и потом будет больно и стыдно, но это так. Как-то все равно, что с миром случилось. Я даже физической боли почти не чувствую.

– Да, видел, когда перевязку делали, ты и глазом не повел. Ну смотри сам, если что, всегда знай, что я могу выслушать. Оно же как, сейчас штиль, а потом, как накроет.

– Да мне и сказать нечего. Говорю же, давно столько не разговаривал. Не знаю, почему сейчас так. – Марк оттолкнулся ногами от земли и еще сильнее раскачался на качели.

– Что дальше делать будем?

– Вообще без понятия. Запасы таблеток бы пополнил, пугает мысль, что со мной станет, когда они кончатся.

– Это понятно, а вообще, в глобальном плане? Мы же теперь как в Фоллауте[28]28
  Фоллаут (Fallout анг.) – Популярная серия ролевых игр про постапокалиптический мир.


[Закрыть]. Продумать все надо – как выживать, где обосноваться. Сейчас же все, амба всему. Свет уже частично вырубился. Еда пропадает. Надо что-то думать, а то через пару недель вообще тяжко будет. – Джавид задумчиво осмотрелся по сторонам.

– Да все равно. Я вообще не знаю, что дальше и мне без разницы. Умрем, так умрем.

– Не, чувак, тут ты не прав. На нас теперь ответственность. Кто человечество возрождать будет? Остались в живых крохи.

– А зачем его возрождать? Человек – мерзкое создание, вдруг, это произошло специально. Природа избавилась от болезни, а ты возрождать собрался.

– Понимаю, что у тебя нет поводов любить людей, но поверь мне, не все такие. Есть и хорошие, добрые и отзывчивые. В жизни много моментов, ради которых стоит попытаться все вернуть. Мы еще молодые, у нас все впереди. Я вот люблю жизнь, и умирать не собираюсь, и тебе не дам. Ты первый мой друг за всю жизнь, ни с кем почти даже поболтать не мог. Привычка с детства, шарахался от всех. Когда это все началось, даже обрадовался, мол, по заслугам все получили. Потом, когда осознал, тыдно стало. Может нас специально судьба свела, что бы друг друга чему-то научили.

Судьбы не существует, мы просто плывем по течению времени, а жизнь – это череда событий и совпадений. – Сказал Марк, откопав в памяти избитую цитату.

– Ты прямо пацанский паблик из «Вконтакте». А если серьезно, надо дергать из Москвы, это точно. Тут в сентябре уже прохладно, а в ноябре всё – зима. Оставаться вообще не вариант, и не держит здесь ничего. Погнали на юг, к морю. Всю жизнь мечтал море увидеть. Вон в Турцию, например, в Кемер. Там зимы вообще нет. Как в «Достучаться до Небес»: «пойми, на небесах только и говорят, что о море. Как оно бесконечно прекрасно. О закате, который они видели. О том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым, как кровь. И почувствовали, что море впитало энергию светила в себя, и солнце было укрощено, и огонь уже догорал в глубине. А ты? Что ты им скажешь? Ведь ты ни разу не был на море. Там наверху тебя окрестят лохом.»[29]29
  Цитата из фильма «Достучаться до Небес» 1997 года.


[Закрыть]

– Да поехали, мне все равно.

– Отлично! Сейчас помародерим, тачку поменяем, на этой колымаге, – Джавид кивнул в сторону ВАЗ-21099, которую они нашли брошенной в центре Москвы, когда искали на чем добраться до квартиры, – далеко не уедешь. И покатим. А еще за таблетками тебе заедем. Ух, я прямо весь в предвкушении!

Москва

17.49 по московскому времени.

– Шикарно! – Сказал Джавид, поглаживая руками руль Ламборгини. – Вот это тачка! Всю жизнь о такой мечтал, а теперь могу выбрать вообще любую машину в мире!

Марк посмотрел на товарища, и пожал плечами. Ему абсолютно безразлично, на чем передвигаться, а приземистый и яркий спорткар, наоборот, вызывал раздражение.

– Сколько она ест?

– Да пофиг, сейчас на заправках тысячи тонн горючки, хоть танк заправляй. Ты что вообще никогда не мечтал покататься на таком звере? – Джавид с упоением гладил парприз[30]30
  Парприз– покрытие панели приборов в автомобиле.


[Закрыть].

– Нет, никогда. Сейчас мне, как ты сказал, «пофиг», а раньше я любил более практичные машины. Экономичные, вместительные удобные. Сюда же залазить не удобно. – Марк указал на поднятую дверь авто и сидение, посадка требовала изогнуться и залазить, как собака в будку. – Я вообще водить не умею, у меня даже прав нет.

– Вот ты даешь, ты как по Москве передвигался?

– Метро, маршрутки изредка такси.

– Так вы же это, не из бедной семьи. Вон, хата какая, пятикомнатная в новом доме, ремонт хороший

– Не бедствовали. Отец был хирургом, доктором медицинских наук, нас с детства учил, что роскошь и пафос, это мусор, который лежит под ногами скромности.

– Ты опять цитатами разговариваешь.

– А ты ходячая энциклопедия поп-культуры. – Парировал Марк. – Это слова отца, он был скромным и трудолюбивым человеком, очень часто делал операции бесплатно, тем кто не мог себе позволить их оплатить. Нас учил жить так же.

– Хороший человек, сейчас это редкость. По поводу энциклопедии – кино, игры, книги и музыка, мои единственные друзья. Постоянно зависал в кинотеатрах, компьютерных клубах и библиотеках. Это единственное, что отвлекало от дерьма, происходящего в жизни.

Марк молчаливо пожал плечами.

– Так, надо заехать ко мне, забрать ноут, потом в больничку, таблетосов твоих нагрести, потом затариться необходимым и в дорогу! Только чур я буду Мартином, а ты Руди[31]31
  Очередная отсылка к персонажам фильма «Достучаться до Небес» 1997 года


[Закрыть]! Хотя он… упс, ты смотрел этот фильм?

– Нет, но слышал про него. – Ответил Марк, с трудом залезая в машину, больное колено давало о себе знать.

– Тогда не буду спойлерить. Потом покажу лучше. – Сказал Джавид и завел машину.

21.14 по московскому времени

– Да, взять такую тачку, было не лучшей идей, соглашусь с тобой. – Джавид пытался уложить полные сумки в салон суперкара, но все попытки были тщетны.

– Не надо было столько набирать. И машина, да, неудачный выбор.

– В смысле не набирать? Я же взял только самое необходимое!

– Игровой ноутбук, лазерный проектор, самурайский меч, портативная колонка, четыре пары кроссовок, куча вещей, три ножа, часы Breguet, золотая цепочка, электрогриль и электросамокат. Это очень нужные вещи? – Перечислил Марк, вспомнив еще не весь список того, что Джавид вынес из магазинов.

– Ну на ноуте играть буду, мой старый вообще ничего не тянет. А чем сейчас еще заниматься, в мертвом мире? Игр выпущено лет на сто вперед, хоть пройду все. На проекторе кино смотреть, вон, тебе сколько показать надо. Меч не обсуждается, вдруг зомби появятся? Да и вообще, катана – это самое крутое, что может быть у нормального пацана. Ты «шестиструнный самурай»[32]32
  «Шестиструнный самурай» – постапокалипитческий комедийный боевик 1998, где главный герой был вооружен самурайским мечом.


[Закрыть] смотрел, или «Затойчи»[33]33
  «Затойчи» самурайский боевик 2003 года Такеши Китано


[Закрыть]? – На этих словах Марк скривился как будто съел что-то кислое. – Колонка ясно – музыку слушать, обувь – это обувь…

– Достаточно, бесить начинает. Лучше бы машину так же выбирал. Каждую кочку на ней всем позвоночником чувствовал. – Сказал Марк и инстинктивно сжал и разжал кулаки.

– Оу, оу, оу, погодь-погодь. Ты таблетки вечером пил? Кажется, нет. Давай не будешь пропускать, не хочу ночью проснуться с ножом в пузе, или вообще не проснуться.

Марк действительно поймал себя на мысли, что его опять начал заполнять гнев и злость. Вечерний прием пропустил. Достав из рюкзака оранжевую капсулу, закинул ее в рот и запил газировкой. Вроде надо извиниться, но хотелось лишь послать Джавида к чертям и уйти.

– Вот молодец. Ты прямо Доктор Джекил и Мистер Хайд. А если серьезно, хочешь буду тебе напоминать? Самому же, наверное, хреново. Ты нормальный чувак, только когда без таблеток, побаиваться тебя начинаю. Так что если я напоминать буду, не бесись, ок?

Марк только угукнул в ответ. Забили заднее сидение, маленький багажник под капотом, часть сумок пришлось взять на руки. Сахаров сидел, заваленный до самого лица, и широко раздув ноздри, пытаясь побороть приступы гнева.

– Поменяем машину, ступил. Ну, зато на «Ламбе» покатались. Все не кипятись. – Примиряюще посмотрел на Джавид и завел двигатель. – Прямо сейчас этим и займемся.

– Давай лучше завтра. Я не очень хорошо себя чувствую, вымотался и спать хочу. Таблетки еще не действуют. – Сказал Марк, закрыв глаза и тяжело вздыхая.

– Хорошо, хорошо. Как скажешь. Куда поедем?

– Давай обратно, в кафе.

– Ну да, диваны там удобные, и поесть можно и душ есть. Погнали.

29 июня

09.27 по московскому времени

Разбудил Джавид, выглядевший сонным и возбужденным. Еле продрал глаза, в голове опять приятный штиль, никаких чувств. Умиротворенное зимнее озеро, с зеркально ровной серой поверхностью отражающее фиолетовое небо. И как снежинки, падающие в воду и тающие, не вызывая никаких колебаний ртутного покрывала, так и любое внешнее воздействие не вызывает в нем ничего. Никакой боли в теле и душе. Просто смотрит на разбудившего человека, хотя еще пару недель назад вцепился бы ему в лицо, разорвал щеки и выдавил глаза, а сейчас просто смотрел с легкой улыбкой.

– Чего тебе? – Спросил сиплым от сна голосом.

– Что лыбишься? Ты же только что встал. Так, давай ты выпьешь таблетку, ту свою, и пойдем, кое-что покажу. – Джавид сунул капсулу и полулитровую бутылку колы.

Марк не сопротивляясь проглотил и запил. Вкус колы с начищенными зубами довольно мерзкий, сладость липла к небу, сковывала горло, углекислота щипала, до слез в глазах.

– Пойдем, пойдем. Тебе понравиться. – Торопил Джавид, чуть не припрыгивая от нетерпения, как маленький ребенок, спешащий показать родителю свое творение.

– Можно, хотя бы в туалет схожу и зубы почищу? – Спросил Марк и тут же увидел легкую досаду в глазах друга.

– Хорошо, только давай по-быстрому.

Закончив ванный ритуал, Сахаров внимательно осмотрел руки. Всё заживало, и следы от швов, и порезы на ладони. Намазал новым кремом, старый за ночь остался на обивке дивана. Шрамы на лице затягивались еще быстрее. Губу пересекали три ровные розовые полосы и уходили справа вверх на пару сантиметров, как будто его поцарапал тигр лилипут. Когда впервые увидел себя с более-менее трезвым рассудком, показалось, что шрамы будут намного уродливее. Побриться бы еще, убрать эту растительность на лице, а то вид как у бомжа. Марк всегда не нравилась его борода, теперь еще и с прожилками седины. Но машинки нет, чтобы разом решить этот вопрос.

Солнце на улице успело прогреть бетонные коробки и асфальт. В здании еще есть электричество, кондиционер работал, спасал от жары. Улица сразу погружала в душный клейстер, обволакивающий тело и моментально пропитывающий одежду липким потом. Небо все такое же фиолетовое, ни больше не меньше.

Джавид стоял с довольным лицом возле новенького внедорожника белого цвета. Тойота Хайлендер.

– Как тебе коняка? – Спросил он, поглаживая машину по капоту.

– Нормальный. Лучше прежней точно. Ты где взять успел?

– Да мне не спалось. Может пару часов придремнул. Потом подумал, что нечего просто валяться, нужным делом займусь. Взял тачку поехал искать. Тут недалеко нашел автосалон. Там еще дверь входная выбита была. Зашел, думал, что ключи не найду. А кто-то очень любезно коробку оставил на респшене и даже подписал. Тачка – огонь. Новая, можно не переживать за поломки. Вместительная. Багажник – как моя комната в общаге, на заднем сидении спать спокойно можно.

– Ты потом за рулем не уснешь? Может поспишь?

– Не, не, не! Душа жаждет приключений. Даже не дождался, пока ты сам проснешься. Хочу поскорее свалить отсюда. В автосалоне уже нет электричества, как и в половине Москвы, скоро везде отключат. Надо выдвигаться. Да и просто надоело тут, поспать и в дороге можно.

– Давай хоть перекусим, что ни будь горячее, и поехали.

– Эх, сейчас бы за бургер душу продал. Такой, знаешь, с пылу с жару. Что бы сок с котлеты тек по пальцам, сыр тянулся как жвачка, с карамелизованным луком, еще картошечки по-деревенски. Эх, теперь об этом только мечтать. – Сказал Джавид и зашел следом в кафе.

Перекусили обжаренной куриной грудкой, завалявшейся в морозильнике, яичницей и кофе. Собрали бутербродов в дорогу и загрузили вещи в машину. В отличии от Ламборгини, внедорожник легко вместил все пожитки, места было так много, что можно загрузить еще ровно столько же.

– Блин, если бы сразу такую машину взял, то еще больше добра набрал бы. – С досадой сказал Джавид.

– Да и так много лишнего. Уверен, потом половину выкинешь. – Ответил Марк, закидывая свой рюкзак на переднее сидение.

– Неа, я еще потом наберу. По любому по пути будут торговые центры и магазинчики всякие. Это мы еще не вся знаем, что понадобиться может. Ты не против? – Спросил Джавид подключая смартфон через блютуз к мультимедиа системе автомобиля.

– Смотря что ты включишь.

Джавид с улыбкой на лице открыл плеер в телефоне и нажал кнопку плей.

 
«Last night,
I couldn’t even get an answer,
Tried to call,
Bu my pride wouldn’t let me dial.»
 

Приятный голос Пи Диди разнесся на всю округу, Марк сделал музыку чуть тише, на что Джавид смерил его недовольным взглядом. Отъехали от кафе и направились на юг, в сторону Домодедова, на трассу Дон М-4. Сахаров рассматривал фасады домов, брошенные машины, мусор на дороге. Умершая Москва под мелодичный саундтрек выглядела нереальной, и фиолетовое небо лишь дополняло эту картину. Как дорогой музыкальный клип. А они два персонажа, которые едут через обезлюдевший город в сторону моря. Только легкий мотив песни, шуршание колес и ничего больше.

2 июля

22.48 по московскому времени

На подъезде к Ростову-на-Дону

Белый внедорожник неспешна катился по шоссе, оглашая окрестности музыкой. Джавид сидел за рулем в ковбойской шляпе и темных очках, хотя на улице уже стемнело. Марк уткнулся в айфон и играл в логическую игру по составлению цифр.

– Тебе она еще не надоело? – Спросил Джавид и посмотрел на Сахарова.

– Нет, отвлекаюсь от твоей музыки.

– А что не так с моей музыкой?

– С музыкой все нормально, только ты ее вообще не выключаешь. Уже в ушах от нее шумит.

– Да ладно тебе. Жизнь без музыки скучна и некрасива. Я вообще всю жизнь с плеером провел, с самого детства. А сейчас без нее вообще вздернуться можно. С ней хоть не так чувствуется угнетающая обстановка. – Джавид выстукивал пальцами по рулю такт мелодии. – Да и вообще, во мне говорят мои африканские корни, пульсирует национальный ритм. Скажи спасибо, что еще не подпеваю.

– Спасибо.

– Ты что опять такой бука? Таблетки пил вечером?

– Да пил. Просто устал уже.

– Ну сейчас до Ростова доедем там переночуем где-нибудь, совсем фигня осталась. Я вообще выпил бы. Ты как к алкоголю относишься?

– Нейтрально. Сам не пью, но не порицаю. – Не отрываясь от телефона, ответил Марк.

– А что не пьешь? С лекарствами нельзя?

– Нет, просто не пью. Вообще никогда не пил. Не люблю состояние, когда себя не контролирую.

– Сказал человек с маниакально депрессивным синдромом. – Хохотнул Джавид, через секунду хохотнул еще раз и еще, и затем сорвался в заливистый и громкий смех.

Марк, сначала игнорировал, но потом, не удержавшись, чуть улыбнулся от смеха друга и глупости, которую сам сморозил. Ему нравился этот парень. Видел в нем что-то, чего не хватало самому в себе, того, что давало силы сохранить бодрый настрой даже в такой ситуации. Новый спутник не вызывал в нем негативных чувств, а наоборот – действовал успокаивающе, так же, как и таблетки. Прямо как Мира, воспоминания о которой стали не такими болезненными. Грустными, тоскливыми, но уже не ввергающими в пучину отчаяния и злости. Ему нравилось такое состояние, больше, чем полубытиё, в котором прибывал несколько лет. Начал появляться вкус к жизни, возникало ощущение удовольствие от путешествия. Очень непривычное чувство, последние года кроме злости, ярости и грусти не испытывал ничего. Просто катиться по пустому шоссе, делая остановки для еды и сна, осматривать интересные объекты, вроде магазинов и заправок оказалось увлекательно. Начал улыбаться, хотя не думал, что вообще на это способен.

Раздался громкий хлопок, выдернувший из размышлений как пощечина. Машина качнулась, пошла юзом и опасно накренилась на бок.

– Да еб…. – Вырвалось у Джавида, который начал спешно крутить рулем, пытаясь удержать внедорожник на дороге.

Авто развернулось поперек проезжей части и остановилось.

– Что это было? – Спросил Марк, озираясь по сторонам.

– Да хрен его знает, но колесам по ходу кранты. – Джавид выскочил из машины, стягивая на ходу очки,

выбежал вперед, засветившись в лучах фар. Осмотрев машину, он схватился двумя руками за голову.

– Что случилось?

– Сам посмотри.

Глянул на колеса – оба спущены напрочь. Джип наклонился вперед, и стоял на одних дисках. Опустился ниже, включил на телефоне фонарик и начал искать места прокола.

– Блин, у нас запаска всего одна. Не знаю есть ли домкрат, даже не проверил. – Джавид ходил из стороны в сторону перед машиной, не опуская руки из-за головы. – Надо столкнуть машину на обочину и идти искать СТО рядом, по навигатору смотрел, когда ехал, там километров через пятнадцать есть что-то.

– Смотри. – Марк встал и протянул какую-то вещь.

– Что это? – Джавид взял предмет из рук спутника. Это оказалось небольшая звезда из коротких стальных шипов, заточенных на концах, направленных в разные стороны. – Писец, это кальтроп.

– Что?

– Кальтроп, или «чеснок» по-нашему. Шипы такие, их на дорогах и тропинках разбрасывают, как ловушка для врагов и их техники.

– Обалдеть. А тут кто это раскидал?

– Да хрен его знает. Но явно не из благих побуждений. Давай по-быстрому оттолкаем и пойдем. Только лучше не по дороге, а чуть в стороне.

Джавид поставил коробку на нейтраль и они попытались столкнут внедорожник на обочину, но ничего не вышло. Пришлось заводить и откатываться, окончательно добив спущенные колеса. Когда вытаскивали из машины рюкзаки, вдалеке послышался шум машины.