Текст книги "Эпидемия (СИ)"

Автор книги: Руслан Темир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц)

– Идиот. – Даже не подумал, что двери, скорее всего, из закаленного стекла.

Вернулся к машине, прихрамывая, стянул с заднего сидения старое покрывало, скрывающее протертые дыры в обшивке. Накрылся им как смог, высунув только руки, приставил к углу стекла мультитул острым краем рукоятки и ударил по нему ключом. Раздался громкий хлопок, пол засыпали тысячи прозрачных квадратиков. Скинув покрывало, осмотрел руки, но кроме нескольких царапин ничего не было. Облегченно выдохнул и прошел внутрь. Стекло под ногами приятно хрустело, как свежий снег. Внутри душно, солнечный свет прогрел стеклянное здание как турецкий хамам. Пахло как в салоне нового автомобиля. В выставочном зале стоят только новые модели, глаза зацепились за спортивное купе. Изящные линии, хищный прищур фар, агрессивный профиль. Но лишь посмотрел на авто и прошёл мимо, слишком низкая, прожорливая и невместительная. Нужна машина более привычная и практичная, такая точно не будет стоять в павильоне, скорее всего на задней парковке. Только новые машины уже без ключа не заведешь. Стойка менеджеров, комната ожидания, какие-то технические помещения. Вот оно, двустворчатая дверь с табличкой «старший менеджер по продажам». Ручка поддалась легко. Внутри темно, особенно после павильона, воздух душный и затхлый. В таком мраке на поиски уйдет слишком много времени.

– Вот дерьмо. Да включи голову!

Пришлось опять возвращаться в машину и доставать из рюкзака фонарик. Привычка к освещению «всегда и везде» въелась в подкорку и к новым реалиям приходится приспосабливаться по ошибкам. В кабинете менеджера на стене подписанные ключницы: «Выставочный», «Паркинг А», «Паркинг Б», «Сервис». Стив сгреб все ключи с ящиков с подписью «Паркинг» в коробку, которую нашел тут же, получилось довольно увесисто. Выйдя из автосалона, повернул за здание, на еще одну площадку, заставленную машинами, более простыми чем перед салоном и внутри. Увидев издалека знакомый профиль, направился к нему. Белый пикап Хайлюкс, высокий клиренс, хорошая резина, которая и по грязи поедет и на асфальте не будет сильно шуметь. Кузов сзади накрыт пластиковым кунгом и выглядит вместительным. Второй ряд сидений широкий и раскладывающийся – можно спать.

«Что еще может выбрать себе техасец, как не пикап.» – Подумал про себя и высыпал ключи на землю, перебирая и нажимая кнопку центрального замка. По всей парковке начали раздаваться сигналы авто. Выбранный пикап отозвался на один из ключей коротким сигналом и морганием аварийкой. Внутри Хайлюкса пахло новым пластиком. Бак полностью заправлен. Понравилась посадка: высоко, обзор хороший. Машина завелась с кнопки на приборной панели. Двигатель заурчал приятным баритоном, большой дисплей показал приветственный слоган и включил главное меню. Собравшись уже было поехать к своей старой машине, вспомнил про оставленные ключи, собрал их обратно и прихватил с собой. Вернувшись к главному входу, занес коробку с ключами в салон, отставил ее прямо на стойке менеджеров и подписал «Ключи от авто, паркинг А и Б». Перегрузив вещи из Жигулей, помахал машине на прощание. Жалко бросать старушку, но далеко на ней не уедешь.

До выезда из Москвы заехал в спортивный. Магазины, бывшие совсем недавно просто местом приобретения товаров, превратились в склады сокровищ. Хотелось заезжать в каждый, и набирать все, о чем мечтал до эпидемии. Но рациональность останавливала. Сейчас во многом, что казалось важным и нужным, пропал смысл. Зачем телевизор на квантовых точках с пятидесяти дюймовой панелью, если смотреть больше просто нечего. Навороченные наушники с шумоподавлением, если шуметь некому. Модный кожаный рюкзак с узкими лямками, для поездок на работу, если работы нет. Бродя среди рядов со спортинвентарем, рассматривая абсолютно не практичные вещи, которые были сделаны больше в угоду потребителя, начал задумываться о своей жизни до. Школа, университет, работа, семья. Вкалываешь, чтобы вырастить детей, которые, в свою очередь, попадут в тоже колесо и пройдут тот же путь, чтобы вырастить своих детей, которые так же попадут в кабалу. А во главе – гонка за иллюзорной идеологией навязанного комфорта. Чтобы чувствовать себя прекрасно, необходимы модные джинсы за двести долларов, которые по сути ничем не отличаются от штанов за пятьдесят. А как же ходить со смартфоном, которому два года и ценой всего пятьсот долларов? Есть же новейшая модель с супер-камерой, самым мощным процессором и графикой, которые просто жизненно необходимы. Да, стоит он уже полторы тысячи, но это неважно, это статус. Бери кредит, и потрать год жизни на его выплату. Сейчас, когда пора проводить первые поминки цивилизации, бывшая «нормальная» жизнь, виделась фарсом, и бесконечным бегом за своим хвостом. Только потеряв все, начал это понимать.

Набрав две туристические сумки вещей для выживания под открытым небом, почти полностью обновил гардероб, исходя из новых потребностей. Трекинговые кроссовки, туристические ботинки, плотные карго брюки, куртки. Только нужное, с максимальной функциональностью и комфортом. За какой-то день отношение к одежде изменилось кардинально. Даже когда приехал в супермаркет, пополнить запас провизии, просто проходил мимо полок с деликатесами, газировкой, сладким, хотя раньше продал бы душу за банку Ред Булла и упаковку копченных колбасок. Только продукты долгого хранения, максимально питательные, перекрывающие дневную норму питательных веществ и витаминов.

Выехав за пределы МКАДа, двинулся на юг по трассе м4. Покидая пределы столицы, словно вышел из душного помещения: голова очистилась, дышать стало легче. Серая лента асфальта послушно бежала под машину. Кондиционер выгонял последние остатки духоты. Накатила волна воодушевления. Предстоящее путешествие уже не казалось таким сложным и непреодолимым.

Глава 5. Марк

26 июня

Москва

22.48 по московскому времени

Сахаров брел по безлюдным улицам, рассматривая фасады домов, тонущие в вечернем сумраке. Окна черными провалами напоминали глазницы черепа. Ветер, обдавал кожу прохладой. Асфальт еще дышал дневным теплом, но в воздухе уже висела вечерняя свежесть. Казалось, будто он во сне. Лежит в палате, под действием успокоительного и просто видит сон. Такого не может быть. Пустота. Ни одного человека вокруг. Дома, магазины, машины. Как будто ребенок разбросал игрушки, но его позвали родители и он ушел, оставив все лежать на полу, в ожидании, когда вернётся хозяин. Но никого не было. И это нравилось. Как будто мечты сбылись, и мелочные, жестокие и бездушные люди взяли и исчезли. Словно божество властной рукой собрало всех и унесло.

Заметил открытую дверь магазинчика с выгоревшей вывеской «Открыто 24 часа». Свет внутри горел. Осторожно подошел ближе, стараясь высмотреть, есть ли кто-то внутри. Пусто, только стеллажи с продуктами и холодильники. Под потолком гудят старые люминесцентные лампы. Лента от насекомых облеплена маленькими черными тушками еще пытающихся вырваться жужжащих мух. Пахло сгнившим, скорее всего от подносов, стоявших на прилавке с выпечкой. Подошел к одному из холодильников, достал банку колы, открыл и сделал несколько больших глотков. До последнего момента не покидало чувство, что сейчас выйдет продавец и попросит заплатить. Но никого не появился. Побродив еще с минуту возле холодильников, рассматривая цветные бутылки с напитками и пивом, прошел к кассе. Манила стойка с шоколадными батончиками и прочими сладостями. Осмелев, доставал различные снеки, осматривал их и складывал обратно, остановившись на нескольких батончиках Марс. Вышел из магазина с полным чувством вседозволенности. Или это другая реальность, или очень реалистичный сон, но он был один в этом мире. Никаких людей. Некого ненавидеть. Все теперь его. Может идти куда хочет, и делать что хочет. Сознание молчало, то ли от шока опустевшего мира, то ли от упоения, что сбылась мечта. Никакой агрессии, ярости и злости. Умиротворение. На лице – еле уловимая улыбка. Он не знал, где все люди. Да и не очень интересно. Шел по пустой Москве, жуя на ходу шоколад и запивая колой, и никто не мог помешать, только туфли, больше на два размера чем надо, неприятно болтались на ноге.

Допив газировку, смял банку и просто швырнул на середину улицы, потому что может. Потому что никто теперь не скажет, что делать. Никто не скажет, что он больной. На пути мусорка. Цилиндрический бак чуть ниже метра высотой, наполовину заполненный окурками и мусором. Неудобно стоит, некрасиво. Издевательски. Обхватил его за верхний край, но не смог выдернуть вбетонированное основание. Перехватился за внутреннюю часть и потянул опять. Железное нутро бака поддалось и вышло из бетонных стенок. Увесистое, килограмм восемь точно. Осмотревшись по сторонам, всем телом раскрутил и швырнул в окно кофейни. Мусор красивым шлейфом очертил траекторию полета. Раздался приятный уху «дзынь» и мостовую засыпало осколками стекла. За звоном последовал глухой стук внутри кофейни. И никто не закричал. Никто не выбежал из и не начал вызывать полицию. Улыбнулся еще смелее и закричал во все горло. Громко, до срыва связок. Крик промчался по всей улице и эхом отразился от здания в конце. Закричал еще раз и замолчал, прислушиваясь. Везде тишина. Никто не услышал, потому что никого нет.

Подойдя ближе к разбитому окну, поднял сколок стекла. Маленький, с рваными гранями. Секунд пятнадцать смотрел на прозрачную стекляшку на ладони и сжал кулак. Руку резануло болью. Разжав, он увидел небольшие каплю крови в тех местах где стекло прорезало кожу. Но он не проснулся. Вокруг не появилась палата. Боль была реальной. Все это было реально. Реальная нереальность.

Уже улыбаясь во весь рот, пошел дальше по улице, почесывая порезанную руку. Он не знал куда идти. Просто шел, наслаждаясь одиночеством, упиваясь тишиной.

Через пару кварталов между домами замаячили парапеты набережной. Вышел к Москве-реке. Осмотревшись по сторонам, увидел слева вдалеке нависающий над водой исполин моста. Знакомого моста. Третье транспортное кольцо. Значит он на Новоданиловкой набережной. Значит дом там за рекой, северо-восточнее. Лучше всего идти через центр. На третье транспортное идти не хотел. Там только бетон, асфальт и ничего больше. Ни поесть, ни лечь поспать, если устанет. А через город идти хорошо. Много кафешек и магазинов, много удобных мест поспать. И не гулял уже очень давно.

Вода в реке черная, с расплавленным металлом света фонарей. Ни одного прогулочного катера или лодки. Тихая вода, бьющаяся в каменной аорте города. Давно уже не видел воду, хотя очень любил плавать. Когда-то давно, в прошлой жизни, был в школьной сборной по плаванию и Мира говорила, что он Ихтиандр, а она Гуттиере[12]12
  Персонажи книги «Человек-Амфибия» 1927 года Александра Беляева


[Закрыть], только в их реальности они брат и сестра. Мира… Марк остановился и залез на парапет с ногами, надолго залипнув на водную гладь. Тоска по сестре сейчас не такая болезненная, как обычно. Больше нет тех, кто виноват в ее смерти. Кто не досмотрел. Кто допустил. Кто позволил. Может это Бог? Просто забрал всех и отправил в ад, за то, что они не сберегли её? Тогда почему он здесь? Почему он не с ней? Ведь все сделал как надо, как должен был. И сейчас они должны быть вместе, или там, где она, или здесь, идти вместе по пустому городу. А может быть она дома? Ждет его возвращения. Крутится на кухне, ожидая брата и колдуя для него фирменный торт «Наполеон», который готовила на каждый день рождения.

Спешно спрыгнул с парапета, проколы от швов враз отозвались болью от приземления, и быстрым шагом направился в сторону дома. Появилась цель. Иллюзорная как мираж, но все же цель. Не был уверен, дома сестра или все так же мертва, но появилась надежда. А он очень давно не испытывал этого чувства.

3.27 По московскому времени.

Прогулка утомила физически, хоть морально наслаждался. Туфли натерли ноги, большие водянистые пузыри горели при каждом шаге. Пластырь, который взял для перевязки, помогал не сильно, плохо приклеивался к взмокшим без носков ступням, и постоянно слетал. Отвыкшие от физических нагрузок мышцы ныли, стягивая икры и бедра тугими жгутами. Сумка полная лекарств и еды оттягивала плечо лямкой. Несколько раз забредал в магазины перекусить и брал первое, что попадет под руку. Видел свет в окнах жилых домов, но ссылал это на галлюцинации или чью-то забывчивость. Покинутая ночная Москва нравилась. Этот не привычный муравейник, кишащий миллионами людей, а большой и открытый новогодний подарок, просто бери, что хочешь, как праздничный стол, когда гости уже напились и разошлись спать, а ты можешь есть все что душе угодно и сколько угодно.

Добравшись до станции метро «Курская», увидел громадину торгового центра «Атриум». Парковка перед торговым центром пуста. Слева табличка ресторана «T.G.I. Friday’s» который любили посещать с сестрой. Был обычай, приходить раз в несколько месяцев и сидеть полдня, ставя ставки, будут ли официанты забавно поздравлять кого-нибудь из гостей с днем рождения. Окна ресторана зияли темнотой и выглядели абсолютно не гостеприимно. В самом торговом центре света тоже нет. В центральном холле, из-за стеклянной крыши, пропускающей достаточно света извне, вполне можно ориентироваться. Прошел мимо фонтана, левее лестницы и лифтов, к магазину цифровой техники, дверь которого гостеприимно открыта. Темно, но силуэты телефонов, выставленных на демонстрационных столах, все же видно. Взяв один из смартфонов, клацнул по экрану и тот ударил по глазам светом включившегося дисплея. Зажмурился и инстинктивно отвернул лицо. Не разряжен, но не хочется брать смартфон с прилавка, и лень искать зарядку к распакованному смартфону. Включив на мобильнике фонарик, побрел по магазину. То, что искал, скрывалось в подсобке за кассой – ровные небольшие коробки белого цвета с серебряным яблоком на боку. Рядом стопка конвертов с сим-картами. Руки слушались еще не очень, ладонь саднила от порезов, но он довольно ловко распаковал смартфон, вставив сим-карту. Сеть нашлась не сразу, но телефон активировался, посыпались сообщения с поздравлением о выборе супервыгодного тарифного плана, заливая тишину трелью оповещений. Раздраженно выключил звук и убрал в карман. Он не знал зачем ему нужен айфон, но привычка жить со смартфоном сидела глубоко в подкорке. Так было спокойнее. Используя мобильник с прилавка как фонарик, прошелся по магазину и раздобыл рюкзак. Переложив в него медикаменты и продукты из сумки, вышел и отправился дальше по торговому центру. Хотелось найти себе кроссовки, нормального размера и пластыри, из лопнувших мозолей уже текла то ли кровь, то ли сукровица.

На втором этаже, слева от лестницы, уперся в ряд спортивных магазинов. Двери нараспашку, кассы открыты, будто помещения покинули в спешке. Натянув на оттекшие и вспотевшие ступни найденные носки, облегченно вздохнул. Кроссовки обняли, как руки опытной массажистки на СПА-процедурах. Сняв остальную одежду, напоминающую больницу, надел спортивные штаны. Наверх пришлось выбрать футболку на несколько размеров больше, так как в другие не пролазили забинтованные запястья. Огромная, висела как мешок, но ему было все равно, главное, что удобно.

Мимо других магазинов проходил не задерживаясь. Ничего в них не интересовало. Ювелирные изделия, часовой бутик, костюмы от модных дизайнеров. Необходимо лишь то, что приносит комфорт, рюкзак и без того уже прилично оттягивает плечи. Не найдя больше ничего интересного, двинулся к выходу, но как только подошел к атриуму, по всему торговому центру пронесся пронзительный скрип метала по кафелю. Замер. Это не галлюцинация, слышал звук отчетливо и ясно, откуда-то сверху, со второго этажа. Может это сквозняк? Хотя какой сквозняк в закрытом здании. Это или животное, или человек. Но пока дошел до Тверской, не видел ни одной собаки или кошки, только птиц. Лишь бы не человек. Хрустальный замок уединения начал дрожать и звенеть, грозя рассыпаться на осколки, как выбитое окно кофейни. Пригнулся за бортиком бассейна и пристально всмотрелся в сумрак за перилами второго этажа. Неподвижно стоят едва различимые силуэты манекенов в витринах магазинов, декоративные деревья в кадках возле лавочек, урны. И тут слева, рядом с эскалаторами, увидел фигуру. Смутно, едва различимо. Как будто кто-то крался, присев на корточки вдоль стены.

– А-а-а-а! – Заорал, швырнул со всей силы телефон и ринулся к выходу из торгового центра.

Сердце разогнало пульс до частоты отбойного молотка. После броска заболели все заживающие раны на руке, словно одновременно ужалили полсотни пчел. Но это мелочи. Он здесь не один! Есть кто-то еще! Крался, шпионил, подсматривал! Спавшая до этого ярость вырвалась из будки и рвала цепь, раздирая горло диким лаем с пеной на оскаленных зубах, грозя вот-вот сорваться с привязи, и растерзать любого в клочья.

Марк выбежал на улицу и начал метаться перед входом в торговый центр. Одна часть сознания кричала о том, что надо бежать и прятаться, другая набатом вбивала необходимость вернуться, найти и узнать кто это, и что ему надо, а потом решить, что с ним делать. Пальцы сжимались и разжималась, как будто он что-то держал в руках.

Не выдержав, выхватил из мусорки на входе полупустую пивную бутылку и швырнул в стену торгового центра. Бутылка со звоном разлетелась, оставив на стене мокрое пенное пятно. Только возникший уютный мир смог разрушить один человек, нелепо бегающий на корточках. Злость кусала губы до крови, заставляя тело дрожать от адреналиновой волны.

– Эй! – Из проема главного входа показалась голова. – Чел, ты чего?

Не успев рассмотреть, кто это, выхватил другую бутылку, на этот раз пластиковую, и швырнул. Пустая тара не пролетела и половину намеченного пути, шлепнувшись на асфальт. Даже не увидев своего фиаско в метании снаряда, бросился бежать, не смотря на боль в уставших ногах. Рюкзак больно хлопах по спине, легкие втягивали и выталкивали воздух как прохудившийся баян. Напомнили о себе заживающие порезы на губах, пот смочил едва корку и добрался до мяса, обжигая солью.

Несся по пустым улицам, кроссовки громко шлепали по асфальту при каждом шаге. Не знал сколько уже пробежал, но казалось, что мало. Оббегал фонарные столбы, поворачивал за углы домов, лишь бы подальше убраться от чужака. Сердце колотилось так, что не слышно даже собственного дыхания. Свернул подальше от дороги и бежал по какому-то парку. Темно, фонари светят только в пятидесяти метрах спереди и где-то далеко позади. Бежать приходится наугад. Сделав один из очередных шагов, почувствовал, что под ногой нет земли. Теряя равновесие, полетел вперед и вниз, в темноту. На долю секунды показалось, что спит и падает во сне. Сейчас как обычно дернет ногой и проснется. Но впереди ждал только бетон, встретивший тело с негостеприимной прохладой. В глазах вспыхнуло и тут же потемнело.

Холодно. Почувствовал, как поток ледяной воды выдирает из бессознания. Резко вдохнул полной грудью и рывком попытался встать.

– Да лежи ты, дурак! – Раздался молодой мужской голос прямо над головой. – Мож ты сломал че, не дергайся.

Разомкнул глаза. Он лежал чуть в стороне от лестницы, с которой упал. Асфальт и кроны деревьев вокруг освещал холодный свет массивного переносного фонаря, стоящего рядом. Над ним сидит молодой парень с бутылкой воды в руках. Громко замычал, вскинул руки и еще раз попытался встать.

– Ты больной что ли? – Парень рывком придавил к асфальту, но сделал это осторожно, чтобы не навредить еще сильнее. – Ты че как дикий? Сам себе хуже сделаешь. Лежи спокойно.

Сахаров не сдавался. Он не чувствовал боли от падения, не чувствовал усталости и у него была одна цель – вырваться и бежать дальше. Но изможденное тело имело другое мнение: при очередном рывке он опять провалился в беспамятство.

Пришел в себя сам, без воды. Судя по мягкой спинке слева, лежал на диване, под головой тоже мягкое, скорее всего подушка. Попробовал пошевелиться и не смог. Посмотрел на свое тело, прочно привязанное несколькими полосками ткани. Дернулся, но сил не хватало разорвать путы.

– О проснулся. – Услышал голос и через секунду над ним навис тот же парень из парка. – Не дергайся, я тебя крепко привязал.

– Отпусти!

– О, да ты говорить умеешь. – Незнакомец взял стоящий рядом стул и присел. – По началу подумал, что ты этот, зомбак. Орал так же, только они за людьми бегают в фильмах, а ты от меня дернул. Да не дергайся же, сказал. Ничего тебе не сделаю. Ты с лестницы так навернулся, я думал, что все, кранты, убился. Вот ржака была бы, встретил первого человека, и он помер удирая. Да блин сказал же, лежи нормально! У тебя сотряс походу, руку вроде ушиб просто, я не понял у тебя там и так бинтов дофига. Ребра не знаю, дышал ты странно. Тебе полежать надо, не вставать. Два часа в отрубе был. А да, колено еще хреново выглядит, вот это, правое. Опухло. Я в аптеку… Блин, лежи, дебил! Я помогаю тебе, ты что не понимаешь? У тебя кукуха съехала? Я что, зря тебя на себе тащил? Ты еще обблевался по дороге, еле отмылся.

– Развяжи!

– И что ты сделаешь? Опять побежишь? Да что с тобой, чувак. От всего этого свихнулся? Не удивительно, я сам чуть не сбрендил. Не развяжу, лежи пока так. Ничего плохого не сделаю. Так лучше будет, может успокоишься немного. Ты первый живой и здоровый за эти дни. Вчера здоровые еще были, ну или позавчера, а потом все, слегли. Успокоился? Ну хоть не дергаешься уже. Пить хочешь? Так хочешь или нет? Так бы сразу, ща принесу.

Незнакомец притащил большой стакан с трубочкой. Сахаров жадно обхватил соломинку губами и начал пить, смывая сухость и горький привкус рвоты. Что-то привлекло внимание, во внешности пленителя, что-то необычное и непривычное. Смуглая кожа, даже слишком смуглая. Почти черные глаза, слишком крупные для европейца губы, и тонкий, но длинный нос. Как-будто кто-то повеселился в конструкторе персонажа в компьютерной игре, и смешал характерные черты нескольких рас.

Марк немного притих. Боль начала давать о себе знать, сразу по всему телу: ребра, нога, натертые ступни, голова. Дергаться желания не было.

– Допил? Хорошо. Может кушать хочешь? Тут в холодильниках еды валом. Эта кафешка, я тут уже второй день обитаю. Меня кстати Джавид зовут. А тебя как? Молчишь? Ну молчи. Мне пофиг. Но сдохнуть тут, я тебе не дам. Ладно, пойду аптеку найду, тебе лекарства нужны.

Джавид скрылся из поля зрения. Лишь хлопнувшая входная дверь сообщила, что он теперь один в помещении. Тихо и прохладно. Где-то в глубине зала гудит кондиционер. Попытался вырваться из пут, но безрезультатно. Решил просто лежать и рассматривать потолок – бетонное перекрытие, выкрашенное в черный цвет со стилизованными под старину лампочками. Рассматривал не долго, усталость взяла верх, и сомкнула глаза.

– Эй, псих, просыпайся. Я принес кое чего. – Джавид тряс за плечо, осторожно, чтобы не навредить. – Я погуглил, вроде это при сотрясе надо принимать, там еще про уколы писали, но я не умею, и не горю желанием видеть твою тощую задницу.

Выковыряв из блистера несколько разных таблеток, он поднес их ко рту Марка.

– На глотай, это не отрава. Запей. Ты чего от меня так дернул? Я там хотел шмоток взять, слышу кто-то бродит, думал охрана. Спрятался. Потом ты меня увидел, заорал и ломанулся. Я от страха чуть не обделался. Но решил догнать, мало ли, помощь нужна или еще что. Я говорил уже, ты первый здоровый человек. Хотя на счет «здоровый», наверное, погорячился. У тебя что с руками и лицом? В аварию попал? Ты вообще никогда не разговариваешь? Ладно, поесть тебе надо. Чего хочешь?

Сахаров выслушал тираду, после слов «поесть» у него громко заурчало в животе. Он не знал, сколько времени он проспал, но желудок был абсолютно пуст.

– Ну хоть твое пузо мне отвечает. Ладно притащу на свой выбор.

Дажавид ушел за барную стойку и вернулся через десять минут с тарелкой, благоухающем вкусным ароматом.

– У них тут паста какая-то в заморозке была, я разогрел, соус к ней в холодильнике был, с курицей вроде. Если ты мусульманин, то можно. – Он поставил тарелку рядом на стул. – Вот только мне надо будет руки тебе развязать. Давай без дуростей. Надеюсь ты уже понял, что я не враг. Стал бы я кормить тебя?

Джавид развязал руки, но оставил привязанным ноги. Пододвинул ближе еду, сам отошёл и сел на соседний диван.

Марк медленно взял тарелку и вилку. Паста приятно тянулась и рот быстро заполнился слюной. Горячей, а тем более, такой вкусной еды, не ел уже давно. Справившись с угощением, сначала поставил тарелку с вилкой на стул, но потом взял вилку обратно и направил на Джавида.

– Ты серьезно? Нет чувак ты реально поехавший. Я тебе что нить плохого сделал? Или мне надо было бросить тебя подыхать там в парке. Ты понимаешь, что в этом мире, возможно, кроме нас никого больше не осталось?

– Как это не осталось?

– Ты с Луны свалился или из бункера вылез? Тут эпидемия какая-то, неба цвет видел? Вот как он фиолетовым стал, так все начали дохнуть, как мухи от дихлофоса. Сначала каждый второй заболел, половина вроде еще норм была. Два-три дня, зависит от здоровья и возраста и все, ты труп. Вчера ролик на Ютубе появился, там какой-то американец все объяснял. На третий день, то есть вчера, вторая половина заболела и все пропали с улиц. Лежат сейчас по домам и умирают, в спальных районах как в аду, одни стоны и крики из квартир. Я в центр перебрался, тут и еды много и тихо более-менее. Сказали у некоторых иммунитет есть. Думал я один такой тут, но потом тебя встретил. Нам теперь помогать друг другу надо, а то вымрем на хрен и все. А ты как кошак уличный, не кусаешься пока только.

Сахаров пытался усвоить полученную информацию, но без таблеток сложно соображать. Вспомнил, что пропустил вечерний прием. Начинало накрывать привычное состояние несвязности мыслей и агрессия.

– Там это, рюкзак мой далеко? – Говорить сложно, произносил каждый слог по отдельности, словно нанизывал бусины на нитку.

– Этот что ли?

– Ага. – Марк потянулся за рюкзаком, но Джавид тут же отдернул ранец обратно.

– А-а-а! Разогнался. Ща достанешь оттуда ствол и завалишь меня или ножом пырнешь.

– Таблетки. Мне таблетки надо.

– Погоди, достану. Да тут у тебя целая аптека, а я тебе бегал за лекарствами, раньше сказать не мог? Какие тебе? Эти? На держи.

Марк проглотил пилюлю и запил водой. Говорить больше не хотел, поэтому просто лег и отвернулся на сколько мог.

– Ты опять спать? Правильно, тебе полезно. Пойду сладкого нарою, читал при сотрясении глюкоза нужна, мозг лучше восстанавливается. Ладно, дрыхни.

27 июня

20.48 по московскому времени.

Пробуждение было приятным, то ли от таблеток, то ли просто хорошо выспался. Сознание еще не до конца прояснилось от сна, но уже чувствовал, что голова болит намного меньше. Колено больше не ныло, лишь чуть покалывая. На все кафе пахло чем-то приятным, сладким, из той старой жизни.

– Ну ты и спать. Давай вставай, пока свежее похрустишь. – Рядом, как черт из табакерки, возник Джавид с большим ведром ароматного попкорна. – Я в «Атриум» опять ходил, в кинотеатр. Там свет еще есть и аппараты с попкорном заряжены. С карамелью сделал, не знаю может ты с солью любишь, но мне сладкие больше заходят. Еще начос набрал и орехов всяких.

– Тут туалет есть?

– Бли-и-ин. Сорян Вась, чет вообще об этом не подумал. Развязать надо, ты опять удирать будешь?

– Нет, просто в туалет хочу. Убегать не буду.

– Тебе эти что ли помогли? – Джавид кивнул на рюкзак с таблетками. – У тебя это, раздвоение личности? Ты как Миллиган[13]13
  Билли Миллиган – самый известный пациент с диагнозом «множественная личность» в современной психиатрии, прообраз персонажа из к/ф «Сплит» 2016 г.


[Закрыть] что ли? Или просто пограничка? И звать тебя как, а то я тебя Кевином[14]14
  Отсылка к персонажу из фильма «Сплит» 2017 который страдал от множественных личностей.


[Закрыть] называть буду.

– Просто помогают. Марк я. Пустишь в туалет?

– Конечно. Ты это, прости, я же не в плену тебя держу. Для твоего же блага, тебе полежать надо было, а ты дерганный был, убегал. Я из лучших побуждений.

Марк молча потер затекшие ноги и неуверенно встал. По мышцам побежали противные колючки от заполняющей сосуды крови. Дажвид быстрым шагом опередил, услужливо открыв дверь, готовый в любую минуту подхватить. Колено заболело сильнее, но сгибалось нормально, не сломано. Сахаров зашел в узкую комнату, включил свет и чуть сощурился от яркого освещения. Мочился долго, мочевой пузырь давно переполнен, настолько, что под конец низ живота свело спазмом режущей боли. Закончив, подошел к раковине, вымыл руки, посмотрел на порезы на ладони – не загноились, и бросил пару горшеней воды в лицо. Выпрямился и отпрянул от отражения в зеркале. Давно не смотрел на себя, то ли избегал зеркал, то ли просто сразу забывал свое отражение. Помнил себя крепким, с ровной, почти идеальной кожей, вечной улыбкой и искрой в глазах. Всегда хорошая стрижка и выбритое лицо. Сейчас на него смотрел чужой и незнакомый человек, которому явно за тридцать, хотя четко знал, что всего двадцать три. Считал каждый день, прожитый без Миры, каждый день, который не должен был прожить. У незнакомца в зеркале бледная кожа, длинные, почти до плеч, волосы, неопрятная и редкая борода с седыми прожилками, несколько розовых шрамов на губах и уставшие серые глаза. Поднял руку, чтобы удостовериться, что отражение его. Человек в зеркале повторил. Ущипнул себя за щеку, и тот, в зеркале, сделал то же самое. Закрыв глаза, глубоко выдохнул и оперся руками на края раковины.

– Эй, с тобой там все нормально?

– Ага. Выхожу. – Марк еще раз протер лицо водой и вышел в зал.

– Ну так что, есть хочешь? Скоро остынет, а в попкорне самый смак, когда горячий, когда карамель еще тянется.

– Мне перевязку сделать надо.

– А, понял, хорошо, тебе помочь?

– Справлюсь. – Поднял свой рюкзак и начал выкладывать на стол содержимое.

– Да что ты как Эльза, отмороженный какой-то. Давай помогу самому мотать-то неудобно. – Джавид бесцеремонно встал рядом и начал раскладывать бинты и мази. – Ножниц нет, сейчас ножик притащу.

Марк разрезал перевязь на руках, и осторожно, чтобы не повредить ранки, начал снимать бинты.

– Нифига себе! Ты их что, в газонокосилку засунул что ли? Вот это раскромсало. Уже зажило почти. Ты уверен, что надо перевязывать? Тут только дырки от швов остались, и те заживают, им воздух нужен, а ты под бинтами паришь.

Марк посмотрел на Джавида и почесал зудящие предплечья.

– Наверное. – Задумался, что дальше делать с руками, так как логическая цепочка снять бинты – обработать – намазать – забинтовать была прервана.

– Сейчас надо кожу простерилизовать, тут алкашка есть, можно ей протереть, и намазать чем-нибудь. О, у тебя тут даже Бепантен есть. Запасливый, сейчас сделаем.

Протерли руки принесенной из бара водкой. Джавид внимательно всматривался в лицо Сахарова, ожидая реакцию, но ни одна мышца не дрогнула на безэмоциональном лице. Мазать руки Марк не доверил, сделал это сам.