Текст книги "Эпидемия (СИ)"

Автор книги: Руслан Темир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)

Закончив, подошел к ведру попкорна и закинул в рот сладкий шарик. Такой приятный и уютный вкус. Вкус возвращающий в прошлое. Афиши, очереди в кассу и за колой с попкорном, откидные сидения, рекламный блок перед фильмом. Всегда ходили в кино с Мирой. Это было их любимым хобби. Не пропускал ни одну премьеру, и после сеанса еще несколько часов гуляли по городу, доедая попкорн и обсуждая просмотренный фильм. Она всегда больше обращала внимания на актерскую игру и эмоциональный фон просмотренного, он же акцентировался на сценарии и режиссуре. Сейчас, когда голова опять стала ясной от таблеток, понял, что ждать дома никто не будет. Может быть только братья, если остались живы. Но ни сестры, ни родителей там точно не будет, как бы этого не хотел.

– Как тебе вообще это все? – Спросил Джавид, жуя попкорн и запивая газировкой.

– Это что?

– Чувак, ты застал конец света. Про это сняли столько фильмов, написали книг, песен. А застали это единицы, и ты один из них.

– Не знаю. Я особой разницы не увидел. – ответил Марк.

– В смысле? Какой разницы? – Джавид перестал жевать и уставился на собеседника.

– Для меня мир уже давно умер.

Часть 3

Пролог

30 августа.

Ростов – на – Дону.

Он шел по широкой алее, проходящей между двумя полосами разностороннего движения в самом центре города. Яркое солнце отражалось от фасадов зданий всех стилей, от ампира, русского классицизма и эклектики, до современного модернизма. Двухэтажные особняки царских времен, с лепниной, барельефами и высокими окнами, соседствовали с безвкусными громадинами из стекла и бетона. Зачастую дом, достойный звания памятники архитектуры, пошло перекрывали вывеска пивной или салона красоты. Просто гулял, без какой-либо цели или маршрута. Глазел на город. Крупные мегаполисы без людей выглядели как китайский карнавальный дракон, валяющийся на складе. Когда змеем управляют люди, он красив и величествен, паря в воздухе на потеху публике, но как только кончается карнавал, он становится грудой ненужной разноцветной бумаги, потерявший всякий смысл и предназначение, глупо и нелепо гниющей посреди пыльных коробок. Когда остаешься один, и можешь посмотреть на все взглядом зрителя, со стороны, не принимая участия, многое становиться глупым и нелепым. Все дорогущие машины и особняки, виртуальные нули на банковских счетах, что это дало человеку, умирающему так же, как и сотни миллионов других, сходя с ума от температуры и обезвоживания. Как будет выживать человек, всю жизнь посвятивший карьере банкира или политика, при этом не имея элементарных прикладных навыков, передвигающийся только с шофером, есть то, что приготовит повар или домработница, детей которого воспитывают гувернантки, привыкший платить за все, лишь бы не делать самому, что он будет делать сейчас, когда все богатство не имеет никакого значения, и деньги, это лишь бумага, которая даже не очень хорошо горит?

Еще одно из отделений известного «зеленого банка», двери сорваны с петель, внутри осколки стекла и раскуроченные банкоматы. Люди из второй волны зачастую ударялись в мародерство, еще не осознавая, что финансовая система это самое первое, что потеряет какой-либо смысл в умирающем мире. А вот не разграбленные аптеки, магазины для спорта и туризма, превратились в новое Эльдородо[15]15
  Эльдородо (исп. El Dorado – «золотой») – мифическая южноамериканская страна сказочно богатая золотом и драгоценными камнями, в бесплодных поисках которой, Конкистадоры проложили пути вглубь Южной Америки.


[Закрыть].

Солнце пекло как в середине лета, он предпочел оставить свою куртку на мотоцикле, даже в футболке жарко. Редкие облака изредка закрывали светило, но это не спасало. От края до края горизонта туч не наблюдалось, жара продлиться еще не один день. Посмотрел на небо, и подметил что родной синий цвет теперь кажется непривычным. За месяц фиолетового небосклона свыкся и перестал обращать внимание. Обычный цвет возвращался не сразу. Постепенно, день за днем, свод над головой терял насыщенность пурпура как увядающий ирис, и в один из дней заметил, что уже и непонятно какого цвета больше, голубого или сиреневого. Тогда еще скитался по столице, не понимая, что делать раньше. Встречал таких же потерянных, как и он, людей. Завидев незнакомца, как перепуганные зверьки, они тут же старались скрыться в лабиринтах белокаменной. В то время вокруг развернулась картина под стать кисти Брюлова[16]16
  Карл Брюллов – известный русский художник, живописец. Автор картины «Гибель Помпеи».


[Закрыть]: человечество умирало, корчась в агонии вирусной эпидемии. Все, кого знал, любил, ненавидел, за шесть дней перестали существовать. Если верить источникам из интернета, то существовал мизерная доля процента выживших, предполагал, что это скорее догадки или крупица утешения, чтобы каждый заболевший надеялся на выздоровление, а не избавлял себя от мук своими руками. Вместе с людьми исчезли и все проблемы.

Общество просто исчезло, забрав все вместе с собой: социальные уровни, финансовое неравенство, политику и организованную жизнь того самого общества. Душа разрывалась между горем от потери близких и облегчением сброшенного ярма. Через пару недель, когда пришло полное осознание последствий катастрофы, горе отошло на второй план, первоочередной задачей стало выживание. Мир стал не был так благосклонен. Уже нельзя просто пойти в магазин и купить килограмм куриного филе, макароны и овощи, чтобы сделать на ужин пасту. Птицефермы обернулись в хоспис для пернатых, умирающих от голода и жажды. Система доставки продуктов встала без главного звена – человека. Разделочные и упаковочные цеха, морозильные камеры, магазины – все превратилось в атавизм цивилизации, разящие запахом тления и разложения. Продукты на прилавках покинутых магазинов гнили и плесневели. Морозильники, без электричества, превратились в склады гнилого мяса. Добыча пропитания стала более насущной проблемой, чем когда-либо в жизни.

Сначала окопался в Подмосковье. Нашел небольшой домишко с кое-каким хозяйством, пара куриц, кролики, утки. Разжился мотоциклом и автомобилем, катался в рейды по столице, собирая все, что приглянулось и показалось полезным. По первой набирал то, о чем грезил раньше: технику, вещи, украшения и прочие атрибуты богатой жизни, до которых прежде было не дотянуться. Но очень быстро понял, что это инертный порыв и многое из того, о чем раньше мечтал, стало бесполезным хламом.

Дни тянулись намного медленнее, чем до эпидемии, был полностью предоставлен сам себе. Никаких обязательств и требований. Никаких счетов, кредитов, выплат и задолженностей. Обеспечил пропитание на неделю вперед, нашел чем убить время, и все. Но скоро пришло осознание – зима близко. Простая зима, с холодами, морозом и снегом, которая из банального времени года превратилась в нешуточную угрозу. Больше нет центрального отопления, холодильника и все тех же магазинов. Если проблему с теплом можно решить за счёт дров, угля, на худой конец генератора с обогревателем, то с едой вопрос намного сложнее. Принял единственное рациональное решение – ехать на юг. Там тепло, земля плодороднее, зимы мягче, скотины больше, зверь в лесах не так выбит, как в Подмосковье. И самое главное, что подстегнуло бросить насиженное место – путешествие. Поездка на мотоцикле до Черноморского побережья, с остановками где заблагорассудиться, без отвлекающих факторов, когда только ты и дорога, вот что действительно любил, и чего так хотел.

И вот спустя две недели, проехав львиную долю пути, не упустил момента остановиться в так называемой «столице юга России». Не то чтобы любил этого город, но какая-то доля ностальгии была с ним связанна. Больше всего с улицей Пушкинской, по которой сейчас гулял. Призраки воспоминаний молодости мелькали перед глазами смутными силуэтами. Все что теперь оставалось – воспоминания. Не знал, зачем едет на юг, зачем думает о будущем, и зачем вообще старается выжить. Все былые цели и смыслы канули в лету. Остался голый инстинкт.

Глава 1. Тимур

27 июня.

Геленджик.

07.01 По московскому времени.

Отца похоронил рядом с матерью. Сразу же, как отошел от шока. Чувствовал вину, что не успел, не сберег, что не будь в армии, обязательно придумал бы способ не заразиться, сам же не заболел, значит и они могли. Рыл долго, сказывалась усталость и нервное истощение, толком не спал и не ел последние четыре дня. Глубоко выкопать не получилось, ниже метра началась земля с щебнем, которая еще немного поддавалась, но глубже полутора – сплошная скала, решил остановиться. Солнце поднялось из-за фиолетового горизонта, перекрасив небо из черного в сиреневый, и воздух начал раскаляться. Футболка быстро промокла и противно прилипла к телу. Сначала родилась идея съездить в похоронное бюро, и найти отцу хороший гроб, но быстро от нее отказался. Один не сможет поднять деревянную махину с телом, тем более опустить в могилу. Просто обернул тело в несколько слоев постельного белья и уложил на дно ямы. Хотелось что-то сказать напоследок, совершить какой-то ритуал, но отец был атеистом, да и молитв Тимур не знал. Смог только процедить: «Спите спокойно». Не знал, есть ли загробная жизнь, и раньше об этом не задумывался. Если ее нет, то родителям проще, чем ему. Они не видят всего происходящего, и душа у них не болит, а его разрывалась на куски от потери и чувства одиночества. Если там что-то и было, не важно Рай, Ирий, Джаннат или Сукхвати[17]17
  Ирий – аналог Рая в славянской мифологии. Джаннат – место куда, согласно Корану, отправятся мусульмане-праведники. Сукхвати – рай в буддийской мифологии.


[Закрыть], то у небесных канцлеров сейчас чертовски много работы.

Закончив с погребением, покурил и все-таки зашел в дом, ставший чужим и пустым без родителей. До последней минуты не хотел, бродя по двору и сидя на террасе. Пустое здание напоминало самого себя, словно из арбуза ложкой выковыряли мякоть, и осталась только пустая корка.

Перепачканные грязью ботинки оставил на ступенях перед входом. Недолго подумав, стянул форму прямо на пороге. Все что связывало с армией вызвало отвращение и агрессию. Сознание нашло козла отпущения – вооружённые силы, которые должны были оберегать и защищать, даже от таких вещей как эпидемия. В книгах, играх и фильмах вымуштрованные и собранные мужчины в форме, по первому признаку начала пандемии, разворачивали блокпосты, мобильные штабы, координировали действия врачей в поисках вакцины, всеми способами противостоя заразе. Армия для него всегда была чем-то сродни «старшего брата» в школе – в какую бы передрягу не попал, он всегда придет, рассудит, даст кому нужно леща, даже если это будешь ты сам. Когда сам попал в ряды военнослужащих и узнал всю «кухню» изнутри, все равно теплилась надежда, что так только в их части так, что есть элитные подразделения, где доблесть, честь и отвага не пустые слова. Но когда началась пандемия, и люди начали умирать сотнями тысяч, тогда даже военные превратились в простых людей, которые в первую очередь думают не о субординации и долге, а о близких и себе. Да что далеко ходить, сам, по сути, дезертировал. Но он не чувствовал себя защитником родины, присяга – просто зачитывание бумажки на плацу, на стрельбах были один раз за всю службу, и вообще вся служба больше походила на трудовой исправительный лагерь. Форму сбросил с отвращением, пнув подальше с глаз. Только разгрузку с амуницией и автомат аккуратно сложил в зале на диване.

Вода смыла грязь и пот, оставив наедине с усталостью. Выйдя после душа, просто упал на кровать и отключился.

Проснулся ближе к полудню. Голова тяжелая, мысли мечутся по еще сонному мозгу, никак не выстраиваясь в цепочку. «Где я? В своей комнате? Может это все был сон? И армия, и эпидемия, и смерть родителей.» Но мозоли, натертые лопатой на руках, вернули в жестокую реальность. В горле пересохло, открыв рот, скривился от неприятного запаха, вспомнил, что пару дней не чистил зубы. Зубная щетка стояла там же, где и всегда, в стакане, сделанном под камень, справа от зеркала. Щетка новая, любимой фирмы с перекрещенными щетинками. Мама… Она всегда знала, что ему нужно, даже если об этом не говорил, знала все что он любит, даже до таких мелочей как фирма зубной щетки. Отец был другом, который всегда выслушает, поможет, посоветует, но мама чувствовала его на невербальном уровне. Угадывала, когда нужно разговорить или наоборот оставить одного. Находила ей одной известные способы пробить защиту юношеского максимализма и самостоятельности, донести взгляд со стороны. Нет, не собственное мнение или указание, а именно взгляд со стороны, ненавязчивый и мудрый. Всегда прислушивался к нему. Совет отца, альтернативный взгляд матери и собственная интуиция часто выручали. А сейчас остался наедине с мыслями, придется принимать все решения самому. Чувствовал себя как птенец, выброшенный из гнезда: вроде, и научился летать, но еще не до конца, так порхать и прыгать на несколько метров, и очень не хватает рядом родительских крыльев.

Холодильник на кухне, как всегда полон. Мамина привычка забивать его до отказа, превращающая уборку продуктов после еды в игру – Тетрис. Банки с соленьями, салаты, вторые блюда, варенья, колбасы и сыры. Мама родом из отдаленного села, где прожила половину жизни. До магазина было далеко, так что закупались один раз на две-три недели, семья большая и закупки были масштабными. До последних дней она не могла избавиться от этой привычки.

Разогрев поесть, устроился за столом и погрузился в размышления.

«Что делать дальше? Как выживать? Искать других выживших? Ведь не мог я один пережить эту пандемию, по любому есть еще уцелевшие. Хотя картина в поселках по дороге не внушает надежду.» Для начала решил запастись едой, пока она не испортилась в магазинах. Эта мысль потянула за собой целую цепочку. А долго ли будет электричество, вода и другие блага цивилизации? Работает ли еще интернет? Как обеспечить дом энергией, если все отключится? Раньше всем занимался отец. Он строил дом максимально самообеспеченным. Своя скважина с насосом, глубокая, обошлась в приличную сумму, надо было пробить скалу, чтобы добраться до водоносного слоя. Уличный туалет. Одной из особо холодных зим оценил его важность. Мороз был рекордным для южного города, и нерассчитанный на такие минуса водопровод перемерз. Соседи, до этого посмеивающиеся над отцом, из-за уличного туалета, начали проситься справить нужду. Так как водоснабжение могли отключить в любой день, а следом за этим встанет и работа очистных сооружений, то такая необходимая вещь, как туалет с выгребной ямой становилась жизненно важна. Так же отец озаботился об автономном питании, летом из-за перегрузки сети, или зимой от обледенения часто отключали электричество. Надежный мощный «Ямаха» на пять киловатт. Бак правда небольшой, всего на двенадцать часов, но этот вопрос решаем. Так и не определившись с тем, что делать раньше, решил выбраться в город, оценить ситуацию.

На выходе из дома вспомнил про сигареты. Не курил с вечера, хотя обычно с утра без сигареты даже вставать тошно. Пошарил по карманам, достал пачку, затянулся. Вкус дыма показался необычно горьким, но привычное расслабление отогнало неприязнь. От дома до набережной, куда решил сходить первым делом, не больше километра через район частных домов. Солнце уже раскалило воздух до тридцати в тени, даже в шлепках и шортах не комфортно. Выходить из дома с пустыми руками страшно, на всякий случай взял с собой ПМ, спрятав в поясную сумку.

Вспомнил, как обычно выглядел город в это время: толпы людей, спешащих занять выгодное место на пляже, местные жители, сидящие на стульчиках перед домами с табличкой «жилье», особо предприимчивые развернули у дома торговлю пляжными принадлежностями и прохладительными напитками. Сейчас шел словно по кладбищу. Мёртвые дома, пустые улицы, тишина и фиолетовое небо над головой.

В старом одноэтажном доме слева от дороги, раздалось глухое кашлянье. За проржавевшим покосившимся забором показалась фигура человека, чуть ли не вывалившегося из входной двери. Тимур подошел к калитке, готовый оказать помощь.

– Мужчина? – Окрикнул человека. – Вам помощь нужна?

Старик лет семидесяти, в одних трусах, почти спадающих с тощего ссохшегося тела, стоял на карачках согнувшись в приступе кашля. Услышав крик, он посмотрел в сторону калитки. Тонкая кожа почти полностью повторяет очертания черепа, как в фильме ужасов про восставших мертвецов, волос почти нет, кожа серо-землистого цвета. Старик посмотрел на Тимура. В глазах умирающего читался страх и животный ужас. Взгляд умоляющий. Человек не хотел умирать. Спазм кашля свернул его еще сильнее, он упал на землю, вытянув руку. Несколько громких грудных звуков и затих.

– Мужчина? Эй, мужчина! – Тимур был готов перепрыгнуть забор, но страх вируса останавливал.

В ответ ни звука. Мужчина лежал, держась одной рукой за грудь. Глаза открыты, но жизни в них уже нет.

Юлаев развернулся и побежал. Вокруг везде смерть. В каждом доме, на каждой улице. Умирают миллионы людей. Но смерть от этого не стала привычнее. Когда вот так сталкиваешься с ней лицом к лицу, начинаешь понимать всю ее пугающую мощь. С ней не договориться, не разжалобить и не переубедить. Она просто молча делает свое дело.

Не заметил, как ноги вынесли на набережную. Та же пустота. Вид покинутых аллей, баров и кафе до конца укрепил понимание происходящего. Карантин в части и ночная дорога еще как-то скрывали все бедствие. Ночь многое прячет, и зачастую происходящее под покровом темноты кажется нереальным, страшным сном, который пройдет с восходом солнца. Но картина, которую видел сейчас, была ясна. Это конец света. Апокалипсис или как его там. Умерший курортный город. Уже ничего не будет как прежде. Никогда. Это не война, не финансовый кризис, и не эпидемия которая заставляет всех одеть маски. Это тотальный геноцид населения Земли. И сейчас нет врага, которого можно победить, расстрелять или вести переговоры. Природа в сотый раз показала, что она сильнее, что человечество беспомощно, не смотря на всю свою научную и военную мощь.

Подошел к белым бетонным перилам. Море как обычно тихо шумит, вальяжно накатываясь на песчаный пляж. Прямо у линии воды две фигуры, сидящие к нему спиной, прижавшиеся друг к другу плечами. Словно пара влюбленных любуется живописным видом.

«Может есть еще выжившие?»

Перепрыгнул через перила и легким бегом направился к паре. Кричать на этот раз не хотелось, любой резкий звук казался крамольным, как веселая музыка на кладбище. Подойдя ближе, чтобы рассмотреть сидевших, отшатнулся назад. Услышав Тимура от сидевших в стороны бросились крысы. Да, это была пара молодых людей, но совсем не выживших. Парень и девушка. Судя по цвету и состоянию кожи – зараженные. Но умерли не от болезни. Предплечья обоих разрезаны от локтя и до кисти одним продольным разрезом, одежда и песок побурели от запекшейся крови. Крысы успели полакомиться свежим мясом, разодрав одежду и добравшись до мягких внутренностей. Не выдержав, отвернулся. Тело скрутило в порыве рвоты. Весь завтрак плюхнулся под ноги кислой и воняющей жижей. Сделал несколько шагов и вывернуло еще раз. Пустой желудок болезненно подпрыгнул к диафрагме исторгая лишь желудочный сок. Вид трупов застыл перед глазами, как фотография из криминальной хроники.

Гулять по городу больше не было никакого желания, направился в сторону дома. Закурил на ходу, пытаясь перебить стоящий в носу запах мертвечины и кислый вкус рвоты. На выходе с набережной, подошел к палатке с напитками и достал из холодильника бутылку воды. Газировкой сполоснул рот, выплюнул в клумбу и только после этого сделал несколько глотков. Дышалось тяжело, как после длительной пробежки, с носа текло как при простуде. Мысли суматошно носились, теряясь и перескакивая друг на друга. Не заметил, как дошел до дома. Только хлопнувшая калитка вернула ощущение реальности. За родным забором накрыла волна чувств, упал на колени, больно содрав кожу, и закричал во все горло. Крик отразился от дома и утих где-то вдалеке. С самой воинской части не думал о том, что происходит вокруг, мысли о родителях парализовали общее восприятие, сузив круг размышлений. Приехав домой и обнаружив тела, впал в шоковое состояние, делая почти всё по инерции, еще не понимая, что вообще происходит. Но эта короткая вылазка открыла глаза. Он остался вообще один. Ни родителей, ни друзей, вообще никого вокруг. Только трупы и умирающие люди.

Поднявшись с колен, доковылял до заднего двора, и опустился на землю рядом со свежими могилами. Слезы хлынули сами по себе. Сжал грудную клетку руками, как будто хотел раздавить то, что так болело внутри. До скрежета зубов хотелось поговорить с мамой, услышать отца, разделить свою боль хоть с кем-то.

19.42 по московскому времени.

Весь день безучастно скитался по дому, бродя из комнаты в комнату без особой цели. Истощенный организм требовал отдыха, то лежал на диване, то проваливался в короткий и беспокойный сон в спальне. Есть не хотелось, еще не до конца пришел в себя после увиденного на пляже. Выходить из дома не было никакого желания. Беспокойство не давало сконцентрироваться, назойливо свербя в районе мочевого пузыря. Выживать? Зачем? Что делать одному? Искать других выживших? А есть ли они?

С домашним бытом знаком постольку поскольку. Готовить почти не умеет. Все кулинарные навыки заканчиваются на пельменях и яичнице. Со стиральной машиной и пылесосом он еще справится, но более глобальные задачи для него, что-то далекое, дело более взрослых. Починить что-то в доме, сделать запасы еды, отремонтировать одежду, справиться с системой отопления, всем прежде занимались родители. А теперь все это ложиться на его плечи сразу, без подготовки. Это пугало, ведь теперь жизнь зависит от банальных, казалось бы, вещей: генератор, холодильник, насос в скважине. Если они выйдут из строя, что ему делать?

Вспомнил про смартфон, который оставил где-то в доме. На удивление связь еще работала, хотя сигнал был уже не такой сильный. Открыл браузер и пробежался по главным новостным сайтам. Последние сводки – вчерашние, более свежей информации нет. СМИ сообщали что эпидемия охватила весь мир, и только подтвердили опасения – выживших почти нет. Где-то упоминалось об одной тысячной процента людей с иммунитетом. Эта новость заинтересовала, до этого не задумывался о том, почему еще не заразился. Израильские медики, одни из первых объявившие начало пандемии и бросившиеся изучать вирус, выявили: у одного из десяти тысяч есть иммунитет к вирусу, что обусловлено очень редким фенотипом крови. Некоторые с иммунитетом заболевают, но выживают, другие вообще не подвержены заражению. Больше ничего о природе вируса, или способов борьбы с ним, не известно. Просто не успели довести исследования до конца.

Начал изучать другие вопросы, которые беспокоили: сколько еще будет электричество, как долго проработает водопровод, канализация, когда отключится связь? Не знал, какой точно тип электростанции питает его город, поэтому сроки были разные, от недели до месяца. Если считать, что эпидемия началась в ночь с двадцать второго на двадцать третье, то еще минимум два-три дня на подготовку к отключению.

Спустился в подвал дома и сбросил брезентовый чехол, накрывающий генератор. Отец установил его на совесть, прикрутил к полу через железные скобки, между бетоном и ножками проложил слой резинового уплотнителя, чтобы убрать вибрацию и изолировать на случай замыкания. От выхлопной трубы вывод на улицу. Кабель питания заведён в общую щитовую и подключен к отдельному автомату. Завел генератор, отключил ненужное в доме, и готово, только следи за уровнем масла и топлива. Записав модель генератора, полез в интернет. Нашел подробные характеристики и, на всякий случай, скачал подробную инструкцию. Судя по описанию, расход не превышал двух литров в час, моторесурс при должном обслуживании – больше сотни тысяч часов. Это радовало. Надо придумать способ запитать топливом, что бы работал без дозаправки минимум пару дней. В виде основного бака можно использовать емкость, в которой мама накапливала сточную воду для полива – пластиковый квадратный бак литров на двести, с удобным краном внизу и большой горловиной. Разместить его на подставке, чтобы стоял выше генератора и соединить с топливной системой. Вроде не так сложно. Но где взять столько бензина? По дороге от Геленджика до Новороссийска много заправок, остается перевезти топливо к дому. Если использовать канистры, то на одну заправку выйдет десять штук, а где их столько взять и хранить он не знал. Если обычные железные бочки, то один не поднимет, и не загрузить в машину. Нужна емкость на колесах, а еще лучше – сразу полная топливом. Бензовоз. На топливном терминале их должно быть много, как раз на въезде в Новороссийск. Появилась первая цель, которая хоть как-то задала вектор дальнейших действий. Можно сидеть и рефлексировать, ждать пока все отключиться, но тогда шансы на выживание резко скатываются к нулю.

Главным вопросом стало управление грузовиком. Машину еще умел водить, но вот поездка на многотонной машине, с цистерной за спиной вгоняла в ужас. Помнил из рассказов отца – на грузовиках только передач вперед больше шестнадцати штук, но надежда на прогресс и автоматические коробки передач все же была. Все знакомство с крупногабаритной техникой заканчивалось на игре «Дальнобойщики».

28 июня.

07.31 по московскому времени.

Армейская привычка вставать рано никуда не ушла, как по будильнику проснулся рано утром, несмотря на то, что пол ночи изучал особенности вождения грузовиков. Сломав голову от разнообразия моделей и специфики управления, решил разбираться на месте, когда будет знать точную модель. Для поездки выбрал Форд Фокус, на котором приехал. Машину придётся бросить, когда пересядет на бензовоз, а бросать отцовский джип не хотел. Перекусив на скорую руку, вышел на задний двор и просто молча просидел рядом с могилами четверть часа. Хотелось говорить, но слова не лезли в горло. Рассматривал свежие земляные бугры, до конца не веря, что под ними лежат родители. Внутри чувство, что они просто уехали и скоро вернуться, хотя знал, что это не так.

Город такой же мертвый, как и вчера. Ничего не изменилось – пустые улицы, пустые дома. Редкие остовы догорающих коттеджей, которые никто не приехал тушить. Разграбленные магазины. Все атрибуты паники и анархии. Ни одного живого человека. Если считать, что не заразился один из десяти тысяч, то без учета отдыхающих, должно выжить в городе не меньше ста. И тут дошло, что число уцелевших намного меньше, далеко не каждый сможет пережить потерю близких и конец света. Кто-то, не зная, что у него иммунитет, просто пустит пулю в лоб или вскроет вены, боясь умереть в страшных муках, как та парочка на пляже. Даже сотне человек можно затеряться в таком городе, и не видеть друг друга месяцами. Захотелось встретить кого-то еще, просто живого человека, понять, что он не один, поговорить.

Размышляя, не заметил, как подъехал к кольцу на выезде из города, забитому машинами, застрявшими в заторе. Без труда объехал по обочине и заправке, но тут же задался вопросом, сможет ли повторить такой же маневр на многотонном и длинном бензовозе? Скорее всего придется садиться в машины и растягивать пробку, благо аварии не было, люди просто побросали транспорт.

Дорога до Новороссийска такая же безлюдная. Ни машин туристов, ни автобусов, ни зерновозов, которые обычно длинными вереницами тянуться со всех сторон к Новороссийскому порту. Только виноградники, обнесенные проволочным забором вдоль асфальтовой ленты.

Проскочив извилистый серпантин, огибающий рельеф берега, въехал в промзону Новороссийска по Сухумскому шоссе. Бетонный забор с колючей проволокой и предупреждением «территория находится под охраной», опоясывал всю территорию нефтяного терминала. Слева в море уходят несколько погрузочно-разгрузочных причалов, с пришвартованными танкеры. Ни одного бензовоза. Пришлось ехать дальше. Мимо памятников второй мировой – расстрелянного вагона и легендарного танка т-34 на фоне руин Дворца Культуры Цементников. Вдоль дороги появились вереницы припаркованных грузовых машин, но пока только зерновозов, прибывших для разгрузки зерна.

Чуть дальше, почти возле заправки Лукоил, увидел несколько припаркованных бензовозов. С виду совсем новые тягачи Мерседес Актрос, блестящие стальными боками цистерны. Припарковавшись рядом, выбрался из машины, пристегнув на пояс сумку с пистолетом, и подошел к грузовику. Судя по посадке и опущенной второй оси, цистерна под завязку. Скорее всего приехали для пополнения топлива на заправке, но так и не успели разгрузиться. Дёрнул ручку двери водителя – закрыто. Та же история с остальными тремя бензовозами. С досады пнул ногой по шине. Злость на себя вырвалась криком мата.

«Как не продумал такую вероятность заранее? Это же логично – оставив машины, водители заберут ключи, ведь в цистерне топлива больше чем на миллион рублей.»

Расстроившись, решил пройтись до заправки, и посмотреть, можно ли залить топливо в канистры, чтобы не приехать вообще пустым.

Заправка точно такая же, как по пути из части, даже посетило дежа вю. Тот же торговый зал с холодильниками, полки, полные снеков и сладостей, кофемашина и успевшие сгнить пирожки и слойки на витрине. Не обращая внимания на обилия никому не нужных товаров, прошел за кассу, посмотреть работает ли автоматика. Компьютеры выключены, значит и насосы заправки тоже. В поисках общего автомата, двинулся в глубь помещения и открыл первую дверь налево. Небольшой кабинет с рабочим столом, компьютером и ворохом бумаг. Осторожно вошел, осматриваясь по сторонам, в поисках панели управления или чего ни будь в таком духе. Подойдя ближе к столу, увидел четыре ключа с трехлучевой звездой в круге, лежащие на накладных. Сначала не поверил своей удаче, взял все ключи, посмотрел внимательно на накладные. На бумаге перечислены номера грузовиков, маркировка топлива и пункты назначения. В каждом грузовике разное топливо: в одном дизель, в других девяносто второй, девяносто пятый и девяносто восьмой бензин. Остановился на девяносто пятом, как указанно в инструкции генератора, да и для машины подходит. Вернулся к бензовозам почти бегом, на ходу перебирая ключи. Пришлось подбирать самым старым и проверенным методом – «тыка». Подошел третий ключ, и машина открылась. В кабине пахнет еще свежим пластиком. Посадка очень высокая и непривычная. Куча кнопок и тумблеров, рычага коробки передач нет вообще. Космический корабль, а не бензовоз. На помощь опять пришел интернет. Быстро забив в поиске «управление грузовиком Марседес Актрос» начал штудировать ролики на Youtube, по которым все оказалось не так сложно. Сразу нашелся джойстик коробки передач, опускающийся на специальной штанге справа от сидения. Коробка не сложнее чем на легковом автомобиле, благо резких подъемов и спусков на пути не будет.

Двигатель грузовика приятно рыкнул, кабина чуть вздрогнула. Панель приборов включилась. Загорелся экран бортового компьютера и сообщил о процессе диагностики систем автомобиля. Осторожно переключив передачу, медленно тронулся. На удивление тягач поехал легко, словно позади не было тридцати тонн топлива. Разворачиваться на дороге не рискнул – не чувствовал габаритов машины и мог запросто опрокинуть цистерну. Выбрал широкую площадку возле цементного завода. Перед выездом на дорогу, по привычке остановился, посмотрел по сторонам и только потом понял, что сделал это на автомате. Проезжая в обратную сторону мимо заправки, последний раз посмотрел на оставленный им Форд. Жалко бросать, что-то породнило с этой машиной, и обещал вернуть её, хотя возвращать, наверное, уже некому.