Текст книги "Рип Винклер - Рождение бога"

Автор книги: Руслан Шабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Из среды охотников вышел высокий седовласый старик. Несмотря на возраст, движения его были резкими, :во всем облике ощущалась сила. Старик подошел к куче из человека и зверя и склонился над ней. Внимательно осмотрел рану дичи, с видом знатока пощупал пульс на покрытой шерстью шее. В продолжение всей процедуры в лесу висела напряженная тишина. Затем он, воздев руки к небу, огласил окрестности громким криком ликования.

Возглас тотчас подхватили окружающие. Вроде они были довольны.

По знаку старика загонщики оттащили зверя, так что Винклер получил возможность беспрепятственно дышать.

Предусмотрительно спрятав бластер за пояс, юноша поднялся с земли.

Охотники поспешно связывали мертвое животное. Заткнув пасть куском мешковины, они обмотали вокруг нее веревку. Такие же веревки, но потолще, стянули конечности животного. Странное обращение с трупами зверей.

Старик, видимо, он здесь был главный, остался с Винклером.

– Позволь узнать твое имя, о величайший из охотников? – Голос был громкий, торжественный.

"Значит, не сердятся".

– Рип Винклер, купец. – Было странно слышать, как чужие слова выходят из собственных уст.

Старик повернулся к остальным.

– Радуйтесь, люди! Посланного самим Ака Майнью победителя оборотней зовут Рип Винклер!

Толпа разразилась криками, словно перед ними предстал Ака Майнью собственной персоной.

Упоминание о боге вселило уверенности в Рипа. До сих пор ничего не указывало, что он попал на Галил-Лею, Тай-Суй вполне мог сыграть очередную злую шутку, которые так полюбились машине в последнее время.

И вот он здесь, победитель оборотней.

– Оборотней?! – Последнее слово Рип произнес вслух.

– Два года он нападал на наши стада, забирался в дома, – доверительно сообщил старик. – Обходил все ловушки. Зверь так не мог. Тогда мы поняли, что это оборотень.

– Но, по-моему, после смерти оборотень должен превратиться обратно в человека, – не смог сдержаться Рип.

– Он еще не умер. Оборотня так просто не убьешь. Для начала ему нужно загнать кол в сердце, потом набить рот чесноком, отрубить голову, побрызгать это все водой из святого источника, а труп сжечь до восхода солнца.

По крайней мере становилось понятно, почему мертвого зверя так тщательно связывают.

– Путник, ты оказал нам великую услугу, помог поймать оборотня, избавив людей от неравной борьбы. Не окажешь ли теперь честь проследовать с нами в деревню и остаться почетным гостем на празднике в честь удачной охоты.

Рип поклонился.

– Я благодарен за приглашение, однако вынужден отказаться. Надеюсь, я никого не обидел. Желаю вам только хорошего и приятно повеселиться. – Он прилетел сюда совсем не для того, чтобы развлекаться.

Старик тяжело вздохнул.

– В таком случае, что мы можем сделать для благородного господина?

Вот это они действительно могли.

– Я впервые в ваших местах и ищу замок герцога Калигулы, вы меня очень обяжете, если подскажете дорогу.

Старик просиял.

– Тебе повезло, путник. Мы – крестьяне милорда Калигулы, его поместье находится как раз недалеко от нашей деревни. Мы с удовольствием проведем тебя.

По всему выходило, что приглашение придется все-таки принять.

6

Старика звали Сильвестр, он пребывал в должности старосты деревни и оказался весьма разговорчивым.

Рип с Сильвестром двигались впереди процессии, остальные крестьяне, взвалив на плечи тушу предполагаемого оборотня, плелись следом.

– Еще мой дед, – гудя басом, вещал Сильвестр, – был великий мастак по поимке оборотней и всякой прочей нечисти. Бывало, как заведется тварь какая, так и зовут деда. Сильвестрич, у нас почти всех в роду Сильвестрами кличут, приди, говорят, уважь.

– И что, хоть одного поймал?

– А то как же! – Старик даже немного обиделся. – Раньше оно много всякой нечисти в наших местах водилось. Лешие там, русалки в пруду озорничали, кикимора бывало как заорет на болоте, страх до костей пробирает, а сейчас... – Рипу показалось, что в голосе собеседника проскользнули нотки сожаления. – Вон оборотень один и того изловили. Да и разве ж это оборотень, так, мелочь. Даже человека ни одного не загрыз. За два года-то.

– Ваш дед, надо полагать, ловил оборотней покрупнее?

– Точно. Спросите любого, тут каждый подтвердит. Вот хоть бы йоркширский оборотень, слыхали небось?

– Конечно, – соврал Рип.

– Так это мой дед его и поймал. Агромадный, говорят, зверюга был, не приведи Ака Майнью. Мне тогда лет пять или шесть исполнилось, и то помню, как притащили в деревню. Рыжий, пасть открыта, глаза сверкают... Куда там этому. – Сильвестр указал назад. – Обмельчала нечисть, прости Ака Майнью. Или вот припоминаю еще один случай. Повадился как-то в соседнюю деревню, на ферму, значит...

Предчувствуя очередную историю из многочисленных подвигов славного предка, Рип перебил:

– В человека он превратился?

– Кто?! – опешил Сильвестр.

– Ну оборотень ваш, которого дед поймал.

– А-а-а, этот, не-а. Не успел, наверное. Его как в деревню притащили, так и ну голову рубать, потом сделали все положенное и сожгли. Вот он и не успел.

Винклер уже давно для себя выяснил природу здешних так называемых "оборотней". Звери, которых разрастающиеся пашни выгоняли из естественных мест обитания, заодно уменьшая и без того скудные охотничьи угодья. Звери, вынужденные искать иные способы существования. Человек приспосабливался к окружающей среде, и окружающая среда приспосабливалась к человеку. Голодному животному уже не было надобности полдня выслеживать дичь. Совсем рядом, под боком, находилась ферма, полная упитанного свежего мяса. Почему бы не воспользоваться? Звери пользовались.

– ...старый герцог, отец нынешнего господина, ну я вам доложу, настоящим дворянином был. – Рип и не заметил, как старик переключился на новую тему. – Дворянин из дворян. Великого ума господин, упокой Ака Майнью его душу. Бывало, заедет на ферму, выберет из доярок самую грудастую, запрется в чулане и только крики оттуда довольные. Великого ума и образованности, сразу видать – голубая кровь. Ни одна недовольной не выходила.

Старик путал ум с кое-какими иными достоинствами покойного хозяина.

Сильвестр между тем наклонился к самому уху юноши и, дыша нечищеными зубами, доверительно шептал: – Один раз, говорят, даже его милость глаз на мою бабку положил. Она, я вам доложу, раскрасавица была. Бедра во! – Старик развел руки во всю ширину. – Груди, что вымя, талия, руками не обхватишь, одним словом, сахар не девка. Ну, герцог и отчихвостил ее. Гм. После этого, сказывают, отец мой родился. Так что, кто знает, может, и я, того, дворянских кровей.

– Я видел аристократов, вы очень похожи на них, – с серьезным видом кивнул Рип.

На добродушном, по-крестьянски широком лице, расцвела довольная улыбка. И без того немалая грудь гордо выпятилась.

– А что, в последнее время не появлялся ли в ваших местах какой-нибудь пророк? – закинул Рип пробную удочку.

– Пророк, какой пророк? – опешил старик. – Это еще кто такой? Разбойник, что ль? Так они и не переводились вовсе. Вон, на львовской дороге Гришка-косой орудует, в йоркширском лесу банда Робина Хорошего всех обирает, даже крестьянами не брезгует. Намедни на Кимоском шляху...

– Нет, пророк это не разбойник. Это... как бы сказать. Слово бога на земле.

По лицу старика было ясно, что хоть он изо всех сил и хочет, но не может понять, как слово бога может само по себе гулять по земле.

– Например, вы говорите: Ака Майнью то, Ака Майнью се, но откуда вы знаете, чего на самом деле хочет бог? А пророк он приходит и говорит: вчера ночью видел во сне Ака Майнью, он повелел мне сделать то-то и то-то.

– Священник, что ль? – просиял Сильвестр.

– Не совсем, но похоже. Только священник службу служит, в рясе ходит, а пророк... то есть он может быть и священником, но... – Винклер и сам запутался.

– Священников у нас много, – поняв Рипа по-своему, заявил Сильвестр. У герцога, значит, отец Турк, в соседней деревне церквушка имеется, там поп и дьякон, потом...

За разговором они и сами не заметили, как начали вырисовываться крытые соломой крыши домов.

От деревни, навстречу процессии, бежал мальчуган. На вид лет четырнадцати, хотя и неимоверно худой для своих лет. Сквозь дыры латаной рубахи просвечивало загорелое пузо.

Едва приблизившись, мальчик запрыгал вокруг Сильвестра.

– Деда, а деда – поймал?

Он силился заглянуть за широкое плечо старика. Несильно размахнувшись, Сильвестр отвесил любопытствующему громкую затрещину.

– Куда лезешь! Мал еще. Придем в деревню, там со всеми и посмотришь. И, уже обращаясь к Рипу, не без гордости добавил: – Мой внук. Ганселимо имя, значит.

Ганселимо между тем обиженно потирал ушибленное место.

– Я че, мне ж интересно просто. Ни разу оборотня не видел.

– Смышленый, весь в меня. – Сильвестр, заговорщицки подмигнув Рипу, притянул к себе мальчугана. – Поздоровайся с дядей.

– А че? – Затрещина. – Здрасьте.

– Вот! – Старик был само счастье. Но, видимо, ему этого показалось мало. – А скажи, Ганселимо, дяде, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

– Космическим капитаном! – не задумываясь, выпалил мальчуган. Черные глаза возбужденно заблестели.

На этот раз затрещина была много ощутимее.

– Ке-ем?

Мальчик обиженно выдавил:

– Ну купцом.

– Видали! – Довольный старик повернулся к Рипу. – Может, возьмете его к себе в ученики, в город? – Старик подумал и подмигнул. – Я отблагодарю.

Рип напустил на себя важный вид, старательно изображая обдумывание свалившегося как снег на голову предложения. Конечно, он не мог взять с собой мальчика. Он и купцом-то не был. Но отказать надо было вежливо.

– Даже не знаю. Сейчас у меня уже есть двое подмастерий. Да и лавка не такая большая.

– Выходит, не судьба, – вздохнул старик. – Но подумайте. Время есть. Судя по всему, Рипу предстояло услышать еще не один намек, абориген так просто не сдастся. – Вот мы и пришли.

Невысокие домики, мазанные глиной; плетеные заборы с сохнущими горшками; аккуратные дворики.

Охотников встречала многочисленная толпа оставшихся дома стариков, женщин, детей. Путники ускорили шаг.

– Может, останетесь, откушаете? – с надеждой предложил староста.

Рип собирался отказаться, однако его желудок при упоминании о еде довольно заурчал. Юноша вспомнил, что так и не поел в Нихонии, занятый приготовлениями к путешествию.

– А далеко ли отсюда до замка вашего господина?

– Верст десять будет. – Староста хитро прищурился. – Полдня пути. Да вы не волнуйтесь, после трапезы я дам проводника, он укажет дорогу.

Рип заподозрил, что Сильвестр с самого начала обманывал его. Едва Рип назвался купцом, старик начал строить далеко идущие планы относительно внука. Замок скорее всего находился не только не рядом с деревней, но и в совершенно противоположном направлении. Ругая себя за доверчивость, Рип твердо решил, после того как поест, чего бы ни стоило, отделаться от заботливого старосты и заняться выполнением своей миссии.

– Я остаюсь, – к радости Сильвестра, согласился юноша. – Но только поесть. Не больше.

– Конечно, господин, – расплылся в довольной улыбке старик.

7

Эйсай, размахивая руками, носился по тесному трюму звездолета.

– И вы мне только сейчас сообщили об этом!

Император корректно промолчал, что сообщил он юноше об отлете Рипа более трех часов назад.

– А если он в беде, если потребуется помощь?

– Не прыгай так. Что сделано, то сделано. Мы вдвоем решили, что ему одному будет лучше.

– Лучше! Для кого лучше! Для вас? Но точно не для Рипа. Масса опасностей, кровавые монстры, каннибалы-инопланетяне, леса-ловушки...

– Ты, часом, не перечитался журналов приключений? Неужели ты всерьез веришь во всю эту чушь?

– Это правда! – вскипел юноша. – Вот в последнем номере было...

Его речь прервал тихий хлопок. Опутанная серыми нитями временная капсула Тай-Суя на секунду исчезла, а затем появилась вновь.

8

Откушание, что Ака Майнью послал, переросло в самую настоящую попойку. У крестьян было не так уж много поводов повеселиться, поэтому пленение оборотня они отмечали как величайший праздник. И конечно, главным гостем был Рип.

Каждый норовил подсесть к нему, пожать руку, дружески похлопать по плечу, поклясться в вечной дружбе и обязательно выпить с великим охотником.

Бдительный Сильвестр уже не раз и не два своим массивным кулаком охлаждал пыл через меру ретивых поклонников. Старик решил не отпускать Рипа ни на минуту и в конце концов добиться своего. Юноша уже устал от его часто повторяемых фраз: "Посмотрите, Ганселимо то, Ганселимо это... как бегает, какой расторопный..."

Сам предмет забот деда уже успел где-то перехватить лишку и тупо слонялся по деревне, с трудом переставляя непослушные ноги.

То ли от речей Сильвестра, то ли после выпитых двух кружек местного напитка, от которого за версту несло сивушными маслами, у Винклера начала болеть голова.

Юноша с тревогой посмотрел на солнце. День уже перевалил за половину, а он пока даже не приблизился к замку герцога Калигулы. Более того, вошедшее во вкус крестьянство совсем не собиралось прекращать гулянье и, уж конечно, отпускать главного гостя.

Причина праздника – убитый оборотень, не прошедший положенный ритуал очищения, валялся всеми забытый на краю деревни, где его бросили отважные охотники, едва узрев отчий дом.

Рип украдкой кидал взгляды на тушу. Никого не волновало, что он до сих пор не превратился в человека, хотя по правилам уже давно обязан был это сделать.

Единственными минутами передышки от чрезмерной опеки неугомонного Сильвестра были, когда переполненный мочевой пузырь старца требовал его отлучки. Цитируя аборигена, он ходил "до ветру".

Винклер всерьез обдумывал перспективу дать стрекача во время одного из таких походов.

Солнце клонилось к горизонту, всем стало лучше, кроме самого Рипа. Если он задержится здесь еще немного, то придется отправляться на Галил-Лею во второй раз. Рип дал зарок в следующую попытку ни в коем случае не убивать несчастного зверя. Обойдутся без него. Еще один день в роли почетного гостя он мог не выдержать.

– Извините, вы не из этих мест?

Винклер вздохнул. Над ним, почтительно склонясь, стоял средних лет человек с жидкими волосами и острой бородкой клинышком на скуластом лице. Его одежда несколько отличалась от облачения крестьян. Длинный широкий плащ из дорогой и некогда новой ткани, в данный момент заляпанный грязью, и потертые кожаные штаны, заправленные в давно не чищенные сапоги.

– Нет, – покачал головой Рип. – А вы кто будете?

– Ворус. – Человек присел рядом. – Профессор Галил-Лейской Академии наук.

– Рип Винклер, купец, – машинально представился Рип.

– Вы из Эйлата? – задал вопрос профессор.

Рип кивнул. Он понятия не имел, ни что такое Эйлат и уж тем более, где он.

– Я сразу догадался, – обрадовался собеседник. – Видите ли, у вас довольно необычный акцент и странная одежда. Ни здесь, ни где-либо в известных мне местах, а знаю я немало, такое не носят.

Винклер мысленно помянул добрым словом историков Нихонии, состряпавших для него этот "типичный костюм горожанина".

– ...из чего я заключил, что вы прибыли к нам издалека. Вы в наших краях по делам или просто путешествуете?

– Дела, – выдавил Рип.

– Да, – согласился ученый, – сейчас у всех везде дела. Никто уже просто так не ездит. Люди забыли, как это ходить друг к другу в гости. Выезжать к красивым местам...

– А вы что делаете здесь, вдали от цивилизации? – Рип старался не столько поддержать беседу, сколько увести ее от опасной для него стези.

– Я изучаю местные обычаи, легенды, верования. Я уже много лет планировал подобную экспедицию, но средства удалось получить совсем недавно. Собранный материал станет прекрасным дополнением к моей книге "Провинциальная Галил-Лея после космического века".

– Вы пишете книгу? – Рип постарался, чтобы голос его звучал восхищенно.

– Ну вообще-то, знаете, ну... да. – Лесть достигла цели. – Это будет мой скромный вклад в дело общего просвещения. Смею утверждать, в данном труде будут некоторые изыскания...

– Как интересно. – Рип уже с нетерпением выискивал Сильвестра, но, похоже, того крепко прихватило.

– ...например, знаете ли вы, что в здешних местах необычайно сильна вера в различные сверхъестественные, я бы даже сказал, антинаучные явления. Домовые, василиски, упыри, или вот яркий пример, убитый сегодня острозубый тирлев, представляемый оборотнем. Заблуждения, кстати сказать, весьма характерные для отсталых населенных районов. Предки этих людей – первые колонисты, прибывшие на Галил-Лею на звездных кораблях, были свободны от такого рода предрассудков, но прошло каких-нибудь десять поколений, и что мы видим? Оборотни, русалки, духи. Дальше хуже. Даже местные аристократы, так сказать элита, люди, которые по идее должны способствовать продвижению прогресса и вытравливанию из умов своих подданных всяческих суеверий, в свою очередь, наоборот, перенимают, поддаются им. Например, известно ли вам, что теперешний герцог Фердинанд Калигула пригрел не где-нибудь, а в своем замке, кого бы вы думали? Священника. Некоего отца Турка, приверженца получившего, к сожалению, в последнее время большое распространение культа Ака Майнью. Эта религия пришла к нам с Авесты. Там это понятно, отсталая планета, но мы же совсем иное дело.

Рипу не давала покоя одна мысль. Что-то из бессвязной болтовни ученого привлекло его внимание.

– Фердинанд, вы сказали, здешнего герцога зовут Фердинанд?

– А? – Ученый не сразу переключился с любимого предмета. – Совершенно верно – Фердинанд Виктор Адольф Калигула.

– Вы ничего не путаете? Может, все-таки Теодор Калигула.

– Я – ученый и не могу путать, – с пафосом заявил Ворус. – Именно Фердинанд Калигула. Да будет вам известно, что Теодор Калигула – это его сын, но он еще не герцог, во всяком случае, пока жив его отец.

Тревожные молоточки начали стучать в голове. Рипу был нужен именно Теодор Калигула, герцог, отец Троцеро Калигулы. Хотя, может, ученые и здесь все напутали, как в случае с его одеждой.

– Троцеро, – произнес Рип. – Троцеро Калигула, сын Теодора Калигулы, вы о нем что-нибудь слышали?

Глаза ученого округлились.

– Вероятно, это другой Калигула. У сына герцога пока нет детей. Да, его жена, леди Елизавета, сейчас беременна, но неизвестно, кто это будет, мальчик или девочка.

Молоточки превратились в кувалды и дружно колотили по несчастному черепу.

Нет, он ничего не перепутал, он хорошо помнил имя. И ученые не напутали. Ему нужен был именно герцог Теодор Калигула, а точнее его шестнадцатилетний сын Троцеро. Тай-Суй, или кто там стоит за ним, и в этот раз решил не остаться в стороне. Рип просчитался ровно на шестнадцать лет. Второй раз можно было не пробовать.

Его враг, Троцеро, человек, укравший Марико, так близко и вместе с тем так недосягаемо далеко от него.

Нет нужды добираться до замка. Единственное, что он там сможет увидеть, это живот женщины, в котором растет будущий его враг.

– Вам плохо? – участливо поинтересовался ученый. – У вас такое лицо, будто случилось нечто ужасное.

Рип очнулся.

– Нет, спасибо, уже лучше. Съел что-то не то. – Он вымученно улыбнулся.

– Вполне может быть, – серьезно кивнул профессор. – То, как эти люди по-варварски готовят пищу...

Рип не слушал. "Замок, живот, беременная женщина"..

Может, не все потеряно. Да, он не увидел врага, но в сложившейся ситуации это не так и важно.

Винклер получил нечто лучшее, нежели простое свидание с ним. У него появилась возможность раз и навсегда разделаться с ненавистным Троцеро. Причем когда тот не способен постоять за себя.

Рип не знал, какой срок у молодой жены Теодора – чем раньше, тем лучше. В любом случае есть масса способов сорвать беременность. Будущая герцогиня наверняка молода, у нее будут еще дети – совсем небольшая цена за спокойствие. Рип вспомнил рассказы Олонэ о сотнях замученных, вспомнил лишенные жизни глаза приверженцев культа Баал-Лиина на планете Моргиана, вспомнил об умирающем с именем бога на устах пленнике, захваченном во время похищения Марико. Один неблагородный поступок, один грех, но зато сколько пользы он может принести.

Рип уже начал обдумывать детали плана...

Юноше понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что он этого не сделает. Просто не сможет. Встретиться лицом к лицу с врагом в открытом бою – это одно. Он всегда готов. Даже закулисные схватки с использованием подчиняющихся им обоим сил времени. Но вот так, убить беззащитного, еще не рожденного младенца... Его мать, отец... какой ни есть, но это их сын. Их первенец. А как же замученные жертвы, одурманенные обещанием грядущего золотого века адепты, Марико... Ну почему, почему именно на него свалился этот выбор! Он не готов к нему. Не может... Или может...

– Извините, я немного, хм, задержался. – Дыхнув перегаром, рядом опустилось массивное тело Сильвестра. – Эти ягоды, что жевал по дороге... вроде как перебрал... и совсем же немного съел.

– Постой! – Винклер остановил юношу с несколькими полными кружками. Он забрал пару сосудов и протянул один из них старику.

– Давай выпьем.

– Конечно, – расцвел Сильвестр. Тем более что ранее гость весьма неохотно принимал спиртные напитки. – А за что?

– За что... За здравие раба Баал-Лиина Троцеро, подойдет?

– За Троцеро так за Троцеро, – пожал плечами старик.

Рип принял решение и боялся передумать. Он посмотрел на солнце, оно уже почти скрылось за горизонтом. Ему в этом мире осталось что-то около двенадцати часов, самое лучшее провести их в беспамятстве.

– Еще! – во все горло заорал Рип, когда кружки осушились. – Мне и моему другу! И окатите наконец кто-нибудь святой водой этого чертового оборотня... Если он еще не убежал.

9

Едва в трюме звездолета появился кокон, император и Эйсай кинулись к нему. Не успели они подойти на достаточное расстояние, как кокон распался на две половинки и из него начал выбираться Винклер.

– Живой! – подлетел к другу Эйсай.

Рип громко икнул и, перегнувшись через борт капсулы, сполз на пол.

– Его пытали! – Эйсай с ненавистью посмотрел на императора. Однако начавший распространяться по трюму запах опровергнул последнее утверждение молодого нихонца.

– Да он пьян! – не поверил Таманэмон.

– Я не пьян, – впервые подал голос Рип. Язык у него так заплетался, что слова можно было разобрать с трудом. Рип подумал и добавил: – Это подлые инс... инс... инсинуации. – Как ему удалось взять это слово всего лишь с третьей попытки, оставалось загадкой.

– Его пытали спиртным. – Нихонец озабоченно склонился над другом. – Ты как?

– А-а-а, Эйсай! – Рип не без труда сфокусировал взгляд.

– Где твой бластер, нож? – осмотрев Рипа, спросил император.

Рип нахмурился.

– Ножом мы оборотня добивали, кажется. Невежливый, сволочь, попался. Мы ему, как человеку, давай выпьем, а он будто не слышит. Мертвым притворился. Оборотни, они... – Рип хитро подмигнул собеседникам. – Но нас не проведешь. Сильвестр ноги, значит, держал, а я самогон в рот залил. – Рип был весьма доволен собой.

– А бластер? – напомнил император.

– Так с Сильвестром же и махнулись. Вот такой мужик! – Рип показал им оттопыренный большой палец. – Я ему бластер, а он мне во. – Винклер с трудом поймал болтающийся на шее бесформенный камень. – Амулет рода, или родовой амулет... в общем, теперь мы с ним братья. Даже крепче. Помогите мне встать, а?

– Я говорил, что без меня его лучше не отпускать. – Нихонец начал успокаиваться – жизнь друга оказалась вне опасности.

– Ты Троцеро видел? – задал очередной вопрос император.

Рип стал на корточки и, уперевшись головой в Тай-Суй, силился разогнуть ноги.

– А-а-а. – Юноша махнул рукой, отчего потерял с трудом обретенное равновесие и вновь завалился на пол. – Да пошел он! Мог видеть. Я мог что хочешь с ним сделать! Не сделал.

– Что он имеет в виду? – не понял Эйсай.

– Не знаю.

– А если не нравится, – оставив попытки подняться, Винклер начал устраиваться рядом с капсулой с явным намерением поспать, – можете сами отправляться и делать что хотите.

Далее последовало мирное сопение, возвестившее о том, что добиться чего-либо еще от горе-путешественника во времени будет нелегко.

Трезвой части компании оставалось только удивленно стоять и смотреть.

– Понесли, что ли?

Император взял спящего за ноги, Эйсай подхватил под мышки, и они поволокли юношу в сторону спальных кают звездолета.

10

– Тише ты! – Последняя реплика относилась к чересчур расшумевшемуся после рассказа Рипа Эйсаю. Сам «виновник торжества» только что поменял очередной пузырь со льдом. Он приложил его к голове.

– Из чего они делают свое пойло? Так плохо мне было только после школьной вечеринки, когда мы с Сэмом первый раз попробовали водку, потом запили ее пивом и минеральной водой. Тетя Шура два дня отхаживала.

– Говорил я, не путешествуй без меня, – счел своим долгом напомнить Эйсай.

– У меня к тебе очень большая просьба: не кричи, не ходи и даже не дыши. Ох... – Рип откинулся на подушки. – Кто ж думал, что путешествия во времени так выматывают.

– Давайте вернемся к предмету разговора, – прервал друзей император. До этого правитель в течение получаса внимательно выслушивал сбивчивый отчет Рипа.

– Чего тут обсуждать. Прокатился впустую. Лучше бы дома сидел, хоть голова осталась бы цела.

– Не скажи. Мы получили доказательство, что Троцеро как человек действительно существует. Признаться, раньше я, грешным делом, подумывал, что это вымышленная личность.

– А заодно и узнали, что время его жизни и деятельности, как и время похищения Марико, блокировано.

– Что косвенно, но подтверждает, что мы имеем дело с нужным нам человеком. Если бы мы подумали, то поняли, что соваться во время, где он безраздельно властвует, лишено всякого смысла. Блокировав время с Марико, он, без сомнения, то же сделает и с собой.

– У меня сейчас развалится голова, как у Рипа. – Не в силах сидеть Эйсай вновь заметался по комнате. – Вы так спокойно говорите об этом, а между тем получается, что мы имеем дело с человеком способным не только путешествовать во времени и пространстве, но и закрывать, ограждать от чужих посягательств участки этого самого времени-пространства.

– Да, он сильнее, чем мы думали, – спокойно констатировал император.

– Не сильнее, – поморщившись, выдавил Рип. – Просто ему больше известно о возможностях Тай-Суя. Взгляните на пульт управления машины. Мы не знаем и десятой части назначения всех рычагов. Вполне может оказаться, что Тай-Суй способен не только блокировать время, но проникать сквозь блокировку.

– Чего же мы ждем, – тут же предложил вспыльчивый Эйсай. – Давайте пойдем и узнаем!

– По-моему, мы это уже обсуждали, – охладил его пыл император. Экспериментировать с Тай-Суем не позволю.

– У меня было время подумать. – Рип взял новый ледяной пузырь. – Есть одна зацепка. Пусть маленькая, но это все же лучше, чем ничего. Откровения, написанные Троцеро, остались их копии?

– Конечно, а в чем дело?

– В них же указаны точные даты. Я подумал, что, если Марико не одна такая. Наверняка Троцеро приказывал похищать и других людей, забирал их себе. Если постараться, там мы найдем иные события, требующие его непосредственного присутствия.

Император нахмурил лоб.

– Не очень надежно, но особого выбора у нас нет. Думаю, за двадцать веков можно отыскать пару-тройку, а то и больше происшествий, при которых просто обязан был присутствовать непосредственно Троцеро. Я лично сегодня же пересмотрю записи.

– Мы поможем, – кивнул Рип.

– И в следующем путешествии тебе не удастся отделаться от меня. Больше всех был доволен Эйсай.

11

Ночной ангар – особое зрелище. Темнота, когда ни один, даже мельчайший лучик света не проникает сквозь высоко расположенные окна. Мерцание далеких звезд, отраженное сияние лун, они не в счет. Они лишь фон, тень, подчеркивающая темноту, и от этого темнота становится еще загадочнее, а возвышающиеся большие и маленькие конструкции звездолетов приобретают иное, нежели при дневном свете, нереально-фантастическое значение.

В этом царстве неподвижности и безмолвия, застывших груд рукотворного металла любое, даже самое маленькое движение, кажется кощунственным, а шорох на пороге слышимости производит эффект удара в литавры.

Тишина, покой, гармония, умиротворенность.

Неожиданно быстрая тень промелькнула между опорами одного из звездолетов. Или это шутки разыгравшегося воображения? АН нет. Вот она. Крадется. Маленькая фигурка, затянутая в темный костюм. Еще более темный, чем все окружающее.

Умудренный опытом дедушка звездолет неслышно вздохнул и переглянулся со своими соседями: прогулочным катером и совсем юным обтекаемым флайером. Видали, мол. И чего этим людям не спится?

А тень между тем кралась. Тень все ближе и ближе подбиралась к небольшому неказистому звездолету.

Заметив посетителя, вышеупомянутый корабль еще больше распух от гордости и молодецки выпрямил все шесть опор, не забыв скосить иллюминатором в сторону весьма аппетитной геликоптерши. "Ах, какие у нее округлые выхлопные дюзы, какой изящный изгиб корпуса, особенно многообещающе выпуклая пилотская кабина..."

Другие корабли неодобрительно косились в его сторону. И чего этому межзвездному так везет? Не новая модель, да и рожей не вышел... А в последнее время только в него и хаживают. Да и кто хаживает: император сам, зять его будущий, Эйсай-сан, поодиночке и вместе. Мы, что ли, хуже? За какие такие заслуги подобные почести?

Сам звездолет, слыша все это, тихо посмеивался. Он не рассказывал секрета, а они не спрашивали, а даже если бы и спросили, он все равно бы не рассказал. Тайна. Государственная тайна.

Глубоко внутри кораблика, в грузовом трюме, стояло Это.

Что собой представляет Это, звездолет не знал, да, собственно, не очень и пытался узнать. Любопытной Варваре, как известно, фюзеляж оторвали.

Но то, что это очень важная штука, звездолет понимал. Иногда один, а то и все из заходящих в него людей неизвестно как и неизвестно куда исчезали. Корабль не мог объяснить происходящего, впрочем, через некоторое время исчезнувшие появлялись вновь.

Звездолет понимал, в непонятных фокусах виновата та штука, что сидит внутри, и это еще больше заставляло корабль раздуваться от гордости. Далеко не каждому, ой далеко не каждому из стоящих доверили бы сохранность и, главное, тайну установки.

Сами люди называли ее Тай-Суй, или машина времени, что тоже не очень понятно.

Человек в черном подкрался к звездолету и нажал кнопку внешнего люка. Когда массивная дверь отъехала в сторону, неизвестный тенью юркнул внутрь. Одно лишь можно было сказать, двигался он на удивление грациозно.

"Девушка", – догадался смышленый звездолет.

Внутри она, не петляя, сразу направилась к заповедному трюму. Оказавшись рядом с погруженным в темноту Тай-Суем, она включила фонарик, и в прорезавшем тьму луче собственным блеском засверкали ярко-рыжие волосы посетительницы.