Текст книги "История Российская IX-XVII вв."

Автор книги: Руслан Скрынников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 40 страниц)

Осенью в Москве открылся Земский собор, а в январе 1649 г. комиссия Н. И. Одоевского представила собору новый кодекс законов, получивший наименование Соборного Уложения. Как значилось в царском наказе, составители Уложения должны были следовать апостольским правилам и законам «греческих царей» (Византийскому кодексу). Но все же их главная задача состояла в том, чтобы упорядочить законы, изданные в России при новой династии, и вместе с тем удовлетворить требования сословий, выдвинутые в дни мятежа в Москве. В отличие от предыдущих рукописных Судебников Уложение было первым печатным сводом законов. Его издали в количестве 2000 экземпляров и разослали по городам.

Кризис поместного дворянства, явившийся одной из причин Смуты, не был преодолен к середине XVII в., и власти принуждены были считаться с этим. К середине столетия в России было возрождено менее половины пашни, распаханной в XVI в. Упадок фонда государственных (поместных) земель имел катастрофические последствия для мелкого дворянства. Численность служилого сословия неуклонно увеличивалась, и казна не могла обеспечить поместьями поступавших на службу «новиков». Все это неизбежно ускоряло процесс дробления поместий. Власти широко использовали черносошные и дворцовые земли для раздачи знати и дворянам, но их фонды были ограниченными. Земельный голод дворян воскресил проекты секуляризации церковных земель, возникшие еще на соборе 1503 г. Дворянские представители выступили на Земском соборе 1648 г. с предложением конфисковать земли, которые церковь приобрела после смерти Ивана IV в обход изданным им законам. Окружение царя не рискнуло ответить дворянам отказом. Поначалу царь Алексей Михайлович не только принял их челобитную, но и распорядился подготовить всю необходимую документацию. То, что не удалось Ивану III и Василию III, теперь казалось близким к осуществлению. Казна и дворянство с завистью глядели на цветущие церковные имения и не прочь были разрешить свои трудности за счет новых конфискаций. Но сопротивление высшего духовенства было слишком велико, и царь не нашел единодушия даже в своем ближайшем окружении. Дело ограничилось подтверждением законов Грозного, воспрещавшим церкви расширять вотчинные владения.

Система поместного землевладения, основанная на государственной земельной собственности, могла функционировать лишь при наличии сильной центральной власти. Династия, водворившаяся в России после Смуты, не обладала достаточными средствами, чтобы обеспечить господство государственной собственности. Соборное Уложение 1649 г. расширило права помещиков, разрешив им обмен поместий вне пределов своих уездов. Под видом обмена помещики нередко осуществляли частичную продажу поместных владений. Упрочилась традиция наследования поместий. Власти санкционировали обычай, в соответствии с которым вымороченные поместья должны были оставаться «в роду» умершего сына боярского.

Мелкопоместные дворяне не могли экономическими средствами удержать на своих землях крестьян. По этой причине они упорно добивались отмены урочных лет и окончательного прикрепления крестьян к земле. По ходатайству служилых людей «всех городов» Земский собор 1648 г. принял закон, по которому землевладельцы получили право искать своих крестьян и возвращать их на свои земли без ограничения срока давности. Основной документацией, удостоверявшей принадлежность крестьян землевладельцу, были признаны писцовые книги, составленные в 1626 г. «А отдавать беглых крестьян и бобылей из бегов, – значилось в Уложении 1649 г., – по писцовым книгам всяких чинов людем без урочных лет»[648]648
  Соборное Уложение 1649 г. Л., 1987. С. 64.


[Закрыть]. За время после валовой описи произошла смена поколений. Но это не имело существенного значения. Дворяне получили возможность вернуть не только крестьянина, записанного в книги, но и его сыновей и внуков. Возврату подлежала вся семья крестьянина вместе со всем нажитым имуществом. Уложение впервые вводило суровое наказание (вплоть до торговой казни и тюремного заключения сроком на год) за поселение у себя беглых крестьян. Виновный землевладелец должен был платить по 10 рублей за каждый год укрывательства чужого крестьянина. (При расчетах исходная оценка составляла 4 рубля «за голову» крестьянина и 5 рублей за «глухой» живот – неописанное имущество крестьянина.)

Соборное Уложение окончательно сформировало систему государственного крепостного права в России. Для поддержания государственного фонда земель законодатели запретили землевладельцам переводить крестьян с поместных земель на вотчинные. Дворяне осуществляли полицейский надзор за крестьянами, собирали с них и вносили в казну подати, отвечали за выполнение ими государственных повинностей. Крестьяне лишались права самостоятельно отстаивать свои интересы в суде. Землевладельцам запрещалось насильно лишать крестьянина его имущества, но долги несостоятельного землевладельца погашались за счет его крестьян и холопов.

Городское население страдало от того, что в черте города существовали обширные «белые» слободы, население которых не платило налогов вместе с «черными» людьми (податным населением). Спасаясь от царских податей, горожане уходили под покровительство бояр и духовенства. Наибольшее количество «белых» дворов принадлежало Н. И. Романову, Черкасским, Салтыковым, а также патриарху. У Б. И. Морозова их не было вовсе. Старшие бояре в дни мятежа умело использовали настроения москвичей, чтобы натравить толпу на Морозова. Но правитель нашел верное средство подорвать старания своих противников. Невзирая на сопротивление патриарха и старших бояр думы, Земский собор постановил конфисковать в казну все «белые» слободы и обязать их платить подати вместе с городской общиной.

Будучи слабым человеком, царь Алексей искал опоры в своем окружении. Сначала он всецело подчинялся авторитету «дядьки» (воспитателя), а затем избрал себе наставником монаха Никона. Никита Минич (в монашестве Никон) родился в семье мордовского крестьянина под Нижним Новгородом. В двадцать лет Никита получил место священника, а затем ушел в Анзерский скит на Белое море и там принял постриг. В тридцать восемь лет он стал игуменом небольшого монастыря на Киж–озере, а через три года случайно попал на глаза государю, что положило начало его фантастической карьере. Никон обладал сильным и страстным характером, его благочестие и праведность производили на окружающих огромное впечатление. Едва познакомившись с Никоном, царь поставил его архимандритом в Новоспасский монастырь, родовую обитель Романовых.

По словам очевидцев, в дни бунта в Москве нашелся монах, почитаемый всеми за примерную жизнь и весьма ревностный к своей вере, он–то и «укротил ярость народа своими убеждениями»[649]649
  Румянцева В. С. Народное антицерковное движение в России в XVII в. М., 1986. С. 33.


[Закрыть]. Полагают, что этим монахом был Вонифатьев. Но такое предположение неосновательно, так как Вонифатьев не был монахом, а люди того времени четко различали черное и белое духовенство. Никона отличали мужество и воля, и он как нельзя лучше подходил к роли укротителя бунта. Царь высоко оценил услуги архимандрита и через полгода после мятежа сделал его митрополитом Новгородским.

Восстание в Москве не было единичным явлением. В 1650 г. народ восстал в двух крупнейших русских городах, Новгороде и Пскове. В отличие от растерявшегося воеводы глава Софийского дома митрополит Никон действовал в Новгороде столь же энергично, как и в Москве. Едва начался мятеж, он наложил церковное проклятие на его вождей, названных поименно, и на всех участников. В ответ новгородцы ударили в набат и ворвались на митрополичий двор. Они осыпали владыку непотребной бранью, но тот не поддался страху и продолжал убеждать бунтовщиков. Поведение Никона укрепило доверие к нему монарха[650]650
  Там же. С. 85–86.


[Закрыть].

Алексей Михайлович гордился родством с Грозным и увлекался чтением исторических сочинений о нем. Одним из самых драматических эпизодов в истории Ивана IV была казнь митрополита Филиппа. Первым, кто подробно описал мученическую смерть святителя, был князь Курбский. При царе Федоре соловецкие монахи добились разрешения перевезти тело митрополита из тверского Отроча монастыря, где он был задушен, на Соловки. Могила мученика стала местом паломничества богомольцев, местом исцелений и других чудес, привлекавших всеобщее внимание. Иноки Соловецкой обители в течение многих десятилетий собирали материалы для составления жизнеописания своего игумена. Монастырь входил в состав Новгородской епархии, и архиепископ Никон принял в соловецком деле живое участие. В 1652 г. он выехал в Соловки с тем, чтобы перевезти мощи Филиппа на этот раз из Соловков в Москву для погребения в главном храме России, Успенском соборе. Не в привычках Никона было приноравливаться к сильным мира сего. Нисколько не считаясь с симпатиями царя Алексея, Никон заставил его написать покаянное письмо святому Филиппу как бы от имени Грозного. Письмо начиналось словами: «Молю тебя и желаю пришествия твоего сюда (в Москву. – Р. С.), чтобы разрешить согрешение прадеда нашего царя Ивана…»[651]651
  Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 5. С. 496.


[Закрыть] Подчинившись Никону, царь не изменил своих взглядов и после разрыва со своим пастырем поставил ему в вину слова о неправедном мучении Филиппа Грозным. В речах пастыря монарх стал усматривать бесчестье и укоризну блаженной памяти великого государя.

На Соловках Никон получил письмо от царя с извещением о смерти прежнего патриарха и предложением занять опустевшую кафедру. Мятежи в столице и по городам обнаружили бессилие власти перед лицом бунтующего народа и его зависимость от великих бояр. Проча Никона в патриархи, Алексей Михайлович предупреждал его о необходимости ладить с боярами. Будучи митрополитом, Никон с крайней суровостью обращался с великородными членами думы, отчего среди бояр шел ропот: «никогда такого бесчестья не было, что теперь государь нас выдал митрополитам»[652]652
  Там же.


[Закрыть]. Уведомив обо всем Никона, государь просил не выдавать его боярам, а говорить от своего лица, будто он узнал о деле не из царского письма.

Никон настоял на том, чтобы церемония его посвящения была проведена подле мощей Филиппа Колычева в Успенском соборе. Посреди богослужения новый патриарх неожиданно для всех объявил об отречении от патриаршего сана. Никона вдохновлял пример Филиппа. Застигнутый врасплох, царь повалился в ноги святителю. Его примеру поневоле последовали бояре и прочий люд. В ответ на слезные моления царя Никон обратился с вопросом к присутствующим: «Будут ли почитать его как архипастыря и отца и дадут ли ему устроить церковь?»[653]653
  Там же. С. 502.


[Закрыть] Смысл речи владыки был предельно ясен. Никон требовал исключительных полномочий для проведения церковной реформы. Царь, бояре и духовенство заверили владыку, что никто не будет чинить ему помех, и 25 июля 1652 г. Никон занял патриарший престол.

Новый патриарх посвятил много времени проведению церковной реформы. Но в силу особенностей своего характера Никон отнюдь не ограничился сферой церковных дел. Подпав под влияние Никона, царь Алексей всемерно поощрял его вмешательство в мирские дела и наконец узаконил дело, пожаловав патриарху чин «великого государя». Пример деда, возродившего сильную царскую власть после Смуты, вдохновлял молодого монарха.

Митрополит Филарет был инициатором Смоленской войны. Никон со всей энергией поддержал планы войны с Польшей в 1654 г. Отправляясь в польский поход, царь Алексей оставил ведать Москву годовалого наследника и при нем «дядьку» (воспитателя) князя Пронского и нескольких других членов думы. Пронский умер в том же году, а дела управления перешли в руки «великого государя» Никона. Именно на него возложил Алексей набор войск и снабжение армии. Глава церкви обращался с боярами без всякого почтения, бранил их за нарушение поста и другие проступки. Боярская дума терпела всевластие Филарета, видя в нем не столько пастыря, сколько отца царя. Произвол бывшего мордовского крестьянина вызывал у родовитых бояр крайнее возмущение. Деятельность патриарха неизбежно должна была натолкнуться на противодействие Боярской думы, члены которой не желали делиться с церковью своими политическими прерогативами.

Никои верил в миссию Руси как спасителя мирового православия и освободителя страждущих под игом турок славянских народов. Царь Алексей не обладал способностями полководца, но патриарх убедил его возглавить поход в пределы Речи Посполитой, дабы оказать помощь православному населению Украины. Для контроля за действиями бояр в условиях начавшейся войны монарх учредил Приказ тайных дел. Приказ появился в то время, когда влияние Никона достигло высшей точки. Новое учреждение не было центром политического сыска. Скорее то была личная канцелярия самодержца, призванная контролировать деятельность думы. Все русские приказы были по существу единой разветвленной канцелярией думы. Исключением стал новый приказ. Во главе его стоял ближний дьяк, не входивший в думу. С получением думного чина такой дьяк терял свой пост. Отправляя бояр в поход, царь приставлял к ним подьячих Тайного приказа, чтобы они все «подсматривали» и без промедления докладывали в Москву. В своей переписке приказ нередко использовал тайные шифры, составленные самим государем. Опека бояр давно тяготила самодержца. В письме к Никону он сообщал, что отправил в отставку старого дворецкого, и с гордостью добавлял: «а слово мое теперь в Дворце добре страшно и делается все без замедления»[654]654
  Там же. С. 500.


[Закрыть]. Патриарх Никон всемерно помогал монарху восстановить сильную власть во всем ее великолепии и «грозе». Царь Иван IV пытался избавиться от опеки Боярской думы с помощью опричнины, Алексей Романов – с помощью Приказа тайных дел. Дьяк Г. Котошихин так определял значение нового учреждения: «в тот Приказ бояре и думные люди не входят и дел не ведяют кроме самого царя», «а устроен тот Приказ… для того, чтобы его царская мысль и дела исполнилися по его хотению, а бояре бы и думные люди о том ни о чем не ведали»[655]655
  Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. С. 85.


[Закрыть].

Получив титул «великого государя», Никон фактически стал выполнять функции правителя государства, несвойственные главе церкви. Патриарх не одобрял решений Земского собора 1648 г., а новый свод законов называл «беззаконной книгой», «проклятым законоположением». Никон категорически отвергал любые покушения казны на церковное имущество, и при нем конфискации городских слобод у патриаршего дома и иерархов прекратились. Нимало не считаясь с законами, Никон добился от царя пожалования патриаршему дому богатых земель и угодий. На Никона негодовали царица с Милославскими, знать и духовенство. «Великий государь» патриарх заставлял бояр часами ждать приема на патриаршем дворе. Противников Никона из числа священнослужителей ждали побои, тюрьма или ссылка в Сибирь. Бывший друг патриарха Иван Неронов однажды с горечью сказал ему: «Какая тебе честь, владыка святой, что всякому ты страшен», «дивлюсь, государевы царевы власти уже не слыхать, от тебя всем страх…»[656]656
  Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 6. М., 1991. С. 211.


[Закрыть].

Никон был поборником возрождения империи. Когда русские войска заняли столицу Литвы, он настаивал на включении католической Литвы в состав России и советовал царю завоевать также и Польшу. Победы русского оружия вселили в патриарха уверенность в том, что мощь Польши сломлена раз и навсегда. Его уверенность разделял другой любимец царя, известный дипломат А. Л. Ордин – Нащокин. Под влиянием советников царь, не подписав мирного договора с Польшей, начал войну со Швецией. Идя по стопам Грозного, он приступил к завоеванию Прибалтики и возглавил поход на Ригу. Осада Риги завершилась полной неудачей. После возвращения Алексея Михайловича из–под Риги его прежней дружбе с патриархом пришел конец. Никон продолжал самовластно распоряжаться делами государства, невзирая на присутствие монарха в «царствующем граде». Теократические устремления патриарха стали раздражать самодержца. Идея главенствующей роли церкви противоречила российским порядкам и византийской традиции, определившей место церкви в обществе. Глава церкви не рассчитал своих сил, восстановив против себя Боярскую думу и ближних людей царя. Окончательный разрыв между монархом и думой, с одной стороны, и патриархом – с другой, был вызван не случайной размолвкой, а спором о титуле, имевшем кардинальное значение. Через бояр Алексей Михайлович в 1658 г. объявил Никону, что лишает его титула «великого государя». В ответ владыка покинул патриарший двор в Кремле и удалился в монастырь. Будучи в монастыре, Никон выступил с обоснованием идеи превосходства духовной власти над мирской: власть патриарха он сравнивал с дневным светилом – Солнцем, царскую власть – с Луной, которая светит в ночи. «Не от царей начальство священства приемлется, но от священства на царство помазуются», – утверждал владыка и заключал свою мысль словами, что «священство царства преболе (выше. – Р. С) есть»[657]657
  Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т. 2. Сергиев Посад, 1912. С. 181–185.


[Закрыть]. Таким образом, Никон решительно разрывал с византийской идеей «премудрой двоицы», означавшей фактически полное подчинение церкви императорской власти и усвоенной Русью со времен принятия христианства. Лишь в 1666 г. царю удалось созвать в Москве Вселенский собор. Патриархи православного Востока согласились судить Никона и с этой целью явились в Москву. С обвинительной речью на суде выступил Алексей Романов. Никона низложили и сослали на Белоозеро.

Невзирая на теократические тенденции, деятельность Никона способствовала возрождению самодержавных порядков, поколебленных Смутой. Осведомленный дьяк Г. Котошихин, бежавший из России в 1664 г., отметил, что Михаил Романов «самодержцем писался, однако без боярского совету не мог делати ничего», зато его сын ныне «государство свое правит по своей воле»[658]658
  Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича С. 126.


[Закрыть]. Царь Алексей добился цели. Столкновение между Боярской думой и руководством церкви способствовало его успеху.

Род Романовых не принадлежал к княжеской знати и не пользовался старинными правами удельной аристократии. Не будучи князьями, члены династии не могли претендовать на удельные княжества. Многовековая традиция образования уделов для родственников царя была уничтожена в XVII в. раз и навсегда. Не получив удела, дядя царя Иван Романов затратил много сил и средств на то, чтобы расширить свои вотчинные владения и распространить их на все города и села, некогда принадлежавшие боярам Романовым. Он стал одним из самых богатых людей своего времени. Его сын Никита Иванович умер бездетным, и все владения семьи перешли в казну, преимущественно под управление Приказа тайных дел. Приказ наложил руку на вымороченные вотчины других членов династии, а также на земли и заводы умершего правителя Б. И. Морозова. Царь Алексей Михайлович образовал для себя личные владения, по–видимому следуя примеру Ивана Грозного, устроившего для себя опричнину, а позднее «удел». Различие заключалось в следующем. Меры Ивана IV должны были разрешить политические задачи. Царь Алексей преследовал в первую очередь финансовые цели. В его личных владениях было заведено образцовое хозяйство, действовали заводы. В итоге доходы царя, которыми он распоряжался помимо думы, стали быстро расти. Львиная доля средств Приказа тайных дел шла на жалованье стрелецкому войску. Смута обнаружила неспособность традиционного московского учреждения – Государева двора – обеспечить безопасность царской фамилии и стабильность государственной власти. Романовы пытались создать для трона дополнительную военную опору, превратив московских стрельцов в личную гвардию монарха.

Военные неудачи подорвали веру Романовых в мощь доставшейся им империи. Поэтому они не оказали поддержки казакам, отнявшим Азов у турок, и не послали свои войска на Украину, восставшую против Польши. Украинский гетман Богдан Хмельницкий, неоднократно обращавшийся за военной помощью к Москве, должен был заключить союз с Крымской ордой. Лишь после долгих колебаний и проволочек царь Алексей в 1653 г. принял решение принять войско Запорожское и всю Украину под свою «высокую руку» и начать войну с Речью Посполитой. В июне он известил об этом украинского гетмана, а в октябре решение о войне было принято Земским собором в Москве.

В январе 1654 г. Богдан Хмельницкий собрал в Переяславле раду (совет), принявшую решение об объединении с Россией, чтобы «есми во веки вси едины были». В марте представители Украины подписали в Москве соглашение об условиях объединения. Под властью царя украинская шляхта, казацкое войско и крупнейшие города должны были сохранить свои права и привилегии. Главой войска оставался выборный гетман. Начиная войну с Польшей, Россия выдвинула в качестве первоочередной задачи освобождение земель, утраченных после Смуты. На Украину были посланы вспомогательные силы, тогда как главная армия во главе с царем летом 1654 г. осадила Смоленск.

Народные восстания на Украине и в Белоруссии, нападения Крымской орды подорвали мощь Речи Посполитой. Царю понадобилось немногим более двух месяцев, чтобы добиться капитуляции королевского гарнизона Смоленска. В 1655 г. русские заняли белорусскую столицу Минск и литовскую столицу Вильнюс.

Речь Посполитая пережила в 1655 г. национальную катастрофу. Воспользовавшись военными поражениями, шведы ворвались в пределы Польши и захватили Варшаву и Краков. Гетман Радзивилл с литовскими магнатами объявили о переходе Литвы под власть шведской короны. Царь Алексей готовился вступить в переговоры с Радзивиллом, но получил совет от Никона: «Радзивилла не призывать (под царскую руку. – Р. С.), его и так Бог предает»[659]659
  Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 5. С. 629.


[Закрыть]. Шведский король предложил Богдану Хмельницкому титул князя Киевского под протекторатом Швеции и заявил претензии на Белоруссию. Война между Россией и Швецией стала неизбежной. В 1656 г. русские вернули себе земли на Неве с крепостью Орешек (Нотебург), утраченные после Смуты, а также захватили Дерпт (Юрьев). Однако наступление царя Алексея на Ригу потерпело полную неудачу.

Русско–шведская война помогла полякам оправиться от поражения и освободить Польшу от шведских войск. После смерти Богдана Хмельницкого гетман И. Выговский объявил о возвращении Украины под власть польского короля. В войне с царскими войсками казаки опирались на помощь Крымской орды. Летом 1659 г. русские потерпели поражение в битве под Конотопом. С помощью запорожцев хан заманил в западню дворянскую конницу и разгромил ее. По приказу хана пленные дворяне были зарезаны все до единого вместе с их предводителем Пожарским.

Заключив мирный договор со Швецией, Речь Посполитая направила все военные силы против России. Однако взаимное ослабление этих государств усилило позиции Крыма и турок в Восточной Европе. В 1660 г. армия боярина В. Б. Шереметева при поддержке нового гетмана Украины Юрия Хмельницкого предприняла наступление на Львов. Крымские татары, действуя совместно с войском польским, окружили московскую армию и принудили ее сложить оружие. Шереметев оказался в крымском плену. Хмельницкий, не получив своевременно помощи от русских, был вынужден заключить с поляками мирный договор, по которому Украина вновь перешла под власть Польши.

Поражения и внутренние трудности вынудили Россию искать мир с соседями. В 1661 г. русские заключили мир со Швецией и отдали все земли вдоль Невы и в Прибалтике. В 1667 г. Андрусовское перемирие положило конец 13-летней войне между Россией и Речью Посполитой. Россия потеряла литовские земли, но вернула Смоленск, Чернигов и другие города, захваченные поляками в период Смуты. Украина оказалась расчленена на две половины. Левобережная Украина, где гетманом был ставленник Москвы, перешла под власть царя. По условиям перемирия Россия должна была временно, на два года, сохранить под своим управлением Киев, занятый ее войсками. Запорожская Сечь (укрепленный городок на Днепре, бывший столицей Запорожского казачьего войска) признавалась совместным владением Польши и России. Мир был закреплен договором о совместных боевых действиях против турок и татар в случае их вторжения. Война, начатая во имя освобождения православного украинского народа, завершилась разделом Украины. В самой России она породила экономические трудности и финансовый кризис.

Смута поколебала авторитет церкви. Духовенство сознавало необходимость реформы церковной жизни, но среди пастырей церкви не было единодушия. Споры о вере и обрядах стали прологом к церковному расколу. Царь Алексей был человеком глубоко религиозным. Особым влиянием на государя пользовался его духовник Стефан Вонифатьев, собравший подле себя кружок «боголюбцев». В него входили священники, выделявшиеся своим благочестием и даром красноречия. Царь собрал их из разных городов России. Вонифатьев, Иван Неронов, Аввакум Петров, Никон и другие «боголюбцы» заботились об упорядочении церковных дел и обрядов, об исполнении церковью ее высокой нравственной миссии, исправлении книг на Печатном дворе. После Смуты Печатный двор возобновил и расширил масштабы своей деятельности. В свое время Максим Грек пытался исправлять московские рукописные книги по греческим оригиналам, но он кончил свою жизнь в тюрьме. Среди московского духовенства прочно утвердилась мысль о том, что греки не смогли сохранить свою веру в чистоте под властью турок. Тем не менее Печатный двор не мог обойтись без услуг ученых греческих монахов. Ревнители московского благочестия с недоверием следили за их деятельностью. Они были твердо убеждены в том, что после падения Византии на долю Москвы выпала задача сохранения чистоты православной веры, из чего следовало, что при исправлении богослужебных книг за образец должны быть взяты не греческие, а московские рукописные книги. Претензии такого рода, естественно, не встречали сочувствия греков. В середине XVII в. русские люди были потрясены известием о сожжении московских богослужебных книг на Афоне. Напряжение во взаимоотношениях грекофилов и их противников постоянно нарастало. Официальное руководство церкви отвергало любые попытки реформы московских обрядов и обычаев. «Боголюбцы», рассчитывая на поддержку царя, не побоялись вступить в конфликт с главой церкви. Поначалу их усилия сосредоточились на том, чтобы упразднить многогласие в церковной службе, когда несколько священнослужителей пели и читали молитвы одновременно, из–за чего прихожанам трудно было что–нибудь понять. Вонифатьев и его окружение требовали введения «единогласия». Патриарх воспринял новшества как покушение на московскую старину. Созванный им в 1649 г. собор наложил запрет на «единогласие». Когда же Вонифатьев заявил, что в Московском государстве нет более Божьей церкви, собор пригрозил царскому духовнику судом и казнью.

Никон разделял взгляды «боголюбцев», по их взаимоотношения подверглись суровому испытанию, когда он занял патриарший престол и приступил к реформе. Восточные иерархи, зачастившие в Москву, охотно обсуждали с царем и его окружением планы возрождения Византии под эгидой России. Один из таких иерархов предсказал Никону, что после освобождения Константинополя от турок он вернет православию храм святой Софии и станет главой мировой православной церкви. Идеи подобного рода высказывались неоднократно, и московские умы были давно подготовлены к их восприятию. При патриархе Иове теория «Москва – третий Рим» подкрепила претензии московской церкви на равное положение с восточными патриаршествами. При «великом государе» Никоне названная теория получила новую имперскую направленность. Идея мирового православного царства, усвоенная царем Алексеем и Никоном, стала одной из главных причин раскола русской церкви. Поставив под свою власть Украину и имея в виду перспективу дальнейшего объединения православных народов Восточной Европы и Балкан, царь и его советники должны были позаботиться о достижении религиозного единства, без чего империя лишилась бы прочного фундамента. Достичь такого единства можно было двояким способом. Первый заключался в том, чтобы взять за образец московские обряды и переводы и навязать их грекам, украинцам и всему прочему православному миру. Другой путь состоял в том, чтобы внести исправления в московские обряды и книги, следуя новогреческим образцам. Никон избрал второй путь, признав, что русской церкви следует поучиться у более образованных греков и ученых киевских монахов. Ближайшим помощником Никона выступил известный украинский богослов Епифаний Славинецкий. Исправление книг патриарх поручил Арсению Греку. В прошлом Арсений не раз менял веру, был униатом, принял ислам, за что в России был сослан на покаяние в Соловецкий монастырь. Никон освободил Арсения, вызвал с Соловков и определил на Печатный двор. Следуя приказу патриарха, Печатный двор начал исправлять московские книги по греческим оригиналам, а затем церковные власти внесли изменения в обряды. При Грозном митрополит Макарий с собором приговорили креститься двумя перстами, как в Москве, а не тремя – как в Новгороде, повторять возглас «Аллилуйя» дважды, а не трижды, служить литургию на семи, а не на пяти просфорах, писать имя Исус, а не Иисус и пр. Никои, обнаружив расхождения русского обряда с греческим, решительно стал на сторону греков и единоличным приказом велел прихожанам креститься тремя перстами, потому что так крестятся греки.

Собор 1654 г. одобрил новшества и внес изменения в богослужение, из–за чего сократились литургия, обряды крещения и покаяния. Собор предписал ходить вокруг аналоя не по солнцу («посолонь»), а против солнца, отменил поклоны на коленях, когда молившиеся били челом о землю, запретил иконы, написанные не в византийской, а в западноевропейской манере. Еретические иконы подверглись публичному поруганию: с досок соскабливали лики святых и в таком виде носили по городу.

Столкнувшись с сопротивлением бывших друзей, Никон подверг разгрому кружок «боголюбцев»: Аввакум был сослан в Сибирь, Неронов – в Каменский монастырь на Кубенском озере. Епископ Коломенский, осмелившийся усомниться в некоторых из нововведений, лишился сана. Священный собор отлучил от церкви всех противников реформ.

Глава церкви вел дело торопливо, самовластно и круто. Он требовал немедленного отказа от старых обрядов и точного исполнения новых. Печатный двор спешно напечатал исправленные книги. Их рассылали по епархиям, а старые изымали. Константинопольский патриарх благословил и одобрил все начинания Никона. Грекофильство Никона не знало предела. Он велел духовенству сменить традиционное русское облачение на греческое. На патриаршей кухне была заведена греческая еда. Старорусские обряды предавались осмеянию с неуместной запальчивостью и резкостью. Грекофильство имело в основе не преклонение перед эллинистической культурой и византийским наследием, а провинциализм патриарха, выбившегося из простых и претендовавшего на роль главы вселенской греческой церкви (С. Зеньковский)[660]660
  Зеньковский С. А. Русское старообрядчество: Духовное движение XVII в. С. 222–223.


[Закрыть].