Текст книги "История Российская IX-XVII вв."

Автор книги: Руслан Скрынников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 40 страниц)

В ходе реформы власти расширили компетенцию судебных приказов и приступили к разработке нового кодекса законов, который был введен в жизнь уже в июне 1550 г. Рука об руку с судебной реформой проводилась земская реформа. Некоторые государственные функции передавались земским старостам, выбранным местным населением[456]456
  Носов Н. Е. Становление сословно–представительных учреждений в России. Л. 1969. С. 365 и др.


[Закрыть].

Исходным пунктом преобразований явилась критика боярских злоупотреблений. Одобренная свыше, она способствовала пробуждению общественной мысли в России. Известный публицист середины XVI в. Иван Семенович Пересветов подал царю две челобитные с изложением обширной программы реформ[457]457
  Зимин А. А. И. С.Пересветов и его современники. М., 1958. С. 217 и др.


[Закрыть]. Писатель противопоставлял идеальное «царство Магмет–салтана», процветавшее благодаря «воинникам», православному царству Константина, погибшему из–за ленивых и богатых вельмож. Публицист настоятельно советовал Ивану IV покончить с засильем вельмож при помощи «грозы».

Идеал Пересветова – военная монархия, организованная по образцу Османской империи. Основу ее могущества составляет военное сословие. Царь должен неустанно заботиться о благополучии дворян–воинников: «Мудр царь, что воинам сердце веселит – воинниками он силен и славен», «что царь– ская щедрость до воинников, то его и мудрость». Худший грех вельмож царя Константина тот, что «всегда богатыя о войне не мыслят, а мыслят о упокое», а главное, «вельможи его ленивыя богатыя не думают о войску». Греческие вельможи, утверждал Пересветов, погубили царя Константина, «укротили от воинства вражбою от ереси своея и ленивства ради лукавством своим». Для осуждения таких «чародеев и еретиков» не надо и «лица» (поличного, улик). Их надо «огнем жещи» и «лютой смерти» предавать. Пусть горят костры на пыточном дворе и льется кровь вельмож–еретиков, лишь бы славилось царское имя и в государстве его торжествовала правда. Такова логика рассуждений писателя–воинника. «Царь на царстве грозен и мудр, царство его ширеет, и имя его славно по всем землям»[458]458
  Сочинения И. Пересветова. М. – Л., 1956. С. 156, 167, 178, 183.


[Закрыть].

И. С. Пересветов выступает решительным противником рабства. Это, по мнению Я. С. Лурье и ряда других исследователей, сближало взгляды Пересветова с мировоззрением представителей реформационно–гуманистического движения[459]459
  Лурье Я. С. [Рецензия] // Известия АН. Отделение литературы и языка 1959. Т. 8. Вып. 5. С. 450–451; Переписка С. 231–232.


[Закрыть]. Изложенный вывод вызывает сомнения. Какой смысл имели тирады публициста против рабства? Был ли Пересветов противником рабства и грядущего крепостничества, как полагал БД. Греков?[460]460
  Греков Б. Д. Крестьяне на Руси. Кн. 2. М., 1954. С. 219–221.


[Закрыть] Подобное расширительное толкование едва ли правомерно. Каждый раз, когда Пересветов конкретизирует свои взгляды на «порабощение», обнаруживается, что писателя более всего заботила судьба «воинников», а точнее, «похолопленных» детей боярских.

Мысль о недопустимости порабощения воинников – детей боярских – положена в основу проекта военной реформы Пересветова. Царство Константина, утверждал писатель, пало потому, что «у вельмож его и лутчие люди порабощены были», зато мудрый «Магмет–салтан» «дал им волю, и взял их к себе в полк, и они стали у царя лутчие люди, которые у вельмож царевых в неволе были».

Будучи профессиональным воином, литовский шляхтич Иван Пересветов служил в наемных войсках в Польше, Чехии и Венгрии. Прибыв в Россию, он получил небольшое поместье. Из–за «сильных людей» – бояр его поместье быстро запустело. Воинник не мог нести государеву службу, будучи «наг и бос и пеш». У него оставался один выход: продаться в холопы и поступить в вооруженную боярскую свиту. Ориентируясь на собственный опыт, писатель обличил порабощение как крупнейшее общественное зло.

Выступление Пересветова не было единичным явлением. Вслед за ним на общественной арене явился поп Ермолай Еразм. Его более всего волновал вопрос об оскудении дворянства и необходимости «землемерия», т. е. перераспределения земель в пользу дворян.

Резкие обличения по адресу бояр–правителей, одобренные свыше, явились симптомом глубокого кризиса, охватившего русское общество. Выступления публицистов готовили почву для проведения давно назревших реформ. Осуществить преобразования должны были не писатели и публицисты, а политические круги, имевшие реальную власть. Брак царя выдвинул на первый план Захарьиных, которые поспешили использовать отстранение от власти Глинских. В 1549 г. брат царицы Д. Р. Романов – Юрьев и В. М. Юрьев получили боярство. В их руках сосредоточились важнейшие отрасли управления. Д.P. Юрьев возглавил Большой дворец (управление великокняжескими владениями), а затем Казанский дворец, а В. М. Юрьев – Тверской дворец, т. е. приказы, управлявшие соответствующими территориями, княжествами или землями.

Среди Захарьиных не было выдающихся государственных деятелей. Но их приход к власти способствовал выдвижению таких лиц, как дьяк И. М. Висковатый. Организованный дьяком Посольский приказ стал одним из главных центральных ведомств страны. Редкие дарования Висковатого как бы запечатлелись в созданном им учреждении. Выходец из низов – «всенародства», Висковатый достиг со временем высших постов в бюрократической иерархии. Иностранцы называли его канцлером.

С первых шагов самостоятельного правления Иван IV близко сошелся с узким кругом высшей приказной бюрократии, принадлежавшей к самой образованной части русского общества. Большое влияние на царя многие годы оказывал Висковатый. Но главным любимцем Ивана стал все же не он, а Алексей Адашев – Ольгов.

В литературе утвердилось мнение о довольно знатном происхождении Адашевых, якобы принадлежавших к роду «старинных и богатых костромских вотчинников», «высшему слою служилых костромичей»[461]461
  Лихачев Н. П. Государев родословец и род Адашевых. СПб., 1897. Шмидт С. О. Правительственная деятельность А. Ф.Адашева // Ученые записки МГУ. Кафедра истории СССР. М., 1954. Вып. 167. С. 32–33.


[Закрыть].

Никто из родни Адашевых не попал в 1550 г. в «тысячу лучших слуг», и только двое Ольговых попали в списки Государева двора по Костроме. Все прочие Ольговы служили в уездных дворянах и принадлежали к весьма заурядным провинциальным детям боярским.

Вспоминая о возвышении Адашева, царь Иван после смерти бывшего любимца писал о том, что тот в «юности нашей» «не вем каким обычаем из батожников водворишася» при царском дворе, «тако, взяв сего от гноища и учинив с вельможами, а чающе от него прямыя службы». В действительности А. Ф. Адашев попал ко двору благодаря успешной и длительной службе отца. Василий III упомянул в 1533 г. о посылке в Казань «ближнево своего человека Федора Одашова сына Олгова»[462]462
  ТКДТ. С. 149, 150; Переписка С. 30; Лихачев Н. П. Государев родословец и род Адашевых. С.5.


[Закрыть]. В 1538–1539 гг. Адашев–старший ездил с посольством к турецкому султану; миссия закончилась успехом, за что он и был пожалован Иваном IV. Алексей Адашев из–за болезни вернулся в Россию годом позднее и тогда же был представлен великому князю. Это подтверждается словами Ивана IV о появлении А. Ф. Адашева при его дворе в годы юности. Признание Адашеву, впрочем, принесли не придворные успехи, а общественная деятельность.

По словам пискаревского летописца, Адашев «правил Рускую землю», сидя «в ызбе у Благовещения». На площади против Благовещенского собора располагались Казенный приказ и другие приказные учреждения. Казна была одним из старейших ведомств страны. Она принадлежала к числу тех центральных учреждений, от которых в ходе реформ отпочковались многие «избы» или «приказы», ведавшие судом, финансами и т. д. В Казне хранились государственные документы, и именно здесь началась работа над царским Судебником. Едва ли случаен тот факт, что именно в период составления нового Судебника А. Адашев возглавил Казенный приказ в чине казначея. Как только разработка кодекса была завершена, Адашев ушел с этого поста. Некоторое время он числился в думных списках как первый царский стряпчий, а к осени 1553 г. был пожалован в окольничие[463]463
  Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 2. М., 1977. С. 290; 450–451, 457.


[Закрыть].

А. Адашев был выдающимся приказным деятелем. Участие в проведении судебной реформы позволило незнатному дворянину получить думный чин и войти в состав Боярской думы. Служилой бюрократии, быстро набиравшей силу, суждено было стать одним из важнейших элементов российского самодержавия.

Иван Пересветов выдвинул программу реформ, уповая на покровительство Захарьиных и Адашева. Непримиримый обличитель вельмож, Пересветов с особым чувством писал о боярине М. Юрьеве – Захарьине, под началом которого он успешно служил после прибытия на Русь. Алексея Адашева писатель называл мудрым деятелем. В судьбе Пересветова и Адашева было нечто общее. Оба во время своих зарубежных странствий побывали в пределах Османской империи. Не потому ли Пересветов избрал в качестве аллегории идеальное турецкое царство, что пытался сообразовать свое повествование с опытом человека, от которого зависело осуществление его проектов? Адашев провел за рубежом не так много времени, как Пересветов. И все же, если верить московскому летописцу, он прожил в Константинополе «з год, и приехал к великому князю, и князь велики его пожаловал, и взял его к себе в приближенье…»[464]464
  ПСРЛ. Т. 34. С. 181.


[Закрыть] Рассказы о странствиях не могли не привлечь внимания Ивана. Османская империя достигла апогея своего военного могущества, и ее победы, наводившие страх на европейских монархов, обсуждались повсюду. Интерес к властителям Царьграда находил пищу в семейных преданиях Ивана IV. Московская династия была связана узами родства с династией Палеологов. Бабка царя Софья бежала из Константинополя, когда город подвергся нашествию не сказочного, а реального Магмет–салтана.

Различие между Пересветовым и Адашевым состояло в том, что первый был публицистом и прожектером, тогда как второй – любимцем царя и политическим «дельцом». Воззрения Пересветова отличались стройностью и продуманностью, но слишком многое в них относилось к области утопий. Адашев же проводил реформы под влиянием неотложных нужд, не имея цельной и последовательной программы преобразований. Типичным примером его деятельности может служить реформа местничества. Суть местничества заключалась в том, что высшие посты в армии могли занимать лишь самые знатные лица государства, независимо от их способностей и боевого опыта. И. Пересветов настойчиво советовал царю вовсе отменить местничество. Однако его мысль далеко опережала время. Понадобилось более ста лет, чтобы возникли условия для полного упразднения этого института. В середине же XVI в. любые попытки сколько–нибудь серьезного ограничения местнических порядков неизбежно натолкнулись бы на сопротивление могущественной знати, ибо эти порядки обеспечивали ее политическое господство.

Адашев принужден был действовать в строго ограниченных рамках. Незадолго до смерти он включил отчет о своей первой реформе в текст официальной летописи: «А воевод государь прибирает, разсуждая их отечество, и хто того дородитца, хто может ратной обычай съдержати»[465]465
  ПСРЛ. Т. 13. С. 267.


[Закрыть]. Правитель, как видно, нисколько не сомневался в справедливости основного принципа местничества – назначения на высшие воеводские посты в соответствии со знатностью и служебными успехами предков. Царские указы о местничестве 1549–1550 гг. предусматривали возможность назначения в помощники главнокомандующему наиболее сведущих и одаренных воевод, не обладавших достаточной знатностью.

Крупнейшим фактом русской истории середины XVI в. было нарождение приказной системы центрального управления, просуществовавшей в России до петровских времен. Центральные и местные органы власти в начале правления Грозного отличались архаизмом и не могли обеспечить необходимую меру централизации государства. В период раздробленности великий князь «приказывал» (поручал) решение дел своим боярам по мере необходимости. Быть «в приказе» означало ведать порученным делом. Одним из первых «приказов», превратившихся в постоянное учреждение, было центральное финансовое ведомство – Казна. В его организации заметную роль сыграл византийский финансист и купец П. И. Ховрин – Головин, потомки которого были казначеями на протяжении нескольких поколений. Казначеи ведали Денежным двором, собирали государеву «подать» в Московской земле, «дань» (налог) в Новгороде, оплачивали военные расходы и пр. Со временем из состава Казны выделились узкофинансовые ведомства, вроде Большого прихода. Государственной земельной собственностью стал управлять Поместный приказ, военными делами – Разрядный приказ, судом – Разбойный приказ.

В числе первых в Москве сформировались приказы, управлявшие княжеским доменом – собственностью великокняжеской фамилии. Дворцовый приказ снабжал дворец и многочисленные царские резиденции припасами. По мере присоединения земель и появления княжеских владений на окраинах рядом с Большим дворцом в Москве появились Новгородский, Тверской и прочие дворцы. Как правило, посты дворецкого и конюшего занимали представители одних и тех же старомосковских фамилий: Морозовых, позднее Захарьиных и Челядниных. Наследование приказных постов замедляло формирование приказного аппарата. Реформы Адашева послужили толчком к организации системы центрального управления на новых началах. В Дворовой тетради 1552–1562 гг. записано до 50 больших и дворовых дьяков, возглавлявших главнейшие приказы или избы. Спустя десятилетия число приказов увеличилось до 80. Штат каждого приказа составляли дьяк, подьячие и писцы числом от 20 до 50 человек.

Характерной чертой системы приказного управления была чрезвычайная дробность ведомств и отсутствие четкого разграничения функций между ними. Наряду с центральными отраслевыми управлениями (Казна, Посольский, Разрядный, Поместный, Разбойный, Ямской приказы, приказ Большого прихода) существовали областные приказы, управлявшие территориями отдельных земель (Тверской, Рязанский дворцы), упраздненными удельными княжествами (Дмитровский и Углицкий дворцы) и вновь завоеванными землями (Казанский дворец). Существовали также различные мелкие ведомства: Земский двор (полицейское управление), Московское тиунство и т. д. Не только областные дворцы, но и центральные приказы имели в своем ведении специально выделенные территории. В пределах своей территории приказ собирал налоги, творил суд и расправу. К примеру, Посольский приказ осуществлял управление Карельской землей.

Первыми в состав думы вошли руководители Казенного приказа – двое казначеев и их помощник, хранитель большой государственной печати – «печатник». В 1560‑х гг. думными дьяками стали разрядный, поместный и посольский дьяки. Они постоянно присутствовали на заседаниях думы и докладывали дела. Дума периодически назначала бояр в качестве постоянных руководителей главных приказов и направляла окольничих в менее важные приказы.

По существу, приказы стали разветвленной канцелярией думы. Таким образом, лишь с образованием приказной системы Боярская дума окончательно конституировалась в высший орган государственной власти. Важной особенностью почти всех новшеств середины XVI в. были сугубый практицизм правительственных мер, слабость их идейного обоснования и несовершенство или отсутствие у них законодательной основы. Приказы не имели регламента, который определял бы структуру новых учреждений и регламентировал их деятельность.

Перемены в центральном управлении неизбежно повлекли за собой реформу устаревшей системы местного управления. Основу этой системы составляли «кормления». Бояре и знатные дворяне получали города и волости в «кормление». Власть на местах находилась в их руках. «Кормленщик» управлял городом или волостью в течение года или двух, творил суд и расправу, а также «кормился» за счет населения, обращая в свою пользу многие поборы. Мнение, будто правительство Адашева издало в 1556 г. закон, отменявший кормление по всей территории Московского государства, не подтверждается источниками[466]466
  Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного. С. 429.


[Закрыть]. Крупные кормления в Рязани и Костроме были отменены в начале 1550‑х гг. Но после военных побед на востоке и в Прибалтике царь вновь стал награждать своих дворян кормлениями[467]467
  ПСРЛ. Т. 13. С. 267.


[Закрыть]. Вместо полной отмены системы кормлений власти регламентировали кормленные поборы.

В уездах с развитым служилым землевладением дворянские верхи, имевшие право на замещение «кормленных» должностей, прочно держали в своих руках нити управления. В таких районах реформа кормлений затянулась на два–три десятилетия. Благоприятная ситуация для реформы сложилась на Севере и в Поморье, где начисто отсутствовало боярское и дворянское землевладение. Основную массу населения Севера составляли «черносошные» (платившие подати) крестьяне, которые жили общинами, зависели только от властей, могли менять и продавать свои земли. В 1555–1556 гг. население Великого Устюга, Двины и некоторых соседних районов получило от московского правительства грамоты, упразднявшие кормления и вводившие земское самоуправление[468]468
  Носов Н. Е. Становление сословно–представительных учреждений в России. Л., 1968. С. 365–366.


[Закрыть]. Бояре и дворяне–кормленщики были отозваны в Москву, а местное управление передано в руки выборных земских старост. Шедшие в пользу кормленщиков доходы стали поступать в государственную казну как «кормленный окуп»[469]469
  Там же.


[Закрыть].

При Алексее Адашеве завершилось формирование военнослужилой системы. Власти искали всевозможные средства для того, чтобы пополнить фонд государственной собственности. Они не осмелились применить в Московской земле новгородский опыт экспроприации боярщин, но пытались использовать процесс распада крупного княжеско–боярского землевладения.

В 1551 г. власти подтвердили традиционный порядок отчуждения родовых княжеских вотчин, в свое время санкционированный Иваном III и Василием III. Приговор гласил: «А Суздальские князи, и Ярославские князи, да Стародубские князи без царева и великого князя ведома вотчин своих мимо вотчичь не продавати никому же, и в монастыри по душам не давати»[470]470
  Законодательные акты Русского государства второй половины XVI – первой половины XVII в. Тексты. Л., 1986. С. 31–33.


[Закрыть]. Правительство заявило о своем намерении взять под контроль все сделки на наследственные владения Суздальских, Ярославских и Стародубских князей. Любое отступление от этого принципа влекло за собой отчуждение княжеской вотчины в казну: «А кто вотчину свою без царя и великого князя ведома чрез сесь указ кому продаст, и у купца деньги пропали, а вотчич вотчины лишен»[471]471
  Там же.


[Закрыть]. Конфискованные вотчины надлежало забрать на государя, «да те вотчины отдавать в поместье»[472]472
  Там же.


[Закрыть]. Таким образом, цель нового законодательства заключалась не в консервации удельной старины, как полагал В. Б. Кобрин, а в расширении фонда государственной земельной собственности, опоры всей военно–служилой системы Московского государства.

Важнейшей реформой середины XVI в. была военная реформа, утвердившая принцип обязательной службы дворян с земли.

Новгородский опыт оказал огромное влияние на все последующее развитие дворянского землевладения в России. Московские дворяне оценили выгоды поместного обеспечения и стали добиваться поместий для себя и своих сыновей, ссылаясь на свою службу трону. В Новгороде поместья получили те московские дворяне, которые согласились переселиться на окраину. В XVI в. московские служилые люди стали получать поместья, оставаясь в пределах своих уездов, где сохранялась система местного вотчинного землевладения.

Уравнительный принцип был одним из основополагающих принципов поместной системы при ее организации. При нормальном ходе службы отцовское поместье переходило по наследству сыновьям. Наследование поместий в двух–трех поколениях вело к сближению двух основных форм землевладения – поместья и вотчины. Дело усугублялось тем, что поместное право не имело четкой юридической базы. Первые же ревизии, проведенные в середине XVI в., обнаружили, что в деле распределения государственных земель царит полная неразбериха. В речи к так называемому Стоглавому собору Иван IV заявил о необходимости упорядочить служилое землевладение. В годы боярского правления многие бояре и дворяне обзавелись землями и кормлениями «не по службе», а другие оскудели: «у которых отцов было поместья на сто четвертей, ино за детми ныне втрое, а иной голоден». Чтобы исправить положение, надо составить закон (приговор) «да поверстати (служилых людей. – Р.C.) по достоинству безгрешно, а у кого лишек, ино недостаточного пожаловати»[473]473
  ПСРЛ. Т. 13. С. 268–269.


[Закрыть].

Слова царя свидетельствовали о намерении ввести по всему государству единообразную систему поместных окладов, соответствовавших служебному положению дворян, «породе» и службе отцов. Для упорядочения военно–служилой системы власти решили провести описание земель, организовать смотры дворян по всему государству с тем, чтобы провести «землемерие в поместьях» и уравнять всех, «комуждо что достойно», «преизлишки» же разделить «неимущим»[474]474
  Там же.


[Закрыть].

При анализе реформ XVI в. надо иметь в виду, что Россия не имела ученого «сословия» правоведов и развитой юриспруденции. Законодательные функции Боярской думы и приказных ведомств были ограничены. Источником закона было не право, а монаршая воля. Все дела в думе решались по формуле: «Царь указал, а бояре приговорили». Летописный отчет о реформе службы снабжен заголовком «О рассмотрении государьском»[475]475
  Там же.


[Закрыть]. Реформа опиралась не на закон с четко разработанными юридическими нормами, а на царские предначертания. Предоставление поместий служилым людям имело вид царской «милости» или царского «пожалования». В летописном «приговоре» отсутствуют данные насчет того, какие поместные оклады служили исходной нормой при проведении уравнительного «землемерия» и как определялись излишки у «вельмож», оскудевших службой.

Из текста «приговора» следует, что поместное «землемерие» имело одним из главных последствий установление единой нормы службы для различных видов землевладения. Каждый землевладелец, будь то вельможа или воинник, должен был выставить в поле бойца с каждых 100 четвертей земли, вотчинной или поместной; «и хто послужит по земли, и государь их жалует своим жалованием, кормлении, и на уложенные люди дает денежное жалование; а хто землю держит, а службы с нее не платит, на тех на самех имати денги за люди»[476]476
  Там же.


[Закрыть].

Боярская книга 1556 г. свидетельствует, что нормы службы с земли, обозначенные в летописном отчете Адашева, носили реальный характер. Примечательно, что при определении норм службы власти приняли за исходный оклад в 100 четвертей «доброй» земли. Помещики, имевшие меньший оклад, вообще не обязаны были выставлять в поход боевых холопов. Вотчинники получили право на поместье наряду с прочими служилыми людьми, вследствие чего принцип обязательной службы был распространен на все категории землевладельцев. Поместная система уравняла всех дворян в отношении службы.

Аристократия составляла верхушку правящего сословия, тогда как основную его массу – несколько десятков тысяч человек – составляли городовые дети боярские, владевшие небольшими поместьями. Низшее дворянство не имело единой для всей страны организации наподобие Государева двора. Без сомнения, мелкое городское дворянство поддерживало более тесные связи с собственными уездными верхами, чем с низшим дворянством других уездов и земель.

Будучи разобщены между собой, уездные дети боярские в то же время находились в прямой зависимости от центральной власти. Зарождение самодержавия в России было тесно связано с формированием военно–служилого сословия. Поместное ополчение стало мощной военной опорой монархии.

Становление самодержавия было связано с централизацией власти, носившей незавершенный характер. Традиционное мнение сводится к тому, что монарх проводил централизаторскую политику, опираясь на мелкое дворянство, тогда как боярская знать противилась централизации. АЛ. Зимин, первоначально разделявший это мнение, в конце концов пришел к выводу, что при анализе политической борьбы в XVI в. «нельзя усмотреть «децентрализаторские» тенденции, стремление воскресить времена феодальной раздробленности ни у одной из групп княжеско–боярской знати. Речь может идти лишь о борьбе за различные пути централизации»[477]477
  Зимин А. А. О политических предпосылках русского абсолютизма // Абсолютизм в России: XVII–XVIII вв. М., 1964. С. 23.


[Закрыть].

Русская монархия нуждалась в поддержке аристократии и феодального сословия в целом. Она пользовалась такой поддержкой. Источником же коллизий внутри господствующего класса в XVI в. был не абстрактный принцип централизации (в политическом сознании того времени он вообще не получил отражения), а вполне реальная проблема, четко сформулированная современниками. Власть московских государей настолько усилилась, что они пытались ввести в стране самодержавные порядки с неограниченной властью монарха. Однако знать пользовалась большим влиянием и всеми силами противилась самодержавным поползновениям монархии.

На дворянских смотрах середины XVI в. была установлена единая система поместных окладов для всех или большинства членов военно–служилого сословия России. Казна обещала поместное обеспечение не только дворянам, но и их потомкам при условии поступления на государеву службу. Казалось бы, дворяне впервые получили гарантию того, что раздел имений при наличии многих сыновей не будет иметь для них обычных последствий – утраты богатств и высокого положения. Государственная собственность породила первую в российской истории утопию. Она сулила дворянству благоденствие на все обозримое будущее. Но утопии не суждено было осуществиться.

К середине XVI в. возможности пополнения государственного земельного фонда за счет конфискации вотчин во вновь присоединенных русских землях были исчерпаны. Фонд государственных земель перестал расти. Более того, началось запустение этого фонда.

Новгородские боярщины до перехода в собственность государства находились в цветущем состоянии. Полвека господства государственной собственности в Новгороде не прошли даром. В Деревской пятине – житнице Новгородской земли – в середине столетия запустело более четверти пашни[478]478
  Аграрная история Северо – Запада России. Новгородские пятины. Л., 1975. С. 295.


[Закрыть].

Россия унаследовала налоговую систему от времен раздробленности. В каждой земле существовали свои налоги, оброки и повинности, соответствовавшие традиции. В итоге реформ власти добились единообразия в налогах. Они ввели «большую соху» как единицу обложения по всей стране. На крестьянских «черносошных» землях (в основном на Севере, где были упразднены кормления) в соху клали 500 четвертей пашни, на монастырских – 600, на поместных – 800 четвертей доброй угожей земли. Оскудение дворянства вынудило Казну сделать весьма серьезные уступки военному сословию. Отныне служилые люди платили гораздо меньшие налоги со своих земель, чем крестьяне Севера или монастыри. Налоговые льготы должны были приостановить начавшееся запустение фонда государственных земель и разорение мелкопоместных дворян, составлявших ядро русской армии.

Реформы середины XVI в. привели к реорганизации военных сил, что позволило России активизировать восточную политику. Татарское нашествие надолго остановило миграцию славянского населения в южные степи в бассейне Дона и Нижней Волги. Расширение экономических связей между Русью и Ордой привело к возникновению в ордынской столице Сарае большой русской колонии. С разрешения хана русская митрополия основала в Орде епископство Сарайское и Подонское. Кровавые усобицы, потрясшие Орду после ее распада, привели к запустению Сарая. Сарайское епископство закрылось, а его епископ был отозван в Москву и поселен на Крутицах. Но приток русского населения на ордынские земли не прекратился, а усилился. В XVI в. Россия многократно страдала от катастрофических неурожаев и голода. Бедствия вели к массовому бегству разоренного и голодающего населения на необжитые девственные земли великой степи. Беглецы (из холопов и других слоев общества) селились на речных островах, в гористых местностях наподобие волжских Жигулей и других местах, недоступных для кочующей Орды. Население степных «станиц» было этнически неоднородным. Поначалу в них преобладали татары, по разным причинам вынужденные покинуть родные места и скрываться от власти. Со временем подле татар появилось более многочисленное славянское население. Миграционные потоки из России оказались более сильными. Однако самоназвание вольницы («казаки»), наименование их предводителей («атаманы», «есаулы») имели сугубо татарское происхождение. Бегство в степь вело к отказу от привычного уклада жизни. Казаки не пахали землю, потому что кочевые орды могли обнаружить их поля и уничтожить посевы и самих владельцев. Отказ от земледелия объяснялся и тем, что среди беглецов многие не вели хозяйства на земле в России. Казаки не держали лошадей, а их главным занятием было рыболовство. В случае опасности они спасались от татарской конницы на своих быстроходных стругах (судах). Одним из главных источников дохода казаков были война и грабеж. Вольница постоянно тревожила татар нападениями, угоняла их стада, сбывала коней в пограничных русских городах. Вольные казаки избирали своих командиров и все дела решали на «круге» (собрании мужчин–воинов). Вольная колонизация степей опережала правительственную. Ко времени Ивана IV казаки основали свои станицы по всему течению Дона и Нижней Волги. Вольница не признавала над собой власти царя. Но когда русские полки появились на Нижнем Поволжье, казаки оказали им неоценимую помощь[479]479
  Подробнее см.: Скрынников Р. Г. Сибирская экспедиция Ермака. Изд. 2. Новосибирск, 1986. С. 114–123.


[Закрыть].

Освобождение Руси от монгольского ига было следствием распада одной из крупнейших в мировой истории военных держав – Монгольской империи. Избавившись от кочевников–татар, Восточная Европа столкнулась лицом к лицу с кочевниками из Малой Азии – турками. Османская империя сокрушила тысячелетнее Византийское царство. Ее власть распространялась на Болгарию, Сербию, Крым, Молдавию и Албанию. В XVI в. турки захватили Сирию и Египет, нанесли поражение венграм и осадили Вену. Османская империя создала многочисленную сухопутную армию, ядро которой составляла иррегулярная конница. Турки добились господства на Средиземном море.

После распада Золотой Орды казалось, что татарская сила никогда не соберется воедино. Однако после того, как турки подчинили самое мощное из татарских «царств» – Крымское ханство, возникла реальная возможность воссоединения бывших владений Орды под эгидой турок. После нападения крымского хана на Москву в 1521 г. казанцы порвали вассальные отношения с Россией. Вскоре же в Казани водворились крымские Гиреи. Казань пыталась отстоять свою независимость, обращаясь за помощью то к Крыму, то к России. В 1545–1546 гг. борьба между сторонниками Бахчисарая и Москвы привела к изгнанию с казанского трона сначала крымского ставленника Сафа – Гирея, а затем московского ставленника Шах – Али. Постоянные междоусобицы подрывали силы Казанского царства изнутри.

После коронации Ивана IV русское правительство выдвинуло план военного покорения Казанской земли. Российское дворянство с энтузиазмом поддержало планы царя. Иван Пересветов с редкой откровенностью выразил общее настроение. Мы много дивимся тому, писал Пересветов, что великий сильный царь долго терпит под пазухой такую землицу (Казань) и «кручину от нее великую принимает; хотя бы таковая землица угодная и в дружбе была, ино было ей (ее) немочно терпети за такое угодие»[480]480
  Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. С. 378.


[Закрыть]. Плодородие «подрайской» Казанской земли – вот что влекло дворян в Поволжье. Русские дворяне рассчитывали на то, что война принесет им богатую добычу и казанские поместья. Митрополит Макарий благословил Ивана IV на войну с «агарянами» (неверными).