Текст книги "История Российская IX-XVII вв."

Автор книги: Руслан Скрынников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)

Официальное московское летописание, умолкнувшее при Грозном, не возобновлялось в период Смуты. Летописание вновь стало делом частных лиц. Сохранившиеся краткие записи С. Шаховского, дьяков, духовных лиц лишены литературных достоинств.

Смута, перевернувшая жизнь вверх дном, проникновение фольклора в письменность, расширение круга переводной литературы ломали старую жанровую систему и способствовали рождению таких новых жанров, как «видения». Известны «Видение протопопа Терентия», «Повесть о видении некоему мужу духовному», «Нижегородское видение». Эти сочинения служили не столько религиозным, сколько политическим целям. Нередко они возникали как народная молва, слух, которые лишь со временем записывались на бумагу.

Под напором жизни менялись даже такие традиционные формы, как агиографическая литература. Примером может служить «Житие Улиании Осорьиной», написанное ее сыном. Это бесхитростная и трогательная история «хождения но мукам» благочестивой дворянки (вдовы опричника). Образ Улиании отличается многими привлекательными чертами. Ей чуждо стяжательство, собственные беды и горе не заглушают в ней сострадания к ближним. Среди ужасов голода и гражданской войны она, не колеблясь, расстается со всем имуществом, чтобы помочь населению своих вотчин и всем нищим.

Трагедия гражданской войны вызвала к жизни многообразную и яркую публицистику. Многочисленные «подметные» (подброшенные, анонимные) письма, повести–воззвания патриотического содержания служили целям земского освободительного движения.

Писатели начала XVII в. вынесли весьма различные впечатления от соприкосновения с «латинской» (западной) культурой. Лжедмитрий I успел оценить преимущества европейского просвещения за время своих скитаний за рубежом. Став царем, он любил поучать высших сановников государства, упрекал их за отсутствие образования. Эти речи глубоко запали в голову молодого любимца царя князя Ивана Хворостинина. Будущему писателю не довелось побывать в Польше, но он близко познакомился с окружением Лжедмитрия. Польское общество было охвачено религиозным брожением. Водворившееся в Кремле польское землячество было сколком этого общества. Оно включало католиков, протестантов–антитринитариев, униатов. Хворостинин изучал латынь и приводил в ужас ревнителей московского благочестия тем, что почитал католические иконы. Князь писал стихи («вирши»), следуя правилам польского стихосложения. На склоне лет он написал «Записки о Смутном времени». Впечатления молодых лет не покидали писателя всю жизнь. Он много лет помышлял о бегстве в Польшу или же Италию, постоянно подчеркивал свои симпатии ко всему иноземному. Хворостинин укорял москвичей за идолопоклонство (неосмысленное поклонение иконам), осмеивал доморощенные порядки, горько сетовал на то, что «в Москве людей нет, все люд глупый, жить не с кем, сеют землю рожью, а живут все ложью». Хворостинин многократно подвергался преследованиям со стороны властей. Царь Василий Шуйский сослал его под надзор в Иосифо – Волоколамский монастырь, царь Михаил – в Кирилло – Белозерский монастырь. Будучи на Белоозере, «вольнодумец» покаялся и получил разрешение вернуться ко двору в Москву. Хворостинин был одним из первых русских «западников» XVII в.

Развитие русского зодчества накануне Смуты отмечено рядом успехов. Строительство было подлинной страстью Бориса Годунова. Взойдя на трон, он задумал воздвигнуть в центре Кремля грандиозный собор. Проект был связан с учреждением патриаршества в России в 1589 г. Богородица почиталась покровительницей Москвы, что и определило значение главной святыни Руси – Успенского Богородицкого храма. Новый собор Воскресения Господня («Святая святых») строился как подражание Иерусалимскому храму, главной святыне вселенской православной церкви. Новый храм должен был подкрепить авторитет московского патриаршества. В дни избрания на трон Борис апеллировал к народу. Старые храмы – Успенский собор и храм Василия Блаженного – могли вместить не много людей. Присягу Борису приносили в Успенском соборе в невероятной тесноте. Храм Воскресения Господня должен был иметь огромное внутреннее пространство, более приспособленное для церемоний с участием царя, его двора и народа. Собору отводилась роль нового центра мирового православия. В Кремле были проведены все подготовительные работы, собраны строительные материалы и др. Но началась Смута, и Борис умер, не осуществив проект.

В связи с планами возведения храма «Святая святых» мастера по царскому приказу надстроили столп Ивана Великого и подписали на нем имя Бориса. Столп был увенчан золотой главой и приобрел современный вид.

Шедеврами архитектуры являются каменные церкви, воздвигнутые в годуновских вотчинах в селах Хорошево и Вяземы под Москвой.

Свои строительные проекты царь Борис нередко подчинял благотворительным целям. В годы бедствий он приказал пристроить к старому дворцовому ансамблю новый «каменный двор», чтобы дать возможность «питаться людям», Лжедмитрий I возвел над старыми палатами Годунова роскошный деревянный дворец в польском стиле. Перед царским дворцом были впервые установлены «болваны» (скульптуры). На русском престоле сидел тайный католик, что благоприятствовало проникновению западных новшеств. Однако правление самозванца было недолгим.

В конце XVI в. московские мастера расписали стены Грановитой палаты в Кремле. Фрески погибли, но сохранилось их подробное описание. Роспись Грановитой палаты подчеркивала милосердие и кротость царской власти.

Борис Годунов и члены его рода проявляли большой интерес к живописи, заказывали фрески и иконы лучшим мастерам, поощряли художников. Церковь в усадьбе Бориса Годунова в Вяземах была расписана фресками, посвященными Троице. После смерти царя Федора его вдова Ирина Годунова переселилась в Новодевичий монастырь, где по ее заказу был заново расписан Смоленский собор. Считают возможным говорить об особой «годуновской школе» конца XVI в., которой противопоставляют «строгановскую школу». Однако надо иметь в виду условность этих характеристик.

Возникновение «строгановской школы» первоначально связывали с иконописной мастерской Строгановых, богатых солепромышленников из Сольвычегодска на Севере. В дальнейшем выяснилось, что иконописцы Строгановых не имели единой манеры письма и по большей части были рядовыми ремесленниками. Художники, представлявшие так называемую «строгановскую школу», были царскими мастерами и трудились в Кремле. Их иконы были невелики по размеру и отличались мелким и точным письмом, которое современники называли «мелочным письмом». Строгановы платили за них баснословные деньги. В годы Смуты строгановские владения избежали разорения, и в их коллекциях шедевры «мелочного письма» хорошо сохранились.

Так называемую «строгановскую школу» относят к экзотическим явлениям русской живописи, удовлетворявшим вкусы узкого круга богатых заказчиков. Икону, передававшую состояние вдохновенной молитвы, «строгановская» манера письма превращала в драгоценность, предназначенную не столько для храма, сколько для сокровищницы.

Конец XVI в. был временем расцвета ювелирного искусства. Взойдя на трон, Борис Годунов заказал новую корону, отличавшуюся богатством и изысканной отделкой. В годы Смуты эта корона была сломана и пущена на оплату наемных солдат. Лжедмитрий, сменив на троне царя Бориса, заказал корону, которая богатством и роскошью должна была затмить короны всех прежних русских государей. Но мастера не успели закончить его «венец».

Подлинными шедеврами ювелирного искусства были кадило и другие культовые предметы, изготовленные в 1598 г. по заказу царицы Ирины Годуновой ко гробу царя Федора в Архангельском соборе.

Смута опустошила царскую сокровищницу, которую московские государи собирали на протяжении нескольких веков. Многие византийские и русские древности, представлявшие исключительную художественную и историческую ценность, были отправлены в переплавку на Денежный двор или переданы в счет платы наемным солдатам, которые сами устанавливали им цену.

При Борисе и Лжедмитрии I Денежный двор в Москве продолжал выпускать золотые монеты. По приказу Лжедмитрия I была изготовлена самая крупная золотая монета – португал (весом в 10 венгерских дукатов) с гербом в виде орла. Тогда же в Польше был изготовлен наградной золотой с портретом «царя Дмитрия» и латинской надписью.

Русские мастера достигли впечатляющих успехов в литье больших колоколов и пушек. Мастер Андрей Чохов отлил в 1586 г. свою знаменитую Царь–пушку весом в сорок тонн. На ее стволе был изображен царь Федор Иванович верхом на коне.

Насилие Москвы над вольным Новгородом заложило фундамент «первой империи», стало отправным пунктом развития имперской системы в России. Второй взрыв насилия, имевший место в опричнине, упрочил эту систему. Принудительное вторжение государства в сферу земельной собственности стало одной из главных причин политических потрясений и террора в XVI в. Опричные конфискации расширяли фонд государственных земель. Террор упрочил основы самодержавной системы управления в России.

При Иване Грозном Русское царство пережило расцвет. Ради поддержания вновь созданной военно–служилой системы государство вело непрерывные завоевательные войны. Россия осуществила крупные завоевания на востоке, но попытка захвата Прибалтики не удалась. Двадцати пятилетняя война из– за Ливонии была безвозвратно проиграна.

В начале XVII в. «первая империя» не выдержала бремени бесконечных завоевательных войн, гипертрофированной государственной земельной собственности и порожденной ею налоговой системы. В стране началась гражданская война, царская власть пришла в состояние полного паралича. «Империя» начала разваливаться. От нее отделилось «Новгородское государство», перешедшее под власть Швеции. Заколебались Казань и Астрахань. Бунты и мятежи Смутного времени сопровождались неслыханным разорением государства и гибелью значительной части его населения. Террор Грозного унес тысячи жизней, Смута – сотни тысяч жизней. Прошло более полувека, прежде чем Россия смогла изжить воцарившуюся в стране разруху.

Глава 10
Россия при первых Романовых

Гражданская война явилась для России подлинной катастрофой. Население страны резко сократилось, большая часть пашни оказалась заброшена и заросла лесом. Особенно пострадали центральные уезды и некогда цветущая Новгородская земля. Царь Михаил занял трон совсем молодым. Он был человеком посредственных способностей и не обладал ни опытом, ни государственной мудростью. Положение династии укрепилось после того, как из польского плена в Москву вернулся отец Михаила Филарет.

Насильственно постриженный в монахи Филарет надеялся, что после падения Бориса Годунова он сможет вернуться в мир. Но, получив от Лжедмитрия I сан митрополита, он отказался от своего намерения. При дворе самозванца толковали о том, что «император» предлагал Романову сложить монашеский сан, но тот не принял его предложение. Эти сведения записал близкий ко двору архиепископ Арсений Еласонский. Возможно, что с аналогичным предложением к Филарету обращался и его сын царь Михаил. В царской резиденции в селе Коломенском хранился портрет Филарета в патриаршем одеянии, написанный при его жизни. Когда портрет попал в руки реставраторов, они расчистили полотно и с удивлением обнаружили, что первоначально Филарет был изображен в царском кафтане, со скипетром в руке. На обороте портрета сохранилась надпись «Царь Федор Микитич»[637]637
  Яковлев Л. П. Замечательный портрет патриарха Филарета // Русский архив. Т. 1. М., 1866. С. 82–83.


[Закрыть]. В отличие от сына Михаила Филарет обладал твердым характером и исключительным честолюбием. В конце концов он отказался от возвращения в мир, но к титулу патриарха присоединил титул «великого государя», который носили только монархи.

Взаимоотношения внутри царской семьи носили вполне патриархальный характер, свидетельством чему служил брак Михаила. В девятнадцать лет царь был помолвлен с девицей Марией Хлоповой. Невесту взяли во дворец, и все было готово к свадьбе. Хлопова нравилась жениху, но не устраивала Салтыковых. Племянники матери царя Борис и Михаил Салтыковы властно распоряжались в Кремлевском дворце. Однажды, когда у Хлоповой случилась легкая рвота, Салтыковы объявили, что она неизлечимо больна, и сослали несчастную в Сибирь вместе с родней. Филарет предпринял энергичные усилия, чтобы сосватать сыну принцессу при датском или шведском дворе, но успеха не добился. Тогда Михаил вспомнил о прежней невесте, которую не мог забыть. Придворные лекари подтвердили, что у Хлоповой было пустяковое расстройство желудка, а ее дядя указал на причину недомогания: попав во дворец, невеста объелась сладостями. Салтыковы были обличены в интриге. Их «измена» дала Филарету повод сменить круг лиц, правивших от имени Михаила и навлекших на себя недовольство народа. К этому кругу принадлежали боярин и дворецкий Б. И. Салтыков и глава Стрелецкого приказа князь А. В. Лобанов – Ростовский. Как доносил из Москвы шведский посол, «Лобанов с Салтыковыми были первыми во власти, тиранили с таким насилием, что могли бы все перевернуть, если бы не заступился «отец» (царь)»[638]638
  Действия Нижегородской ученой архивной комиссии. Т. 14. Нижний Новгород, 1913. С. 20–30.


[Закрыть]. Князь Лобанов в 1623 г. попал в опалу и был сослан в Сибирь. Б. Салтыков лишился чина боярина и дворецкого и также попал в ссылку, все его вотчины подверглись конфискации. Окольничий М. Салтыков разделил участь брата. Мать Салтыковых заточили в монастырь.

Забрав власть в свои руки, Филарет сослал в Пермь «великого боярина» князя И. В. Голицына, а затем сослал на воеводство в Сибирь бывшего вождя земского ополчения князя Д. Ф. Трубецкого. В годы Смуты эти лица домогались трона и были главными соперниками Романовых.

Правительство страны при Филарете возглавил его родной племянник князь И. Б. Черкасский. Вместе с Романовыми он пережил опалу от царя Бориса и пользовался полным доверием Филарета. Князь возглавил Стрелецкий приказ, приказ Большой казны, Иноземный и Аптекарский приказы. Стрелецкий и Казенный приказы были ключевыми в системе государственного управления. На первых порах положение новой династии было достаточно шатким. Романовы не могли управлять государством и собирать налоги без помощи земских соборов. Выборные из городов собирались в Москве периодически в течение почти десяти лет. Когда положение новой династии упрочилось, соборы утратили прежнее значение. При Филарете на соборы приглашали отобранных властями лиц. Им монарх объявлял свою волю и выслушивал верноподданнические «челобитья» (ответы). Вскоре власти вовсе перестали созывать соборы. Смерть Филарета и тяжелое поражение России в войне с Речью Посполитой благоприятствовали возрождению соборной практики. Современники чутко уловили эту перемену. В 1634 г. знатный дворянин И. А. Бутурлин предложил создать в Москве постоянный орган из выборных от «московских служилых нарочитых (лучших) людей» и провинциальных детей боярских, а также от населения городов, которые жили бы в Москве и докладывали «государю правду, про всякое дурно (преступления) и про обиды от всяких людей»[639]639
  Действия Нижегородской ученой архивной комиссии. Т. 8. Нижний Новгород, 1909. С. 66–80.


[Закрыть]. Состав собора предполагалось периодически менять. Проект Бутурлина не был осуществлен.

Летом 1641 г. провинциальные дворяне, собравшиеся в Москве на военный смотр, потребовали, чтобы власти помогли им, «бедным». Не добившись желаемого, они с «великим шумом» ворвались в царский дворец и подали челобитье (жалобу) «о всяких своих нуждах и обидах». В январе 1642 г. царь Михаил собрал Земский собор с участием «выборных» из городов. Дворяне вновь использовали собор для жалоб на свою «бедность»[640]640
  Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства XVI–XVII вв. М., 1978. С. 271.


[Закрыть].

Низшее дворянство на протяжении многих лет домогалось закрепления за собой земель и отмены «урочных лет». Уступая требованиям дворянского сословия, правительство в 1637–1641 гг. продлило срок сыска беглых крестьян до 10 лет.

Казна тратила много средств, чтобы поддержать военнослужилую поместную систему. Но результаты ее усилий были незначительны. В середине XVI в. на одно поместье в Новгородской земле приходилось в среднем 20–25 дворов, тогда как через сто лет – всего 6 дворов. Конечным итогом развития поместья в Новгороде за полтора века было то, что число мелких и мельчайших землевладельцев тут выросло с 39 до 85 %[641]641
  Воробьев В. М., Дегтярев А. Я. Русское феодальное землевладение от Смутного времени до кануна петровских реформ. Л., 1986. С. 144–145.


[Закрыть]. К 1636 г. службу в пехоте (преимущественно в гарнизонах) несли более 11 тысяч детей боярских «с пищалью», тогда как в конных полках числилось 12,8 тысячи дворян и детей боярских[642]642
  Епифанов П. П. Войско. История русской культуры XVI в. Ч. 1. М., 1879. С. 237.


[Закрыть]. Упадок дворянского ополчения сопровождался сокращением его численности и понижением боеспособности. Поместной коннице трудно было выдержать столкновение с хорошо обученными наемными армиями. Поиски средств, которые позволили бы превратить обнищавших помещиков в боеспособную силу, неизбежно толкали правительство на путь организации регулярной армии.

Готовясь к войне с Речью Посполитой за Смоленск, власти осуществили военную реформу. В проведении ее большую помощь России оказала Швеция. Из Стокгольма в Москву прибыл полковник Александр Лесли, возглавивший организацию полков иноземного строя. Четыре «немецких» полка были укомплектованы «добрыми учеными солдатами», нанятыми за рубежом, и шесть полков – русскими людьми. В Швеции были закуплены крупные партии мушкетов и шпаг. В полки набирали беспоместных детей боярских, татар и казаков.

Казна обеспечивала дворян землями, стрельцов – деньгами и хлебом. Население должно было платить особый налог – «стрелецкие деньги». В XVII в. этот налог стал одним из основных и самым тяжелым для населения. В годы Смуты Романовы усвоили, что прочность династии зависит от преданности стрельцов, стоявших гарнизоном в Москве и несших охрану Кремля. Новая династия поспешила возродить стрелецкое войско. Царь и патриарх постоянно оказывали милость стрельцам, потчевали их командиров во дворце, выделяли их наградами.

Смута расшатала царскую власть, что неизбежно усилило значение Боярской думы. Наблюдательный современник дьяк Г. Котошихин писал, что Михаил без боярского совета ничего не мог делать[643]643
  Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1906. С. 125–126.


[Закрыть]. Местническая система, регулировавшая взаимоотношения внутри правящего боярства, существовала в России более столетия и отличалась исключительной прочностью. Высшие посты в государстве занимали лица, чьи предки отличались знатностью, состояли в родстве с династией Калиты и добились наибольших успехов по службе. Переход трона к Романовым разрушил старую систему. Первостепенное значение стало приобретать родство с новой династией. Но новая система местничества утвердилась не сразу. В первые десятилетия после Смуты царю Михаилу пришлось мириться с тем, что первые места в думе по–прежнему занимала высшая титулованная знать и старые бояре, некогда судившие Романовых и выдавшие их на расправу Борису Годунову. В годы Смуты Филарет называл их своими худшими недругами. Чтобы заручиться поддержкой знати, царь Михаил, не имея казны и земель, щедро раздавал думные чипы. При нем Боярская дума стала как никогда многочисленной и влиятельной. После возвращения Филарета из плена состав думы быстро сократился.

Про Филарета говорили, что он был «нравом опальчив» (несдержан, легко впадал в гнев), мнителен, и даже сам царь боялся его. Невзирая на строгое соблюдение придворного этикета, Михаил жил в полном послушании у отца с матерью. Его первая невеста Хлопова была возвращена из Сибири. Она нравилась царю, но по приказу родителей Михаил женился на княжне Долгорукой, а после се смерти на Стрешневой. Эта последняя происходила из совсем худородной дьяческой семьи, получившей доступ в думу по милости Лжедмитрия I.

Внешнеполитическая деятельность Романовых была направлена к тому, чтобы вернуть утраченные русские земли. Швеция превратилась в XVII в. в первоклассную военную державу, и Россия искала союза с ней для войны с Речью Посполитой. Со смертью Сигизмунда III в Польше наступило бескоролевье. К тому времени срок русско–польского перемирия истек. Использовав момент, Филарет настоял на объявлении войны полякам.

Смоленская война (1632–1634) имела удачное начало. Русские войска освободили многие русские города, отошедшие к Речи Посполитой после Смуты.

В декабре 1632 г. тридцатитысячная армия боярина М. Б. Шеина подступила к Смоленску. Весной к крепости была подтянута осадная артиллерия. После длительной бомбардировки крепости русские войска дважды пытались взять город штурмом. Армия понесла большие потери, но не добилась успеха. Военная ситуация осложнилась после вторжения Крымской орды. Татары дошли до Подмосковья и разорили его.

Между тем в Речи Посполитой закончилось время бескоролевья, и на трон вступил Владислав, сохранивший титул «царя Московского». Пятнадцатитысячное войско Владислава принудило Шеина снять осаду Смоленска, а затем блокировала его лагерь. Русские несли потери от голода и болезней. Дворяне самовольно покидали лагерь. Не желая терпеть лишения и нужду, наемники, сражавшиеся в русской армии, стали переходить на сторону короля.

Шеин должен был признать свое поражение и подписал 16 февраля 1634 г. капитуляцию. Русская армия отступила от стен Смоленска, сохранив мушкеты и холодное оружие. Вся артиллерия и лагерное имущество досталось полякам. Дворянское ополчение вновь показало свою небоеспособность. При воеводе Шеине осталось не более 9 тысяч дворян и прочих ратных людей. Половина иноземных наемников после капитуляции перешла на службу к Владиславу. 3 июня 1634 г. между Россией и Речью Посполитой был подписан Поляновский мирный договор. Русские вывели свои войска из занятых ими городов. В свою очередь Владислав отказался от титула «царя Московского» и отослал в Москву утвержденную грамоту об избрании на царский трон.

Война с Польшей оказалась непосильной для России. Военное поражение под Смоленском и двукратное разорение татарами южных уездов породили повсеместное недовольство. В разгар войны умер Филарет. Царю Михаилу, и прежде не пользовавшемуся популярностью в стране, пришлось пережить трудное время. После поражения, утверждали иностранные наблюдатели, России грозило восстание[644]644
  Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. М., 1906. С. 201.


[Закрыть]. Никто не забыл обстоятельств свержения династии Шуйских после военного поражения. Стремясь отвести от себя гнев народа, царь Михаил обвинил Шеина в измене. По решению боярского суда М. Б. Шеин, один из героев Смутного времени, был обезглавлен вместе с сыном. Казнь Шеина подтвердила свидетельство иностранных наблюдателей о непрочности трона Романовых.

Поражение в Смоленской войне обнаружило военную слабость России. В 1637 г. донские казаки захватили турецкую крепость Азов, а позднее, в 1641 г., обратились за помощью к царю в Москву. Русское правительство не решилось ввязаться в трудную и кровопролитную войну с Османской империей и отказало Войску Донскому в помощи. При обсуждении в думе выяснилось, что для обороны Азова от турок потребуется более 200 тыс. рублей, которых в казне не было. Тогда решено было созвать в столице собор. «Сказки», поданные властям участниками собора – дворянами и купцами, – рисовали удручающую картину разорения и обнищания страны. Не получив помощь из Москвы, казаки сдали Азов туркам.

В 1645 г. царь Михаил умер, и трон наследовал его шестнадцатилетний сын Алексей. Романовы пришли к власти в качестве выборной земской династии. Недооценивая силы земщины, власти не стали созывать собор для утверждения на троне молодого монарха. Это не могло не сказаться на популярности государя. В народе толковали, что царевич Алексей «подменный», а законные наследники престола скрываются за рубежом. Фактически правителем государства стал «дядька» (воспитатель) царевича Б. И. Морозов. Это послужило почвой для молвы, будто Алексея посадил на царство один лишь боярин Морозов.

В качестве главы Стрелецкого и Аптекарского приказов, а также приказа Большой казны боярин Б. И. Морозов сосредоточил в своих руках контроль за стрелецким гарнизоном столицы и финансами государства. Алексей следовал его советам в государственных и личных делах.

Алексей достиг совершеннолетия, и его окружение взялось за устройство царского брака. В Москве были устроены смотрины, в которых участвовало 200 невест. Алексей выбрал в жены девицу Всеволожскую. С невестой, призванной во дворец, случился обморок. Бояре, которых выбор государя не устраивал, объявили, что девица больна «падучей» болезнью (эпилепсией), и отправили ее в Сибирь. Розыск о порче царской невесты бросил тень подозрения на людей дяди царя Никиты Ивановича Романова, будто бы «очаровавших» (околдовавших) Всеволожскую. Н. И. Романова сослали в его имение. Подлинной причиной расправы с Романовым было его столкновение с Морозовым. Желая породниться с династией, Б. И. Морозов избрал в невесты себе и Алексею родных сестер – дочерей неприметного сына боярского Ильи Милославского. Свадьбы отпраздновали одну вслед за другой. Морозов был человеком незаурядным, обладал широким кругозором, питал интерес к западным новшествам. В своих владениях он действовал как рачительный хозяин и предприниматель. Боярин наладил добычу железной руды, основал железоделательный завод и поташные мануфактуры на своих землях. Продажа поташа на западных рынках обеспечила ему крупные прибыли. Получив власть, Морозов пытался использовать свой опыт, чтобы поправить финансы в государстве. Он задумал реформы, которые шли вразрез с московской стариной. Казна отменила стрелецкие деньги – главный прямой налог и ввела особый налог на соль. Власти полагали, что теперь никто из подданных не сможет уклониться от уплаты налога и при этом никто «лишнего платить не станет, а платить всякой станет без правежу собою»[645]645
  Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. Т. 2. М. – Л., 1948. С. 32–33.


[Закрыть]. (Должников, не уплативших налог, ставили на правеж, т. е. били палками на рынке.) В некоторых западных странах власти давно использовали косвенные налоги, в особенности же соляной налог, для пополнения казны. Московские финансисты, по–видимому, решили использовать этот опыт, но они не учли того, что рыночные связи и денежное обращение в России были неразвитыми, что препятствовало расширению системы косвенного обложения. Единственным результатом реформы явился упадок соляной торговли в стране. Не только народ, но и мелкие дворяне ограничили свое потребление и перестали покупать соль, налог на которую значительно превышал ее рыночную цену. Налоговые поступления резко сократились. По прошествии двух лет власти отменили соляной налог и распорядились собрать «стрелецкие деньги» за два года. В казне не оказалось денег, необходимых для выплаты жалованья стрельцам. В столице произошли волнения.

1 июня 1648 г. просители пытались вручить жалобы царю, когда тот проезжал по улице. В придворных полетели камни. Пожарский и несколько других бояр получили ушибы. Стрельцы разогнали толпу и арестовали нескольких челобитчиков. Инциденту не придали значения, и 2 июня Алексей Михайлович возглавил крестный ход с одной из наиболее почитаемых в народе икон – Владимирской Божьей матери. Толпа вновь обратилась к государю, требуя удовлетворения своих жалоб и смещения Л. Плещеева, судьи Земского приказа. Испуганный царь согласился принять челобитную от народа, но таковой не оказалось. Когда крестный ход возвращался с Красной площади, толпа ворвалась в Кремль. Алексей велел царедворцам принять челобитье от москвичей, но вышедшие из дворца бояре подверглись насилию. Власти не могли справиться с толпой, так как стрелецкие войска вышли из повиновения. Смешавшись с народом, стрельцы отказались подчиняться властям. Почувствовав свою силу, толпа бросилась громить богатые дворы. На рассвете следующего дня грабежи возобновились. Пытаясь успокоить народ, царь велел выдать на расправу Леонтия Плещеева. Палач вывел его из дворца на площадь для казни, но толпа вырвала его и растерзала. Плещеев возглавлял Земский приказ, в обязанности которого входило поддержание порядка в столице. Убийство Плещеева развязало руки мятежникам. Реформа налогового обложения должна была, по замыслу Морозова, облегчить участь народа. Но реформа не удалась, что вызвало озлобление населения. В первый же день мятежа чернь напала на двор богатого купца Василия Шорина. На него возлагали ответственность за чрезмерное повышение цены на соль. Шорин едва избежал гибели. Дьяк Назарий Чистой, которого считали еще одним инициатором соляного налога, был убит на собственном дворе. В дальнейшем толпа принялась громить дворы бояр, дворян и дьяков, не особенно разбирая, кто был противником, а кто сторонником Морозова.

В качестве главы Стрелецкого приказа Морозов должен был жаловать стрельцов. Однако царская казна была пуста, и правительству пришлось урезать плату стрелецкому гарнизону. Неудивительно, что двор Морозова был разграблен в числе первых. Когда народ стал требовать выдачи правителя на расправу, царь выслал на площадь Н. И. Романова. Недруг Морозова Романов был встречен толпой возгласами: «Он (Романов) должен нами управлять вместе с царем и получить должности и чины, которыми облечен Морозов… пусть он добьется, чтобы Морозов был им выдан…»[646]646
  Чистякова Е. В. Городские восстания в России в первой половине XVII в. Воронеж, 1975. С. 69–70.


[Закрыть] Боярин обещал толпе, что Морозов будет пострижен в монахи и сослан в монастырь. Царь Алексей подтвердил клятвою на кресте, что отстранит боярина от управления страной и вышлет из столицы. Тем временем народ стал требовать казни начальника Пушкарского приказа П. Траханиотова. 5 июня он был выдан толпе и убит на Лобном месте. Под сильной охраной Морозова увезли из столицы в Кирилло – Белозерский монастырь.

Не все части гарнизона присоединились к бунтующему народу. Стрелецкий Стремянный полк и некоторые другие части сохранили верность государю. К Стремянному полку присоединился отряд наемных иноземцев, прибывший ко двору с распущенными знаменами, под барабанный бой. Волнения в столице пошли на убыль, власти восстановили порядок на улицах города.

10 июня во дворец явились представители дворян и столичных купцов. Они потребовали от властей немедленного созыва Земского собора в целях восстановления законности в государстве и упорядочения судопроизводства. Несовершенство и запутанность законов была одной из главных причин злоупотреблений приказных чиновников и судей, что постоянно порождало недовольство населения. Напуганные мятежом, власти не остались глухи к требованиям дворян и представителей третьего сословия. Последовал указ о проведении выборов в провинции и созыве в столице Земского собора. «Выборные» от дворян и горожан должны были явиться в Москву 1 сентября 1648 г. Задача подготовки нового кодекса законов («Уложения») была возложена на особую боярскую комиссию, которую возглавил боярин князь Н. И. Одоевский.

Положение в столице оставалось неспокойным. Волнения могли возобновиться в любой момент. Опасность усугублялась глубоким раздором в Боярской думе, парализовавшим все усилия властей. Н. И. Романов не смог получить ключевой пост начальника Стрелецкого приказа. Но эту должность занял его сторонник князь Я. К. Черкасский. Рассчитывая упрочить свои позиции, бояре стали добиваться удаления из Москвы ИД. Милославского, тестя Морозова. Осенью это требование было поддержано многими стрельцами. Однако царь Алексей роздал стрельцам щедрое жалованье, и в угоду ему Стремянный полк подал челобитную о возвращении Б. И. Морозова в Москву. Позднее к обращению присоединились другие стрелецкие полки. В октябре 1648 г. Морозов приехал в Москву, а через несколько дней Я. К. Черкасский подвергся аресту. На пост начальника Стрелецкого гарнизона Москвы был назначен ИД. Милославский. Чудом избежав гибели, Морозов предпочитал теперь действовать из–за кулис. Современники это хорошо понимали. По словам одного из них, все–то «Морозов делает умыслом, будто он теперь ничем не владеет и дал всем владеть Милославскому». Однако пока симпатии народа были на стороне Романова и его сторонников, положение Морозова оставалось шатким. Москвичи открыто говорили, что власти не посмели отправить в ссылку Черкасского, «боясь нас (народ. – Р. С.), что весь мир (столичная община. – Р. С.) качается: как его станут посылать, и боярин Никита Иванович Романов хочет выехать на Лобное место и станет миру говорить и мы за него всем миром встанем, а бояр Морозова и Милославского побьем…»[647]647
  Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 5. М., 1890. С. 471.


[Закрыть].