Текст книги "История Российская IX-XVII вв."

Автор книги: Руслан Скрынников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 40 страниц)

Глава 6
Русское государство в начале XVI в

В первой половине XVI в. Россия пережила экономический подъем. Земля наша, писал русский книжник, освободилась от ига и начала обновляться, как будто перешла от зимы к тихой весне; она снова достигла своего древнего величия, благочестия и спокойствия, как при первом великом князе Владимире. Процветанию страны немало способствовало прекращение татарских набегов. Длительная война между Большой ордой и Крымом, попавшим в вассальную зависимость от Османской империи, поглотила силы татарского мира. В Казани утвердился московский ставленник. Воеводы Ивана III совершили походы на Урал и в Сибирь. Союз между Русью и Крымом продержался несколько десятилетий, пока крымцы не уничтожили остатки Большой орды.

Мир на южных границах развязал руки Ивану III. В 1501 г. его воеводы нанесли поражение Ливонскому ордену, войска которого напали на Псков. В отличие от Новгорода Псков не обладал ни обширной территорией, ни многочисленным населением. Псковская «республика» не могла содержать значительных воинских сил и полагалась на помощь Москвы. Многолетняя война с орденом ослабила силы «республики».

В Пскове давно установилось своего рода двоевластие. Присланный из Москвы князь управлял городом вместе с псковским вече. Такая система управления была чревата частыми недоразумениями и конфликтами. В глазах Василия III процедура «приглашения» князя из Москвы на псковский стол давно превратилась в пустую формальность, и он решил упразднить ее. Московские власти направили в Псков князя И. М. Репню – Оболенского. Псковский летописец с раздражением записал, что боярин Репня водворился в городе без всякого приглашения со стороны Господина Пскова – «не пошлиною во Псков приехал да сел на княжение»[403]403
  Псковские летописи. Вып. 1. С. 92.


[Закрыть]. Священники даже не успели встретить его «со кресты» при въезде в город. Не без насмешки псковичи прозвали князя Найденой – найденышем. «Нашли» его псковичи прямо в княжеской резиденции. Репня был «лют до людей» и быстро довел дело до разрыва. Спровоцировав конфликт, Василий III стал готовить завоевание Пскова. Осенью 1509 г. он прибыл в Новгород во главе многочисленного войска. Узнав о государевом походе, псковское вече отправило в Новгород посадников и бояр. Вместе с дарами они вручили великому князю жалобу на Репню. Василий III постарался усыпить бдительность псковичей. Он уверил послов, что будет «отчину свою» Псков «жаловать и боронить». Псковичи не знали за собой никакой вины и легко отказались от подозрений насчет угрозы московского завоевания. Вслед за посадниками и купеческими старостами в Новгород потянулись «черные люди» и прочие жалобщики. Все это отвечало тайным намерениям государя. Поощряя челобитчиков, Василий III объявил: «Копи– теся вы, жалобные люди, на Крещение Господне, и яз вам всем оуправы подаю». В назначенный срок всем псковичам под страхом казни велели явиться на государев двор. «Лучших людей» пригласили в палаты, «молодших» оставили ждать под окнами. В палатах псковичи попали в руки вооруженной стражи. Им объявили без дальних слов: «Поимани, де, естя Богом и великим князем»[404]404
  Там же. С. 93.


[Закрыть]. Прочих псковичей переписали и отдали на руки московским помещикам, владельцам новгородских дворов. Если верить московским летописям, государь вмешался в псковские дела, чтобы защитить народ, «понеже бо тогда во Пскове быша мятежи и обида и насилие велико черным, мелким людем от посадников псковских и бояр»[405]405
  Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова к Русскому централизованному государству. Л., 1955. С. 185–197.


[Закрыть]. Между тем псковское вече, выражавшее мнение народа, жаловалось прежде всего на насилия московских властей в лице Репни.

После беззаконного ареста псковских выборных лиц и челобитчиков начались волнения в Пскове. Собравшись на вече, народ «начаша думати, ставить ли щит против государя, запиратися ли во граде». Псков обладал мощными укреплениями и мог выдержать длительную осаду. Поскольку выборные власти Пскова находились как заложники в Новгороде, вече разошлось, не приняв никакого решения. Тем временем Василий III приказал начать переговоры с арестованными псковскими послами. Псковичи имели перед глазами пример Новгорода, и им нетрудно было представить свое будущее. Но они находились под стражей, и пришлось подчиниться силе. Московские бояре уведомили посадников, что государь намерен упразднить в Пскове вечевые порядки и ввести наместничье управление. В случае принятия этих требований власти гарантировали псковским боярам неприкосновенность их имущества. Переговоры с арестованными, видимо, носили неофициальный характер и не получили широкой огласки. Поэтому псковские летописи ничего не сообщают о капитуляции посадников. Отчет о переговорах попал лишь на страницы московской летописи.

Навязав посадникам свою волю, Василий III без промедления отправил в Псков дьяка. Псковское вече собралось в последний раз. Дьяк потребовал снять вечевой колокол, упразднить выборные должности и принять в городе двух наместников. При этом он ни словом не упомянул о гарантиях, полученных псковскими боярами в Новгороде. Вече выразило полную покорность государю. На рассвете 13 января 1510 г. вечевой колокол был сброшен на землю. Наблюдая эту сцену, псковичи «начаша плакати по своей старине и по своей воли».

Прибыв в Псков, Василий III объявил боярам, купцам и житьим людям, что они должны немедленно покинуть город из–за «многих жалоб» на них со стороны псковичей. Выселению подверглось 300 семей. Конфискованные у них вотчины были розданы в поместье московским служилым людям. Псковичи были изгнаны из Среднего города, где было более 1500 дворов. В опустевших дворах поселилась тысяча новгородских помещиков. Цитадель, опоясанная мощной крепостной стеной, превратилась в оплот московского владычества. Псковичи помогли Москве сокрушить Новгород. Теперь им пришлось разделить ту же долю. Цветущий город пережил трудные дни. Многие горожане разбрелись по деревням в поисках пропитания. Прошло немало времени, прежде чем скитальцы возвратились в родные места: «начаша кои отколе копитися во Пскове, как были разошлися».

Разгром крымцами сыновей Ахмат–хана изменил ситуацию на южных русских границах. С исчезновением Большой орды союз между Россией и Крымом лишился почвы. Крымское ханство пыталось распространить свое влияние на «мусульманские юрты» (ханства) Нижнего Поволжья. Польский король Сигизмунд начал войну с Россией в союзе с Крымом, Казанью и Ливонским орденом. Война была недолгой и завершилась заключением в 1508 г. «вечного мира». Продолжавшиеся вторжения крымцев в русские пределы дали Василию III повод возобновить войну с Польшей. В 1512–1513 гг. московские воеводы дважды безуспешно осаждали Смоленск. В 1514 г. осада Смоленска возобновилась. Походу русской армии на этот раз предшествовали тайные переговоры с русским населением Смоленска и наемниками, оборонявшими крепость. Инициатива переговоров принадлежала литовскому магнату князю М. Глинскому. Он бежал в Москву после неудачного восстания против короля Сигизмунда в 1508 г. С небольшим отрядом Глинский прибыл в окрестности Смоленска в апреле 1514 г., за месяц до подхода главных сил. Смоленский наместник Г. Сологуб и епископ явились в шатер великого князя для переговоров. Но там их тотчас арестовали и посадили «за сторожи»[406]406
  ПСРЛ. Т. 37. Л., 1982. С. 53.


[Закрыть]. Тем временем Глинский закончил переговоры с наемниками. Им были предложены почетные условия сдачи. Наконец, к Василию III явился смоленский боярин М. Пивов с делегацией, включавшей смоленских бояр, мещан и черных людей. Заблаговременно 10 июля самодержец утвердил текст жалованной грамоты Смоленску. Депутация Смоленска ознакомилась с грамотой и заявила о переходе в московское подданство. Жалованная грамота 1514 г. закрепила за смоленскими боярами их вотчины и привилегии. Смоленские мещане традиционно платили в литовскую казну налог в сто рублей. Грамота гарантировала отмену этого побора.

30 июля крепость открыла ворота перед московскими воеводами. Жители Смоленска были переписаны и приведены к присяге, солдаты вознаграждены и отпущены в Польшу. Василий III обязался передать Смоленск в вотчину Глинскому, но не выполнил обещания. Тогда Глинский затеял секретные переговоры с королем и посулил ему вернуть город. По совету Глинского Сигизмунд направил гетмана К. Острожского с главными силами к Орше. Сам Глинский готовился перейти в королевский лагерь для участия в литовском походе на Смоленск. В битве под Оршей двое знатных московских воевод «заместничали» и проиграли сражение. Успех Острожского ободрил противников Москвы в Смоленске. Местный епископ уведомил литовцев, что откроет им ворота крепости, как только они предпримут штурм. Однако заговор не удался. Первым был арестован Глинский, которому так и не удалось добраться до Орши. Затем был взят под стражу епископ. Его сообщники – смоленские бояре – были повешены на стенах крепости. Имея 6 тысяч воинов, Острожский не решился на приступ.

«Смута» в Смоленске привела к тому, что жалованная грамота утратила силу. Всякие упоминания о ней были старательно вычеркнуты из московских документов и летописей. Многие смоленские бояре и шляхтичи, вовсе не причастные к заговору, лишились вотчин и были переселены в замосковные уезды, где получили поместья.

Затяжная война между Россией и Польшей чрезвычайно усилила военные позиции Крыма. После смерти Менгли – Гирея, давнего союзника Ивана III, на троне утвердился Мухаммед – Гирей. Он стал проводить более активную внешнюю политику. Крымские вторжения причиняли большие опустошения русским и литовским землям. В 1519 г. Крымская орда разгромила армию гетмана К. Острожского. Через год Крым и Польша договорились о совместном военном выступлении против России.

В течение трех лет казанский трон занимал Шигалей. Весной 1521 г. местная знать свергла его, передав трон крымским Гиреям. Московский воевода был ограблен и выслан из Казани, многие из его слуг перебиты. Переворот в Казани ускорил последующие события. Мухаммед – Гирей не получил помощи от турок. Но в набеге крымских татар на Русь принял участие опытный литовский воевода с отрядом.

Летом 1521 г. хан обошел русские полки, собранные на Оке в Серпухове, и прорвался в окрестности Москвы.

Нашествие застигло Василия III врасплох. Поручив оборону Москвы зятю, татарскому царевичу Петру, великий князь бежал в Волоколамск. В пути, как писал австрийский посланник, ему пришлось прятаться в стоге сена. Дожидаясь подхода войск из Новгорода и Пскова, великий князь приказал начать переговоры с крымским ханом. Казначей Ю. Д. Траханиотов, находившийся с сокровищницей в столице, отправил крымскому хану богатые подарки. Приняв дары, Мухаммед – Гирей обещал снять осаду и уйти в Орду, «если Василий грамотой обяжется быть вечным данником царя (крымского хана. – Р. С.), какими были его отец и предки»[407]407
  Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 174.


[Закрыть]. Крымцы стояли под Москвой две недели, и за это время требуемая грамота была доставлена «царю». Достоверность приведенного известия С. Герберштейна не вызывает сомнений. В русских Разрядных записях отмечено, что при нападении татар на Москву «взял тогды царь крымской на великаго князя грамоту данную, как де великому князю дань и выход давать ему»[408]408
  Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 1. Ч.1. М., 1977. С. 177.


[Закрыть].

По предположению Г. В. Вернадского, грамоту о подданстве составил не Василий III, а наместник Москвы царевич Петр. Московские государи не скрепляли подписью свои указы и грамоты. Заменой подписи служила государственная печать, хранителем которой являлся казначей Ю. Траханиотов. Царевич и казначей могли изготовить грамоту в отсутствие государя. Но без ведома и разрешения Василия III, находящегося неподалеку от Москвы, они едва ли решились бы предпринять такой шаг. Уступчивость Василия III объяснялась тем, что обстановка в Подмосковье все более осложнялась. Воеводы, стоявшие в Серпухове, препирались между собой, вместо того чтобы действовать. Молодой и менее опытный воевода князь Д. Ф. Бельский отказывался слушать советы старших воевод ИМ. Воротынского и др. Василий III направил под Москву брата князя Андрея с удельными полками. Но татары помешали русским объединить свои силы. Получив требуемую грамоту от Василия III, Мухаммед – Гирей отошел к Рязани. Во время остановки под Рязанью татары в течение нескольких недель вели торг с русскими. Бояре и состоятельные люди могли выкупить из плена своих близких. Мухаммед – Гирей сообщил рязанскому воеводе о грамоте, выданной ему Василием III, и потребовал, чтобы тот снабдил его войска продовольствием за счет запасов, хранившихся в крепости. Воевода попросил предъявить ему государеву грамоту. Как только документ был доставлен в крепость, рязанцы пушечным огнем отогнали татар от стен города. Вслед за тем крымцы 12 августа 1521 г. ушли в степи.

Василий III признал себя данником Крыма, что означало восстановление власти Орды над Русью. Но новое ордынское иго продержалось несколько недель. Хан Мухаммед – Гирей был убит ногайцами. Его преемник потребовал от Москвы уплаты «выхода» в сумме примерно 1800 руб. Однако его домогательства были решительно отклонены русскими.

Василий III постарался снять с себя ответственность за поражение и переложить вину на бояр. Он примерно наказал воеводу И. М. Воротынского, заключив его в тюрьму.

Одним из самых древних княжеств Северо – Восточной Руси было Рязанское княжество. К середине XV в. оно попало в орбиту московского влияния. Рязанский князь Василий воспитывался при московском дворе и был женат на сестре Ивана III. Его внук князь Иван Иванович стремился вернуть независимость своему княжеству. По некоторым сведениям, он пытался найти опору в Крыму. Угроза крымского нападения решила судьбу последнего из великих князей Рязанских. Василий III в 1520 г. заманил двоюродного племянника в Москву и подверг домашнему аресту. Князю вменили в вину сватовство к дочери хана. В дни нападения крымцев Иван Иванович бежал из Москвы в Рязань. Высказывают предположение о его сговоре с татарами. Как бы то ни было, Мухаммед – Гирей, покинув окрестности Москвы, совершил быстрый переход к стенам Рязани. Московские воеводы стойко обороняли Рязань, и князю пришлось бежать в Литву, где и закончилась его жизнь. Рязань была присоединена к владениям московской короны. Объединение великорусских земель завершилось.

Основные принципы внутренней политики Василия III сложились еще в то время, когда он получил от отца в управление Новгород Великий. Борьба за трон вступила в решающую фазу, и все помыслы князя сосредоточились на том, чтобы упрочить свою военную опору – новгородское поместное ополчение. Для этого он постарался расширить фонд государственной земельной собственности, образовавшийся в Новгороде. К концу XV в. поместья в Новгороде получили 964 сына боярских. В начале XVI в. в новгородском ополчении служило уже 1400 детей боярских. Свергнув Дмитрия, Василий III не отказался от выработанной в уделе политики и распространил ее на все государство.

Формирование зависимого от трона дворянского военнослужилого сословия оказало глубокое влияние на развитие Российского государства в целом. Русь все больше отдалялась от Запада. Политическая культура Востока опиралась на принцип подчинения общества государству. Порождением ее были восточные деспотии. На Западе взаимоотношения строились на основе «общественного договора». России не были чужды договорные отношения. Доказательством тому служили взаимоотношения между князем и Новгородом в период республики. Однако взявшая верх московская политическая культура отличалась от новгородской. По мнению ряда исследователей, московские порядки не включали элемент общественного договора, так как в России монарх подчинил дворян обязательной службой (Р. Крами)[409]409
  Crommey R. O. Aristokrats and Servitors: The Boyar Elite of Russia. 1613–1689. Princeton, 1983. P. 168.


[Закрыть]. Вновь установленные факты опровергают такой вывод. Московские самодержцы не обладали достаточной властью, чтобы насильно навязать знати и дворянству принцип обязательной службы с земли. Подобно западным суверенам, и они не могли обойтись без «общественного договора». Почвой для договора послужила насильственная и быстрая перестройка системы земельной собственности, принесшая огромные выгоды московскому дворянству. Веками на Руси господствовала вотчина, обеспечивавшая старому боярству известную независимость по отношению к государю. Экспроприация новгородского боярства изменила всю ситуацию. Новгород и Псков по территории не уступали бывшему Московскому княжеству. Поэтому превращение конфискованных тут боярских вотчин в собственность государства и появление поместий сразу обеспечили государственной собственности ведущее место в системе землевладения. В XVI в. фонд поместных земель продолжал стремительно расти. В итоге казна смогла наделить государственной собственностью не отдельных лиц, не отдельные группы, а все сословие московских служилых людей. Фонд конфискованных земель был столь велик, а численность московских дворян столь ограничена, что власти давали поместья даже военно–служилым холопам из распущенных боярских свит. При обилии земель сложился порядок, при котором казна стала наделять поместьями детей и внуков дворян, едва они достигали совершеннолетия и поступали на службу. Превратившись в традицию, такой порядок не получил законодательного оформления, что было характерно для Московского царства и его юриспруденции. Суть «общественного договора» состояла в том, что казна взяла на себя обязательство обеспечить дворян необходимой для службы землей. В свою очередь дворяне согласились на обязательную службу.

Раздача поместий не привела к уравниванию аристократии и рядового дворянства. Знать получила в дополнение к вотчинам крупные поместья, во много раз превышавшие поместья уездных детей боярских, для которых поместье нередко оставалось единственным источником доходов.

Необходимым условием распространения поместной системы на центральные уезды Московского государства было создание там крупного фонда государственных земель. Казна пополняла этот фонд за счет «черных» волостей, светских вотчин и пр. Иван III и Василий III издали «уложения» (закон или практические распоряжения) о том, чтобы вотчинники Твери, Рязани, Оболенска, Белоозера не продавали свои вотчины «иногородним» и «в монастыри без докладу (особого разрешения монарха) не давали». Членам трех крупнейших княжеских домов – Суздальского, Ярославского и Стародубского – запрещалось продавать наследственные вотчины кому бы то ни было «без великого князя ведома». Приобрести княжескую вотчину могли только прямые наследники умершего князя. Полагают, что «уложения» Ивана III и его сына были направлены «на консервацию пережитков удельной старины» (В. Б. Кобрин)[410]410
  Кобрин В. Б. Власть и собственность. С. 71.


[Закрыть]. Но с этим трудно согласиться. Запрет землевладельцам продавать вотчины «без доклада» и ограничение круга покупателей вотчин ставили сделки на землю под контроль монарха. Любое нарушение процедуры «доклада» государю вело к отчуждению вотчины в казну. В центральных уездах государство обошлось без массовых конфискаций боярских вотчин, но вторжение власти в сферу частной (вотчинной) собственности началось. Казна задалась целью утвердить свое исключительное право на наследие удельной старины – богатейшие княжеские и боярские вотчины.

Иван III начал, а Василий III завершил формирование поместной системы в России, основанной на государственной земельной собственности. Самодержавные тенденции в развитии русского общества усилились. Австрийский посол С. Герберштейн дал новым русским порядкам уничтожающую оценку. Василий III, по утверждению посла, властью далеко превосходит всех монархов мира, всех своих подданных он одинаково гнетет жестоким рабством, у князей и прочей знати он отобрал все крепости[411]411
  Герберштейн С. Записки о Московии. С. 72.


[Закрыть].

В отношении удельных князей Василий III проводил ту же политику, что и Иван III. Старший из удельных князей Андрей Большой Углицкий был уморен в тюрьме в 1494 г. Василий III не только не освободил своих двоюродных братьев – детей Андрея Большого, но держал их много лет «скованными» в переяславской тюрьме. Василий III отнял удел и взял под стражу князя Дмитрия Шемячича, владетеля Новгород – Северского княжества. Самодержец неоднократно отбирал уделы у Воротынских, Бельских, Глинского.

Следуя традиции, московский государь пополнял свою думу представителями самых аристократических фамилий. Но права удельной и прочей аристократии неуклонно ограничивались. Право отъезда, опиравшееся на многовековую традицию, было окончательно уничтожено не законодательным актом, а практикой государевых опал и крестоцеловальных записей. Князья, заподозренные в намерении покинуть Россию, под клятвой обещали верно служить государю и выставляли многочисленных поручителей.

Узурпировав власть вопреки воле Боярской думы, Василий III на всю жизнь сохранил недоверие к могущественной московской аристократии. Он не проявлял снисхождения даже к родне, заподозренной в измене или недостаточно покорной. При Иване III Данила Холмский, происходивший из удельных тверских князей, стяжал славу победителя Ахмат–хана. Его сын Василий Холмский женился в 1500 г. на сестре Василия III, которая, однако, вскоре умерла. По родству с великокняжеской семьей и заслугам отца князь Василий мог претендовать на высший пост в думе. Однако родство со свергнутой тверской ветвью династии внушало подозрение самодержцу. В 1508 г. В. Холмский был арестован и сослан на Белоозеро, где вскоре умер.

Василий III питал доверие к младшему из братьев Андрею. С ним он совершил псковский поход. Старшие братья Юрий, Дмитрий и Семен получили приказ оставаться в своих уделах и таким образом лишились повода требовать участия в разделе завоеванной земли. Брат Семен в 1511 г. готовился бежать в Литву, и лишь заступничество митрополита спасло его от опалы и тюрьмы.

Иван III сватал наследнику Василию датскую принцессу Елизавету, просил о помощи в выборе невесты дочь – великую княгиню Литовскую. Хлопоты не принесли успеха. Православные царства на Балканах были уничтожены турецким завоеванием, а брак с иноверкой считался нежелательным. В конце концов греки из окружения Софьи подсказали княжичу выход, сославшись на примеры из истории византийского императорского дома. Они посоветовали провести перепись невест по всему государству и на смотринах избрать невесту для наследника и соправителя Ивана III. Ходили слухи, что советник Василия К). Траханиотов надеялся сосватать ему свою дочь. Брак с нею окончательно превратил бы московскую династию в «греческую», что едва ли прибавило бы ей популярность. Вопрос о браке решался в то время, когда Иван III был разбит параличом, а сторонники Дмитрия–внука не оставляли намерения вернуть ему московскую корону.

Летом 1505 г. писцы «нача избирати княжны и боярыни». Для участия в смотринах в Москву свезли 500 девиц. Василий III остановил свой выбор на Соломонии Сабуровой. Сабуровы были известны Василию благодаря службе в его новгородском уделе. Отец невесты Ю. К. Сабуров служил наместником Корелы, входившей в состав новгородского удела Василия III. Растеряв наследственные вотчины, Сабуровы целым гнездом перешли на поместья в Новгород. Родня невесты не принадлежала к аристократии, а потому и не могла претендовать на боярский титул. По некоторым сведениям, отец Соло– монии носил чин окольничего.

Брак оказался неудачным, у супругов не было детей. По праву старшинства трон после смерти бездетного Василия должен был занять его дядя, удельный князь Юрий. Притязания Юрия вызывали растущее беспокойство в великокняжеской семье. В 1523 г. Василий III впервые стал «думать» с боярами о своем разводе с бесплодной женой.

Развод противоречил московским традициям, и духовенство не скрывало своего неодобрения действиями монарха. Последнему пришлось обратиться за благословением к ученым афонским монахам. Но монахи высказались против подготовлявшегося развода. Заручившись поддержкой митрополита Даниила, Василий III 23 ноября 1525 г. приказал начать розыск о колдовстве Соломонии. Брат великой княгини дал показания, что та держала у себя ворожею и прыскала заговоренной водой «порты» мужа, очевидно, чтобы вернуть его любовь. Неделю спустя виновную насильно постригли в монашенки и отправили в Покровский девичий монастырь в Суздале.

После развода монарх женился на княжне Елене Глинской. По наблюдению А. А. Зимина, второй брак разделил жизнь Василия III на два периода. Во время брака с Соломонией, символизировавшего определенную политическую программу, государь опирался на круг старомосковских бояр, «выражавших интересы широких кругов дворянства»[412]412
  Зимин А. А. Россия на пороге нового времени. М., 1972. С. 418.


[Закрыть]. Брак с Глинской принес с собой крутой поворот в политической линии Василия III, приведший к возвышению княжеской аристократии. При всем значении браков в великокняжеской семье их влияние на политическое развитие не следует преувеличивать. Невзирая на княжеский титул, Глинская не принадлежала к кругу правящей аристократии России. Она была сиротой, а ее дядя М. Глинский был осужден на пожизненное заключение за государственную измену. После свадьбы Василия III и Глинской ее дядя еще год находился под арестом и надзором.

Вслед за разводом Василий III приказал составить список невест, но при этом провести сыск их родства, «чтоб которой девке не было племени Щенятевых и Плещеевых». Запрет на участие в смотринах распространялся на семьи, принадлежавшие к первостатейной московской знати. По отцу Щенятев происходил из рода Патрикеевых, а по матери – князей Суздальских. Плещеевы выделялись среди старомосковской нетитулованной знати. Круг родства этих двух фамилий был весьма широк. Таким образом, уже на первом этапе смотрин выявилось отношение государя к своей знати. Не удается подтвердить фактами тезис об усилении аристократии в конце жизни Василия III. Московский государь, писал в своих Записках австрийский посол С. Герберштейн, не доверяет своей знати и делает исключение лишь для детей боярских, «т. е. знатных лиц с более скромным достатком, таких лиц, придавленных своей бедностью, он обыкновенно ежегодно принимает к себе и содержит, назначив жалование»[413]413
  Герберштейн С. Записки о Московии. С. 77–78.


[Закрыть]. Широкая раздача поместий оставалась стержнем политики Василия III на протяжении всей его жизни.

Правление Василия III вело к укреплению самодержавных порядков в России. Придворный Ивана III И. Беклемишев с осуждением говорил, что Василий III не проявляет уважения к старине, а дела делает не с Боярской думой, а с избранными советниками в личной канцелярии. «Ныне, деи, – говорил Беклемишев, – государь наш, запершыся, сам–третей у постели всякие дела делает». При Иване III Беклемишев сам служил «у постели», иначе говоря, в личной канцелярии государя. Но при Василии III значение названной канцелярии непомерно разрослось. Главными лицами, вершившими дела в канцелярии, были отнюдь не высшие титулованные сановники государства, а худородные в глазах князей советники государя наподобие М. Ю. Захарьина и сына боярского Ю. Шигоны – Поджогина. Крушение традиционного строя предвещало гибель России. «Которая земля, – говорил политический вольнодумец, – переставливает обычаи свои, и та земля недолго стоит, а здесь у нас старые обычаи князь великий переменил, ино на нас которого добра чаяти?»[414]414
  ААЭ. Т. 1. С. 141–143.


[Закрыть]

К XVI в. монастырям принадлежали обширные процветающие вотчинные владения в центре и на севере России. Секуляризация этих вотчин позволила бы московским властям окончательно сформировать в центре государства всеобъемлющий фонд государственных земель, который можно было использовать для обеспечения поместьями всех членов московского двора. Общественная мысль не могла не реагировать на потребности времени.

Церковный собор 1503 г. решительно отверг проекты секуляризации земель у московских монастырей. Тем не менее после названного собора русское «нестяжательство» вступило в пору своего расцвета. Чрезмерное обогащение монастырей, практика пожертвования обителям вотчин и сокровищ дали повод для возобновления споров о природе монашества.

Русское «нестяжательство» было обязано своим возникновением двум старцам – Нилу Сорскому и Вассиану Патрикееву. Нил Сорский сосредоточил внимание на вопросах нравственного совершенствования личности. Ученик Нила Вассиан, в миру князь Василий Косой Патрикеев, сделал блестящую карьеру при дворе своего дяди Ивана III. В 30 лет он пережил опалу и был насильственно пострижен в Кирилло – Белозерском монастыре. Князь–инок преуспел в изучении Священного писания и со временем стал одним из лучших церковных писателей России. Но, надев рясу, он продолжал смотреть на мир глазами опытного политика.

Назначения церковных иерархов весьма точно отразили успех нестяжателей в первые годы правления Василия III. В 1506 г. старец Варлаам был вызван из заволжских пустыней и назначен архимандритом столичного Симонова монастыря. В мае 1509 г. великий князь приказал свести с Новгородского архиепископства Серапиона. 30 апреля 1511 г. сложил сан митрополит Симон. Оба святителя несли прямую ответственность за провал правительственного проекта секуляризации церковных земель на соборе 1503 г.

Отставка двух старших иерархов привела к полному обновлению церковного руководства. 3 августа 1511 г. митрополитом стал симоновский архимандрит Варлаам, известный своей близостью к нестяжателям. Памятуя о резком столкновении Ивана III с Геннадием, Василий III запретил священному собору посылать в Новгород нового архиепископа. Новгородская кафедра оставалась вакантной семнадцать лет.

Вассиан Патрикеев находился в дружеских отношениях с Варлаамом. Именно Варлаам в 1509 г. вызвал князя–инока в Москву и поселил его в Симоновом монастыре. Со временем Патрикеев стал одним из самых влиятельных лиц при великокняжеском дворе. Писец Михаил Медоварцев так характеризовал значение князя–инока: он «великий временной человек, у великого князя ближней»[415]415
  Судные списки Максима Грека и Исака Собаки. М., 1971. С. 106.


[Закрыть]. Пользуясь покровительством монарха и поддержкой главы церкви, Вассиан выступил с резкими нападками на Иосифа Волоцкого (Санина). Иосифо – Волоколамский монастырь порвал с удельным государем и перешел под покровительство Василия III. Но это не изменило отношения государя к Волоцкому. В 1512 г. Иосиф жаловался великокняжескому дворецкому, что подвергается «хуле и злословию» Вассиана, но не может оправдаться из–за запрещения государя. В заключение игумен смиренно просил боярина, чтобы тот «печаловался» за него Василию III[416]416
  Послания Иосифа Волоцкого. С. 227–228.


[Закрыть].

Прения между Вассианом и Иосифом привели к возобновлению споров о монастырских селах. Сочиненная в более позднее время повесть «Прения Иосифа» излагает следующий диалог двух известных церковных деятелей. Иосиф Волоцкий якобы упрекнул Вассиана за то, что тот учит государя у монастырей и церквей «села» отнимать. Вассиан отвечал ему словами: «Сие, Иосифе, на мя не лжеши, что аз великому князю у монастырей села велю отъимати и у мирских церквей»[417]417
  Казакова НА. Вассиан Патрикеев и его сочинения. М. – Л., 1960. С. 279.


[Закрыть].