Текст книги "Ветер с Востока. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Руслан Бирюшев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
БИРЮШЕВ
Руслан Рустамович.
ВЕТЕР С ВОСТОКА
(дилогия)
© Бирюшев Р.Р., 2017.
© «СамИздат», 2017.
® Все права защищены.
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
* * *
ЗА ДИКИМ КАМНЕМ
(рассказ)
Молодой драгунский офицер Николай Дронов при штурме крепости Хокандского Ханства обнаруживает странный предмет, словно не принадлежащий этому миру. Вскоре эта находка приведёт его к знакомству с эксцентричной сыщицей особого отдела Е.И.В. личной канцелярии и заставит по-новому взглянуть на привычное устройство мироздания…
Рассказ является приквелом к роману «Ветер с Востока».
I.
…Артподготовка началась около часа назад. Четыре огромные осадные гаубицы лупили поочерёдно, почти без пауз – то и дело одна из них изрыгала столб белого пара и с характерным шипением откатывалась назад, а в сторону осаждённой крепости улетал очередной увесистый «подарок». К гаубице тут же бросались артиллеристы – раздетые до пояса, мокрые от пота и злые, как черти. Среднеазиатское солнце ослепительно сияло в безоблачном небе, и жарко было даже в тени – что уж говорить о позициях бреш-батареи, где работали мощные парогенераторы. Николай Дронов, командир драгунской роты, наблюдал за пушкарями, сидя на краю стрелковой ячейки и натирая сухой тряпочкой лежащий на коленях нагрудник от кирасы. Смысла в этом не было – матовая оружейная сталь блестеть не стала бы и после надраивания зубным порошком – однако приводить в порядок остальное своё снаряжение Николай закончил давно, и теперь откровенно маялся.
– Николай Петрович… Господин штабс-капитан, как думаете, обвалят стену сегодня?, – Поинтересовался у него ефрейтор Гарлушкин, занимавший соседнюю ячейку.
– Не думаю, – капитан со вздохом запрокинул голову, несколько секунд смотрел, щурясь, на висящий над батареей крошечный дирижабль-разведчик, играющий роль аэростата корректировки, потом опустил взгляд на обстреливаемую фортецию.
Ещё раз вдохнул. Неслышно, одними губами произнёс:
– Твари…
Там, между передовыми траншеями русских и высокими жёлтыми стенами Токмака, узловой хокандской крепости, словно скелеты древних гигантских тварей, чернели обугленные остовы пяти дирижаблей. Один из них лежал почти на самой внешней стене, навалившись бортом на контрфорсы. Топорщились почерневшие рёбра шпангоутов, редко налетающий ветер трепал остатки мягкой обшивки… Четыре средних транспорта и канонерка. Вторая канонерка успела отойти на безопасное расстояние, отделавшись легкими повреждениями. Вместе с воздушными кораблями на ничейной земле остались без малого пять сотен солдат и аэронавтов экспедиционного корпуса. В том числе две трети единственной в корпусе драгунской роты. Во главе с капитаном. Николаю повезло – неделю назад он был всего лишь поручиком, и в первом штурме не участвовал. Подчинённый ему взвод оставили патрулировать правый фланг на случай неожиданного нападения. Теперь взвод и составлял, собственно, всю роту…
А неожиданное нападение было – правда, не с фланга, и даже не с тыла. Сюрприз таила сама крепость Хокандского ханства. Брать её собирались наскоком, в один присест – высадив десант с дирижаблей, стремительно заняв стены, подавив всякое сопротивление. Предполагалось, что оружие и подготовка местных вояк устарели лет на триста, и от атак с воздуха глиняная крепостца не защищена. Но когда транспорты подошли вплотную, Токмак огрызнулся из вполне современных пневмопушек. Зажигательными снарядами… В итоге вместо стремительного наступления вышла недельная осада по всем правилам, а Дронов в двадцать шесть лет получил капитанское звание. Почему-то это совершенно его не радовало.
– Далась нам эта долина…, – пробурчал Гарлушкин, явно уловив портящееся настроение командира. – Чего здесь есть, кроме камней-то? Народец – нищий, дикий…
– Энто, брат, называется – политика, – включился в разговор поручик Горшков – лысоватый, загорелый мужик со старомодными висячими усами. Было ему тридцать, и был он, до недавних пор, унтером – а в офицеры попал по той же причине, по которой Дронов возглавил роту. – Политика, она, понимаешь, пустоты не любит. Места эти тыщу лет под Халифатом ходили – века, эдак, с десятого. Да только скорее на словах. Халифы в местные дела не лезли никогда, а последние лет двести и вовсе забросили. И вышло так, что аж три ханства – Хокандское, Хивинское и Бухарское – своей головой живут. А в наше время так не бывает. – Поручик прекратил обмахиваться мятой фуражкой и с усмешкой подкрутил ус. – Кто-то должен их подмять. И кто? Арабам не до того, китайцы из своей страны носу не кажут… Или мы, или англичане. Лучше мы, верно?
– А местные царьки много о себе возомнили. – Поддержал Николай, съезжая на дно ячейки. Он был рад поводу отвлечься от мрачных размышлений. – Вот надаём по щекам хокандскому хану – он и станет посговорчивей.
– Как бы он уже не сговорился. – Хмыкнул Горшков. – С британцами. Откуда-то же в гарнизоне взялись пушки… И кто-то же научил гарнизонников из них стрелять.
– Да ещё как…, – Кивнул капитан, но его прервал пронзительный гудок. Оглянувшись, Дронов увидел, как мимо артиллерийской позиции, мимо их земляных ячеек, перебираясь через траншеи по заранее наведённым настилам, ползёт, пыхтя и плюясь паром, чёрный монстр – штурмовой броневоз. По сути, это был просто огромный гусеничный трактор – только с локомотив величиной и обвешанный бронёй со всех сторон. Спереди у него был установлен V-образный отвал для расчистки завалов и сокрушения баррикад, по бокам – два складных бронеэкрана для защиты идущей рядом пехоты, а на крыше – пара раздвижных лестниц, как у пожарного экипажа. Над отвалом оказалась закреплена связка фашин – хотя ров крепости и так здорово обвалили и засыпали во время осады. Перед стальным чудищем шагал молодой солдатик, размахивающий красными флажками – он указывал броневозу дорогу и разгонял нерасторопных бойцов с его пути. В помощь ему, монстр временами совершенно по-паровозному гудел.
– Ну вот. – Капитан с облегчением выдохнул и принялся торопливо прилаживать нагрудник на место. – Похоже, и правда сейчас начнётся. Не будем ждать бреши…
– И на кой было снаряды тратить?, – Гарлушкин, недовольно морщась, надел фирменную драгунскую каску с гребнем – здорово прокалившуюся в беспощадных солнечных лучах. – Если стена стоит?
– А ты хотел, чтобы нас ещё на подходе теми пушками издырявили? Как дирижабли? Они, чай, не только вверх палить могут. Теперь-то, даст Бог, амбразуры им подзасыпало, да самих пушек меньше осталось… Ладно, всё. Ну, ребятушки… Пош-шли! – Затянув плечевые ремешки, штабс-капитан подхватил карабин и поднялся в полный рост. Вслед за ним поднялась вся маленькая рота – хоть эти позиции и предназначались для защиты батареи от возможной вылазки, драгуны торчали здесь не в охранении. С утра они ждали отмашки – штурм должен был начаться сегодня, вне зависимости от успехов артиллеристов, и бойцы Дронова шли в первой волне.
– Отделение Никанорова едет внутри броневоза. – Громко напоминал давно распланированные действия Николай, пока отряд выдвигался к переднему краю. – Остальные – рядом, под щитами. С нами идёт десяток стрелков от пятой линейной роты. Они и Никаноров поднимаются первыми. Мы – за ними…
Броневозов в корпусе было восемь, однако один ухитрились угробить при переходе через горы, а ещё один никак не могли правильно собрать (судя по всему, потерялись какие-то детали), так что штурмовую линию сейчас формировала полудюжина машин. Каждая из них имела собственное имя – «Горыныч», «Дракон», «Утюг»… Инженеры откидывали и фиксировали бронеэкраны, устанавливали на трубы защитные колпаки – чтоб осажденным не вздумалось закинуть внутрь какую-нибудь дрянь. Пехотинцы набивались в тесные десантные отсеки. Машинисты ругались с инженерами и пехотинцами… Со стен Токмака за приготовлениями наверняка наблюдали – знать бы, с какими мыслями. Дирижабли местные ещё могли видеть, а вот таких страшилищ…
Четверть часа спустя всё было готово. Крайний слева паровик протяжно свистнул, ему вторил второй, третий… После шестого гудка линия пришла в движение. С шипением и лязгом чёрные чудища поползли вперёд – а за ними колоннами двинулась пехота. Прикрывая атакующих, продолжали бухать гаубицы, включились в канонаду молчавшие доселе полевые орудия в передовых траншеях. Крепость молчала. Русским позволил приблизиться на две сотни метров…
– Фссииуу-бум!
Между «Драконом», с которым шла рота Дронова, и соседней слева машиной – «Чугунком» – взметнулся столб земли. Шагавший у левого борта штабс-капитан прикрылся ладонью от летящих комьев.
– Фссииуу-бум! Фссииуу-бум!
– Пошло веселье…, – Прошептал себе под нос Николай и возвысил голос. – Строй сохранять! К щитам не жмёмся! Не тр-русь!
От ядра или бомбы бронеэкран всё равно не защитил бы, а до верных пуль было ещё полсотни-сто метров.
– Это вам не дирижабли, братцы!, – Весело заметил Горшков. В нём уже разгорелся боевой азарт, опасность лишь прибавляла ветерану задора.
– Фссииуу-бум! Фссииуу-бум! Фссииу-бдзяньг!
Прямое попадание снесло правый щит «Чугунка», разбросав солдат за ним. Один из драгун вскрикнул, хватаясь за плечо – задело осколком. Что-то звонко ударило в броню над головой Николая. Стараясь не глядеть влево, и не слушать вопли и стоны, командир роты продолжал мерно шагать.
– Фссииуу-бум! Фссииуу-бум! Бдзиньк! Дзянь! Дзинь! Дзяньк!
А вот это уже пули!
– К щитам!, – Рявкнул Дронов. – Под укрытие!
Как и положено командиру, он первым подал пример. Бросился вперёд, прижался к раскалённому листу стали, приник к смотровой щели. Сквозь закрывающую щель металлическую сетку было видно, как приближаются стены Токмака. Вблизи они вовсе не выглядели грозными и неприступными. Артиллеристы постарались на славу – на всём фасе почти не осталось зубцов, много где виднелись наспех заделанные сквозные дыры, одна из башен обвалилась внутрь себя, и напоминала гнилой зуб…
– Ещё чуть-чуть!, – Крикнул он, стараясь перекрыть рычание броневоза и лязг пуль по обшивке. – Сейчас зададим гадам по первое число! Ружья готовь!
Броневоз взял правее, выбирая, где пересечь ров. Двое солдат с кряхтением и руганью вытащили фиксирующие костыли щита, наклонили его, чтобы лучше защищал сверху. Их товарищи плотнее набились под импровизированный «козырёк».
– Ещё немного!
Раздался оглушительный грохот и рёв вырывающегося из котла пара – далеко, на другом конце линии. Очевидно, одним броневозом в корпусе стало меньше… Но думать об этом было некогда – «Дракон» притормозил на краю рва, сбросил фашины, прополз по ним, ткнулся отвалом в подножие стены. Скрипя, начали подниматься штурмовые лестницы.
– С Богом, ребята!
В корме броневоза распахнулся двустворчатый люк, из него посыпались десантники. Хватаясь за скобы на броне, они облепили машину, словно муравьи, полезли на крышу – не дожидаясь, пока до конца раздвинутся лестницы.
– Бьём на подавление!
Солдаты под командованием штабс-капитана выбрались из-за щитов и открыли беглый огонь по гребню стены, стремясь отогнать защитников. Сверху стреляли в ответ, но вяло и редко.
– Пш-шли! Пш-шли!
Обе лестницы, наконец, достигли верха стен, уцепились крючьями за глину.
– Пш-ш-шли! Ура!
– Ур-ра-а-а!!!
И имперские солдаты ринулись на штурм…
* * *
– Не очень-то он похож на хокандца, господа. Или вы полагаете иначе?, – Подполковник Грачёв, замкомандующего корпусом, обвёл взглядом присутствующих – четырёх ротных командиров и старшего инженера.
– Ну-у… Кхм, сейчас сказать сложно. – Протянул последний – капитан фон Гербельт. Дронов молча кивнул, соглашаясь – покойнику, который лежал сейчас перед ними на столе, осколком снесло макушку черепа, и лицо сохранилось плохо. Нижняя часть, впрочем, уцелела, и светлые бакенбарды действительно выглядели подозрительно. А раз уж подполковник счёл нужным сразу по окончании штурма собрать попавшихся под руку офицеров в столовой крепости, дабы они полюбовались на принесённого туда мертвеца – дело было серьёзным.
– Допустим. – Не стал спорить Грачёв. – Мы ещё допросим пленных, как их рассортируем и разберёмся с переводчиками. А что у вас по оружию, Карл Францискович?
– Я обошёл крепостные батареи. – Инженер вытащил из кармана какую-то бумажку, но вместо того, чтобы развернуть, стал мять её пальцами. – Большая часть пушек – допотопный хлам из Халифата. Но помимо них – три исправных орудия европейского выпуска. И ещё семь – разбитых. Также две скорострельные противовоздушные пушки во дворе цитадели, обе без боеприпасов. Думаю, расстреляли во время первой атаки.
– Что ж…, – Подполковник упёрся ладонями в столешницу, сдвинул брови. – Нужно объяснять, что это может значить?
– Мои солдаты ещё до штурма поговаривали о том, что пушки хокандцам могли дать англичане. – Устало ответил Николай.
– Да и мои тоже. – Поддержал его Рябина – капитан пятой линейной роты. – Догадаться-то, в принципе, и не сложно.
– Солдатская болтовня – это одно. – Вздохнул замкомандующего. – Политика – это другое.
– Угу. Знать бы – должны мы понимать, в чём тут дело, или лучше закрыть глаза и никаких англичан не видеть?, – Криво усмехнулся ещё один ротный – узколицый москвич Татаринцев.
– А это не нам решать. – Отрезал Грачёв. – Мы с полковником думаем так – улики, подтверждающие участие третьей стороны, собрать нужно в любом случае. Отошлём их в столицу, а там пусть наверху разбираются, куда их девать. Согласны, господа офицеры?
Капитаны, обменявшись взглядами, один за другим кивнули.
– Вот и отлично. Карл Францискович, исправные орудия мы возьмём с собой. Остальные – разобрать, выбрать по паре деталей от каждого и приготовить к отсылке. Детали, конечно, выбрать такие, которые укажут на европейское происхождение.
– Всё сделаем.
– Капитан Рябина – прочешете с ротой строения крепости, поищите необычные трофеи. Дронов, вы займётесь цитаделью. У вас людей немного, ну и цитадель невелика. Сбором обычного оружия и снаряжения займутся позже трофейные команды. А вы ищите странное. То, чего здесь не должно быть. Не только военное имущество, но и вообще… Ясно?
– Так точно!
– Что найдёте – присовокупим к посылке с деталями от пушек. И дальше уже – не наше дело. Выполняйте. Остальные – свободны.
Покинув длинное глинобитное здание столовой, Николай подозвал к себе Горшкова, караулившего снаружи, и передал ему распоряжения подполковника. Сам же отыскал целую скамейку в тени крепостной стены, присел, вытянул с наслаждением ноги, закрыл глаза. Проявлять сейчас служебное рвение и метаться по цитадели лично было б достойно зелёного юнца, только нацепившего погоны. Штабс-капитан знал, что бойцы без него управятся не хуже, чем с ним – а вот ему требовалась передышка. Во время штурма он был в первых рядах, всласть намахался палашом, получил рукоятью сабли по шлему… А заодно – пару пуль в грудь. К счастью, вскользь, так что нагрудник выдержал, однако дух вышибло знатно. Да и синяки не скоро сойдут… Другим повезло меньше. «У вас людей немного…». Дьявол, после боя от и без того крошечной роты осталось чуть больше двадцати человек… Считая легкораненых и не считая семи «тяжёлых», которые неизвестно когда встанут в строй, если вообще встанут… Как бы не дошло до слияния с другой частью. Запишут в пехоту… Хотя это вряд ли, корпусу не хватает кавалерии…
– Господин штабс-капитан!
– А?, – Николай сел ровно, машинально поправляя съехавшую на нос фуражку. Перед ним стоял рядовой Красько и протягивал ему что-то на ладони.
– Извольте посмотреть. Нашли у одного их офицера убитого, в кармане. В жизни такого не видывал.
Дронов принял у бойца предмет, повертел в руках. Серый кирпичик с закруглёнными углами, легко умещающийся на ладони. С одной стороны гладкий, с другой – что-то вроде полупрозрачного окошка и четыре ряда выступающих прямоугольничков под ним. Офицер осторожно вдавил один прямоугольник – тот послушно ушёл вниз, а когда Николай убрал палец – поднялся обратно.
– А буквы-то – английские!, – Добавил Красько.
– Вижу…, – Штабс-капитан куснул губу. На каждом прямоугольничке были нарисованы одна цифра (от нуля до девяти) и три буквы латинского алфавита (в алфавитном же порядке). Кое-где к ним прибавлялись вовсе непонятные значки. Цифры, буквы и значки изрядно стёрлись, будто выступов часто касались, да и весь кирпичик выглядел неновым. И материал странный – лёгкий, твёрдый, но немного поддающийся нажиму, пружинящий…
– Вот что…, – Николай отдал удивительный предмет солдату. – Не нашего ума это дело. Сказано – собрать всё странное. Это – странное. Тащи к фон Гербельту…
II.
…Когда в воздухе засвистели пули, Дронов не удивился – скорее даже обрадовался. Со дня штурма Токмака миновало больше двух недель, и всё это время русская армия продвигалась вглубь вражеской территории, не встречая никакого сопротивления. Войско еле ползло. С потерей дирижаблей огромное количество груза пришлось навьючить на верблюдов и купленных у местного населения лошадей, а для перевозки разобранных броневозов – сколотить импровизированные платформы на высоких колёсах, которые ломались каждые несколько километров. В таком положении следовало бы беречься частых «укусов» вражеской конницы и ночных налётов, однако хокандцы словно сквозь землю провалились. Передовые и фланговые разъезды не видели противника даже издали. И вот, наконец…
– На землю!, – Скомандовал штабс-капитан, соскальзывая с коня – так, чтобы скакун прикрывал его от выстрелов. Сопровождающая офицера семёрка драгун не промедлила с исполнением. Солдаты залегли за камнями и осыпали пулями густую рощицу на склоне холма, откуда велась стрельба. Перестрелка длилась буквально пару минут, потом из рощи вылетел отряд в полдюжины всадников. Нахлёстывая лошадей и пригибаясь к гривам, они умчались куда-то на юго-запад. Преследовать их было рискованно, да и вряд ли драгуны смогли бы настигнуть местных легкоконных наездников.
– Все целы?, – Дронов осторожно приподнялся из-за укрытия.
Ему ответил нестройный хор голосов – всё, мол, нормально.
– Куда летуны смотрят?, – Унтер Семёнов всухую сплюнул на пыльную землю. – Толку от них…
– Летают высоко…, – Николай глянул на едва заметную точку разведывательного дирижабля, парящего далеко впереди. – Противовоздушных сюрпризов боятся… Да и не смогли бы они под кронами деревьев такую малую группку разглядеть… Вот затем нас в дозор и гоняют.
Штбас-капитан встал, отряхнул колени. Посмотрел вслед улепётывающим хокандцам, сказал решительно:
– Возвращаемся. Нужно доложить. Очень это похоже на передовую разведку.
– Уж надеюсь, большое-то скопление войск аэронавты наши не прохлопают…, – Семёнов произнёс это с заметным сомнением.
– Надейся…
Путь назад был недолог. Корпус встал лагерем в живописной зелёной лощинке, по дну которой бежал ручеёк – к сожалению, слишком слабый, чтобы покрыть нужды многотысячного отряда, обременённого верховым и вьючным зверьём. Сама лощина тоже оказалась корпусу тесновата, так что палатки взбирались на её пологие склоны и словно бы «выплёскивались» через края. Воздухоплаватели со своей единственной канонеркой так и вовсе устроились особняком, в сотне метров южнее, выставив своих часовых.
На въезде в лагерь Николая окликнули.
– Штабс-капитан Дронов!, – Размахивая фуражкой, бросился ему наперерез молодой офицер. Николай узнал в нём одного из адъютантов командира корпуса. – Вас срочно к полковнику! Срочно!
– Да я и сам…, – Несколько растерялся штабс-капитан. – А что случилось?
– Понятия не имею. – Признался адъютант. – Но срочно.
– Ох ты ж…, – Дронов спешился, дёрнул для профилактики закреплённый у седла шлем, который так и не надел во время стычки, бросил поводья ближайшему драгуну. – Езжайте, я сам доложусь.
Большущая белая палатка командующего изначально была установлена на берегу ручья, где изгиб русла образовывал уютную заводь – но теперь воды в ней не осталось, обнажилось илистое дно. Николаю от этого зрелища почему-то сделалось немного грустно, хотя сентиментальностью он никогда не страдал.
– Проходите. – Молодой офицер отдёрнул полог палатки и посторонился, пропуская. Штабс-капитан кивнул ему и вошёл внутрь. Прикрыл глаза, привыкая к полумраку, отдал честь:
– Господин полковник, по вашему приказанию прибыл.
– Садись, Николай Петрович, садись. – Полковник Эйммерман, чистейшей воды еврей, весьма убедительно притворяющийся немцем, сделал приглашающий жест.
Дронов послушно опустился на стул перед полковничьим столом, стянул фуражку.
– Никифор Исаевич, прежде чем начнём по вашему вопросу, хочу доложить. В пяти километрах от лагеря наткнулись на хокандский разъезд.
– Бой был?, – Взгляд корпусного командующего мгновенно стал жёстче, брови сдвинулись.
– Стычка. Без потерь, с обеих сторон. Они ушли в сторону Пишпека, мы не преследовали.
– Правильно сделали. Но это первое столкновение… Значит, когда вернутся летуны…
В дальнем углу палатки внезапно шумно откашлялись. Николай удивлённо обернулся и увидел, что там, закинув ногу на ногу, глядя на него сквозь очки и нехорошо улыбаясь, сидит на раскладном табурете молодая женщина. Офицер не заметил её до сих пор лишь потому, что голова его была забита посторонними мыслями.
Выглядела незнакомка лет на двадцать пять-двадцать восемь. Изящная, стройная, даже, пожалуй, немного худощавая. Лицо чуть вытянутое, с острыми чертами, но приятное. Прямые каштановые волосы собраны очень просто – два длинных хвоста, перетянутые низко, на уровне шеи, да две узкие пряди, свободно спадающие на виски. Пряди скрывали дужки овальных очков в тонкой серебряной оправе. В общем, девушка была вполне симпатичной, несмотря даже на мужской наряд – тесные кавалерийские брюки (точно такие же, только более потёртые, носил сейчас и сам Дронов), заправленные в высокие, прикрывающие колени сапоги, серая рубашка с жёстким стоячим воротником, короткая курточка со следами споротых погон на плечах и снятых эмблемок на воротнике. Одежда была не новой, пропылённой, местами выцветшей, но сидела на гостье как влитая, и Николай, полагавший, что женщина в мужском платье не лучше, чем мужчина в женском, вынужденно признал, что ей идёт.
– Ах да!, – Спохватился Никифор Исаевич. – Познакомьтесь. Сыскной агент Особой экспедиции Третьего отделения, Анастасия Егоровна Агафьева. У неё здесь важное дело.
Дронов согнал с лица глупое выражение, встал, отвесил полупоклон:
– Польщён знакомством, Анастасия Егоровна.
– Взаимно. – Кивнула женщина, продолжая улыбаться. Очки блеснули и на секунду сделались непрозрачными. Николаю подумалось, что её улыбка подошла бы какому-нибудь опереточному злодею, замышляющему хитрый и подлый ход.
– Видимо, вызов полковника как-то связан с вами?, – Догадался штабс-капитан, усаживаясь обратно.
– Верно. Вы знаете, что это?, – Анастасия бросила офицеру предмет, который всё это время сжимала в ладонях. Николай машинально поймал. Это оказался тот самый серый кирпичик из странного материала, найденный у мёртвого хокандца.
– Не имею ни малейшего представления. – Покачал он головой.
– Это хорошо. Иначе у меня возникли бы вопросы. – Сыскной агент наклонилась вперёд. Улыбка исчезла с её губ. – Я хочу найти владельца этой штуки. А вы мне поможете.
– Э…, – Штабс-капитан неуверенно покосился на Эйммермана. – Боюсь вас разочаровать… Но эту вещь сняли с трупа. Конфуз вышел с владельцем – уж больно хорошо саблей владел…
– Чепуха. – Отмахнулась девушка и откинулась назад. Как она при этом не свалилась с узкого, лишённого спинки табурета, Николай так и не понял. – Речь не о последнем хозяине, а о первом. Так сказать, исходном.
– Но чем я могу помочь?
– Ничего особенного, поверьте. Я допросила пленных солдат токмакского гарнизона, и они показали, что погибший офицер отобрал эту штуку у киргиза-кочевника во время сбора дани. Якобы, это сильный амулет, защищающий от болезней. – Последнюю фразу Анастасия произнесла с кривой усмешкой – на удивление более приятной, чем её нормальная улыбка. – Но к моему прибытию племя уже откочевало из окрестностей укрепления. Я хочу догнать его, и мне потребуется сопровождение.
– Ах, вот оно что…, – Протянул Дронов, испытывая некоторое облегчение. Дело предстояло в меру опасное, особенно учитывая недавнюю встречу с ханскими войсками, но хотя бы понятное. От Третьего отделения можно было ожидать худшего, тем более – от таинственной Особой экспедиции, про которую офицер прежде не слыхивал.
– В общем, – Никифор Исаевич хмыкнул, – отдаю тебя со всею ротою в рабство госпоже сыскному агенту. Фюр фильзайтиге цузамменарбейт, так сказать.
– Я буду с ними хорошо обращаться. – Пообещала Анастасия Егоровна. – Верну в целости.
– Тут уже без меня разберётесь. – Продолжал командир корпуса. – До выполнения задачи рота получает свободу действий, отчёт по завершении, если госпожа агент разрешит. Можете идти.
Девушка достала из-под табурета украшенную серым пером шляпу с узкими полями, лихо заломленными справа, и аккуратно надела её. Подмигнула штабс-капитану:
– Что ж, вперёд!
Палатку они покинули вместе.
– До заката меньше двух часов, сегодня переночуем в лагере. – Деловито сказал Николай, искоса глядя на спутницу сверху вниз – она была на голову ниже рослого драгуна. – Сейчас я вас провожу в расположение роты, познакомитесь с моими парнями. Сам же навещу проводников из местных, расспрошу. Каких именно кочевников мы ищем?
– Хокандцы сказали, что тот киргиз был из племени токбай. – Ответила агент, шагая рядом.
– Не слышал о таком…
– Вы хорошо знаете местных?
– До похода служил в Верном, потом в Кастеке. Много общался со степными киргиз-кайсаками.
– Но ведь киргиз-кайсаки и горные киргизы – это разные народы, разве не так?
– Им самим нравится так думать.
– Хех…
Некоторое время они шли молча. Девушка – заложив руки за спину и о чём-то задумавшись, Николай – то и дело поглядывая на неё. Хрупкая, ладненькая, умная – и чего ей в Третьем отделении надо? Неужто более подходящего дела не нашлось?
– Скажите, Анастасия Егоровна…
– Вот, кстати…, – Анастасия перебила офицера, подняв ладонь. – Предлагаю сразу определиться – я или Настя, или госпожа сыскной агент. Хорошо?
– Хорошо, госпожа сыскной агент.
– Договорились, господин штабс-капитан. – Девушка опять улыбнулась, едва не заставив Николая вздрогнуть. И как у неё так получается? Аж мурашки по спине…, – Так о чём вопрос?
– У вас совсем нет багажа?
– Всё в карманах.
– И сменное бельё?
– У вас на складе возьму.
– Хм-м… А как вы добрались?
– До Омска – поездом, оттуда воздухом. От Кастека – воздушные разведчики на полпути подбросили, потом верхом, с полусотней казаков, что вам в подкрепление выслали. Сегодня утром приехала.
– Верхом, значит, ездите?, – Уже неплохо. А то не хватало таскать с собой столичную кабинетную работницу. – К походной жизни привычны?
– Не то чтобы…, – Девушка откинула голову и закатила глаза. – Но доводилось…
– Оружием владеете?
– Из ружья стрелять… обучена. – После паузы признала госпожа агент. – Но одно дело на стрельбище, а другое – под ответным огнём…
– Хорошо, что вы это понимаете. – Позволил себе улыбку Дронов. Гостья понемногу начинала ему нравиться.
– С пистолетом получше. Имелась практика. С фехтованием и рукопашным боем – примерно то же самое. В соответствии. Тыкать клинком в живого человека не приходилось, а вот голыми руками…
– Понятно. – Кивнул Николай. – А вот и наши палатки. Эй, Горшков! Сюда давай!
Подбежавший поручик встал «смирно», наглейшим образом вместо командира таращась на его спутницу.
– Знакомься. Эта барышня – сыскной агент Третьего отделения, Анастасия Егоровна.
Поручик приоткрыл было рот от удивления, но тут же захлопнул. На лице его боролись две эмоции – традиционная настороженность, вызываемая любым сотрудником названной конторы, с одной стороны и интерес к «барышне» с другой.
– Поручаю её твоим заботам. – Штабс-капитан сделал страшные глаза и украдкой показал помощнику оттопыренный мизинец. Тот всё понял верно и напустил на себя серьёзности. – Выделить собственную палатку, накормить, развлечь. Галантно! Понял?
– А то ж… Ой, будет сделано!
– Госпожа сыскной агент, это Остап Кириллович, поручик. – Повернувшись к девушке, представил Горшкова Николай. – Мой заместитель. Он вам всё устроит, а я пока пойду к проводникам.
– Можете не спешить. – Анастасия блеснула очками и… Нет, ну попросить её пореже улыбаться, что ли?..
…Дронов вернулся через три четверти часа, когда солнце уже клонилось к закату, и жизнь лагеря начала затихать. Спускаясь в лощину, он отметил, что на канонерке не горят огни, да и части, расположившиеся по краям склонов, не готовят дрова для костров. Очевидно, полковник серьёзно отнёсся к новостям о вражеской разведке.
Приблизившись к палаткам своей роты, он обнаружил прелюбопытное зрелище. Перед центральной палаткой (его палаткой!) горел небольшой костерок. Перед костерком была помещена огромная кухонная доска, на которой ровными рядками лежали какие-то белые катышки. Тут же стояли несколько бумажных пакетов и жестяных мисок. В окружении всего этого хозяйства сидела прямо на земле Анастасия Егоровна – сложив ноги на восточный манер, помахивая в воздухе наставительно воздетым пальцем и явно что-то вещая. За спиной девушки толпились драгуны числом до полутора десятков – склонившись к ней, они старательно внимали. Ещё несколько бойцов наблюдали со стороны. Недоуменно вскинув брови, штабс-капитан подошёл вплотную. Кашлянул:
– Кхем… А что здесь, собственно, происходит?
– Я учу ваших людей готовить пельмени. – Госпожа сыскной агент подняла на него взгляд и показала испачканные в муке пальцы. – Выяснилось, что ни один из них этого не умеет толком. Изумительно. Ладно, дома не научили, но в армии…
Кто-то не удержался, прыснул. Николай снова откашлялся – в кулак. Присмотрелся – на доске в самом деле лежали пельмени. Причём слепленные все на разный лад, и весьма искусно. Собравшись, он попросил:
– Можно вас на минутку?
– Конечно. – Девушка легко поднялась, похлопала ладонями, стряхивая мучную пыль. Они отошли от костра, и офицер, глядя ей в глаза, поинтересовался:
– Ну и что это было? С пельменями?
– Налаживаю отношения с коллективом. – Пожала плечами госпожа агент.
