Текст книги "Физик против вермахта (СИ)"

Автор книги: Руслан Агишев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Глава 18
Ниизвестность рождает испуг, испуг приводит к панике

* * *

Античный философ Плотин называл это эманацией Единого, непознаваемой Первосущностью; профессор математики Сорбоны Эдуард Леруа – Ноосферой; французский теолог Пьер Тейяр де Шарден – активной персонификацией разумного универсума или точкой Омега; некий сын плотника из Назарета – просто Отцом.

Кто это на самом деле? Или что это? Ответ на этот и подобные ему вопросы находятся далеко за гранью нашего понимания.

Может это древнее существо, ровесник самой вселенной, что из ледяных глубин пространства безмолвно взирает на происходящее? Оно не знает эмоций, чувств и желаний. Его прибежище бесконечность, а судьба – вне времени.

Или это представитель высокоразвитой внеземной цивилизации, что обогнала человечество в своем развитии на многие миллионы временных циклом. Инопланетянин, надзирающий за судьбой разумной жизни на нашей планете, словно заботливый родитель предостерегает каждое наше неверное движение и направляет нас на верный путь.

А если это Бог? Вдруг это Спаситель, который до сих пор не дает нам скатиться во тьму и ужас. Он любит нас, несмотря на бесчисленное число совершаемых нами преступных деяний. Он верит в то, что глубоко внутри нас есть светлая суть.

Доподлинно вряд ли мы это когда-нибудь узнаем. Для такого знания мы, человечество, еще слишком молодо. Нам, подобно неоперившемся птенцам, еще слишком рано покидать свое уютное гнездышко дремучего незнания и поразительной глупости.

Однако, нам известно нечто другое. Где-то далеко в пространстве, словно в огромном компьютере, хранятся тщательно отобранные сведения о событиях этого странного сентября 1941 года. Эти миллионы терабайт текстовых, аудио и видео единиц информации неизведанным способом скрупулезно измерены, классифицированы и выстроены в единую картину недавних событий.

…

10 сентября

Радиопереговоры командира второй танковой роты со штабом батальона двадцать шестого армейского корпуса Вермахта.

– Гончая-Охотнику. Вышел к заливу. В море наблюдаю бой. Шнелльботы Кригсмарине загоняют самоходные баржи и эсминец русских. Иваны собираются высаживать десант.

– Охотник-Гончей. Нужно помешать десантированию. Оборона плацдарма почти посыпалась. Сколько панцеров в строю?

– Гончая-Охотнику. Девять панцеров.

– Охотник-Гончей. Приказывают открыть огонь по баржам, не дать высадить десант.

– Гончая-Охотнику. Выполняю…

…

Радиопереговоры командиров шнелльботов первой флотилии Кригсмарине на Балтике.

– Касатка 1-Касатке 2. Наши коробочки стреляют с берега. Зайди на эсминец с тыла и отжимай его к берегу. Сделаем ему вилку.

– Касатка 2-Касатке 1. Лучше с правого борта. Здесь у него орудие повреждено.

– Касатка 1-Касатке 2. Первая торпеда пошла…

– Касатка 2-Касатке 1. На правом борту русского эсминца наблюдая непонятное голубое свечение. Повторяю, наблюдаю свечение и молнии. Дерьмо! Что это еще такое?

– Касатка 2-Касатке 1. Курт, почему не отвечаешь? У меня танцуют приборы… Курт, черт тебя дери, что там происходит? О, Боже! Море горит! Черт! Черт!

…

Радиопереговоры пилотов пятой группы бомбардировочной эскадры восьмого авиакорпуса Люфтваффе.

– Коршун 1-Коршуну 2. Кто-нибудь еще это видит? Заснули что ли там?

– Коршун 2-Коршуну 1…

– Коршун 1-Коршуну 2. Я подбит! Я подбит! Чертовы иваны применили новое оружие! Кто-нибудь меня слышит?

– Коршун 2-Коршуну 1…

– Коршун 1-Коршуну 2. Я подбит! Повторяю, я подбит. Мою птичку разделали, как курицу… Темно! Везде темно! Я ничего не вижу!

…

14 сентября

Радиограмма командира двести двадцать пятой пехотной дивизии восемнадцатой армии Вермахта генерал-лейтенанта фон Бассе в штаб армии.

– Сегодня, четырнадцатого сентября, в четырнадцать часов двадцать шесть минут потеряна связь с командирами первого и второго танковых батальонов. Попытки установить связь остались без успешными. Примерно в это же время перестали выходить на связь передовые подразделения дивизии. Перед потерей связи визуально наблюдали яркое красное свечение в небе и продолжительные грохочущие звуки. В течение часа сильно повысилась температура окружающего воздуха, что привело к многочисленным возгораниям деревянных построек и самоподрывам боеприпасов. Принял решение отводить остатки дивизии в направлении железной дороги на север.

…

Радиограмма гефрайтера Дитера Майера первой роты второго танкового взвода.

– Камераден, где вы? Почему к нам никто не приходит на помощь? Помогите? Наш танк завалило. Оба люка заклинило от сильного жара. Нам не вылезти… Камераден, я сильно устал. Слышите? Я очень-очень устал. Трое суток в этой чертовой железной коробке почти свели меня с ума. Больше никого не осталось. Совсем никого не осталось: ни лейтенанта Бренда, ни старины Фрица. Вчера испустил дух Георг… Он стонал больше двух суток. Стонал так жутко, что хотелось выть от тоски. Я больше не мог терпеть этого. Камераден, я не виноват! Мне пришлось его убить. Камераден, не смотрите на меня так осуждающе! Он все равно бы умер. Георг был сильно обожжен этим лучом смерти иванов. На нем не осталось ни единого живого места. Слышите⁈ Не кричите на меня! Я не виноват в его смерти! Я просто помог ему. Если хотите, я спас этого баварца от жутких мучений… Камераден, где вы? Отзовитесь? Мне очень здесь плохо… Я очень хочу пить. Проклятье, как же сильно хочется пить. Мне нужно совсем немножко. Я не прошу целую бочку. Камераден, не надо жадничать! Я же слышу, как вы пьете. Думали, обманете меня? Нет! Я все слышу. Зачем вы меня обманываете. Мы же боевые товарищи. Камераден, дайте попить… Господи, я схожу с ума. Я больше так не могу. Мама, прости меня. Я больше так не могу.

…

15 сентября

Телефонный разговор старшего делопроизводителя Кингисеппской городской управы А. Лиэпе с главой управы Д. Тупсом.

– Господин Тупс! Господин Тупс, вы слышите меня?

– Начальник городской управы г. Кингисепп господин Тупс, у аппарата. Говорите громче, вас не слышно.

– Господин Тупс, это Андреас Лиэпе, старший делопроизводитель из вашего управления. Вы посылали меня с инспекцией на станцию.

– Лиэпе? Какого черта ты еле-еле бормочешь? Тебя едва слышно? Или ты опять набрался? Пьяная скотина, ты у меня доиграешься!

– Господин Тупс.

– Замолчи! Опять налакался⁈ Расслабился? Про работу забыл? Вернешься обратно, загремишь в холодную. Лично попрошу господина капитана Весселя, чтобы он тебя определил в самую паршивую камеру. Что молчишь?

– Господин Тупс, я не могу говорить громче. Здесь везде русские… Слышите, господин Тупс? На станции русские военные.

– Русские солдаты? Советы? Ты сошел с ума? Какие здесь могут быть русские? Доблестные солдаты Вермахта уже штурмуют Ленинград и Москву. Фюрер обещал в ноябре провести парад победы на Красной площади. Протри пьяные глаза! Бандитов может увидел? Сейчас по лесу много этих недобитков шляется. Чего из боятся-то? Оборванцы с одной винтовкой на пятерых…

– Не похожи они на окруженцев, господин Тупс. У всех справная форма и много оружия. Почти все они моряки-балтийцы. Ой, господин Тупс… Кажется едет поезд. Сейчас я из окошка выгляну. Я в диспетчерской будке спрятался под столом.

– Что там такое? Что за поезд?

– Это бронепоезд, господин Тупс! Пушки на нем просто утыканы. На паровозе какие-то провода и коробки висят. Господин Тупс! Эти коробки светятся! Из них искры летят в разные стороны…

– Дева Мария, бронепоезд же сюда едет. Надо предупредить комендатуру.

…

Телефонный разговор преподавателей Нарвской городской школы фабрично-заводского обучения.

– Доброго утречка, Петр Иванович. Как сегодня ваше ничего?

– И вам доброго, милейший Сергей Васильевич. Что-то вы сегодня с самого утра звоните. Случилось что-то? Неужто вашу просьбу об открытии нашей школы в комендатуре рассмотрели?

– Тю! Что вы такое говорите, Сергей Васильевич⁈ Моя Жанночка ведь в секретарях в управе работает. Она и сказала, что мое прошение отклонили. Комендант, мол, сказал, что детям неполноценных родителей не нужна такая школа. Им достаточно уметь считать до десяти и писать свои имя и фамилию. А у судьбы странное чувство юмора. Вы это не находите, Сергей Васильевич?

– Да, да, мой друг. Вы совершенно правы. Я ведь прекрасно помню наши с вами разговоры и чаяния. Правда, их грустно вспоминать. Помните, о чем мы говорили? Мол, немцы культурная нация, наследники Гете и Канта. Ха-ха. Мы говорили о порядке, который на нашу землю принесет цивилизованный Запад. Я ведь, старый дурак, грезил, что немцы восстановят нарвское императорское училище. Ха-ха. Они же школы стали закрывать…

– Но, Петр Иванович, полноте. Мы же люди. Нам тоже свойственно ошибаться.

– Нет, нет, мой друг. Вы совершенно не правы! Мы не просто люди, мы педагоги. Вы понимаете? Мы воспитываем нового человека и просто не имеем права на ошибку. Мы с вами виноваты в преступной слепоте. Мы не видели дальше своего носа, когда аплодировали входящим в город немецким войскам. Господи, какими же мы были слепцами…

– Сергей Васильевич, не будем вспоминать об этом. Вы ведь не просто так позвонили в такую рань.

– Да, мой друг, да. Вы извините меня за беспамятство. Я ведь совсем забыл рассказать, что сегодня случилось. Вы ведь знаете, что я каждый день совершаю утренний моцион. Сегодняшний день не стал исключением. Сегодня я решил пройти вдоль железной дороги. Слышал, что ее ремонтировать должны были. Думал, тихо и спокойно будет. Вы меня слышите?

– Конечно, конечно, я у аппарата.

– Я вышел к железной дороге в том месте, где рядом было небольшое озерцо с утками. Хотел в тишине посидеть. Вы же знаете, как я обожаю тишину. Только я присел на бережок, как вдруг задребезжали рельсы. Поезд едет, сразу же смекнул я. Я сразу за деревья присел. Думаю, незачем здесь у всех на виду красоваться. Через пару минут, вижу, паровоз едет. Не поверишь, Петр Иванович, на нем красная звезда нарисована.

– Как так красная звезда? Откуда здесь красные? Немец же у Москвы?

– Вот и я про тоже подумал. Мол, не может такого быть. Ошибся, наверное. Присмотрелся, а звезда еще ярче горит. Но звезда, не главное! Я видел молнии! Понимаешь, это были самые настоящие молнии! Они целыми пачками от локомотива летали!

– Молнии? От обычного паровоза? Может это были вылетающие искры?

– Что ты такое говоришь? Я молнии от искры не отличу⁈ Это были самые настоящие молнии! Ими был объят буквально весь локомотив! Это было просто восхитительное зрелище! Локомотив словно плыл в море голубоватых молний…

– Подожди, подожди! Я что-то слышу. Стреляют! Сильно стреляют! Ой! Немцы бегут мимо моего дома! Сергей, Сергей! За окном советские моряки! Ты слышишь, Сергей? У них звезды на бескозырках! Откуда они здесь?

…

Записанный на магнитофонную ленту, разговор начальника транзитный лагерь Шталаг IV-D майора Э. Розенкранца с начальником полиции безопасности и СД в г. Нарва майором Г. Крюгером.

– Ганц, черт тебя дери, твои орлы опять прошляпили каких-то бандитов! Сколько уже можно делать такие ошибки? Неужели с этими оборванцами нельзя было справиться?

– Что ты мелешь? Какие это бандиты? Разуй глаза! У них целый бронепоезд, танкетки и орудия. Их около батальона, если не больше.

– Батальон? Бронепоезд? Пушки? А где доблестные птенчики Геринга? Почему мы одни должны расхлебывать дерьмо с этими партизанами?

– Эрик, ты еще не понял? Это не окруженцы, не бандиты и не партизаны! Это регулярная часть советов!

– Бред! Полный бред! Откуда здесь советские войска⁈ Нарва – это глубокий тыл! Отсюда до ближайшего русского гарнизона больше четырех сотен километров! Это обыкновенные бандиты! С начала войны скрываются в лесу. Теперь же, когда наши войска ушли отсюда к Ленинграду и Москве, они осмелели. Чертово отребье вылезло из своих нор и трущоб. Слышишь, Ганц? Это самые обычные окруженцы, которых ты, как всегда, выдаешь за настоящих солдат. Хватит уже этих приписок! Желаешь получить очередной железный крест за героическое сражение. Признавайся, таким был твой план? Переполошить весь город, всех напугать, а потом прийти героем на белом коне. Это уже не смешно!

– Эрик, ты чертов придурок! Я же говорю, что это регулярные войска! Я уже телефонировал в штаб ближайшей дивизии. Они на подходе. Нам надо лишь немного продержаться. Я приказал своим людям подстраховать твоих охранников на вышках. Советую зенитные орудия ставить на прямую наводку. У них нет авиации, зато есть пару танков и бронетранспортеров.

– Регулярные войска? Как же так? Надо срочно объявить тревогу. У меня в бараках почти две тысячи военнопленных. А если они ударят нам в тыл? Стрельба! Зенитки открыли огонь. Началось. Поднимайся, Ганц!

…

16 сентября

Секретная депеша из канцелярии маршала Г. Манергейма командующему III-им финским армейским корпусом генерал-майору Х. Сийласвуо.

«…Последние разведывательные данные позволяют говорить о том, что советское командование готовит крупную военную операцию по деблокаде г. Ленинграда. Первый удар, предположительно, будет нанесет на северо-западной части ленинградского оборонительного рубежа в районе Ораниенбаумского плацдарма. 9–10 сентября в этом районе зафиксированы передвижения крупной группировки советских военных кораблей в составе линкора 'Октябрьская революция», линкора «Марат», четыре эсминца, два минных тральщика, одиннадцать самоходных баржи с личным составом и техникой. Состав задействованных сил позволяет говорить о сосредоточении на данном направлении почти стотысячной группировки противника с усилением в виде экипажа морских судов.

Подготовка столь масштабной операции в этом районе свидетельствует о том, что советское командование уверено в своих возможностях деблокировать г. Ленинград. Успеху подобной операции могут способствовать следующие факторы: большие потери в живой силе, понесенные войсками группы армий «Север» под руководством генерал-фельдмаршала фон Лееба за последний месяц; передача в состав группы армий «Центр» для наступления на г. Москву четырех танковых и двух моторизованных дивизий, своих наиболее боеспособных и главных ударных сил.

В связи со сложившейся ситуацией и пользуясь властью главнокомандующего финскими вооруженными силами, приказываю следующее. Во-первых, подразделениях III-его армейского корпуса генерал-майора Х. Сийласвуо приказываю остановить наступление финских войск на прежней советско-финской границе и начать возводить оборонительные укрепления. Во-вторых, необходимо максимально дистанцироваться от выполнения приказов командующего лапландской армией германского вермахта генерал-полковника Н. Фалькенхорста'.

…

Телефонные переговоры Фюрера Третьего Рейха А. Гитлера с командующиму группой армий «Север» генерал-фельдмаршалом фон Леебом.

– Хайль Гитлер, мой Фюрер! Я рад…

– Молчать! Чему ты рад⁈ Фон Лееб⁈ Что там у тебя происходит у Ленинграда? Кто тебе позволил отвести войска от Оранинбаума?

– Мой Фюрер, я могу все объ…

– Что ты можешь, фон Лееб⁈ Я сильно ошибся, дав тебе звание генерал-фельдмаршала. Меня предупреждали на твой счет, но я решил дать тебе шанс.

– У меня есть объективные обст…

– Что ты морочишь мне голову, фон Лееб⁈ Ты приказал отвести войска от Ленинграда в тот момент, когда сапог доблестного немецкого гренадера стоит у самого сердца большевистской гидры! Ты сошел с ума⁈ Как ты посмел отдать такой приказ⁈

– Мой Фюрер, я не позволю…

– … Ты позоришь арийскую кровь своих предков доблестных фон Леебов, что веками защищали Германский Рейх от восточных варваров! Я даю тебе трое суток! Слышишь, фон Лееб⁈ У тебя есть целых трое суток для того, чтобы вернуть немецкие войска на прежние позиции! В случае невыполнения моего приказа, лишишься своего фельдмаршальского жезла.

…

18 сентября

Телефонные переговоры начальника военной разведки и контрразведки (Абвер) Венного министерства Третьего Рейха адмирала В. Канариса с неустановленным лицом.

– Доброе утро.

– Кхе, Вильгельм, ты совсем забыл про разницу во времени. У нас еще глубокая ночь.

– Извини, совсем забыл. Правда, у меня есть очень веское основание для столь позднего звонка… Ты слышишь меня?

– Да, да. Все прекрасно слышу.

– Двое суток назад мои люди перехватили одну любопытную депешу, с содержанием которой тебе будет интересно ознакомиться. В той депеши командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб сообщает, что вынужден отвести свои войска с занимаемых рубежей вокруг Ленинграда. По словам фон Лееба Советы применили странное оружие чрезвычайной разрушительной силы, в течение нескольких часов уничтожившей два танковых батальона, моторизованный полк и целую пехотную дивизию. Ни сам генерал-фельдмаршал, ни его разведка не имеют представления о том, что это было за оружие…

– Знаешь, Вильгельм, как-то странно все это выглядит. Я много слышал о вашем фон Леебе. Его сложно чем-то напугать. К тому же от большевиков сейчас, когда немецкие войска у Москвы, сложно ожидать какого-то масштабного сюрприза. Думаю, Советам вообще не до всего этого.

– Сначала я думал точно также, подозревая какую-то дезинформацию или закулисные игры. Однако вчера узнал еще об одной депеше, пришедшей уже по линии СД. Сообщается о том, что странное оружие было вновь применено советскими войсками уже в нашем тылу. Понимаешь? В одном из городов, расположенном на расстоянии около двух сотен километров от линии фронта, откуда-то взялись советские регулярные войска и дотла выжгли один из концентрационных лагерей вместе с батальоном охраны и двумя ротами СС.

– А вот это уже интересно… Это напоминает мне лучи смерти того серба из Североамериканских штатов. В газетах писали, что он изобрел лучи смерти, которые могут сжечь самолеты и корабли на огромном расстоянии. Как там его звали? Тесла, кажется…

– К черту этого серба! Я получил доступ к фотографиям с места боя. Правда, это стоило мне очень и очень дорого. К счастью, в СД еще остались люди, которые любят деньги… Увиденное произвело на меня очень нехорошее впечатление. Там, на площади в два-три гектара, осталась только спекшаяся земля. Вместо каменных домов городской окраины лужи каменной лавы. Все это отчетливо напоминает последствия очень мощного извержения вулкана. Ты понимаешь, что это может означать?

– … Советы могут стать обладателями крайне оружия, которое перевернет весь ход войны. Танки, корабли и самолеты перестанут быть той силой, которая главенствует на поле боя… Насколько я понял, ты позвонил мне не для того, чтобы просто рассказать об этом?

– Да, естественно. Хочу напомнить о нашем старом разговоре о переговорах. Думаю, пришло время их возобновить. Та, старая попытка с Гессом оказалась слишком поспешной и Форин-офис не приняла в серьез наши намерения договариваться. Настоятельно прошу тебя подготовить почву. Ты же понимаешь, что, уничтожив Германию с помощью этого оружия, Сталин не успокоиться. Следующей жертвой станет Великобритания.

– Твои опасения мне понятно. Более того я их разделяю. Думаю, смогу встретиться с его величеством и сообщить об этой новости.

Глава 19
Новые следы – новая дорога

По черной земле шел немолодой мужчина в темном рваном платье, в котором угадывалось одеяние священнослужителя. Под его убогой обувкой хрустела запекшая, местами остекленевшая, почва.

– Верую, Господи, верую в тебя, – бормотал он багровыми, искусанными в кровь, губами. – Верую в твою правду и силу…

До недавнего времени ксендз Вацлав Шиманский, служивший в небольшом приходе под Лодзи, отнюдь не являл собой образец образцового священника, что истово верил в Христа и прилежно нес слово Божье к людям. Скорее наоборот. Ксендз нередко пропускал службы, хорошо набравшись крепкой домашней наливки. Частенько предавался греху чревоугодия, что отразилось на его грушеподобной фигуре с плотной массивной нижней частью и щуплым верхом. Без должного пиетета относился и к самому Господу, панибратски называя его пан Иезус или дядюшка Христос. В самом служении Вацлав уже давно не находил той особой благодати, за которой когда-то пришел. С началом Великой войны стало еще хуже. Видя вокруг себя крушение целого мира, убийства и страдания, ксендз вообще потерял веру. В таком мире, решил он, Бога просто не может быть.

Однако произошедшее несколько часов назад его настолько потрясло, что все внутри него перевернулось. В могуществе разбушевавшейся стихии, спасшей его и тысячи пленников из лагеря, он увидел руку Всемогущего Господа. Все изменилось в один момент. Их как раз перевели в новый барак, как небо над ними вдруг заалело кроваво красным цветом. Раздался ужасающий воющий звук. Женщины и дети, что в бараке были, сразу же в визг ударились. Кое-кто из мужиков от страха на пол попрыгали и под нары полезли. Он и сам, что тут скрывать, до ужаса испугался. Думал, проклятые немцы спалить их заживо в бараке решили.

Потом еще страшнее стало. Вокруг стрельба поднялась. Из пулеметов и орудий палили так, что уши закладывало. Вацлов уже решил, что придется ему и всем невинным душам сейчас душу Богу отдать. Вспомнил ксендз тогда, кто он таков есть, и начал отходную молитву читать, чтобы к Господу правильно уйти. Рядом с ним встали на колени и другие пленники, словно почуявшие наступающий конец. И взрослые и дети, и женщины и мужчины, они все как один, окружили священника и повторяли за ним слова молитвы. Повторяли, кто как мог: коряво, заикаясь, едва слышно. Неважно, главное искренне и с истовой надеждой.

Только не судьба была дочитать Канон молебный при разлучении души от тела. Прямо на его глазах вспыхнула дверь барака, занялись стены. Ксендз, словно обезумел в этот момент. Страшно закричал и бросился прямо на горящую дверь, которую и благополучно снес.

На улице же царил Ад! Ксендзу разом вспомнились многочисленные сюжеты из Священного писания о геенне огненной и Армагеддоне – месте последней битвы сил добра с силами зла в конце времен. Все было черным черно! Удушливый дым не давал вздохнуть полной грудью! Сентябрьский воздух буквально кипел от нестерпимого жара. Стоявшие по углам лагеря вышки с пулеметами и зенитными орудиями пылали рождественскими свечками и рассыпались на глазах. Фигурки надзирателей и охраны, палившие из оружие в небо, исчезали, превращаясь в прах. И разве это не было доказательство Его существования и Его всемогущества⁈

– Отче наш, сущий на небесах! – улыбался Вацлав, чувствуя, что вера в Господа вновь поселилась в его сердце. Все в его душе возрадовалось этому. Вновь он нашел себя, свое место и свою цель в этой жизни. – Да святится имя Твое! Да придет Царствие Твое! – не останавливаясь текли слезы по его лицу. Только это были слезы счастья, а не горести. Ведь, скоро, очень скоро, он встретится со своим Господом. – Прости меня Господи за слабодушие и неверие. Слаб я, как и всякий человек. но теперь все будет по-другому. Слышишь Господи?

Он упал на колени, с хрустом проломив запекшую корку земли. Тряпки, когда-то бывшие брюками, начали тлеть на его ногах, но священник совсем не чувствовал боли. Его переполняло странное вдохновляющее чувство успокоения. От страшных метаний и сомнений в его душе не осталось и следа. Сейчас Вацлав твердо знал, что Господ есть и присматривает за ними и всеми невинными душами на этой грешной земле. Только Он мог наслать на немцев огненный дождь с небес и спасти их от гибели. От этого переполнявшего его чувства хотелось смеяться и громко восхвалять Христа.

– Воспоем же осанну Господу нашему, – начал было он говорить, как нечто невероятное и не имеющее право на существование привлекло его внимание. – Исусе Христе… Исусе Христе… – только и мог повторять он. – Исусе Христе…

Из клубов черного дыма выплывал огромный локомотив, от которого в самое небо рвался неровный столб красного пламени. Словно ангел с огненным мечом, ужасная машина испепеляла угловатые броневики и танки с крестами и кургузыми пушками. Железные машины прямо на глазах священника превращались в сверкающие лужицы металла. Вспыхивали и исчезали многочисленные фигурки солдат, заполошно паливших во все стороны из винтовок.

– Господи, Господи… – шептал ксендз, не отрывая взгляда от летевшего над полем локомотива.

Огромный паровоз грозно шипел, то и дело выбрасывая в воздух черные клубы дыма и снопы искр. Его колеса бешено крутились в воздухе, еще больше усиливая дичайшее чувство сюрреализма.

Но в какой-то момент страшный грохот, орудийная и пулеметная среда прекратились. Тишина наконец-то опустилась на истерзанное поле. Казалось, само время остановилось после чудовищного сражения Добра и Зла.

К продолжавшему стоять на коленях священнику величаво подлетела громадина паровоза и, порыкивая перегретым паром, грузно опустилась на землю. Ксендз все это время едва дышал. Все боялся, что происходящее окажется наваждением и растает, как туман.

С железной лестницы осторожно спустился высокий старик с развевающимися на ветру седыми волосами. Он несколько минут пристально и угрюмо рассматривал Вацлава, словно раздумывал над его судьбой.

И как бы это ни кощунственно прозвучало, но показался он святому отцу самим Господом, что, аки мститель, спустился с небес. Ведь, истинный Бог именно таким и должен быть. В эти страшные времена, когда люди превратились в алкающих крови созданий, Господь должен ходить по земле с огненным мечом и без жалости карать сошедших с ума людей. Именно так и никак иначе, думал ксендз.

– Ты из лагеря, святой отец? – ксендз молча кивнул. Голос Господа почему-то прозвучал на русском, но разве не Ему известны все языки этого мира. Господь знает все. – Я ищу одну женщину из Ленинграда с мальчиком. Женщину зовут Ольга Николаевна Теслина, доцент кафедры ультразвуковой дефектоскопии Ленинградского электротехнического института. Она с сыном в Куйбышев должна была эвакуироваться, – взгляд старика был пронизывающим, заставляя ксендза вздрогнуть. – Видел ее в лагере?

Ксендз молча продолжал рассматривать явление Господа. Он, словно впитывал все, что могли увидеть его глаза. Страшно хотел запечатлеть в своей памяти все Его черты.

Вацлав уже было хотел отрицательно мотнуть головой, как в нерешительности замер. Он уже больше месяца был в этом концентрационном лагере, и перед его глазами прошло больше шести тысяч человек, которых было просто физически не запомнить. Вместе с ним в бараке сидели мужчины и женщины, пожилые и молодые, с детьми и без них, разговорчивые и молчаливые. Разве мог он что-то знать про эту женщину? Но Господу очень важна эта женщина, и он, ксендз, обязательно должен ему помочь. Нужно вспомнить…

– Говори, – старик прищурил глаза с какой-то невысказанной в них надеждой.

Этот характерный прищур тут же выцепил из памяти священника одну женщину, которая смотрела на окружающих ее в бараке людей точно так же. Вацлав даже находил в чертах старика и той женщины нечто общее: такой же острый подбородок, вытянутое лицо, небольшие брови и едва заметные морщинки в уголках глаз.

– Я видел ее. Только я не знаю ее имени. В бараке ни у кого нет имен. Есть только номера, – с печалью рассказывал ксендз. – С ней точно был маленький мальчик. Живой очень, постоянно норовил из барака выйти. Она же его не отпускала.

Старик в напряжении подался вперед, стараясь не пропустить ни слова. Чувствовалось, что эти сведения очень много значили для него.

– Пожалуй, это все, что я знаю о них. В лагере было не до разговоров. Охране не нравилось, когда мы общались между собой, – извинительным тоном проговорил Вацлав. – Знаю, что ее признали ценным для Рейха специалистом и отправили дальше. А вот куда отправили не знаю, – он замолчал, но старик продолжал сверлить его взглядом. – Больше ничем помочь не смогу… Хотя, знаю. В тот день к нам в лагерь какие-то очень важные господа приезжали. Охрана около нас бегала, как ужаленная. Они-то как раз и искали ценных специалистов для какого-то проекта. Физиков и инженеров выискивали. Я язык бошей хорошо знаю, поэтому понимал их разговор. Они говорили о том, что фюрер сильно подгоняет какого-то фон Брауна. Поэтому ему нужны ученые для одного важного дела на острове. Название острова я так и не услышал.

… Этот странный разговор и внушающего страх старика с его апокалиптической машиной ксендз Вацлав вспоминал всю свою оставшуюся жизнь.

* * *

Теслин же, который и был тем самым грозным стариком, уже через минуту и думать забыл о священнике, улепетывавшим прочь от пышущего жаром локомотива. Все его внимание было приковано лишь к одному – к судьбе матери, Теслиной Ольги Николаевны, вновь исчезнувшей в неизвестность.

– Снова не успел… Господи, опоздал всего лишь на одни сутки, – взвыл он сквозь зубы, с горечью смотря в небо. – Как же так⁈ Какие-то сутки… Куда ее с ребенком теперь отправили? К какому-то фон Брауну на остров… О, черт! – от внезапно осенившей его догадки, ученый пошатнулся и едва не свалился на оплавленную землю. – Это же тот самый фон Браун! Вернер Магнус Максимилиан фрайхер фон Браун! Это гуру современного ракетостроения, создатель баллистических ракет Фау!

С трудом поднявшись с земли, Теслин облокотился на метал локомотива. Обуявшие его мысли, грозившие вновь свалить старика на землю, требовали жесткой опоры. «Ракетный центр на острове Узедом уже построен и работает. Сам фон Браун полным ходом клепает ракеты, будущие Фау, которые, правда, пока летают мимо цели. Поэтому он со всей Европы, как паук, тащит в свое логово всех ученых, до кого может дотянуться. По его просьба нацисты даже глаза закрывали на еврейское происхождение многих физиков, которых Вернер привез в свой центр. Насколько помню, фон Браун их высосет досуха, а потом к стенке поставит… Скорее всего с мамой тоже самое будет. Попользуются и отправят на небеса».

– Нет… Это больше не повторится… Этого больше не будет, – ученый с силой стукнул по железному котлу паровоза. – Я больше этого не допущу. Слышишь, Господи? Или кто там есть еще? Есть ведь там кто-нибудь. Есть⁈ – он поднял голову к небу и громко закричал. – Что же ты ничего не делаешь? Почему она снова должна страдать? Почему, черт тебя дери⁈ Я спрашиваю тебя!

Теслин заскрежетал зубами. «Я опять не успеваю… До острова сейчас мне не добраться. Паровоз на последнем издыхании, генераторы уже сыплются и не дают нужной мощности электромагнитного поля». Он с горечью окинул глазами возвышавшуюся над ним махину локомотива, который уже больше не был страшным оружием. «Мне нужен всего лишь месяц. За эти чертовы тридцать один день я должен успеть сделать совершенно новое оружие. Должен успеть. На хорошем заводе, с нормальной производственной базой я смогу собрать новые генераторы и более мощные трансформаторы. Саму схему я уже обкатал, она полностью рабочая. Лишь бы с мамой за этой время ничего не случилось… Господи, помоги. Пожалуйста, защити ее. Иначе… Боже, иначе, я сожгу эту чертову землю вместе со всеми».