Текст книги "Сердце варвара (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Пока я наблюдаю, Пашов прижимает ребенка к груди и долго изучает его с серьезным лицом. Пейси, конечно, просто в восторге от знакомого лица и радостно булькает, шлепая маленькой четырехпалой ручкой по подбородку Пашова. Пашов выглядит удивленным, а потом смеется.

– Он силен!

– Так и есть, – мой голос немного прерывается. – Ты всегда шутил, что он когда-нибудь сразится с Вэкталом за титул вождя.

– Неужели? Это звучит похоже на меня. – Он улыбается, на щеках появляются ямочки, когда он касается маленького носа Пейси.

Видя их вместе, я не могу решить, наполняюсь ли я радостью или страданием. Я должна была бы уметь отличать одно от другого, но в наши дни они, кажется, необъяснимым образом переплетены. Однако улыбка на его лице – чистое наслаждение, и я задерживаю дыхание, надеясь, что он что-нибудь вспомнит. Что-нибудь.

– Почему его зовут Пей-си? – Он спотыкается на слогах.

Вот так просто моя надежда снова угасла.

– У нас вошло в обычай смешивать два имени вместе. Наполовину человек, наполовину ша-кхаи.

Он медленно кивает и берет маленькую ручку Пейси в свою, пристально разглядывая его четыре пальца.

– Странно видеть сочетание этих элементов.

– Странно? Мой сын не странный. Твой сын не странный! – Я протягиваю руку и выхватываю своего ребенка обратно из его рук.

Пашов выглядит удивленным моей реакцией.

– Я только имел в виду…

Я крепко обнимаю Пейси. Он вопит и пытается оттолкнуться от меня, желая вернуться к своему отцу. Я его не виню. Я слишком остро реагирую. Веду себя как дебилка. Просто все, что говорит Пашов, ощущается как удар кинжалом прямо в чертово сердце.

– Я знаю. Мне жаль. Все это очень тяжело для меня.

Он медленно кивает.

– Я больше не буду тебя беспокоить. Мне очень жаль.

Я закрываю глаза и поворачиваюсь к нему спиной. Неужели он подумал, что беспокоит меня? Я засну сегодня ночью, мечтая об этой улыбке, когда он держал на руках своего сына. Я хочу сказать ему, что он не беспокоит меня, что я хочу, чтобы он остался рядом, чтобы мы могли поговорить и, возможно, найти удобную тему где-нибудь посередине. Но в горле у меня встает комок, и мне требуется долгое время, прежде чем я могу собраться с духом настолько, чтобы заговорить.

Но когда я открываю глаза и оборачиваюсь, Пашова уже нет. Он ушел вместе с остальными, мои сани потащились за ним. Значит, он не хочет торчать рядом со мной, но он также не забудет о своем долге. Мне больно от этого зрелища, и я жалею, что ничего не сказала. Что я хочу, чтобы он остался.

Возможно, когда мы остановимся сегодня вечером отдохнуть, я поговорю с ним. У меня будет весь день, чтобы придумать, что сказать, чтобы ни одна из сторон не перешла к обороне. Я просто должна выяснить, что именно.

– Давай, давай укутаем тебя и уложим в твою попону, – говорю я Пейси, покрывая поцелуями его крошечный лобик. По крайней мере, этого я могу осыпать любовью.

ПАШОВ

Я сжимаю в руках маленькие сани, которые прихватил с собой для Стей-си, и пытаюсь обрести хоть какое-то спокойствие. Впереди Вэктал машет нам рукой, чтобы мы шли вперед. Путешествие начинается, и те, у кого самые тяжелые сани, идут впереди. Они будут задавать темп, и мы все останемся вместе. Некоторые из охотников, не состоящих в браке, движутся в хвосте нашей группы, ожидая, когда понадобится помощь, и чтобы защитить нас, потому что мы оставляем след, достаточно широкий, чтобы по нему мог идти даже слепой мэтлакс.

И хотя я пытаюсь успокоить свой разум, я смотрю на Стей-си. Она подается вперед, поправляя капюшон. Ее комплект висит у нее на спине, пристегнутый к странной переноске. Он спит, его лицо чуть больше синего круга, окруженного плюшевым белым мехом двисти. Я наблюдаю за ее движениями, за ее сильными и уверенными шагами, когда она устремляется вперед. Она следует по изрытому колеями следу, оставленному впереди санями Вэктала. Сейчас она передвигается быстро, но большинство других самок едут на санях своих самцов. Лиз идет рядом со своим партнером, но он несет их снаряжение и тащит сани за собой. Джо-си радостно болтает со своей парой, сидя позади него на их санях, а мой брат Зэннек в последний момент укутывает свою пару дополнительным меховым одеялом. За самками ухаживают. Конечно, это так. Путешествие будет долгим, и Стей-си довольно скоро устанет.

Я чувствую еще один укол вины. Почему я не создал сани, достаточно большие, чтобы тащить ее за собой? Это потому, что она задевает меня своими словами и плачет, когда я пытаюсь с ней заговорить? Тем не менее, я должен был подумать об этом. Я должен был понять, что у нее не будет никого, кто мог бы присмотреть за ней… кроме меня.

Когда мы остановимся, я сделаю новые сани, побольше, и позволю ей ехать остаток пути. Ее не следует заставлять ходить пешком. Я странно защищаю ее, хотя она, скорее всего, рассердится на меня. Я думаю, она в любом случае будет сердиться на меня. С таким же успехом я мог бы дать ей отдохнуть. Это будет долгое путешествие, и еще дольше, если она устанет.

Моя сестра подбегает ко мне, нахмурившись.

– Почему ты идешь здесь?

– А? – Я наблюдаю за маленьким существом, прыгающим у ее ног. У меня также нет воспоминаний об этом, хотя мне сказали, что пара Салуха приручила маленького двисти и отдала его Фарли. Моя сестра проводит с животным больше времени, чем большинство членов племени, и я нахожу странным приглашать еду поселиться в нашем лагере.

Но в последнее время, я полагаю, мне многое показалось странным из-за больших пробелов в моей памяти.

– Ты снова здесь, – подчеркивает Фарли. Она кивает в сторону Стей-си. – Разве тебе не следует быть там с ней? Составить ей компанию?

– Сомневаюсь, что ей бы это понравилось, – говорю я ей. Я киваю на небольшой рюкзак у нее на плечах. – Ты хочешь, чтобы я это взял?

Она пожимает плечами и тут же с ухмылкой бросает его на мои сани.

– Если ты предлагаешь, я приму это. Но тебе все равно следует пойти к Стей-си.

Ее питомец блеет на меня.

Меня начинает раздражать, что у всех есть свое мнение о том, что я должен делать со Стей-си.

– Ты думаешь, я не предлагал?

– О, я думаю, ты предложил. – Взгляд, который она бросает на меня, слишком умный. – Но не думаю, что ты очень стараешься сделать ее счастливой.

Я обнажаю клыки перед сестрой, и она, смеясь, отскакивает на шаг.

– Ты сама не знаешь, о чем говоришь.

– Держу пари, что да.

Сегодня утром моя сестра полна остроты, и вместо того, чтобы забавлять, это раздражает.

– Это так? – спросил я.

Она пожимает плечами.

– Я просто говорю… Я помню, как часто ты, Зэннек и Салух говорили о парах. Как ты ревновал, когда Химало и Айша сошлись, а потом Мэйлак и Кэшрем. Ты ничего так не хотел, как иметь свою собственную пару. – Она поднимает руку, указывая вперед, туда, где за спиной Шорши и Вэктала плетется Стей-си. – Вот и она. Твоя пара. Но с тех пор, как ты проснулся, ты держался в стороне.

– Она держалась от меня в стороне!

– А твои ноги что, перестали работать?

Я низко рычу, начиная злиться.

– Я был нездоров…

– Не так уж и нездоров, ты был первым, кто вызвался пойти с Вэкталом, – отмечает она. – И сейчас с тобой, кажется, все в порядке, если не считать твоей памяти.

– Стей-си не хочет, чтобы я был рядом.

– Конечно, она хочет. Она очень эмоциональна. Все люди такие. К тому же, она чуть не потеряла тебя. И у нее есть ваш комплект, о котором нужно думать. Ей было о чем беспокоиться, и все же я постоянно вижу ее одну.

Слова моей сестры позорят меня. Неужели она не понимает, что и я, и Стей-си не знаем, как двигаться дальше?

– Я не знаю, как с ней разговаривать. Я не помню, какими мы были, как пара. Я смотрю на нее и ничего не помню. – У меня болит в груди при одной мысли об этом. – Она разочарована.

– Она была бы гораздо больше разочарована, если бы ты умер, – резко говорит Фарли. Она хлопает меня по руке. – Иди поговори с ней.

Я пытался раньше, и она расстроилась.

– Она не хочет говорить.

– Ты и не пытаешься.

Разве нет?

– Это… странная ситуация.

– А ты делаешь только хуже! Ты не разговариваешь с ней!

– Я пытаюсь.

– Пытайся усерднее.

Почему моя младшая сестра читает мне нотации о моих отношениях? Что она знает об этих вещах?

– Оставь все как есть, Фарли.

Она вскидывает руки в жесте, который делает ее похожей на человека, и стремительно уходит, двисти танцует за ней по пятам.

Моя сестра. Я фыркаю про себя. Да и вообще, что она знает о парах? Она еще слишком молода, чтобы даже думать о таких вещах.

***

В начале дня все путешествуют быстро и решительно. К полудню, когда мы останавливаемся передохнуть и перекусить, несколько групп отстают. Некоторые из более тяжелых саней упакованы заново, а их товары распределены между другими, и сани, которые я несу, увеличиваются почти вдвое, потому что Кемли и Борран устают, и я не хочу, чтобы они боролись. К тому времени, когда все снова начинают идти, энтузиазм иссякает. Сейчас все просто устали. Теперь начинаются настоящие трудности.

Я слышу плач человеческой женщины, жалующейся на усталость. Ее супруг успокаивает ее, и ее слезы быстро утихают. Костер не разводят, поэтому мясо едят сырым. Некоторые также плачут из-за этого. Я наблюдаю за Стей-си, но, похоже, у нее нет особого аппетита. Она кормит своего сына, задерживается возле Джо-си и Шорши, а затем встает на ноги, потягиваясь.

Я наблюдаю за тем, как она встает. Она двигается не так, как женщины ша-кхаи. В ее движениях нет грации охотницы. Ее бедра, ну, они более округлые, а соски более полные. Я наблюдаю, как они покачиваются, когда она закидывает одну руку за голову, разговаривая с парой Салуха. Мне не следовало пялиться на ее соски. Я не должен был этого делать.

Да и мое тело не должно было реагировать.

Я заставляю себя отвести взгляд. Если я должен восхищаться ее телом, я должен помнить об этом, не так ли?

– Снова пора в путь, – кричит Вэктал, направляясь к своим саням. – Приготовьтесь!

Стей-си пожимает плечами, поправляя лямки на плечах. Она плотнее запахивает плащ и начинает идти, но ее шаги становятся медленнее, чем раньше. Я колеблюсь, затем бросаю сани и трусцой подбегаю к ней.

– Хо, – зову я. – Стей-си, подожди.

Она останавливается и поворачивается ко мне. Выражение ее лица настороженное.

– В чем дело?

– Ты выглядишь… усталой. Я хочу помочь.

Ее брови сходятся вместе.

– Помочь?

– Я понесу твой комплект. Или позволю тебе посидеть на санях, пока я буду их тянуть. Пойдем.

Выражение ее лица отнюдь не дружелюбное. Ее глаза сузились.

– Мой комплект? Он и твой тоже.

Я совершил ошибку.

– Конечно.

Она прижимает пальцы ко рту и глубоко, устало вздыхает.

– Я… на самом деле, я не думаю, что хочу говорить с тобой прямо сейчас, Пашов. Мне жаль. Пожалуйста, оставь меня в покое.

– Но ты устала…

Она поднимает руку, останавливая меня.

– Не настолько устала. Я в порядке. И я сама понесу своего сына.

– Ладно. – Я смотрю, как она уносится прочь, плотнее запахивая меховую накидку вокруг тела. Низкое чувство внизу живота – это чувство вины, и я игнорирую его. Прямо сейчас это не принесет мне никакой пользы. Я возвращаюсь к своим саням, беру кожаные ремни и тяну их вперед. Я буду идти в ногу с ней, даже если она не захочет, чтобы я был рядом. Это самое меньшее, что я могу сделать.

Время идет. Послеполуденные солнца поднимаются высоко в небе, а затем скрываются за облаками. Стей-си идет дальше, но она замедляет шаг. Сначала она шла рядом с Шорши и Вэкталом. Затем она оказалась в середине колоны. Теперь она болтается на окраине, и ее шаги все время замедляются. Я стараюсь держать свои сани на безопасном расстоянии позади нее, чтобы ей не казалось, что она замедляет меня – или племя. Но мои шаги становились все меньше и меньше, и я останавливался, ожидая, когда она догонит остальных. Я не устал. Я могу бегать хоть весь день. Мои руки болят от того, что я тащу сани, но это приятная боль.

Но Стей-си исчерпана. Я разочарованно наблюдаю, как она борется.

Я сосредотачиваюсь на ней и не замечаю, как какая-то фигура подбегает ко мне и хлопает большой ладонью по моему сломанному рогу. Это так пугает меня, что я бросаюсь в сторону, но только для того, чтобы споткнуться об одну из ручек саней и рухнуть на спину в снег.

Становится смертельно тихо. Кто-то ахает.

– Пашов! – кричит Стей-си. Она бросается вперед, как раз в тот момент, когда рядом со мной появляется Харрек с застенчивым выражением на лице.

– Мне жаль, – говорит Харрек, глядя на обезумевшего человека, двигающегося в мою сторону. – Я не подумал…

Я игнорирую его, потому что, когда я лежу на спине в снегу, Стей-си склоняется надо мной. Ее грива разметалась вокруг бледного лица, и она внезапно… кажется не такой уж и странной. Ее плоские черты становятся привлекательными, и я остаюсь неподвижным, пока она озабоченно проводит по мне руками.

Что ж, большая часть меня остается неподвижной. Мой член отзывается на ее прикосновения, жаждущий ласки.

Я вдруг понимаю, что она несет мой комплект на спине. Я много раз видел, как она носила его на руках, но до сих пор до меня никогда не доходило: мы связаны. Я отец Пей-си.

Это значит, что я спарился с женщиной и забыл об этом.

Это ужасно.

– Я в порядке, – бормочу я, чувствуя, как мой язык распухает во рту. Кажется, вся кровь в моем теле прилила к нижней половине тела. – Я просто был поражен.

Она вытирает лицо, и я вижу, что ее щеки влажные.

– Прекрасно.

Она рывком вскакивает на ноги и, пыхтя, уходит, ее комплект завывает в своем рюкзаке.

Мой комплект. Мой сын.

Моя пара.

Будь я воистину проклят, если не могу вспомнить такие вещи.

Я смотрю, как она уходит, и Харрек снова трясет своей большой рукой у меня перед носом. Я хватаю его, поднимаюсь на ноги, а затем бью его кулаком в плечо.

– Ты напугал меня, придурок.

Он просто ухмыляется, как самый большой идиот, каким он и является, и нажимает на мой сломанный рог.

– Потеря этого вывела тебя из равновесия, не так ли?

Я отталкиваю его, и он хихикает. Я смотрю, как Стей-си идет вперед, очарованный покачиванием ее бедер. Харрек смотрит на меня, а затем поворачивается, чтобы посмотреть в ту сторону, куда она ушла.

– Ты все еще не помнишь, не так ли, друг?

– Не помню.

– Что ты помнишь о последних нескольких сезонах?

Я пожимаю плечами.

– Я не чувствую, что мне чего-то не хватает. Очевидно, что это так, но мне кажется, что все в порядке. – Мои воспоминания кажутся неразберихой. Некоторые из них ясны, а некоторые – туманны и далеки. Как народ ша-кхай, мы живем здесь и сейчас, так что это не должно меня беспокоить.

Но тот факт, что я не могу вспомнить, когда мы со Стей-си резонировали, или ее прикосновения? Это беспокоит меня. Это меня очень беспокоит.

– Ты помнишь, что Айша и Химало расстались? Что они больше не претендуют на то, чтобы быть парой?

– А? – Я пытаюсь думать об этом, но в голове пусто. – Они больше не пара?

– Они заняли отдельные пещеры. – Он кивает, как будто доволен. – Я сочувствую Химало, но… возможно, Айша вернется к своим кокетливым манерам. Помнишь, как мы с тоской смотрели ей вслед? – Его рот кривится в улыбке. – С ней и вполовину не так приятно находиться рядом, но она женщина.

Все охотники в племени когда-то тяжело дышали вслед Айше. Я помню, что Харрека дико влекло к ней, и все же она нашла отклик в другом. Возможно, Харрек, моя пара, увидит в этом возможность. Мне это кажется неприятным. Химало – друг для нас обоих, и даже если они с Айшой расстались, на мой взгляд, они все еще вместе.

– Ты будешь преследовать ее?

Харрек пожимает плечами.

– Если больше никто не появится? Полагаю, я должен это сделать. – Он хлопает меня рукой по плечу. – У меня есть тайная надежда, что новая пещера людей свалится нам на головы.

– Мм. – Я снова беру шесты от своих саней и поднимаю их. Я проверяю Стей-си, но она все еще на приличном расстоянии впереди, ее гнев и беспокойство из-за меня ускорили ее шаги.

– Ты много за ней наблюдаешь, – комментирует Харрек, ухмыляясь мне.

Я смотрю на него, пытаясь понять, к чему он клонит.

Он кивает на Стей-си.

– Разве ты не помнишь?

– Ничего из этого.

– Ты не помнишь, как резонировал?

– Нет.

– Или рождение твоего комплекта?

– Нет. – Меня начинают раздражать его вопросы. Я уже сказал, что не помню, не так ли? К чему он клонит?

Харрек издает звук согласия и на мгновение замолкает. Затем он продолжает.

– А как насчет игры в футбол, в которую мы играли в прошлом сезоне?

– Я не помню. Я уже говорил это.

– Или… в тот раз, когда ты делил со мной свою пару? В мехах?

Я низко рычу и останавливаюсь как вкопанный, внезапная ярость захлестывает меня.

Харрек тоже останавливается. Он поднимает руки в воздух, ухмыляясь.

– Это шутка, друг. Просто шутка. Я проверял тебя.

– Это не смешно.

Подходит другой охотник и толкает Харрека в плечо, показывая, что он должен идти. Это Бек.

– Твои шутки так же плохи, как и твои охотничьи навыки.

– По крайней мере, я умею шутить, – возражает Харрек, и он выглядит уязвленным критикой Бека. – Я просто пытаюсь снова рассмешить своего друга.

Мы начинаем идти, и проходит несколько шагов, прежде чем моя бурлящая ярость от слов Харрека начинает просачиваться из моих мыслей.

Делиться.

Моей парой.

С ним.

С другим мужчиной.

Моя пара.

Как давно я хотел найти себе пару? Семью? И подумать только о том, чтобы позволить другому мужчине прикоснуться к ней? Я знаю, что в прошлом в нашем племени случались тройственные пары, когда два самца соглашались быть парой одной и той же самки. Я наблюдаю, не отрываясь, как она идет, ее спина напряжена, бедра покачиваются. Я не могу себе представить, каково это было – прикасаться к ней.

Но я знаю, что никогда бы не поделился.

Я подавляю желание броситься на Харрека рогами вперед. Я не должен. Он не хотел причинить вреда. Последнее, что мне нужно, – это еще одна рана на голове. И все же мысль о том, что он прикасается к ней, наполняет меня собственнической яростью.

– Почему ты так медленно идешь, Пашов? – спрашивает Харрек по прошествии нескольких мгновений. – Мы отстаем от остальных.

Очевидно, он не чувствует моего плохого настроения. Я наблюдаю, не отрываясь, как она идет на приличном расстоянии впереди меня. Если я догоню ее, она будет шагать еще быстрее, сердитая, а она уже измотана. Я не хочу утомлять ее больше, чем она уже утомлена.

– У меня есть на то свои причины.

Бек раздраженно вздыхает.

– Он такой же дурак, Харрек, как и ты.

А? Я бросаю взгляд на Бека, который нисколько не изменился.

– Я, дурак? Что ты знаешь об этом?

– Я знаю, что у тебя есть пара, – выпаливает Бек. – И комплект. И ты должен быть с ней прямо сейчас. Защищать ее. Идти рядом с ней.

– Позволь мне самому разобраться с этим, – рычу я на него. Неужели все будут приставать ко мне из-за моей пары?

– Ты все испортишь, – парирует Бек, и выражение его жесткого лица становится холодным. – У тебя есть пара. Пара по резонансу. Комплект. Это все, о чем когда-либо мечтал любой охотник. Она – твое сердце. Ты не должен игнорировать ее.

– Совет от тебя? Что ты знаешь о парах? – я усмехаюсь.

Ноздри Бека раздуваются. Он стремительно уходит.

Харрек кашляет, хотя кажется, что он пытается сдержать смех.

– Что? – я спрашиваю. Есть ли что-то, о чем мне никто не говорит? – Неужели Бек нашел отклик, и никто мне об этом не сказал?

– Нет, он не нашел отклика, – говорит Харрек. Однако это все, что он говорит. Он ухмыляется мне. – Думаю, мне стоит пойти поговорить с вождем, узнать, как долго мы сегодня будем идти. Люди и так с каждым мгновением становятся все медленнее. – Он убегает трусцой, всегда полный энергии. Я наблюдаю за ним, и мои глаза сужаются, когда он приближается к Стей-си. Он замедляет шаг и немного разговаривает с ней. Я не могу видеть выражения ее лица, так как оно скрыто большим меховым капюшоном. Харрек оглядывается на меня, ухмыляясь, а затем продолжает идти вперед, направляясь к началу группы.

И это хорошо, потому что теперь мне не придется его душить.

Я возобновляю свои шаги, сохраняя медленный темп, чтобы осторожно оставаться позади Стей-си

Интересно… была ли она рада, что он заговорил с ней? Она отстала от всех остальных людей и идет одна. Понравится ли ей компания? Должен ли я пойти с ней рядом?

Я решаю, что, возможно, мне следует это сделать. Я ускоряю шаг, наблюдая за ней, когда бросаюсь вперед. Ее шаги всегда осторожны и размеренны, хотя ясно, что она устала. Она держится за лямки своего рюкзака, и, приближаясь, я вижу круглое лицо Пейси, закутанное в меха, его маленький рот приоткрыт ото сна. Яростный прилив гордости захлестывает меня. Странно, что я должен испытывать такие чувства при виде спящего комплекта.

Не просто комплекта, – напоминаю я себе. – Он мой.

Мои сани подпрыгивают на покрытом льдом камне, издавая громкий трескучий звук. Стей-си поворачивается с удивлением на ее лице.

– Все в порядке? – спрашивает она.

Я подхожу к ней, поправляя свои сани. Теперь слева тянет немного сильнее, но нет ничего такого, с чем я не смог бы легко справиться.

– Небольшая кочка, не более того.

Она медленно кивает, затем отворачивается, сосредоточившись на тропе перед собой. На небольшом расстоянии впереди едут несколько самых тяжелых саней, Аехако тащит одни за собой, разговаривая и смеясь со своим отцом. Дальше вверх по заснеженным холмам тонкой вереницей тащатся еще больше саней и еще больше покрытых мехом фигур. Если бы это была охотничья группа, нашему вождю было бы стыдно. Но это семьи, женщины, маленькие дети и гораздо больше снаряжения, чем любой охотник мог бы взять с собой на охоту. Путешествие уже не будет прежним.

Мои шаги хрустят по снегу, и это единственный звук, кроме быстрого хриплого дыхания Стей-си. Я понимаю, что она тяжело дышит. Должно быть, ей сейчас нелегко.

– Тебе нужно остановиться на время? Я составлю тебе компанию.

Она удивленно поворачивается ко мне.

– Что? Нет, я в порядке. Я просто… не привыкла ко всему этому физическому труду. – Она тяжело дышит между словами. – Я и забыла, что сижу в пещере уже почти два года. Я не в форме.

– Твоя фигура привлекательна. – Я пялился на это весь день. Это хорошая фигура, несмотря на то, что она маленькая и пышная в тех местах, где женщины ша-хкай худосочны. Я все еще решаю, нравятся ли мне эти различия, но думаю, что да. Особенно меня заинтриговали ее круглые, полные соски.

На ее лице появляется любопытное выражение, а затем она смеется, звук задыхающийся, но приятный.

– Спасибо, я думаю?

Я улыбаюсь ей. Это хорошо. Мы разговариваем. Она не расстроена. На самом деле, она рассмеялась, и я чувствую тепло от этого смеха до кончика своего хвоста. Я хочу сделать больше. Я хочу, чтобы она сказала больше, но она с трудом сдерживает дыхание.

– Может, мне взять Пейси и понести его? Ты выглядишь усталой.

– Нет, со мной все в порядке. Я не хочу, чтобы ты изматывал себя. – Ее улыбка слабая и извиняющаяся, когда она смотрит на меня и сани, которые я тащу. – У тебя и так много вещей с собой.

И она думает, что крошечный комплект каким-то образом заставит меня рухнуть в снег? Эта идея смехотворна.

– Я легко могу его понести.

– Я тоже могу. И тебе нужно исцелиться.

Мое разочарование начинает выплескиваться наружу. Почему она не позволяет мне помочь ей?

– Мне не нужно исцеляться. Я здоров.

Она застывает и молчит.

Я понимаю, что снова неправильно с ней разговаривал. В глазах Стей-си я не здоров.

Я совсем не здоров.

Глава 3

СТЕЙСИ

В какой-то части своего сознания я понимала, что поход не будет, ну, легкой прогулкой. Конечно, предстоит много идти пешком, да и погода паршивая. Но на самом деле я не задумывалась о том, насколько долго это будет.

И это только первый день. Боже, помоги мне.

Я устала. Я устала, и мои ноги кажутся мокрыми глыбами льда. Ветер – резкий и приятный, когда он дует со стороны входа в пещеру, – на открытом воздухе он безжалостен. Такое ощущение, что мое лицо исцарапано до крови, а губы плотно сжаты и причиняют боль. Мои плечи болят в тех местах, где лямки переноски Пейси врезаются в теплые слои меха.

И это только первый день.

Первый день.

Как я вообще смогу продержаться, пока мы не доберемся до нового лагеря? Как я собираюсь это сделать? Но у меня нет выбора. Поэтому я ставлю одну ногу перед другой и пытаюсь думать о более радостных вещах. Например, шоколадные батончики и свежеиспеченный пирожк с глазурью из сливочного крема. Яичница-болтунья. Сердечный смех Пашова, когда он в восторге.

Но потом мне становится больно, и я возвращаюсь к мыслям о еде.

Я мечтаю о фриттате со шпинатом и сыром фета, когда понимаю, что вот-вот столкнусь с огромными санями Аехако. Кайра взгромоздилась на них, Каэ у нее на коленях. Кайра улыбается мне, и она выглядит такой счастливой и посвежевшей, а я здесь, потная, уставшая и измученная…

И на краткий, безжалостный миг мне действительно хочется ударить ее. Или кого-то еще. Кого угодно. Всех, кому сегодня удалось сесть в сани, а мне пришлось идти пешком с толстым младенцем, привязанным к спине.

Ну, не совсем пришлось, поправляю я себя. Не совсем так. Пашов повез бы меня на санях. И, вероятно, все это время пытался бы заговорить со мной. И я бы, наверное, проплакала весь день. И это было бы ужасно.

Но было бы это более ужасно, чем идти пешком? Прямо сейчас это спорно.

– Мы останавливаемся? – хриплю я. Я хочу упасть от облегчения – или просто рухнуть, потому что рухнуть звучит прекрасно, – но у меня за спиной привязан ребенок. Поэтому я просто кладу руки на бедра и стараюсь не упасть в обморок. Два года, проведенные у костра, не принесли мне никакой пользы.

– Так и есть. Вэктал объявил это некоторое время назад. Они собираются развести костер, и сегодня вечером у нас будет тушеное мясо. – Кайра бросает на меня обеспокоенный взгляд. – С тобой все в порядке, Стейси?

Я все еще пытаюсь отдышаться, поэтому показываю ей большой палец.

Внезапно тяжесть на моей спине смещается, и я впадаю в панику. Пейси вскрикивает от неожиданности, вырванный из сна, и в следующее мгновение я слышу низкое, твердое «Шшшш».

Пашов.

Мое сердце бешено колотится в груди, и я заставляю себя оставаться совершенно неподвижной, пока он вытаскивает нашего сына из переноски.

– Он у тебя? – спрашиваю я, затаив дыхание во многих отношениях.

– Да, – говорит Пашов. – Он довольно тяжелый.

– Он большой мальчик, – говорю я, и у меня такое чувство, будто с моей спины свалился камень. Я чувствую себя намного легче. Почти лучше, но я все еще измотана. Я хочу рухнуть прямо здесь, в снег, и проспать неделю.

Пашов перемещается так, чтобы я могла его видеть, и вид его с Пейси, прижатого к его плечу, заставляет мои девичьи части тела трепетать от тоски. Помнит ли он? Неужели поход повлиял на его рассудок?

Но улыбка, которую он мне дарит, неуверенная, и, наверное, я все еще надеюсь на слишком многое.

– Спасибо, – бормочу я.

Он кивает Аехако, который слегка вспотел после тяжелого дня, но все равно выглядит так, словно мог бы пройти еще несколько миль.

– Где ты поставишь свою палатку?

Аехако прикрывает лоб ладонью и смотрит вверх на холм. Я вижу группу людей, собравшихся вместе, а между тем и этим несколько охотников выкапывают яму для костра.

– Здесь подойдет. Кайра?

– Да, подойдет, – соглашается она и с любопытством смотрит на меня. – Хочешь переночевать с нами, Стейси? Я уверена, мы сможем освободить место…

– Не нужно, – твердым голосом говорит Пашов. – Я сооружу палатку.

Я так же удивлена, как и все остальные.

– Ты сделаешь это? – Моя собственная палатка? Это кажется такой роскошью после дней и ночей, проведенных в компании других людей. Мгновение спустя я чувствую себя странно уязвимой. Он планирует переспать со мной? Так вот почему он был полон решимости поговорить со мной сегодня?

Я не знаю, обижена я или удивлена. Как будто мужчина, которого я люблю больше всего на свете, незнакомец… и все же это не так. Это самая запутанная вещь, которую я когда-либо испытывала, и это очень ранит мое сердце.

Пашов слегка подкидывает Пейси, раскачивая его, чтобы заставить рассмеяться.

– Я поставлю для тебя палатку рядом с Аехако и его парой. Сам буду спать с Харреком и другими охотниками. – Выражение его лица мрачнеет, а затем он добавляет: – Нет, не с Харреком.

– Спасибо, – говорю я ему. Я не знаю, разочарована ли я тем, что он уходит. Наверное, это к лучшему.

Однако, должно быть, у меня сейчас момент слабости, потому что при мысли о том, чтобы спать, свернувшись калачиком, рядом со своей парой, мне хочется плакать. Я хочу этого снова. Когда-нибудь.

Но ясно, что прямо сейчас я просто в долгу перед ним. Пока мы не сможем стать чем-то большим – или пока к нему не вернется память, – мне нужно держать его на расстоянии вытянутой руки.

***

Вечер проходит как в тумане.

Костер прекрасный и теплый. Люди столпились вокруг него, смеясь, разговаривая и передавая друг другу миски с теплым супом. Я нянчу Пейси и просто тихо обнимаю его, поглаживая по его округлой, милой детской щечке. Когда я чувствую нервозность или дерганье, просто взгляд на него, спящего на моих руках, успокаивает мой разум. В последнее время я часто смотрю на своего ребенка, но я не возражаю против этого. В его лице я вижу и Пашова, и себя, и кого-то совершенно нового. Я вижу милую маленькую душу, полностью зависящую от меня, и это одновременно беспокоит меня и придает мне гораздо больше решимости обеспечить его безопасность.

Кто-то пододвигает ко мне миску, и я прихлебываю суп, держа Пейси в руках. Сегодня вечером у огня несколько суетливых малышей, но мой Пейси сонный и довольный. Слава богу. Бедняжка Ариана, похоже, готова рвать на себе волосы от отчаяния, когда Аналай кричит ей в ухо. Я так измотана, что это даже не действует мне на нервы. Я просто глажу маленькое личико Пейси и убеждаюсь, что он не паникует. Пока он счастлив, счастлива и я.

На мои плечи набрасывают теплое одеяло.

Я поднимаю глаза и, выйдя из оцепенения, с удивлением вижу Пашова. Я не знаю, почему я удивлена, но это так.

– Ты дрожала, – говорит он тихим голосом, опускаясь на снег, чтобы сесть рядом со мной. Его взгляд перемещается на Пейси, который спит, прижавшись к моей груди. – Могу я тебе что-нибудь предложить? Или Пейси? Скажи мне, что тебе нужно, и я достану это для тебя.

Я хочу свою пару, хочу сказать я, но даже я знаю, что это ребячество. Он тоже пытается прямо сейчас. Так что с моей стороны было бы стервозно дать ему пощечину.

– Я в порядке, правда. – Он, должно быть, тоже устал. Я изучаю его знакомое лицо, внезапно встревожившись. Он так долго лежал на больничной койке, что я думала, что потеряю его. Даже сейчас он не совсем такой, как раньше – его скулы заострились, глаза немного впалые. И я не могу без жалости смотреть на его сломанный рог… – С тобой все в порядке?