Текст книги "Развлекающие толпу"
Автор книги: Розмари Роджерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)
Глава 14
Виолетты не было, и Анна вошла в пустую квартиру. Поцелуй Уэбба все еще горел на ее губах. Всю оставшуюся дорогу они почти не разговаривали. Уэбб вел машину, как робот. Он явно спешил. К кому? К Клаудии, которая не находила себе места и думала, куда же он пропал? Правда, Уэбб никогда не стал бы утруждать себя объяснениями: он был эгоистичен, высокомерен и… разве он не обвинял ее в том же самом?
После того неприятного разговора он замолчал, Анна тоже предалась собственным мыслям. Прощальный поцелуй – и она вышла из машины. Он даже не предложил проводить ее, даже не выключил мотор. Лишь поцеловал – страстно и яростно. А потом отпустил – так же внезапно, как и заключил в объятия.
«Я позвоню тебе, Энни», – голос звучал отчужденно и равнодушно. Что это было? Действительное обещание или просто привычная фраза перед тем, как расстаться навсегда?
Виолетта аккуратно составила список телефонных звонков и с безмолвным упреком положила его рядом с телефоном. Ну почему именно вчера вечером всем понадобилось непременно позвонить ей? Нашла она и наспех написанную записку Виолетты: «Позвони мне, когда вернешься…»
Внезапно Анна почувствовала страшную усталость и, сбросив пиджак, блаженно погрузилась в кресло. Ее жизнь была такой четкой и упорядоченной, пока Уэбб не ворвался в нее как ураган и не смел все на своем пути. Но почему? Почему ему нужна именно она? Предпочитая не думать об этом, Анна сняла телефонную трубку.
Когда она наконец пробилась в офис Дункана, у телефона оказалась не Виолетта, а сам Фрейзер. Когда он узнал ее, нетерпение в его голосе сменилось смесью облегчения и досады.
– Анна! Ради всего святого, где ты пропадала? В последние несколько дней от Виолетты нет никакого толка – она только и делает, что беспокоится о тебе! Нет, сейчас ее здесь нет – я отправил ее выпить чашечку кофе. Мы все вкалываем, как проклятые, с тех пор как ты ушла. Черт побери, извини, Анна, но нам тебя так не хватает! Почему ты ни разу не позвонила мне?
Когда Дункан говорил короткими, отрывистыми предложениями, это могло означать только одно – он искренне встревожен и обеспокоен. Закрыв глаза, Анна четко представила себе картину: он сидит с полупотухшей трубкой в зубах и перерывает все бумаги на столе в поисках пачки табака, а лицо его становится все краснее и краснее.
– Дункан, поверь, у меня совершенно не было времени…
Теперь в его голосе появилась слегка заметная нотка отчуждения:
– Гм… Понятно. Так я и предполагал. Особенно после того, как в газетах появились эти замечательные фотографии. Анна, ответь мне: ты уверена, что поступаешь правильно? Конечно, я понимаю, что это не мое дело, но ты мне небезразлична. А когда человек становится знаменитым, как ты, в его жизни неминуемо возникает множество соблазнов.
Неужели они решили вести наблюдение более скрыто и благоразумно? Анна расправила плечи и глубоко вздохнула.
– Так же, как и в жизни любого политика. Я не вижу большой разницы!
Теперь в голосе Дункана звучало искреннее замешательство:
– Какое отношение ко всему этому имеет политика?
– Я всего лишь провожу параллели, Дункан. В конце концов, ведь мой отец в некотором роде политик? Несмотря на то, что всегда остается за кулисами. Но мне не нравится быть марионеткой! И не нравится, когда меня преследуют, как какого-нибудь преступника!
Последовала продолжительная пауза, после которой Дункан неторопливо продолжал:
– Мне не совсем понятно, о чем ты говоришь, Анна, но мне кажется, что ты несколько… взволнованна. И это меня очень беспокоит. Почему тебе кажется, что тебя преследуют? Анна, поверь мне, я совершенно серьезен, и если ты действительно думаешь, что…
– Дункан, ты сейчас разговариваешь, как психоаналитик! Я вовсе не психопатка и пока не сошла с ума, поэтому нет никакой необходимости обращаться со мной, как с младенцем.
Анна зашла уже достаточно далеко для того, чтобы не беспокоиться о последствиях.
– Ты меня уже однажды высмеял. Но я достаточно долго работала в «Маджо Ойл» для того, чтобы усвоить некоторые вещи. И мне не нравится, когда я…
– Анна, перестань! Помни, что ты говоришь по телефону! – Дункан настолько разозлился, что Анна с трудом его узнавала. Он даже перебил ее, хотя никогда не позволял себе ничего подобного. Сделав над собой почти невероятное усилие, он продолжал уже более спокойно: – Ты, случайно, не читала последние газеты? Почитай. Особенно самые бульварные. А после этого мы, наконец, сможем серьезно поговорить. Это одна из причин, по которой я столь настойчиво пытался связаться с тобой. И если тебя действительно преследуют, то мне бы не хотелось, чтобы ты оставалась в квартире одна. Ты сейчас одна? – Приняв молчание Анны за утверждение, Дункан быстро добавил: – Ты не против, если я кого-нибудь к тебе пришлю? Например, Крега, если мне удастся его найти. Закончим нашу беседу как-нибудь в другой раз. А сейчас закрой двери и никуда не выходи. Хорошо?
Он так быстро положил трубку, что Анна не успела задать ни одного из множества возникших у нее вопросов. И теперь она сидела и озадаченно смотрела на умолкнувшую трубку, ловя себя на том, что начинает внимательно прислушиваться к тишине в квартире.
Такой внезапный переход от нормальной жизни к игре воображения вызвал у Анны ощущение, что она невольно оказалась замешанной в какой-то шпионской мелодраме. Нет, только не это! Просто Дункан пытается напугать ее. А может быть, он не поверил ее бурным протестам и пытается выяснить, насколько сильно она нервничает? Так что, Анна, смотри на вещи реалистично! Почему все-таки Уэбб не оставил ей своего номера телефона? Боялся, что трубку возьмет Клаудия? «Не звони мне, я сам тебе позвоню…» Нет, это уже отдает паранойей! Нельзя так распускаться. Она в квартире одна, и все как обычно: тот же вечный беспорядок в спальне Виолетты, и телефон работает.
Внезапно раздавшийся звонок заставил ее подпрыгнуть, и Анна схватила трубку, испытывая неодолимое отвращение к самой себе.
Голос Кэрол вернул ее к действительности.
– Дорогая, где ты пропадала? Ты же обещала мне позвонить!
«Очень хорошо. Поговори с Кэрол. О чем угодно. Не давай ей повесить трубку».
– Извини, Кэрол. Я просто не смогла этого сделать. У меня были съемки за городом и…
Слава Богу, Кэрол никогда не утруждала себя, чтобы выслушать собеседника!
– Ну и ладно. Главное, что ты наконец вернулась! Ты уже говорила с Гаррисом? А с Ивом? Твоя соседка по квартире удивительно неразговорчива, ты не находишь?
Я бы никогда не смогла жить с другой женщиной. Разве вы периодически не действуете друг другу на нервы? – и, как всегда, полностью пренебрегая какой бы то ни было последовательностью в своих словах, Кэрол продолжала: – Послушай, золотце, у меня есть определенные планы на сегодняшний вечер, и я никогда тебе не прощу, если ты меня подведешь. Я устраиваю небольшой ужин – будут только самые близкие друзья, и ты просто обязана прийти. Я тебе не говорила, что Венеция Трессидер была настолько мила, что предоставила мне свою мейферскую квартиру? Она тоже будет с одним из своих бесподобных мужчин. Он настоящий араб, представляешь? И имя какое-то совершенно невероятное и очень романтичное – что-то вроде Абдул-Карим Хакем. Венеция его называет просто Карим. Он актер, причем очень известный в Египте, – в трубке раздался низкий гортанный смех Кэрол. – И Венеция недвусмысленно дала мне понять, что своей известностью он обязан не только профессиональным данным!
Анна сидела молча, прижав трубку к уху. Сказать ей было абсолютно нечего.
– Гаррис тоже обязательно будет, он обещал мне, что заедет за тобой. Да, кстати, Джимми Маркхем после вчерашнего вечера никак не может дождаться встречи с тобой. Так что надень опять что-нибудь сногсшибательное, ладно? Так, давай посмотрим, кто еще будет. – Анна услышала звук переворачиваемых страниц, и Кэрол продолжала: – Ив, конечно. И Клаудия – мне пришлось ее пригласить; она чуть с ума не сошла, когда Уэбб привез ее сюда и чуть не бросил на произвол судьбы. А ведь он обещал ей роль в своем следующем фильме. Хотя, конечно, окончательное решение будет все равно принимать Гаррис!
– Ну что ж, люди, судя по всему, соберутся интересные, хотя я бы не назвала их «близкими друзьями», – Анна слышала собственный сухой голос и удивлялась, что он звучит ровно.
– Так, значит, ты придешь? – Кэрол ничего не сказала о Уэббе. По крайней мере, пока.
– Конечно. Как же можно устоять перед таким интересным обществом?
Если Кэрол и была удивлена, то не подала виду и весело продолжала:
– Дорогая, как ты изменилась! Я никак не могу привыкнуть к этому. Ты заметила: на этот раз я даже не пыталась предостерегать тебя?
– Предостерегать меня? В связи с чем? – предвидя ответ Кэрол, Анна подумала, что ей следовало сказать «с кем».
– С Уэббом, разумеется! Думаю, что ты его уже раскусила. Я его не приглашала – из-за Клаудии. Думаю, она еще не до конца понимает, что произошло. А с него вполне станется появиться с очередной девкой на буксире. Правда, сегодня ему весь вечер предстоит танцевать на любимой дискотеке принцессы Мари-Виктории. И слава Богу! Это не даст ему возможности испортить нам ужин.
Неожиданно для Кэрол, да и для самой Анны, ее ответ прозвучал неожиданно резко:
– Похоже, что из всех нас лишь у меня была, возможность взглянуть на Уэбба со стороны! Ты ведь с ним была помолвлена пару раз, если я не ошибаюсь? Но тем не менее я не заметила, чтобы ты была с ним слишком сурова, даже сейчас. Так почему бы нам наконец не признать, что в Уэббе есть… нечто такое, чему мы, женщины, не можем сопротивляться, как бы хорошо мы его ни знали… и не покончить с этим раз и навсегда? Я хочу сказать, что у меня отнюдь не возникает потребности опекать Клаудию дель Антонини; и я не понимаю, откуда она взялась у тебя. Пусть во всем убедится на собственном опыте, как это делали мы! И… в общем, это все, что я хотела тебе сказать. Ты уверена, что не передумала и хочешь видеть меня на своем ужине?
Кэрол преувеличенно громко выдохнула прямо в трубку:
– Фу! А ты совсем неплохо усвоила тактику джунглей! И знаешь что, дорогая? Я очень рада! Ты мне всегда нравилась, хотя я и не вполне понимала, почему. А теперь мне кажется, что мы могли бы стать настоящими подругами. Конечно же, я хочу, чтобы ты пришла сегодня вечером! Теперь я буду ждать его с еще большим нетерпением. Ты и я против Клаудии! Это будет просто чудесно!
Чудесно! После того как Кэрол повесила трубку, Анна никак не могла найти себе места. Беседа с Дунканом казалась уже чем-то совершенно нереальным. За ней следят… Уэбб доказал ей это… И почему Дункан вдруг так серьезно к этому отнесся? Ведь раньше он только смеялся над ее страхами. Опасность… Но ведь она живет в Лондоне уже несколько месяцев, и у нее не было ни малейшего повода для беспокойства. Так чего ради ей вдруг начинать чего-то бояться?
Дункан что-то говорил насчет того, чтобы она почитала газеты. Виолетта обычно разбрасывала их по полу вокруг своего любимого места у камина. Чтобы хоть чем-нибудь заняться, Анна присела на корточки и стала просматривать первые страницы «Тайме», «Телеграф» и «Миррор».
Увидев заголовки, она все поняла. Неудивительно, что Дункан был сам не свой! «НОВЫЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ! «МАДЖО ОЙЛ» – ШТАБ-КВАРТИРА ЦРУ В ЛОНДОНЕ! ЧТО ДЕЛАЕТ ЦРУ В ЛОНДОНЕ? АНОНИМНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ НАКОНЕЦ ПОМОГАЕТ РАСКРЫТЬ ПРАВДУ!»
Господи, как же это мерзко! Особенно сейчас, когда ведутся все эти деликатные разговоры насчет нефти. А может, это и является причиной? Она слышала, что в последнее время британская пресса полевела, но не придала этому никакого значения, как и всем остальным политическим сплетням, которые доходили до нее на вечеринках у Венеции. С Крегом они тоже никогда не говорили на эти темы. И вот вдруг… что все это может значить? На сегодняшний день ЦРУ пользуется дурной славой, всегда вмешивается не в свое дело. Но причем здесь «Маджо Ойл»? Старая почтенная фирма, широко известная во всем мире? А сам Дункан? Вот уж кто совершенно не подходил на роль тайного агента! И тем не менее…
Нахмурившись, Анна вспоминала бесконечные телеграммы, которые нужно было так долго расшифровывать и которые после расшифровки оказывались не более чем набором слов. Она даже начала подозревать, что «Маджо Ойл» проводит какие-то тайные операции по закупке нефти, а все эти бесконечные приемы в посольствах – налаживание нужных связей. После приезда в Лондон Крега Анна невольно заподозрила, что «Маджо» как-то связана с ее отцом. Но отец не имел ничего общего с ЦРУ. Даже во время недавних скандалов и разоблачений его имя ни разу не упоминалось. Серый кардинал. Никто точно не знал ни чем он занимался, ни с кем был связан. Как всегда, Анна думала об отце как о совершенно постороннем человеке…
«Все это похоже на снежный ком, который перерос в лавину! И как быстро!» Мысли лихорадочно сменяли друг друга. И почему до сих пор не пришел Крег? Но вот раздался короткий уверенный стук в дверь, и Анна с облегчением поднялась на ноги. Все страхи и волнения были сразу забыты. В конце концов, на дворе ясный день, и она живет в престижном, хорошо охраняемом районе. Чего ради ей беспокоиться о какой-то нелепой шпионской истории, к которой она не имеет не малейшего отношения?
Анна открыла замок, сняла предохранительную цепочку и широко распахнула дверь.
– Крег?
Но это был совсем не Крег. За дверью стояли двое мужчин в темных костюмах и шляпах, а за ними маячила смутно знакомая фигура человека в коричневом плаще.
Они были преувеличенно вежливы, но, тем не менее, настойчиво оттеснили ее в глубь квартиры.
– Мисс Мэллори? Просим прощения за беспокойство, но у нас имеется ордер на обыск вашей квартиры. – Один из них (или все они? – впоследствии Анна с трудом могла это вспомнить) сунул ей какой-то значок или удостоверение. Но в этот момент она совершенно утратила способность воспринимать окружающее.
Затем тот из них, который был повыше, заговорил:
– Моя фамилия Барнс. И у меня к вам несколько вопросов, если вы, конечно, не возражаете. Гримсби, Лич, займитесь пока обыском.
Несмотря на напускную вежливость, в нем чувствовалась жестокость. Темно-серые глаза буквально сверлили ее из-под шляпы. Анна чувствовала себя такой же беспомощной, как бабочка, проколотая булавкой.
– Меня интересует, какого рода услуги вы оказывали фирме «Маджо Ойл». На кого непосредственно вы работали?
Губы, настолько же безжалостные, как и глаза, растянулись в улыбке, которая не предвещала ничего хорошего. Из спальни доносились звуки выдвигаемых ящиков и падающих предметов.
Анна почувствовала глухую ярость.
Послушайте… Что все это значит? Какое вы имеете право врываться сюда подобным образом и…
Варне никак не отреагировал на эти слова, но когда она попыталась пройти мимо него, он легко, как бы мимоходом, ощутимо толкнул ее.
– Оставьте эти игры. Для всех нас будет лучше и проще, если вы будете сотрудничать с нами, мисс Мэллори. Мы совершенно не намерены даром терять с вами время. Так что будьте благоразумны и расскажите все, что знаете.
Анна взглянула на бесцветное, невыразительное лицо, которое, скорее, напоминало мрачную, угрожающую маску, и почувствовала, как все внутри сжалось от леденящего страха.
– Каким образом вы получили работу в «Маджо»? Каковы были ваши истинные отношения с Дунканом Фрейзером? Где вы проходили спецподготовку перед тем, как вас прислали сюда? – он понизил голос и резко продолжал: – Что заставило вас продаться? У вас очень солидный банковский счет, мисс Мэллори. И на него регулярно поступают из Штатов крупные суммы.
Вам следовало продолжать работать манекенщицей и не лезть не в свое дело! Кроме того, нам бы хотелось побольше узнать о вашей дружбе с Венецией Трессидер. Вы разделяете ее убеждения?
Анна вытянула руку, как бы желая остановить этот поток вопросов. Варне схватил ее за запястье и сжал с такой силой, что она невольно вскрикнула от боли.
– Немедленно прекратите! Вы просто сошли с ума – все эти безумные вопросы…
– И тем не менее, если вы чистосердечно ответите на них, то убережете себя от огромного количества неприятностей. Сколько раз я должен повторять, что это не детские игры?
От нажима его большого пальца рука Анны совершенно онемела.
– Вы делаете мне больно! Как я могу ответить на ваши вопросы, если не в состоянии даже думать от боли!
– Что вы говорите? Извините, я не хотел.
Наконец он выпустил ее руку, и Анна почувствовала себя совершенно разбитой от смешанного чувства унижения и невыразимого ужаса. Это была не игра! Это происходило с ней на самом деле! А она всю жизнь была трусихой и никогда не могла переносить физическую боль. Наверное, дело закончится тем, что она скажет этому человеку с ледяным голосом все, что он захочет от нее услышать.
Внезапно вновь став безукоризненно вежливым, Варне продолжал:
– Почему бы вам не присесть? А потом вы мне будете отвечать на все вопросы по порядку, хорошо? Давайте начнем с ваших друзей и знакомых. Мне понадобится список имен.
С этими словами он взял записку Виолетты и начал изучать ее, продолжая при этом наблюдать за Анной.
– А вы, оказывается, пользуетесь популярностью.
Ну что ж, с этого и начнем. Где вы были вчера вечером, сегодня ночью и большую часть утра? Ваша версия.
За дверью раздался какой-то шум, и это дало Анне некоторую передышку. Затем послышались громкие голоса, дверь распахнулась, и в комнату ворвался разъяренный Крег в сопровождении еще одного человека в темном костюме. «Наверное, это своего рода униформа», – мелькнула безумная мысль, и Анна взглянула на вошедшего Крега широко открытыми, полными слез глазами. Его лицо с застывшим на нем выражением гнева и решимости было бледно.
– Могу я поинтересоваться, что здесь происходит?
И по какому праву… Анна, с тобой все в порядке?
Человек, впустивший Крега, извиняясь, пожал плечами.
– Он сказал, что его ждут. И я проверил его документы. Он…
– Надеюсь, что у вас, господа, тоже имеются все необходимые документы! – Анна никогда прежде не видела, чтобы Крег был в такой ярости. – Можете не сомневаться, что по поводу данного самовольного вторжения будет подана совершенно официальная жалоба в самые высокие инстанции!
Варне совершенно невозмутимо раскрыл бумажник.
– Насколько я понимаю, вы – мистер Гайятт? Жаль, что мы встречаемся при таких обстоятельствах, но вы как никто должны понимать, что мы просто выполняем свою работу. Просто задаем ряд необходимых вопросов, – понизив голос и стараясь придать своим словам больший вес, он продолжал: – И вы должны понимать, с чем это связано. Эта молодая женщина…
– Если бы вы, господа, немного тщательнее выполняли домашнее задание, вы бы знали, кем является эта молодая женщина и… почему она никак не может быть замешана в этом деле! – с этими словами Крег кивнул в сторону сваленных на полу газет.
На мрачном лице Барнса впервые отразилось хоть какое-то подобие эмоций, но он быстро спрятал их за непроницаемой маской.
– Судя по всему, мистер Гайятт, вы знаете, о чем вы говорите, но у нас несколько иные сведения. Может быть, вы поделитесь с нами той информацией, которой мы не располагаем?..
– Эта женщина – дочь Ричарда Риардона. И если вам незнакомо это имя, то можете навести справки у вашего начальства. Когда я уходил от Дункана Фрейзера, он как раз звонил сэру Эндрю. И мне кажется, – мрачно добавил Крег, – что он вполне согласится с тем, что ваши действия были, мягко говоря, опрометчивыми!
И вновь Барнс ненадолго сбросил свою маску и вкрадчиво заговорил:
– Но это наша работа, мистер Гайятт. Которую нам приходится выполнять, так же как и вам – вашу. У нас имеется совершенно законный ордер на обыск, и я всего лишь задал несколько вопросов, и я по-прежнему хочу получить на них ответы.
Теперь он вновь был абсолютно непроницаем.
– Имела место утечка информации, и это плохо как для нас, так и для вас. Думаю, мне не нужно вам напоминать, что молодое поколение иногда… восстает против сложившейся системы; кажется, так это называется в вашей прессе? И мы, естественно, начали с наиболее вероятного источника – человека с обширным кругом знакомств. Так почему бы мисс Мэллори не ответить на несколько вопросов? Это помогло бы прояснить ситуацию.
Теперь Анна чувствовала, что все пристально смотрят на нее, включая тех двоих, которые вернулись из спальни. Все ждали ее ответа, даже Крег, не сводящий с нее обеспокоенного взгляда. Теперь он стоял рядом с ней и успокаивающе сжимал ее руку.
– Итак, мисс Мэллори? Теперь вы под надежной защитой. И если вам действительно нечего скрывать, то вы не будете возражать, если я повторю свои вопросы?
В конце концов, они играли по всем правилам. Вопросы и ответы. Правда или последствия! Трудно было поверить, что этот вежливый невозмутимый человек всего несколько минут назад откровенно угрожал ей. Если теперь сказать об этом Крегу, то он просто решит, что это преувеличение, которым она оправдывает свое нежелание отвечать.
Анна облизала пересохшие губы и еще раз вгляделась в окружающие ее лица, тщетно надеясь хоть в одном из них найти поддержку.
Крег сел на ручку кресла и обнял ее за плечи.
– Подумай, Анна, это действительно важно. Тебе может быть известно нечто существенное, даже если ты об этом и не подозреваешь. Вспомни, кто из знакомых интересовался твоей работой. А я прослежу за тем, чтобы Барнс не выходил за рамки дозволенного.
Теперь они все были против нее: и Барнс со своими угрозами, и Крег со своей добротой. Помощи ждать неоткуда – придется самой находить выход из положения. Анна с трудом смогла сделать вдох.
– Как я могу помнить такие вещи? Никто не проявлял ни малейшего интереса к моей работе. По крайней мере, к работе в фирме «Маджо Ойл». Если их что-то и интересовало, так это моя работа манекенщицы и модели!
Ее раздражал непроницаемый, задумчивый взгляд Крега.
– И я вообще ничего не знаю о том, что произошло!
Я даже не читала газет, до тех пор пока не позвонила Дункану. И мне совершенно непонятно…
Барнс снова перехватил инициативу.
– Вам непонятно? А как насчет ваших друзей, мисс Мэллори? Ведь вы в курсе их взглядов? Разделяете ли вы их? Вступали ли в беседы о политике? Соглашались или спорили?
Анна почувствовала себя уязвленной и села прямее.
– Люди, которых вы изволили назвать моими друзьями, являются не более чем светскими знакомыми! Мы встречаемся на приемах и вечеринках, но я не помню ни одного случая, чтобы там всерьез обсуждались политические темы. В чем вы меня обвиняете?
– Мы всего лишь проводим расследование, мисс Мэллори.
Крег предупреждающе сжал плечо Анны, в то время как Барнс продолжал:
– Имело место очень серьезное нарушение секретности, и мне необходимо докопаться до его причин. Надеюсь, это вам понятно? Если оно произошло не по вашей вине, а, судя по заверениям мистера Гайятта, это именно так, то вы сами должны быть заинтересованы в том, чтобы нам помочь. Мы просим вас сотрудничать с нами… – затем, резко сменив тон, он вновь начал засыпать ее вопросами: – Где вы были вчера вечером?
Где вы провели прошедшую ночь? С кем? – Невыразительные глазки перебегали с нее на Крега и обратно.
Поколебавшись долю секунды, Анна решительно повернулась к своему инквизитору.
– У меня были съемки. Это вы сможете легко проверить. И я провела ночь в Гилдфорде с со своим старым другом. Он отвез меня туда и привез обратно. Хотя это вам и самим прекрасно известно, – кивнув на Гримсби, она продолжала: – Ваш человек все время преследовал нас! Или вас интересуют подробности, мистер Барнс?
Жесткие глаза Барнса неотрывно наблюдали за ее бледным лицом.
– Прошу прощения, мисс Мэллори, но любые подробности могут иметь очень важное значение. Давно известно, что и мужчины, и женщины, извините за откровенность, становятся особенно разговорчивыми, когда находятся в постели. Поэтому будьте так любезны и…
Анна старалась полностью игнорировать присутствие Крега, но ей плохо удавалось сдержать злость в голосе:
– Вам нужны подробности? Ну что ж, прекрасно. Я была с Уэббом Карнаганом. Крег может подтвердить, что мы были знакомы и раньше. А чтобы удовлетворить ваш нездоровый интерес к интимным деталям, могу вас уверить, что мы не тратили время на разговоры… ни о чем!
Она старалась не думать о Креге. Его неподвижная рука по-прежнему обнимала ее за плечи, и у Анны невольно возникло чувство вины, что было уж совершенно нелепо! Крепко сцепив руки на коленях, она вызывающе посмотрела на окружавшие ее лица. Все они напоминали застывшие маски. И неотрывно наблюдали за нею, надеясь, что им удастся наконец загнать ее в ловушку. Но она была ни в чем не виновата, а потому все происходящее напоминало дурной сон, кошмар и было совершенно невероятно!
Они задали ей еще несколько вопросов. Судя по всему, обыск в ее комнате и в комнате Виолетты (Бедная Виолетта! Неужели ей тоже придется пройти через это?) не дал ничего интересного. Анна повторила то, что уже говорила раньше. Она не имеет никакого отношения к утечке информации и никогда ни с кем не обсуждала свою работу в «Маджо Ойл». («Извините, мисс Мэллори, но вы – единственный сотрудник, у которого нет допуска к секретным документам»). И никто из ее знакомых не проявлял к этому ни малейшего интереса. Нет, у нее нет привычки напиваться до потери памяти! Человек в коричневом плаще по имени Гримсби нашел в одном из ящиков Виолетты немного припрятанной травки. Нет, это не ее. Да, она иногда в компании пробовала травку, но только в компании. И какое это имеет отношение ко всему остальному?
Наконец Крег решил положить конец всем этим расспросам, и Барнс откланялся, предупредив, что, возможно, потребуется еще одна встреча.
Свита Барнса исчезла вместе с ним. Со словами: «Я ненадолго. Просто хочу выяснить, чем все это вызвано», – Крег пошел проводить незваных гостей.
Господи! Наконец-то наступила тишина! Двигаясь совершенно автоматически, Анна встала, чтобы приготовить напитки. Насколько она помнила, Крег предпочитал водку с тоником. Ни слова ни говоря, она протянула ему уже приготовленный коктейль.
– Как видишь, у меня неплохая память. А теперь скажи: неужели все это происходило на самом деле? Наверное, мне следует поблагодарить тебя. Ты спас меня в самый последний момент.
– Анна, поверь, я прекрасно понимаю твои чувства. Слава Богу, что ты вовремя позвонила Дункану! Эти люди абсолютно не стесняются в средствах. Если бы я…
– По-моему, вы прекрасно нашли общий язык. Как насчет тебя самого, Крег? Мне просто никогда не приходило в голову задать этот вопрос. Ты тоже часть Организации? – Не дожидаясь ответа, Анна резко повернулась к нему спиной и, крепко сжимая бокал обеими руками, невидящим взглядом уставилась на потухший камин.
– Анна, я уже сказал, что прекрасно понимаю твои чувства. Но не пора ли посмотреть в лицо фактам? В первую очередь, ты – дочь своего отца! А потому, нравится это тебе или нет, ты должна соблюдать известную осторожность! Осторожность в выборе друзей, в выборе знакомых. Конечно, я ни на секунду не допускаю, что ты можешь быть как-то замешана в этой утечке информации, которую Барнс с коллегами расследуют с таким рвением. Дункан тоже полностью тебе доверяет. Как муж я больше не имею на тебя никаких прав, но, думаю, совет ты, по крайней мере, должна выслушать! Не доверяй окружающим тебя людям. К всегда помни о том, что новое имя и карьера модели на самом деле ничего не меняют. Ты всегда останешься тем, что ты есть, Анна! А поэтому, ради всего святого, будь хоть немного осторожна!
Внезапно Анне показалось, что бархатные стены сжимаются и давят на нее: прямо клаустрофобия!
– Что ты пытаешься внушить мне, Крег? Что я никогда не буду по-настоящему свободной? Что мне никому нельзя доверять?
Голова Крега дернулась в жалком подобии кивка.
– Да, Анна. Именно это я и хотел сказать. Ты всегда должна помнить о том, что ты не обычная девушка из обычной семьи, которая сделала удачную карьеру.
Давно пора научиться смотреть на вещи реально. Анна… – Крег нежно взял ее за плечи и повернул лицом к себе. Вспомнив, как он ей помог всего несколько минут назад, Анна не стала вырываться.
– Почему бы тебе не вернуться домой? Ты ведь уже доказала себе и окружающим все, что хотела. Может быть, достаточно? Дома ты будешь в безопасности… и сможешь действительно быть самой собой. Господи, Анна! Ты и я… мы вдвоем могли бы…
При этих словах она моментально замкнулась в себе, и Крег не мог этого не почувствовать.
– Ты еще не готова к тому, чтобы выслушать меня. Тебе кажется, что ты наконец нашла то, чего я не смог тебе дать, чего ты мне не позволила тебе дать! В чьей же постели ты это нашла: Гарриса Фелпса? Или Уэбба Карнагана? Значит, тебя интересуют лишь преходящие физические ощущения, да?
Теперь лицо Крега было искажено от злобы.
– Интересно, что тебе на самом деле известно о твоем приятеле-актере? Звезда первой величины, герой-любовник международного масштаба. Ты хоть раз задумывалась о том, чем вызвано такое повышенное внимание к твоей особе с его стороны? Много ли он рассказывал тебе о своем прошлом? Господи, Анна, ты даже не представляешь, насколько ты наивна! Если бы ты только слушалась моих советов…
Ну уж нет! На сегодня с нее достаточно! Последние слова Крега переполнили чашу. Сжав кулаки, она резко вскочила на ноги.
– Я не желаю больше ничего слушать! Не желаю! Я уже достаточно выслушала. И прекрати, наконец, поучать меня, Крег!
