Текст книги "Маленький секрет"

Автор книги: Рози Гудвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

– Хотите, я принесу вам поесть? Осмелюсь предположить, что вы успели проголодаться.

Клер строго посмотрела на Трейси и притянула ее к себе поближе. От нее не укрылось, как та облизнулась. Трейси всегда хотела есть. Честно говоря, у Клер тоже свело живот, но она была слишком гордой, чтобы это признать. Скоро они оказались в просторной кухне, чистой как стеклышко. От духовки исходили волны вкусного аромата, и, несмотря на принятое девочкой решение ничего не есть, желудок Клер заурчал от голода. Особенно после того, как Молли вынула из духовки дымящийся мясной пирог и поставила его на стол.

Она как раз усадила их за стол, а тем временем социальные работники уже собрались уходить, на прощание пообещав вскоре вернуться. Клер скривилась и попыталась уклониться, когда Джил ободряюще похлопала ее по плечу. Впрочем, мысль о предстоящей трапезе ее немножко ободрила. Трейси улыбнулась сестре. Женщины ушли, а к девочкам присоединился сын Молли. Начался их первый день в новом доме.

Гораздо позже, ночью, когда они лежали в кровати Трейси, тесно прижавшись друг к другу, Трейси спросила дрожащим голосом:

– Мама же нас скоро заберет, правда, Клер?

– Ну конечно, – уверенно ответила Клер. – Как только мама вернется из этой поездки, она пулей примчится сюда, чтобы нас забрать.

Успокоившись, Трейси уткнулась носом в сестру, и вскоре девочки уже крепко спали.

Два дня спустя громкий стук в переднюю дверь вырвал Карен Мак-Маллен из крепкого пьяного сна. Она вернулась вчера поздно ночью и упала в кровать, почти не раздевшись, так как была уверена, что девочки уже давно спят.

– Клер! – Ее голос прокатился над лестничной площадкой. – Открой эту гребаную дверь, пока ее не снесли с петель.

Когда ей никто не ответил, Карен выругалась и села на краю кровати. Яркий солнечный свет ударил ей в глаза, и она застонала.

– Чертова ленивая корова, – бормотала она, надевая старый вылинявший халат. – Она еще получит за то, что совсем ни во что меня не ставит.

Карен, шатаясь, подошла к открытой двери спальни. Во рту у нее словно кошки нагадили, и уже давало о себе знать похмелье. Она распахнула дверь комнаты Клер и с удивлением обнаружила, что там никого нет. Вздохнув, Карен подтянула пояс халата и, спотыкаясь, начала спускаться по лестнице.

– Иду, иду, какого черта вы там так шумите, – пробормотала она, сражаясь с замком. Затем дверь открылась, и Карен увидела двух женщин.

– Ну что? – выпалила она. – Какого черта вам от меня нужно в эту гребаную рань? Еще, наверное, и десяти нет.

Старшая из женщин, которую Карен про себя назвала злобной стервой, холодно на нее посмотрела.

– Миссис Мак-Маллен? Миссис Карен Мак-Маллен?

– Ну да, это я. И что? – В животе у Карен проклюнулся первый росток страха и в сочетании со вчерашней выпивкой вызвал тошноту.

– Мы пришли поговорить с вами о ваших детях. – В голосе женщины было столько льда, что Карен покрылась мурашками.

– А что с детьми? Они наверху, у себя в кроватях, как и должно быть в это проклятое время. – Сама не зная почему, Карен начала оправдываться.

– Думаю, ваши дети сейчас совсем не в постели, миссис Мак-Маллен, – сообщила ей Джил Баррел. – Если вы впустите нас, мы, возможно, вам все объясним.

– Как это они не в постели? Что вы хотите этим сказать? Где же, черт возьми, тогда им быть? И кто вы такие?

Социальный работник прошла мимо нее и направилась в кухню в сопровождении коллеги. Карен захлопнула дверь и неохотно пошла вслед за ними, заметив неодобрительные взгляды, которыми те окидывали внутреннее убранство дома.

– Ну… рассказывайте наконец, – потребовала Карен. – Что здесь вообще происходит?

– Если бы вы находились здесь последние два дня, вы бы знали, что происходит, миссис Мак-Маллен.

Карен сглотнула. Теперь она почуяла неладное.

– Меня зовут Джил Баррел, а это моя коллега, – представилась женщина. – Мы социальные работники, и два дня назад мы отправили ваших детей к приемным родителям.

– Что вы сделали?! – выкрикнула Карен, бледнея. Она лихорадочно схватила пачку сигарет, лежащую здесь же на грязном столе, быстро прикурила и жадно затянулась дымом. Размазанная тушь резко выделялась на фоне обескровленных щек, и только это жалкое зрелище помогло Джил Баррел справиться с собой и не передернуться от отвращения.

– Нам можно сесть? – спросила она.

Карен ошарашенно кивнула.

Женщина опустилась на край стула и продолжила:

– Дело в том, что Трейси рассказала кое-что своей учительнице в школе. И у нас не было другого выбора, кроме как перевести детей в место, где им ничто не будет угрожать до окончания расследования. Но мы не могли его начать, так как вас не было дома.

– Я… э… Я ездила проведать свою маму. – Карен начала бить дрожь, но в глазах женщин не было и намека на сочувствие.

– Правда? Очень странно. Трейси сказала нам, что ее бабушка уже давно умерла.

Слабый румянец залил лицо Карен, когда она поняла, что ее ложь раскрыта. Но она все еще продолжала перебирать различные версии происходящего. Почему они здесь? Что такого могла рассказать Трейси? Да она шкуру с этой маленькой негодяйки спустит, как только доберется до нее.

Решив выбрать другую тактику, Карен спросила:

– Так где сейчас мои девочки?

– В очень надежном и безопасном месте, уверяю вас. Но хочу предупредить, что заявление, сделанное Трейси, оказалось очень серьезным, и сегодня вам еще придется поговорить с полицией. Она сказала, что подверглась сексуальному насилию со стороны некоторых мужчин.

Карен охватила паника, и она испуганно затараторила:

– Не стоит вам прислушиваться ко всему, что говорит Трейси. Она та еще актриса и к тому же маленькая лгунья.

Затем она тяжело опустилась на ближайший стул и в сердцах затушила сигарету о пепельницу, где и так уже было полно окурков. Карен поняла, что сейчас нужно быть очень осторожной, иначе ей грозят серьезные неприятности.

– Как я поняла по вашей реакции, вы не знали, что кто-то из ваших любовников совершил сексуальное насилие над вашими девочками?

– Ну конечно же, я ничего не знала, – торопливо подтвердила Карен, опасаясь за свою собственную шкуру. – За кого вы меня принимаете? Неужели я могла бы допустить, чтобы такое происходило по моему согласию? Мои любовники… Вы же знаете, как сейчас непросто в одиночку растить детей. Они помогали мне деньгами и прочим, они бы никогда… Моя Трейси солгала вам – это не может быть правдой.

– Могу вас уверить, что девочка сказала правду. – Джил Баррел старалась сохранять спокойствие. – Обе девочки вчера прошли полное медицинское обследование в участке, и заключение врача подтвердило ее слова.

– Но этого не может быть…

Лица женщин ясно давали понять, что они не верят ни единому ее слову, но Карен продолжала отстаивать свою позицию несмотря ни на что. «Конечно, вам хорошо сидеть здесь, – думала она, – таким самодовольным и шикарно одетым. И дома вас, небось, ждут мужья, в то время как я…»

Она неожиданно вспомнила тот вечер, когда от нее ушел муж, и на глаза Карен навернулись слезы жалости к себе. С тех пор у нее все пошло наперекосяк, и все потому, что она оступилась и завела крохотный, ничего не значащий роман. Тот факт, что рождение Трейси могло быть результатом этого самого романа, конечно же, не давал Робби права ее бросать, думала она. Вот ублюдок! И с тех пор все становилось только хуже. Откуда этим двоим было знать, что такое одиночество? Каково это – чувствовать, что ты готова пожертвовать чем угодно, даже собственными детьми, ради чьей-то любви? И потом, девочки же живы и здоровы, так к чему весь этот шум?

– Слушайте, – сказала она дрожащим голосом. – Я не знаю, что вам рассказала Трейси, но если вы вернете мне детей, я прослежу, чтобы ничего подобного больше не повторилось.

– Боюсь, все не так просто, – безжалостно оборвала ее Джил.

Если мать Трейси не признает, что была в курсе происходящего, то на суде будут рассмотрены только ее показания против показаний Трейси. И в этом случае у нее есть шансы выйти сухой из воды. То же самое касается мужчин, потому что даже если их арестуют, им просто нужно будет все отрицать. Несмотря на результат медицинского осмотра, у суда не будет никаких доказательств их причастности к изнасилованию девочек, за исключением слов Трейси. Но что такое слова маленькой девочки? Джил Баррел тяжело вздохнула. В дни, подобные этому, она всегда задавалась вопросом, зачем ей вообще понадобилось становиться социальным работником.

К моменту первого визита Карен к Гарретам девочки пробыли там почти неделю. Они вернулись домой из школы и застали ее сидящей на диване с чашкой чаю в руке. Судя по всему, Карен чувствовала себя очень неуютно.

– Мама! – Лицо Трейси просияло от радости, она бегом бросилась через комнату и крепко вцепилась в мать.

– Привет, милая. – Карен чувствовала, что Молли и Джил Баррел не сводят с нее глаз, поэтому улыбалась не переставая и сделала вид, что ужасно рада видеть своих девочек.

– Я знала, что ты за нами придешь, – взволнованно сказала Трейси. – Вот видишь, Молли, я же тебе говорила. Ты пришла, чтобы забрать нас домой?

Ей ответила Джил, избавив таким образом Карен от необходимости подбирать слова.

– Нет, милая, не сейчас. Нам все еще необходимо кое-что выяснить.

Лицо девочки помрачнело. Ну почему им нельзя пойти домой прямо сейчас?

– Хорошо, а когда мы сможем вернуться? – Теперь ее голос дрожал, и Клер ненавидяще посмотрела на мать. Зачем же она пришла, если не собиралась их забирать?

– У вас ведь все хорошо? – спросила Карен, надеясь разрядить ситуацию.

– Откуда ты можешь знать? – воскликнула Клер. – И потом, тебе же на нас наплевать! – В голосе девочки была такая горечь, что Карен на миг потеряла дар речи.

Затем опомнилась и затараторила:

– Не кричи на меня, деточка! Я же приехала сюда. Разве этого недостаточно?

Клер села в кресло с лицом мрачнее грозовой тучи. Трейси начала тихонько плакать. В новой школьной форме, купленной Молли, с вымытыми и расчесанными волосами малышка великолепно выглядела. Клер же, напротив, отказалась снимать одежду, в которой приехала, несмотря на все попытки Молли ее приодеть.

– Мне ничего от вас не нужно, – угрюмо заявила девочка, когда Молли принесла ей новую школьную форму. – Моя мама скоро приедет, чтобы нас забрать, так что можете отнести ее обратно в магазин.

И вот наконец ее мама была здесь, но она совсем не собиралась везти их домой. По крайней мере пока.

– Послушайте… Можно я немножко побуду с девочками наедине? – попросила Карен. Они вместе с Молли ожидали ответа социального работника. Джил Баррел согласно кивнула.

– Хорошо. Мы с Молли выйдем на кухню, но оставим дверь открытой. У вас есть десять минут.

Джил отвернулась и вышла из комнаты, Молли последовала за ней. Карен снова обратилась к девочкам.

Для их матери возникшая ситуация обернулась удобным поводом отделаться от дочерей. Дом был чудесным, и Трейси раньше никогда так хорошо не выглядела. Теперь Карен чувствовала себя в безопасности, так как социальные работники сообщили ей, что дело не дойдет до суда. Она просто отрицала, что ей было известно о происходящем, а так как Клер, к счастью, ни слова не сказала в полиции, то одних результатов медицинского обследования было недостаточно для передачи дела в суд. За последние несколько дней эгоистичная молодая женщина сообразила, насколько лучше жить в доме одной, без девочек, за которыми нужно постоянно присматривать. И потом, пребывание здесь пойдет им только на пользу.

Словно прочитав мысли матери, Клер снова задала вопрос:

– Так мы поедем домой или нет?

– Ну… Дело в том, что расследование еще продолжается, поэтому лучше всего будет, если вы еще некоторое время живете здесь, – уклончиво ответила Карен.

Клер скривилась. Она знала мать как облупленную. И прекрасно поняла, что та имела в виду. Карен была сейчас слишком занята собой и развлечениями, чтобы забирать их обратно.

– Не смотри на меня так, – предупредила Карен. – Я могла бы и не приходить. Просто хотела проверить, что у вас здесь все в порядке.

– Значит, теперь, когда ты пришла, ты можешь уйти и с чистой совестью заниматься своими делами? – парировала Клер.

В глубине души ей хотелось броситься матери в ноги и умолять ее забрать их домой, но гордость не позволяла ей этого сделать.

– Точно. Я совсем не обязана это выслушивать, – капризным тоном заявила Карен, оттолкнула Трейси и поднялась на ноги. – Возможно, лучше будет, если я сейчас уйду и вернусь, когда ты немножко остынешь.

– Да-да, выметайся и оставь нас в покое, – выкрикнула Клер. Трейси подошла к ней, обняла и спрятала лицо на груди сестры. – У нас и так все хорошо, правда, Трейси?

Карен бросилась прочь из комнаты, до девочек донесся грохот закрывшейся за ней входной двери. Клер зарылась лицом в сладко пахнущие волосы Трейси и расплакалась так, что ее сердце едва не разорвалось. У нее было отвратительное предчувствие, что она больше никогда не увидит мать.

Глава восьмая

– Знаешь, Том, в случае с Клер я иногда себя чувствую так, словно бьюсь головой о стену. Что бы я ни делала, до нее это просто не доходит. Она живет здесь уже очень давно и все равно ведет себя так, словно я для нее чужой человек. – Молли Гаррет вздохнула и громко отхлебнула горячего шоколада из чашки.

Том кивнул и вытянул ноги перед газовым камином.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, милая, но когда мы брали к себе Клер и Трейси, мы знали, что это будет нелегко. Бедняжки пережили сущий ад, а затем еще узнали, что их мать от них отказалась… Господи, да об этом даже думать невыносимо! Думаю, Клер понадобится очень много времени, чтобы снова научиться кому-нибудь доверять.

Молли знала, что он прав, и печально улыбнулась.

– Я согласна с тобой, но от этого легче не становится. Я хотя бы нашла общий язык с Трейси. Она уже позволяет мне ее купать и мыть волосы без присутствия Клер.

– Думаю, в этом есть заслуга нашего Билли. – Вспомнив озорного десятилетнего сынишку, Том улыбнулся. – Они теперь с Трейси стали не разлей вода. Хоть я и считаю, что это заставляет Клер чувствовать себя немножко брошенной.

– Ты прав, – согласилась Молли. – Мне бы очень хотелось, чтобы Клер нашла себе друзей своего возраста, но она такая нелюдимая, неудивительно, что никто не хочет с ней водиться. А еще это ее наплевательское отношение к личной гигиене! Она неделями не моет голову, не говоря уже о том, чтобы принять ванну. Как только я ее ни убеждала – все напрасно. И вся та нарядная одежда, что мы для нее покупаем, – это просто пустая трата времени. Она выбирает только самые бесформенные и мешковатые вещи. Ее улыбку можно увидеть только тогда, когда девочка разговаривает с Трейси или с нашим котом. Знаешь, у Копера даже появилась привычка спать у нее в ногах.

– Если ей с ним спокойнее, пусть спит, – сказал Том. – После того, что с ней сделали люди, девочка теперь доверяет только животным. Животные никогда не причиняли ей боли. А насчет личной гигиены… В общем, я считаю, она начнет следить за собой, когда обретет немного уверенности в себе. Но всему свое время.

Молли пораженно смотрела на мужа.

– Знаешь, Том Гаррет, иногда ты бываешь так мудр, что даже не замечаешь этого, – сказала она. – Такие мысли никогда не приходили мне в голову, но, вероятно, ты прав.

Том улыбнулся и отпил из чашки.

– Вот и действуй исходя из этого. Как говорят, время лучший лекарь. Клер изо всех сил пытается защищать Трейси. Из того, что мы знаем, понятно: девочке пришлось заменить ей мать. Так что неудивительно, что она тебя отталкивает. Нам просто нужно набраться терпения, только и всего.

– Ох, Том, я так на это надеюсь! – Молли посмотрела в свою чашку. – Потому что в те редкие мгновения, когда Клер улыбается, – понимаешь, по-настоящему улыбается, – ее лицо словно начинает светиться изнутри. Если она начнет за собой следить, то через пару лет превратится в настоящую красавицу. Парни возле нее будут в очередь становиться.

Ее муж согласно кивнул.

– Ты уже подумала над вопросами социальных работников? – спросил он.

Молли кивнула.

– Честно говоря, просто не могла думать ни о чем другом. Это очень важное решение. Согласны ли мы оставить обеих девочек у себя на столь долгий срок?

– Да, милая, но последнее слово я предоставляю тебе. В конце концов, это на тебе лежит львиная доля работы. Я же не могу пойти к Трейси среди ночи, если ее будут мучить кошмары. И именно тебе почти каждое утро приходится менять мокрое белье у нее на кровати, потому что я к тому времени уже ухожу на работу.

Молли взяла его за руку.

– Думаю, я уже приняла решение, – призналась она. – Конечно, это будет непросто, и я отдаю себе в этом отчет. Том, я чувствую, что подведу девочек, если отдам их другим людям. Особенно если их придется разлучить. – Эта мысль заставила ее вздрогнуть. – Для Клер это стало бы последней каплей. Она напускает на себя храбрый вид, но я знаю, насколько болезненно она перенесла решение своей матери их бросить. Нет, я не могу позволить такому случиться. Так что, если ты не против, я скажу Джил Баррел, что мы берем обеих девочек на долгий срок.

– Вот Билли обрадуется! – улыбнулся Том. – И Трейси тоже. Насчет Клер… Ну, она, конечно, виду не подаст, но хотя бы поймет, что мы готовы ее поддержать. И кто знает? А вдруг это поможет ей выбраться из скорлупы?

– Не думаю, что все будет так просто, но мы хотя бы попытаемся… а дальше поживем – увидим. Как ты говорил, время лучший лекарь. – Молли улыбнулась: решение было принято, и они еще некоторое время сидели молча, так как не нуждались в словах.

Почти неделю спустя Клер и Трейси, вернувшись из школы, застали дома социального работника. Позади нее сидели Молли и Том, а Билли играл с котом на коврике у камина. Посредине комнаты стоял празднично накрытый стол. Клер с подозрением посмотрела на него и взяла Трейси за руку.

– Что все это значит? – коротко спросила она. – Собрались нас выпроводить и решили устроить по этому поводу вечеринку?

– Вообще-то, Клер, все как раз наоборот. – Джил подвела ее к дивану, Трейси послушно шла рядом.

Когда девочки уселись, Джил им улыбнулась.

– А сейчас я должна сказать вам одну новость, и надеюсь, вы обе сочтете ее хорошей. Я знаю, что последние месяцы были для вас очень трудными, но, к счастью, теперь все наладится. – Она кивнула в сторону Тома и Молли. – Как нам всем известно, возвращение домой к вашей матери для вас невозможно, и мы знаем, как тяжело вы это восприняли. Теперь ваше благополучие стало задачей Отдела. Мы провели множество собраний и встреч, чтобы выбрать наилучший для вас вариант. Несомненно, главной нашей целью было не разлучать вас. Молли и Том предложили идеальное решение: они согласились оставить вас обеих у себя. Так что отныне их дом станет и вашим тоже.

Реакция Трейси последовала незамедлительно. Она сначала радостно улыбнулась Молли и Тому, а затем взволнованно спросила:

– Это значит, что мы можем остаться здесь навсегда?

Молли была тронута.

– Конечно же, милочка, оставайтесь здесь навсегда и даже дольше, если захотите.

Трейси подбежала к Молли и обхватила ее за широкую талию. Клер встала, окинула их безразличным взглядом, затем отвернулась и направилась к двери, ведущей в прихожую.

– Молли подготовила для вас вечеринку; Клер, неужели ты не останешься? – спросила Джил.

Клер пожала плечами.

– Мне не очень хочется есть, – тихо сказала она. Затем, чувствуя, что от нее ждут каких-либо действий, посмотрела на Молли и Тома.

– Спасибо, что разрешили нам остаться, – пробормотала она и, больше не проронив ни слова, пошла к себе в комнату; кот увязался за ней. Молли печально смотрела ей вслед.

Наверху Клер осторожно подняла Копера на кровать и принялась беспокойно расхаживать по комнате. Благодаря толстому ковру звука шагов совсем не было слышно. Девочка знала, что этот дом ничем не уступает домам в Нобс Энде. Ее спальня блистала роскошью, о которой она и мечтать не смела. Но Клер не чувствовала себя здесь как дома. Она знала, что это место никогда не станет ей домом, и ненавидела его так же, как ненавидела Молли и Тома. Да, конечно, они могут притворяться добрыми, но Клер-то их насквозь видела. Они были взрослыми, а взрослым, по ее убеждению, нельзя было доверять. Никому из них. Они уже отбирали у нее Трейси. А уж Джил… Лицо Клер покраснело от ярости при мысли, что она сейчас внизу строит из себя добрую самаритянку.

– Старая тупая корова, – прошептала она, обращаясь к рыжему коту. Затем Клер тяжело опустилась на стул перед туалетным столиком и принялась разглядывать свое отражение в зеркале.

– Я им покажу, – пообещала себе Клер. – Однажды я им всем покажу. К черту эту сентиментальную дрянь: «отныне-этот-дом-станет-вашим». Когда мне исполнится шестнадцать, я пулей отсюда вылечу и заберу с собой Трейси, независимо от того, понравится им это или нет.

При мысли о Трейси она плаксиво сморщилась и начала яростно вытирать непрошеные слезы тыльной стороной ладони. Вчера ночью она тайком пробралась к Трейси в комнату, чтобы поцеловать сестру и пожелать ей спокойной ночи, но там уже была Молли, которая читала ей сказку на ночь. Клер ушла незамеченной, чувствуя странное отчуждение: ей вдруг стало ясно, как сильно изменилась Трейси. Она набрала вес и смеялась теперь гораздо чаще, чем раньше. По правде говоря, девочка снова выглядела счастливой, и Клер оставалось только с возмущением наблюдать, как ее младшая сестра все больше привязывается к приемной семье. Клер не понимала, почему Трейси не видит истинных замыслов Гарретов. Они были насквозь фальшивыми, уж в этом она точно была уверена. Но им никогда не удастся причинить ей боль, потому что Клер теперь их и близко к себе не подпустит.

Подойдя к кровати, она взяла кота на руки. По бледным щекам девочки катились слезы.

– Скоро они все мне за это заплатят, – поклялась она. И этот день настал раньше, чем она ожидала.

Первые три недели занятий после летних каникул стояла великолепная погода, настоящее бабье лето. В этот раз во время большой перемены Клер сидела в дальнем углу школьной площадки. Было жарко, и она время от времени вытирала пот со лба. Из-за угла до нее донесся голос Мелани Уилсон. Оставаясь незамеченной, Клер замерла как статуя и внимательно прислушалась.

– О господи, да в него можно влюбиться до смерти! – экзальтированно произнесла Мелани.

Клер осторожно выглянула из-за угла, чтобы рассмотреть предмет ее воздыханий. На школьной площадке группа парней играла в футбол, Мелани не спускала глаз с одного из них.

– Ха! – хихикнула одна из ее подруг. – С Крейгом Томасом у тебя нет никаких шансов. Во всей школе не найдется девчонки, которая бы за ним не бегала.

Мелани обиженно фыркнула.

– Если бы я захотела, то стала бы с ним встречаться, – возразила она.

Клер вернулась в свой угол, и у нее начала формироваться идея. Она вспомнила, сколько раз Мелани дразнила и унижала ее, и губы Клер сложились в улыбку.

– Отлично, мисс Мелани, долбаная Уилсон, теперь моя очередь, – мстительно прошептала она.

Этим вечером, когда все остальные уже легли спать, Клер закрылась в ванной, встала под душ и тщательно вымыла голову и все остальное. Покончив с этим, она прокралась обратно в свою спальню и села перед туалетным столиком. Она высушила волосы небольшим феном, который ей дала Молли, и стала расчесываться, пока они не заблестели и не рассыпались по худеньким плечам. Длинные белокурые волосы Клер выглядели сногсшибательно, и девочка улыбнулась. Затем она открыла коробочку с пудрой и тенями, которую ей подарила Молли на тринадцатилетие год назад и которая, до этого времени невостребованная, лежала в ящике. Клер накрасилась точно так, как на ее глазах сотни раз красилась мать. Когда результат ее удовлетворил, она сняла халат и внимательно изучила груди, выпирающие под ночной сорочкой. Обычно их скрывали мешковатые наряды, которые Клер не снимала даже в летнюю жару. Но теперь вместо отвращения они вызвали в ней интерес, так как могли послужить средством мести. Клер просто не могла дождаться завтрашнего утра.

Когда на следующее утро Клер вошла на кухню, Трейси как раз завтракала. При виде сестры у нее и у Молли чуть глаза на лоб не вылезли.

– Господи, Клер, что ты с собой сделала? – восхищенно вздохнула Трейси. – Ты такая красивая!

Клер вскинула голову.

– Я сделала то, что уже давно следовало сделать, – ответила она. – Привела себя в порядок.

Молли поставила перед ней тарелку с овсянкой.

– Ты прекрасно выглядишь, – тактично сказала она. – Но тебе не кажется, что косметики должно быть чуть поменьше? Ты все-таки идешь в школу, а не на дискотеку.

Клер раздраженно пожала плечами.

– Если вам что-то не нравится, то это ваши проблемы, – дерзко заявила она. – Вы всегда требовали, чтобы я привела себя в порядок, а теперь на это жалуетесь.

Молли нахмурилась и отвернулась. Завтрак прошел в молчании. Когда Клер наконец отправилась в школу, Молли еще долго стояла у кухонного окна и глядела вслед, удивляясь ее преображению.

Ее прибытие в школу произвело фурор. Все оборачивались, чтобы посмотреть на нее, и Клер нравился эффект, произведенный ее новым имиджем. Парни, которые раньше вообще ее не замечали, теперь не сводили с нее восхищенных взглядов, когда Клер гордо проходила мимо. На перемене, вместо того чтобы, как обычно, забиться в угол, Клер заняла место на краю футбольного поля. Скоро, как она и надеялась, Крейг Томас с товарищами двинулся в ее направлении. Клер просто подошла к нему поближе и, когда до него можно было дотянуться рукой, неожиданно выронила школьную сумку, рассыпав ее содержимое в траве. Крейг, занятый разговором, сердито посмотрел на нее, готовясь отпустить ехидное замечание, но оно замерло у него на губах.

– О, мне так жаль, – извинился он, пустив в ход все свое очарование, и, наклонившись, стал собирать ее вещи, мигом забыв о футболе. – Все в порядке. Я тебе помогу.

Разбросанные вещи были мигом собраны, и когда они снова выпрямились, Крейг сказал:

– Я ведь тебя здесь раньше не видел?

Клер пожала плечами.

– Нет, наверное. Но я учусь в девятом, а ты в одиннадцатом; скорее всего, ты просто меня не замечал.

– Ха, не верится, что ты можешь остаться незамеченной, – пробормотал он.

На границе поля Клер заметила Мелани, которая смотрела на нее, не веря своим глазам, и испытала огромное удовольствие. И пожалела, что этот момент не может длиться вечно.

Она пошла в сторону Мелани, Крейг увязался за ней.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросил он.

Клер с трудом удержалась от смеха.

– Ничего особенного. А что, у тебя есть какие-то идеи? – ответила она.

Теперь они поравнялись с Мелани, и Клер злорадно ей улыбнулась.

– Я просто подумал, может, ты захочешь пойти со мной прогуляться?

Клер удовлетворенно отметила, что Мелани сделалась пунцовой.

– Тебе во сколько нужно быть дома? – продолжал парень, обращая на Мелани не больше внимания, чем на пустое место.

Клер фыркнула.

– Во сколько пожелаю, – соврала она. Затем они договорились о месте встречи, и, подарив ему прощальную улыбку, Клер ушла.

После ужина Клер открыла шкаф и принялась перебирать свою одежду. Большинство вещей она так ни разу и не надела. Она выбрала джинсы и топик, когда в дверь тихо постучали и на пороге возникла Молли.

– Идешь гулять, милая? – То, что Клер наконец решила что-нибудь предпринять, Молли и нравилось, и в то же время пугало.

Клер кивнула, но промолчала.

– И куда же ты идешь? В хорошее место?

Клер закатила глаза.

– Послушайте, я просто иду гулять с другом. Я думала, вам понравится эта идея. Вы меня уже целую вечность пытаетесь вытащить на прогулку.

– О, я очень рада, – уверила ее Молли. – Но будь осторожна, ладно? И не забывай, что тебе завтра в школу, возвращайся к девяти.

Клер продолжала собираться, не обращая на нее никакого внимания, поэтому Молли тихо вышла и закрыла за собой дверь.

Через двадцать минут Молли услышала стук парадной двери и позвала Тома на кухню.

Он встал из-за стола в гостиной, где помогал Трейси и Билли собирать головоломку.

– Я сейчас вернусь, детки. Большой босс зовет.

Он подмигнул им и поспешил к жене.

– Женщина, что там еще случилось? – спросил он, когда дверь за ним закрылась.

Молли вздохнула.

– Я не знаю, правда. Просто… Ты видел Клер, когда она уходила? Она такая… такая… взрослая.

Он недовольно вздохнул.

– Ну, милая, а чего же ты ожидала? Ей уже почти четырнадцать. В этом возрасте желание одеться покрасивее и погулять с друзьями – абсолютно нормальное явление. Я тебя не понимаю. Ты так долго уговаривала ее сделать это, а теперь трусишь.

– Думаю, ты прав, – признала она. – Я просто волнуюсь попусту. Я же не могу ее спрятать в шкатулку, чтобы с ней ничего не случилось.

– Конечно, не можешь. – Том улыбнулся. – Успокойся, нас еще ждет головоломка. А Клер вернется в девять, вот увидишь.

Когда Клер наконец вернулась домой, была уже почти половина одиннадцатого. Молли места себе не находила.

– Где, черт возьми, тебя носило? – потребовала она объяснений, как только Клер переступила порог. Та лишь нахально на нее посмотрела. – Надеюсь, ты понимаешь, юная леди, как я переволновалась? Никогда больше не смей так поступать, слышала? Когда я велю тебе возвращаться в девять, это значит в девять и не позже.

Клер попыталась ее обойти; Молли преградила ей путь рукой. Ее злость и тревога уже сменились чувством огромного облегчения, так как девочка была цела и невредима. Но Клер плевать хотела на чувства Молли, ее глаза злобно вспыхнули.

– Вы не смеете указывать мне, что я должна делать, а что нет. Я буду поступать так, как мне хочется. Вы мне не мать и никогда ею не станете.

В ее голосе было столько ненависти, что рука у Молли сама опустилась. Клер протиснулась мимо нее и взбежала по лестнице. Она распахнула дверь своей спальни и громко захлопнула ее за собой. Копер лениво потянулся, затем свернулся в клубок на ее подушке и снова заснул.

Клер мерила шагами комнату, ее всю трясло. Заметив свое отражение в зеркале, девочка презрительно скривилась.

– Ну вот. Я это сделала, – сказала она самой себе, чувствуя, как в горле растет горячий удушливый комок. Подойдя к шкафчику, она достала дневник, который Молли подарила ей на прошлое Рождество, и ключик, которым отпирался замочек застежки. Сидя на краю кровати, Клер взяла ручку и начала писать.

«Сегодня я занималась сексом с Крейгом Томасом». Она помедлила. Обычно возможность описать свои чувства ее успокаивала. Но сегодня эти чувства были настолько запутанными, что не желали изливаться на бумагу, так что вскоре дневник отправился обратно в ящик. Клер встала и начала лихорадочно раздеваться, бросая одежду прямо на пол. Затем изучила свое обнаженное тело в зеркале; ей вспомнились ощущение горячих жадных рук Крейга и ужасная волна тошноты, подкатившая к горлу, когда он попытался ее поцеловать. Клер вздрогнула от отвращения. Она протерла глаза, пытаясь изгнать из памяти эту картину, но чувство никуда не делось. Она ощущала себя грязной дешевкой и знала, что так теперь будет всегда. У нее в ушах прозвучал голос Мелани Уилсон: «Из свиного уха шелковый кошелек не получится». Возможно, Мелани была права, но сейчас пришла ее очередь мстить. Клер знала, что завтра слухи о том, что произошло, разойдутся по всей школе, и это ее несколько успокоило. Но цена мести оказалась очень высокой, ведь сегодня она поняла, что никогда больше не сможет никого полюбить. Боль, которую она испытывала, была слишком сильной, и Клер захотелось в голос разрыдаться, чтобы ее облегчить. Но слез не было, а ненависть к себе и чувство ужасной несправедливости все усиливались. Наконец она отошла от зеркала, не в силах больше на себя смотреть. Надо было ложиться спать.