Текст книги "Маленький секрет"

Автор книги: Рози Гудвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

– Вот так, – выдохнул он. – Просто расслабься и получай удовольствие.

В этот момент Клер охватила такая сильная ненависть, что она даже испугалась. Она знала: если бы сейчас в ее руке оказался нож, она бы без колебаний им воспользовалась. Словно прочитав ее мысли, он внезапно замер и несколько минут внимательно на нее смотрел. Клер почти поверила в то, что кошмар сейчас закончится. Но затем Дон стащил ее с дивана и снял с нее ночную рубашку через голову. Голая и униженная, Клер, съежившись, стояла перед ним; слезы, которые она так долго сдерживала, вдруг хлынули наружу вместе с жалобными всхлипываниями.

Не обращая внимания на ее страдания, Дон притянул девочку к себе, мимоходом улыбнувшись вошедшей в комнату Карен. Тогда-то все и случилось. Мочевой пузырь Клер неожиданно опорожнился прямо на Дона, по внутренней стороне бедер хлынул теплый поток. Девочка зачарованно наблюдала, как желтые ручейки мочи медленно извиваются среди темной поросли на его ногах, стекая вниз. Но худшее было еще впереди, потому что, пока он смотрел вниз, Клер вырвало чаем и пирожными прямо на его рубашку. Несколько секунд все смотрели на клейкую, липкую массу, не в силах поверить в случившееся. А затем начался настоящий ад. Дон с отвращением отшвырнул ее с такой силой, что она отлетела в другой конец комнаты и сильно ударилась о буфет.

– Фу!

Он с ужасом смотрел на изгаженную рубашку. Мать Клер мигом подлетела к оцепеневшей от страха девочке, рывком поставила ее на ноги и изо всей силы влепила ей пощечину.

– Какого черта, ты, маленькая дрянь! – закричала она.

Схватив Клер за волосы, она потащила ее на лестницу. Девочка чувствовала, как из ее носа льется что-то горячее и липкое, щиколотка болела, словно в нее всадили нож, но она онемела от страха. Мать трясла ее так сильно, что зубы стучали.

– Немедленно убирайся с глаз долой! Я еще разберусь с тобой утром, – пообещала ей мать.

Всхлипывая, Клер на четвереньках вползла в холодную спальню.

Этой ночью, лежа в ледяной постели, мокрой от мочи и крови, Клер дала себе клятву.

– Однажды они все заплатят за это, – шептала она во тьму. – Однажды я вырвусь отсюда, и никто никогда не посмеет причинить мне боль.

Ее клятва повисла в воздухе. Темнота была единственным свидетелем ее страданий. Она знала, что никогда больше не сможет ощутить себя чистой и свежей, даже если вымоется миллион раз подряд. Еще Клер знала, что никогда не забудет эту ночь, навсегда запечатлевшуюся в ее памяти. В этот миг Клер Мак-Маллен почувствовала, как детство уходит от нее, тает, словно туман под утренними лучами солнца.

Глава третья

Сентябрь 1983 года

Трейси вцепилась в руку Клер.

– Я не хочу туда идти без тебя, – хныкала она.

Старшая девочка порывисто ее обняла; она сама с трудом сдерживала слезы.

– Так нужно, – честно сказала она. – Ты знаешь, что сегодня мой первый день в новой школе и мне нельзя опаздывать. Так что иди туда и отпусти меня.

Высвободив свой рукав из пальцев Трейси, она слегка подтолкнула ее к школьным воротам.

– Иди, – повторила она. – С тобой все будет хорошо, я обещаю.

Развернувшись, она пошла прочь, а заплаканная Трейси, наблюдавшая за ней, начала тихонько всхлипывать.

Клер переполняло столько разных эмоций, что она с трудом замечала, куда идет. Она нервничала из-за перевода в среднюю школу. Обещание матери купить новую школьную форму так и осталось невыполненным. По правде говоря, Клер ни на что и не надеялась. Бесформенный свитер и облупившиеся туфли, которые она была вынуждена надеть, заставляли девочку стыдиться своего внешнего вида. Но хуже всего были злость и отвращение, которое она испытывала к своей матери. Они пугали ее гораздо больше всего остального. Карен клятвенно ей пообещала, что сама отведет сегодня Трейси в школу. Ну и где же она? Валяется в кровати с похмельем, как обычно.

Нахмурившись, девочка засунула руки в карманы пальто и прогнала слезы жалости к себе. «Почему у меня всегда все наперекосяк?» – думала она. Перед глазами у Клер до сих пор стояло заплаканное личико Трейси, усугубляя чувство вины и добавляя беспокойства.

В поселке не было средней школы, поэтому Клер пришлось пойти в одну из школ в пригороде Нанитона, находившуюся довольно далеко. В другое время она была бы не против прогулки, но сегодня, когда день не заладился с самого утра, дорога показалась ей бесконечной.

Неприятности на этом не закончились. Она опоздала и, что гораздо хуже, выяснила, что они с Мелани Уилсон будут учиться в одном классе. Мелани, одетая в новенькую опрятную школьную форму, не теряла времени. Она устроила травлю на переменах и во время обеда, не отставая от Клер ни на шаг.

– Ну-ну, – глумилась она, оценивающе глядя на Клер. – Собралась на званый вечер для бомжей?

– Отвянь! – огрызнулась Клер, чувствуя, что краснеет. Затем, развернувшись, она прошла сквозь толпу прихлебателей Мелани, грубо расталкивая их локтями в стороны.

В довершение ко всему Клер скоро поняла, насколько новая школа больше школы, в которую они с Трейси ходили в поселке. Она дважды заблудилась, пытаясь найти нужный класс. Здесь на подоконниках не было букетов из полевых цветов, на стенах не было никаких картин, которые так оживляли ее бывшую школу. Все коридоры выглядели неприветливо и совершенно одинаково. Старшеклассники с интересом рассматривали ее потрепанную одежду, а учителя оказались более строгими.

К тому времени как она вернулась домой, ее настроение ничуть не улучшилось. А вид матери, развалившейся на диване в ночной рубашке, только сильнее ее разозлил. Клер выдавила из себя улыбку для Трейси, которая сама пришла домой. Но затем она со злобой пристально посмотрела на мать.

– Неужели ты за весь день даже одеться не смогла?

Женщина сузила глаза и, помахивая сигаретой, взглянула на дочь.

– Нет, не смогла. И это не твое собачье дело. Следи за языком, деточка, а не то я тебе лицо разукрашу. Я предупредила.

Клер с отвращением развернулась, прошла в кухню и начала шарить по буфетам в поисках съестного.

– Мам, у нас почти ничего не осталось из продуктов, – сообщила она в открытую дверь. Мать поднялась с дивана и, пошатываясь, ввалилась в кухню.

На какой-то миг Клер стало жалко ее. Глаза матери заплыли от слез, вчерашний макияж размазался и полосами лежал на щеках. К счастью, они с Доном расстались несколько месяцев назад, у нее уже сменилось несколько любовников. Сейчас, без сомнения, причиной слез стал последний из них, который бросил ее на прошлой неделе. Карен пригладила спутанные обесцвеченные волосы, вытащила кошелек, достала из него одинокую банкноту и вручила ее Клер.

– Вот. Пойди в магазин и купи бутылку молока и хлеб. И чтоб больше ничего! Остальные деньги понадобятся мне сегодня вечером для игры в бинго. Обойдетесь гренками.

Услышав, что они снова будут есть только гренки, Трейси помрачнела. Но Клер взяла деньги и бросила на нее перед уходом предостерегающий взгляд.

Когда она вернулась, мать сидела за кухонным столом, разложив перед собой местную газету.

– Ха, вы только посмотрите на это! – Она ткнула накрашенным ногтем в страницу. – Чертова безработица только растет. Спасибо Мэгги Тэтчер! Когда премьер-министром стала женщина, я было подумала, что жизнь в стране наладится. Но ситуация из плохой стала совсем паршивой, как в этом долбаном поселке. С тех пор как прикрыли шахту, здесь становится все хуже и хуже.

Клер кивнула, не понимая, какое отношение все это имеет к ее матери. Насколько Клер было известно, Карен за всю свою жизнь не проработала и дня. Однако она предпочла промолчать и занялась тостами для себя и Трейси.

Пока они ели, Трейси спросила Клер о новой школе.

Карен оторвалась от газеты, изображая живое внимание.

– О да, да, конечно. Как все прошло? Я забыла спросить.

– Нормально, – пробормотала Клер, и Карен, быстро потеряв интерес, снова переключилась на газету.

Клер собрала грязную посуду и отнесла ее в раковину. Она мыла тарелки, а Трейси их вытирала. Вскоре мать поднялась к себе в спальню, чтобы привести себя в порядок. Два часа спустя умывшаяся и словно помолодевшая Карен стояла в прихожей и ловкими движениями наносила на губы алую помаду. Затем, завинтив колпачок, она бросила помаду в сумочку и добавила последние штрихи к прическе.

– Всем пока, я уже ухожу.

Она надела красивое синее пальто и, застегивая пуговицы, бросила строгий взгляд на девочек.

– Вы двое, чтобы помылись и вовремя легли спать. Я не хочу, чтобы утром вы опоздали в школу. Вы слышали?

Клер покорно кивнула, и ее мать ушла, хлопнув дверью.

Девочки удобно устроились на диване и увлеченно следили за событиями сериала «Улица Коронации», пока Трейси не нарушила молчание.

– Ты не забыла, что у тебя скоро день рождения?

– Конечно, не забыла. В нашем классе я самая старшая, – ответила ей сестра.

– Я приготовила для тебя кое-что очень красивое, – взволнованно сказала Трейси. – Я сделала это в школе, и мисс Маргетройд, моя новая учительница, помогала мне, но она говорит, я не должна пока тебе рассказывать, ведь это сюрприз.

Клер ласково ей улыбнулась.

– Что ж, я буду ждать его с нетерпением. А теперь нам пора идти спать.

Трейси соскочила с дивана и помчалась по лестнице впереди сестры.

– А что бы ты хотела получить на свой день рождения больше всего на свете? – спросила она. – Так, как если бы ты могла пожелать все, что угодно?

Клер пожала плечами.

– Я точно не знаю. Я об этом не думала. Пошли наденем пижамы. Линолеум страшно холодный.

Этой ночью, лежа в кровати, Клер серьезно задумалась над вопросом, который ей задала Трейси. Она смотрела в темноту, и ответ пришел сам собой. «Больше всего на свете я бы хотела, чтобы папа вернулся и чтобы мама любила меня по-настоящему и заботилась обо мне».

Закрыв глаза, она попыталась представить, как бы чудесно это было. Но в глубине души Клер знала, что этот день рождения ничем не будет отличаться от любого другого дня. Мама, скорее всего, даже забудет купить открытку. От этой мысли ей сделалось грустно, но затем Клер слегка повеселела, вспомнив о младшей сестре. У нее хотя бы была Трейси. И Трейси ее любила. С этой успокаивающей мыслью девочка уснула.

Двенадцатый день рождения Клер пришелся на ясное октябрьское утро 1983 года. Трейси забежала в ее комнату, поцеловала и вручила толком не проснувшейся сестре открытку. Она сделала ее своими руками и старательно раскрасила. Еще она подарила Клер чехол для ночной рубашки, который сама сшила на уроках труда из обрезков ткани.

Клер обняла сестру, ее тронуло внимание, с которым Трейси отнеслась к ее дню рождения.

– Подарки просто чудесные, – уверила она девочку.

Трейси залилась краской, довольная оценкой своей работы. Вскоре, когда они сидели на кухне и ели кукурузные хлопья, к ним присоединилась мама.

Клер посмотрела на нее с удивлением.

– Ты сегодня ранняя пташка, – заметила она с иронией.

Мама улыбнулась, демонстрируя на редкость хорошее настроение.

– Держи язык за зубами, детка. – Она рассмеялась, но затем увидела открытку, стоявшую на краю стола, и виновато взглянула на Клер. – Слушай, я ничего не купила тебе на день рождения, но приготовила кое-что на выходные. Так пойдет?

Клер кивнула. Она совсем не расстроилась, потому что ничего другого и не ожидала. Кроме того, хорошее настроение матери оказалось приятным сюрпризом.

– Ты сегодня просто светишься, – заметила она, передавая заварник.

Мать подмигнула ей, наливая чай в большую чашку.

– Я счастлива. Вчера я встретила действительно классного парня. Он шофер-дальнобойщик. Вы его сегодня увидите, когда он зайдет за мной. Мы идем в кино. Его зовут Ян, он высокий, смуглый и красивый.

В душе Клер зашевелился червячок страха, но затем она попыталась найти положительные стороны этой новости. Может, он окажется не таким уж плохим. Некоторые парни ее матери были очень даже ничего. «А некоторые – нет», – шепнул тихий голосок у нее в голове. Клер быстро прогнала плохие мысли и решила дать Яну шанс. Затем взглянула на часы, одним глотком допила чай и подхватила школьную сумку.

– Мне пора идти, а то я снова опоздаю, – сказала она, торопливо поцеловала Трейси в макушку и поспешила прочь из дома.

День тянулся медленно, один урок сменялся другим, но Клер никак не могла сосредоточиться. Во время перемены она, как обычно, отошла в дальний угол школьной площадки, чтобы побыть в одиночестве. Это было легко осуществить, потому что у Клер было очень мало общего с местными девочками ее возраста. Они говорили только о мальчиках, музыке и косметике. Пару раз некоторые из них пытались с ней подружиться, но нелюдимость Клер скоро вынудила их оставить ее в покое. Сегодняшний день не был исключением. Никто не знал, что у нее день рождения, и она, как обычно, пошла домой в одиночестве.

Трейси ждала ее, качаясь на калитке.

– Мама сегодня так нарядилась, – хихикнула она. – Вечером она идет гулять со своим новым парнем.

– Я знаю, – коротко ответила Клер. Она взяла Трейси за руку и повела в дом.

Их мать надела новое платье, купленное специально для сегодняшнего случая.

– Вам нравится? – Она ребячливо повертелась перед ними, ожидая одобрения. Клер неожиданно почувствовала отвращение, столь сильное, что у нее перехватило дыхание. Она перевела взгляд с маминого платья на почти развалившиеся туфли Трейси. Их мама в который раз поставила свои потребности выше их.

Клер стала все чаще обращать внимание на подобные вещи. Но зная, какие последствия может повлечь за собой ее замечание, прикусила язык. Впрочем, хорошее настроение матери оказалось заразительным, и вскоре отвращение прошло. Ее мама действительно прекрасно выглядела, Клер ей так и сказала.

Почти час спустя, когда Клер сидела за столом на кухне и сражалась с домашним заданием, в кухонную дверь громко постучали.

– Это он, – сказала мама, спеша открыть дверь и впустить гостя.

– Клер, знакомься, это Ян. – Она формально представила их друг другу. Клер посмотрела на мужчину и с удивлением попыталась понять, что такого ее мать в нем нашла. Допустим, он действительно был высоким и смуглым, но, по мнению Клер, красотой там и не пахло. Кроме того, когда мужчина улыбнулся, Клер бессознательно отметила, что глаза у него так и остались жесткими. Несмотря ни на что, она вежливо пожала протянутую руку.

– Очень приятно познакомиться, Клер, – сказал он. – Мой друг Дон много рассказывал о тебе. Он утверждал, что у вашей мамы есть две дочки-красавицы. И теперь я вижу, что он не врал. Думаю, мы с тобой отлично поладим.

Клер показалось, будто он отпустил ее руку на мгновение позже, чем следовало, и в животе появилось очень неприятное чувство. Значит, Ян знает Дона. С тех пор ее мать сменила много парней, но Дон запомнился ей как самый отвратительный. Она задумалась над тем, что мог о ней рассказать Дон. Ян улыбнулся, замешательство девочки его явно позабавило. В этот момент Трейси, которая смотрела телевизор, пробралась на кухню и встала, глядя на него снизу вверх. Ян опустился на колени, взъерошил ей волосы, вынул из кармана большой пакет конфет и вручил его малышке.

– О, спасибо. – Сердце девочки было покорено, и она широко ему улыбнулась.

Ян обнял Трейси и притянул к себе.

– А ты… Ты, должно быть, Трейси, – ласково сказал он. – Боже мой, какая милая маленькая девочка! И знаешь, что я тебе скажу? У дяди Яна есть для тебя еще много хороших подарков, если ты будешь хорошо себя вести.

Клер захотелось подбежать к нему и выхватить из его лап сестру. Но она взяла себя в руки, крепко сжала кулаки и вызывающе на него посмотрела. Этот взгляд не укрылся от внимания ее матери, которая подошла к Яну и взяла его под локоть.

– Ну пошли уже, – весело защебетала Карен. – Если мы не выйдем сейчас, то пропустим начало фильма.

Она повела его к двери. На прощание Ян подмигнул Клер и исчез в вечерних сумерках.

Мама на миг задержалась и сердито посмотрела на дочь.

– Думаю, тебя пора поучить манерам, мисс, – прошипела она. – Ты очень невежливо повела себя с Яном. Ты даже не дала ему долбаного шанса. Говорю тебе, он не такой, как прежние. Ян хороший парень.

– Как скажешь, – дерзко ответила Клер, чем окончательно вывела мать из себя. Если бы на улице ее не ждал Ян, Карен, наверное, бросилась бы на дочь с кулаками. Но он был здесь, поэтому она ограничилась угрозой.

– Если ты не пересмотришь свое отношение, детка, то очень пожалеешь. Это я тебе обещаю.

С этими словами она ушла, так громко хлопнув дверью, что та затряслась.

Клер почувствовала, что дрожит, и со злостью смахнула со стола домашнюю работу. Трейси стояла поодаль, широко раскрыв глаза от страха.

– Не волнуйся. – Клер вздохнула. – Ты же знаешь, какие мы с мамой. Мы постоянно находим, к чему придраться. Она сказала это не всерьез. И знаешь что? Я извинюсь перед ней, когда она вернется.

– Тебе не понравился Ян? – прошептала Трейси.

Клер пожала плечами.

– Ну, я не могу сейчас точно сказать. Я его никогда раньше не видела. Хотя, наверное, я действительно вела себя невежливо. Мне просто хватило всех тех других парней, которых мама водила домой, и меня достала эта домашняя работа. Вот и все, поэтому прекрати волноваться.

Трейси заметно расслабилась и вспомнила о конфетах.

– А я думаю, что дядя Ян хороший, – заявила она, открывая пакет.

Не обращая внимания на ее последние слова, Клер наклонилась, чтобы поднять с пола тетрадь.

Позже, когда Трейси уже спала в безопасности в своей кроватке, Клер охватило дурное предчувствие. Забившись в угол дивана, она молилась, как никогда раньше.

– Пожалуйста, Боженька, если ты здесь и слышишь меня, пожалуйста, сделай так, чтобы плохие вещи больше не повторились.

Она сидела, внимательно ожидая знака, свидетельствующего о том, что ее слова были услышаны. Но единственным звуком было тиканье каминных часов, поэтому в конце концов Клер отправилась спать.

Глава четвертая

Мрачным ноябрьским вечером Клер зашла в кухню и бросила сумку на стул. Школьные занятия сегодня затянулись, и она была рада вернуться домой. Но практически сразу до нее донеслись тихий плач Трейси и громкий рассерженный голос матери.

– Ради бога, я уеду ненадолго. Что с тобой такое? Ты так орешь, словно я бросаю тебя насовсем.

Клер быстро пересекла кухню и остановилась в дверном проеме гостиной. Она увидела мать, накладывающую последние штрихи макияжа перед каминным зеркалом. На ней было новое пальто, подчеркивающее стройную фигуру, белокурые волосы на макушке были завиты, а голубые тени идеально шли к цвету глаз. Трейси свернулась клубочком на диване и нервно сосала большой палец. Клер сразу заметила небольшой чемодан, стоящий у двери. Увидев Клер в зеркале, мать повернулась к ней лицом.

– Ты только не начинай! – закричала она. – С меня достаточно и того, что она пытается устанавливать здесь правила и решать, что мне можно делать, а что нельзя.

Схватив теплые перчатки, она начала их надевать.

– Я уезжаю с Яном, – коротко пояснила Карен. – Вернусь, скорее всего, завтра вечером. Или в воскресенье.

– Куда ты едешь? – Клер постаралась не выказать охватившей ее паники и глубоко вздохнула.

Мать взяла чемодан и прошла мимо нее на кухню, от нее расходились волны аромата дешевых духов.

– Ну, если тебе действительно нужно знать, Ян отправляется в Ярмут. И я решила, что небольшой отдых мне не помешает. Я полжизни потратила, нянчась с вами. И теперь, когда вы подросли и сами можете о себе позаботиться, почему мне нельзя немного развлечься?

Клер сдержала готовое прозвучать возражение. С ее точки зрения, Карен с ними никогда не нянчилась. Трейси подошла и встала рядом с Клер. Обе девочки смотрели на мать расширенными от страха глазами.

– Вот, возьми.

Она покопалась в кошельке, вытряхнула из него несколько монет и бросила их на стол.

– Это деньги на еду. Купите все, что нужно. Но не вздумайте тратить их почем зря. В сарае полно угля. Его вам на неделю хватило бы. Но я вернусь гораздо раньше.

Клер глядела на деньги, комок в горле не давал ей заговорить. Она услышала, как к дому подъехал грузовик Яна и остановился. Он нетерпеливо посигналил, на лице Карен мгновенно появилась восторженная улыбка. С чемоданом в руке она поспешила к двери, будто бы совершенно позабыв о двух своих девочках. Правда, затем она остановилась и взглянула на два личика, на которых было написано осуждение. На короткий миг в ней шевельнулось слабое чувство вины, быстро исчезнувшее после звука сигнала Яна. «В конце концов, у меня есть право на личную жизнь», – сказала она себе.

– Ладно, увидимся, когда вернусь. Только хорошо себя ведите. Ах да, еще кое-что. Не вздумайте кому-нибудь сказать, что я уехала. Ни одной живой душе. Вы поняли? И особенно это касается ее. – Карен указала пальцем на соседскую ограду. – Я совсем не хочу, чтобы Толли, эта старая любопытная корова, была в курсе. Договорились?

Клер обреченно кивнула, у нее не было сил спорить. Затем мать ушла. Они услышали стук дверцы кабины грузовика, когда она забиралась внутрь, и удаляющийся звук мотора, пока не наступила тишина. Трейси снова начала плакать, и Клер прижала ее к себе.

– Ну же, не будь плаксой. Я здесь, с тобой, – успокаивала она ее. – С нами все будет хорошо. Мы чудесно проведем время, вот увидишь. Давай представим себе, что это такое приключение. Мы будем вести себя как взрослые.

На самом деле Клер совсем не чувствовала себя храброй, но ее слова произвели желаемый эффект, и всхлипывания Трейси постепенно затихли.

– Вот и хорошо. – Клер наклонилась, осторожно вытерла слезы со щек сестры и улыбнулась.

– Что у нас на ужин? – весело спросила она. Не дожидаясь ответа, подошла к буфету и окинула взглядом практически пустые полки. – Да, негусто. Я сбегаю в магазин и куплю твой любимый пирог с мясом и почками. А еще мы будем есть хлеб с маслом. Ты не против?

Трейси кивнула, моментально почувствовав себя лучше. Клер подошла к столу и собрала мелочь, оставленную матерью.

– Еще я куплю пакет сладких хлопьев на завтрак, а если ты добавишь в камин немного угля, пока меня здесь не будет, то даже получишь шоколадку. – Клер с облегчением заметила, что слезы Трейси сменились улыбкой предвкушения.

– Вот и умница, – улыбнулась она. – Поставь чайник на огонь, а я вернусь быстрее, чем ты заметишь. Только не обожгись. И не открывай никому дверь.

– Хорошо, Клер.

Трейси направилась с чайником к раковине, а Клер, радуясь, что ее сестра успокоилась, поспешила на холодную вечернюю улицу.

– Говорю тебе, Сид, с соседской девчонкой Клер чегой-то неладно. Она тощая как палка! – воскликнула Мэри Толли. – Бедняжка почти все время выглядит так, словно ей на плечи все горести мира взвалили, и другая малышка тоже не намного лучше. Хотя о матери их того не скажешь. Я видела, как она усвистала куда-то со своим новым ухажером. Полчаса еще не прошло. Расфуфырилась, конечно, как шлюха. Она бы уже просто повесила красный фонарь на окне, чтобы все сразу было понятно.

Мэри отдернула белоснежную тюлевую занавеску и украдкой наблюдала, как Клер идет по улице. Ее многострадальный муж Сид, который сидел за кухонным столом, поднял взгляд от страницы рабочих вакансий и посмотрел на нее поверх очков.

– Ради бога, женщина, отойди от окна и займись своим делом, – раздраженно заявил он. – У нас и своих проблем хватает, чтобы еще чужие на себя взваливать.

Обидевшись, она отпустила занавеску и повернулась к нему лицом. Мгновенно раскаявшись, муж виновато улыбнулся.

– Прости, милая, я совсем не хотел на тебя кричать. Кажется, эти постоянные поиски работы плохо на меня влияют.

Она подошла к нему, шаркая удобными старыми шлепанцами, и похлопала по заросшей руке чуть пониже закатанного рукава рубашки.

– Нет, дорогой, это мне следует извиниться. Ты прав, у меня язык как помело. Не доведет он меня до добра. Но знаешь, я ничего такого не хотела, просто мне жаль бедных девочек. Карен совсем за ними не смотрит. У меня сердце разрывается, когда я вижу, что они ходят как беспризорники, а их мать в это время наряжается как картинка. И это не только мои слова. О ней по всему поселку слухи ходят. Говорю тебе, я не удивлюсь, если и девочки пойдут по ее стопам.

Он медленно кивнул, втайне соглашаясь с ее словами.

– Милая, но мы здесь ничего не можем поделать, – рассудительно сказал ее муж, – ты достаточно долго жила по соседству с Карен Мак-Маллен, чтобы убедиться в этом. Упрямая как осел эта Карен. Совсем как ты. Поэтому, наверное, вы друг друга терпеть не можете.

Мэри Толли улыбнулась, зная, что он прав, но затем снова стала серьезной.

– Не расстраивайся ты так из-за этой работы, Сид. Вот увидишь, тебе обязательно что-нибудь подвернется.

Он хмыкнул.

– Да, хотелось бы мне, чтобы ты оказалась права. Но пока что ничегошеньки у меня не выходит. Как только работодатели узнают, сколько мне лет, они больше не желают иметь со мной дела. По правде говоря, я не знаю, удастся ли мне вообще найти работу.

Мэри было больно видеть его в таком состоянии. Сид всегда был хорошим работником, он гордился этим и честно зарабатывал деньги. Но он сильно изменился в последнее время. Плечи поникли, чего никогда не бывало раньше, а глаза погасли. Она почувствовала себя виноватой в том, что забивала ему голову сплетнями. И дала себе слово никогда больше не беспокоить его своими разговорами о Клер и Трейси. Приняв это решение, Мэри предложила разобраться со всеми проблемами проверенным способом.

– Заварю-ка я нам по чашечке отличного чаю, – сказала она и побежала ставить чайник.

На улице с лица Клер сползла улыбка, она уже не торопилась. Девочка с беспокойством вынула деньги из кармана и пересчитала их в свете фонаря. Она быстро вычислила, что после покупки пирога и хлопьев денег едва хватит на хлеб и молоко на два дня. А ведь она еще пообещала Трейси шоколадку. Клер успокоила себя тем, что мать, по ее словам, может вернуться завтра вечером. И в этом случае ей не о чем тревожиться. Кроме того, Трейси заслуживает, чтобы ее иногда баловали лакомствами.

Клер подумала о чужих коробках с завтраками, которые иногда видела в школе. Они просто трещали от сладостей, чипсов, шоколада, фруктов и сэндвичей с разнообразной вкусной начинкой. Им же с Трейси приходилось довольствоваться сэндвичами с джемом, в которых часто даже не было масла. Но и их Клер приходилось готовить самостоятельно, потому что в большинстве случаев они уходили в школу, когда мама еще спала. А теперь еще и это. Она просто уехала и оставила их на произвол судьбы. Клер пугала ответственность, ложившаяся на ее плечи. Она уже давно поняла, что их мать вовсе не лучшая на свете. И в последнее время убеждалась в этом все чаще. Но другой матери у них не было, и до сегодняшнего дня она хотя бы всегда находилась рядом.

Когда девочка подошла к магазину, ее настроение все еще оставляло желать лучшего. Свет от красиво оформленной витрины падал на тротуар, а когда она вошла внутрь, над дверью мелодично звякнул колокольчик. Мистер Грехэм, толстенький продавец, приветливо ей улыбнулся.

– Привет, милая. Что, мама снова тебя послала за покупками?

Клер кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Так что тебе сегодня понадобилось, крошка? Ты как раз вовремя. Через десять минут магазин закрывается.

– Дайте мне, пожалуйста, коробку сладких хлопьев и пирог с мясом и почками, – вежливо попросила Клер.

Мистер Грехэм кивнул, достал с полки у себя над головой хлопья и поставил коробку на прилавок.

– Одну минуточку, милая. Мне нужно сходить в кладовку и достать из морозилки твой пирог.

Весело насвистывая, он пошел направо к двери и исчез за ней. Оставшись одна, Клер посмотрела на соблазнительную полочку с шоколадками. Она снова на ощупь пересчитала монетки в кармане, а затем, не в силах устоять, молниеносно протянула руку и схватила большой батончик «Милки вэй». Через несколько секунд он был уже надежно спрятан в кармане. Клер покраснела от запоздалого чувства вины, но класть шоколадку на место было уже поздно, потому что мистер Грехэм вернулся. Его приветливая улыбка только усугубила ее терзания.

– Держи свой пирог, крошка, он тебе понравится.

Он положил пирог рядом с коробкой хлопьев. Клер сунула ему деньги. Она так разволновалась, что ушла бы без сдачи, если бы мистер Грехэм ее не окликнул.

– Не так быстро, крошка, летишь как на пожар. Ты забыла сдачу.

Сглотнув, Клер выхватила деньги у него из руки; она так спешила уйти, что споткнулась и чуть не упала. Шоколадка, лежавшая в кармане, казалось, жгла ее как огонь. Хрустящая обертка шуршала, и Клер ежесекундно ожидала, что продавец вот-вот заметит это и схватит ее за плечо.

– Спа… спасибо, – заикаясь, поблагодарила его Клер, пока мистер Грехэм удивленно на нее смотрел.

Она осмелилась замедлить шаг только после того, как завернула за угол и магазин скрылся из виду. Прислонившись к фонарному столбу, Клер почувствовала, что у нее подгибаются колени, а одежда, невзирая на холод, промокла от пота.

– Я воровка, – прошептала она в отчаянии, стоя на безлюдной улице. От стыда на глаза навернулись колючие слезы. Но затем девочка глубоко вдохнула, взяла себя в руки и успокоилась. Ну и что с того, что она ее стащила? Трейси заслуживает угощения, а мистер Грехэм такой богатый, что не разорится, лишившись одной несчастной шоколадки. Кроме того, раз я действительно такая дрянь, как постоянно говорит мама, почему мне нельзя воровать?

Из-за угла налетел порыв ледяного ветра, закрутив поношенное пальто вокруг тоненькой фигуры девочки. Она плотнее в него закуталась и с низко опущенной головой побрела домой.

Обе девочки лежали вместе на продавленном диване. Тепло камина и тихое бормотание телевизора навевали на них приятную дремоту и заставляли забыть об окружающем мире. Забежав на кухню, Клер сунула руку в карман, затем вернулась в гостиную и вручила Трейси шоколадку. Малышка с жадностью в нее вцепилась. Она уже наелась, но от вида лакомства у нее загорелись глаза. Трейси сорвала обертку, но прежде чем укусить, повернулась к Клер и спросила:

– А где твоя?

– Я не люблю шоколад. – Ложь далась Клер легко, а от вида радостной Трейси чувство вины исчезло без следа.

Позже этим вечером Клер проснулась и расправила затекшие ноги. Трейси крепко спала рядом с ней на диване. Клер вздрогнула. Огонь в камине почти погас, телевизор продолжал работать. Она выключила его и, обхватив плечи руками, поспешно подошла к окну, чтобы задернуть шторы. Чувство благополучия, бывшее с ней недавно, теперь исчезло. Ему на смену пришел страх. Она, лихорадочно торопясь, закрыла заднюю дверь на засов, затем бросилась через крошечную прихожую к передней двери, чтобы убедиться, что та надежно заперта. Где-то в ночи орал, завывая, кот, и у Клер на руках выступили мурашки.