Текст книги "Нежное предательство"

Автор книги: Розанна Битнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Глава 34

Одри сидела за кухонным столом и подсчитывала прибыли от урожая кукурузы и картофеля, которые были посажены, выращены и проданы. Как общий урожай, так и прибыли делились между всеми. Все негры упорно трудились, чтобы спасти початки на вытоптанном поле, а урожай картофеля в этом году оказался отменным. Форт Рили закупил большое количество овощей, а также морковь и турнепс. Часть овощей продали в Абилине, но, как всегда, определенное количество оставили для нужд общины, чтобы не голодать зимой. Отдельные семьи также зарабатывали деньги, кто чем мог по своему усмотрению. У Вилены был небольшой магазин одежды, у Силаса Джонса – конюшня, Элиа торговал лошадьми, быками и мулами. Остальные семьи тоже зарабатывали разными способами, как белые так и негры.

Несмотря на нападение бандитов, год оказался удачным. Поселенцы становились на ноги быстрее, чем ожидали. Общими силами они восстановили конюшню, магазин одежды, и отстроили три деревянных дома, сожженных во время налета. Благодаря помощи Ли, горожане купили отличный скот в Абилине и снова занялись скотоводством с помощью двух здоровенных быков-производителей. И должны были к весне получить хороший прирост телят. Стадо пасли севернее города и постоянно охраняли.

Ли закупил оружие и амуницию – практически все мужчины в общине имели новые винтовки и знали, как с ними обращаться. Ли тренировал их регулярно, составил расписание, по которому все мужчины через день упражнялись в стрельбе по цели. Некоторых женщин тоже вооружили ружьями, и револьверами и научили стрелять. А теперь Ли помогал мужчинам строить вокруг городка барьер, напоминающий крепость. Барьер сооружали из дерна, бревен, телег, копен сена, всего, что могло бы остановить передвижение всадников и в то же время давало возможность спрятаться и стрелять в атакующих, прежде чем те успеют ворваться в город.

Вилена называла Ли спасителем.

«Его послал нам Бог», – часто повторяла женщина. Одри улыбалась, вспоминая, что жители города относились к нему, словно к герою. Он даже заметно поправился с тех пор, как появился в Бреннене. Каждая женщина старалась угостить его чем-нибудь вкусным в благодарность за то, что он для них сделал. В какой бы дом он не заходил, его тут же усаживали за стол и кормили. Не заходил он только в дом Одри, а всегда находил отговорки, чтобы не оставаться у них надолго. Одри понимала почему. Они оба знали почему. Если бы он остался ночевать в доме Одри, то кто-нибудь из них непременно пришел бы к другому в постель, чтобы убедиться, что их страсть не погасла. Она понимала, что это плохо, но постепенно старые чувства и желания овладевали ее сердцем, ее преследовали воспоминания о восторге, который она испытывала когда-то в объятиях Ли. Эти мысли не давали ей спокойно спать.

Благодаря Тусси, почти все в городе знали, что Одри и Ли были когда-то влюблены друг в друга. Одри уже неоднократно спрашивали, когда они поженятся.

Она отложила ручку и задумалась. Горожане, конечно, хотели ей хорошего. Большинство желали, чтобы «бедная мисс Одри» стала счастливой, чтобы у нее появился муж. Они считали, что именно Ли должен стать ее мужем. Что они говорили Ли, Одри не знала, но он никаких попыток для сближения не предпринимал. В течение последних трех месяцев они просто заново узнавали друг друга. Иногда вспоминали об ужасах войны, рассказывали о мельчайших событиях своей жизни за последние пять лет с тех пор, как в последний раз виделись в Батон-Руже. И пока довольствовались только беседами. Они понимали, что любовь не прошла, но словно затаилась под наслоениями боли и горечи. Никто не решался первым заговорить на эту тему, оба подозревали, что каждый опасается, а вдруг другой уже не испытывает прежних чувств. Они не хотели делать друг другу больно.

Одри встала со стула, открыла заднюю дверь дома. Пусть в комнату влетит прохладный ноябрьский ветер и немного охладить ее разгоревшиеся желания. Она не могла не чувствовать, что у Ли есть какая-то причина для столь сдержанного поведения. Он словно затаил что-то глубоко внутри, убеждая себя, что его невозможно полюбить снова. Когда они говорили о войне, особенно, о Джое, он внезапно замыкался в себе и, обычно менял тему разговора. Она никак не могла понять, почему он так страдал, было ощущение, словно это он виноват в гибели Джоя. Она несколько раз пыталась убедить его, что он не должен обвинять себя. Но иногда ей казалось, что он чувствует себя ответственным, будто он нажал на курок и убил Джоя.

Трагическое выражение его глаз заставляло ее волноваться за него, хотелось, чтобы однажды он поведал ей, что мучает его, из-за чего он так сдержанно ведет себя. Должно быть, видел что-то ужасное или пережил во время войны какую-то трагедию, о которой еще не рассказал. Одри приходилось только предполагать, что необходимость убивать угнетающе подействовала на него.

Она была уверена, что если им снова удастся полюбить друг друга, любовь окажется сильнее, чем прежде, потому что им пришлось слишком много выстрадать, прежде чем они поняли, как важна в жизни любовь. Встретив его снова, наблюдая за тем, как он работает с людьми, как заботится о них, Одри вспоминала прежнего Ли Джеффриза, которого знала в Коннектикуте, он дружелюбно относился к Джою, горячо и страстно любил ее. Ли Джеффриза, которому она посвятила когда-то песню. Теперь она хранила листочки с этим нежным признанием в маленьком ящичке письменного стола.

Эти потертые листочки растрогали ее больше всего. Ли сохранил их, и Одри была ему благодарна. Он победил смерть, заново учился ходить ради того, чтобы найти ее. Расходовал сейчас собственные деньги, чтобы помочь поселенцам восстановить разрушенное бандой, отдавал все свободное время, обучая горожан защищаться, иногда даже помогал в сборе урожая.

С улицы донесся чей-то встревоженный крик.

– Он едет! Едет!

Одри нахмурилась, повернулась и направилась к передней двери. На крыльце стоял Элиа.

Одри посмотрела вдаль на горизонт и увидела приближающегося всадника. Ли научил мужчин проводить разведку и составил расписание, по которому ежедневно мужчины группами по три человека объезжали окрестности города и следили за подозрительными приезжими. Сегодня в разведку отправился сам Ли, и даже издали она поняла, что он спешит, изо всех сил погоняя лошадь. Она узнала его вороную лошадь, и кожаную куртку с бахромой на всаднике. Он ей очень нравился в этой куртке. Ли загорел еще сильнее и окреп… Одри желала его еще сильнее, чем прежде. Уже в течение многих недель она боролась со своим желанием быть с ним.

Тусси выбежала из детской комнаты, оставив Джоя в манеже, подошла к Одри, и женщины вместе ожидали приближения Ли.

– Должно быть, налетчики приближаются! – Элиа повернулся и бросился в дом, чтобы вооружиться.

– Нам лучше остаться здесь и держать оружие наготове, – сказала Тусси, – я посмотрю, как там Джой. – Женщина направилась наверх, тяжело переваливаясь. Одри тревожилась за нее. Тусси могла родить ребенка в любой момент. Было очень важно не подпустить бандитов близко, так как, если они прорвутся в город, больше всего пострадают женщины и дети. Ли погонял лошадь, на бешеной скорости он проскакал мимо дорожного указателя с надписью: «Бреннен. Канзас». Он что-то кричал группе мужчин, которые стояли неподалеку от барьера. Они рванулись к вагончику и принялись толкать его, чтобы заблокировать въезд в город.

– Приготовьте оружие! Спрячьте женщин и детей за барьером, – донеслась до нее команда Ли.

Несколько семей жили за барьером, защищавшим город, в хижинах из дерна неподалеку от полей. Они никак не могли защитить свои хижины от бандитов. Одри молилась, чтобы преступники не тронули эти жилища. Конечно, их целью был Бреннен, но на этот раз их ожидал сюрприз. Одри сбегала за ружьем, проверила его, убедилась, что оно заряжено, захватила дополнительные патроны.

– Я пойду с мужчинами и буду стрелять из-за барьера, – крикнула она Тусси.

– Нет, Одри! Ты должна остаться здесь, – возразила Тусси. – Ли говорил, что женщины и дети должны запереться в домах. – Она оставила Джоя в манеже.

– Я хочу быть уверена, что на этот раз они не прорвутся к нашим домам, – крикнула Одри и выбежала на улицу, прежде чем Тусси успела остановить ее.

Одри мчалась по улицам встревоженного городка. Повсюду женщины и дети спешили в укрытия. Двери закрывались на засовы, на окнах запирались ставни. Мужчины спешили из домов, с рабочих мест, из амбаров и загонов для скота, чтобы занять свои места у барьеров, сооруженных вокруг городка. Ли на лошади ездил по внутреннему периметру, отдавал приказы, словно настоящий генерал перед важным сражением. Он распорядился, чтобы большинство защитников выстроились в линию с южной стороны, там, откуда приближалась банда.

Одри направилась к южным воротам и подошла к барьеру за несколько минут до того, как туда подъехал Ли. Он увидел, как она становится на колени возле копны сена, положив ружье для упора на верх копны.

– Черт возьми, что ты здесь делаешь? – спросил он, соскочив с лошади.

– Собираюсь пристрелить несколько бандитов, – она спокойно взглянула на него. – Так же, как и ты.

– Здесь слишком опасно. Тебе лучше было бы остаться в доме на случай, если они прорвутся в город.

– Надеюсь, что на этот раз не прорвутся, – уверенно заявила Одри, поднялась и внимательно взглянула ему в лицо. – Позволь мне остаться, Ли. Я хочу быть здесь, с тобой, со всеми. Для меня это очень важно.

Они испытующе смотрели в глаза друг другу. Ли не смог удержаться от соблазна и поцеловал ее. Это был нежный, короткий поцелуй, но он поведал обо всем. Несмотря на надвигающуюся опасность, Одри мгновенно ощутила, как жар охватил сердце и тело. Это было восхитительное чувство, какого она давно не испытывала.

– Не высовывай голову, – приказал он, заметив, что в ее глазах блеснули слезы.

– Не буду, – пообещала она.

Он повернулся и вскочил на лошадь, все еще ощущая сладкий вкус ее губ. У них было достаточно времени обо всем поговорить и стать ближе друг к другу. Они в самом деле стали близкими друзьями. Но сейчас все складывалось совсем по-другому, потому что им уже не о чем спорить. Их убеждения и взгляды на жизнь совпадали, они стали одинаково смотреть на мир. Одри выздоровела, Ли окреп, прежнее желание еще больше взволновало его. Что-то нужно было решать. Ли мучительно хотел обладать этой женщиной. Он должен был знать, есть ли у него хоть какая-то надежда. Однако все еще не набрался смелости рассказать ей правду о Джое. И понимал, что скоро наступит время, когда у него не останется выбора. Он должен будет все рассказать. А когда она узнает правду, то, возможно, не захочет делить с ним постель.

Но в эти минуты неуместно было думать и загадывать на будущее. На южной стороне горизонта поднималось пыльное облако, поднятое копытами скачущих коней. Судя по всему, бандитов было не менее сорока человек. Они пополнили ряды с тех пор, как потеряли несколько человек во время первого нападения. Жителям Бреннена предстоял настоящий экзамен после подготовки, проведенной Ли с мужчинами. Вдоль барьера расположилось около сотни человек. Если они будут тщательно целиться, а не стрелять беспорядочно из винтовок и ружей, бандиты не смогут прорваться через барьер.

Самое трудное испытание предстояло неграм, которым нужно было прежде всего преодолеть страх. Одри объяснила Ли, что сдерживает их, почему они боялись стрелять в белых людей во время первого нападения банды. Они были воспитаны в покорности и страхе перед белыми людьми, считая, что любое сопротивление белым может привести к казни или, в крайнем случае, к жестокому избиению. Ли долго беседовал с ними, растолковал, что сейчас они свободные люди и имеют полное право защищаться оберегать жен и детей. Он сказал им, что является адвокатом, если возникнут какие-то проблемы из-за отпора белым бандитам, то он позаботится, чтобы никто из негров не пострадал от несправедливого наказания. На них нападали, и они имели полное право отстреливаться.

– Хорошенько цельтесь, – приказал Ли, объезжая линию укрепления. – Сначала выберите цель и не бойтесь нажимать на курок. Они больше не смогут выгнать вас из собственного города! Без моего сигнала не стреляйте!

Одри тщательно прицелилась. Она часто упражнялась в стрельбе с тех пор, как выздоровела, ребра срослись нормально. Ли научил ее удерживать тяжелое ружье в равновесии, объяснил, как правильно прижимать приклад к плечу, когда нажимаешь на курок. При этом нельзя двигаться. Несколько раз, когда он обучал ее, то стоял позади, обхватив руками, чтобы показать, , как правильно держать оружие. А Одри дрожала от желания повернуться и позволить ему обнять ее по-настоящему. Было приятно чувствовать себя в сильных объятиях, она ощущала себя в безопасности, когда его тело прижималось к ее спине.

Всадники были уже совсем близко. Они начали стрелять первыми, но все укрылись за барьер, пули не могли достичь цели. Над Одри с жужжанием пролетела пуля, задев верхушку копны, под которой женщина стояла. Одри услышала, как испуганно заржала лошадь Ли, но не могла оглянуться, продолжала целиться. Наконец, Ли скомандовал, чтобы все стреляли. Одри увидела по растерянным лицам всадников, что те не ожидали отпора. Не предполагали, что за барьером находится чуть ли не целая армия вооруженных мужчин и женщин.

Как только Ли дал команду стрелять, воздух сотрясли сотни выстрелов из винчестеров. Послышались испуганные крики, лошади сбились в кучу, остановились. Одри показалось, что на землю упало не менее двадцати человек.

Удержавшиеся в седлах, резко поворачивали назад, раненые и просто упавшие, ужасно бранясь, пытались взобраться на коней. Защитники Бреннена продолжали стрелять, поразив еще несколько человек. Раненые пытались приподняться, но были застрелены. Только совсем немногим удалось удержаться на лошадях и ускакать в степь.

Все закончилось так быстро, что оборонявшиеся молча и изумленно смотрели вслед полутора десяткам бандитов, оставшихся в живых, которые быстро удалялись от Бреннена.

С ними так быстро расправились, они настолько были обескуражены, что оставили попытку приблизиться к барьеру. Кое-кому из раненых все же удалось взобраться на лошадей, и Ли приказал прекратить стрельбу.

– Теперь они дважды подумают, прежде чем решат вернуться, – сказал Ли. – Сейчас надо поймать лошадей. Они теперь наши. Необходимо похоронить убитых. Вы одержали первую победу и всего за каких-нибудь десять минут. Как вы себя чувствуете после этого?

Жители Бреннена радостно закричали, вскинули вверх ружья и винтовки, принялись обниматься. Одри почувствовала, что чуть не плачет от счастья и облегчения. Она взглянула на Ли, улыбка сползла с лица. Одри увидела, что из ссадины на правой щеке Ли течет кровь.

– Ли! – Одри отбросила ружье и кинулась к нему, на ходу отрывая лоскут от рубашки, чтобы приложить к ране.

– Не беспокойся, со мной все в порядке, – успокоил ее Ли, но он был очень бледен. – Немного левее и я бы отведал вкус этой пули.

Одри содрогнулась от страха, она хорошо понимала, что Ли был близок к смерти. Еще бы чуть-чуть и пуля могла бы пробить ему голову. Он мог погибнуть в этом коротком бою, мог лишиться жизни, защищая ее маленький город.

– Держись за луку седла, а я поведу коня к дому, – приказала она, поднимая свое оружие.

Горожане по-прежнему восторженно кричали, продолжая праздновать победу. Бреннен, штата Канзас стал полноправным городом, жители которого хорошо вооружены и умеют позаботиться о собственной безопасности, могут храбро защищаться. Им больше нечего бояться.

Одни уже ловили лошадей, оставшихся без хозяев, другие подбирали убитых, чтобы похоронить… Четырнадцать убитых и семь раненых. Кое-кому из раненых удалось взобраться на лошадей и ускакать. Значит, только пятнадцать человек остались невредимыми. Жители Бреннена оказывали помощь раненым, но решили держать их под охраной, а потом отправить в форт Рили, где бандитов посадят под арест.

С наступлением ночи многие мужчины продолжали находиться на баррикадах, ожидая второго нападения. Но налета больше не последовало.

Одри внесла поднос с чаем и печеньем в спальню, поставила его на стол. Ли стоял перед зеркалом, висящим над письменным столом и промывал рану салфеткой, смоченной виски.

– Останется еще один шрам, – проворчал он недовольно, – будто у меня их было недостаточно после того, как подонки в Батон-Руже меня избили. Странно, но большую часть боевых шрамов я получил в мирное время, хотя и не прятался от сражений во время войны. Не удивительно ли это для офицера?

«Твое лицо не стало менее красивым из-за нескольких шрамов», – подумала Одри, расставив чашки с чаем на маленьком столике возле кровати.

– Ты должен остаться здесь, уже довольно поздно. Ты потерял много крови и не должен уходить отсюда.

– Я хотел проверить, все ли инструкции исполняются, хорошо ли охраняют раненых бандитов. Завтра утром мы отвезем их в форт Рили.

– Мы? Тебе нужно остаться и отдохнуть.

Ли взглянул на нее, только сейчас осознав, что они вдоме одни. Элиа будет дежурить ночь, охраняя город. Тусси забрала Джоя и отправилась к Вилене, настояв, чтобы Ли остался на ночь, так как очень устал и ранен. Он, конечно, мог воспользоваться спальней Тусси и Элиа. А кроме того, объявила Тусси, у нее наступает время родов, поэтому ей необходимо находиться поближе к Вилене, опытной женщине, родившей много детей. Ли начинал понимать, возможно, Тусси просто воспользовалась поводом, чтобы оставить его и Одри наедине.

Должно быть, сейчас он скажет Одри правду и покончит со всем. Он должен рассказать все прежде, чем между ними что-нибудь произойдет. Ведь после Одри может возненавидеть его еще больше. И все же по выражению ее глаз он понимал, что она хочет того же, что и он. Они одни… Будут одни в доме всю ночь.

– У меня задета только мягкая ткань, – сообщил он. – Я не умираю, – невесело засмеялся Ли. – Ты вела себя очень храбро.

Одри села на кровать.

– Не думай, что мне не было страшно. Одна пуля пролетела прямо над моей головой, – она пристально смотрела на него.

Рубашка у Ли была распахнута на груди, это будоражило, возбуждало ее. Грубошерстные брюки плотно обтягивали бедра. Рана на щеке подсохла и не кровоточила. Он такой мужественный и преданный. Помог ей и жителям Бреннена. Да, теперь Одри хорошо знала, что все еще любит этого янки.

– Теперь я сама испытала и отлично знаю, что такое все время находиться под обстрелом. Нога у тебя все еще болит?

Ли взял бутылку виски и отпил немного прямо из горлышка.

– Иногда, – он внимательно посмотрел на бутылку, потом сказал: – Довольно долгое время я слишком увлекался выпивкой. После Батон-Ружа. Случилось кое-что еще, Одри, что-то такое…

– Ли, – прервала она, не в силах больше, сопротивляться жару, охватившему ее. Этот огонь уничтожил всю прежнюю ненависть и сопротивление, остался только страстный жар любви. – Я могла бы сказать то же самое. Когда я сегодня увидела, что могу потерять тебя навсегда, то поняла, что все еще люблю тебя.

Он молча смотрел на нее, стараясь заглушить муки совести. Боже, как он хочет ее. Он должен обладать ей хотя бы один раз. Нет, не стоит пока говорить о Джое… но все же… Невозможно оторваться от зовущего взгляда ее экзотических зеленых глаз. Он никогда не мог устоять перед ней, но на этот раз все по-другому. Он убил ее брата. Она должна знать.

– Одри…

– Ты все еще любишь меня, Ли? – Одри удивилась, увидев, как его глаза наполнились слезами. Он подошел к ней.

– Ты знаешь, что люблю. Я приехал сюда не только из-за дружеского расположения. Я приехал сюда потому, что никогда не переставал любить тебя. Никогда не забывал о тебе. Все эти годы я не знал, что с тобой, жива ты или нет. Я мучился, мысли о тебе сводили меня с ума.

Сердце Одри трепетало от счастья, она может открыто проявлять свои чувства и принимать его любовь.

– То же самое было и со мной, – ответила она, поднимаясь и глядя ему в лицо. – Я все время пыталась убедить себя, что ненавижу тебя, не хочу больше видеть, но глубоко внутри… – она замолчала, глаза ее наполнились слезами. – Ли, война закончилась. Я хочу, чтобы между нами она тоже закончилась. Мы можем начать все сначала. Мы должны забыть боль и ужасы этой войны. Мы принадлежим друг другу.

Ли посмотрел ей в глаза. В доме было очень тихо, только еле слышно тикали часы на каминной полке в большой комнате. С ним была его Одри, изменившаяся, зрелая, потерявшая свой великолепный голос, но не ставшая от этого менее привлекательной. Она казалась ему еще прекраснее, чем прежде, она и правда была прекрасна душой и телом. Сколько ночей он мечтал встретиться с ней, обнять, прижать к себе, ощутить вкус ее губ и кожи. Как сказать ей обо всем? Он пытался убедить себя, что нет смысла рассказывать сейчас о Джое. Лучше ей пока не знать об этом. Может быть, он сумеет один нести этот тяжкий груз на сердце. Он готов был отдать все, чтобы быть вместе с ней.

– Одри… – и снова он не в силах ничего произнести.

Она коснулась ладонями его груди, принялась расстегивать пуговицы, распахнув рубашку, прижалась лицом к его груди.

– Я хочу, чтобы мы снова были вместе, Ли, – тихо и нежно сказала она. – Хочу снова все вспомнить, все, что было у нас когда-то. Я не смогла бы полюбить кого-то другого так, как любила тебя и как люблю еще сейчас.

Ли задрожал от желания, сомнения все еще мучили его, не давали покоя. Но любовь все пересилила. Он запустил пальцы в ее волосы, распущенные по плечам так, как ему нравилось больше всего. Она подняла к нему лицо, он наклонился, губы встретились в неистовом поцелуе, который объяснил им, чего они хотят. Больше всего на свете Ли хотел сейчас овладеть ею, неважно, что произойдет потом. Да, он расскажет ей все. А сейчас он уверен, что она тоже хочет его. Ли застонал от сдерживаемой страсти, глубоко проникая языком в ее рот. У него не было женщины, с тех пор, как его ранили в Батон-Руже, и все время, пока выздоравливал.

Когда они поцеловались, желание захлестнуло, пути назад уже не было. Он поднял ее на руки, положил на постель и лег на нее, даже не сняв одежды и не разуваясь. В данный момент они не могли ждать ни минуты. Рядом была его Одри, бесценная любимая Одри, которую он желал с неослабевающей страстью вот уже восемь лет. Он пять лет не был с ней и только мечтал, мечтал. Она хотела близости с ним так же сильно, как и он, потому что пять лет подавляла в себе желание. Он хотел быть внутри нее, и она хотела почувствовать его внутри своей плоти. Ничто не могло помешать им и не имело значения. Ничто!

Ли мгновенно снял с нее панталоны и вошел в нее. Неистово, страстно, жарко и тесно совокуплялись они, даже не сняв одежды. Одри проникала в его рот горячим языком, впивалась ногтями в широкие плечи, выгибала бедра ему навстречу, раскрываясь любимому мужчине в неистовом желании. Он входил в нее глубоко и почувствовал, как быстро его семя пролилось в ее лоно. Но он продолжал целовать и ласкать ее, почти мгновенно возбудился снова, продолжая находиться внутри нее. Ли буквально разорвал на Одри платье. Она помогала ему обнажать себя, чтобы он мог поцеловать ее тугие соски, чтобы мог ласкать ее грудь. Она чувствовала, как его плоть снова становится твердой и горячей, пульсирует в ней. Он снова погрузился в нее глубоко, наслаждаясь тем, как она страстно выкрикивает его имя, испытывая сладостный судорожный оргазм. Они оба горели от страсти, существовал только один способ унять этот огонь – повторять все снова и снова до изнеможения и усталости.

И снова его семя изверглось в ее лоно. Ли оторвался от нее, чтобы немного успокоить дыхание, закрыть дверь спальни и раздеться. Одри молча наблюдала за ним. По горящему взгляду ее зеленых глаз он чувствовал, что она еще не успокоилась, она все еще хочет его. Он решил, что пока не будет ничего рассказывать, если даже потом она еще больше возненавидит его.

Одри наслаждалась, глядя на его тело. Она так сильно желала его, боялась, что может потерять сознание в его объятиях. Она так давно не ощущала себя женщиной. Кому, кроме Ли Джеффриза, могла она позволить разбудить ее прежние чувства и страсть?

Ли подошел к тому месту, где стоял кувшин с водой, налил воды в таз и позвал Одри.

– Иди сюда.

Она повиновалась, и он принялся снимать с нее одежду, пока она не осталась обнаженной. Он подал ей чистую влажную салфетку, и они стали обмывать друг друга, любуясь наготой, наслаждаясь растущим желанием, которое не сумели утолить полностью. Одри дрожала, когда голубые глаза Ли рассматривали ее, но, в какой-то краткий миг, она снова увидела страдальческое выражение на его лице.

– Помни, что я люблю тебя, Одри. Помни о моей любви, несмотря ни на что. Я люблю тебя больше жизни.

Она мягко коснулась ладонью его лица.

– Я знаю об этом.

Ли поднял ее на руки, отнес к кровати, поставил, снял покрывало. Их губы снова встретились в сладостном поцелуе. Ли опустил Одри на кровать и лег рядом. Они извивались, касаясь друг друга обнаженной кожей. Он ласкал ее грудь, возбуждая пальцами ее соски. И в следующее мгновение снова оказался внутри нее. Она выгибалась, открываясь ему навстречу в страстном самозабвении, наслаждаясь его близостью и радуясь, что теперь им не нужно расставаться утром, теперь они навсегда вместе. Наконец-то, Ли Джеффриз будет всегда в ее объятиях. Война закончилась и больше не будет разлучать их, ее муж не стоял у них на пути, и никакие ужасные события не помешают. Они свободны! Свободны от прошлого, свободны от ужасных воспоминаний, свободны от глупых ошибок, которые совершили. Бог привел его к ней. Они никогда больше не разлучатся.