Текст книги "Нежное предательство"
Автор книги: Розанна Битнер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)
Беннет склонился вперед, поставил локти на стол.
– А как та женщина из Луизианы, которая вышла замуж за другого? Я слышал, что Батон-Руж практически полностью разрушен, большинство плантаторов разорены. Не думаю, что ты поедешь сейчас разыскивать ее и интересоваться, что с ней?
Ли грустно улыбнулся.
– Это еще одна длинная история. Я оказался среди тех, кто брал Батон-Руж. Одри находилась там у тети, так как на плантации стало слишком опасно жить. Ее муж за месяц до нашего прихода умер, один из негров проткнул его вилами.
Беннет был потрясен.
– Господи, какая ужасная смерть.
Ли кивнул и снова затянулся сигарой.
– Как бы там ни было, мы снова встретились и почти… – он поднялся и подошел к окну. – Как я уже сказал, это еще одна длинная история. В представлении Одри сейчас я просто проклятый янки, который один в ответе за все, что случилось. Беда в том, что она даже не подозревает, насколько я в ответе за все. – За окном дул порывистый ветер, капли дождя застучали по стеклу. Он вспомнил дождливую ночь в Луизиане, в Бреннен-Мэнор, когда женщина пришла к нему за поддержкой, а в это время за стенами дома грохотал гром и шел дождь.
– Я не могу понять, Ли. Что случилось с Одри?
Ли посмотрел в лицо Бену. Бен был поражен выражением ужасной муки в его глазах. Ли страдал.
– Я не могу сейчас говорить об этом. После того как я съезжу туда и выполню обещание, я все объясню тебе в письме или лично. Мне все еще трудно говорить об этом. Я собираюсь просто приехать и объяснить, почему не могу сейчас вернуться в бизнес. Возможно, начну все снова где-нибудь в другом месте. Все зависит от того, чем закончится моя поездка.
– Ты хочешь найти ее?
Ли прошел через комнату, налил себе еще виски, Беннет почувствовал глубокое сострадание к этому человеку, которого случившееся заставляет пить слишком много спиртного.
– Да, – ответил Ли, – я собираюсь найти ее. Одному Богу известно, что из этого выйдет.
Интересно, что подумает Одри, когда узнает, что он по-прежнему хранит листочки с текстом песни? Бумага истрепалась, стала совсем тонкой и почти порвалась на местах сгибов. Он все еще не мог уничтожить ее.
Глава 30
– У меня есть приказ, мисс, не брать на борт никаких ниггеров.
Одри смотрела на капитана парохода, направлявшегося вверх по реке из Батон-Ружа в Сент-Луис.
– Я заплачу вам лично еще пятьдесят долларов дополнительно. Лично вам.
Коротенький полный человек засмеялся, обнажив желтые прокуренные зубы, удивляясь, что у такой хрупкой женщины такой низкий голос.
– Вы не понимаете, леди. Очень многие белые и бывшие рабовладельцы против того, чтобы ниггеры уезжали куда-то и начинали самостоятельную жизнь. Случалось, негров, которые пытаются покинуть Луизиану, арестовывали, – он окинул Одри оценивающим взглядом, обнял ее за талию. – Мне не нужно объяснять вам, что может случиться с белой женщиной, если ее арестуют за помощь ниггерам. Всем известно, что представляет собой белая женщина, которая с ними путешествует, – ладонь капитана коснулась ее груди. – Тебе нравятся мужчины-ниггеры, не правда ли?
Одри возмущенно оттолкнула его руку, вытащила из сумочки, висящей на ремешке, револьвер и прижала его дуло к животу наглеца.
– Я скорее предпочту, чтобы меня повесили за то, что я пристрелила вас, чем заплачу за свой проезд, исполняя ваши прихоти, – свободной рукой она опустила высокий воротник платья, украшенный кружевом. Платье ей сшила Вилена из темно-зеленого сатина. Одри подняла подбородок, чтобы мужчина увидел ее шрам. – Мистер, я уже прошла сквозь ад, меня невозможно испугать. – Она снова подняла воротник и вызывающе посмотрела на него. – Я предложила вам пятьдесят долларов. Вы можете взять их или я пойду на другой пароход, попробую договориться с другим капитаном. Если вы хотите, пусть будет так, но если вы дотронетесь до меня еще раз, ваши внутренности тотчас же вывалятся наружу, вам уже не понадобятся пятьдесят долларов.
Мужчина посмотрел изумленно ей в глаза, которые горели зеленым огнем. Эта женщина действительно может выполнить угрозу. Он взглянул на группу негров, их было немного более полусотни, включая детей. Негры ждали на пристани с повозками и провизией. Он снова взглянул на Одри.
– У них слишком много барахла. Я не могу погрузить всех на пароход.
– Вы перевозите пассажиров и грузы, капитан, а сейчас пароход совершенно пуст. Я узнала об этом у служащего на пристани, который брал с вас плату. У вас в трюмах достаточно места для повозок и негров.
Капитан почесал затылок.
– У вас есть скот?
– Только немного кур в клетках. Скот мы купим, когда приедем в Канзас.
Он снова изучающе оглядел Одри.
– Откуда у нищих ниггеров такие деньги? Они, наверное, украли их у белых, которые потеряли свои дома?
– Это мои деньги. Так вы берете нас или нет? Она все еще прижимала револьвер к его животу.
– Хорошо, – проворчал он, – но скажите, чтобы они спустились вниз по реке, никто не должен видеть, как они грузятся на пароход. Я не хочу, чтобы люди швыряли камни и стреляли в мое судно.
– Прекрасно, они сделают все, как вы хотите. А вы доставите нас в Сент-Луис. Если вы повезете нас оттуда по Миссури в Индепендент, я заплачу вам еще пятьдесят долларов в дополнение к обычной оплате.
Капитан посмотрел вокруг, словно боясь, что кто-то увидит его.
– Хорошо, но пусть они дождутся темноты, а потом грузятся как можно быстрее. Есть люди, которые следят за пристанью. Они не хотят потерять работу, поэтому делают все, чтобы не дать ниггерам уехать отсюда, не говорю уже о людях, которые злы на ниггеров за войну, за то, что они хотят работать на собственной земле. Это не совсем правильно.
Одри запихнула револьвер в сумочку.
– Слишком много всего, что кажется нам не совсем правильным, капитан, – сказала она, спокойно глядя на него. – Я была одной из самых богатых женщин в Луизиане, а теперь у меня осталось только это. Если вы не хотите помочь неграм, тогда окажите услугу такому человеку, как я, и подобным мне белым людям, которые нуждаются в вашей помощи.
Казалось, мужчина немного смягчился.
– Покажите мне пятьдесят долларов, я должен быть уверен, что вы меня не обманываете.
Одри презрительно усмехнулась, открыла сумочку, вытащила оттуда пачку банкнот и потрясла ими перед носом капитана.
– Федеральные баксы, не местные деньги. Вы получите плату не раньше, чем мы доберемся до Сент-Луиса.
Капитан нервно поправил шляпу.
– Хорошо. Приезжайте сегодня в полночь, но не сюда. Я подплыву по реке к сожженным складам и возьму вас там. Никто ничего не увидит. А сейчас убирайтесь отсюда и сделайте вид, что я вам отказал, иначе я не повезу ниггеров.
У Одри не было другого выхода, как поверить капитану на слово.
– Мы будем ждать вас в полночь, – она повернулась и вышла, сказав Джозефу, Элиа и остальным, что капитан отказал, и что им, вероятно, необходимо найти место для ночевки. – Мы расположимся у заброшенных складов на ночь, там мы не будем никому мешать. Завтра снова попробуем договориться с кем-нибудь. – Она решила сказать правду попозже. Они теперь ее семья. К тысяче долларов, которые ей заплатил Альберт, прибавилось еще немного денег. Удалось продать кое-что на обеих плантациях: повозки, скот и даже кое-какие драгоценности. Денег оказалось достаточно для того, чтобы относительно спокойно добраться до Канзаса.
К сожалению, они слишком задержались с отъездом. Наступил сентябрь. Одри слышала, что зимы в Канзасе иногда бывают очень суровые. Однако они не могли больше задерживаться и оставаться на зиму в Луизиане. Здесь становилось все опаснее. Белые объединились в банды, устраивали по ночам набеги на негритянские поселения, издевались и терроризировали негров, особенно, тех, кто пытался покинуть штат. Случалось, негров арестовывали, а деньги и имущество отбирали. Напуганные надвигающейся бедностью, белые боялись потерять дешевую рабочую силу, поэтому и начали формировать банды, чтобы не дать возможности неграм бежать из штата. Бандиты угрожали, избивали и даже убивали бывших рабов, считая их виноватыми в том, что случилось с Югом.
Все, что должно было произойти, как предсказывала Одри, если рабство отменят сразу, сбылось, только обстояло гораздо хуже, чем можно было предположить.
Большая негритянская «семья» жила в постоянном страхе, что когда-то придет и их очередь, поэтому Одри хотела как можно быстрее вывезти их из Луизианы и перебраться в свободный штат, где предоставлялись земельные наделы даже чернокожим. Она могла только молиться, что банды белых мародеров, ненавидящих «ниггеров», не будут преследовать их в Канзасе.
Бедной Тусси было очень трудно отправиться в такое длительное путешествие из-за беременности. Особенно, туда, где зимы суровые, холоднее тех, к которым она привыкла. Но другого выхода не оставалось, задерживаться в Бреннен-Мэнор еще на одну зиму было не менее опасно. Им пришлось уже пережить нападение Марча Фредерика, не говоря о том, что они постоянно слышали рассказы о расправах с неграми, происходящих на других плантациях.
На сборы ушло больше времени, чем предполагала Одри. Сначала она постаралась продать все, что возможно, нужно было собрать как можно больше денег. Затем предстояло закупить все необходимое. Труднее всего было найти и приобрести продовольствие и то, что необходимо для длительного путешествия. Юг был совершенно разорен» почти невозможно что-нибудь найти. Одри пришлось посетить несколько городов, чтобы приобрести все необходимое. И даже если она находила нужный товар, ей приходилось убеждать торговцев, что она делает закупки для «белой» семьи, а не для чернокожих переселенцев.
Усталая и злая, она шагала рядом с повозками. Они проехали мимо пристани туда, где располагались склады. Содержимое складов было давно разграблено как федералами, так и местными жителями, которые потеряли все. Одри представления не имела, зачем уезжает, что ее ждет на новом месте. Она хотела только одного, чтобы Тусси и остальные негры оказались в безопасности. До тех пор, пока не добрались до места, где решат остановиться, чтобы получить земельные наделы, этим людям нужен сопровождающий человек, который бы помог переселенцам общаться с белыми людьми. Долгие годы рабства сделали Их пугливыми и нерешительными, все они, даже самые сильные мужчины, слишком робки. И не могут договориться с такими людьми, как капитан парохода. Одри поклялась не оставлять своих подопечных, пока они не окажутся в безопасности и в Канзасе. Но даже если бы она и решилась покинуть их, то не имела представления, куда могла бы направиться. В некотором смысле она также зависела от Тусси, Вилены и остальных, как и они от нее. Они нуждались друг в друге.
– Капитан возьмет нас на пароход в полночь у заброшенных складов, – тихо сказала Одри Элиа. – Но пока никому не говори об этом. Я хочу, чтобы они выглядели огорченными, словно нам в самом деле отказали. Капитан считает, что за пристанью следят определенные люди и там опасно грузиться. Он велел, чтобы мы сделали вид, будто он наотрез отказал.
Элиа понял и кивнул, но все-таки счел необходимым предупредить ее, наверное, уже в сотый раз.
– Вам не следовало этого делать, мисс Одри. Это слишком опасно для белой женщины.
– Все будет в порядке, Элиа. Бог забрал у меня все. Но не заберет у меня вас и надежду. Мы обязательно доберемся до Канзаса. Я чувствую, – она положила ладонь на его руку. – У вас будут свои собственные дома и фермы. На деньги, которые останутся, мы купим скот, построим собственный городок, а я открою там школу.
Элиа засмеялся.
– Может, мы назовем наш новый город Бреннен. Бреннен, штата Канзас. Звучит?
Одри благодарно улыбнулась. А Элиа подумал, что она так редко улыбается. Было время, когда ему не могло и присниться такое: молодая избалованная Одри Бреннен, которую он знал еще до того, как ее отец продал Элиа, рассталась с плантацией Джозефа Бреннена, чтобы помочь неграм начать новую жизнь. И она рискует жизнью и честью, уезжая с ними и обучая их детей грамоте. Война очень изменила людей, одних в лучшую сторону, других – в худшую. После его слов Одри растрогалась чуть не до слез.
– Это было бы прекрасно, Элиа! Бреннен, штата Канзас, – она схватила его за руку. – Мы сможем это сделать! Я знаю, что сможем! У меня появилась надежда.
Элиа снова стал серьезным.
– Мы очень хорошо знаем, что такое надежда, мисс Одри. В течение долгого времени у нас ничего не было, кроме надежды. Мы могли только надеяться, что когда-нибудь будем свободными людьми, неважно какой ценой. Это так прекрасно, чувствовать себя свободными, мисс Одри. Бог благословит вас за доброту. Если бы Джой вернулся, он сделал бы то же самое, он поступил бы точно так же, как поступили вы.
При мысли о Джое сердце Одри сжалось от нестерпимой тоски. Она повернулась и зашагала дальше.
– Да, вероятно, он поступил бы так же.
«Бреннен, Канзас», – подумала она. Ей очень нравилось, как это звучит. Джою бы тоже понравилось.
Ли остановился перед церковным зданием, где временно располагался городской суд. В Батон-Руже уже начали строить несколько новых зданий. Но разрушения, которые он увидел, приехав сюда, оказались невероятными. Его все еще преследовала картина, которая предстала перед его глазами в Бреннен-Мэнор. Сожженный особняк, две свежие могилы. ^Видимо, кого-то похоронили совсем недавно. В негритянских лачугах поселились несколько очень бедных белых семей. Переселенцы, ютившиеся в нищих хижинах не знали, что случилось с Одри и Джозефом Бренненом, а из местных негров ему так и не удалось никого найти.
Кто похоронен в этих могилах? Если в одной из них лежит Одри, тогда ему незачем больше жить. У него было сильное желание раскопать могилы, но он понимал, что вряд ли сможет вынести ужасный вид разложившегося тела, когда-то прекрасной Одри. А трупы, наверное, уже сильно обезображены и почти невозможно определить, кто же умер. Белые сказали, что они представления не имеют, куда все исчезли с плантации. По ужасному запаху, исходившему из старого колодца, они нашли там разложившееся тело мужчины.
Что за мужчина? Вероятно, кто-то бросил тело в старый колодец, чтобы спрятать. Боже мой, что случилось с Бреннен-Мэнор, и где в это время находилась Одри? Единственное, на что он надеялся, это на возможность найти какие-либо записи, документы, связанные с плантацией. Может быть, Джозеф Бреннен продал плантацию и переехал .в другое место. А может быть, в колодце переселенцы нашли тело Джозефа Бреннена? Если негры убили его, Одри и скрылись от ответственности по закону, если еще в Луизиане остались какие-то законы?
Он спешился, привязал лошадей. Мучительные воспоминания охватили его с прежней силой, казалось, он снова вернулся на войну, так как город все еще лежал в руинах. Ранее он обратился к группе молодых белых парней и поинтересовался, где может найти записи о продаже земли. Они направили его к церкви – одному из немногих уцелевших зданий в Батон-Руже. Парни продолжали следовать за ним, и он чувствовал себя очень неспокойно. Он приехал сюда слишком скоро после окончания войны, хотя некоторые северяне уже побывали здесь. Ехали люди с деньгами, готовые скупить все на Юге и получить добычу победителя. Ли раздражало, что ко всем ужасам, которые пришлось испытать южанам, им еще придется испытать унижение и быть ограбленными мошенниками и алчными богачами-северянами. Конечно, сюда придут предприимчивые бизнесмены и воспользуются бедственным положением местных жителей. По всей видимости, молодые люди, увязавшиеся за ним, решили, что он именно из таких людей и примчался купить здесь землю.
«Что тебе нужно, янки?»– грубо и насмешливо поинтересовался один из парней, когда он спросил, где находится суд. Ли спокойно объяснил, что разыскивает людей, которых когда-то знал, и хочет выяснить, не продали ли они свою землю. Ему хотелось, чтобы у него сейчас был южный акцент, у него когда-то имелась хорошая возможность, научиться говорить точно так же, как говорят южане. Но жителю Нью-Йорка вряд ли удастся сойти за южанина в таком месте, как Луизиана. Он чувствовал себя не слишком уютно и представил, если бы парни узнали, что он генерал-майор Союзной армии и находился в Батон-Руже, когда жгли город, они сразу же набросились бы на него и растоптали.
Понимая, что его могут здесь подстерегать опасности, он носил на боку револьвер, спрятанный под кожаной курткой с бахромой. Оказалось, что такая куртка удобнее всего для дороги. Он был одет в коричневые шерстяные брюки и высокие сапоги до колен. Даже в Луизиане становилось холодно. Когда он отправился в путь, в Нью-Йорке стоял холодный октябрь, листья на деревьях были желтыми и уже осыпались.
Ли поднялся по ступенькам, вошел в церковь и приблизился к пожилому седому человеку в очках, который сидел за одним из письменных столов. Скамьи были расставлены вдоль боковых стен помещения, еще несколько мужчин сидели за другими столами. Один из клерков доказывал кому-то необходимость предъявления документов подтверждающих право на владение землей.
– Извините, мистер .Дженнингс, но бумаги сгорели во время пожара. Мы предпринимаем все возможное. Главным образом обращаемся к свидетелям, которые могут подтвердить, кто владелец собственности. Пожалуйста, опишите приблизительные границы ваших владений.
«Какая невообразимая неразбериха здесь творится», – подумал Ли, чувствуя себя отчасти виноватым. Он ощущал себя причастным ко многому, что творилось здесь во время войны, но единственное, за что не сумел оправдаться перед собой – это смерть Джоя. Он постоянно думал об этом и временами напивался до бесчувствия, а потом болел несколько дней. Ли попал в порочный круг, из которого никак не мог вырваться. Однако постоянно пытался выбраться из этого состояния, потому что должен научиться владеть своими чувствами, чтобы набраться сил и встретиться с Одри. Когда он удостоверится, что с ней все в порядке, то поведает женщине правду. А потом можно будет пить, пока не сопьется. Мысль о смерти иногда приносила ему облегчение. Может быть, тогда его душа сможет обрести покой?
– Извините, – заговорил он. – Я пытаюсь найти кого-нибудь, кто мог бы что-то сообщить о Бреннен-Мэнор и Сайпресс-Холлоу. Это две большие плантации, которые сейчас, кажется, совершенно заброшены.
Седоволосый человек взглянул на него подозрительно.
– Не один ли вы из тех ублюдков-янки, кто приезжает сюда, чтобы лишить нас последнего? – протянул он типично южным выговором.– Так вы опоздали. Плантация мистера Бреннена продана, так же, как и плантация мистера Поттера. Причем за совсем ничтожную сумму – за тысячу долларов.
Ли обрадовался тому, что хоть что-то известно о Джозефе Бреннене, одновременно ужаснулся, что Бреннен-Мэнор и Сайпресс-Холлоу проданы всего за тысячу долларов. Почему?
– Тысяча долларов за обе плантации? – изумленно спросил он.
– Да, сэр. Мне известно это точно, потому что я лично знал Джозефа Бреннена и Ричарда Поттера. Я много лет проработал в суде, занимаясь оформлением документов… пока все здесь не было сожжено, – сказал он с горькой усмешкой. Он изучающе рассматривал Ли, откинувшись на спинку стула. – Как раз несколько дней назад здесь побывал покупатель, мистер Махони.
– Махони? – фамилия показалась знакомой, но Ли никак не мог припомнить, кто это точно.
– Это муж племянницы Джозефа Бреннена Элеонор. Они живут в Новом Орлеане.
Ли сел на стул.
– Конечно, я вспомнил теперь. Одри рассказывала мне об Альберте. Он… – Ли наклонился ближе. – Слава Богу, что вы мне встретились, мистер. Я приехал сюда не для того, чтобы покупать землю. Хочу только узнать, что случилось с Одри Бреннен Поттер. Вам известно что-нибудь о ней? Она жива?
Мужчина упорно не сводил с него взгляда.
– А что вы хотели?
Ли вздохнул и снял шляпу.
– Меня зовут Ли Джеффриз. Моя мать Энни Джеффриз давала уроки пения Одри, это было давно, в Коннектикуте, еще в 1859 году. Я поддерживал связь с Одри всю войну, но затем потерял ее из вида. Моя мать очень любила Одри, потому я и чувствую себя обязанным найти женщину и удостовериться, что с ней все в порядке.
Мужчина продолжал внимательно изучать Ли, словно пытался определить, правду ли говорит ему янки.
– Думаю, что она жива, так как на документах, которые нам передал мистер Махони, стоит ее подпись. Мистер Бреннен умер, а брат миссис Поттер, как объяснил Махони, погиб на войне. Банды янки сожгли оба поместья, так сообщил Альберт. Ей очень нужны были деньги, тысяча долларов – это все, что Махони смог заплатить за землю. Как это ни странно звучит, деньги были нужны миссис Поттер, чтобы помочь группе негров уехать из Луизианы. Они направились в Канзас, где всем желающим предоставляются земельные участки.
– Канзас? – Ли не верил своим ушам. Одри продала любимое поместье Бреннен-Мэнор и уехала в такой суровый западный штат, как Канзас?
– Очень многие негры стремятся сейчас уехать в Канзас, Небраску и другие штаты на западе, – сказал клерк. – Им разрешается селиться там и получать землю в соответствии с Законом о земельных наделах. Все они только и мечтают, чтобы иметь собственную землю, но я держу пари, что многим это не удастся. Они не способны позаботиться о себе. Почему миссис Поттер решила поехать вместе с неграми, а не осталась с кузиной в Новом Орлеане, мне совершенно непонятно. Нужно остаться совсем нищим, чтобы продать плодородную землю за столь ничтожную сумму. Но мистер Махони заявил, что миссис Поттер твердо стояла на своем. Этот человек заключил чертовски выгодную сделку. Он чувствовал себя несколько виноватым, но больше заплатить не мог. Сейчас нужно быть очень расчетливым в обращении с деньгами.
Ли почти не слушал его. Какие удивительные повороты судьбы. Он вспомнил то первое лето их знакомства, когда Одри смотрела на негров свысока и приказала ему не обращаться дружески с Тусси. Она чувствовала себя почти оскорбленной, узнав, что Тусси – ее сестра по отцу. Почему же тогда она уехала в Канзас с неграми? Вполне очевидно, она смогла бы жить с кузиной Элеонор. Но, возможно, кузина возненавидела Одри за то, что тогда ночью сгорел дом и мать Элеонор погибла в огне… в то время, когда Одри лежала в объятиях янки.
От горьких воспоминаний все внутри сжималось до такой нестерпимой боли, что у Ли перехватило дыхание. Он поднялся. Как было бы замечательно найти Одри, успокоить, утешить, обнять ее, а потом жениться на ней, спать в одной постели всегда и жить счастливо. Но они не смогут быть счастливыми. И нечего попусту фантазировать.
– Вы не знаете, давно ли она продала землю? Когда миссис Поттер отправилась в Канзас?
Клерк снял очки и потер глаза.
– Мистер Махони был здесь две недели назад, чтобы зарегистрировать землю. Сама продажа, я думаю, состоялась в августе. Припоминаю, он говорил, что Одри Поттер собиралась уехать к первому сентября.
– Черт возьми! Значит, она уехала примерно шесть недель назад. Я уже не смогу догнать ее. В Канзасе же будет чертовски трудно найти ее.
– Это уж точно. Канзас очень большой штат. Все западные штаты имеют огромные территории, а так как сейчас туда хлынуло очень много негров, будет очень трудно разыскать тех, с кем отправилась она.
– По крайней мере, я знаю, как зовут одного из них, – начал рассуждать Ли, скорее для себя. – Тусси. У скольких людей может оказаться такое же имя? – Да, к сожалению, это было все, что он знал. – Спасибо, мистер.
Ли вышел на улицу. Он сомневался, стоит ли ему навещать Элеонор и ее мужа. Если он сделает это, то потеряет слишком много времени. А время для него было сейчас крайне дорого, Возможно они ничего не смогут добавить к тому, что он уже знает. Чем быстрее он попадет в Канзас, тем лучше, Один человек верхом на лошади будет передвигаться гораздо быстрее, чем много семей на тяжелых повозках. Он предполагал, что именно таким образом негры отправились в Канзас.
Банды янки? Что они сделали с Одри? Какой ужас ей, вероятно, пришлось пережить, когда они пришли разорять Бреннен-Мэнор. Возможно, они обидели Одри? Может быть, даже издевались над ней, изнасиловали ее? Видимо, именно поэтому она решила покинуть Луизиану, бросить все и уехать с неграми. А может, она решила расстаться с родными местами по другой причине? Может быть, она уехала потому, что получила его письмо с сообщением о смерти Джоя? Да, скорее всего, именно это и заставило ее отказаться от плантации. Наверное, только ради Джоя она еще держалась за землю.
И снова воспоминания заставили его достать из сумки фляжку. Он отпил немного виски и задумался, не зная, как жить дальше с постоянно мучившими его кошмарами. Он снова и снова будет просыпаться в поту, ему снова и снова будет чудиться, что стреляет винтовка, пуля пробивает грудь Джоя, в глазах мальчика застыли ужас и удивление.
Ли положил фляжку в сумку, вставил ногу в стремя, но неожиданно его сильно ударили по затылку. Он упал, попытался уцепиться за лошадь, но не удержался и сполз на землю. Сразу после первого удара в голове все помутилось, Ли не мог понять, что случилось и не мог сопротивляться. Молодые люди, с горящими от злобы глазами, склонились над ним, он узнал одного из них. Ли разговаривал с этим парнем раньше, спрашивал именно у него, как проехать к зданию суда. И теперь он сообразил, что случилось. Группа молодых головорезов решила учинить расправу над янки за все, что им пришлось пережить во время войны. Они воспользовались тем, что в городе, по сути дела, нет никакой власти. Нападение оказалось неожиданным и жестоким.
Ли знал, что на него напал не один человек, их собралось не менее десятка. Но все равно он смог бы дать им отпор, был сильнее и опытнее каждого из них, однако они ударили его сзади так сильно, что он не мог двигаться. У него не было сил протянуть руку и достать револьвер. А потом на него обрушился град ударов, его били кулаками и пинали по голове, спине, в пах. И снова кто-то с такой силой ударил по голове, что Ли погрузился в беспамятство.
– Убейте этого сукина сына! – кричал кто-то.
– Ты освободил негров, ты янки-ублюдок!
– Ты сжег дом моей матери!
– Ты убил моего брата!
«Брат! Брат!» – это слово болью отозвалось в мозгу. Да, он убил чьего-то брата. Он убил Джоя и, возможно, еще чьих-то братьев и отцов. Но его брат тоже убит. Не была ли смерть Дэвида наказанием за Джоя? Обрывки мыслей возникали в мозгу и куда-то ускользали. Ли неподвижно распростерся на земле, а парни продолжали избивать бесчувственное тело. Ли еще пытался вспоминать об… Одри… Джое… войне. Звуки и голоса отдавались болью в голове, солнце исчезло… вокруг сомкнулась тьма.
– А ну убирайтесь отсюда! – раздался мужской голос. Но Ли этого уже не мог услышать. Он не видел, как убежали парни. Над ним склонился священник.
– О Боже! Только посмотрите! Кто-нибудь помогите мне отнести его к врачу. Они избили его почти до смерти.
– Он заслужил этого. Он янки, – вмешался какой-то прохожий.
– Но прежде всего, он – человек, мы тоже люди, – ответил священник. Он поднялся и гневным взглядом окинул толпу, собравшуюся вокруг северянина. Люди угрюмо смотрели на пастора, который до войны служил в этой церкви, помещение ее временно использовалось как здание суда.
– Неужели эта война сделала нас такими? – увещевал пастор толпу. – Неужели она превратила нас в зверей? Неужели мы разучились прощать, перестали быть людьми? Война закончена! Пусть несколько человек подойдут сюда и отнесут этого человека к доктору Вильсону. А я позабочусь о его лошадях и багаже.
Несколько мужчин неохотно подняли размякшее тело Ли и понесли. Священник взглянул на небо, затем закрыл глаза и начал молиться. Он молился о том, чтобы мир снова пришел на эту истерзанную землю, чтобы Юг смог найти правильный путь, забыть и простить все, что произошло. Он открыл глаза, оглядел людей, окружавших его; кое-кто смотрел на пастора виновато и растерянно.
– Я напомню вам об учении Иисуса, – принялся увещевать он. – В Евангелии от Матфея, в главе шестой, стихи четырнадцатый и пятнадцатый гласят: «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших».
– Христос научил нас молитве Бога Отца. А первосвященники, – уставший от сжигающей души ненависти, продолжал проповедовать пастор, – первосвященники учили: «Прости людей, которые совершили грех против тебя и все их прегрешения против тебя и прояви к ним сострадание». – Ему хотелось убедиться, осталась ли в душах этих людей хоть какая-то любовь к Богу. – С ненавистью пора покончить, люди! Мы никогда не сможем возродиться и начать жить нормальной жизнью, если позволим ненависти управлять нашими сердцами! А теперь идите и просите Бога простить вас за то, что не хотели сегодня помочь страдающему человеку.
Люди разошлись, священник отвязал лошадей, поправил вьюки и повел коней к дому доктора. Необходимо было осмотреть вещи приезжего, чтобы определить, откуда он, где живут его родственники. Нужно будет послать весточку в случае смерти этого янки. Священник покачал головой, осознав, что война еще не закончена. Для южан страшная, непримиримая война будет длиться еще долгие годы.
