Текст книги "И никаких сожалений"

Автор книги: Розалинд Бретт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 11

Когда настал долгожданный перерыв в дождях и на все еще обложенном тучами небе засияло солнце, Росс предложил отправиться на дальние плантации. Им с Биллом следовало проинспектировать состояние каучуковых деревьев, пока дожди совсем не размыли дороги.

– Клэр, поедешь с нами? – спросил Росс. – Ты ведь не любишь оставаться одна, когда за стенами дома бушует гроза.

– Если ты хочешь, чтобы я поехала. Собрать вещи приблизительно дней на десять?

– Нет, скажем, на неделю. Сейчас нельзя рассчитывать на благоприятную погоду. Она неустойчива и может измениться в любой момент.

Был уже поздний вечер. Билл закрылся в своей комнате и писал письма. Росс расположился в кресле, рядом с настольной лампой. Клэр штопала блузку. Ее одежда приходила в негодность с пугающей быстротой. На нынешний момент она располагала одним платьем, слаксами и бриджами, которые за последний месяц стали ей велики, парой блузок, шерстяным свитером, черным шелковым топом и короткой оранжевой юбкой. Этим утром она заметила в юбке крохотные дырочки, проделанные личинками насекомых, так что юбку можно было не считать.

Клэр захотелось разорвать черту отчуждения, возникшую между ней и Россом. Подойти к нему, сесть на подлокотник кресла, чтобы его рука легла на ее ладонь… Раньше никогда еще она не испытывала такого сильного желания стать ему ближе. «Я похожа на путника, затерявшегося в пустыне, – подумала Клэр, – умирающего от жажды. И вот я вижу мираж, который превратится в груду песка, как только я к нему приближусь… к этому спящему в кресле тигру».

Теперь, когда всего через три недели Клэр возвращалась в Англию, от кровоточащей раны в сердце остался лишь ноющий шрам. Она уже отказалась от любви Росса, приняла как данность свое одиночество. Клэр была благодарна своей воле, позволившей пройти через все сердечные муки с гордо поднятой головой и улыбкой на губах.

Ее вымученная улыбка слегка поблекла на следующий день, когда Билл, не знавший, насколько болезненной была для Клэр тема отъезда домой, попросил ее об услуге. Он хотел, чтобы в Лондоне Клэр заказала для него медицинскую литературу и отправила ее по почте в Була. Эти книги были очень дорогими, но Билл готов был выписать ей чек на требующуюся сумму. Он довольно робко попросил Клэр о поцелуе, чтобы придать ему храбрости в его начинаниях.

– Клэр, вы самый понимающий человек из всех моих знакомых, – сообщил он. Затем, ковыряя землю носком сапога и опустив глаза, добавил: – Надеюсь, ничего страшного нет в том, что в тот день я передал… сообщение от Пэтси Хэрриман для Росса? Мне горько думать, что я поступил неправильно… она такая… ну, вы меня понимаете.

– Я знаю, Билл. – Клэр положила руку на его рукав, чтобы его успокоить. – Она пожирательница мужчин, да?

– Я знаю этот тип женщин! – горячась, воскликнул он. – Они разрушают чужие семьи. Не могу понять, как мужчина может… он будет просто сумасшедшим, если…

– Билл, прекратите! – приказала она. – Лучше сконцентрируйтесь на своих обязанностях.

– Но, Клэр, я волнуюсь за вас…

– Спасибо, очень любезно с вашей стороны, но не стоит. – Клэр гордо задрала подбородок. Когда она так делала, Росс называл ее скаутом. – Жизнь в Африке сделала меня очень сильной, Билл. Сейчас я могу преодолеть любые трудности.

Говоря это, она почти поверила в свои слова. Закрыв для себя тему отношений с Россом, Клэр направила свои мысли на хозяйственные проблемы. Мысли о доме всегда служат отдушиной для всех женщин.

Вечером она сидела в гостиной, деля комнату только с Россом, прислушиваясь к тиканью часов и звукам ночной жизни, доносившимся из джунглей. Сегодня было новолуние. Клэр не увидит больше лес, окрашенный мерцающим серебристым светом. Луна нарастет только через три недели… в это время она будет уже на пути домой.

– Клэр, почему ты такая грустная? – Росс оторвал глаза от книги и посмотрел на жену. Их взгляды встретились, застыли в воздухе и не смогли оторваться друг от друга. В этот миг все вокруг замерло. – В чем дело? Пытаешься представить меня седым одиноким стариком с больным сердцем и чахоткой? Еще один африканский плантатор, выброшенный на обочину жизни, да?

– Скорее всего, так оно и будет, – резко заметила Клэр. Она разорвала зубами шелковую нить и вставила новую в иголку.

Его брови удивленно поползли вверх (скорее всего, из-за ее дерзкого тона), затем он пожал плечами и ухмыльнулся:

– Не-ет. В этой старой собаке еще полно сил. Милая, ты не жалеешь, что потратила столько времени здесь со мной? Скажи. Я хочу знать правду.

– Мы уже говорили об этом. – Клэр послюнявила палец, чтобы завязать узелок. – Благодаря нашему союзу и жизни в тропиках я повзрослела. Теперь я стала совсем другим человеком.

– Сейчас я имею в виду седой локон в твоих волосах. – Пепельно-серые глаза внимательно изучали ее лицо. – Довольно странно. Я видел, как нечто подобное происходило после перенесенной лихорадки, но чтобы просто так…

– Это волосы выгорели на солнце, – пошутила Клэр, зная, что именно безответная любовь и переживания стали причиной возникновения белой пряди волос. Она заметила ее всего несколько дней назад. Росс первым указал ей на этот факт.

– Сильно переживаешь из-за этого? – спросил он.

– Только не здесь. Может, и буду, когда… я вернусь в Англию и люди на улицах будут тыкать в меня пальцем.

– Вообще не тревожься. – Росс ободрил ее улыбкой. – Седой локон придает тебе некий шарм… хотя шарма у тебя и так хватает.

– Уверена, ты просто пытаешься меня успокоить.

Росс почувствовал укол совести, поэтому и решил сказать ей что-нибудь приятное, пронеслось в ее голове.

– Замечательно, что у нас есть нечто общее: любовь разыгрывать комедии! – съязвил он, стряхивая пылинку с брюк. – Кто бы мог поверить, скажи я, что обоюдная любовь к фарсу поможет мужчине и женщине оставаться хладнокровными на протяжении восемнадцати месяцев посреди диких джунглей.

– Я знаю, что ты ненавидишь напряженность, – сказала Клэр. – А смех способен разрядить обстановку.

Весь следующий день она не смеялась: ну нельзя же было в самом деле назвать смехом то истерическое хихиканье, которым она отвечала на неуклюжие шутки Билла.

Ее левая нога давно побаливала, но сегодня Клэр едва не скрутило от боли, стоило ей только наступить на нее, вставая с кровати. Ей пришлось прихрамывая отправляться на кухню: Лукас подхватил лихорадку, так что некому теперь было готовить еду.

Естественно, Росс первым же делом поинтересовался ее ногой. Клэр не ошиблась – не сказав даже «доброе утро», он накинулся на нее с расспросами. Что случилось? Падала ли она? Нет ли боли в спине? На град вопросов она отвечала лишь мотая головой.

– Мне кажется, в большом пальце застряла заноза… или еще что-нибудь, – с неохотой отвечала она.

– Снимай сандалии, я посмотрю, – приказал Росс. Он с легкостью взял ее на руки и усадил на диван. Прежде чем Клэр успела расстегнуть ремешок, он встал на одно колено и резким движением стянул сандалию с ее ноги. Его теплые руки обхватили ее стопу и подняли вверх, ближе к свету. Несколько минут Росс молча изучал каждый миллиметр ее пальца. Затем он недобро усмехнулся. От этого у Клэр зародилось неприятное предчувствие.

– У тебя там личинки-паразиты… и не надо так брыкаться! Успокойся, моя девочка. Их непременно надо достать. Иначе плоть загниет и придется ампутировать стопу. – Он поднял голову и взглянул на зеленое от ужаса и отвращения лицо Клэр. – Как долго болела нога?

– Дня два-а. Не больше. – Тут до нее наконец дошло. – Ты собираешься резать мне палец?!

– По-другому нельзя. Не могу допустить, чтобы там осталась хоть частица червя. Пойду принесу аптечку.

Росс также захватил стакан чистого виски и заставил ее выпить все до дна. Затем он уложил ее лицом вниз на диван и заставил прикусить скомканную салфетку. Клэр ничего не оставалось делать, как подчиниться и доверить свою судьбу новоиспеченному хирургу.

– Один есть, – услышала Клэр после нескольких мучительно тянущихся минут. – Держись, милая. Иду за номером два.

– Ты говоришь совсем как пилот Эррол Флинн во время войны. – Она нервно рассмеялась.

– Плохо слышу. Можешь говорить внятнее?

– Это потому, что у меня салфетка в зубах! – Она вновь засмеялась.

– Кажется, кто-то слишком много выпил. – В его хрипловатом голосе слышалась нотка веселья. – Бинго! Второй готов, – сообщил он ей. – А вот и третий… черт, я его упустил! Клэр, сожми зубы поплотнее. Нельзя пропустить ни одного.

В конце концов все личинки были благополучно извлечены. Росс замазал палец зеленкой и наложил повязку.

– Клэр, твоей ножке придется немного отдохнуть. Чем больше ты будешь на нее наступать, тем больше риск, что в ранку попадет инфекция.

– Мне нужно идти на кухню, – возразила она. – Лукас болен. Кроме меня, некому готовить еду. От Джонни с Марком у плиты толку мало.

– Я могу открыть консервы и разогреть остатки вчерашнего ужина, – твердо настаивал он. – Твоей ноге требуется покой.

– А как же поездка на плантации каучуковых деревьев? – Она с сомнением посмотрела на мужа. – Мы же собирались отправиться завтра.

– Да, мы должны ехать… но только не ты, милая. Боюсь, тебе придется остаться дома. Может, это и к лучшему. Там не самое подходящее место для женщины. Ужасно влажно, много москитов.

– Чертовы личинки! – в сердцах воскликнула Клэр. – Я пятнадцать месяцев здесь жила, и ничего. А они выбрали самый неподходящий момент, чтобы забраться ко мне в ногу.

Росс присел на диван и вложил сигарету ей в губы. Он нетерпеливо почиркал зажигалкой, пока не появилось слабое пламя, и зажег дергающийся в ее губах цилиндрик.

– Неужели ты так боишься остаться одна? – спросил Росс. – Джонни и Марк всегда будут под рукой. Они очень тебе преданы.

– Нет, я не боюсь, – запротестовала Клэр. – Просто я… долго готовилась к этой поездке. Мы ведь должны были провести оставшиеся дни вдвоем.

– Я же провожу тебя до Онитсло, – напомнил он.

Стиснув зубы, Клэр перекусила сигарету, так что пришлось ее выбросить.

– Если мне суждено остаться на следующую неделю здесь, пусть так и будет. – Она улыбнулась. – Росс, спасибо за операцию. Возможно, она спасла мне жизнь. Не знала, что у тебя такое нежное прикосновение.

– О-о, ты еще многого обо мне не знаешь! – Он улыбнулся в ответ. – Думала, что уже выведала все мои секреты, а? Так вот, тебя еще ждут сюрпризы.

Росс помолчал, удивленно вглядываясь в серьезное лицо Клэр. Он нагнулся и прошептал:

– В этот момент надо было засмеяться.

– Я не хочу. – Клэр ответила на его растерянный взгляд, и, несмотря на всю причиненную им боль, ей захотелось положить голову ему на плечо, погладить огрубевшую кожу его рук…

– Клэр, скажи мне кое-что. – Его голос вновь стал хриплым. – Помнишь то послание от Пэтси Хэрриман, что передал Билл?

– Расплывчато.

«О, Клэр! Ну и лгунья же ты! Ты ведь ни на минуту не забывала его. Можешь воспроизвести слово в слово, – думала она. – То, что раньше ты считала плодом разыгравшегося воображения, после слов Билла стало явью».

– Я рад, что ты не сделала никаких неправильных выводов, – сказал Росс. – Молодчина, скаут!

Да, чертовски хороший скаут, подумала Клэр. Она с замиранием сердца наблюдала, как Росс медленно поднимается на ноги, собирает аптечку. Он взял склянку с марганцовкой и отнес на кухню, затем вернулся обратно, чтобы сообщить, что поставил чайник на плиту.

– Я заварю тебе чай, а затем мне необходимо отправиться на плантацию.

– Спасибо, – кротко сказала она. – Можно мне вообще наступать на левую ногу?

– Только в экстренных случаях, – предупредил он с ухмылкой. – Тебе можно лишь отдыхать и читать. Если в этом доме, конечно, осталась хотя бы одна книга, которую ты не успела прочитать от корки до корки.

– Есть одна. Я приберегала ее напоследок. Посмотри на верхней полке на самом дне. Такая синяя, с золотым тиснением. – Она наблюдала, как Росс перебирает книгу за книгой. Наконец он нашел нужную и прочитал название и автора.

– Лонгворф?! – изумленно воскликнул он. Он заглянул на титульный лист и обнаружил пожелания, написанные рукой Саймона для Клэр. – Ты не говорила мне, что он послал тебе экземпляр своей первой книги. – Росс усмехнулся. – Можно узнать почему?

– Она автобиографическая, – холодным тоном объяснила Клэр. – Может, я не хотела, чтобы мой муж читал о другом мужчине в моей жизни.

Росс пересек комнату и вложил книгу ей в руку:

– Неужели ты думаешь, что я стал бы ревновать?

– Нет. На это я и не надеюсь. Просто хотела избежать саркастических замечаний о Саймоне с твоей стороны. Ты вообще ни во что не ставишь подобных ему людей. Для тебя главное действовать. Когда ты чего-нибудь хочешь, то просто идешь и берешь это. И к черту всех, кто стоит на твоем пути! – Клэр вцепилась в книгу так, что побелели костяшки пальцев. – Саймон – другой…

– Он мечтатель, да? – Росс склонился над ней. От распахнутой на груди черной шелковой рубашки исходил терпкий аромат одеколона. – Клэр, ты хочешь сказать, что Саймон Лонгворф именно тот, кто нужен тебе после всех твоих скитаний?

– Возможно. – За ничего не значащими словами она пыталась скрыть свои чувства к Россу. – Я знаю Саймона почти всю свою жизнь. Такое длительное знакомство сделает нашу совместную жизнь определенной.

– Ты просто не видишь леса за деревьями. – Росс подавил смешок. – Жизнь в Западной Африке вместе с суровым плантатором должна была научить тебя парочке вещей. Надеюсь, Саймон это оценит.

– Увидим. – Клэр демонстративно раскрыла книгу, показывая, что разговор окончен. Через пару минут она услышала, как закрылась за Россом входная дверь. Вошел Марк с подносом: он принес горячий чай и свежие сливки. Клэр в задумчивости выпила пару чашек. Под конец она решила, что остаток дня будет очень милой и общительной, ведь завтра Росс и Билл уезжают на целую неделю.

Они собрались на следующее утро очень рано. Джонни и Марк получили строгий наказ оставаться в доме на ночь, пока маленькая миссис не могла ходить.

– Мы вернемся так скоро, как только возможно, – заверил ее Росс. – Давай ноге побольше отдыха и не скучай! – Тут он язвительно ухмыльнулся. – Ну конечно, я же совсем забыл: книга Саймона не даст тебе заскучать! Надеюсь, он обнажил не слишком много подробностей вашего подросткового романа?

– Иногда, Росс, – с раздражением произнесла она, – мне хочется запустить в твою голову чем-нибудь очень тяжелым.

Билл, предусмотрительно вышедший на веранду, давая им возможность попрощаться тет-а-тет, теперь просунул голову в дверной проем с замечанием, что солнце уже встает.

– На улице туман, – добавил он.

– Могу поклясться, дождь начнется еще до того, как мы доберемся до лодки, – заявил Росс, не сомневаясь в своей правоте. – Захватил с собой дождевик?

Билл кивнул и улыбнулся Клэр.

– Сожалею, что вам пришлось остаться дома, – сказал он. – Но все же каучуковый лес не подходящее место для женщины.

– Тем не менее я бы не отказалась на него взглянуть. Надеюсь, погода вскоре улучшится, – с некоторым беспокойством предположила она.

– Прячь голову в подушки всякий раз, как за окном будет ударять молния, – посоветовал Росс, надевая на плечи тяжелый рюкзак.

– Но ты сам учил меня встречаться лицом к лицу со страхом, как подобает настоящему скауту, – напомнила ему Клэр. – Благодаря тебе я закалилась. Не хочу снова стать мягкотелой.

– Ты никогда не станешь по-настоящему закаленной, сладкая моя. – Росс наклонился и поцеловал ее в нос. – Будь хорошей девочкой. Не делай ничего такого, чего на твоем месте не сделал бы я.

Он вышел вслед за Биллом, и через минуту до Клэр донесся рев мотора. Она доковыляла до окна и успела увидеть, как джип исчезает за поворотом. Ее взор обратился к небу. Белая дымка окутывала грязно-серые тучи, и Клэр поняла, что скоро пойдет дождь. Из ее груди вырвался непроизвольный вздох. Она обещала не скучать, но ей больше ничего не остается делать. Несмотря на несомненный талант Саймона, он не смог бы описать в своей книге и половины того, что произошло с душой Клэр за эти восемнадцать месяцев.

Она вернулась в гостиную, стукнувшись по пути больным пальцем о косяк двери. Свернувшись калачиком на своем любимом диване, она взяла со столика вазочку с изюмом и арахисом, а также стакан холодного грейпфрутового сока. Мысли Клэр, оторванной от мира людей, совершенно естественным образом обратились к родному городу и к тем дням, которые ей довелось провести вместе с Россом.

Раз в год в Ридглее устраивались скачки, и Клэр пошла на них с Россом. В тот день шел дождь, и ему пришлось поднять крышу своего спортивного кабриолета. Но когда они достигли ипподрома, ветер уже разогнал тучи и на небе сияло яркое летнее солнце. Болельщики снимали свои плащи, убирали зонты и рассаживались на трибунах. Росс, взяв Клэр под локоть, проводил ее до их места. Бросив ее сумочку на свое кресло, он достал бинокль и принялся изучать лошадей. В твидовом пиджаке и темно-коричневых брюках он казался Клэр самым красивым мужчиной на свете. Мысль, что она испытывала к Россу не только физическое влечение, впервые взбудоражила ум.

Клэр любила лошадей. Она делала небольшую ставку в каждом заезде, вызывая у Росса усмешку, каждый раз игнорируя его советы и ставя на ту лошадь, что нравилась ей больше всего.

– Прислушиваясь к своему сердцу, а не к доводам разума, ты напрашиваешься на неприятности, – заметил он.

Изучая его профиль из-под полузакрытых ресниц, она понимала, что видела его глазами своего сердца. Высокий, поджарый, с хорошо развитой мускулатурой и угловатым лицом. Пару раз он задорно улыбался ей, показывая ровный ряд белых острых зубов, а в его глазах мерцали синие искорки.

Они появлялись, когда Клэр играла для него на пианино. У нее был талант от природы, который тетя Летти заставила развить, а отец заплатил за учебу. Но когда она играла для Росса, ее музыка наполнялась новыми, неизведанными эмоциями. Он сообщил, что Клэр играла просто великолепно… для своего уровня.

– Хочешь сказать, что мне еще расти и расти? – спросила она.

Стоило только Россу заговорить об Африке, Клэр внутренне содрогалась от восторга. Тропическая ночь… и Росс. Неустрашимый, энергичный, уверенный в себе мужчина, приучивший себя брать все, что пожелает.

Она беспрестанно расспрашивала его об Африке. Он рассказывал… синие искорки в глазах выдавали его удовольствие от ее наивного любопытства. Недели, проведенные вместе с ним, были полны веселья и возбуждения.

Клэр была вынуждена пригласить его к себе домой. Тетя Летти была крайне удивлена, но выбор Клэр явно не одобрила. За столом она отсадила Росса подальше от своей племянницы. После ужина они все играли в бридж. Клэр радостно улыбнулась, когда Росс помог ее тете сесть за карточный столик.

– Должна признать, он довольно мил, – сказала ей тетя Летти вечером. – Я ужасно играла сегодня, но Росс, как мой партнер по бриджу, все время меня спасал. В нем есть какая-то изюминка… только он не наш тип, Клэр. Он успел повидать мир…

– Именно поэтому он и интересен, – вмешался дядя Фред. – У этого парня горящий взгляд… ты заметила?

– Горящий взгляд больше к лицу миловидной девушке, – недовольным тоном заявила тетя. – Клэр, мне кажется, тебе не следует с ним больше встречаться. У меня такое чувство… Клэр, этот парень может сделать тебя очень несчастной.

– Тетя, дорогая! – Она звонко рассмеялась. – Он всего лишь мой друг.

– Не думаю, что Саймон с тобой согласится, – задумчиво произнесла тетя Летти.

Саймон и Росс были как небо и земля. Саймон был блондином, Росс – брюнетом и плантатором, а не писателем. Росс брал судьбу в собственные руки вместо того, чтобы пытаться разобраться в скрытом смысле происходящих с ним событий.

Клэр знала, что Росс воспринимает ее только как хорошего компаньона, и она не хотела разрушать их дружбу, требуя чего-то большего. Быть рядом с ним означало для нее смешанное с ужасом наслаждение. Ей нравилось танцевать с Россом, хотя на танцполе он имел мало общего с Джином Келли. Устав от танцев, они выбегали на террасу ночного клуба. Было лето, и солнце садилось поздно, заливая деревья багряным огнем. Облака казались воздушным золотистым шарфом, перекинутым через алый небосвод. Они вдвоем наслаждались закатом, вдыхая аромат роз.

Однажды вечером Росс усадил ее на скамейку в саду и забросал вопросами о ее жизни. Клэр ничего не оставалось делать, как только честно отвечать.

– Я ужасно благодарна тете Летти и дяде Фреду, что позволили мне жить вместе с ними.

– Это они должны быть благодарны, что заполучили такое послушное дитя, – сказал Росс с задумчивой улыбкой.

Каково это… маленький английский городок после просторов Западной Африки?

– Тихо, уютно, расслабляет нервы. – Он накручивал на палец локон ее черных волос. – Там нет ничего интригующего, но мне всегда хотелось отправиться в тропики. Только в джунглях я понял, что такое настоящее одиночество. Я не был к нему готов. Ты не можешь себе этого представить, Клэр. Мой ближайший сосед жил от меня в тридцати милях, и он был мужчиной.

Вскоре Росс покинул ее на неделю. В своем воображении Клэр бродила по местам, которые ей не терпелось увидеть: по шумным базарам, по забытым богом деревням дикарей, по жутким джунглям. Она пыталась представить себе гигантские деревья, потрясающие тропические цветы, полуденный зной и огромное жаркое солнце на бронзовом небосводе. Клэр даже и не надеялась, что Росс вернется из Лондона с предложением, которое воплотит ее мечты… Почти не надеялась.

Клэр встала с дивана и доковыляла до окна. Сквозь залитое дождем стекло она различала лишь слабые тени. Мир погряз в серости! Она представила себе двоих мужчин в лодке, попавших в самый центр тропического потопа. Она пошла на кухню и спросила у Джонни, как долго будет идти дождь.

– Три-четыре часа, – последовал ответ.

За это время Росс и Билл успеют промокнуть до нитки, прежде чем доберутся до укрытия. Ее сердце переполнили тревога, любовь и все другие чувства и эмоции, какие только может испытывать оставленная в одиночестве женщина.

Клэр сидела в озаренной светом настольной лампы гостиной, думая о тех днях, месяцах, годах, что ждут ее впереди. Росс со сдвинутой на затылок шляпой и задорной улыбкой на губах не войдет с улицы, не снимет дождевик и не нальет себе стакан виски. Она никогда больше не увидит, как он курит на веранде, развалившись в плетеном кресле, а верный пес лежит около его ног. Иногда Клэр так и подмывало сказать нечто вроде того, что я, мол, уезжаю, но мое сердце навсегда останется с тобой, а ты, похоже, слишком увлечен Пэтси Хэрриман, чтобы это заметить. Я решила плыть по течению, у меня нет больше сил бороться с моими принципами и установками, которые вложила в меня тетя Летти. Я мечтаю о путешествиях, но решила посвятить свою жизнь тем, кто нуждается во мне. Таким, как тетя и отец, как Саймон… я никогда не смогу полюбить его… ведь я люблю тебя, Росс.

Любовь! Я ненавижу любовь! Она отняла у меня независимость, отдала меня во власть эмоций и жестокого человека, которого я люблю!

Она в одиночестве прикончила свой скромный ужин: омлет с помидорами и поджаристые хлебцы – и выпила несколько стаканов джина с лаймом, чтобы успокоить нервы. Вошел Джонни, поинтересовался, все ли в порядке с маленькой миссис? Она кивнула, решив не показывать окружающим своего плохого настроения.

– Я сейчас включу магнитофон, – сказала Клэр с улыбкой. – Открой дверь на кухню, чтобы вы с Марком тоже могли послушать музыку.

Им нравилось, когда она ставила кассеты, и двое чернокожих парней будут счастливы, как дети, если и у них на кухне зазвучит музыка.

Было уже поздно, около десяти, когда Клэр услышала шум снаружи. Ее сердце ушло в пятки, но она приблизилась к окну и осторожно взглянула через забрызганное каплями дождя стекло. На веранде она различила силуэт человека в тяжелом плаще, светящийся в свете звезд, как призрак. Повернулась ручка запертой двери, и раздался глухой стук. У Клэр в ушах застучала кровь… Это не Росс, он намного выше. И не Билл Гамприсс, тот коренастее человека, стоящего на ступенях веранды. Яркая вспышка молнии рассекла небосвод, осветив на мгновение все вокруг. Незнакомец подошел к окну и прислонился к стеклу, пытаясь разглядеть, что происходит в доме. Клэр казалось, что он смотрит прямо в ее распахнутые от страха глаза. Сердце ее замерло, когда мокрые от дождя пальцы забарабанили в стекло.

– Я знаю, что ты там стоишь, – сказал мужчина. – Я вижу твой силуэт.