Текст книги "Купи меня дорого (СИ)"

Автор книги: Роза Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 23

Я смачно втаптываю нежные лепестки широким каблуком сапога в грязный асфальт. Представляю, что давлю этого ублюдка. Исступленно мотаю головой.

– Успокойся! – исцарапанными руками Ян пытается меня ухватить, но тщетно. В меня словно бес вселился.

– Не трогай меня! – кричу так, что срываю голос. – Не прикасайся!

– Саша!

Подонок выкручивает мне руки, и я начинаю неистово визжать, оглушая всю парковку. Смотрят люди, шепчутся, но мне плевать. Я извиваюсь и выскальзываю, чувствуя, как хватка ослабевает.

– Да подожди ты, сумасшедшая, – подхватывает под ребра, прижимает к себе.

В эту секунду в нашу борьбу вмешивается третий. Влетает желтым пятном куртки.

– Отпусти ее, урод! – сквозь зубы цедит Тим и дергает меня на себя, отлепляя от Истомина. – Не смей ее трогать!

Глаза Яна недобро сужаются. На бледной щеке в царапине выступила кровь.

– Если не хочешь, чтобы я обновил твой гипс – свали отсюда, нахер.

– Ты ее не тронешь больше. Никогда. – Тим не уступает, сжимая мою руку, прячет за спину.

Выглядит он, конечно, слабее и ниже Истомина, но сейчас я благодарна ему за поддержку. В груди становится теплее. Но все равно боль от обиды побеждает. Меня потряхивает.

– Я тебя размажу, недоносок, – Ян хватает его за грудки, приближает свое лицо. – Мокрого места не оставлю.

– Перестань, – слезно шепчу, вмешиваясь. – Перестань быть таким…

– Каким? – взгляд резко перескакивает на меня.

– Таким гадким, мерзким… – его глаза темнеют, на скулах желваки ходуном ходят.

Но меня уже трудно остановить.

– Ненавижу тебя. За то, что ты сделал. Не трогай меня и моих друзей. Не приближайся никогда, оставь нас в покое, – яростно шепчу. – Иначе я пойду на большее преступление, чем воровство.

Он хмуро смотрит на меня. Тим выдергивает свою куртку из его хватки и опять берет мою ладонь в свою.

Тянет меня прочь.

– Пойдем отсюда. Он недостоин и твоего мизинца.

Истомин ничего не отвечает и даже не трогает нас. Всю дорогу, до тех пор пока мы не скрылись с парковки, меня в спину провожает его тяжелый взгляд. Так хотелось обернуться. Но я приказала себе этого не делать.

– Что произошло? Почему тебя так трясет, Саш? – допытывается Тимка, не позволяя вырвать руку.

Прямо смотрю на друга. Слез больше нет. Высохли, оставив после себя выжженную, лишенную жизни, пустыню.

– Он всем рассказал. – Мне не нужно было пояснять о чем речь. Тимка меняется в лице, он сжимает кулаки.

– Гребаный отморозок… Как же он достал…

– Тим..

– Я ненавижу его уже больше, чем ты!

Трель телефона разрывает карман, прерывая его гневную тираду. Звонят из банка.

– Александра Дмитриевна?

– Да, это я.

– Обрабатывали ваш запрос на перевод денег. Бенефициар отклонил операцию на перевод денежных средств.

– Что? – переспрашиваю, пытаясь вникнуть в сложный сейчас для меня текст.

– Получатель не принимает деньги от ваших ФИО, давно запрет стоит, – терпеливо поясняют на том проводе более простым языком. – Может, мы можем предложить вам открыть долгосрочный вклад? Или вложиться в ценные бумаги и драгоценности? Подъезжайте в наш офис, обратитесь в отдел…

– Нет, не нужно, – перебиваю, отмахнувшись от назойливых предложений.

Значит, деньги он не хочет забирать обратно ни в какую. Что ж.

Положив трубку, я, больше не раздумывая, набираю номер врача.

– Александра? – слышу в его голосе легкую настороженность.

Всей своей командой они, по-прежнему, боятся, что я накатаю жалобу.

– Антон Борисович, – неожиданно вспоминаю его имя. Спокойно спрашиваю: – Та девушка, почти моя однофамилица, чьи анализы перепутали с моими… Она запланировала операцию?

И на случай, если он меня не понимает, спросила прямо:

– У нее есть деньги?

– Нет, – после недолгих раздумий отвечает врач. В его голосе слышу усталость. – К сожалению, такой суммы у ее семьи нет.

– Планируйте операцию, – отвечаю ему. – Сейчас я заеду к вам для получения реквизитов. Деньги уже есть.

**

Грубо расталкивая студентов в коридоре, Ян стремительно направлялся в кабинет, где у нее сейчас должна проходить пара. Шел напролом, не задумываясь. Слишком хорошо знал ее расписание. Почти наизусть.

Широко распахивая дверь, принялся всматриваться в лица удивленных и притихших студентов. Увидев нужное ему, подошел и без щепетильностей схватил перепуганную девицу под локоть.

– На два слова, – предельно вежливо попросил, при этом сильно дергая за собой. Та нехотя поплелась за ним.

В спину доносится смешок и странная фраза «еще одна поработать пошла». Медленно развернувшись, Ян неторопливо подходит к тут же умолкнувшему патлатому пареньку.

– Ну-ка повтори, на случай, если я ослышался, – его обманчиво спокойный голос привел сидящего ушлепка в неописуемый ужас. Наклоняется к нему, давит змеиным взглядом.

Все притихли и, если была бы возможность, катапультировались бы из окон.

Он сначала побледнел, потом покраснел.

– Н-нет… Я не имел ввиду н-ничего такого… Просто ляпнул, не подумав. Извини, бро. – При слове «бро» Ян презрительно усмехается, оставив неудачника сидеть дрожащим сусликом. Его он вообще не интересует сейчас.

– Выйдем на минуту, – кивнул застывшей в углу девчонке. Злата, кажется.

За дверью, где не было лишних ушей, он тут же на нее набросился.

– Какого черта происходит?!

– О чем ты?

– Дуру не изображай. Ты все прекрасно поняла. И, наверняка, в окно пялилась, как и остальные. Ничего не пропустила, – он указал пальцем на свое исцарапанное лицо.

– А ты не понимаешь почему? – настороженно переспросила она.

– Если бы понимал, то вряд ли тратил сейчас свое время на пустые разговоры с тобой, – начал раздражаться Ян. – Давай выкладывай.

И Злата все рассказала ему. Не пропуская не единой детали.

По мере ее рассказа, его тело заполняло яростью. Кровь в венах бурлила кипятком от злости. Прямо сейчас готов был рвануть вперед и колотить эти глупые рожи. Но девица его и вовсе ошарашила.

– Она же думает, что ты все всем рассказал. Хочешь сказать это не так?

В ответ на это Ян изумленно на нее уставился. Но отвечать ей не счел нужным. Вместо этого спросил о другом.

– Не знаешь, от кого пошли эти слухи?

– Так от дружка твоего, Эдика Летова. Небось на пару и распространяли… – не дослушав девушку, он резко развернулся и бросился вниз по лестнице.

Свое расписание он знал хуже, поэтому пришлось проверять в главном холле. Однако ни в одном из предполагаемых кабинетов, Эдика он не нашел. Как сгинул. Надежду разбить ему морду сейчас приходиться похоронить.

Вмиг успокоившись, Ян решает поехать к нему домой. По телефону такое не выяснить. Но знает, что днем его не найти, дома всегда тот появляется под ночь.

Мчаться за Сашей сейчас – затея, тоже, так себе. Для начала необходимо выяснить подробности у Летова. К тому же, ей нужно успокоиться. В девушку словно бес вселился.

Ян потрогал царапину, уселся за руль.

Как же он облажался. Ведь нутром чувствовал, что не такая она. Не могла быть такой. Как все, блядь, запуталось. Зачем она попросила купить ее? Зачем ей деньги, которые она так и не потратила?

«Откуда ты упала на мою голову?..» – простонал парень и надавил на газ, отправившись домой.

На кухне уже был накрыт обед. Анна всегда накрывала, потому что Ян никогда не предупреждал ее когда будет. И ел всегда на кухне. Он тихо ненавидел эти огромные неживые комнаты, пафосную лепнину и позолото. Но был связан с этим домом крепкими узами. Не мог его бросить.

Сама экономка в это время обычно смахивала пыль в одной из таких комнат. Анна не работала у них, когда еще был жив отец. После его смерти Ян распустил всю прислугу, кое-как рассчитавшись с ними. Прожигающий свою жизнь отец в наследство оставил только кучу долгов и неприятных слухов.

Яну тогда едва восемнадцать исполнилось. Поместье осаждали то журналисты, то власти. Пришлось продать кое-что из дома и нанять дорогостоящих адвокатов. А еще поднимать все из глубокой задницы.

Работать днями и ночами напролет, сколачивать не самое легальное в мире состояние. Нет, он не воровал. Но провел много сделок, граничащих с мошенничеством. Уходил от уплаты налогов. Отмывал бабки. Много чего делал.

И честным трудом тоже занимался. Создал множество мобильных приложений и игр, которые хорошо продавались на рынке. На все это ушло долгих пять лет.

Нужды в деньгах давно не было, и Ян сфокусировался на последнем. Разрабатывал софт и приложения, занимался тем, что было интересно.

Доев обыкновенный борщ, он поставил тарелку в раковину. Анна порывалась готовить изысканные блюда, но парень быстро пресек ее попытки. Он предпочитал есть самую простую пищу. Домашнюю. Сидеть на этой кухне, где пахнет специями и свежим хлебом. Ловить это зыбкое ощущение домашнего уюта, которого у него никогда толком не было.

За свою жизнь отец не работал ни одного дня. Был жутким снобом, выбирал с кем общаться, а от кого воротить нос. Кичился своей голубой кровью. Прожигал состояние, оставленное дедом, слишком стремительно и неконтролируемо. Пристрастился к наркотикам, которые в последствии уничтожили его. Он попросту разбился на машине, будучи под влиянием наркотических веществ. Слава Богу, больше никого с собой не захватил на тот свет. И на том спасибо.

На телефон пришло уведомление. Отложив кусок хлеба, который он жевал, в сторону, Ян рассеянно взглянул на экран. И тут же под ложечкой засосало.

Саша потратила деньги.

Глава 24

По сути, его не должно волновать, деньги ее. Сам ведь жестко имел ее за них. Наказывал. И за вранье тоже.

Он почти смирился с этим фактом. Хоть сначала и пробил досконально всю информацию. Размазал бы ее по стенке, если бы она продала себя ради того задрота. Но опять пальцем в небо. Отслеживал ее счет, чтобы удостовериться, что деньги она добыла не на обыкновенного ебаря.

Говорила, что умирает.

Понял, что застыл перед столом, сидит в одной позе не шевелясь с минуту.

«Что ж за гребаный день такой», – устало подумал он.

Чтобы отвлечься, пошел наверх поработать.

Пусть эта девица катится к черту. Наивный он осел. Цветы купил. Ну это же просто смешно. Знал ведь, что она продала себя ему. Просто так, ради приятной суммы. Вложилась в будущее, так сказать.

Он знал, конечно, что жила она в достатке сильно ниже среднего. И чем она отличалась от тех девиц, которые также норовили залезть к нему в кошелек? Осаждали, не смотря на его, мягко говоря, нехорошую репутацию. Готовые страдать и отдаваться ради денег.

Ничем. Может тем, что открыто предложила тело за деньги.

Только почему так хреново и неприятно в груди? Как будто он оказался обманутым. Хотя знал с самого начала. Думал, что знал. Что она торгует телом.

Черт его дернул тогда плестись за ней по дороге. Неожиданно для себя самого пожалел ее на обочине. Пьяная и насквозь промокшая шла в никуда. Явно не в себе была. Ее могли запросто на первой встречной машине увезти. А потом она презервативы ему в руку пихнула.

«Купи меня дорого».

А потом еще хлеще… Нагло обокрала на пару со своими лузерами.

И даже ее девственность ни черта не значит. Ведь могла же по-другому… Опять замкнутый круг.

«Черт».

Пока работал, все время отвлекался. Не мог сосредоточиться.

– Черт! – психанул и все-таки открыл черное окно, начиная вбивать шифр.

Хотел отпустить ее на все четыре стороны. Пусть катится ко всем чертям. Свалилась на его голову, перевернула все вверх дном. Ведь приказал себе не думать.

Как она там сказала?

«Не приближайся и не прикасайся. Иначе я пойду на большее, чем воровство».

Психанутая стерва. И какого дьявола его интерес к ней не угасает, а только становится сильнее?

«Продажная шкура. Шлюха. Проститутка», – как мантру повторял про себя.

Но ни хрена не помогало.

Словно заколдованный продолжает думать о ней, о сумасшедшем времени, проведенном вместе. При мысли о ней без одежды в паху привычно начинает ныть. Твердеть.

Всплывшее окошко со взломанными данными вызывает в нем только недоумение. Что это за муть?

Она перевела деньги на счет какой-то клиники в Германии?

А потом прочитал еще раз данные платежа. Для операции А. Д. Митрофановой. Открыл подробнее. Какая-то Алиса Дмитриевна. Кто это, блядь, вообще?

Что-то екает, смутная догадка уже просится наружу, но он упрямо ее отпихивает.

Открывает новое окно и переносит данные туда. Добавляет кучу понятных только ему символов. Пробивает по базам. Увиденное ставит в ступор.

А.Д. Митрофанова, 19 лет. Какой-то трудночитаемый диагноз. Гугл выдает, что это опухоль головного мозга. Запланирована операция в Германии, в клинике, куда Саша перевела деньги.

Что за хрень? Вызывает только больше вопросов. И не смотря на свое упрямство, он уже догадывается в чем дело. Но никак не хочет мириться с бьющей под дых правдой.

Ян подрывается, не желая терять больше времени. Мчится в сторону больницы, в которой поставили диагноз. Мусолит в голове имя врача, чтобы не забыть.

Не замечает, как за его джипом по трассе следом едет неприметный грязный автомобиль.

Еще через час выходит из больницы абсолютно обалдевший от новостей. Пара оранжевых купюр, и медсестра признается в произошедшем.

С потрясенным лицом садится в авто. Все встает на свои места разгаданным пазлом.

«Саша, блядь», – лупит кулаком по рулю.

Как такое может быть?! Одна ошибка в винтике, и весь механизм нарушается. Она пошла на преступление.

Только теперь знает, что у нее не было выбора. Разве кто-то дал бы ей денег просто так? Он и сам бы не дал.

Ощущение такое, будто кислоты выпил залпом. Желудок горит, дыхание учащается.

Надавливая на газ, Ян мчится на бешеной скорости к Летову. Чтобы выяснить недостающие кусочки. Хватит ходить вокруг да около.

Тот открывает дверь своей квартиры в центре, глаза мутные.

«Опять обдолбался, сволочь», – одно и тоже в голове при виде Летова.

– Ооо, бро, привет, – тянет к нему свои объятия. Но Ян больше не теряет времени. Итак слишком его потерял. Со всего размаху бьет друга по расплывшемуся в улыбке лицу. С превеликим удовольствием.

С глухим звуком тот улетает обратно в глубь квартиры.

– Ты че, сдурел? – орет, прижимая руку к окровавленному носу.

– Давай сразу перейдем к делу, – Ян заходит внутрь, аккуратно прикрывая за собой дверь. Чтобы соседи не подумали еще чего. Присаживается на корточки.

– Да я немножко всего. Капельку, брат. Ты же знаешь, в завязке, – принялся отчитываться Эдик.

Ян лишь поморщился. Раньше он постоянно давал ему в морду, едва видел обдолбанным. Он на дух не переносил наркоту. Слишком часто видел ее неприятные последствия в детстве.

Эдик принимал эту кару с готовностью. Всегда приходил в себя и благодарил, божился. В тысячный раз клялся, что это в последний раз. Но оказывается, этот способ потерял свою ценность уже после первого кулака.

– Мне насрать. Надоело быть твоей нянькой. Хочешь сдохнуть – сдохни.

– Ян…

– Я по другому поводу, – перебивает Ян, подтаскивая к себе бывшего друга поближе за рубашку.

– А? – удивленно смотрит Летов.

– Саша Митрофанцева. Это ты разнес слухи о ней? – по забегавшим глазам придурка сразу понял, что он. И не успел тот ответить, как Ян просто спросил его: – Зачем, блядь? На кой черт она тебе сдалась?

– Полегче, задушишь, – просипел Эдик. Ян даже не заметил, что уже слишком сильно тянет за воротник. Лицо парня напротив побагровело.

– Просто ответь, зачем ты это сделал? Ты же видел, что я интересовался ею, едва мы все поступили на первый курс.

– Да помню. Видел, – отвечает Летов, присаживаясь на полу. – И не я один видел. Вика на тебя давно запала, попросила помочь. Она же извелась вся.

– Какая еще Вика? – в затупе Ян смотрит на взъерошенного парня.

Летов коротко смеется.

– Карельская, какая еще. Ты же, не стесняясь ее присутствия, спрашивал у меня про Митрофанцеву.

– Я думал она за тобой таскается. Мне до нее вообще дела нет.

– Ага, за мной, – хмыкает Эдик. – Нет, бро. Карельская по твою душу. Уж я как ни пытался. Просто ты слишком часто отшивал ее, сам того не замечая. Вику твой интерес к Митрофанцевой задел, и она решила, что нужно тебя немного дезинформировать по поводу нее.

– Немного? – опять свирепеет Ян.

– Успокойся. Ты сам хоть раз проверил слухи? Нет. Сразу поверил, – словно к стене припечатывает Эдик. Его слова отрезвляют.

Он прав. Ян ведь сразу поверил. Хотя понравилась, едва ее увидел на первой совмещенной паре. Спрашивал у Эдика. Сам тогда прогуливал весь месяц, работал. Никого даже не знал толком.

Не подходил к ней по одной причине – они слишком из разных миров. Она – этакая девочка-заучка, опрятная и гладко причесанная. А он – сын наркомана и шлюхи, вечно попадающий в неприятные ситуации. Его все бояться начали еще на первом курсе. Слишком много за ним плелось хвостом потасовок. Что ж поделать, если кулаками решить вопрос удается быстрее всего… И Саша его до жути боялась. Столько раз разворачивалась и ретировалась, едва он в коридоре появлялся.

А потом подходить к ней и вовсе отпало желание. Он испытывал искреннее презрение, ведь глупо поверил дурацким сплетням. Которые в итоге оказались неправдой. Просто замечательно.

Еще тогда на парковке, когда она почти попала под колеса на своем велике, сделал вид, что не знает ее. Спрашивал имя. Упивался ее страхом. Хотелось раздавить ее. За то что она.

Оставив Летова сидеть на полу, молча выходит за дверь и снова садится в машину.

Ночь рассыпается темными тенями и рваными всполохами. Воздух холодный, промозглый. Город стынет.

Не выдержав какофонии мыслей в раздутой голове, закуривает сигарету, хоть и приказал себе завязать с этим.

На быстрой скорости выруливает на пустынную трассу. Выключает раздражающее радио. Хочется побыть в тишине и перестать рефлексировать. Обрести чертов покой.

Почти доезжает до поворота на поместье, как всего его резко и неожиданно швыряет вперед от мощного удара. В грудь кувалдой выстреливает подушка безопасности, стремительно надувается. Не дает толком дышать.

В зад джипа врезалась машина.

– Да блядь! – в сердцах бросает Ян, нажимая на тормоз. Закрутившись на подмерзшей трассе, внедорожник, со скрежетом шин, останавливается. В салон проникает запах жженой резины. Ян выкидывает недокуренную сигарету, что по-прежнему держит в руке, в открытое окно. – Что за день!

Если бы он только знал, что долгий злополучный день и не собирался заканчиваться.

Кое-как отпихнув раздутую подушку в сторону, выходит из авто в темно-синие сумерки и ежится от ветра. Куртка осталась в салоне.

И сразу чует неладное, увидев, как из заляпанного грязью седана к нему направляются два здоровых бугая в черном. Просто знает, что по его душу.

В мозгу мелькает последняя разумная мысль, что нужно будет переложить биту из багажника под сиденье, а потом в его челюсть врезается здоровый каменный кулак, отбрасывая все из головы.

Не удержавшись от внезапного сильного удара, Ян отлетает назад и падает на жесткий асфальт, протирая его задницей. Сразу же пытается встать, широко расставив ноги. Сплевывает сгустки крови, но не успевает принять нужную позицию, потому что получает удар ногой в живот. Сипло выдохнув, сгибается пополам, но снизу по лицу снова бьют тяжелым ботинком. Подбрасывая его голову вверх.

Тупая боль. Теперь кровь хлещет из носа и брови, заливая глаза и подбородок.

Из легких будто весь воздух вышибли. Он задыхается и, в попытках глотнуть кислород, давится своей собственной кровью. Кашляет, пытаясь сохранить равновесие. Парни лупят молча, по лицу, в живот и ребра. В одни и те же места. Словно хотят стереть из этого мира. Один держит за спиной, оттягивая за волосы, второй старается.

Повиснув на том, что держит сзади, Ян собирается с силами и со всей дури бьет ногой в грудь впереди стоящего. Тот отшатнувшись, делает несколько шагов назад. Но удерживается на ногах.

Это дает немного времени. Резко и сильно поддает головой назад, ударяя по лицу буквально на ощупь. Слышится хруст сломанного носа.

Цепкие руки отпускают, бугай с отборным матом ощупывает свой нос.

– Держи его крепче! – на него снова кидается первый. Второй, с носом, помогает.

Снова скручивают вырывающееся тело. За кровью ни черта не видно, перед глазами все красно-черное. Градом сыпятся удары.

Через какое-то время Ян перестает чувствовать вспышки боли, лицо будто занемело, превратившись в сплошное кровавое месиво. Зыбкая опора под ногами плывет, но парень не теряет надежды вырваться.

«Только не в пах, суки, – повторяет про себя. – Я еще должен заделать детей».

Смеется, обнажая кровавые зубы.

– Смешно? – не выдерживает один из них. Злится, начинает бить сильнее. Тяжело дышит от усердия.

Голова Яна повисла на груди, он уже не ощущает ничего, тело ему больше не принадлежит. Весь превратился в набитое соломой чучело. Обессиленно смежил веки.

Только в один момент почувствовал резь в локтях, когда приземлился в осеннюю траву. Сухую и мерзлую. Его измученное тело швырнули за обочину.

Через мгновение раздался визг шин, парни уехали.

В терзающей внутренности пытке глухо простонал, пытаясь подняться, но сил не было. Упал лицом вниз, вдохнул запах затхлой травы и сырой мерзлой земли. Запах безысходности. Но самого холода даже не почувствовал.

Конечности не слушались, сознание уплывало прочь. Колыбельная завывающего ветра накрывала сладким сонным маревом.